Секретарша

Прошло три дня.

Понедельник 28 марта 1994 год.

Время: 6:00.

Комфортная и уютная четырёхкомнатная квартира с небольшим количеством мебели и предметов интерьера.

Просторная спальня, покрытая облезлыми обоями и с иконой Девы Марии на стене, в которой находится кровать и шкаф с одеждой.

Я проснулась от звука будильника. Я выключила его, и на улице ещё только начинает светлеть. Сегодня у меня будет первый рабочий день в качестве секретаря. Конечно, меня особенно напрягает моё начальство: Виктор Павлович, Космос Юрьевич и, особенно, Александр Николаевич. Эти шутки с намёками, эти расспросы Александра Николаевича… Но я всё-таки иду туда работать и получать деньги, а не с ними спать. Поэтому ради денег я готова терпеть. Сегодня мне надо будить только Наташу, потому что у Кати и Маши начались весенние каникулы, и где-то неделю они будут находиться дома. Четвёртого апреля они обратно пойдут в школу. Я откинула голубое одеяло и встала с кровати, затем прошла в ванную комнату, но когда я включила свет, он через минуту пропал. Походу мне вечером надо будет заменить лампочку на новую. Я глубоко вздохнула, взяла щётку намочила её, выдавила пасту на неё и начала чистить зубы. Потом умылась, вышла из ванной и пошла на кухню, поставила чайник, взяла два стакана, в один положил пакет с чаем, в в другой две ложки кофе. Я открыла ящик, там лежали всякие каши, которые вчера бабушка Катя отдала мне, и я решила сделать Наташе её любимую манку с мёдом. Бабушка Катя вчера передала нам не только каши, но и варенья, соленья, кофе, который я так люблю, различные приправы для еды, травы для заваривания чая, молоко, творог, сметану, блинчики, а также куриное мясо и зайца. Как только я сделала завтрак для Наташи, я пошла будить её. Я тихо вошла в комнату, чтобы не разбудить Машу. Я подошла к кровати Наташи и слегка начала трясти её за плечо, чтобы разбудить. — Наташ, вставай, в садик пора, — сказала я тихо. Лицо Наташи стало хмурым, она поморщилась. — Почему Катя и Маша могут остаться дома и спать, а я должна встать утром и идти в садик? — спросила она — Потому что у Кати и у Маши каникулы, и они где-то неделю не будут ходить в школу. Наташа откинула одеяло, поднялась и, недовольная, пошла в ванную. Я услышала, как она тихо, недовольно что-то бормочет. Я пошла на кухню, выпила кофе, покурила и начала собираться на работу. Я надела белую рубашку с длинным рукавом, чёрную мини-юбку, прозрачные колготки чёрного цвета, джинсовую куртку и белые кроссовки. Взяла расчёску, расчесалась и завязала себе хвост. Сделала макияж: взяв карандаш, подвела себе глаза, нанесла чёрные тени и нанесла блеск для губ. Взяв сумку, положила туда деньги, ключи, блеск для губ, расчёску и сигареты. Когда я вышла в прихожую, то меня уже ждала Наташа, одетая в голубое платье с бабочками, белые колготки и красные туфли, сверху она надела красную кофту. На голове у неё были два хвоста, а в левой руке она держала плюшевого петуха. Мы вышли из квартиры, я закрыла дверь, и мы спустились вниз. На улице уже было полноценно светло, и даже дул тёплый ветер. Я взяла Наташу за правую руку, и мы пошли. — А сегодня кто заберёт меня из садика? — Сегодня тебя заберёт Катя. В садик, в который ходит Наташа, ходила мама, я, Катя, Маша, и сейчас ходит Наташа. Я вошла вместе с сестрой внутрь садика, прошла по коридору, поздоровалась с воспитателями, которые встречались мне по дороге, поднялась на второй этаж, повернула налево и вошла в дверь, где было написано «Старшая группа». Мы с Наташей вошли внутрь, там родители помогали своим детям, а возле двери в детскую стояла воспитательница Ольга Александровна. Женщина некрасивая, но миловидная, выше меня, лет тридцати семи, она была моей