Драконьи истории (2024 - 2025)

      Эймон, испугавшись слов матери, решил, что найдёт себе укромное место, чтобы переварить всё то, что она ему рассказала. Конечно, он любил свою матушку и всегда был на её стороне. Однако, сегодня после услышанного, в сердце юноши закрался неприятный жучок. Он не хотел верить словам Алисенты, чтобы якобы Рейнира способна видеть в нём угрозу. Старшая сестра Эймона, наоборот, при каждой их встрече всегда была доброжелательна к нему. Они весело проводили время вместе, также хорошо, как с её сыном, Эйгоном… Да, старший сын Рейниры иногда вёл себя, грубо говоря, не очень хорошо к нему, но Эймон был уверен, что дело далеко не в том, что он для его матери угроза. Его кузен, в принципе, парень веселый, слегка вспыльчивый, но в то же время очень доброжелательный. И, если не считать тех подколов, где его кузен смеётся над ним из-за того, что у Эймона нет дракона, то можно было с уверенностью сказать, что они ладили.       И вообще, старший сын короля любил Рейниру и с уважением относился к её мужу, который, к тому же, его родной дядя. Более того, принц Гвейн является для Эймона примером храбрости и мужества. Гвейн прославленный рыцарь, и если брать с кого пример, то с него. И, конечно же, их общие дети, то есть те же Эйгон и Висенья… Эймон их всех любил и уважал, и искренне не желал выбирать между ними и матушкой.       Вдруг размышления Эймона прервал некий шум. Принц находился в саду, сидя под деревом и чистя свой меч — таким образом у юноши успокаивались мысли. Вскоре Эймон увидел силуэт, который приближался к нему. Это как раз оказался Эйгон, и который также был удивлён присутствию своего кузена здесь. Видимо, Эйгон тоже хотел побыть наедине с самим собой. — Висенья нашлась? — поинтересовался Эймон у своего кузена, на что тот грустно улыбнулся. — Нет, — устало вздыхая, ответил Эйгон. — Но, кстати, матушка написала письмо Деймону Таргариену, своему дяде. Она надеется, что он поможет найти Висенью… К слову, он вроде как должен находиться где-то в Пентосе, может быть, и правда, чем поможет… — Ну, я надеюсь, Деймон действительно поможет найти её… — Что-то у тебя лицо… кислое такое, — Эйгон сел напротив своего кузена, обеспокоенно взглянув на того. — Не случилось ли что? — Нет, все в порядке… Ну, за исключением того, что я волнуюсь за твою сестру, — тут же улыбнулся Эймон, скрывая свои настоящие эмоции. — Мы все переживаем за Висенью, особенно, матушка… Ох, ты бы видел, как она металась от злости! Я даже испугался немного, ибо раньше я её такой не видел, — нервно усмехнулся старший сын Рейниры. — Охотно верю, знаешь ли… — Висенья всегда была такой… ну, непредсказуемой… От неё не знаешь, чего ожидать. И, скажу тебе по секрету, тебе очень сильно повезло, что она сбежала. Ты бы не справился с такой женой. — А ты прям в этом уверен? — Ну, а кто в этом лучше понимает, если не родной брат? — Ха, тоже верно… — Эймон задумчиво посмотрел куда-то вдаль, а затем вновь устремил взгляд в сторону кузена. — Зато тебе повезло с будущей женой. Хелейна намного спокойнее Висеньи, хотя от нее тоже не знаешь, чего ожидать. — Хелейна как будто не из этого мира, — поделился своими мыслями Эйгон. — Но, знаешь, мне это даже нравится. — Она тебе действительно нравится, да? — Ну, как человек… Я даже не знаю между кем выбирать, между постоянной бурей в лице Висеньи и тихим омутом Хелейны, которые, в общем, обе непредсказуемы. — Хм? — хитро прищурился Эймон, поглядывая на старшего кузена. — Ты хочешь сказать, что задумывался о них обеих? — Ты о чем? — О будущей супруге… — Ну, ты даёшь, хахаха! — расхохотался Эйгон. — Чтобы я! Да с Висеньей… Не, ну, слушай, идея в целом неплохая, к тому же, больше века назад у нас уже была история в лице