Шлюха Ёнбок

      — Это была плохая идея.       Феликс хмуро косился на слишком довольного Криса и заметно повеселевшего Чанбина. Омега совершенно не разделял их восторга и до сих пор не понимал, как его вообще смогли так легко уговорить на подобную авантюру. Когда-то Ли и правда любил петь. Он ходил на уроки вокала и действительно наслаждался процессом. Вот только это было давно, с тех пор все изменилось. А тут двое несносных альф сперва потащили его в кафе, угостили там хорошей едой и соджу, а потом как-то уломали погостить в их новой студии. Кажется, после ухода Хвана из группы парни спешно покинули его дом, который они нагло занимали всей толпой. По крайней мере, что-то такое они рассказывали, только Феликс не особо внимательно слушал, больше был занят поглощением десерта.       В итоге они оказались в маленькой студии звукозаписи уже поздним вечером. Не лучшая идея — оставаться наедине с альфами. Феликс никогда прежде не шел на подобное. Он предпочитал общественные места, например клубы, чтобы людей было много. Какая-никакая — но безопасность. А тут вдруг это.       Студию им снял Хван, судя по словам Криса. Вроде как Хёнджин сам вызвался взять на себя все траты, виноватым себя чувствовал, наверное. Договор аренды был заключен на два года, потратился альфа, наверное, прилично. Помимо просторного помещения собственно самой студии звукозаписи, были еще и три комнаты, которые парни обставляли с нуля. Одна из них — кухня и вместе с тем что-то вроде гостевой, вторая — зал для репетиций, а третья — личная комната Криса, который теперь здесь и обитал. Примечательно, что только эту комнату Бан не стал показывать, когда проводил экскурсию омеге. Отметил лишь, что там пока бардак, ведь они только что переехали.       Феликсу было все равно на это. Он был немного расслаблен после соджу и в целом не волновался, что вообще-то странно. Ли был научен жизнью, он прекрасно понимал, как опасны альфы, особенно доминантные. И именно поэтому он никогда не принимал приглашений встретиться наедине или поехать в гости, носил с собой кастет и нож, а иногда и шокер, и для интима выбирал туалеты в клубах. Там всегда есть люди, есть охрана. Если ситуация выйдет из-под контроля, можно будет позвать на помощь. А на случай если кто задумает его опоить, Феликс так же всегда наготове — он никогда не пил из чужого бокала, не пил из уже открытой бутылки, не принимал ничего от желающих угостить и всегда держал свой стакан так, чтобы пальцы его немного прикрывали.       И вот он, всегда такой осторожный, наедине с двумя альфами. И ему совершенно не волнительно. Чанбин почему-то не вызывал никакого негатива вообще. Он располагал к себе своей улыбкой, добрым взглядом и какой-то детской непосредственностью. Так еще и внешне был как раз идеалом Феликса. И это, пожалуй, плохо. Ли давно обещал себе никогда и ни в кого не влюбляться. Так будет только еще больше боли. Подобные ему не имею права на любовь, ни один альфа в мире его не примет. Не потому, что он плохой человек или дурной омега, не потому, что он болен и дефектный. Все дело в том, что на его шее, подобно позорному клейму, горит метка альфы, которого Феликс ненавидел больше всего на свете. Он меченный, уже присвоенный. С такими и спать-то не каждый решается.       С Крисом все было чуть сложнее, потому что он доминантный альфа, а таких Феликс обходил стороной. С такими связываться было опаснее, потому что доминантные всегда контролируют ситуацию и подавляют своим феромоном даже других альф, что уж говорить о рецессивных омегах. Это пугало. Но сам Крис почему-то не вызывал никаких негативных эмоций. Он казался очень… милым. Простым и милым, словно кто-то свой — родной и хорошо знакомый.       Наверное, все это и подействовало на Феликса, когда он, взяв лист с написанным на нем текстом новой песни, фыркнул и сказал, что он бы это спел лучше, чем чертов Хван. А Крис подхватил и потребовал доказать. Причем требование было очень мягким и ненавязчивым, Бан не давил, не переставал искренне улыбаться, все подкупал и подкупал своей харизмой, не позволяя Феликсу помнить о том, что доминантные альфы очень опасны и нельзя им верить.       