Когда заходит солнце

— Два хот-дога и большую диетическую колу, — говорит Йен, подходя к стойке закусочной с дерьмовой ухмылкой. Микки закатывает глаза, вбивая заказ в кассу. —Хочешь что-нибудь с ними? — Горчицу, - отвечает Йен. — Больше ничего. — Микки хмыкает. — Мужчину по душе. — Йен демонстративно игнорирует трепет в животе и румянец, ползущий вверх по шее. Микки смотрит на него, изо всех сил стараясь сдержать улыбку при виде того, как Йен краснеет. — Что-нибудь ещё? — спрашивает он. — Хм, — размышляет Йен. — Я знаю, что было что-то ещё… Что это было…— Микки смотрит на него с совершенно невозмутимым видом. Какая-то мамаша-болельщица, стоящая в очереди за Йеном, фыркает. — О да, — говорит Йен с ухмылкой. — Один сотрудник закусочной на обеденном перерыве, пожалуйста, и спасибо. Микки нажимает кнопку на кассе, и ящик открывается. Йен платит мужчине и оставляет сдачу в чашке для чаевых. — Хот-доги будут готовы через минуту, — говорит Микки, кивая в сторону, чтобы Йен отошёл в сторону. — Обеденный перерыв будет через пять минут. Йен берёт содовую со стойки и делает глоток. — Я могу подождать. *** Йен: ты сегодня работаешь? Микки: Нет Йен: что? Йен: с кем я должен обедать?? Микки: с Тайлером Йен: он не такой весёлый Микки: А я? Йен: иногда Микки: отвали Йен: :) Йен: нет, но серьезно, с кем я должен пообедать? Йен: Я не помню, как делать это в одиночку! Микки: Я уверен, что ты справишься Йен: сомневаюсь... Микки: Иди посиди в тени и съешь свой чёртов сэндвич Йен: на самом деле это сэндвичи. Микки: Досадный ублюдок. Йен: если я закрою глаза, мне почти кажется, что ты здесь. Йен: но и не совсем то. Микки: тебе кто-нибудь говорил, какой ты чертовски странный? Микки: Я завтра работаю. Йен: о, слава богу! *** — Что привело тебя сюда? - Йен поворачивает голову в сторону Микки. Они не говорят о серьёзных вещах, по крайней мере, нечасто. Они редко говорят о своём прошлом. До сих пор он не задумывался, почему так происходит: потому что Микки не спрашивал или потому что Йен не предлагал. — Это долгая история, — отвечает Йен, не вдаваясь в подробности. Микки не отводит взгляд. Он не настаивает, но и не меняет тему. Йен вздыхает. — Я сбежал с мамой, — говорит он, которому легче смотреть на горизонт, чем в глаза Микки. Они сидят в тени под одним из больших деревьев рядом с закусочной. — Мне только исполнилось шестнадцать, и она хотела отправиться в большое путешествие, чтобы отпраздновать это. Спросила меня, куда бы я хотел поехать? — Йен стряхивает воображаемую соринку со своих плавок. — Первым местом, которое пришло мне на ум, была Калифорния. Не знаю почему. Микки кивает, изучая Йена. — Где сейчас твоя мама? — Чёрт его знает, — говорит Йен со смехом, который звучит фальшиво. — Она добралась до Канзас-Сити, а потом передумала. Сказала, что знает там какого-то парня, и мы могли бы пожить у него какое-то время. — Ты был там? — Нет, — отвечает Йен. — Я ездил в Лос-Анджелес. — Один? — Да. Микки ничего не говорит. Он достаёт из кармана пачку сигарет, закуривает одну и молча протягивает её Йену. — Почему ты не поехал домой? — Йен делает затяжку. — Хм? — В Канзас-Сити, — говорит Микки. — Почему ты не поехал домой? Йен медленно выдыхает. Он задавал себе этот вопрос сотни раз за первые несколько недель в Калифорнии. У него не было причин находиться здесь: ни семьи, ни денег — ничего. — Я не знаю, - честно отвечает Йен. — Но я рад, что я тут. — Микки наблюдает за ним. —Да, - тихо говорит он. — Я тоже. Йен оглядывается и улыбается ему, весь такой мягкий и теплый. Микки краснеет и отводит взгляд. —А как насчет тебя? — спрашивает Йен, возвращая сигарету. — Зачем ты сюда приехал? — спрашивает он. —Почему ты приехал сюда? Микки пожимает плечами. — Не знаю. Мы сели в машину и просто... поехали дальше. —Да, но зачем ты поехал на запад? — Микки выпускает дым из носа. — Всегда хотел увидеть океан. Йену требуется четыре минуты и шестнадцать секунд, чтобы поймать Микки на слове. — Мы?! У Микки есть сестра. — Погоди-ка, — сказал Йен в тот день под деревом. — Она похожа на тебя как две капли воды? —Я имею в виду, мы не близнецы, но… —О, слава богу. —Что? —Я думал, что схожу с ума. Йен объяснил, что однажды он увидел на пляже девушку, которая была похожа на Микки, и подумал, что у него обезвоживание или что-то в этом роде, и всё это ему просто показалось. —Да, — сказал Микки. — Это Мэнди. И на этом все закончилось. Пока несколько дней спустя Йен не смог этого так просто оставить и почти потребовал, чтобы Микки позволил ему встретиться со своей сестрой. Вот так они и оказались здесь, за столиками для пикника у закусочной в пятницу днем, ожидая прихода Мэнди. — А что, если я ей не понравлюсь? — Спрашивает Йен, только наполовину серьезно. —Не мог бы ты заткнуться нахуй? — Микки жалуется, поднося ко лбу большую чашку с ледяной водой. —Болит голова? — Микки кивает. —Вот что дает мне дружба с тобой. Мигрени. — Йен сияет. —Мы друзья? — Микки свирепо смотрит на него. —Что я только что сказал? —Отлично, - говорит Йен, закатывая глаза. —Сейчас же затыкаемся на хрен. —Слава, блять, Боже! Йен знает, что не из-за него у Микки болит голова. Это из-за десятичасовой смены в окружении жареной еды и запахов жира, хотя Йен никогда не замечал, чтобы от Микки пахло кухней, когда он уходил со смены. На самом деле Йену даже нравится, как пахнет Микки. У него нет времени размышлять, странно это или нет, потому что через секунду он замечает девушку с тёмными волосами и голубыми глазами, идущую по парковке. Микки свистит, сложив пальцы в трубочку, чтобы привлечь её внимание. — Я тебе не грёбаная собака, Мик, — говорит она ему, подходя ближе. —Конечно, — отвечает он без особого энтузиазма.