Эйгона и Висеньи, которые будучи братом и сестрой, поженились. — Так у них была ещё Рейнис… Завоеватель женился на обеих сёстрах, каждая из которых подарила ему сына, кстати. — Один из которых запомнился как жестокий тиран, повергший королевство в хаос, — заметил Эйгон, подмигнув. — Кстати, не с ним ли сравнивают нашего дядюшку Деймона, а? — Не знаю, я не то, чтобы был близок с Деймоном, но мне кажется, что он нисколечки не похож на Мейгора. — А наш с тобой дедушка говорит иначе. — Наверное, ему лучше знать… — Ну, возвращаясь к нашим баранам… Ты действительно думаешь это хорошей идеей, если я женюсь на них обеих, и на Висенье и на Хелейне? — весело улыбнулся Эйгон. — Тебе Септа не позволит! — Эймон воспринял это всерьёз и хмуро глянул на своего кузена. — В Вере Семерых многоженство запрещено! — Ох ты, — засмеялся Эйгон вновь. — Да успокойся ты, я не собираюсь злить Семерых, и жениться на обеих… Да и по поводу моей сестры… Я её люблю и волнуюсь за неё, однако, своей женой делать не собираюсь. Это глупо и странно, жениться на родной сестре, не находишь? Это тоже самое, если бы тебе предложили жениться на Хелейне. — Если бы мне сказали жениться на Хелейне, я бы это сделал. Ради благополучия короны я готов сделать что угодно. — Да ладно? Она же твоя родная сестра! — Может, не будем больше об этом, а? — подобные разговоры начали смущать Эймона. — Ты иногда такой… Нудный. С Виззи и то веселее, он хотя бы понимает мой юмор. — На то вы и братья, чтобы понимать друг друга, — хмыкнул Эймон, отводя взгляд в сторону. — И что сейчас это было? — нахмурился Эйгон, уловив настроение своего кузена. — Что это было, Эймон? — А что не так? Разве Визерис Хайтауэр не твой родной брат? — Дело-то явно в другом, я же чувствую. — Значит, советую тебе перепроверить свои чувства. Я ничего дурного не имел ввиду. — Эймон… — его старший кузен уже не выдерживал. — Что происходит, в конце концов, объясни, пожалуйста? — Ничего не происходит! — чуть громче обычного ответил младший кузен, от чего Эйгон удивлённо дёрнулся. — Ведешь себя, как девчонка, если честно… Нет, чтобы нормально всё объяснить, может быть, я тебе бы даже помог и мы вместе бы всё решили… Вместо этого мы ведем себя, как истеричка. — Ты чего добиваешься, а?! — Правды! — Да ты что… — Ладно, не хочешь говорить, не надо, истеричка… В пекло тебя! — Ага! — с сарказмом ответил Эймон. — И я не истеричка! — Ещё громче об этом скажи…       Но Эймон ничего не ответил, тем временем Эйгон уже встал с места и собирался уходить. Младший кузен тоже встал с места. — Ладно, ты прав! — тяжело вздохнув, проговорил Эймон. — Прав в чем? То, что ты истеричка? — обернулся Эйгон, через спину глядя на юношу. — Да, ты… ну… Ааа! — едва сдерживался Эймон. — Признавать свои ошибки иногда полезно, знаешь ли, — улыбнулся Эйгон. — Да я не об этом, идиот ты облезлый! Семеро чертей, да почему ты иногда такой невыносимый, а?! — Ну, а ты мне, может, ответишь на это, м? — Эйгон повернулся полностью к своему кузену, скрестив руки на груди. — Я может быть, хотел это сделать. Но ты ведешь себя, как идиот, постоянно эти подколки и прочее… С тобой и, правда, поговорить нормально не получается. Ты всё время начинаешь вот это дерьмо! — Какое дерьмо, Эймон? Ты думаешь, что я на полном серьёзе считаю, что мне приносит удовольствие то, что я якобы над тобой подшучиваю? Знаешь, я и над своими братьями тоже иногда подшучиваю, и над сестрой, но они почему-то не обижаются, и всё прекрасно понимают. Я не вижу в этом злого умысла. И если бы я, правда, хотел тебя обидеть, я бы вёл себя по-другому. — Знаешь, а ты наверное, прав… Я, все-таки и, правда, истеричка. Ну, а кем мне ещё быть? Наверное, поэтому у меня и нет дракона. Драконы истеричек не выбирают. — Если