Крису слишком хотелось верить.       В итоге Ли оказался в «будке» с наушниками, в которых играла музыка, перед большим микрофоном. Он, конечно, мог отказаться, он в целом мог просто взять и уйти, но не захотел этого делать. Музыка была шикарной, текст песни хорошим, а Крис подсказывал, не раздражая при этом. Феликс вспомнил день, когда он в минувший раз был на записи. Ему было тринадцать, он был милым щекастым ребенком с едва прорезавшимся низким голосом. Хорошее было время.       И сейчас стало хорошо и приятно. Омега прикрыл глаза, полностью отдаваясь мелодии, потом в нужный момент открыл их, смотря на текст. Он попадал в ноты, голос звучал как надо. Надо же, он не разучился петь, кто бы мог подумать. И все было прекрасно, пока он, закончив петь, не уловил взглядом реакцию альф.       — Это была лучшая идея в моей музыкальной деятельности! — заявил Крис, не обращая внимания на хмурое выражение лица омеги. — Ты просто невероятен!       Ли закатил глаза.       — Ага, конечно.       — Это правда, Ликс! — поддержал Чанбин. — Я, даже если буду очень стараться, не смогу спеть так. Таким голосом. Это же просто супер низкий голос, такой… ну…       Альфа, очевидно, пытался подобрать нужное слово, а оно никак не шло на ум, так что Крис изрек:       — Бархатистый.       Чанбин встрепенулся.       — Точно! Бархатистый голос, прям мурашки по коже. В твоем исполнении песня заиграла новыми красками.       — Верно, — закивал Бан. — В исполнении Хенджина она звучала совершенно иначе, а твой вариант более зрелый. Хотя ты и младше.       Феликс улыбнулся. Похвала на самом деле была приятна, хотя он и пытался сделать вид, будто она его вообще не трогает. Он повесил наушники на место и потянулся к дверке «будки». Когда-то омега любил петь. Он часто воображал, что мог бы стать знаменитостью, практиковался в танцах, занимался вокалом с одним очень приятным омегой, пробовал себя в самых разных жанрах. В этом они с Ёнбоком тоже отличались: тот был очень скромным, он терялся из-за большого внимания со стороны и мало верил в свой творческий потенциал, был очень домашним славным омежкой, который любит готовить, читать, иногда играть в игры и смотреть мелодрамы, над которыми можно пустить слезу. А что же до Феликса, то он был более социальным, смелым и раскрепощенным, он не сидел дома, напротив — был легок на подъем, рвался путешествовать, смотреть новые места, фотографировать интересные виды, знакомиться с новыми людьми… Впрочем, это было раньше.       Феликс поморщился.       — Ну что, я справился лучше, чем ваш Хван?       Он уже и забыл это чувство, когда ты просто показываешь кому-то свои таланты и слышишь восхищения, искреннюю похвалу и нотки зависти в чужом голосе. Раньше его хвалили Минхо, Ёнбок, родители, педагоги, и это всегда было приятно. А потом одна фраза «какой красивый хорошенький омежка» стала началом его конца. И парень до сих пор не смог отпустить ту ситуацию.       — Не хотелось бы обижать Хёнджина, но да, — кивнул Чанбин. — Ты просто нечто нереальное.       — Может, еще пару песен запишем? — Крис обворожительно улыбнулся. Как у него вообще получалось выглядеть таким милым? Тем более когда он доминантный.       Омега усмехнулся.       — Оставим это следующего раза. Я давно не пел, с непривычки могу и охрипнуть.       Крис в ответ кивнул и, взял со стола нераспечатанную бутылку с водой, протянул ее Феликсу.       — Держи. Твой восхитительный голос надо беречь.       Тот взял бутылку и тут же открыл, чтобы сделать пару глотков, и лишь потом замер, осознав, что он вообще сказал. О каком еще следующем разе он говорит? Феликс никогда и ни с кем не шел на контакт, не считая родственников, потому что давно запретил себе любые сторонние контакты. У него и друзей-то не было по этой причине.       