Рассекая пространство, вперёд в будущее!

На Тисовой Улице сегодня было тихо. В прочем, это было не удивительно. Литтл Уингинг — само по себе место не густо населённое и очень спокойное, можно даже сказать, абсолютно непримечательное и ничем не выдающееся. Все маленькие дома построены в ровных рядах, практически идентичны друг другу. Даже клумбы на всех участках посажены в одних и тех же местах. Просто возмутительно! Евгения Поттер недовольно откинула перьевую ручку на стол и захлопнула свой дневник. "Говорите, упражнения описания местных окрестностей помогают улучшить стиль письма и расслабиться? Да как бы не так." Недовольно фыркнула Женя, но мысль озвучивать не стала. Она и так среди окружающих её людей чувствовала себя пятном. Таким колоритным, переливающимся. Как бензин, пролитый в кристально-прозрачной речке. И дело было не только в самом пригороде, куда она временно вернулась погостить. В том же Хогвартсе на неё все пялились, как на диковинного попугая. Внешность у Жени в целом всегда была крайне яркой и заметной. Высокий рост, около 5´9 футов. Тёмно-рыжие, почти-что бордовые волосы, убранные в небрежный пучок. У неё были острые черты лица, но больше всего, притягивали внимание именно глаза. Ярко-зелёные, пугающие, будто бы сама смерть приняла обличие человека, но не смогла скрыть своё истинное лицо до конца. Женя, не имея желания наблюдать, как все шарахаются от неё и отводят взгляд, предпочитала прятать их за прямоугольными чёрными солнечными очками с диоптриями. Её близкий друг, Антонин Долохов, часто подкалывал её по этому поводу, раздавая ей клички направо и налево. Она ни сколечко не обижалась, но всё равно на пару с Томом методично раздавала русскому магу подзатыльники. Так, для профилактики. Женя покрутилась в своём офисном кресле и подъехала к большому зеркалу, стоящему в углу её комнаты. Подперев голову рукой, она скорчила отражению недовольную гримасу. Заметив пятно от чернил на скулах, она недовольно цыкнула и потянулась, чтоб стереть его, но, вовремя вспомнив, что это только поможет размазать его по площади её лица, передумала и, фыркнув, оставила эту затею. Поттер откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. Складывалось впечатление, что судьба, не смотря на то, что она в неё даже не верила, как назло пытается выдвинуть её на передний план. Причём где надо и не очень. Женя была, несомненно, амбициозным человеком, но предпочитала добиваться всего тихой сапой, пока все простофили разинули рты и не видят ничего дальше своего носа. Не зря же она поступила на Рейвенкло. Поттер впитывала знания как губка и не могла и дня прожить без того, чтобы что-то взорвать. На самом деле, взрывы почти никогда не планировались изначально, но большинство её экспериментов заканчивались именно таким исходом. Ну, ничего! Отрицательный результат лучше, чем отсутствующий вовсе. Вообще не то, что бы ей не было всё равно, на каком факультете учиться. Ну ладно, почти всё равно. Она была согласна поступить куда угодно, но только не на Гриффиндор. Люди там чаще всего шумные, слишком экстравертные и нетактичные, как она успела заметить. Нет, Женя определённо ничего против жизнерадостных людей не имела. Её отец, Сириус, дядя Рем- все были гриффиндорцами. Но она так же понимала, что там даже столь флегматичного человека, как она, доведут до белого каления своими свистоплясками. Не то, что бы ей это помогло. Она всё равно каждый год, с завидной регулярностью влипала во все типы звездеца, которые только можно представить. Сначала тролль на первом курсе, на которого она натравила своего декана Филиуса Флитвика и учителя зельеварения Северуса Снейпа. Та же участь постигла и некомпетентного Квирелла, который уже достал своим вонючим чесноком мазаться. Они уже думали на пару со Слизерином скинуться на противогазы, но незадачливого профессора ЗОТИ, к счастью, уволили. Вместо него стал преподавать профессор Люпин. Потом Василиск на втором году