Она всё равно его обнимает. —Что случилось? — спрашивает она, садясь за стол для пикника. — Зачем ты меня сюда позвал? — Микки пожимает плечами, затем кивает на рыжего, сидящего рядом с ним. — Это Йен. Мэнди смотрит на него. — Привет. — Привет, — говорит Йен слишком взволнованно. Мэнди морщит нос, затем поворачивается к Микки. — Ну что? — Ну что? — Мик, — вздыхает она. — Зачем я здесь? Микки пожимает плечами. — Чтобы познакомиться с Йеном. Йен улыбается. Мэнди хмурит брови. — …Почему? — Да спроси ты его сама, Мэндс, я не знаю, — раздражённо вздыхает Микки. Мэнди смотрит на Йена, пытаясь понять его. Поразительно, насколько её выражение лица напоминает ему выражение лица Микки. — Ну, кто-то даже не сказал мне, что у него есть сестра до позавчерашнего дня , — говорит Йен, пытаясь переложить хотя бы часть вины на Микки. Йен пожимает плечами. — А потом я захотел с тобой познакомиться. Мэнди моргает. — А ты...? “—Я Йен, — просто говорит он. — Я друг Микки. —Господи Иисусе, — бормочет Микки себе под нос, потирая лоб и жуя лед. — Ты странный, — говорит ему Мэнди, медленно оглядывая его, и ей нравится то, что она видит. — Но ты секси, так что тебе повезло. — Она улыбается ему через стол, и Йен видит, что все очень быстро пойдет наперекосяк, если он немедленно не прекратит это. — А еще я очень, очень гей, — прямо говорит он. Он уже упоминал об этом в разговоре с Микки, как бы между делом, словно рассказывая забавную историю о бывшем парне, но очень многозначительно добавляя, что это был парень. Микки никогда не рассказывал ничего о своей сексуальной ориентации, ни в прошлом, ни в настоящем, но и о сексуальной ориентации Йена тоже никогда не говорил. И, конечно, Йен всё ещё, может быть, каким-то образом надеется, что Микки гей — какой натурал проведёт целое лето, обедая на пляже с другим мужчиной, как будто они трахаются по-настоящему. Но он старается не питать на этот счёт никаких надежд. Обычно. Потому что брови Мэнди взлетают вверх, когда Йен упоминает, что он гей, и её взгляд тут же переключается на Микки, который, как обычно, ничего не говорит. Её бровь почти незаметно изгибается. — Ты друг Микки, — повторяет она слова Йена, но продолжает смотреть на Микки. Он смотрит на неё в ответ и пинает под столом.. — Ой! — вскрикивает она. Мэнди забирает у Микки чашку с напитком прямо из рук и делает глоток. — Придурок. Микки отстраняет ее и снова трет лоб. Он поворачивается боком на скамейке и поднимает брови, глядя на Йена. — Мы закончили? — Йен оглядывается на Мэнди, и они оба заговорщически улыбаются. -Неа, - говорят они в унисон. Микки издает многострадальный вздох. — Ага. Знал, что я, черт возьми, пожалею об этом. *** Йен: Микки. Йен: SOS Микки: Что? Йен: Я забыл свой солнцезащитный крем. Микки: Как? Йен: Я НЕ ЗНАЮ Йен: но его нет в моей сумке. Йен: это так плохо, так плохо... Микки: просто одолжи немного. Йен: у кого??? Йен: Сегодня я работаю с Хэлли Йен: она ни разу в жизни не пользовалась солнцезащитным кремом! Микки: Ты облажался Йен: МИККИ. Йен: это не полезно. Микки: Какого хрена ты от меня хочешь? Йен: в закусочной продают солнцезащитный крем? Йен: пожалуйста, скажи "да" Микки: Да Йен: ну ладно Йен: по крайней мере, я могу перекусить Йен: тогда я буду только наполовину готов, а не как обычно за целый день Микки: Ты такой странный Микки: Просто приди и забери его сейчас?? Йен: Я не могу Йен: мы должны оставаться на своих постах до пересменки Йен: я думаю, это связано с ответственностью Микки: ты облажался Йен: СНОВА Йен: НЕ. ПОМОГАЕТ. Микки: Начинай покупать алоэ оптом Йен: Я умру Йен: ты всё ещё будешь моим другом, если я буду похож на омара? Микки: Нет Йен: обидно. Микки: Но честно Йен: я могу получить солнечный удар Йен: как по-настоящему Микки: нет, не получишь Йен: Микки, да, я так и сделаю. Йен: такое уже случалось, мне приходилось ложиться в больницу Йен: о боже, что, если я потеряю сознание?? Я не могу потерять сознание во время работы Йен: именно это и произошло в прошлый раз Йен: не во время работы, но я действительно потерял сознание Йен: в любом случае. Йен: Микки, помоги, что мне делать??? Что-то твёрдое ударяется в колено Йена, и от столкновения он роняет телефон на колени. Йен бросает короткий взгляд на Хэлли, которая лишь пожимает плечами. Это коричневый бумажный пакет, верх которого завёрнут, чтобы содержимое не разлетелось повсюду. Йен медленно открывает его и находит внутри тюбик солнцезащитного крема SPF 50 и апельсиновый напиток Gatorade. Он