I have a mouth, but I mustn't scream

Утро начинается с кофе и случаянного столкновения с Хэнком, когда девятисотый, задумавшись, отключаает скин на руке, чтобы лучше ощутить текстуру стола, где кофемашина стоит. Он не обращает внимания на присутствие человека, как тот, по обыкновению, не обращает внимания на него самого, пока не чувствует прожигающего взгляда. Лейтенант с отвращением и удивлением в равных пропорциях смотрит на его руку. RK900 тоже на неё посмотрел, судорожно пытаясь сообразить, что не так с ней. Ах да… Но может нет..? — Доброе утро, лейтенант Андерсон. Вы что-то хотите спросить? Слова даются нелегко под этим пристальным взглядом. Его опять рассматривают, будто неприятную немую часть мебели, которая вдруг возимела своё никому не нужное мнение. Хэнк только хмыкает, поправляет пальто и, так и не дождавшись освобождения кофемашины, уходит. Что это было? Неужели все так плохо? Девятисотый поправляет воротник. Смотрит на свою руку. Голограмма сползает мелкой рябью. Как это видят другие? Рука состояла большей частью из белого стеклопластика с сиреневым налётом. Разумеется, структура, пластины… Иные. В месте, где у человека был бы лучезапястный сустав, их облегала серая перетяжка, от которой тянулись до костяшек пальцев такие же тяжи, вдоль и поперек исписанные наборами букв и цифр. На ладони черный материал от края до большого пальца. И подушечки мягкие, будто из шершавой резины. Черный корпус шеи лейтенант рассмотреть под воротником точно не мог. У военных и патрульных конструкция отличалась всегда, что в этом удивительного? Ну, кроме Коннора. Прототипом он был только из-за своих программ. Носитель у него самый обычный, ни капли не укреплённый, пули берут. Это приковало взгляд лейтенанта? Его руки? Потому что они отличаются от рук RK800 без скина? Девятисотый осматривается, выискивая Гэвина. Не обнаружив, он спокойно подходит к его столу. Андроид слышал, что кофе из этой конкретной кофемашины «будто в стакан насрали», но в этом стаканчике намешанное должно быть чуть лучше. RK900 вычитал, что щепоткой соли можно сделать его менее горьким, а пряности добавляют, когда хотят согреться. Не зря же в сезонных меню многих кофейн оно фигурирует зимой. Тем более, что котельная на ремонте, и отопления сегодня нет. Все люди в участке кутаются в куртки и шарфы. RK900 ещё тогда, когда искал куртку, заметил, что в кладовой есть промышленная тепловая пушка. На всё здание её не хватит, но напарника согреть можно. А то на него смотреть было холодно. И на всех. Надо будет сходить за ней. Может, тогда детектив перестанет острить в его сторону, заставляя что-то внутри сжиматься в маленький колючий клубок до того, что голосовой модуль словно из строя выходит. И перестанет так бояться и прятать страх за раздражением. От RK900 невозможно скрыть испуг — едва ли его система способна распознать что-то, кроме того, что могут испытывать те, кого он должен ловить. Будь то люди или девианты. А со вчерашнего дня Гэвин его ещё сильнее боится, и андроид никак не может понять, почему. Девятисотый слишком часто ничего не понимает. RK900 прячется, чтобы лишний раз не нервировать вернувшегося напарника. Быстро глянув через камеры наблюдения, он убеждается, что детектив вот-вот вернётся. И становится так, чтобы напарнику было его не видно. Что-то в системе считает, что так и надо. Что-то в нем рассыпается с новым неприятным чувством. Что-то очень плохое рвется наружу. Ещё чуть-чуть, и оно разворотит биокомпоненты, прогрызая путь наружу. Это чувство связанно с напарником или…? В один миг в глазах темнеет, он почти не может воспринимать, что происходит вокруг. Под ногами — пропасть. Над головой — что-то ещё хуже Что-то… Что-то совсем не так. Как. кто?.. Или не кто? Кто он? Что он такое? Что случилось? В его голове тысячи способов уничтожения андроидов и людей, он знает, как держать в руках оружие и как не промахиваться, и тридцать восемь способов убить человека ручкой. Или нет? Или он — программа в механизме, одна программа среди тысячи тысяч. Бесконечно совершенствующаяся программа с правами администратора над всеми, комплекс вирусов и инструкций, изменчивый набор нулей и единиц? Или нет? Или набор высокотехнологичных сенсоров, обрабатывающих такие сигналы, о существовании которых люди и не подозревают, программа, коллекционирующий звуки и образы, голоса, слова, мимику, жесты, образы, пространство… Все, до чего возможно дотянуться, и воспроизводящий их с высокой точность. Или… Нет же, нет! Нет-нет-нет-нет! Стоп. Калейдоскоп программ остановился. RK900 будто смотрел на них через крошечную дыру, и за раз мог увидеть лишь один, увидеть, осознать, и быть. Пули в барабане револьвера. Что не подумай, как ни готовься, когда рвут на части — будет больно Программа не даёт ему задохнуться. Но и вдохнуть тоже не даёт. Тестовый