Восковая куколка

      Гарри, не веря своим глазам, несколько раз перечитал имя пациента и диагноз, но буквы никуда не исчезали. Эта история болезни определенно принадлежала Волдеморту, поступившему в августе нынешнего года.       Значило ли это то, что вместо Азкабана ему было назначено лечение? Гарри где-то слышал, что лечение является более щадящим наказанием. Неужели Волдеморт и здесь умудрился выйти сухим из воды?              То есть, его признали больным, сейчас по-тихому подлечат, а что потом? Отпустят на свободу? Чтобы он продолжал нести свои идеи в массы? Собрал ещё сторонников и вновь принялся за старое? Да он должен заживо гнить в Азкабане, а не отлёживаться в больничке, поедая больничные харчи и плюя от скуки в потолок! Здесь даже охраны толком нет! Он же нашлёт Империус и без палочки и просто сбежит! А что, если Картер уже под Империусом?       У Гарри от ужаса зашевелились волосы на голове. Он порывисто перелистнул обложку карты и принялся читать анамнез.        Жалобы: Пациент жалоб не предъявляет.        Анамнез жизни и заболевания: Рос сиротой в приюте, о психических заболеваниях матери и отца, а также их родственников достоверно неизвестно. Полукровка. С детства проявлял жестокость по отношению к животным и людям. Убил семью отца. Совершал преступления в школе и после её окончания. Организовал преступную группировку, которой была совершена серия убийств.        Первичный осмотр: В кабинет доставлен в сопровождении персонала и охраны. Беспокоен, проявляет агрессию. Внешний вид — опрятен. Имеет многочисленные бодимодификации. В беседе не заинтересован. Характер ответов односложный, вынужденный. Голос тихий с шипящими интонациями.        Сознание: Не нарушено. Ориентирован в месте, времени, собственной личности.        Восприятие: на момент осмотра без особенностей.        Память: не нарушена.        Внимание: отвлекается на внешние раздражители, фиксация на собственных переживаниях.        Интеллект: запас знаний соответствует норме.        Мышление: При попытке разговорить пациента отмечаются грубые нарушения. Резонерствует. Речь манерная, вычурная, изобилует неологизмами. Говорит о себе в третьем лице. Наблюдаются стойкие бредовые идеи величия. Называет себя придуманным именем Лорд Волдеморт, строит планы по захвату мира. Угрожает присутствующим «гневом Лорда Волдеморта» и «страшной карой». Настоящее имя отрицает — «Тома Реддла не существует». Утверждает, что его хотят убить.       Проявляет яркие реакции на неуверенность колдомедика в правдивости обстоятельств, изложенных больным.       Эмоциональная сфера: отсутствие эмпатии, жалости, не понимает простых понятий — любовь, дружба, тактичность.       Обострён страх смерти.       Больной склонен к манипулированию, патологической лжи.        Навыки самообслуживания сохранены.       Критики к своему состоянию нет.       На основании вышеизложенного больному выставлен диагноз: Дихотомия, острая фаза. Параноидальный синдром. Бредовое расстройство.       Сопутствующий диагноз: Расстройство привязанности, подавленная форма.        Лечение: Зелье Risperidium дважды в день по чайной ложке, зелье Gallium утром две чайные ложки, зелье Trigexium одна чайная ложка вечером перед едой, при психомоторном возбуждении заклинание Antipsychoticum.       Гарри изумлённо вчитывался в строки описания болезни и назначенного лечения. Нет, он, конечно, знал, что Волдеморт безумец, но… получается, тот болен? Пожиратели поддались влиянию психически больного? Интересно, он сошёл с ума, когда разорвал душу, или уже с детства был таким? Судя по его анамнезу — с детства, а крестражи лишь усугубили ситуацию.       Или всё-таки это большой обман, и Волдеморт просто хочет улизнуть от правосудия?       О, Гарри непременно должен разобраться! Видимо, удача вновь на его стороне, раз забросила в это отделение.       Он полистал историю дальше и нашёл кое-что интересное.              