моргает, глядя на неё, затем встаёт и перегибается через перила спасательной вышки. Микки стоит на песке, уперев руки в бока, в футболке из закусочной и бейсболке «Уайт Сокс» задом наперёд, с испачканным жиром фартуком, всё ещё повязанным вокруг талии. — Ты не мог бы, черт возьми, успокоиться?! — кричит он. Йен сияет. Но прежде чем он успевает сказать хоть что-то вроде спасибо тебе, Микки, за то, что буквально спас мне жизнь, Микки уже мчится по пляжу обратно к закусочной. Йен смотрит ему вслед, не переставая улыбаться. Он отправляет Микки целый ряд сердечек. Микки не нравится это сообщение. — Это твой парень? — спрашивает Холли. — Нет. Просто друг. Хэлли моргает. —Ты уверена в этом? Микки отправляет в ответ эмодзи с изображением солнца и черепа со скрещенными костями. Йен улыбается своему телефону, затем кладет его в карман, когда Хэлли толкает его локтем. — Извини, - говорит он, все еще улыбаясь, когда начинает наносить крем для загара. — Что за вопрос? *** Микки только-только завернул за угол спасательной вышки, чтобы встретиться с Йеном за обедом, как ему в лицо полетели плавки. —Какого хрена… —Надень их, — кричит Йен сверху, закидывая рюкзак на плечи и спускаясь по лестнице. Микки поднимает светло-голубые простые плавки. —Зачем? — Йен приземляется на песок и бросает на Микки взгляд. — Потому что сегодня сто два градуса, Микки, и я хочу залезть в воду. — Микки смотрит на Йена так, словно у него две головы. Йен не моргает. — Я же говорил тебе, что не умею плавать, — говорит Микки через минуту. Йен вздыхает. — Я так и думал, что ты это скажешь. — Он хватает Микки за плечи и разворачивает его, направляясь по пляжу к туалетам. — Мне всё равно. —Какого хрена!? — Ты должен когда-нибудь перестать бояться океана, Микки. — Я не боюсь океана. — Я думаю, ты боишься. — Думаю, я боюсь утонуть.. — Йен закатывает глаза. —Ты не утонешь. —Ты действительно этого не знаешь. — Микки — вздыхает Йен. — Каждый раз, когда ты погружаешься в себя , ты смотришь на воду так, словно хочешь бороться с ней. —Может быть, я так и делаю. —Отлично. Теперь у тебя есть шанс. — Микки упирается пятками, в прямом и переносном смысле, останавливая их на полпути. Он смотрит на Йена широко раскрытыми глазами, в которых мелькает паника, которой Йен никогда раньше не видел. —Я правда не умею плавать, Йен! — Йен встает перед ним и хватает его за плечи. — Я действительно хороший спасатель, Микки. — Кажется, это помогает, потому что Микки опускает голову, чтобы скрыть смех, и внезапно всё снова становится нормальным. —Да пошёл ты, — говорит он беззлобно. — Да, да, — говорит Йен, снова ведя Микки по пляжу. — Послушай, нам нужно зайти только по колено, хорошо? Я не собирался просто запихнуть тебя на глубину и сказать, чтобы ты сам разбирался, или что-то в этом роде. — Я знаю, — выдыхает Микки, успокаивая себя, — Просто… — Страшно? — Нет, — быстро говорит Микки. — Заткнись. — Всё будет хорошо, — говорит ему Йен. — А теперь иди переодевайся. Микки смотрит на плавки в своих руках, затем на Йена. — Если я там утону, это будет твоя чёртова вина . —Если ты там утонешь, меня точно уволят. — Микки бьёт его по руке плавками, прежде чем уйти в туалет переодеваться. В конце концов, они заходят в воду по пояс. Микки решает, что ему совершенно безразличен океан, и Йен понимает это как то, что он больше не боится, поэтому считает это победой. Йен плещется, как чёртова рыба, прыгает в волны и заплывает так далеко, что Микки начинает нервничать и кричит ему, чтобы он вернулся обратно. Он постоянно брызгает на Микки, и в итоге они начинают гоняться друг за другом на мелководье. Йен пытается заставить Микки нырнуть поглубже, а Микки, по сути, пытается утопить Йена, когда тот не смотрит. Стоит невыносимая летняя жара, но им весело, и Йен не помнит, чтобы когда-либо в жизни так много смеялся. *** Микки: Во сколько ты сегодня заканчиваешь? Йен: В 5 Йен: а что? Микки: Хочешь потом перекусить? Йен: конечно Йен: хот-доги из закусочной? Микки: Что-то вроде того Йен: ладно Он не задумывается дважды над текстами. Да, они в основном обедают вместе, потому что это легко и удобно, и так получается, что они оба оказываются в одном и том же месте, но это не что-то неслыханное, чтобы Йен и Микки вместе перекусывали после смены. Внизу по улице есть фургон с тако, который им обоим нравится, а в двух кварталах от него есть неплохой магазинчик с пиццей. Поэтому, когда смена Йена заканчивается в пять и они с Тайлером убирают вышку на ночь, он не думает ни о чём, кроме хот-догов и душа. Но, может быть, в этом и был смысл. Потому что, когда Йен наконец сталкивается лицом к лицу с Микки на краю парковки, он в буквальном смысле спотыкается о собственные ноги. На Микки шорты — это не плавки, но и не его обычные рабочие джинсы, так что они застают Йена врасплох, и светлая гавайская рубашка поверх чистой белой майки. Вместо обычных ботинок на нём кроссовки, на плечах висит рюкзак, а в обеих руках он держит коробку с пиццей. Он улыбается Йену, и сердце Йена почти останавливается. —Что сейчас происходит? — Спрашивает Йен. Улыбка