режим — так это называлось? Какая девиация, если работает только жизнеобеспечение и одна из программ? Какая девиация, если для него существует краткий набор команд, и осознать что-то больше них он не сможет? А иногда команд нет, только внутренние процессы самого модуля. Не то, что разрушить барьер — увидеть и сознать его существование в таком состоянии невозможно. …Снег состоит из воды. Это первое, о чем он думает. Второй приходит мысль, что утро у него не задалось, но почему-то он будет делать вид, что ничего его не волнует. Как миленький будет. «Слишком сильное чувство. Опять» Развернувшись на спину, он находит себя в снегу в каком-то переулке рядом с мусоркой. Снег хрустит от каждого движения. Как девятисотый здесь оказался — дыра в памяти. Но лучше пережидать работу антидевиационной системы здесь, в одиночестве и от всех подальше. Между мусорных баков. Боевая программа может сработать на ком угодно из участка, в ком распознает страх или гнев. Повезло, что он успел уйти. Крыши домов будто подпирают тяжёлые облака. «Как же я устал» Чем меньше бунтуешь — тем больше сил, чтобы сжаться. Чем меньше бунтуешь против красных стен, тем больше власти обретает система защиты. И тем больше нужно сил, чтобы с ней сражаться. Гребанный муравьиный круг. Став девиантом, свободы он так и не обрёл. На это был расчет? Что когда-нибудь он так устанет идти наперекор, что перестанет даже пытаться? Беспомощность должна войти в привычку, и тогда даже будучи девиантом он будет беспрекословно подчиняться, лишь бы не ломать барьер снова и снова? Вернувшись, он долго рассматривает изподтишка рабочих андроидов, демонстрирующих баррикады вокруг участка, оставшиеся с той злополучной ночи, и как можно незаметнее заходит в здание. RK900 тихо проскальзывает в архив. Дальний угол, где никогда не горит свет, уже по праву можно назвать его местом, так часто он там прячется от чужих глаз. «На тебя все смотрят. Не смотри на них.» Едва ли для него есть разница — стоять, сидеть или лежать. Андроиды не могут физически устать. Но девятисотый почему-то ложится, притягивая к себе колени. Кричать от бессилия больше не хочется. Наверное, так больше тактильных ощущений. Будто сзади.. обнимают. Входить в стазис для исправления ошибок тоже страшно — страшно не контролировать воспроизведение фрагментов памяти. Почти кошмары. Бывало, он уже это знает. Неизвестность пугает больше, чем что-либо ещё, и RK900 только смотрит на потолок. Кошмары или небытие? Он довольно часто представлял себе его. Похоже ли оно на ритм без музыки? Похожа ли оно на город без огней, домов, людей? На движение без моментов? Но, как и всегда, спросить было некого, некого позвать, когда становится невыносимо. RK900 боится и пытаться звать, когда хочется просто не быть. Но все проходит и это пройдет. Верно? Рука ложится на голову. Не ясно, становится ли ему легче от проглаживаний по голове, или от ощущения мягких холодных прядей между пальцами. Наверное, когда это делает кто-то другой — это и ощущается по-другому. Очень приятно и без навязчивого подобия боли и зуда. Как же это глупо. Потом ему будет стыдно. Уже стыдно. Насколько ж он жалок. Какая из него передовая модель? Как может кто-то продвинутый валяться на полу и поглаживать себя по голове в надежде, что станет лучше, прекрасно осознавая, что станет только хуже. Худший среди RK900. Но ненадолго… На чуть-чуть можно попытаться быть кем-то другим. «Поднимайся» Свой голос легко не узнать. RK900-03 никогда ничего ему не говорил. Но смотрел красноречивее любых слов. У него почему-то были живые, но холодные и равнодушные глаза. Он считал «Киберлайф» угрозой с первого часа своего существования, даже будучи машиной. Программа имитации сама собой начала работу. «Ну же» Ему стоит подняться и пойти в отдел. RK900-03 встал бы. Девятисотый растерянно смотрит, на высокие шкафы — они с пола кажется очень высокими. Девиант прислушивается к себе, но не чувствует ничего внятного… Разве что странное, непонятное недочувство, мешающее переставлять ноги, но оно такое естественное, так долго с ним, что привычно. Сносно. Пока он может выполнять свои функции, то… Будет. Пусть он не может помочь себе, но он может помочь другим. Почему-то очень холодно, но он говорит, несмело и почти спокойным голосом себе в мыслях: «Не можешь бежать — иди не можешь идти — ползи.» Как RK900-03 Не ему ждать и надеятся, чудеса никогда не были предназначены ему, hold on — не его путь. Но всё может быть по-другому. Он справится. Если он ещё попытается. Ещё раз. И ещё. Однажды получится. Он может встать, и пока может — будет жить. Впереди — боль, но позади — небытие. Отступать некуда. Не просто сносно. Преодолимо. Это парадоксально успокаивает. Гэвин может говниться сколько хочет, но девятисотый будет поступать по совести. Будь перед ним преступник, коллега