Бытовые проблемы Комиссии

      — Вы похожи на парочку пенсионеров, — подавляя смех, высказалась Долорес.       — Вообще-то мы и есть пенсионеры, дорогая.       Этот разговор не имел язвительных ноток, просто было в самом деле забавно наблюдать ей за родителями не в старых-добрых рабочих костюмах, а в чём-то слишком обыденном и мирском. Ладно, как парочка пенсионеров они не выглядели: джинсы, свободная синяя рубашка в клетку и новомодные очки ни капли не старили отца, что уж говорить про девушку в сиреневом в мелкий чёрный горошек сарафане и с милыми косичками. Больше походили на студентов, что, наконец-то, вырвались из оков учёбы и готовились к первому самостоятельному полёту. К небольшой поездке до Лас-Вегаса с просмотром местных придорожных достопримечательностей, если быть точнее.       — Всё взяли? Деньги? Документы? Еду на перекус? Воду?..       — Да, мадам Куратор! — в один голос отозвались родители, пока загружали небольшие чемоданчики в багажник чёрного, до нелепости винтажного и пафосного Кадиллака Эльдорадо.       — А презервативы?       Повисло неловкое молчание. Такое неловкое и смешное — благо стекла на очках светлые, потому можно было пронаблюдать за моментально округлившимися глазами Харгривза, явно не ожидавшего подобных расспросов от ребёнка.       — Долорес! — возмутился Пятый, да оторопел ещё больше, услышав встречное "А зачем?" и заметив в этом вопросе искреннее удивление. — Ингрид!       Переглянувшись, девушки тихонько рассмеялись. Легко и непринужденно, словно этот странный разговор не был между родителем и чадом. Сейчас нужно было отдохнуть, отбросить все прошлые заботы и горести, чтобы... наконец-то начать по-настоящему жить. Так, как они и мечтать раньше не смели. Именно эта мысль, как и мягкие девичьи улыбки, унесли прочь смущение и неловкость. И как же забавно было наблюдать за заботой дочери, то поправлявшей выбившиеся рыжие прядки из челки, то округлые рукава летнего наряда, — Долорес помогала с выбором, — то бравшей за руки и потиравшей почерневшие пальцы своими. Кто тут ещё больше походил на мамочку?       — Уверена, что не хочешь поехать с нами? — поинтересовалась Ингрид, целуя в лоб.       — Уверена. Вы обязаны нормально отдохнуть! Я вас уволила, а в итоге вы с месяца два горбатились!.. — возмутилась Дол, виновато опустив взгляд, но тут же воспряла духом. — Вы заслужили эту поездку!       — Но помни, если вдруг что-то случится... — начал было Пятый, как его быстро перебили.       — При любом всплывшем вопросе и инциденте, будь он рабочий или домашний, я звоню.       — Молодец. — Притянув к себе дочь в объятия, Харгривз уткнулся носом в тёмную макушку. Переживал. Очень переживал за то, что оставлял свою принцессу одну.       — Так! — Переместившись, ухватилась за отцовские плечи и, круто развернув, повела к машине. — Если что, от вас я буду ждать звонка! Я должна знать, добрались ли вы до места или же вы заблудились! И да, мне нужен фотоотчёт!       — Будет выполнено, мадам Куратор! — вновь отозвавшись одним голосом, пара напоследок сжала дочурку в крепких объятиях, после чего села в автомобиль.       Дорога ждала. Свободная, под ещё пока не палящим летним солнцем и свежим бризом, развевающим волосы и щекочущим открытые участки кожи — всё же отличным решением было взять пусть и избитый киношный, но автомобиль с откидывающимся верхом, который позже однозначно спасёт на проезде по пустыне Мохаве ближе к полудню. Неизвестные поп-исполнители радовали своими простенькими песнями из маленького радиоприемника, но не так сильно, как тихий, немного фальшивящий, голос на соседнем сиденье. Но мысли, что любимая дочь осталась одна, заваленная работой, не давали покоя. Не о том волновался Харгривз, чересчур крепко сжимая руль.       — Нашей Долорес в этом году исполнится двадцать пять, — убавив музыку, Ингрид вырвала Пятого из беспокойных дум. — Она уже в том возрасте, когда может остаться дома без надзора.       — Я понимаю, — неуверенно ответил Пятый, не отрывая взгляда от дороги, — но пока не могу с этим свыкнуться.       — К тому же нам ясно дали понять, что на время нашего с тобой отсутствия к ней приедет Клаус. Так что она не одна и не заскучает.       