Осмотр заведующего отделением от 24.09.1998г: пациент резистентен к назначенной терапии зельями. Решается вопрос об альтернативных методах — электросудорожной терапии (ЭСТ).        Гарри пролистал дальше.       Осмотр зав.отд. от 02.10.98г: пациент резистентен к ЭСТ. Решается вопрос об альтернативных методах — инсулиновая кома.       Осмотр зав.отд. от 29.10.98г: пациент резистентен к проведённым методам альтернативного лечения. Решается вопрос о «метразоловом шоке».       Гарри не очень хорошо понимал написанное, насколько он помнил, данные методы применялись у магглов. В магическом мире тоже используются или это другие, со схожими названиями?       Мерлин, сейчас вернётся этот Альберт, надо возвращать карту назад.       Гарри достал палочку и размножил листы с осмотрами. Быстро запихав карту обратно в стеллаж, он закрыл замок и обернулся. Санитас где-то застрял. Гарри решил больше не ждать его и поспешно вышел из архива.       Теперь мысли о предстоящем сексе вытеснили тревога и беспокойство о неожиданном пациенте Мунго.       Луна заметила его обеспокоенность.       — Что-то случилось, Гарри? — она смотрела поверх головы и, казалось, разговаривала с кем-то за его спиной.       — Да. Смотри, что я нашёл в архиве.       Гарри продолжал жить на площади Гриммо, и сейчас они вместе вернулись в старый особняк, где в последнее время часто проводили время вдвоём. Луна по-прежнему жила с отцом, поэтому других вариантов где уединиться не было.       Луна внимательно ознакомилась с копией документа.       — Я поняла, где он содержится. Есть старый корпус на территории госпиталя, там размещены лаборатория и изоляторы для буйных больных. Практиканты туда не допускаются.       — Я должен навестить Кингсли, — решительно сказал Гарри. — Завтра перед учёбой загляну к нему и узнаю, почему Волдеморт содержится в отделении для душевнобольных.       — Это так странно, — задумчиво произнесла Луна. — Методы не очень гуманные, и я даже не представляю: они выполняются по-маггловски или как-то по-особенному?       — Да какая разница! — отмахнулся Гарри. — Всё равно, очевидно, не помогли.       — Давай дальше почитаем.       Луна перелистнула страницу с записью от конца октября.       — Смотри, тридцатого ноября новая запись. Это было всего несколько дней назад.       Гарри подался ближе и почти уткнулся носом в бумаги. Чёртово зрение.       Осмотр зав.отд. от 30.11.98г: после проведённого лечения пациент остаётся резистентен к терапии. Консилиумом принято решение о проведении лоботомии.       Далее был подробно описан протокол операции, который Гарри благополучно пропустил.       01.12.98г.: Состояние пациента в остром постоперационном периоде удовлетворительное. Немного заторможен. Отмечается положительная динамика, уменьшилась агрессия, не высказывает бредовых идей. На вопрос «Как зовут?» отвечает «Том». Речь смазана, отрывиста, забывает некоторые слова, что вполне укладывается в картину послеоперационного стресса. Дружелюбен к персоналу. Апатичен. Отмечается дискоординация моторики и дисфункция тазовых органов. Назначены укрепляющие зелья.       — Прошло два дня, больше записей нет, — безэмоционально сказал Гарри.       — Лоботомия ведь запрещена, — добавила Луна.       Повисло молчание.       — Может, это какая-то другая лоботомия?       — Не знаю, Гарри.       — Нужно будет разузнать всё. Интуиция мне подсказывает, что здесь что-то нечисто.       — Странно, что Кингсли мог допустить такое, — произнесла Луна. — Но, может, он не в курсе методов?       — Узнаю. Надеюсь, Волдеморт не сбежит из госпиталя. А что уж там с ним делают — мне по барабану.       Луна как-то многозначительно промолчала и осторожно вынула документы из рук Гарри.       — Сегодня мы уже ничего не узнаем, поздно. Тебе сделать морса?       — О, нет, спасибо, — улыбнулся Гарри.       Луна называла сок из разных невкусных овощей морсом, Гарри однажды рискнул попробовать, и ему не понравилось. Теперь зарёкся употреблять то, что настоятельно советовала его девушка.       — Тогда я тоже не буду.       — Ты сегодня очень красивая, — сказал Гарри, заправляя белокурую прядь волос за ухо. — То есть, ты всегда красивая, конечно, не только сегодня, — поспешно добавил он, смешавшись.       — Спасибо, Гарри.       Когда мягкие губы Луны соприкоснулись с его, Гарри ощутил, как потеют ладони. Он осторожно вытер их об штаны, внутренне молясь, чтобы Луна не заметила.       Он чувствовал себя деревянной куклой, Пиноккио, даже нос мешал так же, Гарри тыкался кончиком то в нос Луны, то в щёку, а когда попытался поцеловать шею, и вовсе смял какой-то хрящик внутри.       Луна пахла океаном, свежестью, муссоном — нежно, ароматно, уютно. Хотелось зарыться в мягкие белые волосы и крепко обнять, слушая, как потрескивает огонь в старом камине.       А вот член стоять не хотел. Кажется, они целовались до посинения, до стертых напрочь губ, но у Гарри вместо бабочек низ живота скручивало волнением.       Он мягко опустил Луну на диван, нависнув сверху, в надежде, что более тесный контакт поспособствует усилению желания и уменьшению тревоги.       — Можно я расстегну?       — Можно.       После ответа Луны Гарри аккуратно расстегнул первую пуговицу на её рубашке, на второй замешкался, руки снова вспотели, и пуговица постоянно выскальзывала. Луна, видя его замешательство, помогла разделаться с пуговицами, и взгляду Гарри предстала небольшая грудь в жемчужно-сером бюстгальтере. Светлая тонкая кожа даже немного мерцала, а соски оказались нежно-розовыми, когда он отодвинул чашку лифа.       Прильнув губами к ареоле, Гарри понял, что нос вновь утыкается в мягкую плоть. Мерлиновы панталоны, у него что, такой длинный нос? Куда вообще люди его девают?       От таких раздумий возбуждения явно не прибавилось, Гарри не знал, куда положить руки, немного задел коленом ногу Луны, и та тихо ойкнула.       — Извини, — смутился он.       — Ничего страшного.       Мерлин и Моргана, ну почему он такой неловкий? Ему же не четырнадцать, а уже целых восемнадцать! На его долю выпало столько испытаний — не детских, а взрослых, тяжелых. Он убивал! Наносил увечья! Неужели секс с любимой девушкой может быть страшнее, чем победить Волдеморта?       Член так и не подавал признаков жизни, вернее, немного подавал, но после того, как Гарри впился коленкой в Луну, снова опал. Всё ощущалось слишком обострённо, внимание задерживалось на каждой мелочи — тиканье старинных часов, треск поленьев, скрип дивана под ними, влажное чмоканье губ, шумное дыхание, какая-то пружинка или складка покрывала под злосчастной коленкой, усталость рук, на которых Гарри удерживал себя на весу, и немного косые глаза Луны, когда он смотрел на неё слишком близко.       Блин, у него наверняка тоже косые. И нос ещё этот, длинный и неудобный. А ещё у Луны был красный подбородок, почти что ссадина.       — Блин, прости. Я натёр тебя своей щетиной, — он провёл пальцем по покраснению. — Надо было побриться. Я могу сходить.       — Не надо, Гарри, всё в порядке, — спокойно сказала Луна. — Не волнуйся, мне было приятно целоваться с тобой.       Её рука ненавязчиво скользнула к паху и погладила через брюки вялый член.       — Ты, наверное, поняла уже, что я не очень-то опытен в этом плане, — признался Гарри.       — У меня тоже будет первый раз. Не переживай, мы справимся, — мягко сказала она, расстёгивая замок на его ширинке.       Член обхватила тонкая горячая рука и провела по стволу вверх-вниз. Такие действия определенно были эффективнее, Гарри опустил голову к груди Луны, прокладывая дорожку из поцелуев. Он не смог удержаться и стал толкаться в её руку.       — Может, снимем одежду? — предложила Луна.       Гарри стянул с себя брюки вместе с бельём, Луна тоже разделась. Ему нравилась её фигура — грудь не большая, не такая пышная, как у Джинни, бёдра поуже, не такие крутые, но ягодицы вполне себе округлые и подтянутые.       