Мой маяк

На месте Малиновскому не сиделось. Ясно было одно - Жданова надо спасать. Если бы любой другой рассказал ему историю, приключившуюся с Андреем, Рома бы цинично покрутил у виска и прошёл мимо. Но не в этот раз. Лучший друг на то и лучший, что и в горе, и в радости. Почти как в браке. Малиновский решил, что начать стоит с Серёги. Профиль не его, но хотя бы какой-то комментарий врач дать сможет. Он уже выдвинулся из палаты Жданова, чтобы поделиться своими соображениями, но у Сергея Сергеевича были другие планы. Он сидел в своём кабинете, но принимал отнюдь не Романа. Малиновский увидел её руку через приоткрытую дверь и вовремя затормозил. Может быть, слишком громко, но его не заметили. Рука Киры расслабленно лежала на столе, а ладонь Сергея заботливо накрывала её сверху. Они о чём-то мило беседовали, а Ромке отчего-то стало нехорошо. Он ведь пару часов назад сам радовался, что дружище так вовремя заинтересовался Воропаевой, а теперь злился. Жданов хоть и заявил о расставании, ещё ничего не было решено окончательно. Эти милые бранятся стабильно раз в неделю. Да и Пушкарёва после случая с отцом теперь ни в жизнь Андрея не простит. У него и без того оставался единственный шанс из ста. Но Павел Олегович перечеркнул и его. Вся надежда на меня. Ромка выберется из любой клиники, даже той, куда угодил его друг. И речь шла вовсе не о больнице. Он дождался момента, когда Жданов уснул, взял его телефон и нашёл номер Кати. Пароля не было, как и какого-то компромата. Никто уже давно не интересовал Андрея. А та единственная не звонила и не писала. Ничего. Устроим так, что гора пойдёт к Магомеду, если Магомед Палыч пока не может прилететь к ней. Он хотел написать сообщение. Но велик риск, что прочитает и заблокирует, либо промолчит, что в общем-то одно и то же. Поэтому сделал глубокий вдох, затем выдох и набрал номер. Пушкарёва ответила почти сразу. - Алло. - Катя, день добрый. Это Роман Малиновский. Не кладите трубку сразу, пожалуйста, - пожалуйста далось Роме непросто, но он себя пересилил. - Я слушаю. - Слышал, что с Вашим отцом неприятности. Желаю скорейшего выздоровления. - Разберёмся без Вас, Роман Дмитрич. Можете не сомневаться. - Да я и не сомневаюсь, Катюш. Вы у нас - барышня самостоятельная. Предпочитаете со всем разбираться без нас, даже с Зималетто. - Можете иронизировать сколько угодно. Я смогу решить все вопросы с доверенностью сразу по возвращении в Москву. Николай должен был передать акционерам эту информацию. Зорькин Ваш, Катя, двух слов в конференц-зале связать не может. Будь он решительнее, возможно, Жданов-старший не пошёл бы на столь радикальные меры, а дождался Вас. Если Вы, конечно, не врёте. - А Вы у него и поинтересуйтесь, какую информацию он доводит до сведения акционеров, а какую - нет. Я звоню Вам не за этим. - Да? Зачем же тогда? - По личному вопросу. - Андрей решил и это переложить на Вас? Как в своё время выбор подарков и схем соблазнения. - Зря Вы так, Катя. Жданов Вас любит, хотя любить Вас, как по мне, совершенно не за что. - В таком случае он мог бы сам позвонить и сказать мне об этом. - Мог бы, да не мог. Он, видите ли, Вашими стараниями, Катюш, как и отец Ваш, на больничной койке. И когда выздоровеет, не известно. Андрей ввязался в драку с профессиональными боксёрами. Думаю, подробности Вам объяснять не нужно, сами сможете догадаться. - Это розыгрыш? - Думайте, что угодно. Всего хорошего, Катенька, - Малиновский не хотел говорить с ней так холодно, но что вышло, то вышло. Катенька прозвучало из его уст так же недружелюбно, как пожалуйста. Но он надеялся, что всё сказанное подействует. Катя узнала о произошедшем с папой утром. Накануне вечером она видела Жданова и считала его своим больным видением. После которого Пушкарёва вцепилась в Михаила и не отпускала его весь вечер. Борщёв случившееся растолковал на свой манер и, прощаясь, ей пришлось проявить жёсткость, чтобы он ушёл. Миша ждал продолжения, Катя ждала возможности остаться наедине с собственными мыслями. Она почти не спала ночью, а когда проснулась, Юлиана зашла к ней в номер с плохими известиями. Елена не дозвонилась до дочери и через Колю узнала номер Виноградовой. В первые минуты Катя винила во всём только себя. Она виновата, кто же ещё? Но спустя полчаса на второй чаше