Вояджер-1

У Цзян Чэна болела голова так, как не болела никогда в его жизни. Слабый стон сорвался с его губ, когда он попытался открыть глаза, потому что болели и они. Если быть совсем честным, то он не мог с точностью сказать, что у него не ревело и не ныло даже от простого вздоха. И самое печальное, что глубокий провал в памяти после опасного, десятого кувшина вина, вызывал беспокойство. Ваньинь полежал так долгие пару минут, а после предпринял ещё одну попытку встать, ощутив как лоб упирается во что-то твердое.  Это был пол. Почему он спал на полу… Рядом зашуршала ткань одежды и ему прилетело пяткой по спине, придав некоторое ускорение его действием. Цзян Чэн громко зашипел, поднявшись на колени и посмотрел на такого же недовольного Хуайсана, что прикрывал уши ладонями.  И на всё это взирал Чизэ, задумчиво сверлящий их усталым взглядом, перекатывающий трубку в зубах и изредка выпускающий дым в воздух. Ваньинь посмотрел на мужчину со слабым прищуром и упал обратно на пол, укладывая холодную ладонь на лоб.  — Проснулись, алкоголики? — чужой голос ужасно резал слух и отдавался жутким эхом в голове, вызывая короткую тошноту. Хуайсан лежащий рядом слабым, измученным голосом произнес: — Эргэ, потише… — Когда о том же просил я, вы решили орать ещё громче. Цзян Чэн приоткрыл один глаз и уставился на Не, который был явно недоволен. Нет, внешне тот всё ещё был довольно спокоен, вот только уголки губ то и дело расплывались в хитрой, гадкостной улыбке. Что же они ночью натворили? Воспоминания приходить не хотели. Зато вот тошнота - даже очень. Мужчина слабо поднялся на локтях, а после осторожно встал, подбираясь к мягкой кровати, на которую свалился совершенно не грациозно.  — Почему мы спали на полу? — негромко поинтересовался Ваньинь, наблюдая как то же самое проделывает Хуайсан, взобравшись на постель ровно на половину. Чизэ же тихо хмыкнул и убрал трубку в сторону, подходя к ним ближе. Выглядело это вполне угрожающе, предвещающее как минимум разбор полетов. И бросить их здесь умирать, в одиночестве и стыде. Не помог своему брату лечь, затем подошел к низкому столику, разлив по чашам что-то теплое и странно пахнущее, а после поднес поочередно каждому, нависая над ними обоими.  — Чтобы не оставлять следов.  —…Что?  — Ох, давайте я просто перескажу вам всё заново. Вы пока пейте, пейте, полегчает сразу, — мужчина развернулся на пятках, уходя в соседнюю комнату и затем с громким стуком потащил стул в их сторону, вызывая нервную дрожь.  Вкус у странного чая был терпкий, немного прохладный, но терпимый. Легче не становилось, зато он и Глава Не напряглись ещё сильнее, увидев в другой руке странный и незнакомый меч.  Нет, то есть знакомый и… В голове всплыл короткий, размытый эпизод. Ночь, чужой дом, шепот Хуайсана на фоне. Неразборчивый, непонятный. Ох, нет. Цзян Чэн не хочет слышать это вслух. Правда не хочет.  — Стоит отметить, что я был искренне рад, что вы всё между собой решили. Нет, правда, очень рад, — Чизэ сел на стул, поставив напротив себя светлый, с темными серыми полосами меч и оглядев каждого поочередно, продолжил. — Но потом вы пропали. Не сказали ни слова, просто пропали. На три часа пропали, понимаете?  Не замолчал и бросил на их постель чужой меч, заставив Хуайсана вздрогнуть всем телом и отодвинуться от того в сторону. Тот явно понимал всё в разы лучше Цзян Чэна, потому как постепенно глаза наливались видимым ужасом, а щеки стыдом.  — Эргэ, я всё понял, не продолжай… — Нет, я продолжу. Продолжу ради всей Юдоли, которую я поднял в ночи и заставил обыскать каждый близлежащий угол в поисках вас. Отдельно стоит отметить даосов, которые взялись облететь весь орден и вернулись только к утру. Так вот, к чему я это всё, — Чизэ сложил руки на груди, закидывая ногу на ногу и немного покачивая ею в воздухе, неторопливо протянул, смотря на Хуайсана в упор. — Ты как собрался после всего случившегося возвращать меч Су Шэ?  Ваньинь выдохнул и схватился за голову. И даже боль уже не казалась такой адской, потому что он начал постепенно вспоминать всё.  