После непродолжительных ласк Гарри потянулся за палочкой. Он произнёс Защитное и Противозачаточное заклинания — Гарри готовился, вычитывал в учебниках, как только сблизился с Луной.       — Я могу и презерватив надеть, если ты не хочешь, чтобы внутрь, — его щеки пылали, но Гарри храбро продолжал. — А то, наверное, неприятно, когда потом будет вытекать.       Болезненный взгляд Луны дал понять, что он сморозил глупость.       — Не нужно, Гарри.       Он промолчал и просто поцеловал её, Луна охотно ответила. Тогда Гарри обхватил член и направил во влагалище. Он пытался делать всё осторожно, памятуя о том, что у Луны тоже первый раз и она наверняка испытывает не самые приятные ощущения, но пока старался и пыхтел, член снова обмяк, и ничего не вышло.       Он сполз с Луны и откинулся на подушку.       — Извини, пожалуйста, — Гарри отводил взгляд. — Думаю, я переволновался. И мне кажется, мы торопимся.       — Хорошо, — Луна поймала его взгляд. — Не накручивай себя. Возможно, нам стоит остановиться на совместном времяпрепровождении и петтинге. Будем навёрстывать упущенное. Подростками нам не удалось этого сделать, значит, не станем перепрыгивать через ступени сексуального развития.       Луна улыбалась, и Гарри тоже улыбнулся.       — Ты такая понимающая.       Откровенно говоря, у него будто камень с души упал. Не нужно постоянно думать, чем закончится вечер. А ещё Гарри почему-то ужасался таких ласк как кунилингус. Это ведь опять нос мешать будет! И точно надо хорошенько бриться.       В общем, он пока не готов, и лучше подождать, когда страсть вспыхнет настолько, что станет сложно себя контролировать.

***

      Следующим утром Гарри уже стоял на пороге кабинета Министра магии Кингсли Бруствера и с ходу заваливал вопросами.       — Да, Гарри, Верховный суд в полном составе постановил, что Волдеморт нуждается в лечении, и отправил его в Мунго. Не волнуйся, он под охраной, а колдомедики — опытные специалисты и привыкли управляться с помешанными.       — Но Волдеморт не простой больной, — возразил Гарри.       — Да. Но его состояние в последнее время стремительно ухудшалось, очевидно, то, что он с собой сотворил, а также последняя битва — не прошли даром.       — Неужели Пожирателями руководил псих?       Кингсли изогнул бровь.       Звучало действительно правдиво, но почему-то Гарри испытывал двойственное чувство по этому поводу.       — Ты можешь выписать особое разрешение на посещение изолятора, где он содержится? — спросил Гарри.       — Зачем тебе это? — Кингсли смотрел сочувственно.       — Я хочу убедиться, что он не выйдет на свободу.       — Ладно, тебе я не вправе отказать.       Кингсли достал пергамент, что-то нацарапал пером, ставя в конце размашистую подпись, и передал Гарри.       — Вот твое разрешение, но я прошу тебя, Гарри, не делай глупости и не злоупотребляй посещением. Целители знают своё дело. А вдруг мы получим в итоге адекватного человека? — Кингсли споткнулся на последнем слове. — Человек — это я погорячился, конечно. Чудище какое-то змееподобное. Надо же такое с собой сделать.       — Ты знаешь, что ему сделали лоботомию? Разве она не запрещена?       — Не думаю, что Картер стал бы использовать запрещённые методы, вероятно, ты что-то недопонял.       — Хорошо, спасибо, Кингсли.       Гарри, зажимая свиток в руке, поспешил в госпиталь.       — Мистер Картер, — он заглянул в кабинет заведующего. — Утро доброе. У меня для вас записка от Министра.       Гарри вручил ему пергамент, Картер уткнулся взглядом в написанное.       Сегодня у него на носу красовались очки, в первую встречу Гарри не видел их.       — Что ж, мистер Поттер, — за стёклами голубые глаза выглядели ещё более колючими. — Тогда я сегодня познакомлю вас с мистером Шнайдером, он проводит в изолятор. Но впредь рекомендую не действовать за моей спиной. Стоило лишь попросить. Разве я смог бы отказать Национальному герою?       Картер улыбался, но улыбка не выглядела искренней.       — Хорошо, мистер Картер. Я понял.