Да, он почему-то поехал с этими альфами на их территорию, но неужели он планирует и дальше нарушать свои принципы? Что вообще с ним такое делают эти двое? Почему они так расположили его к себе, что он наплевал на безопасность и свои правила, которым следовал минувшие годы? Ведь ни Криса, ни Чанбина он по факту не знает. Для понимания личности человека нужно в том числе знать его бэкграунд и жизненный опыт. Что знает Феликс об этих альфах? Что они музыканты и друзья Хёнджина? А разве это не должно было лишь сильнее оттолкнуть?       Чанбин заметил его ступор и подошел ближе.       — Ты в порядке?       Такой мягкий проникновенный голос. Феликс посмотрел на него. Со был чуть ниже ростом, но шире в плечах. Забавно, но омеге подобное очень нравилось.       — Ага… — рука машинально закрутила крышку бутылки обратно, а взгляд скользнул к сильной шее альфы, потом к плечам и далее рукам. Невероятные руки. — Можно потрогать?       Чанбин сперва не понял, о чем речь, но потом проследил за чужим взглядом. На нем была черная футболка, никак не скрывавшая крепкие мускулы, над которыми альфа долго и упорно работал, желая довести свое тело до комфортного себе состояния, чтобы победить внутренние комплексы.       — О, ты про мускулы? — Со расплылся в довольной улыбке. — Да, конечно, трогай сколько хочешь.       Альфа подошел еще ближе, давая понять расслабленной позой, что Феликс может делать все, что угодно, а омега сглотнул, ощутив приятное волнение. Когда-то давно он и сам мечтал о мускулах, мечтал быть сильным, но вовсе не из эстетических соображений. Он просто хотел уметь постоять за себя, и для этого же ходил в спортзал и на тхэквондо. Просто чтобы не позволить хоть кому-то причинить себе вред. Ввиду физиологических особенностей подобные мышцы ему не светили при всем желании, с этим быстро пришлось смириться.       Феликс коснулся свободной рукой предплечья Чанбина, а потом скользнул выше, искренне восторгаясь тем, какие эти мышцы крепкие, и какие его собственные руки маленькие на их фоне. Было в этом восторге что-то истинное омежье. Как бы сильно прежде Ли не отрицал свою сущность, он — омега, и ему всегда нравились сильные и красивые альфы, которые ухаживают за своим телом и умеют правильно себя преподнести. А еще ему нравилось ощущать свою хрупкость, как бы яро он это не отрицал.       Да, это непозволительная роскошь, но иногда и Феликс забывался. Сейчас — впервые за пять лет.       Он обхватил ладонью местечко на плече, со всей ясностью понимая, что его маленькие пальцы при всем желании не смогли бы охватить его полностью. Чанбин хорош, немыслимо хорош. А его запах…       Омега вновь сглотнул. По спине прошлось приятное покалывание, а сразу после внизу живота все скрутило от томления. Этот запах был необычным. Решив, что ему нужно ощутить его в полной мере, он окончательно сократил расстояние между ними. Со даже улыбаться перестал, когда омега прижался к нему, все так же сжимая его плечо и теперь утыкаясь лицом в изгиб шеи. Феликсу казалось, что он может ясно ощутить, как по телу альфы пробежались мурашки, едва его чувствительную кожу опалило дыхание омеги.       — Ты… — голос Ли звучал томно и немного хрипло, ведь в горле и права пересохло. — Ты пахнешь Крисом, — подытожил он, осознав в полной мере, что Чанбин и правда полностью пропах своим другом. Не потому, что те находились рядом, вовсе нет. Подобное может быть лишь в том случае, если альфы трахались несколько часов назад. Феликс вдруг ярко представил себе, как это могло быть, как этого сильного и красивого альфу трахал другой сильный и красивый альфа, и это окончательно отбило инстинкт самосохранения, который и так спешно удалился по неизвестным причинам. — Так приятно.       