Солдаты мира

все, что нас не убивает, не делает нас сильнее,

все, что нас не убивает, ползет за нами, цепляясь к ногам.

      Чужая рука так внезапно мелькнула перед глазами Микасы, что она едва успела уклониться — кулак прочертил по растрепанным волосам. Парень явно делал успехи.       — Леам, опять та же ошибка! — она скрутила его руку за спиной и наклонилась к уху. — Какой смысл в быстрой атаке, если через секунду теряешь бдительность?       — Понял-понял, капитан, пустите уже, — промычал Леам. — Больно же…       — Ничего ты не понял, — она похлопала его ладонью между лопаток и отпустила. — Давай в стойку. Еще раз.       Леам сделал пару шагов вперед, повернулся — замедленно и даже драматично, как показалось Микасе, — и натянул вымученную улыбку. Она усмехнулась в ответ и перевязала волосы: сам просил индивидуальные тренировки, так что пусть спасибо скажет: она вообще-то личное время на него тратит. Он пару раз подпрыгнул на месте и приготовился снова нападать. Микаса оттянула от груди пропитанную потом майку и немного развернула корпус. Леам дернулся влево — она еще больше наклонилась, не сделав ни шага, а потом резко толкнула его, схватила под плечами и повалила на спину, давя коленом на бедро. Посмотрела выразительно и молча села рядом на пол.       — Вы мне даже шанса не даете, — Леам смотрел в потолок и тер ушибленный локоть.       — Не придумывай. И поднимайся давай: сквозняк по полу.       Дверь в спортзал открылась, действительно пустив по деревяшкам вечернюю прохладу, и на пороге появились Конни и Жан.       — Говорил же, что она тут! — Конни помахал ей. — Каждый вечер одно и то же.       Микаса торопливо встала, отряхнула пыль с рук и поспешила к друзьям.       — Жан, тебя уже отпускают гулять из палаты? — она бережно коснулась повязки: правые рука и плечо Жана были в бинтах. — Не рановато?       — Почти две недели прошло. Сколько ж можно?       — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Чего вы вообще здесь шляетесь так поздно?       — Тебя искали, сказали же, — Конни покосился на разулыбавшегося от незапланированной порции заботы Жана и хмыкнул. — Короче, там почту передали: офицерам приказано завтра ехать в столицу на празднование.             — Какое еще празднование?       — Остров годовщину победы в войне отмечает, вообще-то… Не слышала, что ли? Каждый год. Ты же тут жила все это время.       Микаса поджала губы. Слышать слышала, но уж точно не считала, что в этой дате было, что отмечать. И, естественно, она никогда не принимала в этом участия. Праздновать что? Освобождение острова? День рождения маленькой принцессы? Или день, когда погиб Эрен?       — Короче говоря, передай Леви, а то его мы тоже искали, но так и не нашли.       — Ладно, но…       Она не закончила фразу: в дверном проеме за спинами парней показалась рыжая макушка, а следом — сердитое лицо с веснушками на скулах.       — Капитан Кирштейн, ну что это такое! — медсестра, прибежавшая из медблока, упорно старалась казаться строгой, но даже Микаса заметила, что та была слишком милой для этой роли. — Я отпустила вас на пятнадцатиминутную прогулку! Под свою ответственность! А вас нет уже больше часа!       — Полли, ну не ругайся, — Конни приобнял ее за плечо, и та мгновенно покраснела, опустив взгляд. — Смотри, какой Жан здоровяк! К тому же, я за ним приглядываю.       Парни вмиг переключили свое внимание с Микасы, выходя из помещения под неуверенные ворчания вперемешку с остроумными шуточками Конни — ей оставалось только проводить их взглядом, снисходительно покачивая головой. Она обернулась к Леаму, продолжавшему сидеть на полу, и рассеянно спросила, собирается ли он уходить. Тот ответил, что еще немного позанимается, и тогда Микаса, попросив не забыть погасить свет, попрощалась и тоже вышла на улицу.       Моросил дождь. Из-за туч все вокруг казалось темнее, чем могло быть при свете луны. Никого рядом: Жан, Конни и Полли быстро скрылись за поворотом, а остальные давно разошлись после отбоя. Крохотные капли не смывали пот и пыль, а только прибивали их к коже, из-за чего Микаса поморщилась и почесалась. Скорее в душ. Только Леви предупредит о завтрашней поездке.       