⁠*⁠♡Реакции BSD и не только♡*

⃝𖤐⛊☥ Опекун ⃝𖤐⛊☥

˖⁺‧₊˚ ˶ᵔ ᵕ ᵔ˶ ˚₊‧⁺˖˖⁺‧₊˚ ˶ᵔ ᵕ ᵔ˶ ˚₊‧⁺˖

Одиночество, напитанное едкою горечью табака, витало над ним, точно сумрачное облако, решившее не рассеиваться вовек. Осаму никогда не слыл благодетелем рода человеческого, это было ему известно безо всяких споров: ведь он промышлял делами недобрыми, преступными и удушал надежды, стоило кому-нибудь прошептать его имя в сыроватых переулках Иокогамы. Ему и в голову не приходила мысль взвалить на себя бремя заботы о чём-то невинном — подобная стезя казалась смехотворной и совершенно чуждой. Однако судьба не спросила его согласия. В тот час, когда он впервые заметил её — худенькую девчонку лет шестнадцати, со спутанными волосами и не по годам изнурённым взором, — ему стало ясно: всё это неспроста. — Ты кто? — спросила она низким, надорванным голосом, словно долго искала слова в пустынных закоулках собственного молчания. Он улыбнулся криво, бесшумно стряхивая пепел с усохшей сигареты: — Да я… случаем проходил мимо. Она нахмурилась, не выказывая доверия.

Грязь этого мира

Чудное дело приключилось: юная девица, по недосмотру ли собственной судьбы, попала в самую гущу преступных утех «Портовой мафии». Зрелище, до которого ей никак не следовало дотрагиваться даже краем глаза, едва не обрекло её на короткую стычку с небыттием. Дазай же, в своём холодном равнодушии, не находил отрады в подобных поручениях, хотя умением косить чужие судьбы обладал на редкость мастерски. Но нынче он поступил так, как не решался прежде ни разу: уготовил ей побег от неминуемой беды. — Отныне ты принадлежишь мне, — произнёс он, не выражая ни единой искры на своём мертвенно-безучастном лице. — Что?! — вырвалось у неё, будто инстинктивный крик, а не рассудочный вопрос. — Иного пути нет. Либо жди быстрой кончины, либо соглашайся на мои условия. Выбор невелик.

И она выбрала жизнь.

***

Не был он опекуном благонравным — отнюдь нет. Ученье, им преподнесённое, вовсе не тянуло на руководство жизнью, а лишь приоткрывало суровые правила выживания в лукавом мире. — Хочешь удержаться на плаву? — произнёс он тихим, но неумолимым голосом. — Откажись от доверия ко всем без исключения, и к моей особе не делай поблажек. Она прикусила губу, сжав кулаки так, будто желала силой сжать и свою тревогу. — Но к чему же тогда было спасать меня? Он затянулся сигаретой, выпустил сивый дым в воздух и ухмыльнулся, словно услышал неуместную шутку. — Да, пожалуй, просто от скуки.

Но и на сей раз она ему не поверила.

***

Нередко они выбирались на покатую крышу его тесной квартиры, молча вглядываясь в огни, кои, казалось, никогда не тушились в недрах распахнутого ночного города. — Дазай, а не приходило ли тебе в голову желание жить… обычно? — произнесла она, в её голосе прозвучала тихая мольба об ответе, способном утолить какое-то смутное беспокойство. Он оторвал взгляд от пёстрого пейзажа, прищурился: — Обыкновенно? — переспросил насмешливо. — И что прячется за этим замысловатым словом? Она пожала плечами: — Хотелось бы без крови, без убийств. Просто существовать, не ища очередной опасности. Он ухмыльнулся, провёл рукой по её волосам, трепля их так, словно пытался вытряхнуть какую-то неведомую мысль: — Глупая девочка, — промолвил он негромко. — Никто под этим небом не живёт «просто так». Однако в его тоне слышался особый отзвук — не то горечь, не то лёгкая примесь сожаления.

***

Когда-то он совершил выбор — вырвать её из лап беспощадной участи. Теперь настал её черёд решать. — Можешь уехать, — сказал он однажды, бросив перед ней паспорт с вымышленной фамилией и билет на поезд. — А ты? — Я? — Он беспечно пожал плечами. — Мне не даровано права распоряжаться судьбой. Долгое время она не сводила с него взгляда. И, наконец, сделала собственный шаг.

Она осталась.

Тогда Дазай улыбнулся иначе — будто в нём ещё теплилось нечто человеческое, невидимое для глаз, но достаточное, чтобы почувствовать, что он живой.