Его просто повело от всего и сразу. Он чуть отстранился, но только чтобы посмотреть в глаза Чанбину. И, возможно, это могло его оттолкнуть и привести в чувство, если бы в глазах альфы была паника. В конце концов, с ним рядом омега, который понял нечто подобное. Однако все было иначе. Казалось, Со даже не дышал, рот был чуть приоткрыт, а взгляд выдавал самое настоящее возбуждение.       Феликс и сам не понял, что произошло потом. То ли он первым подался вперед, то ли Чанбин, но вот они припали друг к другу в поцелуе, омега без тени сомнения приоткрыл рот и поплыл окончательно, ощутив чужой язык.       Стоит признать, ему нравились поцелуи, но далеко не каждый альфа вообще решился бы целовать в губы меченного омегу. Так ведь не принято. Уже имеющий метку омега, который добровольно отдается постороннему альфе, воспринимается обществом не более чем проституткой, что даже денег не берет за свои услуги. А шлюх в губы целовать не принято, это ниже достоинства альф. Разумеется, сам факт того, что трахать таких омег, очевидно, достоинство почему-то позволяет, не обсуждался.       Альфам вообще многое прощает общество, чего не скажешь об омегах, которых общество уничтожает за любую провинность.       Феликс потерся о Чанбина. Как же хорошо этот альфа целовался. Когда его рука оказалась на талии омеги, тот был только за. Со не давил, не пытался лапать зад, как уже привык Феликс, он словно точно так же наслаждался этим поцелуем, смакуя каждое прикосновение, словно дегустатор, в руки которого попало вино с отличной выдержкой.       И омеге это определенно нравилось.       Он успел забыть обо всем на свете — забыть, где он находится и с кем, который сейчас час, какие отложенные на вечер дела он не сделал. Словно все на свете перестало иметь значение. В его пах упиралось очевидное возбуждение альфы. Наверняка у Чанбина большой жилистый член с выступающими венками, и если Феликс его обхватит, снова поразится тому, что его ладонь такая маленькая.       Омега обхватил шею альфы, ощутив, что ноги уже дрожат. Ему было хорошо, несмотря на то, что метка опять жгла огнем, причиняя боль. К этой боли Феликс привык за минувшие годы, привык ее игнорировать, привык отдаваться альфам в отчаянных попытках доказать то ли себе, то ли еще кому-то, что он сильнее метки, сильнее этой навязанной связи. Доказать, что несмотря на боль он все равно может хотя бы попытаться быть свободным. Заставить верить самого себя в то, что он все равно сильнее, чем отвратительные обстоятельства.       Ноги и правда плохо держали, зато уверенно и крепко держал Чанбин. А в какой-то момент Феликс ощутил спиной тепло. Крис. Он ведь все еще здесь. Тот самый Крис, который недавно прямым текстом говорил, что ему тоже нравится Чанбин. Тот самый Крис, который слишком явно показывал, что ему нравится Феликс. Такое вообще возможно?       Омега неспешно разорвал поцелуй с Чанбином и обернулся. Да, Крис и правда прижимался к нему со спины, и это показалось вдруг таким правильным — его дыхание в темных волосах, его руки на плечах и его возбужденный член, упирающийся в задницу.       Альф ничего не смущало, словно и для них все было правильно, все именно так, как и надо. А едва Феликс встретился с Крисом взглядом, тот мягко обхватил его за подбородок и сам приник к его губам не менее страстным поцелуем. И омега не был против. Нет, он никогда прежде не делал ничего подобного, не оказывался в объятиях сразу двух альф и не целовался с ними по очереди. Он даже не думал о подобном. А сейчас представил и внезапно пришел к осознанию того, что хотел бы попробовать.       Именно с этими двумя альфами, потому что рядом с ними все было совершенно иначе. Все было не так, как обычно. Феликс не ощущал себя шлюхой, даже метка горела не так сильно, что совсем уже странно. Чанбин придерживал его осторожно, и жестами, и взглядом показывая, что остановится в любой момент, если омега так решит. И Крис совершенно не давил, целуя нежно и оставляя шанс разорвать поцелуй, если вдруг Феликс так решит. Эти мелочи мозг омеги считывал слишком отчетливо, потому что так никогда раньше не было. Он ощущал эту невероятную разницу, и это будоражило воображение.       