whatever it takes.

Картинка очень медленно, — спасибо отвратительному интернету в общежитии — но верно прогружалась, являя аккермановскому взору пацана, который внезапно и так быстро, будто с ноги дверь выбив, стал частью его жизни. Выглядел подросток потрёпанно: волосы, спутанные и постоянно лезущие в глаза, давно не были стрижены, глаза — хоть и пронзительного изумрудного оттенка — загнанно бегали туда-сюда, а руки неловко спрятаны под стол, в слепую зону камеры, вероятно, мобильника. К устройству были подключены видавшие виды эппловские наушники, которые обычно дают в комплекте с айфоном, а задний фон, хоть и был тот не слишком хорошо различим из-за заляпанной фронталки, можно было смело охарактеризовать как полнейший бардак. Аккермана, у которого его половина общажной комнаты была чистой, насколько это возможно, передёрнуло, но он решил не обращать внимания на захламлённую комнату. Не до уборки Йегеру было, это Ривай понимал, да и лишний раз упрекать человека, чья самооценка пробила дно уже сто раз на дню, было крайне хуевой идеей. Эрен тем временем щурил свои малахитовые глазищи, силясь лучше разглядеть силуэт, выводимый на не слишком большом экране телефона. И более того, ситуацию усложняло освещение у Ривая, а точнее, его отсутствие: Аккерман сидел почти в полной темноте, нарушаемой лишь светодиодной лампой тускло-фиолетового цвета, которая, честно говоря, особой погоды не делала, и наушниками, периодически мигающими. Из-за того, что сидел тот за ноутом круглыми сутками, глаза болели и слезились, а яркий свет — да хотя бы та же лампа на потолке комнаты в общаге — порой казался самым жестоким наказанием девятого круга ада и поэтому полностью игнорировался вместе с трепящим нервы по этому поводу соседом. Но как бы там ни было, а Эрен всё ещё ничего и никого особо не мог разглядеть, и приходилось довольствоваться чернеющими на фиолетовом фоне очертаниями мужской фигуры, которая в таком свете на демона немного смахивала. Но изображение, даже столь посредственное, не продержалось и двух минут: дискорд на риваевском ноутбуке резко перестал отвечать и потом и вовсе закрылся сам по себе, а на мобильнике Эрена — выдал всегда бесивший его чёрный экран с надписью о потерянной связи. Ривай сматернулся, от всей души долбанув по ни в чём не повинному столу, и потянулся за телефоном, до этого одиноко лежащим на кровати. Стабильно ломающийся интернет общежития и в этот раз подвёл, лишив сети добрую половину здания, поэтому ничего Аккерману не оставалось, кроме как включить точку доступа, чтобы ноут распознал хотя бы модем мобильного. Обычно слабый, но в сравнении с вай-фаем общаги вполне сносный интернет в конце концов снова заработал, позволяя Риваю включить дискорд заново и перезвонить пацану. Пока шло соединение, он, понимая, что разрешение видео будет откровенно дерьмовым, нехотя включил основной свет, дабы хоть как-то улучшить всю ситуацию. На удивление, в этот раз ничего не вылетело, не отрубилось, и на экране показался Йегер, крайне заинтересованно разглядывающий потолок. Руки тот, пока звонок был прерван, вытащил на стол, и Ривай поморщился, будто ощущая фантомную боль от порезов, которыми были испрещены предплечья пацана. К сожалению или, скорее, к счастью, но уже через минуту Эрен заметил появившееся на мобильнике изображение и снова, затравленно и будто даже испуганно, боясь, хоть и напрасно, осуждения, убрал конечности под стол, продолжая прятать взгляд от Аккермана. Последнему это не особо нравилось, ведь какой смысл в видеозвонке, когда твой собеседник и глаз не поднимает, норовя то ли целиком под стол сползти, то ли со стулом слиться. — Ну привет, пацан, — Ривай предпринял попытку привлечь внимание Йегера. Тот робко поднял голову, выглядывая из-за рваной и отросшей чёлки. Секунда — и Аккермана словно током прошибает, будто кто-то донельзя доброжелательный насильно посадил его на электрический стул, врубив напряжение, немногим меньшее смертельного. В голове — смесь из отрицания, неверия и невесть откуда взявшейся, такой непривычной для него тревоги, перемешанной со смутной надеждой, но забирающей привычную возможность размышлять здраво, оставляя на долю мыслей лишь благой мат. Эрен, похоже, чувствовал себя похожим образом: глаза, в которых, наверняка, прочитывалась лишь каша из эмоций, опять были скрыты челкой, губы плотно сжаты, а одна рука, и похуй, что в шрамах вся, схватилась за стол до побелевших пальцев. — Блять, Йегер? — и всё же, будучи более эмоционально зрелым, Ривай попробовал позвать подростка, который, судя по всему, собрался сознание терять, не справившись с тем, что стал испытывать так много и сразу. Это, конечно, результат возымело, но прямо противоположный положительному. Резко дернувшись, Эрен крутанулся на стуле и вытащил так, что только чудом не сломал, какой-то проводок из удлинителя. И на этот раз дискорд благосклонно уведомил о потере связи уже у Аккермана. Похоже, пацан оказался ещё тем любителем избегания, ибо провод-то, скорее всего, от роутера был. И последующие попытки связаться с ним ничего не дали: ни ответа, ни уже довольно привычного «пользователь в сети».

