Навсегда

Король засмеялся, тихо, весело и это впервые за долгое время не был смешок, ухмылка, а чистый смех, выражающий счастье. На сердце вмиг стало на удивление свободно, свежо, словно Пик только что родился. Словно в его жизни не было тяжёлого детства, проблем в семье, ошибок… Будто он, как запачканный разными оттенками лист белой бумаги, вмиг очистился от любых художеств нерадивой.  — Я только рад быть твоим, — довольно произнёс король, прижимая к себе валета. Пик никогда не забудет слова его Вару. И хотя слова эти для многих покажутся простыми, они даже не представляли, как много они для восьмого значили. Когда он их услышал, внутри словно распустился дивный, благоухающий цветок.  — Я бы позвал тебя на свидание, но тебе пора обрабатывать ногу, — проговорил король после пару минут наслаждения моментом, когда он молчал, испытывая бурю чувств в голове, и успокаивал свой пульс, который громко шумел, разоблачая не людимого к своим эмоциям восьмого.  Пик хотел показать ответы на все вопросы и рассказать. Пусть он и раньше собирался это сделать, однако сейчас ему гараздо легче говорить об этом, здесь, в комфортном им месте, особенно с валетом, плюс дома у них ещё есть время поговорить.  Пику всё ещё не привычно рассказывать про себя, показывать чувства. Но со временем точно научится, ведь сейчас уголки его губ слабо приподнялись, не в силах расслабиться и опуститься.  Король поднялся, взяв на руки Вару, и медленно, не торопясь, вышел из вишнёвого сада. В следующий раз Пик обязан показать озеро. Там было очень много уток. Восьмой не уверен, остались ли они сейчас, так как на сегодняшний день особо сыпучие участки берега обнесли сеткой, привезли щебень.  Однако водные забавы в реке продолжают быть опасными. Местные предприятия вместе с неучтивыми жителями всячески захламляли несчастную воду. Купаясь, можно было даже ненароком получить слабый химический ожог. До того это место было ужасно. Человечество убивает абсолютно все вокруг себя, даже не задумываясь о последствиях. Остаётся надеяться, что озеро не попало под влияние людей. Будет жаль, если надежды не оправдаются, там было так же хорошо, как и здесь. 

**

Дом уже заждался.  Король аккуратно положил Вару на кровать, чмокая в висок, и зачем-то полез в шкаф, что-то там доставая, хотя аптечка была рядом, на тумбе. Но Пик искал не её, а свою книгу. Очень старую, которая, кажется, передавалась из поколения в поколение, это если утрировать.  Пик сел рядом, протягивая её валету, давая посмотреть одну из самых важных частей жизни восьмого. Он никогда не дрался с матерью. Никогда не кричал на неё, злясь. И никогда не прятал порошок, чтобы она смогла бросить. Он просто никогда не обращал на неё внимания. Как будто всё это было дурным сном. Он прятался в своём идеальном мире. Как ему это удавалось, спросите вы? Все просто – у него была эта книга. — Эту сказку мне подарил отец, — тихо произнёс король, распутывая бинт, — давно хотел её показать, — уже принимаясь к дезинфекции, проговорил король, улыбнувшись. В книге очень много подчеркиваний. Там полно подчеркнутых предложений, которые он любил, слов, которые обвёл в кружок. В книге есть пятна от чая, потому что он много раз читал её во время чаепития.  — После смерти Олли, мать начала сходить с ума. Она не могла оставаться в квартире, где всё напоминало об отце. И через две недели мы уехали из города. Там же мне выписали кучу разных болячек типа астении, диссоциации. Из-за этого я заинтересовался отделом психиатрии. Очень бы хотелось, чтобы они видели, как мать каждый вечер нюхала белый порошок со стола в кухне, истерически плакала, когда убирала нашу крошечную квартирку или как готовила еду и тут же выбрасывала её. Пожалуй, в таком жутком состоянии её до этого я не видел никогда. Пять лет. Пять лет мы жили среди этого ужаса, и я успешно сбежал, — король поднял одну руку, держа другой бинты, и показал на один из шрамов на нём, как бы напоминание, что у него получилось. Он не сказал прямо, что Тео наркоманка, но это и так уже понятно по его рассказам. — Собственно, подорвался я, потому что Валя сказал, что Тео будет здесь. А если она здесь, то и её диллеры с заёмщиками тоже будут тут. Они будут искать если не её, то меня, как единственного сына, — закончил Пик, перевязывая ногу, на этот раз без компресса, так как рана уже в этом не нуждается, и через где-то два дня, пятый может попробовать встать. Закончив, восьмой лёг на кровать, обвивая живот Вару руками, обнимая.  — Я рад, что ты у меня есть, — еле слышно произнёс король.