А может, это именно то, что он и искал?       Феликс давно уже просто плыл по течению, не пытаясь разобраться в ситуации. Метка на шее мешала ему жить. Она была вечным напоминанием о худшем периоде в его жизни, о той боли, что он пережил. Эта метка перечеркивала всю его жизнь и все его попытки жить как все. Метка причиняла боль всякий раз, когда ему нравился альфа, когда сердце омеги хотело любви, а тело желало ласки. Метка была вечным напоминанием о том, что он порченный, что он не принадлежит сам себе, что его никогда и никто не полюбит.       И ведь Ли думал, что привык. Он верил в это. Каждый раз, выбирая альфу для разового перепиха, он всегда верил в то, что его не будут целовать, к нему не проявят нежных чувств, не будут говорить приятных комплиментов, не попросят номер телефона напоследок и не захотят проводить домой. Потому что всегда все было именно так.       А почему сейчас иначе? И почему это все воспринимается как что-то правильное? Феликс не знал ответа на этот вопрос, не мог найти никаких толковых объяснений. Сложно думать о чем-то, пока ты получаешь наслаждение от прикосновений и поцелуев, но вместе с тем испытываешь боль из-за метки.       Он сам отстранился от Криса и глубоко вздохнул, распахнув глаза. Нет, все не так. Все слишком необычно, не так, как было всегда, и это начало пугать. Это явно не тот случай, когда можно просто переспать с альфой (вернее сразу с двумя альфами), а потом поехать домой и делать вид, будто ничего и не было. Будто это просто была еще одна попытка бороться с меткой, отрицать ее природу и заставлять себя верить в то, что он все равно свободен. Нет, сейчас так просто нельзя.       — Прости. Не стоило так делать, да?       Феликс уставился на Криса. Это точно доминантный альфа? Почему он ведет себя так? Почему у него такой добрый и спокойный голос? Почему он позволяет омеге выпутаться из своих объятий и отойти? Почему не настаивает? Ведь и он, и Чанбин оба возбуждены, а Феликс пришел к ним по собственной воле и это можно считать согласием. Разве доминантные не получают свое, чего бы им это не стоило? Разве не подавляют чужую волю? Разве они не ставят свои желания выше чужого комфорта?       — Нет, я…       Омега совершенно растерялся. Видя его смятение, Чанбин осторожно провел ладонью по его волосам.       — Прости, я не смог удержаться. Ты такой невероятный, что устоять просто невозможно. Я не хотел тебя обидеть, правда.       Что он вообще несет? Нет, Феликс решительно не понимал, что происходит, не понимал этих альф. В чем проблема просто немного надавить? К чему эти извинения, если омега не был против?       — Все в порядке, я просто…       Он и сам толком не понимал, что собирается объяснять? Что он впервые за долгие годы испугался близости? Хотя это правда, он испугался. Проявленная к нему нежность заставила сердце биться быстрее, а это весьма опасно. Метка начала ныть, словно ощутив эту опасность. Это все чревато привыканием, привязанностью. Это может заставить влюбиться. В кого именно — в Криса или Чанбина, или каким-то образом в обоих сразу, — вообще не важно. Любовь — это не разовый перепих.       Однако ситуацию спас телефонный звонок. Ощутив вибрацию, все еще возбужденный Феликс вздрогнул. Он достал из кармана телефон, мысленно радуясь тому, что объяснения откладываются, но сразу напрягся, осознав, что ему звонит Ёнбок. Близнец никогда не звонил по пустякам, он обычно писал сообщения.       Феликс спешно принял вызов.       — Бокки? Что-то случилось?       — Ты… сильно занят? — послышался тихий голос Ёнбока. — Можешь приехать домой?       Голос брата Феликсу совершенно не понравился.       — Конечно могу, малыш. Но что случилось? Где хён?       Брат как-то странно дышал в трубку, словно запыхался.       — Он просто ушел по делам. Я сам сказал, что все в порядке. И все было в порядке, Ликси. Но у меня вдруг закружилась голова, я чуть не упал, добрался до стула. А сейчас… Ты не подумай, все хорошо, просто мне… мне страшно, Ликси.       На сей раз Феликса охватила едва контролируемая паника. Он ощутил, что руки начали дрожать. Лишь выученная с годами выдержка помогла ему сохранить холодный рассудок.       — Я уже еду, Бокки. Ни в коем случае не вставай, не пытайся сам ходить. Я совсем скоро буду дома, — не отключая телефон, омега посмотрел на Криса и шепотом спросил: — Можешь вызвать мне такси? Это срочно.       Оборвать связь он просто не мог. Ёнбок дома один и ему страшно, так что Феликсу просто жизненно необходимо хотя бы слышать его голос. И как же хорошо, что альфы это поняли. Первым с места сорвался Чанбин.       — Не надо такси. Пока приедет — время потеряем. Поедем на моей машине.       Феликс видел, как он схватил со стола свой телефон и ключи от машины, а потом спешно помчался к вешалке, на которой висела его ветровка. Крис осторожно взял Феликса за локоть руки, в которой тот все так же держал бутылку с водой.       — Говори с ним, — тихо шепнул он. — Мы быстро доедем, не переживай.       Омега лишь кивнул. Он был не в силах хотя бы сказать вежливое спасибо, все мысли были лишь о брате. Что с ним могло случиться? Просто нервное? А что если что-то с детьми? А если это преждевременные роды? Минхо нет дома, никто из соседей к нему не зайдет, если будет нужна помощь. Феликс обязан как можно быстрее оказаться рядом с братом. Все остальное — потом, это все вторично.

***

      Минхо устало покосился на документы. Все оформлено как надо, волноваться не о чем, что омега все равно понимал, что противникам есть чем крыть. Любой суд в первую очередь ратует за то, чтобы сохранить семью. И строго по закону Хван Хёнджин подходил под категорию альф, которым вполне можно дать шанс на исправление. Он не конченный алкоголик, не наркоман, не игроман, он не совершал домашнего насилия, не замешан в криминальных делах. Да, и по закону, и по факту весь косяк этого альфы в том, что он просто тупой.       В конце концов, тупость — это еще не приговор. Любой, даже самый конченный тупица в теории может поумнеть и что-то понять. Так что Минхо опасался того, что именно на это и будет давить оппонент. Этот Хан Джисон. Омега, который стал адвокатом для такого вот альфы. Минхо не стал бы представлять интересы Хвана в суде даже за целое состояние, поэтому он считал, что Джисон либо не имеет принципов и ему просто важнее деньги, либо же дружба с этим Хваном куда важнее, чем омежья солидарность (что на самом деле даже грустно).       Минхо поморщился. Почему он вообще постоянно возвращается мыслями к этому Джисону? В нем нет ничего интересного, вообще. Не считая того, что Хан почему-то сам искал с ним встреч, и не всегда для того, чтобы обсудить их совместное дело. Повод был именно такой, это да.       Сначала он напросился на встречу в ресторане тайской кухни, про дело они там так и не поговорили, все обсуждаемые темы были про какие-то банальности вроде предпочтений в еде, и Минхо в тот день и сам не понял, как так вышло, что они проболтали три часа. Он успел себе зад отсидеть и толком не заметил это. И это ему не понравилось. Не то, что он отсидел зад, а то, что Хан Джисон так сильно увлек его разговорами ни о чем.       Минхо напоминал себе снова и снова, что это не просто какой-то новый знакомый, с кем можно поболтать о еде или погоде. Это адвокат Хвана, и нельзя, чтобы он втерся к нему в доверие. И именно поэтому все их встречи вне суда стоило свести на нет. Но придерживаться такого правильного решения не вышло.       Так случилось, что у Ли дважды сорвалась встреча с омегой. С Ушиком они познакомились не так давно, но общение в сети было насыщенным. Виделись они три раза, и все три раза из кафе, где они болтали за чашкой кофе, они направлялись в отель, чтобы развлечься в постели. Вести его к себе домой Минхо не мог, ведь там младшие братья, и Ушик тоже пояснял, что живет не один, а вроде как с родителями. Так что вариант с отелем был удобен им обоим.       