обучения. Она аж почувствовала себя в шкуре президента на выборах, столь напряжённый у них был спор с этой змеюкой. Как оказалось, она каждые 500 лет пробуждается из спячки, чтоб окончательно не заснуть. А людей заставила окаменеть случайно. Ну просто прелесть. Общий язык они в итоге нашли, так что теперь Женя иногда наведывается к ней в обитель. На третьем курсе— дементоры. Пылесосы в гниющих балахонах почему-то единогласно решили, что именно воспоминания Поттер будут самой аппетитной закуской на всём потоке студентов. В итоге, когда её крестный, которого они и искали нашёлся- их отозвали. Над Сириусом Блэком, после часа криков в перемешку с угрозами от Жени, а так же половины разбитых в хлам артефактов в кабине директора, согласились провести суд, на котором его оправдали. Который почему-то отсутствовал когда его посадили. Нет-нет, она не косится на старого месье председателя верховного суда Визенгамота. Что вы. На четвёртом- ещё лучше. Кто-то подкинул имя Евгении в Кубок Огня. И её выбрали вторым представителем Хогвартса в Турнире Трёх Волшебников. Хотела ли она этого? Нет. Был ли у неё выбор отказаться? Тот же ответ. Но Женя всё же нашла решение. После того, как всё её душевное спокойствие распотрошили своими обвинениями, она просто взяла и вышла после первого же испытания. Ну а что? С драконом договорилась, яйцо забрала, посреди арены поставила, отказалась от участия в следующих этапах. Справедливо? Справедливо. Так что, чемпионом школы в итоге стал Седрик Диггори, а она спокойно смотрела с высоты трибун за этим представлением. (Её туда затащил всё тот же Долохов. А ведь она могла засесть за изучение следующего раздела учебника по механике, закрепить главу про кинематический анализ и синтез механизмов, просто отдохнуть с хорошим детективом и чашкой крепкого эспрессо, но нет же! Моральная поддержка для наблюдения ему понадобилась!). Пятый курс прошёл в относительном спокойствии. Не считая какого-то гомункула- переростка с отсутствующим носом, который непонятно откуда взялся и провозгласил себя возродившимся Волдемортом, темнейшим магом всея Англии. Это, кстати, он был тем самым недо-террористом, который лет 15-20 назад творил мелкие и не только хулиганства со своей группой поддержки, Пожирателями Смерти, вереща о поганых грязнокровках и свободе чистокровных магов. Потом его Темнейшество услышало какое-то пророчество, в котором говорилось, мол: "Ты радуйся, пока можешь. Рождённая на исходе седьмого месяца, чьи родаки тебе трижды вызов бросали, потом тебе люлей вернёт". Решил, что это дитя четы Поттер. Заявился к ней домой, убил её родителей и пустил Евгении в лоб аваду. Та от рикошетила прямо в него, так что от мага и кучки пепла не осталось, что удивительно, с научной точки зрения. Но об этом позже. А ещё всем уже тогда стало ясно, что если котелок у мелкой Поттер и в годовалом возрасте непрошибаемый, то потом даже страшно представить, что за чувырла вымахает. Подумаешь, царапинка в виде молнии осталась. Террорист повержен, его пособники по норкам и тюрьмам распиханы, все в шоколаде, а ребёнок- второй Георгий Победоносец. Все довольны, кроме этой самой героини, но её опять же, никто не спрашивал. На шестом курсе профессора Дамблдора хватил инфаркт. Но это и не удивительно. Старый уже, 115 стукнуло. Сейчас его можно было найти на его собственном магическом портрете, в его бывшем кабинете, где так же были нарисованы все предыдущие директора Хогвартса. Управлять школой поручили Макгонаглл. Люпина, к его недовольству, перевели на должность декана Гриффиндора. Преподавателем трансфигурации и дуэлей пристроили Сириуса Блэка. Он тоже особым энтузиазмом не пылал, но под грозным взглядом бывшей учительницы, быстро стушевался и согласился. А на седьмой год обучения Жене предстояло идти только в этом году. Желание отсутствовало напрочь, ибо что-то не хотелось вновь на своей шкуре прочувствовать весь спектр авантюр, которые сыпались на её голову