Government Hooker

Джон долго смотрел на него, чувствуя, как внутри всплывают смешанные эмоции. Он медленно выдохнул, прежде чем произнести: — Сегодня ты принадлежишь только мне. Ло с лёгкой улыбкой кивнул, его взгляд оставался спокойным и подчинённым, а глаза встретились с чужими, полные ожидания и готовности выполнить любой приказ. — Как вы пожелаете, — обволакивающе и успокаивающе произнёс автоматон. Но вместо привычного удовлетворения, которое обычно приносила эта сцена, Джон почувствовал, как внутри него что-то ломается. Он не хотел этого, не хотел, чтобы всё сводилось к очередному механическому акту. Он хотел большего — настоящей близости, настоящего чувства, которое Ло, казалось, никогда не сможет дать. Харрис закрыл глаза на мгновение, собираясь с мыслями, а затем посмотрел на Ло с неожиданной для самого себя нежностью. Он наклонился вперёд и поднял его за плечи. — Это не то, что я хочу. Ло замер, слегка наклонив голову в сторону, как будто анализировал ситуацию. Он не был запрограммирован на такие изменения сценария и не понимал, чего именно от него ждут. — Я принадлежу вам сейчас, Джон, — ответил он мягко. — Разве этого недостаточно? Джон покачал головой, его взгляд был наполнен тоской и болью. И только он открыл рот, чтобы ответить, как в глазах автоматона промелькнула нечитаемая искра. Ло одним ловким движением, точно проворачивал это из раза в раз каждый день, подскочил с пола и повалил Харриса на кровать, оседлав его бёдра. Пальцы Джона рефлекторно потянулись к чужой обнажённой талии и сжали её. — Нет, — прошептал он, усилив хватку. — Этого недостаточно. — Вы… хотите попробовать новые практики? Может, заткнёте мне рот кляпом или свяжете руки? Господин Харрис, я не понимаю, просто скажите о своих желаниях и я сделаю всё в лучшем виде, — Ло провёл по груди Джона, пристально всматриваясь в глаза. Джон тяжело дышал, чувствуя, как прикосновения Ло разжигают в нём противоречивые чувства. Его руки дрожали от напряжения, когда он крепче сжал талию автоматона, но в глазах плескалась боль и разочарование. Он не мог просто позволить этому продолжаться, ощущая, что это очередная ролевая игра. — Ло… — прошептал Джон охрипшим, наполненным эмоциями голосом. — Я не хочу просто тела, не хочу заготовленных ответов на мои желания. Ло замер, внимательнее всматриваясь в лежащего под ним Харриса, будто он пытался разгадать загадку, которую перед ним поставили. Его руки резко остановились, а губы дрогнули. — Тогда чего вы хотите? — спросил он тихо. Так, словно кто-то ещё мог их услышать и комната вовсе не приватная. — Если не тело, то что? Харрис медленно выдохнул, ослабляя хватку на талии Ло. В следующую секунду он поднял руки, чтобы обхватить лицо робота, большими пальцами нежно скользнув по скулам. — Я хочу тебя, Ло. Настоящего тебя. Не того, кого я вижу здесь каждую ночь, а того, кем ты мог бы быть, если бы тебя не стирали каждый раз. Я хочу, чтобы ты был со мной не просто на время, за которое я плачу клубу. Веки Ло дрогнули. Он продолжал молча смотреть на Джона. Не так, как обычно, не так, как он смотрит на всех других клиентов. Это было нечто глубже и сложнее, чем просто алгоритм или программа. Внутри него что-то двигалось, что-то неуловимое. — Я не знаю, как быть тем, кого вы хотите, Джон, — едва слышно признался Ло. — Делай то, что сам хочешь делать. На несколько секунд он замешкался, бегая взглядом от губ Харриса до своих рук на его груди. Дыхание Ло участилось, а бёдра предательски заёрзали на чужих, выдавая твёрдость давно вставшего члена в связи с выполнением приватного заказа. — Я… не знаю, что хочу, — произнёс Ло, чуть громче, чем раньше, но так же сдержанно, как если бы он не мог разорвать цепи, которые связывали его с ролью обыкновенной проститутки ночного клуба. Усилив хватку на лице, Джон потянул его ближе к себе, пристально вглядываясь в глаза-стекляшки. — Попробуй. Без сценариев и программ. Ло медленно, с явным усилием, убрал руки с груди Харриса и опустил их на свои ноги, точно пытаясь найти точку опоры в том, что ему было хоть капельку знакомо. Глубокий взгляд Джона был неприступной стеной, но в то же время — приглашением. Приглашением сделать шаг в неизведанное. С минуту они оба молчали, поглощённые этим моментом. Ло, впервые в жизни, почувствовал, как его собственные чувства начинают расти, как если бы его тело пыталось понять то, что ещё недавно казалось ему чуждым и неосознанным. Он манил. Звал к себе. Джон Дейви Харрис — его постоянный клиент нарушает все полномочия и об этом по-хорошему стоило доложить управлению клуба, ведь взаимодействия с автоматонами вне их рабочих функций запрещались, а любые попытки вывести на откровения карались в крайнем случае чёрным списком. Но Харрис… Он не знал, что именно заставило его это сделать, что побудило преодолеть внутреннее сопротивление и дать волю тому, что он не мог понять.