дело только в этом, то ты не просто истеричка, ты ещё и полный идиот. Мы же одной крови… — И? А я единственный, кто не всадник! — Король Визерис тоже не всадник. И знаешь, его это как-то не особо волнует. — Но у него был дракон! Да, умер от старости… Но мне даже этой радости не позволено. — У каждого свой путь. Может быть, тебе не суждено оседлать дракона, но это не значит, что ты хуже остальных. Может быть, у тебя будет успех в чём-то другом? — Да, и в чем же? — Ну, не знаю, может, из тебя выйдет отличный рыцарь. К тому же, я помню, как мы с тобой тренировались, у тебя, и правда, хорошо получается с мечом справляться. И вот, будешь лучшим мечником, оседлаешь коня, а потом станешь таким прославленным рыцарем, про которого столетиями будут писать легенды и песни, восхваляя твою силу и отвагу. Эймон Рыцарь без Дракона… Знаешь, некоторое время спустя это может стать отличным символом. — А если смотреть в более близкое будущее? Без дракона мне, как Таргариену, не очень-то… — Ну, — вздохнул Эйгон. — Я, по крайней мере, попытался… Впрочем, как бы то оно ни было, знай, будет у тебя дракон или нет, меня не волнует. Мы всё равно одной крови, и ты мне дорог не меньше других. — Правда? — Да, и то, что я якобы шучу про то, что ты не всадник… Знаешь, я и правда не хотел тебя обидеть. Если это на самом деле делает тебе больно, то я хочу извиниться. — Мне главное понимать, что я тебе действительно дорог. — Не, а как иначе-то?       Эймон улыбнулся этим словам. И как он должен верить после этого словам своей матери о том, что он якобы для него враг…

***

      Тем временем где-то в Эссосе, летал золотистый с небольшими оттенками бронзового дракон по имени Золотой Огонь. А его всадница, юная принцесса по имени Висенья Таргариен, смотрела снизу вверх на просторные степи, над которыми она летала. Она до сих пор никак не могла понять, что её хотели выдать замуж за кузена, с которым она вместе росла и знала его с малых лет. В общем и целом, Висенья никогда не испытывала ничего негативного в сторону Эймона, она уважала и любила его, как родственника. И именно этот фактор не мог раскрыть в Висенье то, чего от неё требовали её мать и тётя.       Висенья понимала, что поступила неправильно, просто взяв и улетев на драконе. То, что она всех бросила по сути. Но что-то внутри подсказывало, что это было единственным верным решением в этой всей сложившейся истории.       Золотой Огонь устал, дракон начал выть, после чего намеренно приземлился на землю, не слушая приказы своей всадницы продолжать путь. Смирившись с «поражением», Висенья глубоко вздохнула и оглянулась вокруг себя, пытаясь узнать места, в которых она сейчас находилась. Принцесса вспоминала уроки истории и карты мира. И если всё верно сходилось, то сейчас Висенья находилась… в дотракийских степях. Её дракон выбрал не самое удачное место для перевала. Дотракийцы — это дикари, которые вели кочевой образ жизни. И если бы у Висеньи не было бы рядом с собой её дракона, то только лишь один Неведомый ведал, что могло бы с ней случиться, столкнись бы она с этими дикарями лицом к лицу.       Впрочем, её опасения подтвердились, когда вдалеке раздался шум, похожий на гул. Быстренько сев на дракона, Висенья действительно увидела огромную орду дикарей, что неслись прямо на неё. — Лети, Золотой Огонь, Лети! — скомандовала на валирийском Висенья своему дракону.       