⁠*⁠♡Реакции BSD и не только♡*

⌂♡ Тот, кто шагает вперед ⌂♡

𐦍༘⋆⋆˚✿˖°⌂🏠𐦍༘⋆⋆˚✿˖°⌂🏠

«Вся жизнь — это череда случайностей, а судьба — лишь иллюзия, в которую мы хотим верить.»

Кажется, не сыскать во всём свете человека беспечнее, чем почтенный Дазай Осаму. Уж где-где, а в нём не найти образца ответственности! Да и чего ждать от того, кто к отцовским заботам относился, словно к чепухе из заморской сказки? Скажи ему когда-нибудь, что придётся таскаться за дерзкой отроковицей, бубнить ей нотации да еще, помилуй бог, у плиты колдовать над ужином, — он бы непременно так заливисто рассмеялся, что, глядишь, и случайные прохожие подхватили бы его смех. Однако ж вот он стоит, как ни в чём не бывало, у самого входа в детективное агентство, лениво покачивая в руке бумажный сверток с тёплым пончиком, и взором, где сквозит легкая скука, выглядывает свою дочь. Имя ей выбрали не его умудрённые мысли, однако же, как нежно оно льется на слух! И когда она впервые произнесла не «Дазай-сан» и не «мистер», а попросту «отец», — случилось нечто из ряда вон выходящее. Будто в глубине души, где прежде, кажется, уныло бродила пустота, родилось вдруг маленькое, но тёплое чувство, словно искорка, что осветила тёмный уголок его сердца. Ей всего пятнадцать стукнуло, а упрямство расцвело пуще прежнего. — Опаздываешь, — доносится из-за спины голос Куникиды, в котором еле различимо скрытое раздражение. — Ах, да я лишь даю дитя вкусить крохотку свободы! — восклицает Дазай, раскидывая руки с таким видом, словно вышел на подмостки столичного театра. Куникида тяжко вздыхает и продолжает вполголоса: — Понимаешь ли ты, какую ответственность на себя взял? Девице ведь пятнадцать, ей необходимо.. — О, да вот и она! В тот миг Т/И появляется на пороге, крепко прижимая к груди увесистую стопку книг. Волосы небрежно сплетены в косу, а на щеке отчетливо виднеется клякса от чернил. Дазай прищуривается, чуть усмехаясь: пусть наследственность и под вопросом, однако склонность избегать всякой работы, похоже, явно унаследована от него. — Извините… — бормочет она, робко прижимая книги к себе. — Да полно тебе, деточка! Пришла как раз в пору! — восклицает Дазай, протягивая пончик. — Сладкое, поди, развеселит да придаст бодрости. Т/И недовольно хмурится, но аккуратно принимает булочку. Куникида качает головой и, вздохнув, удаляется, предоставляя им приятную возможность поговорить наедине. — Сегодня мы работаем вместе, — объявляет Осаму, небрежно коснувшись ладонью ее макушки. — Опять? — Т/И закатывает глаза. — В прошлый раз ты заставил меня выслеживать какого-то проходимца, который, как выяснилось, твой давний приятель. — Опыт — великая вещь! — улыбается Дазай, словно и не замечает ее возмущения. Т/И кротко вздыхает, но во взгляде скользит любопытная искорка. Пускай он и не отец идеальный; бывало, сам не знал, куда себя девать, и не раз оступался. Однако жизнь все же преподнесла ему одну важную науку: нет ничего дороже тех, кому ты дорог сам, и ради них стоит биться до последнего. Если ради нее и придется слегка перемениться, отчего бы не решиться?

Но как же он отыскал ее?

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀: ¨ ·.· ¨: ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ `·. 𐙚 Дело было под вечер, когда весь город сиял неоновым блеском, а улицы звучали далеким смехом, гулом машин и шагами прохожих. Дазай не собирался задерживаться — очередная миссия была позади, и в голове уже вертелась шальная мысль о новом водоёме, где можно бы, ради смеха да эксперимента, попытаться пойти ко дну. Но вдруг из узкого переулка, за мусорными баками, донесся тихий голос: — Уходи… Слова были произнесены негромко, но в них чувствовалась странная решимость. Дазай обернулся и увидел девочку. Она сидела на земле, прижавшись к холодной кирпичной стене; одежда изорвана, перепачкана пылью и, не исключено, кровью. На вид ей было лет десять, не более. Однако взгляд не выражал ни страха, ни просьбы о помощи — лишь усталость, под которой теплилась едва заметная злость. — Чем ты тут занимаешься? — спросил Дазай, опускаясь на корточки. — Сказала же — уходи. Он приподнял бровь, улыбаясь: — Такой вариант мне не подходит. Девочка упрямо сжала губы. — Тебя кто-нибудь преследует? — продолжил он, глядя ей прямо в глаза. Она не промолвила ни слова, но взгляд сделался еще суровее. Дазай покачал головой и с наигранной тоской вздохнул: — Знаешь, коли я оставлю тебя здесь одну, у меня проснется грызущая совесть… А у меня и без того перебор душевных тревог! Девочка безмолвно смотрела на него, точно решала, заслуживает ли он доверия. Наконец, коротко кивнула. Так Т/И вошла в его жизнь.