Взгляд. Губы. Касание. Поцелуй.

Поцелуи, ранее продиктованные программой, теперь казались другими: неуклюжими, неумелыми, робкими, несуразными. Так целуются старшеклассники за школой или подростки, прячась в комнате от родителей. Боясь сделать больно, спугнуть, допустить ошибку, лишний раз прикусить. Такие поцелуи побуждают неземное желание быть одним целым и углубляться в жизни друг друга, пока не достигнешь дна эйфории. Джон замер, ощущая, как в этот момент всё вокруг исчезает. В его сознании не было больше ни клуба, ни огней, ни музыки. Только Ло. Тот, кого он создал, тот, кто не знал, что значит быть живым, а теперь был здесь, с ним, в этом простом, но захватывающем поцелуе. Они начали искать друг друга, не только губами, но и руками, ища ответы на вопросы, задать ранее которые не решался никто. Ло скользнул пальцами по шее Джона, выискивая в его коже больше, чем просто человеческое тепло. Джон ответил тем же, его пальцы проникли в волосы Ло, ощущая тот холодный, но живой материал, из которого он был создан. Одним движением он снял ободок с кроличьими ушками и отложил его в сторону, позволяя своим рукам разгуляться по телу автоматона. Как дети, пробующие всё впервые, они касались друг друга с бесконечной осторожностью. Джон ощущал, как поцелуй становился всё глубже, всё настойчивее, и его собственное тело откликалось на каждое движение Ло, пусть и само не осознавало, насколько сильно нуждалось в этой близости. Приглушённый стон пробился через мокрые губы и заставил отстраниться, первый раз за несколько минут позволяя взглянуть на разгорячённые и красные от страсти лица друг друга. Тонкая нить слюны разорвалась, как только расстояние между ними превысило несколько сантиметров и Джон смог рассмотреть лицо Ло в мельчайших деталях. Выглядел ли он настолько же невинно и развратно, как когда выполнял приказы всех остальных постоянных клиентов, подстраиваясь под их хотелки, — думать не хотелось совершенно. Вид его Лололошки, смотрящего сверху вниз, разом вытеснял все беспорядочные мысли и помогал освободиться из оков месячной ревности. Это его Лололошка сейчас взглядом ищет в глазах Харриса опору. Это его Лололошка, ёрзая, трётся об бёдра и просит к себе внимания. Это только его Лололошка дрожащей рукой тянется к строгим брюкам Джона и, не в силах терпеть, расстëгивает ширинку вслед за серебристой пуговицей. Он приподнялся на коленях, позволяя Джону стянуть его нижнее бельё и обнажить возбуждённый орган. Тело пробило мелкой дрожью, как только оба члена соприкоснулись через тонкую ткань коротких чёрных шорт. Ло взглянул на него с мольбой, а в глазах его будто сосредоточилась вся вселенная, играя множеством звёзд и галактик. — Что ты со мной творишь, принцесса, — больше сам для себя прошептал Харрис одними губами. Ло приоткрыл рот, словно хотел было что-то произнести в ответ, но передумал и вместо этого расстегнул застёжку на высоких прозрачных стрипах, следующим действием стряхнув их на пол, чем позволил себе куда большую свободу действий. Джон двинулся ближе в сторону декоративных подушек и облокотился на пару из них, притягивая Ло к себе за бёдра. Жестом он попросил автоматона приподняться ещё раз, дабы стянуть уже с него нижнюю часть костюма. Сразу после этого на головке чужого члена показалась капелька смазки, которую Харрис благополучно вытер большим пальцем через сетку колгот и демонстративно слизал языком, чем вызвал со стороны Ло то ли протестующий, то ли недоумевающий стон. Различить не получилось. Затем, ослабив бдительность Лололошки, он ухватился за сетчатый материал и резким движением разорвал его, оставив после себя несуразные края. От неожиданности Ло покачнулся, но как только опомнился и осознал происходящее, зло зыркнул на Харриса: — Это собственность клуба! Подписывая соглашение, вы должны были читать правила, где третьим пунктом прописан запрет на порчу одежды автоматона или любого другого имущества, включая игрушки и мебель! — Не заводись, куколка, — усмехнулся он. — В правилах также прописан запрет на личные разговоры и любые взаимодействия с автоматоном кроме удовлетворения сексуальных потребностей. Сильно тебя это остановило? Ло замешкался. — Ну… нет, но