Мерцание ядовитых сердец

      Вы когда-нибудь замечали, что у хороших людей бывают секреты?       Потому что они умеют быть хорошими для всех. Умеют притворяться, хитрить, быть удобными. Хорошие люди больше симпатизируют. Но за милыми масками может скрываться что-то неприятное. Секрет или отрицательная черта характера, но это умело прикрывают тем, что нравится другим людям.       Джинкс была хорошей дочерью для Силко. Была хорошей тенью, когда Севика попадалась ей на глаза. Она старалась избегать с ней конфликтов, потому что какая-то её часть всё равно боялась быть отвергнутой: Силко не хотел слышать их препирающиеся разговоры, а Джинкс слушала папу.       С Севикой так и не получилось найти иной способ взаимодействия. Та не стремилась быть матерью, поэтому по возможности она игнорировала ребёнка, ходившего на цыпочках по всему дому. Делала вид, что её не существовало. И Джинкс первое время огорчало это, заставляло снова чувствовать себя ненужной, но Силко утешал. Силко говорил ей, что Севике нужно время, чтобы привыкнуть к Джинкс.       Но время шло, и Джинкс скоро начинала понимать после пары неприятных стычек с Севикой, что Силко врал. Хорошим вариантом для них обеих была игра, в которой они представляли, что их друг для друга не существует. Джинкс хоть и начала чувствовать себя менее чужой, но неприятные, колючие ситуации с Севикой иногда перечёркивали её мнимое спокойствие. Она и начинала ставить слова Силко под сомнения, когда её тело и сознание росло.       А затем Силко снова вторгался в её сознание, и мысли о том, что папа больше любит противную Севику, а не её, утихали. Но ненадолго. Поэтому Силко быстро смекнул, что маленькой Джинкс не хватало общения извне. Он замечал за ней скрупулёзность и придирчивость к самой себе, учитывал, что в её голове происходили какие-то вечные стычки двух мнений, и понимал, что ей нужно разбавлять это дружбой с кем-то.       Джинкс любила его. Но не любила Севику. Силко любил Джинкс, но и Севику по-своему уважал. В голове маленькой Джинкс это звучало так, что Силко не мог занять одну сторону в их небольших конфликтах. Для неё это сродни предательства. Силко понимал это, и так же, как и Джинкс пытался заработать её расположение.       Но в какой-то момент он решил, что Джинкс необходимо завести друзей. По рассказам воспитательниц в детском доме она была тихой. Она общалась с другими детьми, иногда играла, но воспитатели почему-то были уверены, что даже отвечая «Да, они мои друзья», Джинкс не имела ввиду, что с другими ребятами ей действительно интересно и комфортно.       Силко зачислил её в хорошую школу, но там Джинкс была больше сосредоточена на учёбе. Боялась подвести, он видел её стремления доказать, что он не ошибся в выборе. Учителя, наблюдающие за ней, говорили ему, что она игнорировала одноклассников, часто стояла в стороне. Несколько месяцев Силко терпеливо ждал, когда же Джинкс прибежит к нему со словами: «Пап, у меня появилась подруга». Или друг, Силко не считал, что ему пока стоит беспокоиться об этом.       Но Джинкс, казалось, больше не смущалась тишине и одиночеству. Хотя, может, она просто не понимала, как заполучить ещё чью-то любовь. И она довольствовалась заботой Силко и едкими замечаниями Севики, которая по-своему разбавляла ей жизнь. Тогда Силко решил взять ситуацию в свои руки.       Одним вечером он привёл к ним домой темнокожего мальчика с белыми волосами. Мальчик был примерно того же возраста, что и Джинкс. У детей зарождение дружбы происходит странным образом. Им не нужно красочно представляться, не нужно много о себе рассказывать. Достаточно того, что их мог связывать общий интерес к чему-либо или секрет, как это бывает у детей, когда они делают что-то, что хотели бы скрыть от взрослых.       