Когда вымысел становится реальностью

– Селти! Я так долго тебя ждал, думал, что зачахну от тоски! Я как цветок, увядший без солнечных лучей твоей живительной любви! Полей меня – гхх! Шинра, выбежавший в коридор и начавший страстную тираду, не удосужившись посмотреть на вошедшего человека (у кого, кроме Селти, могли быть ключи от квартиры?), тут же получил удар в живот от смущённой дуллахан, протянувшей острую, как копьё, тень вперёд, огибая Изаю, стоявшего перед ней. Он как раз и встретился с любовным натиском старого знакомого. Изая устало прикрыл глаза и лишь тяжело вздохнул. – Ах, Селти, что… о, Орихара-кун? А ты что здесь делаешь? Шинра, выпрямившись и поправив сползшие на переносицу очки, наконец, обратил внимание на постороннего и по виду не почувствовал ни капли стыда за своё недавнее поведение. Изая натянул на лицо улыбку неопределённого вида, которая мало что значила. – Я пришёл за информацией. Не бойся, я не стану сильно докучать. Честно говоря, мне самому хочется поскорее уйти. Шинра неуверенно кивнул и без энтузиазма пригласил Изаю войти следом в гостиную. Селти же направилась в соседнюю комнату, решив, что сможет в случае чего прийти на помощь к Шинре и оттуда. Всё-таки она невероятно устала на протяжении всей недели и ей надо было побыть одной. Да и ей не очень хотелось слушать о том, что интересует Изаю. Явно ничего хорошего. Меньше знаешь – крепче спишь. – М, ладно. Хотя я не знаю, какой информацией я должен обладать, чтобы ты пришёл за ней лично. В любом случае я много сдеру с тебя за это: всё-таки ты воспользовался добротой моей великодушной Селти. Да и не думаю, что нанесу такой уж сильный ущерб твоему кошельку. Изая скривил рот в попытке улыбнуться. Шинра дружелюбно улыбался в ответ. – Мой вопрос связан с твоей врачебной деятельностью. – Ох, стой, если это о ком-то из моих клиентов, то я могу и не ответить. Знаешь, я не хочу проблем Селти или себе. Уверен, ты сделаешь меня крайним, если у тебя что-то пойдёт не так. Шинра запротестовал, махая перед собой рукой. Изая склонил голову набок и улыбнулся так, словно его планы раскрыли, хотя на деле он такого никогда не планировал. Его жестокая улыбка шла вразрез с его спокойным, ровным тоном: – Нет, такое я могу узнать и сам, мой вопрос по части симптоматики. Есть ли такое заболевание, из-за которого человек отхаркивает цветочные лепестки? Ты что-нибудь слышал о таком? Шинра задумался, не выглядя ни капли поражённым. Изая тоже продолжал сдержанно улыбаться: нельзя было показывать степень личной заинтересованности. – Хм, на самом деле, я слышал о чём-то похожем от людей с работы отца. Редкая болезнь, делающая из сердца человека цветник. Много лет считали, что это просто выдумка. Шинра наблюдал за реакцией Изаи. Но тот, зная о проницательности Шинры, выглядел так же бесстрастно, как и раньше. – Использование сердца как почвы для цветов, да? И в конечном счёте человек умирает от удушья, потому что корни оплетают кровеносные сосуды, ограничивая доступ к кислороду и перекрывая кровоток… Это я всё знаю. Изая делал вид, что сопоставлял данные в своей голове, будто он и до этого был прекрасно осведомлён о подробностях данной болезни. В реальности же он блефовал, выезжая на голой логике. Выглядел Изая достаточно уверенно, так что Шинра, не знай его столько лет, мог бы купиться. – Да, всё так. Почему тебя вообще это интересует? Изая убрал руки в карманы и деловито улыбнулся, поймав на себе пытливый взгляд Шинры. – Да так, неприятный случай с одним из клиентов. Я лишь пытаюсь выяснить, что вызывает эту болезнь. Семена особого вида? Какое-то запрещённое растение, гибрид? – Любовь. – А? Изая удивлённо моргнул, и Шинра понимающе улыбнулся. – Безответная любовь, если быть точнее. В том и редкость болезни: чувства должны быть настолько сильными, что сердце становится источником полезных веществ и начинает стимулировать рост целого растения. По итогу человек «рубит себе голову собственным мечом». Шинра всё ещё выжидающе смотрел на Изаю, который старался вернуть себе лицо и пока не слишком сильно погружаться в свои беспокойные мысли. – Хм, это имеет смысл. Значит, моему клиенту не повезло оказаться одним из заражённых. Хотя, думаю, если причина в чувствах, то болезнь в теории излечима, ведь так? Просто надо перестать подпитывать растение, и оно увянет. – Ну, легче