Вот как раз-таки наличие брата в доме беспокоило в разы больше. Нет, верил, что бывший Номер Четыре в состоянии если не проследить, то составить хорошую компанию дочери. Однако ж беспокоила чужая способность влипать в неприятности. Очень беспокоила, потому и полез в карман за телефоном, но не успел перевести устройство со спящего режима, как его тут же нагло выхватили.       — Пять, а ну успокойся, — пробубнив, Трафэл скинула мобильный на заднее сидение. — Всё будет хорошо.       Мог возразить. Припомнить сотню другую сомнительных историй, когда Дол и Клаус устраивали такой бедлам, что даже Комиссию Времени эта компания смогла поставить на уши. А ещё несколько сомнительных поджогов, кульбиты на качелях солнышком, ушибов, порезов, переломов...       — Доверься ей, хотя бы раз. — Почувствовал, как улыбнулась. Думал краешком глаза на неё взглянуть, но проехавший мимо грузовик вынудил сосредоточиться на дороге и голосе. — Тем более нам дали чёткое указание.       — Мы обязаны нормально отдохнуть.       — Да. Только ты и я. Поэтому, давай достойно выполним поручение Куратора!       Забавно было это слышать, потому и не сдержал смешка. На самом деле, он давно планировал куда-нибудь отправиться. Пускай всего на пару или тройку дней. Чтобы не было заданий, каких-либо веществ и препаратов, без всяких целей, насилия и оружия — если только не считать перочинный нож, спрятанный в милом белом рюкзачке в виде кота. Лишь они вдвоём. Именно с этими мыслями он собирался в поездку и готовил карту, на которой отметил все самые интересные места, требующие к себе особого внимания. Благо не совсем забылся в своих беспокойствах о дочери.       — Скоро будет первая остановка, — опомнился Харгривз, замечая нагромождения светлых камней.       Искренний восторг и откровенное непонимание. Восхваление творения природы и скромное молчание. Да, Мормонские скалы выглядели действительно необычно, однако именно у Трафэл они... ничего не вызывали. Есть они и всё. Пятый же любовался видом, что-то рассказывал заумное и созданное для энциклопедий, а не ушей. Благо смог на минутку заинтересовать супругу окружением, правда не самим природным произведением искусства, а скромными сиреневыми цветками, растущими рядом со скалами. Пара снимков для отчета и вновь в путь.       — Дальше должен быть мост через ущелье! Любовь моя, достань, пожалуйста, карту!       Вздохнув, Ингрид послушно полезла за искомой вещью и, раскрыв сложенный лист, вздохнула ещё раз, только громче. На столь недолгом пути ожидало ещё двадцать различных достопримечательностей — поняла по красным крестикам, оставленным маркером. Природные и больше сотворенные руками человека. Заманчиво, если ты в самом деле пенсионер, которому посчастливилось на старости лет лет поехать в Лас-Вегас, но не ради развлечений, ночных огней и ощущения разгульной жизни, а для того, чтобы просто поглазеть на камни, мосты и прочую дребедень.       Знала, на что шла, но в душе надеялась, что не включится дедуля, решивший оторваться таким вот заунывным способом. Да, они заранее обговорили, что не будут посещать казино и различные клубы, но и на экскурсию в несколько часов девушка не рассчитывала. Всё могло пройти в виде обычного и быстрого осмотра местных построек и скорой фотосъемкой. Но Харгривз на то и Харгривз. Любил он долго и монотонно рассказывать какие-то истории, посвященные либо архитектору, либо самой земле. Можно было бы послушать — всё же, если он был действительно увлечен, то рассказы его в самом деле подогревали интерес, и даже палящее солнце не помешало бы этому. Глупо было не признавать любовь к Пятому, способному сутками трещать о том, что ему нравилось. В этом прелесть их дуэта. Он слушал её невероятно нудные и сложные рассказы с работы, а она внимала его бубнежу, полному каких-то исторических справок. Но вся правда в том, что Ингрид уже давно всё это слышала. И не один раз... Но промолчала, отчего, естественно, стало тоскливо и скучно. Она рассчитывала на иного рода увлекательное путешествие. Жаль вслух признаться о своих планах и желаниях не осилила. А стоило.       — Так, заправку мы посмотрели... — отметил Пятый, проверяя маркерный крестик, который тут же обвел в кружок, как знак "просмотрено". Вручив карту супруге, он вырулил вновь на трассу. — Дальше должно быть бутылочное ранчо! Ты будешь в восторге!       