Микки исчезает. —Ты сказал, что хочешь поесть. — Я.. — Йен обрывает себя. Он толкает Тайлера, который по какой-то причине все еще стоит рядом с ним. — Пока, Тайлер. — Тайлер ухмыляется ему через плечо, легонько ударяя Микки по руке, когда тот уходит. Микки закатывает глаза. Йен выжидает, пока Тайлер не окажется вне пределов слышимости, а затем смотрит на Микки с мягкой улыбкой на лице. Его сердце бешено колотится. — Не хочешь хот-догов? — дразнит он, кивая на коробку с пиццей. Микки ухмыляется и пожимает плечами. — Не сегодня. Они какое-то время бродят по пляжу. Микки уводит их в сторону от обычной спасательной вышки Йена, и они вдвоём идут по песку, пока не находят относительно уединённое место. Там сидит пожилая женщина с книгой в шезлонге, а чуть дальше мужчина играет со своей собакой, но в остальном они вдвоём. Микки сбрасывает свой рюкзак, и Йен, как всегда, расстилает полотенце. Они сидят и едят пиццу вместе, когда солнце начинает садиться. Душная жара дня сменяется приятным теплом, и Йен осознаёт, что он всё ещё в форме спасателя. Недостаточно холодно, чтобы надеть толстовку, которую он хранит в сумке, но ему нравится, как Микки выглядит в своей обычной одежде: расслабленный и в кои-то веки не покрытый маслом для жарки, и Йен жалеет, что не может тоже приодеться. Он никогда не стеснялся себя или своей внешности в присутствии Микки, но сегодня он бы всё отдал, чтобы хотя бы провести расчёской по волосам или что-то в этом роде. Почему? Он не знает. Но что-то изменилось. — Не думаю, что когда-нибудь привыкну к здешним закатам, — размышляет Йен, потягиваясь и опираясь на локти. Микки мычит, дожёвывая остатки корочки от пиццы. — Они прекрасны, — продолжает Йен, качая головой и глядя на горизонт, прежде чем перевести взгляд на Микки. — Ты так не думаешь? Микки вытирает руки о шорты, крошки от пиццы падают по бокам. — Ты, должно быть, из тех придурков, которые любят закаты. —Ты можешь винить меня за это? —Держу пари, ты и их фотографируешь дерьмово. Йен ухмыляется. — Всегда. Он достаёт телефон из кармана и подносит его к Микки, чтобы тот мог видеть, как солнце садится прямо над водой, и делает несколько снимков. Они получаются довольно дерьмовыми из-за старой камеры Айфона Йена, но ему всё равно нравится. Он переключает камеру в режим селфи. — Иди сюда, — тихо говорит Йен, придвигаясь ближе к Микки. — Залезай сюда.— Он ожидает, что ему выскажут всё, что он думает об этой глупой затее, но Микки молчит. Он прижимается плечом к Йену и входит в кадр, мягко улыбаясь в камеру, пока Йен делает снимок. —Это самое гейское дерьмо, которое я когда-либо делал. — Йен громко смеётся, и Микки расплывается в широкой улыбке, обнажая зубы и всё остальное. Йен тоже это фотографирует. Микки волочит свой рюкзак по песку, расстегивает молнию и достаёт из него упаковку из шести банок пива. Они пьют из красных пластиковых стаканчиков и поднимают бокалы за проклятый закат, снова заливаясь смехом. К тому времени, как им становится не о чем говорить, уже почти стемнело. Они проводят часы, сидя вместе на этом потрёпанном пляжном полотенце, и ни одному из них не нужно возвращаться на работу или спешить домой по какой-либо причине. Солнце уже полностью село, когда Микки допивает последнее пиво, и они оба лежат на спине, глядя на звёзды. —Ты когда-нибудь думал, что в один прекрасный день, — начинает Микки, — мы окажемся здесь? — Двое ребят из южного района сбегают в Калифорнию и находят друг друга на западном побережье…— размышляет Йен. — Не думаю, что я мог бы это предсказать. Микки тихо смеётся, и это самый приятный звук, который Йен когда-либо слышал. И, может быть, дело в пиве, или в пляже, или в этих проклятых звёздах над головой, но Йен думает, что это самое близкое к свиданию, что было в его жизни, и он совершенно не представляет, чувствует ли Микки то же самое. Это романтично, всё это, или, по крайней мере, Йен думает, что это так, и он не знает, что с этим делать. Но сегодня вечером он, видимо, чувствует себя смелым, поэтому идёт до конца. Он скользит рукой по полотенцу, пока его предплечье не прижимается к предплечью Микки, и они оба перестают дышать. Йен протягивает руку и переплетается пальцами с Микки, очень медленно. Он ждёт, что Микки отстранится, но тот так и не отстраняется. Он сплетает свои пальцы с пальцами Йена, и они лежат так, кажется, целую вечность, сердце Микки колотится в горле, а сердце Йена — прямо в груди. А потом Микки целует его. Это происходит быстро, настолько быстро, что Йен не успевает среагировать, и он едва замечает, как Микки переворачивается на бок, опираясь на одну руку, наклоняется и целует Йена ровно одну секунду, после чего сразу отстраняется. У Йена кружится голова. Микки снова падает на спину, его дыхание учащается, а рука все еще переплетена с рукой Йена. Он тяжело сглатывает. Йен поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, замечает его учащённое дыхание и то, как нервно он оглядывает небо, и на мгновение задумывается, не в первый ли раз Микки целует мальчика. — Ну, — начинает Йен, сжимая руку Микки. — Я думаю, это