-`♡´- Завтрак по-дазаевски -`♡´-

— Т/И-чан, изволь знать: завтрак — важнейшая трапеза дня! — провозглашает Дазай, водружая на стол тарелку. Девочка сонно взирает на нее, пару раз моргает и медленно поднимает бровь. — Это… консервированные бобы с кетчупом. — Ну, формально это еда! — Дазай беспечно разводит руками. — Добавил кетчуп, дабы вкус стал гармоничнее. Она тихо вздыхает и, поднявшись из-за стола, произносит: — Я лучше приготовлю нормальный завтрак. — Какая же ты ответственная! — Дазай захлопал в ладоши. — И это явно не от меня!

ᰔᩚ Выбор одежды ᰔᩚ

— Невозможно! — бормочет девушка, опустившись на пол в самом центре магазина. Перед ней три одинаковых коричневых плаща, словно один выкройкой вырезан. — Выбирай любой, папа, они ведь совсем одинаковые! — Нет-нет, приглядись! — Дазай с трагическим видом прижимает руку к груди. — У этого, погляди, шов чуть иначе прострочен! Т/И устало прикрывает лицо ладонями: — Я ухожу. — Но ты же мое сокровище! Как осмелишься бросить меня в столь судьбоносный миг выбора? Девушка тяжело вздыхает и медленно поднимается: — Хорошо. Возьми первый. — Вот видишь! Ты — смысл моей жизни!

Т/И и агентство

⠀⠀:¨ ·.· ¨: ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ `· . 𐙚𓍯𓂃𓏧.𖥔 ݁ ˖ּ ֢. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ — С какой стати она тут? — вопрошает Куникида, поправляя очки и озирая девушку придирчивым взглядом. — Я учусь, — равнодушно отвечает она. — Т/И-чан подрастает, ей небесполезно взглянуть на работу агентства изнутри! — Дазай ласково кладет ладонь ей на голову. — И учиться твоим авантюрным приёмам? — Куникида, заметно встревоженный, смотрит то на девочку, то на ее беспечного отца. — Папа уверяет, будто настоящая работа детектива — это сплошная импровизация, — кивает она. — Нет, работа детектива держится на порядке и организации! — возражает Доппо и едва сдерживается, чтобы не метнуть в Дазая свой блокнот. Подросток внимательно переводит взгляд с одного на другого, потом пожимает плечами: — Думаю, истина где-то по середине. Доппо моргает, словно впервые увидел проблеск надежды: — Пожалуй, ты не безнадежна. Дазай тут же придает лицу трагическое выражение: — Уж не хочешь ли ты сказать, что предаешь нашу семью? Т/И лишь улыбается в ответ.

ᥫ᭡ Спокойной ночи ᥫ᭡.

Дазай вовсе не слыл образцовым отцом. Лень, безответственность, тяготение к драме и полная беспомощность у плиты — вот его главные таланты. Однако, если в этой жизни и было у него нечто бесценное, так это она. Его дочь. «Ты моя самая великая случайность», — любил он приговаривать. Ночь в городе выдалась тихой. Где-то далеко бормотали моторы, фонари под окном отбрасывали на потолок мягкие блики. В комнате уютно пахло теплым одеялом и чуть уловимым ароматом книг — Т/И обычно засыпала, так и не выпустив томик из рук. — Давай, подвинься, — лениво пробормотал Осаму, устраиваясь на краю ее постели. Девушка уже наполовину скрылась под одеялом, но недовольно пробурчала: — Ты тяжелый. — Это все потому, что несу на себе груз собственных ошибок… — печально вздохнул он, изобразив полную трагедию. Она закатила глаза, однако улыбка скользнула по губам. — Пап, я не ребенок. Мне не нужны сказки на ночь. — Да это же ради меня! — возразил он, укладываясь рядом и закидывая руки за голову. — Вдруг у тебя проснется страх темноты или жутких монстров под кроватью… или, того хуже, я сам соберусь приготовить завтрак? Дазай не торопился покидать комнату. Он ждал, пока дыхание дочери станет ровным, а рука, лежавшая поверх одеяла, расслабится. Смотрел на нее в полумраке, запоминая каждую черточку: волосы, чуть растрепавшиеся за день, спокойное выражение лица, которое она нечасто показывала наяву. Когда-то он думал, будто не создан для семьи, был уверен, что его путь — вечное скитание без будущего, от случайности к случайности. Но Т/И словно пробудила в нем что-то. И пусть он лгал, прятался за небрежными шутками, делал вид, что ему все нипочем, — существовала правда, которую он уже не мог отрицать. Он любил ее. Не по обязанности, не из чувства долга, а искренне и всерьез. Тихо, почти неслышно, он убрал с ее лба выбившуюся прядь. — Спокойной ночи, Т/И-чан, — прошептал он. Еще на пару мгновений задержался, словно стараясь запомнить ее такой — маленькой, доверчивой. А потом плавно приподнялся и выскользнул из комнаты столь же легко, как когда-то незаметно вошел в ее жизнь.

｡ﾟﾟ･｡･ﾟﾟ｡   

ﾟ. 𝒜𝒶   

　ﾟ･｡･ﾟ ༝༚༝༚