И дракон её послушался, попытавшись пролететь над дикой ордой в сторону Запада. Однако, кто-то из дотракийцев пустил стрелу вверх, почти попав в Золотого Огня, но, благо, дракон вовремя увернулся. Затем последовали ещё парочка стрел, одна из которых, всё ещё попала в дракона, но сильного урона она не нанесла, ибо кожа зверя была намного плотнее стрел дикарей. Однако, этого было вполне достаточно для того, чтобы дракон разозлился, почувствовав опасность. Золотой Огонь выпустил пламя из своей пасти, тем самым предав огню дикарей, которые были под ним. — Нет! Нет! Лети домой! Не нападай! — испуганно кричала Висенья, стараясь избежать битвы. Дракон её слышал и старался улететь, но как только стрелы опять попадали в него, зверь опять пускал огонь. Смирившись с тем, что дотракийцы точно не отстанут теперь, Висенья шумно вздохнула и прокричала следующий призыв: — Нападай, Золотой Огонь!       Дракон, получивший прямое разрешение, начал пускать огонь, превращая каждого дотракийца в жаренные куски мяса. Периодически Золотой Огонь спускался вниз, чтобы кого-нибудь подхватить и сразу же съесть, Висенье приходилось изворачиваться и уворачиваться от стрел, чтобы самой не раниться.       Только вот дикарей становилось всё больше и больше, дотракийцы будто почковались одни за другими. И отбиваться от них становилось всё труднее и труднее. И всё же, одна стрела попала Висенье в бедро, заставив ту болезненно вскрикнуть. Золотой Огонь в свою очередь, почувствовав боль своего всадника, ещё яростнее начал нападать на дикарей, чтобы защитить Висенью от угрозы.       Битва не намеревалась заканчиваться, и силы дракона уже были на исходе. Испугавшись, что её дракона могут все-таки убить, да и её саму потом пустить в расход, Висенья начала наседать на дракона, чтобы он улетал. Но дракон слушался её через раз, поэтому риски умереть повышались с ужасной скоростью.       Мысленно смирившись с поражением и успев попросить прощения у своей семьи, Висенья облокотилась на спину своему дракону, принимая дальнейшие события так, как есть. Более того, боль от пронзенного стрелой бедра, туманила разум всё сильнее и Висенья потихоньку начала терять сознание.       Где-то на задворках сознания, Висенья ещё могла что-то слышать. Она слышала рев дракона. Но этот рёв был где-то со стороны, рычал не её дракон. Впереди показался огромных размеров дракон кроваво-красной расцветки с неестественно длинной шеей.       Именно появление Караксеса и Деймона Таргариена на нём спасло юную Висенью от неминуемой гибели. Караксес был двое больше Золотого Огня, и хотя двигался медленнее, его ярости хватало, чтобы окончательно разобраться с дикарями, предав огню оставшихся выживших. И когда дотракийцы поняли, что против двух драконов им не выстоять, начали все-таки разбегаться, чтобы спастись.       Когда опасность миновала, Золотой Огонь, на котором Висенья лежала уже без сознания, послушно полетел за Караксесом, которого направлял уже Деймон в сторону вольных городов…

***

      Висенья очнулась несколько часов спустя, когда мейстеры уже вытащили стрелу из её бедра и обработали рану, перевязав. Сейчас она лежала на кровати, а рядом с ней сидел Деймон Таргариен, чьи эмоции на лице были довольно смешанные, он не то злился, не то беспокоился. — Эмм… Я должна сказать спасибо? — прохрипела девушка, глядя на брата короля. — Стоило бы, знаешь, — недовольно цокнул Деймон. — Мне бы не хотелось иметь на своей совести смерть племянницы, чтобы потом её мать прокляла меня всеми проклятиями мира из-за этого. — Мама… Здесь? — испуганно вытаращила глаза Висенья, после чего оглянулась по сторонам. — Её здесь нет, — ответил Деймон. — Но она совсем скоро будет здесь. И, я надеюсь, ты перед ней сама объяснишься, за каким таким хером ты решила напасть на дотракийскую орду! — Я на них не нападала! — тут же возразила девушка, пытаясь встать. — Я всего лишь защищалась, они первые начали… — Меня это не волнует, честно говоря. — Ну и ладно… Ммм! — завыла внезапно Висенья, почувствовав резкую боль в области бедра.       