Нужно любить, чтобы победить

      Изуку замахнулся ногой и, вложив все двадцать процентов полного покрытия, нанёс удар. Мощный поток воздуха поднял над землёй непроглядный столб пыли и ударился о внезапно возросшую на пути ледяную стену, которая не выдержав напора, тут же раскололась на огромные куски, что с грохотом упали, рассредоточившись по всему полю боя. Он этого ожидал и действовал быстро, бросившись вперёд, пользуясь секундным замешательством соперника и прячась в пыли, смог приблизиться настолько близко, что до человека оставалось всего какой-то метр или два. Прямо сейчас в бой пошёл огонь — Изуку хорошо знал, как Тодороки предпочитает вести бой, и то, что после льда идёт пламя, — давно разученный приём не только самим Шото, но и Деку. Ведь не просто так он вёл свои записи. Это были знания, а знания — такое же оружие, как и боевая причуда.       Воздушный удар силён и легко сбивает поток огня, что даёт время Изуку немного отступить и скоординировать свой следующий шаг. Он хотел воспользоваться хлыстом — своей новой, непослушной причудой, которую до сих пор не удавалось покорить своей воле, именно ради этого было устроено их столкновение с Шото. Деку был настроен решительно и смело пустил хлыст в ход.       Чувство, с которым активировалась его причуда с самого первого случая во время состязания с классом 1-В и по сей день, будоражило Изуку изнутри. Полное покрытие одного-за-всех само по себе напоняло его тело не только силой, но и некой вибрацией, от которой гудела каждая клетка тела. А вот хлысты дополняли эти чувства и усиливали их. Они шевелились под кожей будто куча червей и яростно рвались наружу — но это было всего лишь ощущение, которое достаточно близко описывало происходящее с телом Деку, однако в сущности не имело к реальности никакого отношения, так как не оставалось даже намека на какие-либо ранения. Тем не менее каждый раз, когда хлыст пускали в дело, избавиться от отвлекающего на себя чувства рвущейся плоти у Изуку получалось очень плохо. Но ему помогали собственная выдержка и сосредоточенность на поставленной задаче. Когда он точно знал, что собирается сделать, — именно тогда у него всё получалось. Он доказывал это самому себе несколько раз и не сомневался, что сейчас у него должно получиться.       Черно-зеленый хлыст, будто живой, рванул вперёд и, хаотично извиваясь, попытался схватить Тодороки, чтобы обездвижить его. Но вдруг этот кнут изогнулся и направился в другую сторону от цели, Изуку яростно ощетинился и попытался вернуть контроль над причудой, взяв себя за правую руку, из которой выпустил хлыст; он хотел заставить его действовать, как ему было нужно, но тот его не послушал, и вместо того, чтобы схватить соперника, ударился о стену тренировачной площадки, оставляя после себя большие трещины. Момент был упущен, Шото быстро поменял положение и дотянуться до него уже было нельзя — слишком быстро, но Деку не хотел сдаваться так просто, и вновь попытался использовать хлыст, но уже другой рукой — левой, которой в битве пользовался редко, так как был правшой, однако этот факт никак не мог ему помешать.       Второй хлыст вырвался с ещё большей скоростью, чем первый, от чего Изуку содрогнулся всем телом, едва удерживая внимание на причуде, направляя её к цели. Острые шипы льда вышли навстречу хлысту, сбивая его, и сами развалились на куски. Изуку знал, что так и будет, но он был уверен, что если научиться контролировать хлысты полностью, тех не сможет остановить лед и другие препятствия, и они продолжат двигаться дальше, куда ему надо. Но сейчас — всё не так. Изуку почувствовал лёгкое ощущение слабости в это мгновение, словно его лично только что ударили, и причуда деактивировалась, расстворяясь в воздухе. Ему нужно было вновь сконцентрироваться, но на это требовалось немного больше времени, чем ему было предоставлено. Ещё один поток льда скользнул под ноги Деку и мгновенно сковал его в своих ледяных объятьях. Сила одного-за-всех раскрошила лёд, позволив ему высвободиться довольно быстро, но Изуку все равно успел почувствовать пробирающий до костей холод. Тодороки при помощи огня мгновенно приблизился к нему и, не давая тому ни секунды на принятие решения, повалил на землю.       Бой был окончен.       — Кажется, ты проиграл, — спокойно произнес Шото, ослабляя хватку на его запястьях. Изуку опустошённо выдохнул, приходя в себя. Тодороки поднялся и помог ему встать.       Деку, медленно осознавая проигрыш разочарованно выдохнул и тихо затороторил:       — У меня всё ещё недостаточно опыта в управлении хлыстами, с ними непросто сосредоточиться, они слишком… буйные.       — У тебя получается намного лучше, чем раньше, уверен, что ты скоро научишься хорошо ими пользоваться, — приободрил его Тодороки, и этот знак внимания наполнил Изуку таким большим количеством положительной энергии, что он засиял.       — Спасибо, так и будет, — улыбнулся он. — Ты стал таким быстрым, я едва за тобой поспевал! И ты так ловко управляешь льдом и пламенем одновременно, я тебе завидую.       — Это дело практики… Спасибо тебе, — Шото благодарно улыбнулся.       — Можешь дать пару советов, как ты это делаешь? У тебя так легко получается переключать между ними внимание! — В глазах Изуку было столько мольбы и интереса, что Шото смущённо отвёл взгляд и задумался.       Они находились на тренировачном полигоне, где прямо сейчас оттачивал свои боевые навыки их класс. Было довольно шумно, недалеко от них грохотали молнии Денки, взрывы Бакуго, возгласы Киришимы, что крушил камни, выкрикивая боевые приёмы, и все остальные. Изуку ждал ответа от Шото, поглядывая на своих одноклассников. Он восхищался каждым из них, ведь они все становились с каждым днем сильнее, и он гордился ими, как бы это ни было странно. Изуку старался не задерживать взгляд на Бакуго дольше, чем на всех остальных, делать это в присутствии посторонних рискованно, пусть все и так, вероятно, догадывались о его чувствах, но его самого это очень смущало, и потому он старался держать себя в руках.       В другой ситуации Деку тренировался бы сейчас с Каччаном, но в свете последних событий это было невозможно, и хорошо, что Шото согласился помочь провести тренировку. Тодороки — сильный соперник, он нисколько не уступает Бакуго, и Изуку искренне старался уверить себя, что в плане совершенствования боевых навыков Шото отлично ему подходит, но ощущение какой-то досады, осевшей в горле, не отпускало его всё время. Бакуго в стороне бушевал, отрабатывая каждый свой приём, у него их было настолько много, что Изуку не все успевал записывать в свою тетрадь, и частенько появлялись новые. Это было удивительно. Невольно он всё же загляделся на Каччана и повернулся к Шото, только когда тот начал говорить:       — Я никогда не задумывался, как переключаться со льда на огонь и наоборот, они со мной с самого детства, это часть меня, как собственные руки; мы же можем одновременно делать что-то обеими руками, так и здесь. Поэтому, боюсь, я не могу тебе подсказать, что нужно делать, твой случай отличается.       Тодороки смотрел спокойным и добрым взглядом, и эти эмоции передавались собеседнику. Поразительно, как Шото удавалось это делать — дарить спокойствие и уверенность одним только своим присутствием. Изуку мягко улыбнулся и кивнул.       — Да, ты прав… — произнёс он и добавил: — Придётся разбираться самому.       — Это не будет трудно, ты очень быстро учишься, — подытожил Тодороки и кивнул сам себе.       — Рад это слышать!       Изуку, как и любому другому человеку, всегда было очень приятно слышать похвалу от друзей и учителей, но особенно в моменты, когда он выкладывался на полную. Его это подбадривало и давало силы работать над собой дальше. Объективно ему было куда расти, и этот путь на вершину, как бы ни был он сложен, наполнял его энергией.       — Мидория, Тодороки, продолжайте тренировку, — отвлек на себя внимание учитель Айзава. — Поговорите о результатах после её окончания, не тратьте зря время.       — Да, учитель! — крикнул Изуку, чтобы его услышали: прозвучавший совсем близко грохот взрыва практически заглушил его, это был Бакуго.       Он что-то крикнул им, но Деку расслышал только слово «двумордый», как часто называл этим прозвищем Шото Каччан. Но самое главное, что заметил Изуку, Кацуки не обратил на него никакого внимания, даже самого короткого взгляда в его сторону не направил, и Изуку — пусть и старался не принимать близко к сердцу этот момент, — его всё равно это сильно задело за живое. Конечно, Бакуго сейчас был занят, к тому же в отличие от Мидории он не страдал от неразделенной любви и был полностью поглощен тренировкой. Однако само его равнодушие будто ножи вонзало в растерзанные раны.       Тодороки молча проигнорировал Бакуго и взглянул на Изуку. Последний мог бы поклясться на библии, что в хладнокровном взгляде друга отчетливо виделось немое послание с вопросом: «Тебе серьёзно нравится этот грубиян?» В этом была вся ирония: чувства Деку видел и принимал кто угодно, но только не Каччан.       Изуку лишь мягко улыбнулся в ответ и неясно повел плечами, прося прощения за своего давнего друга. А потом поспешил начать новый раунд, чтобы не заострять внимание на отвлекающем их Кацуки. Тот стал держаться к ним ближе, чем до этого, продолжая со всей ответственностью оттачивать навыки, вкладывая в выстрелы и прыжки все свои силы, чем производил много шума.       Изуку верил, что Каччан подобрался ближе не случайно. Он наблюдает за ним. Оценивает его. Соревнуется с ним. Ведь ничего не поменялось в их отношениях до сих пор. Даже тот злосчастный поцелуй во время экзамена, даже его недавнее признание в своих чувствах, даже неожиданное беспокойство Каччана о его безопасности вчера — всё это не оказало никакого влияния на них. Всё было как прежде за исключением, того самого факта, в котором Каччан игнорировал Изуку пуще прежнего весь сегодняшний день. Он выглядел напряжённым и даже злым — это не удивляло, конечно, ведь это практически его самое нормальное состояние, однако Изуку видел разницу. Он достаточно хорошо знал Бакуго, чтобы сделать такой вывод, и его это беспокоило.       