как из бездонного ведра. Могла ли она что-то с этим сделать? Нет. Оставалось только сидеть, плевать в потолок, переругиваться по телефону с Антонином и переписываться насчёт их совместного проекта с Томом и Барти. Ещё в комплекте с их придурковатой компанией шла Полумна Лавгуд. Они с Женей часто устраивали ночёвки на Гриммо или у дяди с тётей, где они плели фенечки и смотрели тру-краймы. Вернон и Петунья Дурсль, кстати, были крайне хорошими дядей и тётей. Они вполне себе адекватно относились к своей племяннице, несмотря на её помешательство на науке и технологиях, а так же любовь к необычному внешнему виду. Те пусть и были консервативными перфекционистами, но терпели, пусть иногда и устраивали нудные лекции, или давали поучительные затрещины. Так что сейчас Женя сидела в доме родственников, куда приехала погостить от Сириуса. Встав с кресла, она потянулась и ещё раз осмотрела родную комнату. Само помещение было не очень большое, но девушке места хватало вдоволь. Рядом с окном, которое как всегда было почти что до конца зашторено металлическими жалюзи, стоял большой стол, заваленный чертежами, домашней работой и инструментами. Где-то посреди комнаты стояло чёрное кресло на колёсиках; Женя очень любила вертеться и нарезать круги, пока пребывала в раздумьях. В правом углу стояла тумбочка с лампой, находившаяся в плотную с кроватью, укрытой тёмно-бордовым пуховым одеялом, на которой царственно развалилась спящая белая кошка. Напротив спального места стелился небольшой бежевый коврик, а рядом стояло огромное зеркало во весь рост. Вся картина дополнялась полками, до треска заставленными книгами, в основном детективного жанра, или учебниками. На стенах висели плакаты; в основном это были памятки для её исследований и таблицы с вычислениями. Но плакаты рок-групп так же присутствовали. Пусть Джеймс Поттер и был её отцом, а Лили Эванс матерью, в нравственном плане она была копией Регулуса, младшего брата её крёстного. Тот, как и Сириус, тоже любил громкую музыку, Фредди Меркьюри и концерты, но по характеру был намного тише и спокойнее. Если старший Блэк предпочитал идти напролом, заявив всему миру о своих намерениях и вспыхивая как спичка при каждом удобном случае, то младший пребывал в постоянном состоянии лёгкого дзэна. Он был невыразимцем. Изучение неизвестного стало его работой и страстью, делом всей его жизни. Регулус так же предпочитал решать проблемы мирно, задолго до того, как те начнут разрастаться с геометрической прогрессией. Но выражаться и высказывать своё мнение, если случай того потребует, парень ни капельки не стеснялся. Не удивительно, что Женя быстро нашла с ним общий язык. Так что теперь их часто можно было заметить за обсуждением гипотез, или спорящих о чём-то в лаборатории Блэков. Изначально, конечно, это была мастерская, предназначенная для артефакторики, но с появлением второго изобретателя и любителя прикладной механики в семье все единогласно решили, что жизнь и целостное состояние дома им дороже. Поэтому всё быстро переделали, под чутким руководством обоих исследователей. Женя вздохнула и подошла к тумбочке, на которой располагался старый проигрыватель. Смахнув тонкий слой пыли, она присела на корточки и открыла нижний ящик, где лежали все диски и альбомы известных ей иностранных исполнителей. Антонин Долохов на первом же курсе сдружился с ней и познакомил с русской музыкой. А чуть позже начал помогать подруге учить свой язык. Достав из стопки кассету группы «Воскресенье», которую она одолжила у Тоши, Евгения вставила её в проигрыватель и, нажав на кнопку «Старт», прикрыла глаза. Может, не совсем я забыл, Время, когда радость меня любила? Слегка меланхоличная музыка и голос вокалиста наполнили комнату, будто бы ставя время на паузу. Может быть, один взгляд назад, Мне откроет в будущее глаза? Мысленно продолжила Женя вместе с солистом, даже не подозревая, насколько пророческими могут стать строчки одной из её любимых песен.