Деймон, недолго думая, тут же протянул своей племяннице стакан с маковым молоком, который Висенья высушила почти в два глотка. Пару минут спустя снадобье подействовало и боль немного утихомирилась. — Слышал, ты сбежала, потому что не хочешь замуж за того, кого выбрали для тебя твои родители, да? — поинтересовался Деймон, весело хмыкнув. — Даже если и так, то, что с того? — Да мне без разницы… Просто я вспомнил твою мать, которая тоже в своё время была против того, чтобы её выдали замуж за того, кого она не хочет… Уверен, если бы у Рейниры была бы такая возможность, она бы сделала то же самое… — Вот и получается… Что моя мать в итоге всё равно вышла замуж за того, кого хочет, а меня она такой возможности почему-то хочет лишить! — обиженно выдохнула Висенья, опустив голову на подушки и уставившись на потолок.       Деймон задумался. — А за кого твоя мать тебя хочет выдать? — поинтересовался тот. — За Эймона Таргариена… Старшего сына короля Визериса и… моего кузена. — Хм… и что? Эймон тебе противен? — Вовсе нет… Я люблю его, но как родственника. Я не могу представить, как я смогу стать для него супругой. Я вообще, если честно, очень слабо представляю, что я стану чьей-либо супругой. Я другого хочу от этой жизни… — Дай угадаю? Ты хочешь летать на драконе, познавать этот мир, путешествовать? — А ещё, по возможности, стать отличным войном… Как та, в честь которую меня назвали. — Узнаю старую-добрую Рейниру Таргариен, — рассмеялся Деймон. — Она тоже в своё время мечтала просто летать на драконе и путешествовать по миру. Правда, вот… Без желания стать войном… Вот это у тебя, наверное, от отца? — Даже не знаю, — с улыбкой протянула Висенья, всё же приняв сидячее положение и посмотрела своему родственнику в глаза. — Да, мой отец мне частенько говорил о том, что во мне воинственности больше, чем в моих братьях. И… Я как бы понимаю, что это для меня комплименты, но… его глаза чаще показывали другое. — Ну, знаешь, в этом мире от дочерей ожидают другое, нежели одеться в доспехи и сражаться на мечах. — Да знаю я, знаю, чего они ждут…       Деймон с интересом разглядывал старшую дочь Рейниры. Висенья была очень похожа на свою мать, особенно внешне, хотя, в её глазах читалось нечто другое, не таргариеновское. И, по правде говоря, Деймон предпочитал чаще думать о том, что Висенья — дочь Рейниры Таргариен, а не о том, что она — дочь Гвейна Хайтауэра. Но, к сожалению, без этого никак, дети наследуют что-либо от обоих родителей.       Висенья же, конечно, знала о том, кто такой Деймон Таргариен, это её двоюродный дед, брат короля Визериса, её родного деда. И она, конечно, многое о нем услышала, как положительного, так и отрицательного… Особенно сильно её беспокоил тот факт, что её мать в свое время чуть не пострадала от Деймона, когда пошли слухи о том, что она якобы отдала ему свою невинность. Это делало Деймона Таргариена в глазах Висеньи, если уж не злодеем, то неприятным человеком точно.       Но тем не менее, сейчас, когда они так легко и непринуждённо разговаривали, задавали друг другу вопросы и также легко на них отвечали, Висенья не чувствовала никакой опасности от своего неоднозначного родственника. Наборот, ей даже была приятна его компания, особенно, если учесть тот факт, что он вообще-то её спас. — Я вам не помешала? — сначала раздался стук, а затем в комнату вошла молодая женщина с большим животом. Висенья её сразу же узнала. Это была Лейна Веларион, супруга Деймона… И, судя по всему, она ждала ребёнка. — Я очень беспокоюсь за юную Висенью… — Со мной все хорошо, — девушка тут же ей улыбнулась. — Правда, нога всё же побаливает, но это терпимо. — Она дура, — весело хмыкнул Деймон, поглядывая на Висенью. — Кто ж в здравом уме будет нападать на орду дикарей, даже если и есть дракон? В