воспитательницей, а сейчас — воспитательницей Наташи. — Здравствуйте, Ольга Александровна, — сказала я. — Здравствуй, Соня, — ответила Ольга Александровна. Наташа помахала мне рукой и убежала в детскую комнату. Я уже хотела уходить, но Ольга Александровна остановила меня: — Сонь, в пятницу на этой неделе в шесть будет родительское собрание по поводу выпуска детей из садика. Чёрт, я совсем забыла о том, что уже через месяц Наташа выпускается из садика. — Хорошо, Ольга Александровна. Я развернулась и ушла. Я спустилась на первый этаж и вышла из здания садика. Я достала из сумки сигареты, постояла, покурила и пошла на работу. Я поднялась на третий этаж, там стояла охрана. Они пропустили меня. Я вошла внутрь, было множество открытых кабинетов, где работали другие люди. Я вошла в приёмную, Люда уже сидела за столом и играла на компьютере. Я заметила, что рядом с Людой появился ещё один компьютер и стул, который был предназначен для меня. — Привет, Люд, — сказала я. Та подняла взгляд и улыбнулась мне. — Привет, Соф! Будешь чай или кофе? — Нет, спасибо. Я села на стул и включила компьютер. Спустя полминуты в приёмную вошли Виктор Павлович в тёмно-зелёном плаще и сером костюме, затем Александр Николаевич в чёрном плаще и чёрном костюме с чёрной рубашкой, а также зализанными волосами. За ним вошёл Космос Юрьевич в чёрном плаще и сером костюме. Последним вошёл Валерий Константинович в чёрном плаще и чёрном костюме с белой рубашкой и полосатым галстуком. Я и Люда поднялись со своих мест. — Здравствуйте, дорогие дамы, — сказал Виктор Павлович. — Здравствуйте, — сказала первая Люда. — Здравствуйте, — ответила я. Александр Николаевич посмотрел на свои часы на руке, и на его лице появился хищный оскал. — Молодец, Малинова! В свой первый рабочий день ты уже стремительно достигаешь успехов, — сказал Александр Николаевич. — Благодарю вас, Александр Николаевич, — произнесла я, стараясь укрыться от его взгляда, который, казалось, пронизывал мою душу. — София, сделай кофе. — Да, сейчас Александр Николаевич. — Я обошла стол. — Я тогда, пойду могу ей, — поддакнула Люда. Люда обошла стол, и мы вместе пошли делать кофе для Александра Николаевича. Спустя несколько минут мы закончили. Я взяла стакан с кофе, постучала в дверь, открыла её, вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Александр Николаевич, Виктор Павлович, Космос Юрьевич и Валерий Константинович сидели за большим столом и что-то обсуждали. Взгляды четырёх мужчин переключились на меня, я вздохнула и сказала: — Александр Николаевич, я принесла вам кофе, как вы и просили. Я подошла ближе и поставила перед ним чашку. Он всё время не сводил взгляд с моего лица, и мне было некомфортно. — Знаешь, Малинова, такая отличница, в тебе души не чаяли, учителя пророчили великую карьеру какого-нибудь дипломата, но ты выбрала карьеру секретарши. Почему? Он прекрасно знает ответ на этот вопрос, он специально давит на больное. Я глубоко вздохнула и ответила ему: — Мне нужно было как-то финансово обеспечить своих младших сестёр. На пенсию это трудно сделать, тем более родственники не могут нам постоянно помогать. Поэтому я ушла после девятого класса и поступила на секретаршу, потому что там нужно учиться минимум год, а для меня самое главное — получить корочку. Я развернулась и ушла. Когда я открыла дверь, услышала смешок; он принадлежал Александру Николаевичу. Я вышла и закрыла за собой дверь. Люда заметила по моему выражению лица, что что-то не так. — Соф, всё хорошо? — спросила Люда. Я натянула на себя улыбку. — Да, всё хорошо, Люд. Всё просто замечательно. — ответила я, сев на стул и уткнувшись лицом в компьютер. Люда не поверила, но решила промолчать.

Прошло двенадцать часов.

Время: 20:30.