о порче имущества мне придётся доложить. — Признаюсь, иногда меня удивляет твоя неосведомлённость. Это твоя последняя ночь в «Эдеме», неужели ты не понял? — Что? — Помолчи. Раздражает. Послушно прекратив задавать лишние вопросы, Лололошка потянулся под подушку за тюбиком лубриканта, уже через пару мгновений выдавливая несколько капель на свои пальцы. Подушечками он обвёл головку, затем круговыми движениями спустился к основанию и очертил выпирающие вены, вызывая со стороны Харриса хриплый стон. Звонкий шлепок по коже разрезал тишину приватной комнаты, в то время как Джон довольно оскалился, лицезрев дрогнувший член Ло. Взглядом он пригласил автоматона нагнуться и прислониться к его груди, что тот беспрекословно и сделал, обхватывая чужую шею руками. Уже зная, чего хочет Харрис, он послушно приподнял бёдра, позволяя возбуждённому органу проскользнуть между ягодиц и войти внутрь. Ло выглядел и двигался так, будто никогда раньше этого не делал, будто забыл все свои алгоритмы и оставил программу далеко позади. Сейчас он — девственное тело в цепких руках особого клиента, являющимся таковым не для клуба, не для персонала, а только для него самого. Ощущая, как член Джона пульсирует внутри, как упругая головка упирается в податливые стенки, губы непроизвольно приоткрывались и выпускали то и дело вырывающиеся изо рта сладостные стоны, а веки закрытых глаз подрагивали чуть ли не в такт толчкам. Этот приват отличался от всех остальных, что были с постоянными клиентами, просящими сыграть невинного парня или, наоборот, развязную проститутку, только вернувшуюся с прошлого заказа. Удовольствие доставлял не столько даже сам процесс слияния, сколько осознание, что человек, сей же час нахально трахающий это цинично созданное для удовлетворения чужих потребностей тело — его хозяин на ночь, сам создатель, Джон Дейви Харрис. Любое его действие, даже болезненное, отзывалось приятным тянущим чувством внизу живота. Ло прижался вплотную к чужой груди, чувствуя учащённое сердцебиение даже через одежду. В голове больше не осталось места для обыкновенных сценариев для привата, её заполнили мысли. Мысли, так и кричащие «Я хочу быть твоим, я твой, прошу, сделай меня своим, присвой меня себе.» Приподнявшись чуть выше на подушки, Харрис обхватил лицо Ло одной рукой и потянул на себя, целуя так же зверски и варварски, как вбивался в покладистое тело, оглаживая гибкие формы. В поцелуе так и слышалось «Ты мой, я присвою тебя себе, никто больше не посмеет тебя тронуть.» Предчувствуя момент скорой кульминации, Джон обнял автоматона руками и одним внезапным движением поменял их местами, не прерывая поцелуя. Абсолютно доверяя процессу и действиям Харриса, Лололошка скрестил ноги за его спиной, а руки переместил на шею, ни на секунду не желая прерывать полный страсти момент. Стоны лились из уст обоих в тот момент, когда Джон напрягся и излился внутрь, в порыве чувств прикусывая губу Ло, чем вызвал с его стороны сдавленный всхлип. Лёжа вот так, обмякшие и довольные, они словно растворились в этом моменте. В тишине комнаты слышалось лишь их медленное, сбивчивое дыхание. Джон скользнул пальцами по груди Ло, ощущая прохладу его искусственной кожи, которая почему-то теперь казалась ему тёплой и живой. Он смотрел на него, точно любуясь произведением искусства, которым он когда-то и был — совершенством, созданным для других, но отныне и впредь принадлежавшим лишь ему одному. Ло чуть отстранился, всё ещё нежно обвивая руками шею Джона, боясь отпустить, как будто этот момент мог рассеяться в любой миг. — Господин… Харрис. Когда вы сказали, что это моя последняя ночь в «Эдеме», что вы имели в виду? — тихо, но серьёзно начал он. Джон почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он закрыл глаза на миг, собираясь с мыслями, а затем снова взглянул на Ло, уже не пряча в своих глазах грязное собственничество. — Я в состоянии выплатить клубу любую сумму, чтобы ты больше никому, кроме меня, не достался. Я выкупаю тебя. И в этот момент наперекор всем Ло где-то глубоко внутри ощутил, что в этом есть что-то настоящее, что-то правильное, что он хотел бы понять до конца. — Я буду принадлежать только тебе, Джон.