Альянс: Последняя война

«1 ноября 2345 год Это конец… Я осталась совершенно одна. Те, кто вышел наружу за запасами так и не вернулись. А оставшиеся в этой чертовой пещере умерли от голода и жажды. Я и сама пишу из последних сил. Мне с трудом удается удерживать в руке карандаш, не говоря уже о большем. Мой брат отправился на поиски и тоже пропал. Я одна среди трупов и мысль о том, что я скоро стану одной из них повергает меня в ужас. Я не могу умереть… Все не может закончиться так…»

Осень, 2347 год

Воспоминания Люси

— Они умирают, — уже в сотый раз твердила девушка, облачённая во всё чёрное. — Им здесь не место. Нужно найти место с более подходящими условиями, я справлюсь. — Нет, — низким басом ответил ей голос мужчины. Глядя через небольшую щель в стене я видела только девушку, спасшую нас два года назад. Лицо того мужчины мне так и не довелось увидеть. Говорили, что его звали Реджинальд Освальд. До времён распыления он был важным человеком в Альянсе и не менее жестоким. Почему эта девушка слушалась этого мужчину? Я об этом не знала, но часто задавалась этим вопросом. Ведь она и сама была невероятно сильной и умелой. Видеть её в действии всем нам приходилось нередко. Мы не знали её имени, поэтому называли её Призраком. Один мальчик из нашего лагеря назвал её так перед тем, как умереть. «Спасибо вам, Призрак» — это были его последние слова, произнесённые на последнем вздохе. Почему именно Призрак — этого никто не знал, но сослались на то, что у этого мальчика были галлюцинации из–за высокой температуры. С тех пор это стало её именем. И она не была против. Я так и не дослушала их разговор. Меня отвлёк сильный кашель девочки, которая лежала в углу комнаты, укутанная в старое потрёпанное одеяло. Её кашель был настолько сильным, что казалось, будто стены в комнате дрожат. Они и без того казались тонкими, так как здесь было очень холодно и сыро. Но места нам здесь хватало. — Люси, — тихо позвала меня Эрика, коснувшись моего плеча. — Почему она замолчала? Я перевела взгляд на ту девочку, которая ещё пару минут назад задыхалась от собственного кашля. И вправду, теперь она смирно лежала в углу. С уголка её рта стекала струйка крови. Мне не нужно было быть достаточно взрослой, чтобы понять, что стало с этой девочкой. В отличие от Эрики я приняла всю суть жестокости этого мира ещё в жаровне, когда моих родителей безжалостно убивали на моих глазах солдаты Альянса. Но вместо того, чтобы сказать ей правду, я промолчала. Мне было тяжело говорить правду, ведь боялась, что однажды такая участь настигнет и меня. Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что той девочки уже не было в комнате. В том углу осталось лишь одеяло, в котором она испустила последний вздох, будто находясь в коконе. Нас вывели из здания. На улице было адски холодно. Моё тело прежде не испытывало такого холода. Лучше бы я продолжала страдать от пекла в жаровне, чем испытывать этот пронизывающий холод. — Я знаю, что вам страшно, — начала свою речь Призрак, встав перед нами. — Но вы должны сейчас принять правду. Настали жестокие времена. Гибриды ищут и убивают людей только потому, что они люди. Вы должны научиться выживать сами и защищать себя. Я научу вас бороться за свою жизнь и переносить все самые тяжёлые условия. Жалеть я вас не буду. Это была самая вдохновляющая речь для меня за все два года. В тот момент я осознала своё место в этом мире и признала свою цель. Я должна жить. Я должна бороться, чтобы выжить. Я не умру, как мои родители и не стану напрасной жертвой жестоких времён. Может это было самым смелым решением в моей жизни, поставить себе цель просто выжить в конце? С годами я начала понимать, насколько это было смело убедить себя в желании жить, несмотря ни на что.