Она постучала в его дверь и стала ждать. Ничего — по ту сторону тихо. Вряд ли он уже спал — попробует позже. Микаса ушла к себе. Достала полотенце, чистую одежду и чуть не зашипела от раздражения: вода не полилась — за целый день поломку труб в их корпусе не исправили! Придется идти в соседний, к рядовым. Она мельком взглянула в зеркало: волосы растрепаны — Микаса недовольно стянула резинку, от этого стало только хуже, — майка пропитана потом, на коже грязные разводы. Хорошо, что к Леви в таком виде все-таки не зашла. Она быстро вытерла пыль со щеки и отправилась в общие душевые солдат, надеясь, что все они уже спят.       В коридорах их корпуса действительно было тихо и пустынно. За дверями душевой не шумела вода — прекрасно.       — Ой.       Все, что она смогла произнести, когда вошла внутрь. Прямо посреди помещения, спиной к ней, стоял Леви и вытирал волосы, слегка наклонив вперед голову.       Совершенно голый.       Тихонько выйти — может, он ее не услышал?       Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть. Глаза решили полностью игнорировать повелительный сигнал от мозга: они с внезапной жадностью разглядывали широкие плечи, мускулистую спину, усыпанную крупными каплями, скользнули взглядом по узкой талии и… Не смотреть!       — Мне долго ждать, пока ты отвернешься? — Микаса все-таки зажмурилась одновременно с тем, как Леви развернулся к ней передом, предусмотрительно прикрыв бедра полотенцем.       — Что вы вообще здесь делаете? — ответ был очевиднее некуда, но ведь нападение — лучшая защита.       — Моюсь, — он выразительно изогнул бровь. — Тебе бы тоже не помешало.       — Я для этого и пришла, — насупилась Микаса и с осторожностью открыла глаза. Вид Леви спереди волновал не меньше, чем сзади. Какого черта на нее это так влияет?!       — Тогда позволь, я оденусь и уйду, прежде чем ты начнешь?       Микаса похлопала ресницами, запоздало кивнула, положила на лавку принесенные с собой вещи и вышла. Шумно выдохнула и оперлась о стену спиной, расслабленно опустив руки вдоль тела. Ну и стыд. Наверняка она сейчас красная, как спелый помидор. По крайней мере, прилив крови к самым неожиданным местам она ощущала отчетливо.       Дверь бесшумно открылась, вышел Леви и дотронулся до предплечья Микасы, чтобы поднять руку выше и раскрыть ее ладонь. То ли он делал это чересчур медленно, то ли для Микасы время вдруг замедлилось, но в горле пересохло, и пришлось мучительно сглотнуть. Леви вложил в ее ладонь кусок еще мокрого мыла.       — Вижу, ты не взяла с собой. Держи мое, — его большой палец соскользнул с влажной поверхности и проехался по ладони Микасы, размазывая мыло по коже. Опять — медленно. — Спокойной ночи.       У нее перехватило дыхание, пока его силуэт удалялся в темноту — Леви так и не дождался ответного пожелания. Микаса сжала ладонь — ногти воткнулись в чертово мыло. Облизнув губы, она вернулась в душевую. Подперла дверь лавкой… на всякий случай. Сняла с себя, наконец-то, грязную одежду и встала под горячую воду. Усталость вместе с пылью утягивало в сток. На удивление, сильный напор бил по коже, и Микаса чуть убавила поток через пару минут.       Его мыло пахло деревом и — она принюхалась — мятой.       Его мыло.       Плечи, шея, грудь, живот. Вот он только что тут стоял и делал то же самое — мыло даже не высохло после Леви. Теперь она прикасалась им к себе. Как эти мысли вообще проникли в ее голову? Почему она вдруг так реагировала на мужское тело? Потому что слишком давно не ощущала его тепла? Давно… с тех самых двух неумелых попыток близости с Эреном до его побега в Марли. А потом… годы одиночества. И вечера, когда она ласкала себя сама, полностью удовлетворенная таким положением дел.       Вот только под прикрытыми веками не искрились сейчас зеленые глаза. Там — только темнота, а вокруг — чужой запах. И пульсирующая тяжесть между ног. Одна рука спустилась ниже, другой Микаса облокотилась на кафель. Она провела мылом по лобку, свернула к внутренней стороне бедра. Мыло выскользнуло, и Микаса медленно провела ладонью по коже, поднимаясь выше. Она замерла, ощутив пальцами горячую влагу. Глаза открылись — пришла ясность: это приятно, и ей не должно быть за это стыдно. Она подумает об этом позже.       Снова закрыв глаза, Микаса продолжила нежно касаться себя. Возбуждение накрывало волнами, толкая по венам ненасытную чувственность. Это ее рука у нее между ног? Или кто-то другой бережно поддерживал за талию? Ярким видением вспыхнул образ — Микаса словно ощутила дыхание Леви на своей коже. И никаких сомнений или вопросов к себе: сейчас — только наслаждение и сбитые вздохи.       