может возглавить список самого гейского дерьма, которое ты когда-либо делал. Но Микки не смеётся. Его голова запрокинута, глаза широко распахнуты в панике, и он ищет что-то во взгляде Йена, какую-то уверенность в том, что он не облажался окончательно. И это Йен может сделать. Он переворачивается на бок, опираясь на одну руку, как Микки минуту назад, но его движения медленные и осторожные. Свободной рукой он убирает волосы Микки со лба, затем проводит пальцами по его щеке, пока не обхватывает его челюсть. Он наклоняется и целует его, нежно, медленно и сладко. Йен целует его снова и снова, столько раз, сколько нужно, чтобы тело Микки наконец расслабилось под руками Йена, чтобы они оба растворились друг в друге настолько, что забыли обо всём остальном. Они целуются под звездами, и Микки забывает, как дышать. *** —Расскажи. Мне. Всё. — Йен получает эту реплику в упор, как только поднимается на вершину спасательной вышки. Николь сидит на краю своего стула, и её нога подпрыгивает со скоростью миллион миль в минуту. —Что? — растерянно спрашивает Йен, совершенно сбитый с толку. —О прошлой ночи! — говорит ему Николь, хватая его за руку и дёргая на себя, пока он не падает на стул. Йен краснеет. Сильно. —О боже, я так и знала!!! — визжит Николь. — Что-то точно случилось! —Что? Нет, — плохо лжёт Йен. —Да, — говорит ему Николь. — Откуда ты вообще… — Тайлер был там, когда вы, ребята, ушли на своё маленькое свидание, — сообщает ему Николь. — Он сказал, что Микки пришёл с пиццей, и у тебя чуть сердце не остановилось. Йен закатывает глаза. —Это не то, что произошло! Николь снова визжит. — Расскажи. Мне. Всё. И он рассказывает. И его сердце ровно бьётся под рёбрами. Всё на своих местах. *** После поцелуя на самом деле ничего не меняется. Вот только всё меняется после поцелуя, потому что теперь они делают это иногда, в основном наедине. Микки не в восторге от публичного проявления чувств, и Йена это устраивает. Он знает, что для него всё это в новинку, что страшно впервые показать себя миру, где все могут тебя увидеть. Но это не мешает Йену прижать Микки к задней стене закусочной и поцеловать так, будто от этого зависит его жизнь, прежде чем Микки придётся вернуться к работе, и это действительно не мешает Микки фотографировать Йена без рубашки на вышке спасателей, когда тот не видит. Это что-то новенькое. Это весело. Но многое осталось по-прежнему, и это тоже хорошо. Они чаще всего обедают вместе, и Йен заставляет Микки наносить солнцезащитный крем ему на плечи, а Микки приносит им бесплатный «Доктор Пеппер», которого хватит на двоих. Они говорят обо всём и ни о чём, потому что они всё ещё друзья, даже если они друзья, которые теперь иногда целуются. Поэтому, когда Микки задаёт ему вопрос в случайный четверг в августе, Йен не совсем застаёт его врасплох, но ему приходится попросить повторить вопрос. — Что? Микки задумчиво смотрит на океан, нахмурив брови чуть сильнее, чем обычно. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы вернуться? — В Чикаго? — Да. Йен не знает, что ответить. Потому что иногда — да, он думает о том, чтобы вернуться и впервые за три года увидеть всех своих братьев и сестёр, и его сердце радуется при мысли о том, что он снова обнимет Фиону, или Дебби, или Липа. Он думает о том, какими большими стали Карл и Лиам, и о том, что он уже почти не узнаёт их по FaceTime. Он думает о рождественском утре в доме Галлагеров, о настоящей холодной зиме, о зиме, когда идёт снег, и он ужасно по всему этому скучает. Но в другие моменты он думает о том, чтобы вернуться и остаться, о том, как его семья пытается свести концы с концами, хуже, чем когда-либо, и он настолько сильно чувствует себя виноватым, что остаётся. Он уезжает из Калифорнии и от солнца на всё лето, работает на стройке с Липом и откладывает деньги в общий беличий фонд, и он говорит себе, что вернётся на западное побережье, когда у малышей снова начнутся занятия в школе, но он не возвращается. Потому что нужно заменить водонагреватель или холодильник на последнем издыхании, и кто будет водить Лиама в детский сад, если Йена не будет дома? Поэтому он говорит себе, что вернётся в Санта-Барбару через год, через два, через десять, но так и не уезжает. На этот раз он не уезжает, не садится в автобус с тем же бесстрашием, что и в детстве, потому что не может, да и зачем? Иногда у него случается приступ паники, когда он думает о любом из этих сценариев, или его тошнит от всего этого. — Мэнди говорила об этом на днях, — размышляет Микки, когда Йен не отвечает. Йен моргает. — Она хочет вернуться? — Нет, — говорит ему Микки, качая головой. — Она не хочет. Никогда. — А ты хочешь? Микки вздыхает. — Не совсем. Что-то сжимается в груди Йена, и он может дышать глубже. — У меня там нет ничего, ради чего стоило бы возвращаться, — говорит ему Микки, рисуя линию на песке. — И у неё тоже. Йен молчит. Потому что у него есть, и всё же… Он точно знает, что имеет в виду Микки. — Я имею в виду, что у нас там семья и всё такое, — говорит Микки, скорее размышляя вслух, чем что-то ещё. — Дерьмовая семья, но всё же… — Наверное, это что-то значит. — Да, — это всё, что Йен может выдавить из себя. — Не знаю, она спрашивала меня, не странно ли, что мы не хотим возвращаться, — продолжает Микки. — Я сказал ей, что не знаю. Потому что Чикаго… это дом, понимаешь? Или, по крайней мере, так было. Я больше не уверен. — Микки снова качает головой. — Я больше ни в чём не уверен. Йен прижимает колени к груди и упирается подбородком в руки. — Я боюсь возвращаться, — говорит он почти шёпотом. Он впервые произносит это вслух.