весов удобно расположился Жданов, и Пушкарёва накидала достаточно обвинений и в его сторону, в какой-то момент переложив на бывшего начальника основную долю вины. Так было легче. И такая ненависть к нему накатила, что Катя закидывала свои вещи в чемодан и порывалась закатать Андрея в консервную банку и всё Зималетто вместе с ним. Когда она закончила, то отшвырнула чемодан с кровати со всей силы, на какую только была способна, и разревелась. Не могу я уехать сейчас! Нельзя так подставлять Юлиану. Финал шоу на носу. Она просто не успеет найти новую помощницу. Тогда Катя позвонила домой. Мама плакала, Пушкарёва от её слов расклеилась ещё сильнее. А надо было успокоиться и привести себя в порядок. Носовые платки ей бы не помогли, звонок Зорькину - единственному другу, тоже. Прогулку на свежем воздухе Катя не рассматривала, хотя Миша позвонил и сказал ей, что зайдёт позже, как только решит все свои вопросы. Юлиана ему уже доложила обстановку. Катя попросила её уйти, но теперь жалела об этом. Виноградова - единственный человек, кто мог без лишних эмоций вытащить её на поверхность. Но эту задачу пришлось решать в компании мини-бара. И вместо того, чтобы всплыть, Пушкарёва окончательно утонула. Когда поняла, что сильно пьяна, решила спуститься вниз и попробовать поесть. От алкоголя на голодный желудок её уже тошнило. С собой она взяла тетрадь, которую начала вести здесь. Не стоило оставлять дневник дома в Москве. Мама может найти и прочесть в любой момент. Только этого не хватало. Заставить себя съесть что-то, кроме воды, ей не удалось. Зато протрезветь - в мгновение ока. Она отошла всего на минуту, когда тетрадь исчезла. Зато вместо рукописи на соседнем стуле удобно расположился Михаил и с интересом изучал Катю. На его лице были намешаны волнение, вопрос, что сподвигло её так напиться, видимо, болезнь отца - недостаточная причина, и самое явное - смущение. Рядом с такой Катей ему было не по себе. А что скажут люди? А как посмотрят? А не отразится ли это на лично его репутации? Да, Миша, тебе ещё ресторан открывать. Куда же без идеальной репутации?! Кате хотелось от него больше человечности именно в эту минуту. Он же так ухаживал за ней, так стремился понравиться и раскрепостить её в первые дни знакомства. Так вот она - раскрепощённая, сидит перед ним во всей красе. Ну, перебрала немного. С кем не бывает? Пушкарёва ни минуты не видела в Михаиле мужчину своей мечты. Но считала, что может рассчитать на дружбу. Но взгляд за взглядом, и Катя понимала, что Борщёв - чужой для неё человек, не способный разделить с ней боль, если для этого придётся вымазать белый костюм в грязи. А дневник он зачем спрятал? Решил почитать на досуге вместо меню? Катя не успела даже начать расследование, когда в голову пришла новая мысль. Пусть читает, не так уж и много там написано - всего три страницы. Зато всё по делу и меньше потом придётся объяснять. Подбирать с Мишей слова, чтобы не обидеть, давалось Пушкарёвой с каждым разом всё сложнее. Держался он хорошо, словно никаких дневников в глаза не видел. И Катю это удивляло. Но кого ещё можно обвинить в краже, она не могла и предположить. К обеду, к счастью, приехала Юлиана, и на этот раз Катя с порога бросилась обнимать её. - Если б Вы знали, как я его ненавижу! - Катюш, я не оправдываю Андрея. Но история с доверенностью неоднозначная. Ты знаешь, что я рада твоим изменениям больше всех и хочу, чтобы ты продолжала начатое. И чтобы Жданова выкинула из головы, чего пока не происходит. Но это невозможно, не закрыв дела Зималетто. Я могу отпустить тебя раньше, это не проблема. - Нет, я останусь здесь. Я не могу подвести ещё и Вас. - Решать тебе. Но бегать от Жданова-старшего - плохая затея. Позвони ему, предупреди, что решишь всё, как только вернёшься в Москву. - Нет. После звонка моему отцу, я не хочу его слышать. - Тогда позвони Андрею. - Исключено. Юлиана чуть было не добавила: он тебя ищет. Но вовремя прикрыла рот. Ничего личного, только переоформить доверенность. Помогать Андрею она не станет. Виноградова не знала, улетел он уже или всё ещё караулит Катерину где-нибудь за углом. - Ты упрямая, Катюш. Слишком. Но иногда нужно проявлять гибкость. Павел Олегович гораздо мудрее своего сына, по пустякам он бы не решился на столь радикальные меры. - Я