Микаса уткнулась лбом в стену, освободив вторую руку. Коснулась твердого соска и следом сжала в ладони грудь, продолжая ласкать чувствительный клитор. Не выдерживая веса, она повернулась боком и оперлась на стену всем телом. Колени не слушались, дрожали и подгибались. Приглушенным эхом в стены бились рваные выдохи — Микаса надавила тылом ладони на губы.       Так мало рук!       Ей нужна еще одна — широкая, немного грубая, сильная, — которая сожмет грудь. И еще одна, чьи пальцы будут двигаться внутри Микасы. И еще… а потом… Звук, больше похожий на тонкий писк, чем на стон, слетел с ее губ. Неровными толчками пульсировала кровь, запечатывая ощущения оргазма в памяти. Не в силах выдерживать дрожь в мышцах, Микаса расслабленно сползла по стене на пол. К стопе скользнуло приворотное — не иначе — мыло. Она лениво скосила на него взгляд. Это что, черт возьми, сейчас было?..       Обратная дорога к офицерскому корпусу показалась бесконечной. Было стойкое ощущение, что из-за каждого темного куста Микасу провожают осуждающие и насмехающиеся взгляды. Будто каждый в штабе прямо сейчас знал, что она сделала. И что еще хуже — кого представляла рядом. Почему Леви?! Почему не Жан, почему не Сэд, в конце концов, который повадился присылать с посыльным подарки для нее каждую неделю?       Невольно Микаса начала перебирать в мыслях воспоминания о ее взаимодействиях с Леви. Это не помогало. А прекратить поток внезапных откровений не получалось. Она даже зажмурилась на мгновение, делая последний поворот в коридоре по пути к комнате.       Зря.       — Эй, — Леви, появившийся из-за угла, держал ее за локти. По каменному полу с отвратительным грохотом покатился пустой металлический чайник. Туда же упали вещи Микасы, выпавшие из рук. — Спишь на ходу?       — А вы чего не спите и шляетесь по ночам? — она отдернула руки и опустилась на корточки, чтобы собрать полотенце, одежду… мыло. — Вот, — она выпрямилась и с излишним напором вложила кусок мыла в ладонь Леви. — Забирайте. Благодарю.       — Слушай, это ты в меня врезалась, а не я в тебя, — он растерянно покосился на свою руку. — Что за муха тебя укусила?       «Муха по имени Леви, — Микаса метнула в него прищуренный взгляд. Обошла, прошипела «извините» и быстрым шагом добралась до спальни. Спиной прижала дверь, будто за ней гнались. Ладонь легла под грудь, успокаивая дыхание. — Маленькая раздражающая, возбуждающая муха».

***

      Путь к столице вышел странным. Микаса помалкивала, ерзала в машине, отводила взгляд. Леви решил не доставать расспросами и просто наблюдал, не навязываясь. И что это с ней? Что он уже успел сделать такого, чтобы впасть в немилость? Задницей посветил? Так он не специально, да и Микаса не отличалась раньше излишней истеричностью в подобных ситуациях.       Город встретил атмосферой праздника. На центральной площади установили сцену, и несколько рабочих заканчивали ее оформление. Приехавшие со всей страны торговцы раскладывали палатки и выкладывали на стойки самые разные товары: мед и орехи, деревянные игрушки, вязаные шали, копченую рыбу, редкие фрукты и свежую выпечку. Чуть в стороне, на аллее, установили карусель для детей, украшенную алыми лентами. На открытом огне готовились жарить мясо, а неподалеку от этого места разливали по стаканам красное вино за небольшую плату. Площадь потихоньку заполнялась разодетыми в праздничные одежды людьми, и вокруг царила радостная атмосфера.       Леви и Микаса держались рядом. Для офицеров, приглашенных после выступления королевы во дворец на официальную часть, было выделено специальное место перед сценой. К ней уже спешно подтягивался весь остальной люд.       — Ты как? — все-таки не выдержал. — Все нормально?       Микаса дернула плечом. Она смотрела прямо на сцену, сцепив руки за спиной: образцовая солдатская выправка.       — Так точно.       — Что-то не похоже, — Леви перестал смотреть и повторил ее позу. На сцене началась суета: вот-вот появится Хистория. Он выждал минуту. — Разделяю твои чувства. По поводу… — его взгляд скользнул по галдящей толпе и вновь уставился на сцену, — всего этого.       Голоса вдруг стихли. Зазвучала торжественная музыка, и через минуту к народу вышла королева.       — Подданные жители острова Парадиз! — она медленно обвела взглядом людей и кивнула, едва заметно улыбнувшись. — Сегодня мы празднуем третью годовщину победы в отчаянной войне с жестокой и нечестной политикой Марли! Победы, которая далась нам ценой великих жертв и мужества наших солдат! Три года назад мы положили конец этой ужасной войне, и сегодня я хочу почтить память всех, кто уже никогда не вернется домой. Глядя на наш народ сегодня, я вижу силу духа и решимость. Каждый из вас сыграл свою роль в восстановлении мира на острове — будь то на поле боя или в тылу, заботясь о семьях и поддерживая друг друга. Мы поклялись, что память о павших будет жить в наших сердцах, и мы сделаем все возможное, чтобы больше никто и никогда в целом мире не смог бы нести угрозу нашему острову. И это уже становится правдой: мы сотрудничаем с достойной страной, Хизуру, и мы строим новые политические отношения благодаря усердной и честной работе наших послов. Я верю, — Хистория неуловимо взгляду вздохнула и посмотрела в сторону офицеров, — что никто не умер напрасно. Я верю в светлое будущее нашего королевства. Я призываю вас помнить уроки прошлого и строить лучшее будущее для наших детей. Да здравствует Элдия!       «Да здравствует Элдия!» — радостно взревела толпа. Королева слегка поклонилась, выждала несколько минут, а после скрылась со сцены. Не все люди начали расходиться: вскоре здесь же должен был начаться праздничный концерт, который будет продолжаться до поздней ночи. Офицеров — Леви насчитал около двадцати человек — стали зазывать сквозь отдельный проход во дворец на официальный прием. Микаса, которая поначалу слегка отстала, вытесненная толпой, догнала Леви и старательно пыталась больше не терять его из вида. Он поймал ее взгляд и мысленно подбодрил: ему тоже не приходилось бывать на таких мероприятиях.       После недолгого ужина с бесконечными нудными разговорами Аккерманов пригласили в отдельный кабинет, где их уже ждал Сэдэо, а спустя пару минут появилась и Хистория.       — Как себя чувствует Жан? — она устало опустилась в кресло и чуть улыбнулась. — Простите, тяжелый день.       — Скачет, как конь по штабу с утра до вечера, — Леви поправил пуговицу на кителе. Сэд хмыкнул.       — Но все-таки, — Микаса выразительно посмотрела на Леви, — Жан еще восстанавливается. Пуля задела кость, поэтому рука плохо слушается. Ему лучше, это правда, но говорить о полном выздоровлении еще рано.       «Как скажешь», — ответил взглядом на взгляд Аккерман.       — Что ж, в таком случае, — Хистория переглянулась с Сэдом, — на вас двоих ляжет основная нагрузка предстоящей миссии.       Леви дернул за нитку, торчавшую из непослушной пуговицы.       Конечно. Этот день не мог быть таким простым.       — Вы что-то узнали от пленников?       — Пока они не очень разговорчивы, — откликнулся Сэдэо.       — Они? — Микаса посмотрела на него изумленно. — Вы не отпустили мальчика?       — Разумеется, — снисходительно улыбнулся советник. — В любом случае, кое-что нам удалось разузнать. И теперь мы формируем несколько отрядов. Вы оба — в списке.       — В чем состоит задание? — видя нервозность Микасы, Леви вдруг захотелось накрыть ее ладонь своей. Не стал.       — Не буду юлить: мы предполагаем наступление врага в ближайшее время. Скорее всего, ничего масштабного — так, пробное нападение. Но мы не можем понять, где: остров окружен водой. И это может стать проблемой.       Сэд замолчал, Леви проглотил раздражение: ответить можно на вопрос? И почему он так взъелся на парня?       — Так что от нас требуется? — вместо него вопрос повторила Микаса.       — На вас западный берег. В той стороне леса, горы и ущелья. Вы выступаете туда двумя отрядами, разбиваете лагеря в двух опорных точках и ждете. При необходимости начинаете разведку. Между собой будете коммуницировать через радиосвязь, — Сэд отреагировал на недоуменный взгляд улыбкой. — Я тебе покажу, Микаса, не переживай. Каждые три дня вам будут доставлять провизию, а вы нам — отчеты о наблюдениях.       — Каждые три дня? — Леви потер шею. — На какой срок рассчитана операция?       — Это пока неясно. С каждым из вас отправится по двадцать солдат и один медицинский работник.       — Этого мало.       — Вовсе нет. Как я уже сказал, мы не ожидаем стремительного или весомого нападения. Тем более, вы возьмете с собой достаточно оружия.       Везти в горы оружие, протягивать провода для связи и доставлять туда жрачку — повод есть, а медработник — один на два отряда. Этот воздыхатель самоуверенный явно темнил. Леви вздохнул и перевел взгляд на уставившуюся в окно Хисторию. Бардак.