***

Постоянно, блять, одно и то же. Это повторялось из раза в раз с незавидной, но стабильностью, шрамов на предплечьях становилось всё больше, а руки порой невозможно было без боли поднять. Уже неделя прошла с того рокового разговора с Аккерманом. А может, дней десять. Эрен не помнил и не понимал: всё будто слилось в один нескончаемый кошмар, состоящий сплошь из истерик — тихих, чтобы мать не беспокоилась, но сильных, да так, что дышать трудно было — и окровавленных лезвий. Тошнило его порой от запаха и вида крови, вытекающей неслабой струей из нового пореза, но не останавливало, хоть и пиздел сам себе, что это точно последний раз. Ведь ненависть к себе лишь усиливалась тем, что именно Йегер разрушил без остатка то хлипкое равновесие, по кирпичикам выстроенное Аккерманом, своим наитупейшим предложением посидеть в дискорде. Если бы не это, то их общение, всё-таки нравившееся Эрену, спокойно бы продолжилось, а сейчас он был вынужден — хоть никто и не вынуждал — игнорировать Ривая, потому что страх его заполонял сознание, не давал даже обрывкам мыслей соединяться воедино, не то что понять, как дальше жить. Жить с пониманием, что твой соулмейт, появившийся неожиданно и от этого ещё более пугающе, находится во вражеской стране, въезд в которую гражданам Парадиза заказан. И вы не встретитесь. И существование, больше походящее на выживание в какой-то старой хоррор-игре, не перестанет быть невыносимым. Никогда.

***

Ривай гипнотизировал монитор ноутбука с открытым на нём телеграммом так, будто от его уставшего и озлоблённого взгляда что-то могло поменяться в лучшую сторону. Пацан систематически игнорировал его уже третью неделю, отключив даже возможность посмотреть время последнего захода в мессенджер, и Аккерману оставалось лишь гадать, жив он или мёртв, а если жив, то насколько всё фатально. Как ни старался Ривай, но злиться на Эрена у него не получалось. И это злило, по иронии, только больше и выливалось в трату последних денег на многочисленные пачки лд и постоянное пребывание в спортзале, отстроенном специально для студентов, живущих в общаге. Наверное, один из немногих её положительных моментов. В итоге, за двадцать с чем-то дней синяки под глазами Аккермана выглядеть стали действительно пугающе, а сам он осунулся, похудев до постоянного полуобморочного состояния и дичайшей заёбанности. Но от еды выворачивало наизнанку, и риваевский рацион, и так скудный ввиду перманентной нехватки денег, стал состоять из мерзко горького и дешёвого кофе и сигарет, иногда прерываемых непонятной кашей, честно спизженной у соседа, или творожками, которые ему иногда перепадали от Ханджи, студента психфака, донельзя странных, себе на уме и, кажется, немного безумных. Как выяснилось, к величайшему сожалению Ривая, учились они в одном здании, и ничего ему не оставалось, кроме как периодически пересекаться с сумасшедшей девушкой — или парнем, он сам понять не мог — и терпеть их взбалмошность и причитания по поводу аккермановского жуткого внешнего вида. И даже у самых стойких людей рано или поздно кончается терпение. Вот и Ривай заколебался ждать ответа от пацана и строить догадки, что с ним. Открывая, бегло просматривая свое расписание и мысленно отмечая, какие лабораторки и контрольные придется дописывать и сдавать в резервные дни, второй рукой он уже набирал сообщение. Вот только не Йегеру: бессмысленно оно было. А учеба на факультете программирования, между тем давала свои преимущества в виде, к примеру, знакомых, которые могут за небольшие деньги — или даже за простое спасибо, в случае Аккермана — взломать пару несильно зашищённых сайтов, особо не напрягаясь, или собрать базовые данные об определённом человеке. Нанаба, одногруппница Ривая, подрабатывала местным хакером среди студентов и состояла в почти приятельских отношениях с ним, сумев ещё на первом курсе найти подход к замкнутому парнишке, который того и гляди, вцепился бы любому, опрометчиво осмелившемуся потревожить его, в глотку. fackerman, 03:32:37: Привет. Дело есть. Пробъёшь пацана одного по-быстрому?