На улице очень темно, воздух холодный. В шесть Александр Николаевич отпустил Люду домой, а меня нет. После этого он каждые пять минут вызывал меня к себе, чтобы дать новые задания, которые я выполняла быстро, и чтобы задать новые вопросы о моей личной жизни. В 19:30 в приёмную вошла какая-то блондинка, которая пришла «поболтать» с Александром Николаевичем. Я просто читала про себя молитву и слышала, как эта девушка стонет, пыхтение Александра Николаевича и хлопки. Их секс длился около получаса, потом она наконец-то ушла. Сейчас я выполнила задания, которые мне дал Александр Николаевич, взяла документы в руки и постучала в дверь. Я открыла её и вошла внутрь. Я почувствовала сильный запах алкоголя и сигарет. В комнате было очень темно, свет исходил от тусклой лампы, что стояла на столе Александра Николаевича, за которым тот и сидел. На нём также стояла бутылка алкоголя, он курил и выглядел теперь неряшливо. — Александр Николаевич, я могу идти домой? — спросила я. — Покажи мне документы, которые мы выполнили, и тогда ты можешь уходить, — ответил он. Я неуверенно подошла к нему, положила на стол документы. Он начал их осматривать, всё время улыбаясь; его улыбка, как обычно, похожа на оскал. Вдруг он положил свою руку на мою левую ляжку, она находилась близко к моей юбке, он не отрывал взгляда от документов. Он начал сжимать мне ляжку, я сохраняла невозмутимый вид. Затем он резко откинул документы на пол, поднялся со стула. Я почувствовала его дыхание, пропитанное алкоголем и сигаретами и чем-то тёмным. Александр Николаевич наклонился к моему левому уху, я ощутила его горячее дыхание. Вдруг я почувствовала резкую боль: он укусил меня за мочку. Я сдержала крик. Он отстранился от меня лишь тогда, когда в кабинет вошли Виктор Павлович и Космос Юрьевич. Я оттолкнула от себя Александра Николаевича, Космоса Юрьевича и Виктора Павловича, потому что они заняли главный выход. Я взяла сумку из-под стола и выбежала на улицу. Я очень быстро побежала, так что дома оказалась в кратчайшие сроки. Я открыла входную дверь, вошла внутрь и закрыла за собой дверь. В гостиной в темноте сидели мои девочки, одетые в ночнушки. Они смотрели по телевизору мой любимый мультфильм «Приключения домовёнка». Я включила свет, девочки заметили меня. Наташа поднялась на ноги и подбежала ко мне, она начала обнимать меня за ноги. — Где ты была? Нам было очень страшно без тебя. Мы думали, что тебя против твоей воли забрали бандиты. — Не выдумывай, Наташа, я и Маша тебе говорили, что Софа была на работе, — ответила Катя. — А что у тебя с левой мочкой уха? — спросила Маша. — Это я вам расскажу только когда вы выйдете замуж, — отмахнулась я. — Знаешь, Катя нам приготовила ужин — твоё любимое блюдо, шукмерули, — сказала Наташа. Меня это удивило, потому что Катя умеет готовить несложные блюда, а шумерули — это довольно сложное блюдо для девочки её возраста. — Ну что, Катя, пошли, покажешь своё творение, — сказала я. Катя кивнула, и мы пошли на кухню. Она достала четыре тарелки и начала класть еду. — Мы ждали, когда ты придёшь, чтобы поужинать, — сказала Маша. Катя поставила нам на стол тарелки с едой, потом сама села. Для первого раза у неё очень вкусно получилось, потому что, если сравнивать с тем, как готовила я в первый раз шумерули, то большая часть семьи отравилась. Наш ужин прошёл тихо, я первая поела, потом помыла свою тарелку и ложку. — Смотрите, девочки, я сейчас пойду умоюсь и лягу спать. Вы всё это время ведите себя не слишком громко, хорошо? Девочки несколько раз кивнули, я развернулась и пошла в ванную; я приняла душ, смыла с себя запах Александра Николаевича, обработала мочку уха. Когда я закончила, то вышла из ванны и, проходя мимо гостиной, увидела, что по телевизору теперь девочки смотрели не «Приключения домовёнка», а другой мультфильм — «Бременские музыканты». Я вошла в комнату, даже не включила свет и сразу упала лицом вниз на кровать. Я укуталась в одеяло, так соскучилась по кровати, и быстро уснула.