***

      Гости оставались во дворце на ночь, поэтому после рабочей части Сэдэо предложил Микасе прогуляться по саду. Она приняла приглашение, и вскоре он с нескрываемой гордостью, будто сам за ним ухаживал, показывал Микасе диковинные цветы и кустарники, многие из которых были привезены из Хизуру. Солнце уже скрылось за горизонтом — ощутимо похолодало.       — Ты не ответила на мою последнюю записку, — они присели на скамью недалеко от входа во дворец, освещаемую ярким фонарем. Микаса задумалась, вспоминая, о чем речь. — Я прикладывал ее к тому фруктовому чаю, — напомнил Сэд.       — А, да… — она поправила волосы. — Я его еще не успела попробовать, извини.       — Не извиняйся, — он улыбнулся, и под его глазами вновь появилась россыпь красивых морщинок. — Просто хочу, чтобы служба была для тебя максимально комфортной. И вообще, — Сэд вдруг изменился в лице, задумавшись. — Не хочешь перевестись куда-то ближе к столице? Здесь спокойней и безопасней.       — Не хочу, — не раздумывая, ответила Микаса, повернув голову в сторону города: на площади был самый разгар веселья.       — Ты заслуживаешь больше, чем жизнь по казарменному расписанию. После всего… что пережила.       — Я такая не одна. Но кто-то же должен. К тому же… к чему этот разговор? Мы ведь только закончили обсуждать важную миссию? Кстати, никто так и не озвучил, когда она запланирована.       — Скоро, — Сэд коротко поджал губы и решил больше не давить.       — Что вообще происходит? Почему никто не дает нам полной информации? Почему ты постоянно говоришь о какой-то угрозе? О врагах? У нас ведь нет врагов. Мы стремимся к миру.       — К миру… — он усмехнулся. — Мир заключают тогда, когда есть враги, Микаса. Он поэтому так и называется. Но ладно, давай не будем об этом, а? Все-таки мы всего лишь на прогулке, — он снова заулыбался и полез в карман. — У меня кое-что есть для тебя…       — Опять? — Микаса покачала головой. — Сэд, не нужно всего этого, я ведь просила…       Поздно: он уже взял ее руку в свою, раскрыл ладонь. В другой его руке появился небольшой белый тюбик. Сэд ловко открутил крышку и выдавил полоску крема в центр ладони Микасы.       — Я подумал, что тебе стоит беречь свою кожу, — он отложил тюбик в сторону и двумя большими пальцами начал медленно втирать крем, размазывая его по всей поверхности ладони. Медленно вверх. Медленно вниз. Густая текстура обволакивала кожу, тонкий аромат рассеивался в воздухе, мужские пальцы мягко и осторожно массировали руку.       Микаса ощущала смешанные чувства. Сэд даже не пытался скрывать своей симпатии. Своих намерений. Получается, она должна ответить ему? Взаимностью? Только вот к неосознанному приятному пониманию того, что она понравилась мужчине, цеплялось тонкое «мне не нужно». Только не откликались эти скользкие прикосновения ни единой эмоцией внутри.       В отличие от теплой мыльной пены, размазанной пальцем Леви по ее запястью.       — Держи, — Сэд подал ей крем, и Микаса спрятала его в карман, неуклюже кивнув. — Это очень хорошая косметика. Просто так ты ее не достанешь.       Микаса не стала уточнять, что Киеми уже успела подарить ей такой же.       — Я все смотрю на тебя, — он наклонился к ее лицу, касаясь плечом плеча, — и не могу перестать.       — Сэд…       Сердце забилось у самого горла — Сэд ее поцеловал. Настойчиво и не принимая отказа. Микаса отклонилась назад — он потянулся за ней. Ладонь сжалась в кулак.       — Нет! — она вырвалась, оттолкнув его в плечо, и, растрепанная, встала на ноги. — Разве я дала повод?!       — Разве нет?       — Это неприемлемо, Сэд.       Не желая прямо сейчас возвращаться во дворец, все еще полный людей, других солдат, она отправилась к воротам, чтобы затеряться в толпе незнакомцев и утихомирить мысли.