С подобными мыслями сосредоточиться на бое с Тодороки получалось сложнее. А хлыстами так и вовсе было невозможно управлять. Их сила, движение — всё словно напрямую было связано с эмоциями и мыслями Деку подобно тому, как в автомобиле механически связаны друг с другом руль и ведущие колеса. Он попросту был недостаточно тренирован, чтобы сопротивляться этому и хоть как-то сосредоточиться, и под конец очередного боя, его разочарование в себе отразилось на лице так ярко, что Шото расстерялся. У него почти закончились слова поддержки.       Изуку, заметив его взгляд, вдруг разозлился на себя. Так и хотелось хлопнуть ладонями по щекам и сказать: «Возьми себя в руки, перестань быть таким жалким дураком, хватит!» Но это слабо помогало. Однако у него не было времени на саморефлексию в данный момент, пришлось быстро подавлять чувства ненависти и жалости к себе, и поначалу у него это получалось не так плохо. Он мог скрывать подобные эмоции, ему часто приходилось это делать. Рядом находились его одноклассники и учитель, и Изуку не мог себе позволить глубже погружаться в мысли, теряя связь с реальностью. У него будет на это время перед сном сегодня вечером, и этот сон вновь придёт к нему с огромной задержкой, как последнюю пару недель, несмотря ни на какую усталось.       По итогу тренировки, как и ожидалось, результаты Деку были не самыми выдающимися: его рассеянность все заметили, не нужно было обладать таким пронзительным взглядом как у Сотриголовы, чтобы это заметить.       — Тебе нужно поработать над концентрацией, Мидория, — таков был вывод учителя Айзавы, когда он, пройдясь по-пунктно по бою Шото с Изуку, произнес недлинную, но очень чёткую речь, в которой перечислил все его недостатки. И не согласиться с ним было никак нельзя. Каждое слово правда.       — Я понял, — кивнул Изуку и стыдливо опустил взгляд, сцепляя пальцы друг с другом.       Сенсей продолжил разбирать результаты остальных, но Деку уже не слушал его, а разгневанно сжал зубы. Его самообладание начало сыпаться, как карточный домик. У него закончились силы и желание продолжать.       Он просто не знал, что нужно сделать, чтобы избавиться от этих ненужных переживаний. Из этого состояния не было выхода.       Вдруг легкий толчок под руку привлек его внимание, это была Урарака.       — Не расстраивайся, Деку-кун. — Она встала рядом и ободряюще улыбнулась, хотя по ней было видно, что она больше обеспокоена, чем рада. — Это скоро пройдёт.       Изуку молча кивнул и не стал уточнять, что она имела в виду. Это было неважно. Он не попытался продолжать с ней общение, всё, что он хотел, — вернуться к своим угрюмым мыслям, однако заметил краем глаза, как Урарака неуверенно топчиться рядом, но при этом помалкивает.       Он был ей очень благодарен за поддержку. Каждый из его друзей, уделял ему внимание, помогал, как мог, и Деку чувствовал себя ужасным эгоистом, когда не проявлял достаточно искренней благодарности в ответ, но сейчас ему хотелось побыть одному и ни с кем не разговаривать. Потому диалога с Очако совсем не вышло, и они почти сразу разошлись по сторонам, когда их класс отпустили на сегодня. Изуку самым первым пошёл в раздевалки, оставляя одноклассников позади. Он не желал смотреть в спину Каччана, который как проклятье не давал ему покоя круглыми сутками. Изуку решил начать так же игноровать его на манер того, как это делал сам Кацуки весь день, и не отправил ни одного тоскливого взгляда в его сторону, чем мог гордиться. И ему было все равно, заметил ли это непосредственно Бакуго или нет.       Всем была заметна отрешенность Изуку, она внезапно нависла над ним буквально на глазах и сильно контрастировала с тем, каким бодрым он выглядел перед началом тренировки. Денки даже попытался его рассмешить, рассказав глупый анекдот, но над ним смеялись только он с Минетой и больше никто. Окружающие лишь снисходительно улыбались, наблюдая за двумя главными приколистами их компании. Изуку же был не в настроении, чтобы по достоинству оценить заботу друзей, ему хотелось побыстрее уединиться в своей комнате и просто подумать, а потому он был замкнут и молчалив. Ни у кого не вышло включить Деку в беседу, тем не менее Тенья не оставлял попыток.       — Мидория? — позвал он.       Староста удостоился лишь уставшего и раздраженного взгляда, чего Тенья никогда раньше не видел и в недоумении поправил очки.       — Ты в порядке? — Он задал этот вопрос тихо, чтобы остальные ребята их не услышали.       — Нормально, — подтвердил Изуку, закрывая свой шкафчик. Он переоделся самым первым и уже был готов отправиться в кампус, как Иида его остановил:       — Твои перепады настроения меня настораживают. Не принимай свои ошибки так близко к сердцу, мы же ещё учимся.       — Я понимаю, у меня всё хорошо, я пойду, ладно?       Он улыбнулся фальшивой улыбкой и, не обратив внимания на скептический взгляд друга, поспешил на выход. Иида что-то забормотал неодобрительно за спиной Изуку, но тот не стал вслушиваться: и так было ясно, что мог бы говорить староста. Он просто отправился в корпус и остался у себя в комнате до вечера, где пытался делать домашнюю работу, отгоняя надоевшие ему неразделенные чувства к Бакуго.       Как только солнце скрылось за горизонтом, а занятия исчерпали себя, новая волна мыслей поглотила Изуку. Сегодня он серьезно подумывал не выходить на улицу, чтобы пройтись поздно вечером по территории Академии, как ему наказал Каччан. Но собственное упрямство и раздражение играли с ним в нечестную игру, и ему хотелось ослушаться. Мысли на тему, по какой причине Каччан сказал не выходить, не отпускали до самого погружения в сон вчера, и сейчас Изуку вновь принялся рассуждать на эту тему.       Наверняка Кацуки просто пытался показать тем самым свое превосходство, он часто поступал так, а это означало, что ничего доброго за этим поступком не стояло, и Изуку просто влюблённый дурачок, если считает иначе. Понимание этого его расстраивало и злило. Вглядываясь в тёмный пейзаж за окном, где отдалённые фонари ласкали теплым светом ламп кроны деревьев, Изуку задумался, а потом быстро поднялся со стула и, выключив свет, не задумываясь над тем, что вообще собирается делать дальше, вышел из комнаты и пошёл вниз.       На улице было свежо и немного прохладно, очень громко трещали цикады в траве, они словно были повсюду, ветер гулял между стволами деревьев и бился о стены кампуса, в котором всё ещё работал свет: далеко не все одноклассники отправились спать. Сейчас было не настолько поздно, чтобы кто-то из-за этого переживал, в конце концов Изуку не пять лет, и куда он ходит — это сугубо его личное дело.       Изуку помнил, что по территории не разрешалось ходить поздно, так как Академия UA ставила в приоритет безопасность своих учеников и обязалось перед их родителями охранять от возможных нападений преступников, которые зачастились за последние полгода. Однако сейчас наступило затишье, и уже несколько месяцев не происходило ничего, что могло бы навредить гражданам и героям. Тем не менее ограничения не ослабли до сих пор, и Изуку сильно рисковал, выходя на улицу незадолго до начала комендантского часа, но он не переживал, так как не собирался бродить всю ночь, как дворовый кот, он всего лишь хотел проветрить немного голову.       Он прошёл глубже по тропинке в лес и просто гулял, вдыхая вечерний воздух полной грудью. Постепенно голову покидали тревога и разочарование, и он начал чувствовать себя чуть более спокойно чем всего полчаса назад. Сегодняшний день прошёл достаточно продуктивно, как уверял себя Изуку, он работал над собой и своей причудой, уже есть успехи, что могло бы поднять его настроение на очень высокую ступень, но всё вновь обернулось в негатив из-за его мыслей о Каччане. Они не приносили практически ничего кроме одного разочарования. Они сбивали его, путали, ослабляли и еще много чего, что оказывало влияние исключительно на его внутреннее состояние, а не внешнее. Это продолжается столь долго, что у Деку заканчивались какие-либо силы справляться со своими чувствами. Но он опять сопротивлялся ломающей его безнадежности, настраиваясь жить так и дальше, находясь во власти безответных чувств. Он верил, что когда-нибудь научится справляться с ними. Так же как сейчас он учится управлять хлыстами. Это очень сложно и это не будет быстро, но он знал, что справится, и уверенно смотрел вперёд.       Шуршание травы и чьи-то голоса привлекли внимание Изуку. На мгновение он испугался и замер, подумав, что это могли быть учителя, которые обходят территорию в поиске безответственных учеников или даже возможных злодеев, которые пытаются пробраться в UA. Но вскоре понял, что это были совсем не учителя.       — О, а вот еще один вышел на прогулку.       Деку искренне был бы рад видеть на их месте кого угодно другого, но, к сожалению, перед ним стояло несколько учеников с других факультетов, которых он не знал, во главе с Монома, и, приглядевшись, Изуку заметил, что все они выглядели потрепанными и слегка запыхавшимися.       — Твой парень всегда такой психованный? — улыбнулся Нейто неприятной, но все равно красивой улыбкой. — Я бы тебе советовал надевать на него намордник, как это сделали тогда на Спортивном Фестивале. Ему очень шло, кстати. Хотя, подозреваю, что у тебя уже есть что-то подобное, я слышал, что у таких как вы БДСМ распространён.       Изуку был шокирован его речью настолько сильно, что не нашел ни единого слова, что можно было бы сказать в ответ. Он смотрел совершенно потерянным взглядом, чуть приоткрыв рот, пытаясь выдавить хоть звук.       — Ч-что? — только и смог сказать Деку через несколько секунд тяжелых попыток.       — Это он? Тот самый? — спросил незнакомый ученик у Нейто. Он был такой здоровенный и мускулистый, что вызывал трепет одним своим видом.       — Да, это он, — подтвердил Монома, указав на него пальцем.       Изуку настороженно за ними наблюдал, не решаясь двинуться с места. Он почувствовал странный ужас, когда незнакомец двинулся к нему после слов Нейто. Этот парень был огромным и жутковатым на вид из-за своей причуды, которая меняла черты его лица в сторону какого-то животного. Наверное, вепрь. Изуку никогда раньше его не видел, а его намерения были ему неясны. Он напрягся всем телом, готовый либо бежать либо дать отпор.       — Надеюсь, с тобой получится нормально поговорить, — произнес парень. Его голос довольно плохо подходил ко внешности: этот парень был точно со старшего курса, как и его приближенные, но его голос при этом все равно был очень высоким, как у мальчика четырнадцати лет, от чего создавался комичный эффект. И в других условиях Изуку улыбнулся бы, но сейчас ему было не до смеха.       — Мидория как раз умеет разговаривать по-человечески, это Бакуго орет, как орк, — где-то за широкой спиной незнакомца донесся голос Мономы. — Ну ты сам видел.       Постепенно Деку начал понимать, что тут происходило, но он не успел закончить свои мысли, так как всё внимание теперь было направлено на парня перед ним. Он насторожился и приготовился ко всему, что могло произойти дальше.       — Меня зовут Ючи, — представился он и не дожидаясь ответа сразу продолжил: — Раз уж так вышло, что ты сам с нами столкнулся, я скажу тебе тоже самое.       Изуку молчал, внимательно наблюдая за парнем.       — Слушай его повнимательнее и не посылай сразу, — опять вмешался Монома. — Он очень вежливый и ничего плохого тебе не сделает. Если ты первый не начнёшь, конечно, хех.       — Что вам нужно? — наконец задал вопрос Деку. Ветер подул в его сторону, и он вдруг почувствовал запах паленой шерсти от Ючи.       — Слушай, я не собираюсь вновь устраивать драку, — произнес тот, — я не какой-нибудь хулиган из средней школы, но должен предупредить: если ты полезешь драться, то ни я, ни мои друзья не станем поддаваться.       — Я не понимаю…       — Мы хотели поговорить о том, что произошло на экзамене.       У Изуку побежал холодок по коже при упоминании того случая. Он знал и готовился к тому, что будут ходить слухи по Академии из-за этого, но он так же знал со слов друзей, что ничего плохого о них не говорили, от чего его беспокойство направилось не на общественное мнение, а на личные отношения. И сейчас эти ребята, что окружают его, как стая волков, пришли к нему, — а ранее и к Каччану, — намереваясь обсудить его непотребное поведение. Ему вдруг вновь стало стыдно перед ними и самим собой. Было наивно думать, что все, кто следил за ними на экзамене, видел их поцелуй и всё остальное посчитают случившееся нормой. Это было несправедливо, ведь Бакуго приставал к нему не потому, что реально хотел его поцеловать, а потому что находился под воздействием причуды героини, против которой они сражались. А Изуку поцеловал Каччана, потому что думал, что это поможет нейтрализовать эффект — и оказался прав. Не он придумал эти правила, и не его вина, что со стороны действия выглядели провокационно, выходя за рамки нормы некоторых людей.       Так и хотелось озвучить это парням, что окружили Деку, защищая свое и Каччана достоинство, но они начали говорить первыми.       — То, как вы вели себя тогда, недостойно героев, Мидория, — строго произнес Ючи.       — Честно сказать, это было просто отвратительно, — огрызнулся другой незнакомый ученик. Он был настроен более негативно, чем парень с головой вепря; его голос был более грубый и звучал намного опаснее. — Я бы тебе и твоему психованному любовнику советовал бы завтра же забирать документы и валить из Юэй!       — Спокойно, Масуми, — жестом попросив замолчать, сказал Ючи.       — Ты серьёзно что ли собираешься опять в дипломатию играть?! — продолжал Масуми, проигнорировал его. — Мне того придурка хватило Как-там-его. Я думал, мы уже все решили, а ты заново начинаешь мусолить одно и тоже говно.       — Я сказал заткнись.       — Пожалуйста, простите, если чем-то вас задел! — наконец вставил слово Изуку. Его всего трясло от волнения, голос слегка подрагивал, а сердце билось в груди с такой силой, что ещё чуть-чуть и все окружающие это услышат. — Мы с ним не пара, честно, а то, что произошло, он… он не виноват, это всё её причуда, я просто подумал, что это поможет…       — То есть оказывается во всём виноват про-герой, а вы на самом деле белые пушистые котята, так что ли? Тебе самому не стыдно обвинять других в своих поступках, придурок?       — Мне? Д-да, наверное… То есть нет, простите ещё раз, я не хотел этого, просто так вышло!..       — Вот бедненький, — выплюнул парень.       Изуку по-настоящему начал опасаться, что эти ребята начнут его избивать. Воспоминания далёких школьных времен вспыхнули перед глазами с такой яркостью, что глаза заслезились. Парни продолжали обвинять его в произошедшем, а он не мог подобрать слов, чтобы оправдаться за свое поведение. Каждое новое сказанное слово в его адрес выбивало почву из-под ног, путало его мысли и приходилось защищаться от новых обвинений, к которым он на самом деле не имел отношения. Они говорили громко и злобно, этот парень Ючи явно был за главного в их банде, но сейчас у него скверно получалось сдерживать своих друзей, он почти не контролировал их, к тому же Деку понимал, что он на их стороне, а не на его, и лишь слегка подтачивает углы, чтобы конфликт не перешел в драку, но в целом он согласен с мнением друзей.       Изуку пытался объясниться перед ребятами со старшего курса, едва успевая вставлять крошечные ремарки в поток злобного гонора в свой адрес. Его паника не успела перейти в гнев, как вдруг послышался знакомый рык за спинами незнакомцев:       — Я, блять, так и знал.       Это был Бакуго, Изуку его увидел сразу, как старшеклассники расступились, обращая на него внимание. У него сердце остановилось в этот момент.       — Рад снова тебя видеть, — нервно усмехнувшись, произнёс Монома и тут же ретировался за спины более взрослых парней.       — Ты за нами по пятам шёл?! — громко возмутился Масуми.       — Как видишь. До тебя и твоих дружков так и не дошло, да? Плохо объяснил? — скривил губы Бакуго.       — Нам насрать на то, что ты несёшь, — ответил другой из старшеклассников.       — А мне похуй на то, что вы несёте.       — Мы не будем заново начинать драку! — поднял голос Ючи.       — Я вижу, Свиномордый, как вы «не начинаете драку». Я недостаточно сильно прожег твой загривок?       — Ты просто псих! Тебе не место в Юэй! — крикнул другой парень.       — У тебя не спросили, тупица.       — Господи, ты ведешь себя, как злодей, ты не можешь учиться на геройском курсе!       — Когда я тебя убью, я точно стану злодеем, — Кацуки хищно оскалился, его глаза сверкнули красным, а в ладони вспыхнул крошечный взрыв.       — Каччан, пожалуйста, успокойся! — примирительно сказал Изуку, но на Бакуго эти не возымело эффекта. Он хотел подойти к нему, но его приковал к месту командный рык.       — Заткнись, Деку, — огрызнулся Кацуки. — С тобой потом поговорим.       — Я ещё раз тебе повторю, — начал Ючи, сживая кулаки, от чего тихо хрустели суставы. — Мы всего лишь хотели донести до вас, чтобы вы не показывали на людях свои отношения, а оставляли это при себе, но твоё поведение меня начинает раздражать. Если ты хочешь снова драться, то давай, но только в этот раз я не стану поддаваться.       — Как страшно, — хмыкнул Кацуки. — Ну начинай, Свинорылый.       Драться со старшеклассниками было очень плохой затеей: мало того, что они явно опытнее и их больше, так ещё времени на это совсем не было. Уже поздно, комендантский час скоро начнётся, если уже не начался, их могут поймать и серьёзно наказать, если вообще не отчислят. Не было никаких причин начинать драться. Изуку окинул присутствующих быстрым, оценивающим взглядом. Неужели никто из них этого не понимал? Ученики со старшего курса могли это осознавать, но учитывая причину, по которой они вступили с Бакуго в конфликт, ставило под сомнение их адекватность.       Воспользовавшись мгновением, пока старшеклассники перекидывались оскорблениями с Каччаном, Изуку отошел от них на безопасное расстояние, на котором успеет среагировать на возможную атаку. Он не хотел вступать в бой, но при этом, если на него всё же нападут, был уверен, что будет защищаться. В конце концов он не сделал ничего такого, чтобы молча терпеть побои, будто так и надо.       В ладонях Кацуки сверкали взрывы. В полутьме ранней ночи вспышки пламени красиво сверкали в его алых глазах. Ветер доносил до Изуку знакомый с детства запах гари с оттенком чего-то сладкого. Деку был им заворожен и, лишь с усилием оторвав взгляд, обратил внимание на незнакомцев. До ушей доносились слова Мономы, он говорил что-то про то, что не стоит сейчас драться, что уже поздно, что нужно уходить и тому подобное. Удивительно, Изуку от него не ожидал такого поведения, учитывая тот факт, что это, вероятно, именно он спровоцировал старшеклассников на подобные действия. Изуку никогда не испытывал к людям сильные негативные эмоции, но сейчас он вдруг почувствовал глубокое презрение к этому парню. Он отошел ещё дальше, подбираясь ближе к Каччану, вставая с ним на одну линию напротив соперников. Изуку все еще скромно надеялся, что драки не будет и они смогут разойтись мирно, но, глядя на окружающих, за исключением Нейто, никто не собирался сдавать позиции и начинать перемирие. Они намеревались драться.       