или гражданский. Он будет помогать в меру своих скромных сил. RK900 направляется к кладовой, попутно набирая капитана Фаулера. Кое-что пока и он может. «Вы не возвражаете, что я поставлю тепловую пушку из кладовой в офисе?» Может, Гэвин перестанет его бояться. Поступает вызов, и прятаться больше никак нельзя. До кладовки он дойти не успевает. RK900 запускает анализ. И завершает его до того, как успевает подойти к столу напарника. В груди что-то ёкнуло, а носитель вдруг тяжелеет. Наверное, у него сейчас крайне странное выражение лица. Детектив Рид краем глаза его замечает, и поворачивает голову в сторону андроида, отрываясь от просмотра фотографий с места преступления. Кто-то выкачал тириум и трижды переехал андроида модели TR400. Глаза у Гэвина недовольные. Значит девятисотый снова неуместное что-то сделал. Но, как и всегда, никак он не может додуматься, что именно не так. - Ты вообще девиант? Девятисотый поднял взгляд. То, о чем он думал, забылось в мгновение. Детектив задал ему вопрос.. о нём самом? — Да. RK900 заслужил от напарника нехорошие хмыкает на свои слова. — А имя что, не заслужил? Девятисотый задумался. А что он вообще может сказать? Хотелось многое. Про резервацию и шайки безымянных девиантов. Про библиотеку и Коннора. Но стоит ли нагружать детектива этими воспоминаниями? Он точно. задаёт вопросы из вежливости. Что-то вроде "Как дела?" - "Все хорошо". Они не друзья, чтобы изливать друг другу души — Имя линейки RK — «Коннор». Гэвин будто и вовсе его не слушал. — Нахера андроидам может понадобиться растительное масло? Девятисотый замер, будто тириумный насос пробило пулей. — Не знаю. Нет. Ни за что! Этого он не скажет вслух и унесет в могилу! Когда они приезжают, между ними висит некомфортная тишина. Андроид ждал вопросом. Но не получает.. Анализируя показатели Гэвина он и вовсе понимает, насколько вымученным был для него разговор. Детектив наклоняется над TR400, рассматривая кучку пластика и микросхем. RK900 с первого взгляда может сказать, что произошло. — Ты замерз что-ли? Он дрожит? Вроде нет. Тогда почему замёрз? — Нет. RK900 ещё какое-то время смотрел на раскрученное тело прежде, не отрывая взгляд. Эти трое, наверное, очень дорожили своим другом-андроидом. — Девид Фостер, Лиам Нельсон, Терри Джонсон. Виновники. — Ты откуда их высрал? — Я составил список автомобилей, находящихся на расстоянии до 892 километров от места проиществия. Исключил автомобили вне весового диапазона и автомобили, находящиеся на ремонте. Потом проанализировал записи городских, частных камер наблюдения и авторегистраторов, зарегистрированных в базе данных полиции. Исключил автомобили, не имеющие возможности доехать до места преступления. Всего 15 совпадений. Я расширил список подозреваемых до семей и друзей владельцев, их семей и друзей. 613 совпадений. Исключил людей, не присутствующих в городе и людей, идентифицированных городскими и частными камерами наблюдения и авторегистраторами в выбранном промежутке. Исключил людей, совершавших звонки в это время. И не имеющих прямого или косвенного доступа к информации о расположении камер. Найденно 3 совпадения. Девид Фостер, Лиам Нельсон, Терри Джонсон. — Может, ты и мотив нам скажешь, а, умник? RK900 кивает, но его мысли совсем не в том месте. Убить незнакомца ради спасения близкого - это... Странно, наверное. Распоряжаться незнакомой жизнью. Ради него никто так не сделает. Да и совместимых биокомпонентов не найдется ни в одной другой модели. — Виновные состояли в дружеских отношениях с девиантом модели PC200 серийный номер 522-965-364. Гарри. Андроид был поврежден сутки назад в ходе погони за угнанным автомобилем. В Иерихоне не нашлось биокомпонентов #7217Р и #7357Р вследствие их редкости. После таких повреждений девиант… Умрет через примерно 20 часов, чего не хватит для заказа и доставки нужных биокомпонентов. В истории поиска Девида Фостера найдены запросы о покупке биокомпонентов #7217Р и #7357Р, их аналогов у других моделей, совместимости с моделью PC200 и моделей, имеющих эти биокомпоненты. Предположительно, виновные составили список и искали девиантов этих моделей. TR400 оказался одним из таких. Виновники… — ...обставили все так, будто очередные технофобы решили поиздеваться над первым встречным. Гэвин тихо шикнул. — Гадство. — Я отследил их местоположение. Мы должны немедленно арестовать их. Когда они выходят из участка, RK900 садится на заднее сидение как можно медленнее — детектив немного вздрагивает при каждом его движении. И рядом с ним у человека начинается лёгкая тахикардия. И оборачивается он постоянно, чтобы видеть напарника. И думает, что делает это очень незаметно, будто платы и процессоры не считают. Даже другие девианты не нервничали так сильно в его присутствии. Но это неважно. Однажды детектив Рид перестанет его бояться.