Его лучезарная улыбка шокировала многих. Уж больно редко он так делал. Трафэл же она будоражила в приятном ключе. Распаляла, привлекала, влюбляла и вынуждала чуть переступить за рамки "тихой жены". В такие моменты хотелось, чтобы он обратил внимание. А ещё поцеловать или произнести дурость, что мигом заставит его покраснеть.       — Я была бы в куда большем восторге, если бы ты съехал немного с трассы и взял меня рядом с этими очаровательными кустами на капоте... — прошептала тихонько, будто себе под нос, но украдкой следила за замедленной реакцией.       — Да! Ты права! Стоит остановиться и... — Грубый удар по тормозам. — Стоп. Что?       Спасибо ремням безопасности за спасение от возможных ударов. Но они не могли уберечь от горящих глаз, прожигающих во лбу огромную дыру. За почти тридцать лет отношений Харгривз должен был привыкнуть к столь неожиданным предложениям — Ингрид же свыклась к его порывам лезть на работе! Но обычно она подобное произносила с лукавой ухмылочкой. Сейчас же невинно хлопала медными ресничками и глупо хихикала.       — Повтори, что ты только что сказала, — строго, почти командным тоном потребовал Пятый, но замер с открытым ртом.       Не сдержалась и засмеялась. Задорно и непринужденно. Собиралась поначалу выскочить из машины, направившись к реальным одиноким кустам, но, чуть оттянув ремень, повернулась на сидении боком. Аккуратно пробегая пальцами по контуру подбородка и задевая так приятно колючую щетину, помогла чужой челюсти подняться. Простое и обыденное, казалось, действие, а всё ещё вызывающее приятное покалывание где-то под кожей.       — Ты говорил про деревья из бутылок и что они должны меня впечатлить.       — Я не о том попросил...       Она смотрела с улыбкой, прижавшись щекой к своему открытому плечу и следила за его состоянием. Как частое дыхание постепенно выравнивалось, как удивление в широко раскрытых глазах отступало. Как разливался очаровательный слабый румянец по лицу любимого мужа. Всё же попался на провокацию. Покрасневший Харгривз завораживал куда больше, чем упущенная возможность взглянуть на ранчо Элмера. Видели ведь.       — Впереди должно быть два музея, — после нескольких минут молчаливой возобновившейся поездки произнесла Трафэл, что за всё это время не села ровно в своём кресле и не отрывала взгляда, но уже от алых ушей. — Уверен, что хочешь там останавливаться?       Легко брошенная фраза никак не выходила из головы. Дурная до безобразия, глупая, пошлая. Вот будто они никогда этим не занимались... Чего забеспокоился так? Пятый хотел спокойное, без лишних экспериментов и приключений, путешествие. Среднестатистический обычный отпуск. Поездка в другой город. Почему он поверил, что с Ингрид это всё пройдёт удачно? Поверил, что ни ей, ни ему не прилетит мысль совершить нечто подобное в дороге? Так уже было, делали. И не один раз. Что в этот-то раз изменилось?       — Нет, не стоит, — непривычно тихо промямлил, сжимая руль и прибавляя скорости. — Если поедем быстрее, то доберемся до придорожного кафе. Хочу передохнуть немного.       Молчал, позволяя радиоприемнику разбавлять напряжение, которое, судя по всему, Номер Пять испытывал один. Ингрид же подпевала или мычала в ритм сменяющим друг друга исполнителям и улыбалась всякий раз, как пересекалась с глазами, скрытыми за цветными стёклами очков. Украдкой глядел на неё, а затем быстро обращал свой взор на дорогу. Но тут же вновь смотрел на супругу. Открытую миру, солнцу и ветру, в наглую портящему и развивающему небрежно сплетённые косы. Сияющую радостью. Какой-то... не такой, как обычно, но Харгривз всё никак не мог вспомнить подходящего описания. А оно было так необходимо в момент, когда девушка, наплевав на скорость и поддавшись мелодии любимой песни, расстегнула ремень, вскочила с места, раскинула руки в стороны и радостно запела, чуть путая слова. Короткое мгновение, всего одна пропетая строчка, но такая впечатляющая и яркая в скопе картинка, что ни одна гора, ни один мост, и ни один лес не мог с ней сравниться. Словно расправила крылья, которых когда-то давно лишилась.       — Гри, сядь, пожалуйста. — Постарался скрыть волнение в голосе, но не дрожь в теле, когда дернул за низ сарафана.       — Зануда! — А ей весело, хоть и послушно опустилась на место.       — Я о тебе, между прочим, забочусь.       