не буду ему звонить. - Будешь надуваться от злости, сидя в своём номере, и глушить злобу алкоголем? - Простите, я не должна была употреблять спиртное. - Сегодня нет никаких мероприятий, поэтому я сделаю вид, что всё в порядке. Но пообещай мне, что на финале шоу Катя Пушкарёва будет сиять ярче всех. - Обещаю, - Катя сама не верила в то, что говорит. Виноградова заказала в номер кофе и огляделась. Собранный чемодан лежал около кровати, но, судя по всему, он был первой жертвой Катерины этим утром. Андрей стал бы второй, окажись он рядом. И Юлиана знала только один способ избавиться от разъедающих изнутри чувств. Они договорились выпить по чашке горячего напитка и пойти на пляж, когда Пушкарёвой позвонил Малиновский. Он говорил убедительно. В голосе не было привычных шутливых ноток. Зато в каждом слове читалось обвинение Кати в произошедшем. Она положила трубку и присела на кровать. - Этого только не хватало. - Что такое, Катюш? - Юлиана, мне нужна Ваша помощь. Вы можете позвонить в Зималетто и спросить Андрея Жданова? - Кать, что сказал тебе Малиновский? - Что Андрей в больнице. Он подрался сильно. И, кажется, всё серьёзно. - Но когда это произошло? - Юлиана пыталась синхронизировать события во времени. - Я не знаю. Он не сказал. - Кать, я могу позвонить Кире и всё узнать. Если тебе это действительно важно. Катя посмотрела на неё умоляюще. Ненависть к Жданову не мешала продолжать его любить и беспокоиться. - Да, мне важно. Вы можете позвонить прямо сейчас? Юлиана, не раздумывая, набрала номер. Ей самой стало интересно. Но Воропаева не ответила. Должно быть, какая-то встреча в Зималетто. - Кать, ничего страшного. Я уверена. Наберём вечером ещё раз. Виноградова не могла исключать версию с розыгрышем. После той правды, которую Катя рассказала ей об отношениях с Андреем и причинах ухода из компании, Юлиана находила такой звонок точно в стиле Малиновского. Но если это так, значит Андрей уже в Москве и ждёт Катю там. Она решила вернуться к плану А. - Катя, идём со мной. Мы собирались на пляж. Я не привыкла менять планы. - Да, идём, - Пушкарёва послушно согласилась. Малиновский после разговора с Пушкарёвой возвращаться в палату не собирался. Если Жданов прямо сейчас спит и видит свою Катюшку, ему несдобровать. Ляжет на соседнюю койку уже не в качестве группы поддержки. В этом Ромка на сомневался. Андрюха не на шутку увлёкся своими видениями. А потому он без зазрения совести отправился отвлекать от дежурства свою новую рыжеволосую подружку. Удивительно, но на второй день она цепляла его чуть меньше, чем в начале, хотя всё развивалось стремительно и планы были грандиозные. Но что-то пошло́ не так. Юлиана вела Катю до пляжа за руку. Та грозилась завалиться, чем привлекала внимание окружающих. Виноградова окунула бы Катюшу в океан, чтобы прохладная вода сделала своё дело, но если Пушкарёва не умеет плавать, всё может закончиться плачевно. Не всякому пьяному море по колено. Когда они, наконец, дошли, Юлиана с облегчением выдохнула. Ноша оказалась ещё и тяжёлой, а впереди ей предстояло провести для Кати сеанс освобождения от негативных эмоций, который до этого Виноградовой доводилось лишь наблюдать со стороны, хоть и неоднократно. Она готова была отпустить Пушкарёву в Москву раньше времени, но новую Катерину, а не расклеенную страдалицу, что сидела перед ней на коленях, не в силах больше держаться на ногах. Медитация должна была помочь Кате отпустить Андрея. Но быстро стало понятно, что Катин организм насквозь отравлен и самим Ждановым, и в данный момент - алкоголем. Шансы на успех таяли, как мороженое под лучами солнца. - Кать, ты должна успокоиться и представить перед собой Андрея. - Юль, он стоит у меня перед глазами постоянно. Является в кошмарах и даже разговаривает. Виноградова не стала уточнять, когда именно Жданов говорил с Пушкарёвой крайний раз. - Кать, тебе станет легче, если ты честно ответишь себе на вопрос - что у тебя с Андреем? Любишь ты его или всё-таки ненавидишь? - Ничего у меня с ним нет! Так ему и передайте. - Значит, любишь. - Не люблю! НЕ ЛЮБЛЮ! - Тогда отпусти его. Выскажи ему всё, что у тебя накипело. И отпусти. Молчание, Кать, сильное оружие. Но если ты найдёшь силы идти вперёд, не живя прошлым, поверь мне, это будет куда более сильный щелчок по носу