Да, они напились. Напились до такой степени, что в голове Цзян Чэна промелькнула гениальная мысль. Хуайсан тоже посчитал её гениальной, подхватил и решил тут же исполнить. Как они добирались до Молин Су он не помнит. Зато отлично запомнил приземление в кусты, после которого у него и болела голова. Сейчас болела. Тогда они просто встали и прокрались в чужой пустой дом, забрав себе меч, вернувшись обратно в Цинхэ Не. И всё казалось не таким долгим, но, видимо, три часа для трезвого и пьяного тянулись по-разному…  А когда они вернулись, то решили продолжить пить. Цзян Чэн четко помнит, как подливал Гую и Дэю чарку за чаркой, разговаривая с ними вполне открыто и честно.  — Ваньинь. Не мне тебя осуждать, у меня тоже фляга свистит только в путь, но…— посмотрели на него остро, прищурив глаза. Оставалось только опустить взгляд и отпить из чарки, потому что пришло его время испытывать стыд за свои поступки. — Нет, я не осуждаю твою открытость, ты не подумай. Но тебе не кажется, что интересоваться чужой половой жизнью и ставить свою в пример… Немного неправильно для Главы клана?  Он очень долго размышлял над тем, кого из них сделать Первым учеником взамен ушедшему Вэймину. И, видимо, ответ пришел сам. Чтобы заткнуть обоих, придется обоих наградить. Либо найти способ стереть им память.  — Ах, и вишенка на торте. Вэй, мать его, Усянь. Я понимаю, что у трезвого в уме, то у пьяного на языке, но вы задумайтесь на секунду, насколько нормально притаскивать в Юдоль лютого мертвеца и уверять в том, что он знает как найти вашего друга. Не представляете, как был рад Сюэ Ян, когда ему просто без лишних слов отправили мертвеца в подвал.  Ваньинь сполз вниз по кровати и лег, сложив руки на груди. Больше никогда. Ни глотка, вообще пить перестанет. Заделается в трезвенники, уйдет в горы, оставит орден на Чизэ. Племянника тот вырастит, так что переживать не стоит.  — И так, господа, вам стало легче?  Они негромко согласно промычали, на некоторое время оставаясь в блаженной тишине. Прервал её стук в дверь и негромкое, робкое из-за двери:  — Господин Не, там глава Су с визитом.  Чизэ тихо фыркнул и в упор посмотрел на Хуайсана, который ещё пытался притвориться присмерти больным, но спустя пару минут тяжело выдохнул и хрипло прокричал: — Иду. Приведите его в мою комнату.  А затем тяжело встал, прихватив с собой чужой меч. И немного прихрамывая на правую ногу подошел к двери и, собравшись с духом, всё же вышел наружу. И всё-таки Не был не трусом. Цзян Чэн бы на его месте точно сломал бы пару чужих костей, чтобы никто и никогда не припоминал ему этот стыд. Но он не на его месте и судя по тому, как спокойно сидел Чизэ - тот уже разобрался с последствиями их буйной попойки. — Я только не понял, каких следов мы не хотели оставлять, — пробормотал Ваньинь, отдавая чашу в чужую руку и с толикой наслаждения выдохнул, ощущая как ладонь мягко касается его больной головы.  — Следов преступления. Я не понял вашу логику, но вы решили, что если отоспитесь на полу, то никто не узнает, что вы натворили.  Мужчина негромко промычал, прикрыв глаза. Чизэ даже опустил голос, чтобы не тревожить так сильно слух и перебрался к нему на постель, присаживаясь рядом. Цзян Чэн надеялся, что на этом его ночные приключения закончились. Очень надеялся.  — Ваньинь. Спасибо. За Хуайсана спасибо.  Он вяло приподнял веки, ощущая как ладонь скользит по его лицу, наблюдая как на лице появляется ласковая, мягкая улыбка. Его не за что было благодарить, он столько наворотил, что теперь не расхлебаешь. И надеялся только на то, что слухов не появится. Не хватало ещё и этого в довесок ко всему.  — Если и вправду благодарен, возвращайся со мной в Пристань, — пробормотал негромко, ощущая как сон забирает последние остатки сил.  *** — Хуайсан.  Су Шэ смотрел на него недоверчиво и раздраженно. Меж бровей у того залегла недовольная складка, заставляющая внутренности Не неприятно сжаться. Странное ощущение, непривычное. Ему не нравилось.  