Ждал, что скажет своё "Я знаю", оттого и сместил тёмные брови к переносице, готовясь выдать очередную лекцию о правилах безопасности, тем более в такой машине. Но лишь сбавил скорость и взглянул на девичью ладонь со сплетенными вместе с его собственными чёрными пальцами. На серебряное кольцо, слабо блеснувшее на солнце.       — Тогда не отпускай меня, а то я натворю каких-нибудь глупостей.       Уже натворила. И не глупостей, а настоящую катастрофу. Какая к чёрту поездка, дорога и вообще всё это? Остановиться и отругать, как в дремучие времена старого киллера и "зеленой" напарницы. Напомнить за солидный возраст и наличие уже давно не маленькой дочери, которой такие вольности куда простительней. Но молчал. Молчал, крепко сжимая прохладную ладонь, да ещё и про себя сетовать начал из-за прогнозируемого дождя. Теперь точно нужно было добраться до какого-нибудь места и переждать осадки. А заодно избавиться от дурного наваждения отругать и сделать то... что ему предложили полчаса назад.       — Пять, останови, пожалуйста, машину. — Аж шумно сглотнул, когда услышал просьбу и почувствовал лёгкое трение на коже.       — Всего пара миль осталась, потерпи немного.       — На минутку. Просто останови. — Даже смотреть на неё было как-то боязно. Предчувствовал, что сдастся. Нельзя!       — Если я не остановлю?       — То не сделаю, а скажу очередную смущающую глупость.       Негодяйка. Неохотно, но Харгривз затормозил, преждевременно съехав на обочину. Хотелось недовольно зыркнуть на неугомонную жену, которая ну никак не подтверждала своим поведением ментальную благородную старость. Возможно, следовало бы ещё и отчитать. Или намотать эти непослушные косы на кулаки... Но Пятый ничего не успел толком из задуманного сделать. Замер, глупо уставившись на Ингрид, что каким-то чудесным гимнастическим образом, стянув ремень, аккуратно перебралась к нему на колени.       — Не смей...       — Люблю тебя.       Недовольно поджимал губы. Сидел мраморным изваянием. Молчал. И смотрел на девицу, обвившую его шею и подголовник руками. Самая настоящая злодейка. Наглая, слишком активная, дурная... И такая потрясающая, что даже ругаться с ней нет ни малейшего желания. Она живая, настоящая. И этим всем чертовски подкупала.       — Я очень. Очень-преочень, — не сдержался и фыркнул от смешка, — люблю тебя.       — А я тебя, Гри.       Потянулся к её светлому подбородку губами, да не сразу понял, как с него слезли, перебравшись обратно в пассажирское сиденье.       — Минута прошла. Как и обещала.       Нет, Трафэл не злодейка. Настоящая рыжая дьяволица, которая одним своим наигранно кротким видом вынуждала рычать от негодования и прилившей крови. Заставляла тяжело дышать, не отводить взгляда и включать строгого начальника, которого, к счастью или сожалению, из Харгривза нельзя было выгнать.       — Ну уж нет, — командным тоном выдал он, вынуждая дрогнуть от неожиданности. — А ну вернулась. Сейчас же.       Её лицо до этого просто задорное благодаря блеску в глазах, заискрилось от довольной улыбки. Не пререкалась, не спорила. Потому что сама хотела продолжить. Но лишь села обратно на колени, как задрала голову к персиковому чуть облачному небу. Ни одной заметной серой тучки, но несколько крошечных капель ударили сначала по машине, а затем и по коже. Мелкий, моросящий. По-своему приятный и освежающий дождь. Но не помогавший ощущениям остыть.       — Думаю... — Горячие ладони плавно скользнули с бёдер, чуть задрав юбку сарафана, к бокам. Мягкие под пальцами, нежные, с прилипшей к ним сиреневой тканью, что постепенно под натиском капель становилась чуть темнее и словно немного прозрачнее. — Нам стоит всё же найти место, что бы переждать, или же выставить крышу...       Не перехвати дыхание и не затеряйся бы голос, Пятый поддался бы моменту и простонал. Капли ударяли по пересохшим губам, пробегали по коже и казались такими обжигающими из-за поцелуя в шею. Будет синяк. Здоровенный, налитый кровью, но поставленный с любовью и страстью. Пусть хоть ошейник из засосов сделает, не важно... В этот миг её необузданной тяги можно было простить что угодно. Зато сама она до тряски прохладная, аж мышцы сводит от любого малейшего её касания.       