***

      Кое-как отвязавшись от явно затянувшейся беседы с местным толстосумом, Леви вышел на улицу вдохнуть свежего воздуха взамен того, что пропитал приемный зал: душный, с запахом алкоголя и пота. С вонью так никуда и не девшегося социального неравенства. А он как-то и отвык даже от этого чувства тошноты.       На улице дышалось намного лучше, а главное — было тише. Прошедший накануне ливень все еще наполнял воздух прохладой, но все-таки было комфортно. Леви повертел головой, разглядывая причудливые тени кустов, и вдруг замер, заметив на скамье под фонарем Микасу и Сэдэо. Наверное, стоило уйти или хотя бы отвернуться, чтобы не подглядывать за чужими отношениями, однако странное — незнакомое — чувство защемило под ребрами. Какое ему дело? Никакое. Он отвернулся, но уже через мгновение снова смотрел на зарождавшуюся парочку. Леви, конечно, мог ворчать на Микасу за то, что не о том думала на службе, но ведь и сам понимал, что не прав. Она молодая и красивая, а Сэдэо… возможно, даже подходит ей. У них вся жизнь впереди. Да что тут говорить: где-то глубоко-глубоко в мыслях, под толщей страшной памяти, он и для себя иногда желал кого-то рядом. Что он, не человек? Сердце не заржавело еще, просто верилось в такое с трудом.       Только что же так грызло? Почему челюсти сжались, когда Сэд приблизился к Микасе, что-то нашептывая ей? Неужели она так просто доверится человеку из-за цветных бантиков да платочков? Ведь Микаса — не просто красивая кукла, она — особенная. Только дурак будет с этим спорить. А Леви явно себя к таким не причислял. С другой стороны… был у нее уже один такой «особенный» — ничем хорошим не закончилось. Может, и хорошо, что у нее будут самые обычные отношения.       Мысль оборвалась: Микаса подскочила со скамьи, что-то сказала и быстрым шагом направилась к выходу в город. Леви дернул бровью и сдержал усмешку: придурок Сэд полез к Микасе с непрошенным поцелуем, а теперь сидел с растерянным видом побитой собаки.       «А ты думал, будет как с девицами, вешающимися тебе на шею только из-за твоего статуса?» — Леви бросил в сторону советника еще один быстрый взгляд и другой дорожкой, через сад, поторопился за Микасой.       Он быстро потерял ее из вида. Площадь горела сотнями огней и звучала самой разной музыкой по пути. Люди охали в эпицентре огненного представления, дети визжали на каруселях, фокусники зазывали зрителей. Весь этот шум дезориентировал и сбивал с толку — казалось, людей стало только больше. Леви не до конца понимал, зачем отправился за Микасой. Просто решил не оставлять одну в толпе.       Он нашел ее у сцены. Замер в паре метров: мелькавшие мимо люди вдруг стерлись в размытые силуэты, звуки притихли. Профиль ее лица освещался вспышками яркого света представления, с которого Микаса не сводила глаз, восторженно улыбаясь. Боясь потревожить этот миг простой радости, Леви остался наблюдать со стороны.       Она обернулась к нему сама.       Улыбнулась, и тогда он тоже не устоял. Поправил волосы, убирая челку с глаз, и подошел.       — Как красиво они танцуют, капитан, — Микаса снова перевела взгляд на сцену. — Эти девушки похожи на лесных нимф из сказок.       Леви все еще смотрел на нее, пытаясь уловить суть чувства, тронувшего его, но еще неясного. И все еще хотелось улыбаться.       — Думаешь? — он медленно повернул голову на танцоров. — Ты права. Это красиво.       — Вы, правда, так думаете? — Микаса посмотрела с благодарностью. Леви молча кивнул. — Я боялась, что вы посмеетесь надо мной.       С чего бы?       — Хочешь прогуляться?       — С вами?..       — Пугает моя кандидатура?       — Нет, — она дернула пальцами мочку уха. — Просто… неожиданное предложение… от вас.       — Ну, — Леви положил ладонь ей на спину, направляя в сторону от сцены, потом сразу убрал, — во-первых, сегодня все гуляют — чем мы хуже? Всяко лучше, чем вести светские беседы во дворце. Во-вторых, мне показалось, что тебе не помешает компания.       — Это точно… — Микаса на миг сощурилась и нахмурилась, но потом сразу начала осматриваться по сторонам. — Раньше таких широких гуляний не устраивали. Здесь интересно.       