***

Вару мягко улыбнулся, чувство удовлетворения и удовольствия било по самообладанию. Только представить! Он смог вызвать такой искрений смех у его Пика. Голос старшего плавно и в какой-то степени завораживающей доносился до Вару, лишь спустя пару мгновений валет понял смысл этих слов, а затем по-доброму улыбнулся. «Это очень хорошо, даже отлично, что Пик подумал о свидании. Только подумать, свидание! Настоящее! Но забота о моём здоровье кажется окончательно добило моё сердечко…» — подумал Вару, краснея. Хотелось прослезиться и бегать вокруг с визгами от переизбытка чувств. Валет бы это и сделал, он не сомневается, даже на дерево бы залез и улыбался глупой улыбкой от счастья, но нога всё портит, аж слезинку пролить охото от такой несправедливости. А с другой стороны, его носят на руках, а главное это делает Пик. Прокатиться на его руках явно стоило всего. Главное, чтобы старший об этом не знал, а то Вару будет немного стыдно за такие желания. Его взяли на руки, а свой восторг от этого действия Вару скрыл, уткнувшись личиком в чужую грудь. Улыбка тронула лицо младшего, который даже немного задремал по пути домой, иногда сильнее прижимаясь к королю, словно тот исчезнет и это окажется лишь сном, но тёплое дыхание, щекочущее его чувствительную кожу и размеренные удары сердца, легко перекрыли плохие мысли, окуная в тёплый, полной защиты мирок, который находится только в одних крепких и особенных для него руках.

**

Вару расплылся в улыбке, получив поцелуй, от которого непривычно всё затрепетало. Эта сторона валета редко проявлялся, но было легче её не закрывать, зная что его примут любым, так что мысли по поводу своего может быть странного и непривычного поведения испарились, он как никак больной ему можно всё! Младший, отвлёкшись, не сразу понял почему в его руку тычут книгу, а затем, сообразив, взял ту, аккуратно пролистывая потрёпанные страницы, но не читая, в голове засела очень привлекательная идея, может даже детская, но соблазн был велик. Правда идею пришлась немного отложить, так как старший начал рассказывать про своё не очень то хорошее детство, а Вару внимательно слушал, совсем не перебивая, запоминая и обрабатывая информацию. Получается Пик сбежал из дома, а мать употребляла накркотики, опека совсем забила на всё, хотя его ситуация тоже не отличается лояльностью опеки.  У них обоих тяжёлое детство, множество ран, некоторые зажили, другие же до сих пор открыты, но опыт никогда не уйдёт, страшно и больно вспоминать всё это, но тонуть в этой боли они не позволят друг другу, они якорь друг для друга, пусть слегка и побитый, но надёжный. Так и есть. Тихий голос вывел из раздумий, а от слов всё мигом потеплело, рука сама по себе легла поверх чужой, мягко поглаживая. — Спасибо, что поделился этим со мной, — говорит тихонько Вару, понимая насколько тяжело это может быть, а затем добавляет, — ты для меня важен, очень сильно, так что я рад, что ты вошёл в мою жизнь, спасибо… Но ты не обольщайся! Кому расскажешь про мою такую сторону, то обижусь, — шутливо произнёс младший, а затем, извернувшийся так, чтобы они видели лица друг друга, а руки Пика были уже на его спине, Вару показал книгу, а затем задорно улыбнулся. — Твой отец подарил тебе эту книгу, верно? Я рад, что он хоть как-то позаботился о тебе… Так, что я хотел-то… А! Слушай, что я придумал! Почему бы тебе не почитать мне сказку? Тебе ведь она нравится, а я как никак больной. Позаботься же обо мне, папочка, — весело произнёс младший, спустя лишь пару секунд понимая как назвал Пика. Это казалось банальное прозвище вылетело само собой как-то. О нём заботились, дарили любовь, всячески поддерживали, переживали, даже выглядели охуеть как сексуально, ну папочка и всё тут.  Щёки предательски залились румянцем, так что Вару, не придумал ничего лучше, чем уткнуться лицом в чужую ключицу, чтобы побороть лёгкое смущение. Тем не менее от своей идеи о сказке  Вару не отказался, вовсе отрывая голову от груди, чтобы поднять вихрастую макушку и посмотреть на старшего, ожидая ответа на его просьбу с розовыми щёчками.