Спустя три года

      Призрак действительно нас не жалела. Она не пыталась быть для нас старшей сестрой или матерью. Жестокий наставник, не щадящий своих учеников. Она тренировала нас чуть ли не сутками, заставляя проходить все круги ада. Этим она делала нас сильнее. В конечном итоге из всего лагеря осталось лишь десять человек. Жизни многих детей была утеряны из–за болезней и убийств. Она также учила нас тому, чтобы мы ни в коем случае не привязывались друг к другу. — Я скажу вам лишь один раз, — произнесла она, сидя у костра вместе с нами. Вокруг была мёртвая тишина. Густые верхушки деревьев разрезали лунный свет на полосы, преломляя тем самым его. — Никогда не привязывайтесь. Это сложное время, где нет места сентиментальностям. — А ты тоже не привязывалась? — спросил парень из нашей небольшой компании. Его голос звучал немного грубо, словно он пытался плюнуть в неё этим вопросом. Но она осталась непоколебима, в прочем, как и всегда. — До этой войны у меня были друзья. После распыления я оставила их и пошла своей дорогой. Если бы я осталась с ними, то мы бы просто не выжили. Защищать близкого тебе человека это неплохо, но ты можешь не заметить, как эта защита может превратиться в одержимость оберегать. — А они ещё живы? — спросила Эрика, сидя рядом со мной. — Эти друзья… — Может быть, — ответила Призрак, слабо улыбнувшись. — Я этого не знаю и будет лучше, если не узнаю. Мы не сможем построить будущее, если будем цепляться за прошлое. Наша задача остановить гибридов. — Но ты ведь тоже гибрид, — подметила я, не отрывая от неё взгляд. Сказав это, я перевела взгляд на рыжеволосую девушку, сидящую рядом с ней. — Как и ты, Эбигейл. Эбигейл Хартон. Она появилась три года назад, когда мы пересекали границу между девятым и седьмым районами. Мы оказались в западне. Гибриды застали нас врасплох и нам приходилось искать все возможные способы, чтобы выжить. Бороться с гибридами голыми руками — это всё равно, что пустить себе пулю в лоб. Они превосходят нас по всем параметрам и не стоит за ними гнаться. Это тоже был один из уроков Призрака, который освоен был гораздо быстрее остальных. Если бы тогда Эбигейл не оказалась в подходящий момент, каждый из нас был бы мёртв. — Она мне нравится. — Эбигейл усмехнулась, глядя в мою сторону. Языки пламени танцевали в её тёмных глазах, придавая ей зловещий вид. В тот момент во мне что–то щёлкнуло. Неприятное ощущение плохого предчувствия начало поедать меня до мозга костей. И оно меня не подвело… На следующий день после посиделок у костра мы отправились на самое важное задание в нашей жизни. У нас появился шанс устранить предводителя гибридов и занять верхушку. Призрак вела нас за собой. Нашей задачей было прикрывать её, пока она и Эбигейл вместе пробираются в здание. И в самый удачный момент, что–то пошло не так. Гибриды как будто уже заранее знали о нашем плане. Они пропустили Призрака и Эби вперёд и обрушились на нас словно смертоносный вихрь. Всё, что нам оставалось — отступить. Мы правда стояли до последнего, но всё наше оружие было израсходовано. Большинство из нас погибло. Призрак так и не вышел из здания.

***

Настоящее время

— Люси, будет лучше для тебя, если ты всё расскажешь, — произнесла Эби, сидя напротив девушки. Они находились уже совсем в другой комнате, которая во многом отличалась от комнаты Карла. Судя по предметам, лежащих на столе возле закованной Люси, это была камера пыток. Свет здесь был очень тусклым, а стены невероятно грязными. Аромат был не из приятных, в воздухе веяло страданием, отчаянием и смертью. Люси была прикована к металлическому стулу. Металл был довольно холодным и неприятно обжигал оголённые участки кожи. Эбигейл сидела напротив неё на стуле, перевернув его так, что его спинка была спереди. Свесив руки на этой спинке, рыжеволосая прожигала пленницу взглядом. И ничего доброго в её взгляде Люси не наблюдала. — Мне нечего рассказать, — равнодушно ответила Люси, пожав плечами, одновременно пытаясь выдернуть руку из наручника позади себя. — Единственное, что я могу сказать тебе, так это, — девушка слегка наклонилась вперёд, глядя на Эби исподлобья. — Гори в аду, сучка. Эбигейл ухмыльнулась и отвесила девушке смачную пощёчину, после чего схватила её за грудки и притянула к себе. Взгляд рыжеволосой стал более безумным, словно в неё вселился самый настоящий демон. — Я тебе даю шанс рассказать всё без потери конечностей, но смотрю, тебе так не терпится лишиться одной из них. Эби оттолкнула девушку от себя и встала на ноги. Осмотрев её с ног до головы, она снова ухмыльнулась и покинула камеру, оставив Люси наедине с собой в ожидании пыток. Подождав пару минут, Люси стиснула зубы и одним движением вывернула себе запястье, тем самым освободив одну руку. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не закричать. После этого она дотянулась до столика, на котором вместе с инструментами для пыток стоял стакан с водой. Взяв его, она вылила воду себе на руку и смогла путём скольжения высвободить вторую руку. Теперь оставалось самое сложное — выбраться из этой камеры, а после и из здания.