И все было нормально, но лишь до определенного момента. Ушик перестал сразу отвечать на сообщения, хотя и был в сети. Потом за это извинялся, говорил, что у него завал на работе, и Минхо делал вид, будто ничего особенного и не произошло. Вряд ли при завале на работе можно всегда быть в сети, но Ли не акцентировал на этом внимания. А потом Ушик пригласил его на свидание, Минхо с радостью согласился. Он пришел в кафе в нужное время и прождал там целый час. Ушика не было, трубку он не брал, на сообщения не отвечал, хотя был в сети. Минхо не знал, что и думать. Устав ждать, он собирался уйти, как вдруг не пойми откуда рядом с его столиком оказался Хан Джисон. Оказалось, что он временно жил как раз рядом с этим кафе и сам в него часто заглядывал. И по итогу Минхо, в общем-то расстроенный тем, что Ушик его нагло продинамил, позволил уговорить себя посидеть с Ханом. И что поразительно, Джисон умудрился его отвлечь от неприятных мыслей. Он не раздражал своей болтовней, в основном именно потому, что ни слова о деле с разводом четы Хван не прозвучало. Так что в итоге Минхо даже поблагодарил Джисона за приятную компанию, но подытожил, что пока дело с разводом не закрыто, ему не стоит больше проводить время с этим человеком.       На следующее утро Ушик позвонил ему, обрушив на плохо спавшего Ли целый поток извинений. Якобы его задержали на работе, он так увлекся каким-то очень важным проектом, от которого чуть ли не его карьера зависит, и в итоге просто потерялся во времени и забыл про свидание. Минхо его выслушал и принял извинения, но не особо поверил сказанному. Они договорились увидеться снова вечером текущего дня все на том же месте, и снова Ушик не явился. И пока Минхо снова ждал в кафе, ему написал незнакомый человек, пояснивший, что он нашел странную переписку в соцсети своего жениха, Мин Ушика.       По итогу Минхо и узнал, что Ушик не работой был занят, а своей предстоящей свадьбой с альфой. И его это не сильно удивило. Да, Ушик собирался нагуляться перед своей же свадьбой. Ну или он думал, что вполне возможно изменять своему альфе с другими омегами. Жених устроил ему разнос, узнав про измену, но обещал, что простит и не отменит свадьбу, если тот прекратит эти странные отношения с омегой.       В общем, Минхо был немного расстроен. Не тем, что выбрали не его, и даже не тем, что он был обманут. Просто он в который раз наткнулся на омегу, воспринимавшего отношения с другим омегой как простое развлечение. Такие омеги любят омег, но выходят замуж за альф, потому что так, видите ли, правильно. Так принято делать, иначе ведь семью не построишь. Оставалось лишь радоваться тому, что влюбиться Минхо не успел. Теперь придется искать себе другого омегу, снова понимая, что серьезных отношений ему не светит. Да, это дохлый номер, но искать Минхо не перестанет. Ему нужен омега, так уж сложилось. У него повышенное либидо, ему нужен хотя бы секс, даже если он будет лишен простых человеческих отношений. А альф или бет он никогда не воспринимал в интимном плане — только омеги и все тут.       — О, привет.       Ли нисколько не удивился, услышав этот голос. Он уже даже начал подозревать, что Хан нарочно выслеживает его. Глупость, конечно, но кто знает, что может прийти в голову этому странному омеге.       — Привет.       Минхо закрыл папку с документами и посмотрел на Джисона. Он не был слепым, видел, что этот парень проявляет к нему вполне определенный интерес, но не хотел с ним связываться именно из-за рабочих аспектов. Это как минимум непрофессионально.       — Ты ждешь кого-то?       Ли мотнул головой.       — Можешь сесть.       Будь что будет — решил он. Совсем не в духе доминантного омеги действовать вот так, на едином порыве и наплевав за свои правила, но даже Ли Минхо мог позволить себе иногда совершать глупые поступки, не думая о последствиях.