Но Хуайсан потупил взгляд в пол, протягивая меч владельцу. Было не столько стыдно, сколько позорно вновь встречаться, да ещё и при таких странных обстоятельствах. Это ночью казалось гениальным - заставить Миншаня вернуться и извиняться за то, что он сказал. Сейчас же всё выглядело как странное, неловкое преследование. Как попытка держать рядом любыми способами. Как желание не отпускать.  Но ему ведь… Не то чтобы это было надо? У него все ещё не было каких-то чувств или вроде того. Он не думал о нем ночами, не хотел удержать в своем ордене и, боже, связать себя с ним хоть какими-то узами тоже не хотел.  — Прости. Просто с А-Чэном юность вспоминали, — Хуайсан неловко улыбнулся, фальшиво рассмеялся, на что Су только коротко прикрыл глаза и выдохнул. Забрал из его ладони меч, возвращая тот на свой пояс.  — Зря вы расслабляетесь. До ушей Гуанъяо дошел слух о том, что глава Цзян собирается женится на твоем брате. Ланьлин в бешенстве и собираются забрать Цзинь Жуланя себе.  Не поджал губы и потер свободной ладонью голое плечо. Рядом с Су всегда ощущался этот странный холод, присущий всем Ланям. Всё же прав был Цзян Чэн: Лань один раз и Лань на всю жизнь. Хотя новость беспокоила… Вероятно, стоит переключить чужое внимание на время. С остальным Чизэ справится сам.  — И что именно они планируют?  — Я не знаю, Хуайсан. Я должен был сегодня быть на собрании Цзиней, как поддерживающий их политику клан, но знаешь что? Ко мне ночью ворвалась пара пьяных дебоширов, решивших разнести мой дом в щепки, забрать мой меч и написать об этом записку.  Хуайсан прикрыл один глаз, ощущая как болезненно в затылке отдается это воспоминание. Точно, они же его разбудили. Цзян Чэн ушел на поиски меча, а он вызвался отвлекать Су Шэ… Не отвел взгляд в сторону, понимая, что ему не особо за это стыдно. Да, нагло залез в чужую постель. Да, может и начал приставать… Так и Миншань хорош, не сопротивлялся же!  —…Прости? — на пробу произнес Хуайсан, на что поймал скептичный взгляд. И так было всегда. Сколько бы он не кривлялся, сколько бы не играл, сколько бы не притворялся - Су с учебы в ГуСу всегда видел его как открытую книгу. Вероятно именно поэтому и считал, что они с Цзинем похожи. Одного поля ягоды. Лживые, бесчеловечные кукловоды. — Ладно, я понял. Передай Мэн Яо ненароком, что в Цинхэ Не вспышка болезней и вероятно нужна помощь. Сегодня же напишу главе Лань о том же.  — Хорошо, глава Не.  Су Шэ коротко поклонился, в пару шагов направляясь к двери. Замер на несколько секунд у той, словно ожидая, что его окликнут, но Хуайсан лишь проводил его взглядом не собираясь останавливать. Цзян Чэн говорил, что тот хочет другого. Он слабо понимал, чего именно тот хочет и сомневался, что когда-нибудь поймет. И, вероятно, лучше забыть обо всем этом и оставить деловые отношения деловыми.  Может, когда-нибудь Су Шэ перестанет испытывать вину перед ним. Решит выбрать сторону Цзиня, который наверняка относится к тому в разы доброжелательнее и учтивее. И тогда от него придется избавляться. Хуайсан этого не любил, в особенности, когда подобное касалось его любимых игрушек.  — О Мо что-нибудь известно? — всё-таки поинтересовался с некоторой задержкой, заставив Су Шэ замереть в дверном проеме.  — Нет. Говорят, что тот сбежал обратно в семью Мо и о нем забыли. Всего хорошего, глава Не.  Миншань закрыл за собой дверь и Хуайсан ощутил, как его придавливает к земле усталостью. Тяжелой, ноющей и неприятной. Теперь ещё столько всего навалилось, стоило ведь с этим разобраться… И было бы неплохо отослать весточку Сюаньюю. Судя по намеку - Гуанъяо не прекращал его поиски и официально о пропаже своего единокровного брата объявлять не собирается.  А это означало только одно. Он собирается найти и объявить о его скоропостижной смерти.  ***  — Болит?  — Болит, — согласно выдохнул Цзян Чэн, откидывая голову на бортик бадьи. Чизэ фыркнул и провел ладонью по его ноге, осторожно нанося мазь на особо яркие синяки. Вода уже почти остыла, но сил двигаться не было. Если часть ран, нанесенных Хуайсаном почти пропала, то вот ночные проделки давали о себе знать до сих пор. И каждую рану с особой осторожностью обрабатывали и отмывали, стараясь не причинить ещё больше боли.  — А нехер было с меча в кусты прыгать. Ваньинь только тихо рассмеялся, поддаваясь чужим касаниям. Когда его в последний раз кто-то мыл? Он уже и не помнит, но было приятно. Даже не смотря на саркастичные комментарии и недовольные взгляды. Всё равно Не был слишком мягок и осторожен, хоть и продолжал злиться до сих пор.  — Вернемся в Юньмэнь повозкой? У меня не хватит сил лететь самостоятельно. Да и Жулань точно выел всем мозги, я ведь обещал возвратиться ещё вчера.  Чизэ выдохнул, прижавшись щекой к бортику и окинул его долгим взглядом, слабо брызгая водой в лицо.  — Ты выглядишь так, будто тебя избили и ограбили, Ваньинь. У тебя вся Пристань на уши встанет, если увидит тебя такого.  — Не важно. Я хочу домой, Чизэ. Давай вернемся, пожалуйста.  К их общей кровати, к радостному и энергичному Цзиню. К странным рисункам на стене, к своре псов, к ворчанию Старейшин и простой, но такой необходимой, рутине. Просто домой. Мужчина вздохнул, опустив ладонь в воду и мягко провел по глади, касаясь кончиками пальцев его торса.  — Вернемся. Я уже попросил запрячь повозку и собрал кое-какие вещи, — произнес он легко, вызвав короткую и недолгую улыбку. Недолгую, потому что после добавил. — Но тебе стоит признаться хотя бы самому себе, что тебе просто стыдно оставаться в Юдоли и смотреть в глаза людям.  Цзян Чэн прикрыл коротко глаза, прежде чем зачерпнуть в ладонь теплой воды и плеснуть той в Не. Да, стыдно. Да, он всё ещё злиться на самого себя. Да, это было глупо, но… Он не жалеет о содеянном. Совсем.  — А тебе стоит признаться, хотя бы самому себе, что откровенно убежал от моего предложения и попытался его замять.  — Я это и не скрывал, Ваньинь? Всё ещё говорю, что жениться на сумасшедшем невероятно тупая затея. Испортишь себе репутацию, запомнят тебя как мужеложца любящего ебанутого.  — Ты так сильно не хочешь этого? — Цзян Чэн вскинул бровь вопросительно, на секунду замерев. Спрашивать о таком было страшно, даже если и знаешь, каков будет ответ. И всё равно… Неприятно. Поэтому хотелось по-другому. Чтобы искренне, чтобы радовались, чтобы признали в том, что желали этого. А так ощущалось, словно он насильно его пытается к себе привязать.  — Не то чтобы. В моем мире подобный брак считался редкостью и роскошью. Нужно было уезжать в другие страны, чтобы узаконить себя как супругов там и… Наверное, я просто привык, что это не нормально? То есть, я понимаю, что для вас это тоже не совсем нормально. Просто… — Чизэ на секунду отвел взгляд, смотря куда-то в пустоту за окном. И тихо произнес: — Я никогда не думал, что это произойдет со мной. Мне не нужно для счастья многого, Ваньинь. Достаточно того, что ты мой. И… Признаться честно, мне немного не нравится процесс вашего бракосочетания. Не хочу преклонять колени перед твоими родителями, уж прости.  — Чем тебе не угодили мой мертвый отец и матушка?  — Много чем. Но о мертвых либо хорошо, либо никак. Поэтому с ними я разберусь сам. Может и придем к мирному соглашению. Если же нет, что ж. Отправишься со мной в Диюй, Ваньинь? — мужчина хитро прищурился, плавно приближаясь к нему. Цзян Чэн, на мгновение вспомнил о той странной способности и о том, что он ведь может с ними поговорить. Если они захотят с ним говорить, конечно. Взгляд быстро переместился на кольцо, что жило и не снималось с безымянного пальца совсем, на странный камень и. Что ж. Ответ ведь давно очевиден.  — В Диюй, так в Диюй. Мне уже нечего терять, — ответил он негромко, в чужие губы.  И всю дорогу обратно Чизэ мурлыкал под нос песни, придерживая Цзян Чэна за плечи и он не заметил, как вновь задремал, а проснувшись оказался в свой постели. Окруженный со всех сторон всем, чем только можно. С одной стороны спал племянник, прижавшись к его груди щекой, с другой же, закинув на него ногу - Чизэ. Несколько рыжих комков ютились между ними, слабо поскуливая во сне и где-то на самом краю спала Фея.  И впервые за долгое время он не ощущал беспокойства или тревоги. Всё шло так, как должно было идти. Всё своим чередом. И, может, пора уже и вправду наконец-то расслабиться и перестать контролировать то, что контролировать невозможно.