— Я боюсь, что если я… если я вернусь туда, то никогда не вернусь сюда, — говорит ему Йен. — Что я окажусь в ловушке на южной стороне, как раньше. Что у меня не будет второго шанса выбраться. Микки кладёт руку на спину Йена, и Йен закрывает глаза от этого прикосновения. Он чувствует, как в уголках глаз скапливаются слёзы, но ему действительно не хочется плакать. Не здесь. Не сейчас. —Я боюсь, что проснусь в своей старой спальне и мне снова будет шестнадцать, что у меня не будет ни жизни, ни будущего, ни надежды когда-нибудь что-то сделать для себя, — говорит Йен. — И я знаю, что это звучит безумно, но… — Нет! - обрывает его Микки. — Это не так. Йен тяжело опирается на бок Микки, надеясь, что тот поддержит его. Он поддерживает. Микки обнимает Йена за плечи и прижимает его к себе. — Я скучаю по своей семье. Так сильно. Но я не готов, - говорит ему Йен. — Прошло три года, но я всё ещё не…— Он не может закончить предложение из-за кома в горле, но всё в порядке. Микки понимает. Микки всегда понимает так, как никто другой. И Йен не может не думать, что именно это делает его его лучшим другом. — Мы поедем вместе, — говорит ему Микки, проводя рукой вверх и вниз по руке Йена. Он целует его в плечо. — Когда-нибудь. Они сидят так до конца перерыва, вдвоем наблюдая, как волны снова и снова разбиваются о берег. - Когда-нибудь, — шепчет Йен. И в глубине души он знает, что это правда. *** Йен заводит дружбу с Мэнди, и это сводит Микки с ума. Микки: какого хрена? Йен и Мэнди хихикают, глядя на пьяное селфи, которое они отправили ему несколько минут назад. —Ты не сказал ему, что мы сегодня вечером идём куда-то? — смеясь, спрашивает Мэнди. — Не знаю, я сказал ему, что иду в центр, — оправдывается Йен. — Спросила его, не хочет ли он прийти. — Держу пари, что все прошло хорошо. Почти уверен, что его точными словами были ”ни хрена себе", — говорит ей Йен, спотыкаясь о неровную ступеньку на тротуаре. — Но ты не сказал ему, что встречаешься со мной? “—Хм, — хмыкает Йен, на его лице появляется хитрая усмешка. — Возможно, это вылетело у меня из головы. — Мэнди берёт Йена под руку, и они оба громко смеются, шагая зигзагами по тротуару. Они оба навеселе и устали после ночи, проведённой за выпивкой и танцами. Микки: где ты??? Мэнди хихикает, читая сообщение, а затем засовывает телефон в задний карман, игнорируя остальные сообщения, которые приходят. Микки: я заеду за тобой Микки: Мэнди Микки: Почему ты с Иэном?? — Думаю, он скоро узнает, — размышляет она, открывая входную дверь их дома и затаскивая Йена внутрь. Лифт сломан (шокирует), так что подъём на третий этаж занимает некоторое время. Телефон Йена вибрирует в заднем кармане, и он почти уверен, что это Микки, но он переключает звонок на голосовую почту, потому что, если он ответит, ему придётся отпустить перила или Мэнди, а ни то, ни другое не кажется хорошим вариантом. Наконец они добираются до двери квартиры, и Мэнди начинает стучать в неё, не в силах найти ключи, которые она так и не взяла с собой. Микки открывает дверь, нахмурив брови и всё ещё прижимая телефон к уху, но, увидев их двоих, закатывает глаза и пожимает плечами. — Микки! — поёт Мэнди, как будто они не живут вместе в буквальном смысле. — Какого чёрта, — говорит Микки, повторяя свой предыдущий текст. Он заканчивает звонок, и задница Йена перестаёт вибрировать, отчего Йен улыбается ещё шире. — Ты слишком переживаешь, — говорит ему Йен, следуя за Мэнди в дверь и быстро целуя Микки в щёку . Мэнди, спотыкаясь, подходит к дивану и садится, чтобы снять туфли на каблуках. Йен следует её примеру, падает на угловую подушку и откидывает голову назад, закрыв глаза. —Я могла бы проспать целый год, — говорит Мэнди, прежде чем закинуть ноги на колени Йену. Она подкладывает под голову подушку, не потрудившись переодеться или смыть макияж, отключается. Йен, честно говоря, не сильно отстаёт от неё, когда чувствует, как колени Микки упираются в его собственные. Йен приоткрывает один глаз и видит, что Микки стоит над ним, скрестив руки на груди и приподняв брови. — Развлекаешься? — Йен протягивает руку и слегка хватает Микки за бёдра. — Теперь развлекаюсь ещё больше, — говорит он, икая. Микки качает головой и медленно улыбается ему. — Ты пьян.