***

— Где же его черти носят, — сквозь зубы процедил Саймон, неся на спине бессознательную Эрику. — Почему я вообще должен тащить её у себя на спине, это невыносимо. Ворчание Саймона сопровождали звуки природы. Журчание реки доносилось до глубин леса отдалённой фоновой мелодией. Ничего необычного, даже шелест листвы на деревьях уже давно приелся. Но кое–что всё равно заставило Саймона остановится. И это вовсе не усталость от подъёма целого человека. Легким выцветанием звука до слуха донеслось пение птицы. Парень замер на месте, стараясь не издавать лишних звуков. Пение птицы — это огромная редкость. Хоть земля и начала отходить от апокалипсиса, всё же птиц был ещё слишком мало. Среди людей даже пошло поверие, что если услышать пение птицы, то долгие годы жизни обеспечены. Конечно, это было просто суеверием, в которое мало кто верил, но Саймон в этот момент действительно ощутил прилив сил. Может дело вовсе не в суеверии, а просто в том, что пение этой неизвестной птицы было просто прекрасным. Заслушавшись птицу, пение которой хоть и было недолгим, парень не заметил, как на его спине очнулась Эрика. Белокурая девушка вышла из состояния полусна и нашла в себе силы, чтобы поднять голову. — Это была птица? — разлепив пересохшие губы, тихо произнесла она у уха Саймона. — Да, это была птица. Так что поздравляю, ты будешь жить, — отшутившись, ответил парень и поправил девушку у себя на спине. — Где Джаспер? — Мне бы знать, — закатив глава, ответил он, шагая уже более активно. — Но ждать его больше нет смысла. Мы так погибнем и никакое пение птицы не поможет. Ответа на его ворчание не последовало. Эрика снова потеряла сознание и Саймон напрягся. Он понимал, что в таком состоянии она долго не протянет, а тот небольшой промежуток времени, в который она недавно очнулась — просто чудо. Парень занервничал и оттого начинал злиться, что ему крайне важно спасти жизнь Эрике. «На войне нет места сентиментальностям», — звучали в голове слова его наставника, но подчиниться им было крайне трудно. Особенно учитывая тот факт, что Эрика на данный момент осталась единственной у Саймона из всего лагеря. И просто так умереть он ей не позволит.

***

Весна, 2350

Воспоминания Саймона

То, что произошло той ночью, когда мы почти уничтожили предводителя гибридов — я не помню. Я отключился практически в самом начале, когда меня вырубили сзади. Как мне удалось выжить — не знаю. Но очнулся я только на следующий вечер. Мы находились в лесной гуще, где практически было не пройти. Спрятались за множеством густых ветвей, как маленькие зверьки, прячущиеся от хищника. Было темно. Мы даже не разжигали костёр, чтобы не быть обнаруженными. Вокруг дико воняло полынью, смесью которой обмазали меня с ног до головы. Запах полыни перебивал отличительные навыки обоняния у гибридов, так что использовали мы эту смесь довольно часто. Но всё же я не мог привыкнуть к этому аромату и смириться с ним. От этого запаха у меня начинало сводить и без того голодный желудок. Оторвав голову от настилки из мха, которую старательно сделали для меня девочки, я осмотрелся. От нашего оставшегося количества я чуть было не открыл рот и не завыл на луну, которой здесь было не видно. Нас осталось пятеро… Лишь пять подростков на фоне армии гибридов? Серьёзно? Был ли я расстроен — это конечно вопрос с подвохом. В отличие от меня, им предстояло наблюдать за нашим поражениям в самых ярких красках. После их рассказа я мог смело назвать себя везунчиком. От одних историй меня бросало в дрожь и хотелось плакать. Каково тогда было им? Мы остались одни. Без наставника. Брошенные на произвол судьбы в мире, где нам не было места. Призрак всегда твердила, что гибриды не правы и люди достойны продолжать свой род. Но верила ли она сама в то, что говорила? Конечно, легко говорить о таком, когда сам не являешься слабым человеком. Меня всегда это злило. По правде говоря, мне раньше хотелось стать гибридом. Просто только потому, что мне хотелось спать в мягкой тёплой постели и есть нормальную еду. А не кочевать в заброшенных промерзлых зданиях (и то если повезёт) и не рисковать жизнью ради одного куска хлеба. После той ночи я возненавидел сам себя. Как я мог хотеть стать таким безжалостным чудовищем только ради золотой ложки во рту? Стоит ли оно того, когда приходится истреблять целый человеческий вид. Я никогда не соблюдал правила. И это правило, что на войне не место сентиментальностям — я тоже пропустил мимо ушей. Джаспер, Эрика, Хедвиг и даже эта вечная прямолинейная заноза Люси. Все они моя семья. И если случится так, что я останусь один — может тогда я и вспомню про это правило.