твоей жизни мало проблем? — Да не нападала я на них! — Висенья недовольно сжала губы. — Это была всего лишь защита. — Давайте не будем ругаться, хорошо? — вновь вмешалась Лейна. — Главное, что все живы. И скоро прибудет твоя мать, а я так думаю, это проблема посерьёзнее, чем кучка дикарей, которая испугалась дракона. — Ох, ну тут вы, пожалуй, правы… — Висенья виновато улыбнулась. — Так-с, пожалуй, я пока отлучусь ненадолго, мне надо кое с кем переговорить, — резко сказал Деймон, вставая с места и направляясь к выходу, при этом не забыв по пути приобнять жену и легонько поцеловать её в щеку.       Висенья и Лейна остались наедине друг с другом. Девушки пока не знали, с чего начать разговор, пока в комнату не вошла одна из девочек-близняшек, детей Деймона и Лейны… — Бейла, нужно стучаться, прежде чем войти в комнату, ты забыла? — мать недовольно нахмурилась. — Извини, мамочка, но мне просто не терпится познакомиться со своей кузиной! — Бейла подскочила ближе к кровати, где лежала Висенья, которая заинтересованно смотрела на юркую восьмилетку. — А где твоя сестра? — поинтересовалась Висенья. — Она всё сидит у камина и греет свое драконье яйцо, — пожала плечами Бейла. — Рейна надеется, что все-таки у неё хоть кто-то вылупится. — Вот такие у меня девочки, да, — по-доброму улыбнулась Лейна, поглядывая на Бейлу. — Милые, но слегка безбашенные… Думаю, это что-то общее у всех Таргариенов. — Я не безбашенная! — обиженно надулась Бейла, скрестив руки на груди. — И я согласна с этим, — подмигнула ей Висенья. — Мы не безбашенные… — Ну, я имела ввиду немного другое, но да ладно. — Кажется, я поняла, что вы имеете ввиду, — задумчиво протянула Висенья. — Вот, и хорошо! — кивнула Лейна. — А можно спросить? — Бейла подскочила ещё ближе к Висенье, глядя ей прямо в глаза. — А тебе было страшно? — Что ты имеешь ввиду? — не поняла Висенья. — Ну, тебе было страшно, когда ты сражалась с дотракийцами? — Честно говоря, было немного. Но потом пришёл твой отец и спас меня, за это я ему очень благодарна. — Здорово вы их там… — И безрассудно, — вмешалась Лейна, глядя на Висенью. — Извини меня, конечно, да и я не твоя мама, чтобы тебя отчитывать, но это, правда, было очень глупо даже просто соваться туда… Это дикие степи и даже страшно представить, что могло бы произойти с тобой, не появись бы Деймон вовремя. — Но все обошлось, хвала богам… А нога болит, да и плевать, не оторвало же. — Мне нравится твоё отношение к этому, ну вот прям… Даже не знаю, с чем это сравнить. — А я знаю! — громко и с улыбкой ответила Бейла. — С храбрым войном, который не боится пораниться и несмотря ни на что продолжает биться. — Спасибо за комплимент, однако, — скромно хихикнула Висенья. — Надеюсь, когда у меня Лунная Плясунья подрастет, я тоже буду летать и сражаться на ней, — мечтательно протянула Бейла, немного покачавшись из стороны в сторону. — Ага! — полувозмущенно прикрикнула Лейна. — Только попробуй полезть на дотракийцев… — Да неее, мама, я же про другое! — рассмеялась Бейла, тут же резко обняв свою мать, Лейна расстаяла и обняла дочь в ответ.       Как раз именно в этот момент в комнату вошла вторая близняшка по имени Рейна и, увидев, как её мать и сестра обнимаются, тут же налетела на них. — Аккуратнее, пожалуйста! — Лейна захохотала, придерживая своих дочек. — Братику своему не навредите! — Ой, братик, извини, — хихикнула Рейна в ответ, и легонько поцеловала мамин живот.       Висенью эта картина тоже растрогала и она улыбнулась. Она вспомнила, как пару месяцев назад Виззи и Люк, ещё до того, как его отправили в Старомест, кружились возле их матери, также веселясь и обнимаясь, а матушка их целовала и улыбалась им… Очевидно теперь, такие встречи будут реже, учитывая ситуацию.