— Йен снова икает. — Может быть. — Микки смеётся и наклоняется над Йеном, опираясь руками на спинку дивана. — Ты должен был позвонить мне. —Пойти потанцевать с нами? —Прийти и забрать тебя, — говорит ему Микки. — Я бы подобрал вас, идиоты, чтобы вам не пришлось идти домой пешком. Йен пытается ухватиться за обрезанную футболку Микки, слабо пытаясь притянуть его ближе. — Да? — Ага. И Йен не может не улыбнуться Микки, его пропитанный алкоголем мозг не воспринимает ничего, кроме Микки, стоящего над ним, и Микки, улыбающегося ему, и очень мягкого дивана под ним, который тоже пахнет Микки. — Хочешь воды? — спрашивает Микки, и Йен кивает, потому что это звучит неплохо. У Микки всегда есть хорошие идеи. Это последняя мысль, которая приходит в голову Йену, прежде чем сон погружает его в себя, и он уплывает в страну грёз за ту минуту, что Микки уходит на кухню за стаканом воды. Он просыпается с похмелья и в замешательстве, не понимая, где находится. Но он видит, что Микки крепко спит в постели рядом с ним, и больше не задаёт вопросов. Это кровать Микки. Комната Микки. Может быть. Наверное. Он смутно помнит, как добрался до квартиры с Мэнди и сел на диван. Как он добрался до кровати — загадка. Но Йен всё ещё одет во всю свою одежду, даже в джинсы и лежит под одеялом, гадая, не перенёс ли его Микки с дивана на кровать. Йен не знает, как это могло произойти, ведь Микки пришлось бы тащить его на своих руках, как чёртовому пожарному, и эта мысленная картинка заставляет Йена ухмыльнуться в подушку. Потому что он знает, что Микки сделал бы это, вот в чем дело. Йен стягивает джинсы и бросает их на пол. Он переворачивается на бок в футболке и боксерах и натягивает одеяло на голову, чтобы не видеть утренний свет. Он обнимает Микки за талию и притягивает к себе, не задумываясь, и в ответ слышит тихое ворчание, а Микки прижимается к нему. Йен улыбается ему в затылок и снова засыпает. *** —Ради всего святого, Микки, ты не утонешь! — Он по грудь в воде, что уже прогресс, но он все еще боится заходить глубже. —Что, если дно океана, блядь, просто провалится у меня под ногами? — Микки пытается. — Не получится. —Но что, если, блядь, получится? —Тогда я тебя поймаю! — Говорит ему Йен. — Сертифицированный спасатель, помнишь? — Микки сердито смотрит на него. — И все же, я никогда на самом деле не видел этот сертификат. —Господи Иисусе, - говорит Йен небу, раздраженно запрокидывая голову. —Эй! —Микки скулит. - Ты сказал, что не будешь надо мной смеяться! — Я не смеюсь, — Йен растягивает рот в улыбке. — Я пытаюсь тебе помочь! — Я убью тебя, черт возьми, когда мы вернемся на берег! — Если мы когда-нибудь вернемся на берег, — бормочет Йен себе под нос. — Что, блядь, это значит?! — Это значит, что у нас впереди не весь гребаный день! — Говорит ему Йен, затем хватает его за руки и тянет. Микки барахтается в воде, инстинкты борьбы или бегства берут над ним верх Микки не спасается бегством, он бьётся до последнего и это чем-то напоминает плавание? Не совсем, но этого достаточно, чтобы удержаться на плаву, и ему удаётся доплыть до места, где он может встать и не утонуть. —Ты сделал это! — Йен радостно вскидывает руки вверх. — Чёрт. Ты.. — Микки тяжело дышит. Йен полностью игнорирует его и подплывает к тому месту, где они оба могут стоять, прежде чем обхватить рукой шею Микки сзади и притянуть его для победного поцелуя. Это абсолютное блаженство, когда губы Микки мягко касаются его губ, а на языке ощущается вкус соли. Йен улыбается во время поцелуя, излучая чистую радость. Это длится всего десять секунд. Пока Микки не хватает Йена за лицо и не толкает его под воду. —Ты чуть не утопил меня! — Я не делал этого. —Ты сделал. — Даже близко не было. — Просто чтобы ты знал: если ты убьёшь меня и попадёшь в тюрьму, я не позволю моему призраку навещать тебя там. —А что, если это всего лишь покушение на убийство? —Микки. —Ты не собирался топиться! *** Как и каждый год, лето подходит к концу, а за горизонтом уже виднеется новый учебный год. Людей на пляже становится всё меньше, и некоторые спасатели работают свои последние смены. Старшеклассники вернутся к учёбе через несколько недель, а остальные, как Йен, продолжат охранять опустевшие пляжи в более прохладное время года в Санта-Барбаре. Закусочная работает круглый год, так что для Микки это не имеет значения. Но для спасателей окончание сезона знаменует собой конец эпохи: некоторые подростки в следующем году пойдут в колледж, на стажировку или на другие летние подработки. Когда август сменяется сентябрём, на душе становится горько-сладко, поэтому они всегда устраивают последний праздник. — Ты хочешь, чтобы я пошёл куда? — Микки смотрит на Йена, нахмурив брови, и Йену хочется стереть это растерянное выражение с его глупого лица. — Вечеринка в честь окончания лета, — говорит ему Йен. — Ничего особенного, просто гигантский костёр на пляже со всеми сотрудниками. Будут напитки, музыка и всё такое. Микки откидывается назад, опираясь на руки и вытянув ноги перед собой. Они сидят на полотенце Йена, зарывшись пальцами ног в песок, и у них осталось три минуты до конца обеденного перерыва. — Но это вечеринка для персонала, — говорит Микки. — Да. — Я не спасатель. — И что? — говорит Йен, его рот работает быстрее, чем мозг. — Холли приведёт своего парня, и никто ничего не сказал об этом. — Он слышит это, как только произносит. Парень. Чёрт. Йен не сводит глаз с океана, изо всех сил стараясь