Силко знал, что мальчик хорошо учился в школе, а ведь это тоже был его первый учебный год. Мальчику нравились машинки и плюшевые игрушки, а также мультики, которые Джинкс тоже смотрела. Единственное, что их отличало, но о чём Силко не хотел заикаться: мальчик был из состоятельной семьи, у него не было проблемного прошлого, как у Джинкс. Их бы не объединила общая боль.       Общая боль — как признак того, что связь получится прочной. Но Силко не хотел бы, чтобы именно это послужило началом хорошей дружбы. Он вполне мог выбрать из всех детей другого бывшего ребёнка Зауна, чтобы Джинкс прониклась в общении с ним. Но он не хотел давить на ещё незажившую рану. И он хотел предоставить Джинкс порядочного друга, который мог бы показывать ей хорошую жизнь в Пилтовере, в её новом доме. Ровесник вызывал бы в ней больше доверия, чем он сам, к сожалению.       Силко ждал, когда Джинкс станет подростком. Предполагал, что дети милые и славные только до того момента, пока весь их мир крутится вокруг родителя. Когда они начинают познавать себя, внешний мир, то нервы могут шалить у всех. Ему было важно влить в её круг общения этого мальчика, который бы снижал градус накала, когда Джинкс будет взрослеть и когда наивный туман в её голове будет развеиваться.       Он страховал себя всеми силами.       Потому что хорошие люди неспроста могут иметь секреты. Они знают, как поддерживать свою репутацию и среди других людей, и среди близких. Но секреты имеют свойство всплывать на поверхность в самый неподходящий момент. Силко просто надеялся на удачу.       — Пап, кто это? — услышал он негромкий вопрос от Джинкс.       — Он сказал, что случайно забрёл в эту часть Пилтовера, а как вернуться домой, не знает, — ответил Силко, стоя рядом с темнокожим мальчиком. Перед ними с плюшевой игрушкой в руках застыла Джинкс. — Он побудет тут, пока его родители едут за ним к нам.       Джинкс любопытными глазами изучила мальчика, прежде чем подойти к нему, взять за руку и побежать вместе с ним в свою комнату. Силко оставалось только слышать их топот по лестнице, надеясь, что эта лёгкая заинтересованность Джинкс подарит ей друга. Она уже поверила, что мальчик оказался здесь случайно.       «Не подведи, Экко», — пронеслось у Силко в мыслях, пока он возвращался к делам. В Совете скоро собрание, ему нужно подготовиться к нему.       Джинкс затолкала мальчика в свою комнату и закрыла за ними дверь. Первое время Экко думал, что Джинкс стеснительная, но в своей комнате она уже не казалась такой. Это озадачило его, потому что его родители говорили ему только о том, что тихая и робкая девочка их знакомого нуждается в друге. С её недоверием ему казалось, что тихий и робкий в этой ситуации он.       — Как тебя зовут? — спросила она, наступая.       — Экко, а ты?..       — Мой папа не сказал моё имя?       — Я даже не знал, что ты здесь… Я думал… Я просто тихо посижу, подожду моих родителей у него дома…       — Так ты знаешь моего папу? Но не знаешь меня?       — Твой папа просто обратил внимание на то, что по вашему району я хожу слишком… Осторожно. Он подумал, я заблудился… И он оказался прав.       Она скрестила руки на груди и хмуро оглядела его. Под её пылким взглядом, хотя она всего лишь ребёнок, как и он, Экко чувствовал себя некомфортно. Но примерно такую же реакцию встретили его родители и Силко. Ему эта просьба — подружиться с Джинкс — казалась странной, но поскольку он сам ещё ребёнок, не понимающий причины и последствия, то уговорить его было легко. Какой нормальный ребёнок откажется от дружбы с кем-то? Не Экко, конечно.       — Мне кажется, ты врёшь, — выдала девочка спустя несколько секунд обдумывания. — Мой папа уже давно задаёт вопросы о дружбе с кем-нибудь… А теперь появился ты… Это подозрительно…       — Но я не вру! — возмутился он, хотя в глубине души противно что-то отозвалось, но он попытался успокоить эти мысли. — Я оказался здесь случайно, а твой папа решил помочь мне! Скоро за мной приедут родители, которым я позвонил, и заберут меня. И мы не встретимся больше, раз уж ты видишь во мне какого-то вруна!       Джинкс немного поёжилась от его речи и опустила взгляд в пол.       — Я не умею дружить… — вдруг сказала Джинкс, не поднимая глаз. Экко от смены темы смягчил напряжённое лицо. — Я неинтересная… И все с меня только смеются…       — С чего ты так решила?       — В детском доме некоторые дети говорили мне, что я скучная. А воспитатели только один раз сказали, что любят меня… Но это было потому, что я была вежливой с Силко. Ни разу не нагрубила ему. А в школе… Я пыталась с кем-нибудь подружиться, но меня почему-то считают какой-то… Не такой… Говорят, будто я не та, за кого себя выдаю. И сторонятся… И вот… Все любят хороших. А я… Притворяюсь, хотя иногда не получается…       — Ну и ладно! Что такого в том, что ты притворяешься хорошей? Много кто так делает… — Экко тоже потупил взгляд, когда до его развивающегося сознания дошла маленькая вина. Он же не собирался ей быть хорошим другом. В какой-то степени он тоже плохой человек. — Я вот… Тоже плохой…       — Почему? — вмиг удивлённо отреагировала Джинкс, подняв на него взгляд.       — Мне родители запрещали далеко уходить от дома… А я… А я уходил, — снова соврал он, не смотря на Джинкс в ответ. — И теперь я тут… Но… Может, надо найти в этом плюсы? — попытался как-то оправдаться он, но скорее не для неё, а для себя. — Может, таким образом нас решила познакомить… Судьба?       — Ты думаешь… — она помялась. — Что сможешь дружить со мной?..       В её взгляде читалось сомнение, но с примесью тихой радости. Мысль, что кто-то хотел бы попробовать общаться с ней, на удивление начинала согревать её сердце.       — Я думаю… Да… Только сначала скажи, как тебя зовут, а то я…       — Джинкс! — спохватилась она, немного засмущавшись начала их разговора, когда она наехала на него с претензиями, даже не представившись.       — Странное имя для Пилтовера… — задумчиво проговорил Экко.       — Я… Знаю. Я сама его выбрала.       — Почему?       — Раз меня бросили мои настоящие родители, то, наверное, они посчитали меня ошибкой… И отказались… А ещё до моего папы меня навещали другие взрослые… Немного… Человека два… И они были немного грубыми, из-за чего я им тоже грубила, пока воспитатели не сказали прекратить так себя вести… И только потом появился Силко… И он поверил в мою… Воспитанность. И я… Пытаюсь соответствовать. Но это имя… Я просто чувствую, что не могу назвать себя иначе… Что-то… Сдерживает. И я не знаю почему, но иногда мне кажется, что я чужая в Пилтовере…       Экко не знал, почему его просили подружиться с этой девочкой. Основной аргумент его родителей звучал так: «Расширь круг, Экко, потому что полезно иметь много друзей». И он пошёл на их поводу. И не мог понять, почему же ему было так… Волнительно находиться в её комнате и вести с ней отчего-то душевную беседу. Разве так становятся друзьями? Но его, правда, сейчас не волновали ни игрушки, которые он краем глаза подметил в её комнате, ни мультик, который беззвучно крутился по небольшому телевизору, висящему на стене, окрашенной в нежно-голубой цвет. Его волновала она. Что в ней такого, что его так просили подружиться с ней?       — Мне кажется, это нормально… Ну… Чувствовать себя где-то чужим. Я сейчас чувствую себя чужим здесь…       — Из-за моей подозрительности? Из-за моей… Моего напора? Прости… Я просто… Я же сказала, что не умею дружить…       — Но ты интересная…       Джинкс снова посмотрела на него с воодушевлением. Она расцепила скрещенные руки и с неуверенностью сделала шаг к нему, будто желая обнять его. Но трусила. Потому что её немного терзала вина за то, что она так грубо повела себя в начале. Экко, заметив её нерешительность, обнял её первый. Он чувствовал, как она положила руки ему на спину в ответ. И Экко не соврал, когда сказал, что она показалась ему интересной.       Наверное, это единственные слова, которые успокоили его. Он не хотел притворяться, не хотел ещё больше врать. После её слов ему было больно признаваться, что их столкнули лбами, а не судьба привела их друг к другу. Стыдно. Неправильно. И Экко подумал, что лучше не забегать во вранье ещё дальше. Он постарается быть честным, но от неё он тоже хотел получить искренность.       — Пообещай, что не будешь притворяться хорошей со мной… — сказал Экко, отпуская её из объятий. Казалось, она была не против постоять так ещё пару минут.       — Тогда ты пообещай, что не будешь врать мне…       И чёрт, как же были близки её слова. На секунду Экко испугался. Неужели догадалась? Её не убедили его слова?       — Потому что у меня иногда появляется чувство, что вокруг меня кружится ложь… Я не хочу, чтобы ты был частью этого…       — Обещаю, — только и успел сказать он, когда дверь в комнату, от которой Экко только недавно отошёл, внезапно приоткрылась, и на пороге появился Силко, весь пылающий в каком-то нетерпении.       — За тобой родители приехали… — начал Силко, обращаясь к мальчику. — Экко, верно?       Мальчик утвердительно покачал головой.       — Спасибо, что разрешили подождать их у вас, — вежливо проговорил Экко. Как и следовало хорошему юному пилтоверцу.       — Всегда пожалуйста. Надеюсь, вы хорошо провели время?       Джинкс немного помялась, но потом уверенно сказала: «Да». Силко с каким-то облегчением улыбнулся, но Джинкс не придала этой улыбке много значения. Она смотрела на задумчивого Экко.       Силко обратил внимание на телевизор с выключенным звуком. Игрушки тоже не поменяли местоположение. Он не подал виду, но его смутило это. Что они тогда делали? Разве дети не играют, не смотрят что-то вместе, чтобы подружиться? Неужели они разговаривали? О чём? Силко спросит Экко позже. Хотя он понимал, что у детей могут быть секреты, которые связали бы их. Вряд ли Экко захотел бы делиться этим. Но должно ли Силко сейчас волновать это?       Силко же специально выбрал Джинкс не подругу, а друга. Чтобы вдвойне минимизировать риски. Друзья же могут влюбиться друг в друга. Экко казался хорошим мальчиком. Силко был бы спокоен, если бы с помощью каких-то секретов Экко и Джинкс подружились. Поэтому он планировал пока не нагнетать расспросами. Предоставит событиям разворачиваться своим чередом. Спугнуть Экко ему бы не хотелось.       А когда Экко скрылся за входными дверьми, идя к машине родителей, то Силко услышал за спиной тихий вопрос:       — А он приедет к нам ещё?       Часть груза свалилась с плеч Силко. Потому что Джинкс, кажется, нашла себе друга. Возможно, всё действительно начинало налаживаться и в его жизни, и в жизни дочери. Силко повернулся к ней, раскрывая руки для объятий, в которые сразу кинулась Джинкс, а потом прошептал ей на ухо: «Если ты хочешь видеть его у нас».       — Хочу, — ответила она, крепче обняв его шею. У Силко каждый раз сжималось сердце, когда она так цепко держалась за него. Он не привык к нежности, она — тоже. Но каждый раз он надеялся, что это не последние их объятия. Хотя он знал, что мог наступить момент, когда Джинкс больше его утешения и любовь стали бы не нужны.