***

      Висенья ещё немного подремала, прежде чем её разбудили по причине того, что все-таки прибыла мать принцессы Висеньи, Рейнира Таргариен. Старшая дочь вышла во двор встретить свою мать, и была очень удивлена, что её мать была без живота. Судя по всему, Рейнира успела родить, пока Висенья была в «бегах».       Девушка неловко улыбнулась, сделав реверанс своей матери, а та наоборот как-то сильно напряжённо смотрела в сторону своей дочери. — Ты уже родила дочь? — неловко спросила Висенья. — Поздравляю… — Спасибо, — хмыкнула Рейнира. — Но не переживай, я помню о том договоре с тобой много лет назад, ты дашь ей то имя, которое хочешь. А сейчас меня беспокоит кое-что другое, — на этих словах мать сделала шаг ближе и со всего размаху занесла пощёчину своей дочери. — Как ты могла так поступить со мной, Висенья?! Вот как?! Ты чем вообще думала? Ты хотя бы можешь представить, как ты всех испугала, м? — Я виновата, знаю, — Висенья опустила голову. — Что мне твоё знание? Ты хоть признаешь это? — Конечно, признаю… Я сглупила, совершив этот побег… — Сглупила… Это ещё очень мягко сказано, сглупила… — Что я должна сделать, чтобы вы простили меня? — Висенья поджала губы, испуганно глядя на мать. — Вернуться домой, для начала, — Рейнира подошла чуть ближе. — Быть рядом со мной, а не вот это вот всё, — мать указала на перевязанное бедро своей дочери. — Ну, вот как это называется? Кто в здравом уме целенаправленно пойдёт на орду этих дикарей? Твой дракон молод! А если бы Деймона не было бы рядом, что тогда? — Я очень виновата, но не в том, что на меня напали дотракийцы. Я всего лишь защищалась, и мой дракон меня всего лишь защищал… — Как же это безрассудно! — не сдержалась в итоге Рейнира и крепко прижала Висенью к себе, обнимая и прицеловывая. — Ну, вот зачем? Зачем?!

***

      Висенья всё же в итоге вернулась на Драконий Камень, где её уже встретила новая проблема, именно в лице отца. Нет, Гвейн Хайтауэр ничего особо не делал, не кричал, не бил, даже не ругал. Но по его взгляду всё можно было понять. И этот взгляд, полный разочарования бил сильнее и больнее любой стрелы, он был даже больнее той пощёчины, что дала ей мать. Висенья не удержалась и её эмоции полностью ею овладели, она упала на колени, начав рыдать. Не выдержав такой картины, Рейнира хотела подбежать к своей дочери, однако, её остановил резко взявший за руку Эйгон, который взглядом говорил, мол, сами разберутся. — С колен встань, не унижай себя ещё больше, пожалуйста, — почти безучастным и твердым голосом пробормотал Гвейн, глядя на дочь. — Я не могу так. Вы думаете, что можете ещё сильнее меня унизить, и у вас это получается! — кричала Висенья, сквозь слезы. — Что вы ещё сделаете, чтобы меня сделать ещё больше виноватой? — Успокойся, прошу тебя! — Гвейн чуть повысил голос. — И встань уже, наконец! Думаешь, мне приятно видеть это?       Но в итоге Висенья села на обе колени, согнувшись и обхватив себя за обе руки. Она не плакала уже, но взгляд был устремлён вниз, Висенья не стремилась поднять свой взгляд из-за стыда. В итоге Гвейну пришлось взять в свои руки. В буквальном смысле. Он взял Висенью за подмышки и поднял на ноги, словно котёнка. И буквально заставил свою дочь посмотреть ей в глаза, приподнимая её голову за подбородок. — Я знаю, почему ты это сделала, — прошептал Гвейн так, чтобы его слышала только Висенья. — Я понимаю, ты не хочешь этого… Но ты просто могла взять и подойти ко мне, просто сказать об этом. А не бежать за море, словно глупый ребёнок. — А разве бы это помогло? — хмыкнула Висенья. — Ты даже не попробовала это выяснить… — Я не хочу выходить замуж за своего кузена, Эймона Таргариена, — чуть громкие сказала Висенья, теперь так, чтобы её слышали все. — Сейчас это поможет? — А теперь… будет видно. Мы с тобой отправляемся в столицу. Король тоже очень недоволен твоим поведением и хочется разобраться во всём. — Я бы поехала с вами, однако, как вы сами понимаете, мне нужно следить за новорожденной дочерью, — вмешалась Рейнира. — А вы уже придумали имя для неё? — Придумаешь, как только вернёшься на Драконий Камень, — кивнула та. — А может, лучше сейчас? Если ребёнок долго будет без имени, это плохой знак… — Ну, кстати, я согласен, — подметил и Гвейн. — И у тебя уже есть варианты? — спросила Рейнира. — Дейнерис, — улыбнулась Висенья. — Это будет символично. Моего второго брата назвали в честь отца матери, будет справедливо назвать сестру в честь матери отца.       Это высказывание заставило Гвейна удивлённо вскинуть брови… Когда-то давно он и свою первую дочь, ту самую, которая сейчас стояла перед ним, хотел назвать в честь своей матери… И удивительно, что именно она предложила назвать новорожденную сестру в честь неё…