не делать резких движений. Йен чувствует, как с каждой секундой, пока Микки молчит, его щёки всё больше краснеют. — Э-э, — заикается Йен, отчаянно пытаясь что-то сказать. — Я имею в виду… Я… — Его мозг словно превратился в суп, и он потеет. Он не может ничего придумать, чтобы сказать. Дело в том, что он хочет, чтобы Микки был его парнем. Честно говоря, если бы дело было только в нём, они бы уже четыре недели как встречались, с того самого первого поцелуя на пляже с пиццей и звёздами. Но он понятия не имеет, как Микки относится к этому, к ярлыку, который ни один из них никогда раньше не носил. Поэтому Йен впадает в панику, сидя на песке и пытаясь придумать буквально что угодно, что можно сказать. — Хорошо. Йен быстро поворачивает голову к Микки. — Что? — Я пойду на твою дурацкую вечеринку. — Йен тяжело сглатывает. — О, — говорит он, и его сердце падает, когда он снова смотрит на океан. — Эм. Хорошо. Да. — Микки молчит еще минуту, прежде чем достает телефон и проверяет время. — Мне пора возвращаться, — говорит он, и Йен просто в эйфории.. — И намажься еще солнцезащитным кремом, ладно? — Йен на самом деле не слушает, все еще смущенный случайным промахом. Микки поворачивается и быстро целует его в щеку. — Не хочу, чтобы мой парень обгорел здесь на солнце, — тихо говорит он, прежде чем оттолкнуться от земли и быстро пойти вверх по пляжу. Йен смотрит ему вслед с широчайшей улыбкой на лице. Даже после того, как Микки показывает ему средний палец за спиной. Они приходят на вечеринку с модным опозданием, и каждый из них винит другого в том, что их совместный душ занял в два раза больше времени, чем должен был. Но в конце концов это не имеет значения, потому что никому нет дела до времени, когда рекой льётся выпивка и на пляже бушует пожар. Спасатели всё равно радуются, когда появляются Йен и Микки, и Йен сияет. На Йене шорты и серая футболка с длинными рукавами, которая красиво облегает его руки и грудь. На Микки светлые джинсы и тёмно-синяя толстовка с капюшоном, которая немного длинновата ему по размеру, потому что технически она принадлежит Йену. — Йен! Ты сделал это! — с улыбкой говорит Николь, подбегая и обнимая его за шею. — Господи, — смеётся Йен, обнимая её в ответ, прежде чем хорошенько рассмотреть её покрасневшие глаза. — Ты начала без меня? — Совсем чуть-чуть, — говорит Николь, прищурившись и сложив указательный и большой пальцы вместе. Она улыбается и смотрит на Микки, который стоит, засунув руки в карманы джинсов. — Я вижу, ты принёс игрушку для мальчиков. — Парень, — поправляет её Микки, прежде чем Йен успевает вымолвить хоть слово. Йен улыбается ему так широко, как никогда в жизни. Николь поднимает руки в знак извинения. — Я ошиблась, — говорит она Микки, а затем поворачивается и беззвучно произносит «мы поговорим об этом позже» в адрес Йена, как будто Микки здесь нет. Она уходит, чтобы напугать другую группу, как раз в тот момент, когда Тайлер подкатывает к ним с двумя пластиковыми красными стаканами в руках. — Ещё один отличный конец лета, — говорит Тайлер, передавая пиво Йену и Микки. — Рад, что вы, ребята, смогли прийти, — поддразнивает он, хлопая их обоих по плечу. Йен и Микки постукивают своими стаканами друг о друга, прежде чем сделать по большому глотку каждый. Кто-то подбрасывает в костёр ещё одно полено, а кто-то включает музыку. Йен и Микки какое-то время общаются с новыми спасателями: Микки здоровается с теми, кого знает по сменам Йена, а Йен представляет его тем, кого он не знает. "Это приятно", — думает он. — "Легко". Йену нравится, что он может просто быть с Микки, что ему не нужно притворяться кем-то или чем-то другим, когда он рядом с ним. Он никогда не встречал никого, похожего на Микки. Он не уверен, что когда-нибудь встретит. — Что? — Спрашивает Микки, поймав взгляд Йена. Йен качает головой с улыбкой на лице и блеском в глазах. —Ничего, — легко отвечает он. — Я просто… Я действительно рад, что встретил тебя. Микки широко улыбается ему, и Йен наклоняется вперед и крепко целует его. Кто-то включает музыку на другой стороне костра, и вся компания подпевает старой доброй песне в стиле хип-хоп, разносящейся по пляжу. Йен смеётся, узнав её по одной из старых микстейпов Фионы, и делает пометку позвонить ей позже. Завтра. Она захочет узнать всё о вечеринке и последние новости о Микки. И Йен захочет поделиться. Он придвигается ближе к Микки и обнимает его одной рукой за плечи, притягивая к себе. Микки обнимает Йена за талию, его рука ложится на бедро Йена, и они оба подпевают песне, которая играет через дерьмовый Bluetooth-динамик. Йен смотрит на своих друзей, собравшихся вокруг него, и улыбается, полностью расслабившись и погрузившись в этот новый этап своей жизни. И, может быть, это не навсегда, может быть, это всего лишь ещё одна ночь вместе, прежде чем некоторые из них расстанутся в последний раз, но он думает о работе, которую любит, и о парне, которого, как ему кажется, он тоже любит, и впервые думает, что, может быть, взрослеть не так уж плохо. Может быть, он просто не знал, как это может выглядеть. До сих пор. ***