Изуку внимательно следил за соперниками, оценивал их. В отличие от Кацуки он не знал, что за причуды у их противников, кроме той, что обладает Ючи — у него причуда «кабан», что очевидно, но у остальных — нет, потому он решил в этом вопросе положиться на Каччана.       Ючи в этот момент насупился, запыхтел и словно увеличился в размерах, разрывая в бицепсах рубашку, он буквально зверел на глазах и припал к земле, готовый напасть. Не было сомнений, что причуды старшеклассников отлично ими контролируются, и, вспоминая свои успехи в управлении хлыстами, Изуку досадно закусил губу. Он глянул на Бакуго, который в плане ярости нисколько не уступал зверю напротив них, что с яростным визгом бросился в их сторону, поднимая пыль.       — Ну давай, попробуй это, свинья!       — Каччан! — Изуку хотел его остановить, но поток огня намного быстрее, чем его выкрик, бросился навстречу Ючи.       Тот мгновенно увернулся, и ни одна искра не задела его шкуру, он оказался возле Бакуго, но тот вовремя увернулся от его бивней. Изуку, щёлкнув пальцами, выпустил в его сторону несколько направленных воздушных потоков, чтобы отвлечь и заставить отступить. Получилось удачно, однако никакого урона нанести не удалось. Другие старшеклассники активировали свои причуды и собрались напасть на Кацуки, а Ючи, фыркнув, направился на Мидорию, но всех их остановил чей-то звериный рык.       — Стоять! — оглушающе крикнул кто-то.       В этот же мгновение кто-то остановил Ючи, выскочив из леса, и мощной рукой схватил того за голову, зарывая мордой в землю.       Все сразу остановились. Изуку узнал этого героя, это был Гончий Пёс.       — Всем стоять, мелкие засранцы, — получеловеческим голосом произнёс он.       Из леса показались другие герои, среди которых Деку заприметил Кровавого Короля — классного руководителя класса 1-В, в котором учился Моному. Взгляд Деку сразу обратился к последнему, но он его почему-то не заметил в толпе зажавшихся старшеклассников.       — Сейчас же прекратили драку и собрались сюда, — приказал Кровавый Король. — Вы в курсе, что сейчас комендантский час и выходить запрещено? Вам правила напомнить?       Все, понурив головы, отправились к про-героям, Гончий Пёс отпустил Ючи и тот, стряхнув с морды грунт, виновато подошёл к учителю.       Несмотря на то, что ничего хорошего в том, что их поймали, Изуку не наблюдал, но всё же он был очень рад, что всё закончилось именно так: в этой драке не было никакого смысла. Кацуки же выглядел озлобленным и недовольным, он спрятал руки в карманы и исподлобья смотрел на учителей. Изуку захотелось его ободрить, хотя он хорошо знал, что сейчас его не стоит трогать, но ничего не мог с собой поделать.       — Каччан, — негромко окликнул он.       — Лучше помалкивай, — последовал ответ.       Деку слабо кивнул и больше ничего не пытался ему говорить.       — Мало того, что вышли в неположенное время, так ещё и драку устроили с причудами, — сквозь собачий рык говорил Гончий Пёс. — Мы доложим об этом вашим руководителям и молитесь, чтобы отделаться простым домашним арестом. А один руководитель уже на месте, верно, Секиджиро-сан?       Герой Кровавый Король лишь хмуро промычал в ответ, взглядываясь в глаза Нейто. Тот неплохо себя контролировал для главного заговорщика, он выглядел достаточно спокойно.       Нотации ученикам читали недолго, всех их быстро отправили по кампусам, Деку и Кацуки оставили в гостиной в ожидании учителя Айзавы, что вскором времени должен был прийти. Ситуация неожиданно повторилась: Изуку хорошо помнил тот вечер на полигоне Бета, после которого целые сутки находился с Каччаном под домашним арестом в качестве наказания. В этот раз они легче точно не отделаются, но если тогда Деку больше переживал из-за того, что пропустит занятия, то сейчас его куда сильнее волновало, что ему придётся находиться в закрытом здании с Каччаном практически наедине. Сложно было себе представить, что они будут общаться, как прежде. И вся эта ситуация, что произошла снаружи со старшеклассниками и Монома, не давала Изуку покоя, он очень хотел поговорить с Кацуки об этом, но в то же время не собирался настаивать, давая тому время.       Сидя на диване, они молчали достаточно долго. Изуку от напряжения чуть ногти не грыз, украдкой поглядывая на Бакуго, который казался столь же напряжённым, но при этом ещё и задумчивым. Он согнулся, упираясь локтями о ноги, хмурил брови и перебирал пальцы. Подождав немного, Изуку попытался задать вопрос:       — Каччан, может ты по…       — Что из того, что я тебе вчера сказал, ты не понял, Деку? — прервал его Бакуго.       — Я…       Он не нашел, что ответить. Не мог же он прямо сказать, что ослушался Кацуки из-за обиды.       — Я тебе прямым текстом сказал — не высовывайся, ты чем меня слушал, а?       — Ты хотел меня защитить?       Этот вопрос сам собой вырвался, и Изуку тут же прикусил язык. Как это было по-детски глупо. Кацуки странно хмыкнул.       — Защитить тебя?       Деку подумал, что ему прямо сейчас рассмеются в лицо, но этого не произошло. Взгляд Каччана был таким пронзительным, что под ним плавилась кожа, Изуку хорошо чувствовал, как нагреваются его щёки. Он отвел взгляд.       — Ты настолько беспомощен, что я должен тебя защищать?       — Не должен, прости.       — Я уже задолбался слушать твои извинения.       Изуку промолчал, воздерживаясь от очередного извинения. Он немного подумал на счёт произошедшего и решил озвучить свои мысли, что беспокоили его.       — Они считают, что мы должны уйти из Юэй, — сказал он с горечью.       — Пусть хоть ещё одно слово вякнут, и тогда они сами пойдут, но не из Юэй, а сразу в могилу. А этого придурка белобрысого, если увижу — прибью, латентный пидорас, блять.       Бакуго гневно толкнул ногой рядом стоящий столик. Он был зол, но не взбешен. Он мог бы куда более яростно крушить мебель по близости, громко ругаться, не находя себе места, но сейчас он этого не делал.       — Это Нейто подстроил, да? Ты знал об этом?       — Разумеется я знал. О нас с тобой много всякого говорили в Юэй, если ты не заметил. И этот на каждом углу поддакивал тем, кто был против. Вот и нашлись эти уроды.       — Но как же… Это же…       Изуку почувствовал не сколько удивление, сколько разочарование. Он просто не хотел верить, что люди за его спиной настолько плохо отзывались о них. Это было неправильно. Секундная печаль тут же сменилась гневом, он нахмурил брови и поджал губы, больше не желая поднимать эту тему. Кацуки лишь бросил в его сторону неоднозначный взгляд и так же ничего больше не сказал. В тишине нескольких минут они ждали учителя Айзаву.       Как и стоило ожидать, им назначили наказание в виде трёх дней домашнего ареста, а так же поручили провести генеральную уборку всего кампуса. Их ответное безразличие точно удивило сенсея, однако тот лишь с прищуром окинул учеников взглядом. Ни Бакуго, ни Мидория не стали говорить Сотриголове, почему они оказались так поздно на территории Академии и ввязались в драку. В проницательных глазах Айзавы было столько понимания, что никто из присутствующих не посчитал это необходимым. Вскоре их отпустили в свои комнаты.       У Изуку за последние пару часов не было возможности глубже задуматься над тем, имелась ли хоть какая-то связь между стычкой со старшеклассниками и отрешенностью Бакуго сегодня. Так и не давала покоя навязчивая мысль, что, быть может, Каччан просто думал о том, как избавиться от них и не хотел беспокоить лишний раз Деку. Такое нельзя было вообразить. Это невозможно.       Когда они шли к своим комнатам, Изуку шёл чуть впереди: Каччан словно специально двигался медленно и топал сзади. Деку чувствовал его едкий взгляд на себе; он мог бы поклясться, что Каччан способен прожигать плоть глазами так же сильно, как своими ладонями благодаря причуде. Было трудно держать спину прямо и не оборачиваться назад; ноги отчего-то подрагивали в коленях, но Изуку был уверен, что со стороны этого не видно.       Их комнаты находились на разных этажах, Деку — на втором, Кацуки — на третьем. И Изуку чисто инстинктивно пошёл к лестнице, чтобы не оказаться с Каччанов в лифте, но голос последнего его остановил:       — Эй, задрот, куда пошёл? Поехали.       Его тон не приветствовал отказов, и Деку спохватившись встал рядом напротив дверей лифта, которые мгновенно открылись.       Изуку что-то тревожило в поведении Каччана, к тому же играли огромную роль его собственные мятежные чувства, он сам себе не доверял, и потому не рвался уединяться с Кацуки в небольшой лифтовой кабине — отсюда попросту некуда бежать.       Деку старался лишний раз не смотреть в сторону Бакуго, чтобы не раздражать его и не смущать лишний раз самого себя, сея новые надежды на возможную взаимность. Шумный вздох, что издал Кацуки, показался Изуку недобрым, и он с нетерпением ждал, когда лифт остановится на его этаже.       Когда прозвучал сигнал, оповещающий, что лифт приехал, Деку успел сделать лишь шаг вперёд на выход, как вдруг его потянули за руку, разворачивая по оси. Горячая шершавая рука сжала его подбородок, приподнимая голову немного выше. Изуку успел понять только то, что его губ коснулись чужие губы — те самые, которые он так желал все это время. Он почувствовал свое сердце, которое от неожиданности начало биться где-то у него в горле. Он обмер, не в состоянии пошевелить хотя бы мизинцем.       Это мгновение было слишком прекрасным, слишком сказочным, при этом мимолетным и невероятным. В следующую же секунду он поймал совершенно дикий взгляд красных глаз, а после его толкнули назад, выгоняя из лифта. Перед тем как двери успели закрыться, Изуку увидел ошеломленный взгляд Бакуго, направленный куда-то в пространство, и он хорошо понимал этот взгляд, потому что испытывал ровно то же самое.       Сегодня Изуку вновь не смог спокойно заснуть.