Наконец-то, со вздохом, хриплым и тяжёлым от перевозбуждения, позволил тихому стону сорваться. Не от ласки, поцелуев или упругой груди, прильнувшей к нему. А от вида. Вида любимой девушки. От выбившихся прядей, прилипших к лицу и полыхающих огнём на фоне солнца. От опухших уст со смазанной помадой. От аккуратных неприкрытых плеч, о которые ударялся дождь. От тех участков её невообразимо желанного тела, которые влажные ткани так прекрасно подчеркивали. От робкого и одновременно страстного:       — Я безумно тебя люблю, Эйдан...       — Твою ж мать...       Неопытным мальчишкой Пятый пытался одной трясущейся рукой расправиться с треклятой пряжкой на ремне и молнией, пока второй, зарывшись пальцами в косы, не давал увернуться от горячего поцелуя. Сердце уже будто в ушах тарабанило, что даже дождя не было слышно. Лишь приглушенное повторившееся признание. И его имя. Не номер. Имя. И хотела Ингрид сказать вновь, но выдала лишь рваный стон, что выбился из глотки от резкого толчка и крепкой хватки на ягодицах. Сильнее обвив шею и прижавшись ко лбу своим, терлась твёрдыми чувствительными сосками, да непрестанно лепетала в губы, медленно, дразня, двигая бёдрами в ответ.       Она пахла дождём, сиренью и любовью, которую Харгривз желал вдохнуть полной грудью так же сильно, как и продлить момент этой спонтанной, но необходимой близости. Этих стонов, в которых слышал своё имя. Смазанных поцелуев, которыми пыталась заглушить себя, но лишь побуждала двигаться быстрее и жестче. Жара и тесноты внутри.       — Эйдан...       — Гри...       Голодный до чувств, ласки и тепла. Голодный до Ингрид. Он будто никогда не мог до конца насытиться ею, но знал, что если потребуется, то она отдаст всю себя. Без остатка и сожалений.       — Я... Я...       До чего же смешно, глупо и восхитительно. Хотел же просто отдохнуть, без каких-либо извращений и пошлых приключений. А вместо этого, проехав всего часть пути, успел раз шесть подумать о том, какой же пожар вызывала спутница. Что уж там... Он не мог и не собирался останавливаться. Сжимал её тонкую шею, вынуждая откинуться на руль и придавить клаксон, что с минуту уже протяжно выл. Плевать на клаксон. Плевать на редких мимо проезжающих зевак. Только они вдвоём, а весь мир пусть катится к чертям.       Разрядка пришла слишком быстро, отчего даже обидно немного. Тело приятно ватное. Редкий пот уносился вместе с дождём. Прикрыть бы глаза на минутку, но не было и шанса на то, чтобы отвести взгляд. А под кожей вновь искры пробежали — чуть отдышавшись и убрав с шеи, поцеловала ладонь, не разрывая зрительного контакта. Нежно, легонько, с милым румянцем на щеках.       — Я...       — Стой! — сиплым голосом протяжно взвыл Пятый, перебивая. — Ещё слово, и я снова поддамся.       — Мне?       — Своему желанию повторить.       Рассмеялась устало, да тут же шумно и жадно вобрала воздух ртом — не стоило забывать, что он всё ещё внутри. Захотелось вновь припасть к горячей груди и уткнуться ему в шею, вынуждая также вздохнуть.       — Знаешь...       — Помолчи пожалуйста... — чуть злее отозвался Харгривз, запуская пальцы под сарафан сверху и поглаживая выпирающие лопатки. — Я же серьёзно.       Его недовольство не только забавляло, но в действительности провоцировало делать всё наоборот. Правда сейчас имело смысл немного послушаться. Насладиться этим странным, но однозначно волнительным моментом единения, под слабым дождем, недалеко от трассы. И действительно поддаться желанию. Возбуждение вновь кольнуло в паху, отчего и машинально вновь задвигал бёдрами, заранее спутав в косах пальцы и резко притянув к себе. Грубо задрал сарафан, оголяя напряженные бедра, и сминал несчастное нижнее белье, готовое вот-вот звучно треснуть от натяжения. Ингрид же, прижавшись к колючей щеке, тихонько и приятно выла, да скрывала так довольную улыбку. Потрясающе. Слишком хорошо. Так хорошо, что пяти минут методичных толчков и пары чуть кусачих поцелуев в открытые девичьи плечи почему-то хватило для очередной, уже не столь обильной разрядки. Но пусть и так... Как же не хотелось разрывать объятий. Готов отдать всё что угодно, лишь бы его любимая малышка Гри, не способная шелохнуться, продолжала так сидеть, тяжело дыша на ухо. И чтобы чувствовать, как её сердце бешено бьётся в унисон с его собственным.       — А вот теперь нам точно нужно найти мотель... — Всё естество требовало покоя, потому и перешёл на томный шёпот. Часто сглатывал слюну, да пытался облизнуть перепачканные тёмной помадой губы, пока лениво поглаживал влажные бёдра, чуть задевая испорченную резинку трусов. — Нужен душ.       — Тебя не устраивает дождь? — А Ингрид всё с шутками со своими. Но куда без них? Вот и пришлось — само, на самом деле случилось, — устало прыснуть от смеха в открытое плечо.       — И как ты отмоешься от последствий своей провокации дождём? Который, кстати, уже заканчивается.       Очень неохотно и с огромным трудом смогла высвободиться из крепкой хватки и, держась за низ сарафана, — ох, упустил момент, что она выбрала танго с лиловыми сердечками, — всё же вернулась в пассажирское кресло. Ещё чувствовала приятное жжение, потому чуть шире расставила слабо трясущиеся ноги. Глубоко и медленно задышала, прикрыв глаза и позволяя поредевшим каплям остудить покрасневшие щёки и горящие на плечах синяки. Самому бы не помешало привести себя в порядок, но всё не мог перестать смотреть на девушку, столь волнительно пытавшуюся успокоиться. Предложение "взять на капоте" уже казалась не дурной мыслью, а невероятно заманчивой идеей. Уже было невозможно остановить тот чёртов поезд чувств, сошедший с пути. Так казалось, пока Трафэл не отдохнула и не выдала очередную сомнительную идею, после которой пришлось недовольно застегнуть джинсы. Зло во плоти, честное слово.       — Тогда, если мне память не изменяет, — обратила внимание на взмокшую под дождём карту, — мы можем развернуться и поехать на юг. Там есть озеро...       — Ты хочешь... — Не сдержался и тихо фыркнул, откинув назад голову. — Ты хочешь отмыться в озере, а не в цивильном душе, после которого можно прилечь и поспать? Взять и опорочить ценные воды парка?       — Порочить-то я буду твоим семенем, так что ты будешь соучастником моего преступления. — Задрала и быстро опустила низ сарафана, в очередной раз продемонстрировав на короткую секунду последствия чужого очень мощного желания и испорченное симпатичное бельё, съехавшее в сторону. — Да и тебе ли говорить о чём-то подобном.       — Вообще-то!..       — Клубок шпагата, железнодорожный музей, кафе Пэгги Сью, даже на смотровой площадке факела, что держит Статуя Свободы. Всё это было осквернено нами много лет назад. Ты в самом деле забыл?       Действительно. Много лет назад, когда были буйными и опасными напарниками, частенько проезжали мимо всех этих экспозиций и вытворяли такое, после чего могло стать либо стыдно, будь они на деле обычной парой, либо до нелепости смешно. На том же несчастном клубке сзади явно могло ещё остаться пятно и несколько царапин от каблуков или перчатки... Но в тот день в самом деле сложно было отказать Рыцарю, гордо восседавшему на верхушке достопримечательности с демонстративно широко раздвинутыми ногами.       — А в том озере, вы, дражайший мой супруг и защитник прекрасного, как-то труп утопили.       — Оу... — Стало немного совестно. Совсем чуть-чуть. — Чёрт, любовь моя, тебе нужно стать гидом.       — Чтобы проводить экскурсию "Места, где Харгривз-Трафэл трахались или убивали"?       — Я бы посетил. Погоди, получается... Мы уже и из плана всё видели? — Кивнула и тут же потупила взор, якобы отвлекаясь на игру с косичками. — Почему ты согласилась?       — А разве я могла тебе отказать? — Это был не взгляд обиды, удрученности или любой другой, какой ещё мог быть у человека, которому не предоставили возможности предложить свою идею. — Мой свет, я согласна отправиться с тобой хоть на край света. Да предложи мне спрыгнуть с моста — я же сделаю, если ты со мной рядом. Я не могла... И не стала говорить что-то против, потому что ты давно не выглядел таким вовлеченным во что-то обыденное. Ты так загорелся идеей устроить путешествие по придорожным этим штукам... что я просто захотела оказаться рядом с тобой. Плевать, что видела, слышала, даже что-то из этого трогала. Но я согласна всё это сделать ещё...       — Чёрт... — прохрипел и прикрыл ладонями глаза, задрав очки на лоб.       Ради этих горящих ушей и щёк, дрожи в руках и криво поджатых губ, Трафэл бы продала душу. За момент нежной уязвимости Харгривза. Вот именно это требовало внимания, а не какие-то музеи и кафешки. Можно было даже услышать, как в тёмной голове происходил процесс выбора нужной фразы и действия, которые вырулят и помогут Пятому отыграться, но увы, с самого начала поездки он проиграл.       — Вот что мне с тобой делать? — поинтересовался он, открывая раскрасневшееся лицо, да возжелал прикрыться вновь, когда услышал тихий смешок, но оставалось только пораженчески вздохнуть. — Куда везти мне тебя?       — Вылезай из тачки.       — Что?       — Вылезай. Из. Тачки.       Слишком резкий переход с милого лепета на командный тон. Но противиться Харгривз не стал, поэтому и послушно выполнил указ. Успела даже прилететь мысль, что его могут оставить на пустынном шоссе, но в действительности Ингрид просто решила сменить его — и без того уже ехали больше четырех часов. И пусть боязно было позволять садиться за руль, поскольку водитель из неё опасный, хоть и неплохой, но позволил ей взять всё в свои руки. Сам же устроился на соседнем сидении, предварительно прихватив с собой сырую карту и смартфон.       — Силвервуд-Лейк, жди нас! — задорно воскликнула Трафэл, и машина тронулась с места.       Непривычно. Чувствовал себя странно. Вероятно дело было в том, что он почти всегда вёл машину. Или же подвох крылся в том, что ситуацию и происходящее не мог в полной мере контролировать. Всё вместе. Он смотрел то на карту, пытаясь приблизительно понять, сколько займет путь, то в экран телефона, надеясь увидеть какое-нибудь послание или пропущенный звонок от Долорес. Пятый будто потерялся, но немного пришёл в себя, когда ощутил прибавление скорости, приятный ветер в лицо, а в зеркале заднего вида заметил, как ему подмигнули.       — Расслабься.       Сказать проще, чем сделать, но он постарался отпустить тревожные ощущения с мыслями. Попробовал отвлечься на радио, вылавливая интересующие его волны. Затем вновь схватился за сотовый, то набирая, то тут же удаляя сообщения с различными вопросами для дочери. А в итоге ударился в рассказ об озере и местном пляже.       — Вот же неугомонный...       А что ему ещё оставалось делать? Пятый не привык сидеть без дела, потому и решил занять себя разговором, который, на самом деле к счастью, прервали приятным и методичным почесыванием затылка. Коварное и очень эффективное действие, вынуждавшее Харгривза быстро замолчать и начать клевать носом. А в сочетании с тихим мычанием, через которое можно было уловить печальный мотив колыбельной, всё это приводило к моментальному засыпанию.       — Негодяйка... — пробубнил сквозь зевок.       — Знаю.       Всё время он переживал, как же пройдет поездка, а в итоге проспал почти весь путь. Лишь краем уха и недремлющем сознанием слышал негромкое пение и чувствовал плавный полет по дороге. Но вскоре машину стало немного вести в стороны на явно подпортившемся пути, а пение сменилось шумом воды. Глаза неохотно раскрывались и быстро пожелали вновь закрыться от уходящего и ещё пока яркого солнца — не сразу понял, что очки с него сняли и сложили в нагрудный карман. Чересчур хорошо и мирно могло спаться под слабые волны и тишину вокруг, но сон моментально сняло, когда Кадиллак окончательно остановился, а по соседству щелкнул ремень безопасности и хлопнула дверь.       — Мы уже приеха... — Подорвался с места, но ремень помешал дернуться вперед и переместиться. — Ингрид, ты куда?!       Скинув балетки, она бежала по пляжу, залитому приятным светом, позволяя последним греющим лучам подарить нужные тени не только силуэту, но и телу, сокрытому под тонкой тканью. Рассыпала под собой ещё теплый песок, счастливо смеясь. Ветер растрепал сильнее и без того испорченные косички и развивал легкие полы сарафана. Не была чем-то чужим и выбивающимся, как обычные посетители подобных мест — сезон ещё не успели открыть. Ингрид наоборот словно украшала собой всё.       — Прошу, подожди! — крикнул Пятый, наконец освободившись и покинув машину.       Переместившись, он оказался всего в нескольких шагах от супруги, но она успела отбежать дальше. Почти поймал. И упустил, ведь замер, когда она, сияя улыбкой ярче, чем солнце, и уже стоя по колено в воде, быстро развернулась, раскинула руки в стороны и упала, разбросав тысячи холодных брызг. Затерялась в лёгких волнах на секунду, да тут же вынырнула, взывая:       — Я жду тебя!       Вспомнилось слово, что могло лучше всего описать то чувство, которое всю поездку вызывала Ингрид. Такое же лёгкое, необходимое, словно глоток воздуха. Слово, которое для многих других ассоциировалось с огромной медной женщиной с факелом и скрижалем. Но для Харгривза — это девица с огненно-рыжими волосами, глазами, похожими на блестящие чистые озера, и с самым задорным смехом. Так выглядела его свобода.       — Пять! — вновь позвала, но уже громче и чуть недовольнее. Точнее, наигранно обиженно. — Если ты сейчас не окажешься здесь, то я утону!       — Любовь моя, — откликнулся Пятый и вступил в воду, предварительно скинув кроссовки с носками и закатав джинсы, — из нас двоих как топор плаваю я. Ты же будто рождена в воде, так что не ври! Не утонешь! К тому же здесь не очень глубоко.       — Тебя опять смущает наличие рыболовных мест? — Неохотно, но всё же кивнул. — Не бойся, мой свет!       — Я и не боюсь... — почти возмутился, жаль, перебили нагло и чересчур забавно.       — Самая опасная и страшная рыбка здесь я. Больше тебя тут никто не тронет!       — А вот ты меня настораживаешь!       Слышал коварное хихиканье, но саму Ингрид никак не мог обнаружить — успела и каким-то волшебным образом смогла скрыться на небольшой глубине. Да так умело спряталась, что паника взыграла. Благо быстро отступила, когда в со спины резко и сильно ударили брызги. Как же хотелось возмутиться от этой наглости, пока он с трудом разворачивался, но стоило лишь заметить девичий силуэт, как вода слабо ударила уже в лицо. Короткое мгновение в полной тишине, потом тихий рык, а за ним звонкий визг и шлепок от падения двух тел.       — А ну иди сюда, моя опасная и страстная рыбка! — как-то странно и жутковато крикнул Пятый, когда супруга осилила высвободиться из крепкой хватки и поскакала прочь.       Убегала, да оглядывалась назад, чтобы проверить, действительно ли он следует за ней. Проблемно из-за волн, уносивших в стороны, но он шёл, хищно скалясь и сдерживая смех. Иногда отвлекала очередным водяным ударом, чтобы получить фору. И в мгновение, когда Ингрид старалась скрыть радость за театральным испугом, Харгривз напрочь забыл о своей способности. Сейчас не до этого. Не до перемещений, от которых было куда больше боли, чем пользы. Да даже плевать на одежду, которую нахальным и слишком дерзким образом заставили намочить. Сейчас было важно изловить эту сказочную "рыбку", что вскружила ему голову.       — Капуша! Кто тут кого ещё ловит! — послышалась совсем близко, но не успел ничего ответить, как его, запрыгнув на спину, вновь утащили на дно.       Русалка или же сирена, вот кем она была. С распутавшимися рыжими волосами, с прилипшей юбкой, напоминавшей красивый сказочный хвост, со старыми шрамами, чуть напоминавшими жабры, Ингрид в самом деле походила на волшебное подводное существо, на которое хотелось смотреть, забыв обо всем на свете, даже о необходимости дышать. Зато об этом помнила сама Трафэл, что подплыла поближе и мягкой сладостью своих губ похитила возможность здраво соображать. Даже не понял, как ему помогли вынырнуть, но пришёл в себя из-за поцелуя, который лучше бы стоило продолжить, а не прерывать тяжёлым вздохом.       — Ты как? — спросила она, замечая в любимых глазах какой-то странный туман, пока обтирала его колючее лицо от лишней влаги.       — Я люблю тебя.       — А?       Нет, в этот раз дурочку не включила. Просто не успела осознать услышанное, ведь быстро стиснули в крепких трепетных объятиях и, что позволяло сил, закружили на месте. Ингрид уже смеялась не одна, а вместе с Пятым, к которому она так старательно прижималась всем телом и ни капельки не пыталась увести от него лицо, что с любовью кусали за щеки. А стоило очередной вызванной волне ударить, выбив равновесие, пара тут же с шумным плеском упала в обратно.       Впервые дышалось настолько легко. Давно не было этого ощущения полёта. Пусть и были редкие, короткие моменты подобного счастья, но никогда не было столь ощутимой свободы. Отныне Пятый был волен делать всё, что ему могло взбрести в голову, мог идти куда угодно, дурачиться без мыслей о стыде, любить и быть любимым. Но будь он один в этот момент, когда тело поддерживалось мирным покачиванием воды, а над головой простиралось просторное закатное небо, то всё ощущалось бы иначе. Тоскливо и одиноко. Оттого смотрел он не наверх, а в сторону. Лежал на спине не один и чувствовал, как его ладонь сжимала ладошка чуть поменьше. И видел в умиротворенном девичьем лице ту самую настоящую, только свою свободу.