сказать, чем сделать. Мне кажется, ты не очень понимаешь, как устроена любовь. Изая усмехнулся с проблеском раздражения. Шинра же обезоруживающе улыбнулся в ответ. Он достаточно хорошо знал Изаю, чтобы сказать с полной уверенностью: проблемы не у его клиента, а у него самого. Просто Изая никогда не скажет об этом прямо, поэтому и помощь примет только неявно оказанную. – Отхаркивание лепестков, кстати, – первая стадия. Симптомы проявляются, когда заражённый находится рядом с объектом любви. Шинра старался навести Изаю на нужную мысль. Чем быстрее тот поймёт свои чувства, тем легче будет с ними бороться. Хотя Шинра терялся в догадках, кому же так повезло стать объектом любви человека по имени Орихара Изая. Звучало больше как проклятие. Изая тем временем старался сохранять самообладание и хладнокровие, попутно анализируя новую информацию, пока Шинра фоном описывал ему то, что он и сам уже понял. Безответная любовь? Что за бред? Чувства? Разве он давно не совладал с этим? Нет, стойте, Изая вообще не был уверен, что способен на любовь к конкретному человеку. Да, он несомненно любит людей. Но никого не выделяет. И даже если допустить такую возможность… Это же тоже сродни болезни, которую нельзя не заметить. Он бы знал, если бы что-то чувствовал к отдельному человеку. Он знал о себе всё. Ничего бы не ускользнуло. Поэтому есть только один возможный вариант. Может ли быть, что его любовь к людям вылилась во что-то подобное? Во что-то, что теперь напрямую угрожает его жизни? Изая боялся, что при этой мысли побледнел. Он никогда не думал как следует о том, готов ли он положить свою жизнь на алтарь любви к человечеству. Стоили ли его желания так дорого? Соизмерим ли его интерес к людям с собственной жизнью? Изая засомневался, и это начало его злить. Встреча с трусостью лицом к лицу оказалась не такой приятной, как ожидалось. Раньше она спасала его, защищала, он любил эту свою сторону, полагаясь на неё в критический момент, – и она не подводила. Но когда эта трусость встала между ним и человечеством… Изая понял, что слишком слаб. Слишком слаб, чтобы иметь право любить людей. Чувство падения в собственных глазах было хуже, чем любое унижение со стороны. Лицо Изаи исказилось злобной гримасой. На долю секунды, но всё же. Если его любовь к людям безответна, то, значит, это конец, да? У него ведь нет шансов. Чёрт, люди просто должны любить его в ответ. Он ведь так для них старается. Разве они не понимают, что это для их же блага? Когда их захлёстывают эмоции, когда их обида перетекает в ненависть, а лица искажаются, словно зеркало, по которому пробежала глубокая трещина, они не могут взять в толк, насколько полезным был урок, преподнесённый им Изаей. Он всего лишь помогает им стать больше, чем они есть. Стать человечнее. Лучше. Правда, если копнуть глубже, все его «бескорыстные» намерения были очернены эгоистичным желанием доказать самому себе, что человек — звучит гордо. Что кто-то настолько слабый и несовершенный, как он сам, способен преодолеть себя, выйти за свои границы и сделать невозможное. Просто всем необходим небольшой толчок, который Изая так щедро и обеспечивал другим, в тайне ожидая своего часа славы. Может, поэтому его так раздражал Хейваджима Шизуо — тому монстру выход за пределы возможного давался слишком легко. Безответная любовь к человечеству. Умереть от ненависти людей вокруг. На самом деле, звучало так, как если бы это было единственным, что должно было в конечном счёте его убить. Изая понял, что молчит уже слишком долго для человека, который пришёл лишь уточнить пару моментов, а потому холодно улыбнулся и побрёл по направлению к выходу. Сейчас ему было жизненно необходимо побыть одному. – Мне этого достаточно. – Хорошо, тогда жди счёт, который я тебе скоро пришлю. И только попробуй его проигнорировать! Изая невесело улыбнулся, и дверь за ним закрылась. Услышав щелчок, Селти выглянула из комнаты, беспокойно направив свой КПК в сторону Шинры. – [Всё нормально? Он втянул тебя во что-то опасное? Втянул же? Лучше признайся сразу.] Шинра, слабо улыбнувшись, покачал головой. Он выглядел серьёзнее обычного. – Знаешь, Селти, всё-таки ты оказалась отличным любовным талисманом. Я начинаю волноваться за Орихару. Селти удивлённо застыла, и в ту же минуту Шинра переменился, приобретя свою привычную непринуждённость.