***

Было забавно наблюдать за такими невинными эмоциями на лице валета, особенно на милый румянец на щеках, и король внезапно осознаёт, что стал совершенно беспомощен перед Вару.  Возможно, узнай об этом прошлый Пик, испугался бы, умолял себя не позволить раскрыть мягкие ткани, скрывающие под металлической по прочности драконьей чешуёй, представляя, как нож без труда вонзил насквозь тело. Зрители – летящие над этой пучиной мошки – наблюдали бы, анализировали, поместили бы действия в баночку с этикеткой и держались на безопасном расстоянии.  Они говорили бы: «Мы только хотим помочь тебе стать лучше». Но на самом деле лишь жужжали бы, словно мухи. Они бы сделали все возможное, забыв главное – вытащить его из пучины.  Однако сейчас король точно знает, что этого не будет. Он доверяет спиральке, искренне любит, а теперь ещё и целует, пробегаясь по названию книги, наполненуню слезами, кровью, грязью. Теперь можно было считать, что здесь вся биография восьмого, а валет - его новая жизнь сначала.  Пик чуть улыбнулся, наклонившись к пятому, снова накрывая сладкие губы валета своими, в этот раз менее осторожно чем в момент признания, ведь теперь Вару официально его спиралька. Раньше Пик думал, что с ума сойдёт от этого зелёного чудика, всё верно, но теперь это не зелёный чудик, а его зелёное чудо. Руки с талии валета медленно, почти массажными движениями поднимались выше, к грудной клетки, однако не стали касаться груди, словно специально её избегая, и остановились на худых лопатках.  Как только воздуха стало не хватать, король нежно отстранился, тут же целуя в краешек губ, будто начиная старт, и так же мучительно медленно он начал оставлять дорожку из поцелуев, опускаясь к шее. Нехотя, Пик остановил себя на ключице, а руки прижали тело пятого ещё ближе.  Теперь он может целовать Вару сколько хочет, пока пятый не попросит остановиться, но до тех пор восьмой хочет насладиться теплом, и нежностью, исходящую от его спиральки.  — Расскажешь кому про то, что я с тобой слишком нежен, не буду носить на руках, — пусть король сейчас говорил тихо и спокойно, но что-то давало знать, что он совсем не серьёзно, всё равно поднимет, всё равно прижмёт. Пожалуй, только это обещание он готов нарушить.  Король осторожно взял из рук Вару свою книгу, проводя по её обложке большим пальцем. Раньше няню родители позволить себе больше не могли, и на пару дней каждую неделю  отправляли к дяде. С ним было хорошо – он ведь его почти с рождения знал. Он позволял ложиться спать поздно, и они часто заказывали пиццу.  Когда дядя украл мотоцикл, он испугался и разобрал, продав запчасти. По утрам они гуляли, и в обед поднимались в пустую квартиру. Дядя мог сжечь пищевод карбидом, и в то же время не отказывать себе развлекать короля фокусами, глотал рапиру, иногда по долгу рубился с восьмым в карты.  В день, когда отец вручил ему книгу, он делал домашнее задание, а дядя смотрел телевизор. В дверь тогда постучали. Пока дядя открывал, король стоял рядом. На пороге стоял отец. Он просто стоял с широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. Продолжал смотреть через плечо. Затем, ни слова не сказав, он обнял дядю, но даже восьмой сразу понял, что это не просто дружеское объятие. Казалось, Олли еле-еле сдерживает вопль отчаяния. Как будто он пытался дать дяде какой-либо знак.  Теперь, когда Пику уже всё известно, кажется, что он и вправду звал на помощь. Беззвучно. Как высохший цветок льнёт к грязной почве, отчаянно надеясь, что не засохнет окончательно.  Пик осторожно раскрыл книгу и устроился поудобнее, ощущая, как кудри Вару щекочат его, и на минуту прервался погладить его. Король, честно сказать, любит кошек. Пушистые, и до ужаса ленивые, иногда хитрые, как чёрт, и почему-то Пик никогда не мог пройти мимо когда видел зелёноглазых ушастых, те имели словно другой характер, хотя это уже звучит глупо.