Они прошли мимо столов с какими-то побрякушками и оказались у лавки со сладостями.       — Хочешь пирожное? — Леви заметил, как Микаса покосилась на пирамидку из безе.       — Я?! Нет, просто… — смутилась она.       — Дайте одну штучку вот этого, пожалуйста, — обратился Леви к продавцу и протянул монету.       — Самое вкусное и нежное, только утром испеченное для такой красавицы, — мужчина улыбнулся во весь рот и передал пирожное, завернутое в салфетку, Микасе. — Держите. Может быть, господа солдаты хотят вина?       — Стакан чая без сахара. Спасибо.       Когда они отошли немного в сторону, Микаса выжидательно посмотрела на Леви.       — Что? — он сделал глоток теплого чая. — Ешь давай. Говорят, они вкусные.       — Мне неудобно.       — Неудобно спать на швабре.       — Давайте хотя бы разделим.       — Нет.       Она сердито вздохнула, но спорить не стала. Подцепила пальцем кусочек орешка из посыпки и отправила его в рот. Леви закатил глаза. Микаса подавила смешок. Потом поднесла пирожное к лицу, понюхала и откусила его немалую часть. Оно тут же посыпалось крупными крошками, и Микаса подставила ладонь к подбородку.       — А есть какой-то способ не испачкаться? — она взяла протянутую салфетку из рук Леви и кивнула.       — Вот так, на улице? Вряд ли.       — А предупредить не могли?       — И отказать себе в удовольствии полюбоваться тобой? — Леви усмехнулся и вдруг запнулся о вопросительный взгляд. — Ну, твоим негодованием, я имею в виду.       Она продолжила мучиться с капризной сладостью, Леви пил свой чай, намереваясь оставить половину Микасе. Внезапно его задел плечом проходивший мимо мужчина. Обернувшись, он с неприязнью посмотрел на Леви, выронившего из рук стакан, и прошипел: «Нечего стоять на дороге». Микаса проводила грубияна возмущенным взглядом.       — Остынь, — Леви поднял стакан и выбросил его в мусор. — Доела?       — Угу.       — Вытри рот, — ее губы были покрыты сладкой белой пылью. Он отвел от них взгляд. — Пойдем, поищем место потише. Терпеть не могу толпу.       Пока пробирались к краю площади, их попытались затянуть в веселый круговорот танца. Леви среагировал молниеносно и успел отскочить в сторону. Микасу же потянул за руку смеющийся мальчик. Он пытался перекричать музыку, чтобы сказать Микасе, какая она красивая, а заодно уточнить, почему она не в платье, как все остальные женщины на празднике. Она улыбалась ему, держа за маленькие пальчики, и иногда оглядывалась на Леви.       — Пит, а ну, отойди от нее, — рядом оказалась мама мальчика и грубо разорвала ладони сына и Микасы. Потом посмотрела на нее. — А вы тут что празднуете-то? Не стыдно?       Микаса растерянно захлопала ресницами. Обернулась на тут же оказавшегося рядом Леви.       — Идем.       — Вот и погуляли… — они уже дошли до края площади, где прятался небольшой тихий сквер. — Зачем вообще пришли…       — Я за тобой пошел.       — В каком смысле?       Леви поморщился, поняв, что выдал себя.       — Видел, как ты сбежала от Сэда.       Микаса беззвучно охнула.       — Вы следили за мной?       — Наблюдал. Ненамеренно.       Микаса повернулась полубоком и обняла себя за плечи.       — Вы поругались? Или что? Я думал, у вас нормально все развивается.       — Что развивается? — фыркнула Микаса. — Вы о чем вообще? Мне это не нужно.       — А что тебе нужно, Микаса? — Леви снова задал вопрос, на который ранее так и не получил ответа. — Зачем ты здесь?       — Уж точно не для того, чтобы крутить пустые романы.       Он помолчал. В глубине сквера кто-то громко ругался. Леви всмотрелся в темноту, потом снова повернулся к Микасе.       — Ты обиделась на весь мир из-за неудачи с Эреном. Вот как я это вижу. Почему ты не позволяешь себе даже попытки быть счастливой?       — Будто вы не такой же.       — Что?       — Забудьте, — она махнула рукой. — В этом нет никакого смысла.       — В чем именно?       — Да ни в чем, — она тоже посмотрела на ругающихся. В той стороне послышались крики. — Что там происходит?              