бывшего. И бегать от Андрея не нужно. Наоборот, спустя время сможешь посмотреть ему в глаза, улыбнуться и понять, что ничего нет. - Ага, лет через 50. Когда впаду в старческий маразм и будет уже всё равно. Жданову плохо, моему отцу - тоже, а я сижу на пляже и рассуждаю о том, как я страдаю. Да мне плевать на свои чувства, я хочу лишь одного: чтобы они оба выздоровели. - Тогда лети в Москву и будь рядом. Или хотя бы наберись смелости и поговори и с Валерием Сергеевичем, и со Ждановым. - С папой пока не дают говорить А Андрей.. Я не понимаю, что сказать. Всё кончено. - Давай представим. Для начала закрой глаза. Катя послушалась. Юлиана всё это время сидела рядом с ней и внимательно следила за каждым движением подруги. Пушкарёва была напряжена, как струна. - Хорошо. Теперь представь перед собой Андрея. Катя вспомнила номер в гостинице и вечер перед шоу. Она ждала Мишу и собиралась выходить. Но видение было таким внезапным и таким реальным, что спутало мысли в тугой клубок. - Видишь его? - Нет. Не знаю. Я не могу. - Попробуй ещё раз. Она взяла Катю за руку и поняла, что Пушкарёва постепенно успокаивается. Несколько морщинок на её лице уступили место улыбке. Юлиана беспокоилась, что алкоголь и солнце отключат пациента, и Катюша задремлет прямо на пляже. Но она не спала. Зато точно думала о чём-то приятном. Катя представила, что Андрей идёт ей навстречу. Весь в белом, но не в строгом костюме а-ля Михаил Борщёв, а в свободной рубашке и штанах. Несколько пуговиц были расстёгнуты, и у Кати руки тянулись разобраться с остальными. Она застыла на месте, не ожидая от себя столь смелой реакции. Кажется, я собиралась высказать ему всё, что думаю. - Да, Катенька. Пушкарёва с ужасом поняла, что озвучила свои мысли вслух, но продолжила. - Хорошо, Андрей Палыч.. Андрей. Я не знаю, что произошло с тобой, но ты встанешь на ноги, ясно тебе? Я просто не могу потерять тебя снова. Не могу! Если бы на голове Кати были прежние офисные косички, Виноградова дёрнула бы одну из них. Пушкарёва неисправима. Она и не думает забывать Андрея и радикально меняться. - Катя, вспомни, о чём мы.., - Юлиана не договорила, но Кате не нужны были ничьи комментарии. Она продолжала смотреть на Жданова, не пряча глаза. Виноградова тоже смотрела на Андрея. Ангел во плоти, не меньше. Она никогда не видела Жданова таким. Он был без очков, волосы слегка взъерошены, весь в белом и непривычно расслаблен. Словно отдыхает на этом курорте уже не первую неделю. Следов серьёзных повреждений, о которых трубил Малиновский, заметно не было. А значит, они задумали какую-то новую игру для Катюши. Но выяснять это прямо сейчас, означало добровольно оказаться крайней. И вариант оставался всего один - подыграть Жданову. Он шёл прямо к ним, и Юлиана махнула ему рукой, чтобы подходил ближе. - Катя, Андрей стоит сейчас перед тобой, и ты можешь продолжить говорить с ним. Катя не волновалась, глаза были закрыты. Ничего удивительного Юлиана ей не озвучила. Она наблюдала за Андреем уже пару минут. - Я не могу потерять тебя снова. Но не надейся, что я ещё раз поверю тебе. Малиновский может сколько угодно давить на жалость и взывать к совести, может считать, что у меня её нет, мне всё равно. Но когда ты встанешь на ноги, мы закроем все рабочие вопросы, я переделаю доверенность, и попрощаемся. Я просто хочу знать, что ты в порядке, - Катя внезапно начала плакать. - Что тебе сказал Малиновский, Катя? - Андрей понятия не имел, почему Юлиана словно ждала именно его и даже позвала к ним, и приготовился сидеть тихо и дожидаться подходящего момента, но слова Кати вывели его из равновесия быстрее, чем он успел осмыслить происходящее. Пушкарёва тоже не ожидала ничего подобного и с ужасом открыла глаза. Андрей Жданов находился на расстоянии вытянутой руки от неё. Не в мыслях, не в голове, а наяву. Ещё на нём не было ни царапины, и Катя поняла, что ей снова врали. Слёзы высохли почти мгновенно. И совсем другие слова готовы были сорваться с губ. Но Андрей и без них наблюдал, как меняется выражение её лица, и видел в глазах приговор, который не подлежал обжалованию. Катя продолжала молчать, ждала, что ещё он скажет и как будет оправдываться. Пушкарёва ведь, судя по реакции главного действующего лица, опять узнала что-то, что её ушам не предназначалось.