***

Вару запустил руку в волосы Пика во время долгожданных им поцелуев, с охотой подставляя шею под приятные ласки, а сам поглаживал голову короля, иногда перебирая прядки волос в порыве чувств. Когда Пик остановился, у валета непроизвольно вырвалось недовольное мычание, поэтому он незамедлительно прикоснулся к чужим губам в детском поцелуе, чтобы потом ярко улыбнуться на слова старшего, понимая, что его не перестанут носить на руках. Это осознание так переполняло чувствам, что Вару в порыве любви потёрся головой о чужую щёку, словно кот, выпрашивающий ласку. После этого валет закинул здоровую ногу на чужую талию, а макушка зарылась куда-то в район чужой шеи. Тем самым Вару полностью обвил руками и ногами Пика, не собираясь ни куда отпускать того. Если бы Вару был котом, то непременно бы замурчал, так как рука, начавшая его поглаживать, вызывала только восторг и безграничное счастье. Прошлый бы Вару ужаснулся этому, не проверил, побоялся бы поверить в это, но сейчас валет почувствовал счастье и любовь. Что-то, что казалось таким далёким в прошлом, но зато такое ценное и хрупкое сейчас. Впрочем младший слушал короля с интересом, всё также спрятавшись в районе чужой шеи и иногда покусывая ту, сразу зализывая после, либо переходя на мимолётные лёгкие поцелуи, дразня. Как никак наконец он официально парень Пика, можно и немного пощупать того, тот и не против. Главное, что можно было совмещать приятное с полезным, и дразнить, и слушать, иногда кидая кокетливые взгляды из под ресниц. Вот такая вот блондиночка Вару. Пошутил бы точно Джокер, убегая от валета с весёлым смехом. Правда почти всё время Вару наслаждался мягким тембром голоса короля. Тот как будто специально говорил так мягко и чарующее, словно завораживал. Даже как будто искушал свою жертву. И думай кто ещё жертва? Пик, которого Вару немного дразнил. Или Вару, которого Пик заворожил своим голосом. Как-нибудь надо будет предложить Пику почитать вслух что-либо, будь это сказка, фанфик или геометрия. Вару будет всё равно, так как этот голос завораживал, заставляя тонуть в том и откровенно залипать на интонации и шипящие согласные звуки, чтобы вникнуть в слова приходилось напрягаться, но это того стоит.  А свою идею Вару обязательно предложит старшему, кто будет упускать такую заманчивую возможность? Точно не Вару, который с удвоенной силой принялся играть с чужой шеей, а после расплылся в довольное улыбке, когда голос старшего начал слегка хрипеть от его манипуляций. Но на этом ничего не закончился. Вару отстранился от шеи, опускаясь немного ниже, к ключицам. Валет несколько минут ничего не делал, выжидая момент, когда Пик расслабится, а потом приподнял чужую ткань, чтобы оставить лёгкие дразнящие поцелуи на открывшемся участке коже. Спустя какое-то время после таких небольших манипуляций с ласками, валет наигрался, но это не совсем точно, скорее решил немного отдохнуть и уткнулся в ‘помеченную’ им же шею, слушая и вдыхая чужой приятный запах. С горечью вспомнилась каша, которую предлагала медсестра. Сейчас Вару бы уже не отказался, да и он не ел получается с обеда прошлого дня, не удивительно что он проголодался. — Подожди, давай сначала покушаем, а потом ты дочитаешь? Ты, конечно, вкусный, но тобой я не смогу насытиться никогда. У нас, кстати, есть что-то вообще в доме из еды? — спросил Вару, продолжая обнимать Пика на манер коалы, в принципе не планируя от того отлипать, даже во время трапезы, если быть честным. Это тепло, которое разливается по всему организму, лишь от присутствия и внимания Пика, ничем не заменить. Объятия тоже стали неотъемлемой частью их жизни. Вару был уверен, что король не против этого, ведь тот сам с радостью обнимает его и целует. Что может быть лучше? Только больше всего этого, чего его лишили в детстве, и что он с удвоенной силой дарит и получает от его Пика. Стоило пройти все те страдания, чтобы в конце получить и дарить любовь.