Микаса уверенно зашагала в их сторону. Леви мысленно выругался: почему нельзя не ввязываться в неприятности? С одной стороны, он жалел, что просто не остался во дворце — уже спал бы, с другой — радовался, что Микаса здесь не одна: что творилось у нее в голове было совершенно неясно. И ее меняющееся со скоростью ветра настроение лишь подкрепляло его опасения: в голове у девчонки самые разные мысли сцепились не на жизнь, а на смерть.       Когда он догнал Микасу, увидел парня и девушку в гражданском и двух полицейских в не самом трезвом состоянии.       — Вам чего? Валите, куда шли!       — Что у вас тут происходит?       — Не ваше дело, мы…       — Они пытаются приписать нам преступление, — перебила его девушка. — Они шантажируют нас!       — Эй, был ведь еще вариант, — один из полицейских схватил ее за запястье с мерзкой улыбкой.       — Убери от нее руки, ублюдок!       Девушка истошно завопила, парня ударили прикладом винтовки и повалили на землю, намереваясь ударить еще. Микаса бросилась на полицейского со спины, чтобы оттащить, он не устоял, и оба упали в сырую траву. Леви попытался остановить разворачивающуюся драку, но чуть не получил тяжелым кулаком под дых, и тогда ему пришлось ударом колена отправить второго полицейского валяться и зажимать окровавленный нос.       — Отойдите отсюда! — крикнул он гражданским. — Вы охренели тут совсем?! А ну встали и пошли вон, пьянь позорная.       Он покосился на Микасу: она сидела верхом на первом и давила ему на грудь прикладом его же винтовки, пока тот злобно шипел. Второй поднялся и попытался зарядить Леви пощечину, мазнув окровавленными пальцами по его скуле. Леви брезгливо поморщился и снова, но теперь не сильно, оттолкнул его.       — Под трибунал захотели, придурки?       — Из-за кого? Из-за этих шавок бесполезных? — второй, пошатываясь, пытался сфокусировать взгляд и понять, кто перед ним. — Слышь, Вуд, это ж походу… — он посмотрел на Микасу, потом снова на Леви. — Это ж Аккерманы. Охренеть, — он сплюнул кровавый сгусток себе под ноги.       Парень с девушкой удивленно переводили взгляд с одного на другого участника драки. Леви глубоко вздохнул и потер пальцами лоб.       — Подбери своего ублюдка, и проваливайте сейчас же. Микаса, — он посмотрел на нее и махнул рукой вверх, призывая слезть с полицейского.       — Ну точно, Аккерманы, — второй помог подняться первому. — Дожили. Подчиняться предателям. Позор памяти Эрена Йегера, что такие, как вы, находятся под защитой королевы!       — Позор памяти Йегера, что его восхваляют такие, как вы, — спокойно ответил Леви.       Полицейские, перекосив лица, скрылись в темноте. Парень с девушкой, бегло поблагодарив, тоже поспешили убраться. Микаса, оставшаяся сидеть на траве, все-таки поднялась и кое-как отряхнулась. Все это время сохранявшая серьезный вид, она вдруг громко рассмеялась, застав Леви врасплох.       — «Позор памяти Эрена Йегера», — передразнила она полицейских и вытерла выступившую слезинку с уголка глаза.       — Почему ты опять грязная, Аккерман? — Леви окинул ее взглядом снизу вверх. Она открыла рот, он остановил ее жестом. — Ладно, не отвечай, — Микаса смешно поджала губы, и это снова заставило его улыбнуться — в который раз за вечер. — Твоя способность находить неприятности меня немного утомила.       — У вас тут…       Микаса подалась вперед и занесла руку над его лицом, замерев совсем близко. Леви понял, что она намеревалась стереть кровь, но почему остановилась? Почему смотрела на его губы, приоткрыв свои? И почему он сам молчал, хоть и понимал, что ситуация грозила выйти из-под контроля? Микаса хотела его поцеловать? Леви почти хотел, чтобы это случилось. Не понимал, почему, но определенно был не против. Вот оно — то чувство, что дрожало целый день внутри него. Весь день Леви стремился быть рядом, просто потому что хотел. Названия у этого чувства не было, но само оно совершенно точно пустило корни внутри. Микаса вздохнула, сомкнула губы и опустила руку, отступив на шаг. Леви достал платок и приложил к щеке. Внимательно посмотрел в широко раскрытые глаза Микасы.       Бардак.