Зов отчаяния

Тишина повисла в комнате, тяжёлая и напряжённая, как натянутая струна, готовая порваться в любую секунду. В воздухе пахло вином, древесными нотами старинной мебели и чем-то ещё — возможно, лёгким оттенком крови, который почти неуловим для человеческого носа, но слишком явен для вампиров. Елена стояла, словно прикованная к месту, её дыхание сбилось, а грудь вздымалась в отчаянной попытке осмыслить происходящее. Глаза её были широко раскрыты, в них смешались шок, страх и… что-то ещё, не до конца оформленное — возможно, растерянность. — Она… — её голос был слабым, дрожащим, как будто она не была уверена, что вообще хочет это сказать. Девушка сглотнула, напряглась, затем попробовала снова, голос чуть громче, но не менее неуверенный, — Она мертва? Деймон, который до этого момента стоял над телом Пирс, лениво наклонил голову набок, словно разглядывал упавшую на пол куклу, не испытывая ни капли сожаления. Его губы тронула лёгкая, почти самодовольная ухмылка, но в голубых глазах читалась едва заметная напряжённость. — Конечно нет, — протянул он, делая небрежный жест рукой. — Это не в духе Кэтрин. Форбс, стоявшая рядом, сжала руки в кулаки, её плечи напряглись. Она ничего не сказала сразу — лишь глубоко вдохнула, пытаясь справиться с подступающим раздражением. — Ты хоть понимаешь, что только что сделал? — её голос прозвучал резко, обрывая повисшее в воздухе напряжение. Мужчина лениво откинулся назад, его ухмылка стала шире. — Да, избавил нас от очередной драмы, — его тон был лёгким, почти насмешливым, но в глубине взгляда мелькнуло что-то тёмное, что-то, что он не спешил показывать. Стефан уже опустился на одно колено рядом с Кэтрин. Он не касался её, но прислушивался, сосредоточенно нахмурив брови. Несколько долгих секунд — и вот он медленно выдохнул, чуть расслабившись. — Она без сознания, — объявил он, поднимая взгляд на остальных. Сальваторе приподнял бровь, сложил руки на груди и с притворным удивлением качнул головой. — Да ладно, — протянул он, делая шаг вперёд, — я будто не знал. — Ну конечно, — её голос был наполнен возмущением. — Деймон, ты рехнулся! — Мы все знаем, что Кэтрин ужасна, — беззаботно пожал плечами он, — и из всего, что я мог сделать, я выбрал лишь меньшее из зол. — Я про Елену! — перебила его Кэролайн, её голос звучал громче, чем раньше, на грани срыва. — Она до ужаса испугана! Тот замер, словно только сейчас осознал это. Он медленно повернулся к Елене, но та уже не смотрела на него. Её взгляд был прикован к своему двойнику. Сейчас, когда Кэтрин лежала перед ней, беззащитная, неподвижная, её черты лица были почти зеркальным отражением. Гилберт вдруг поняла, насколько пугающе это — смотреть на точную копию себя, но знать, что это совершенно другой человек. — Елена, — осторожно произнёс её парень, но она не шевельнулась. Кэролайн бросила быстрый, обеспокоенный взгляд на подругу, затем снова повернулась к Деймону. — Посмотри на неё, Деймон! — она сжала руки в кулаки. — Ты не подумал, каково это — увидеть себя вот так, на полу?! Мужчина не ответил сразу. Его взгляд на мгновение потемнел, а потом он снова выдавил привычную ухмылку. — Ну, я бы не сказал, что это её худший день, — произнёс он, но в его голосе не было той прежней лёгкости. Тишина снова окутала комнату, но теперь она была иной — густой, как туман перед бурей, наполненной напряжением, которое ощущалось в каждом взгляде, каждом жесте. Елена стояла неподвижно, её пальцы всё ещё сжаты в кулаки, а сердце билось слишком быстро, хоть она и пыталась сохранять спокойствие. — Зачем она пришла? — её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала, но всё равно в нём скользнула неуверенность. Стефан выпрямился, его челюсть напряглась, взгляд стал сосредоточенным, почти холодным. — Она искала тебя, — ответил он, не сводя глаз с Кэтрин. — Значит, — медленно проговорила она, — если она очнётся… — О, и она очнётся, — перебил её старший из братьев Сальваторе, откинувшись назад с самодовольной улыбкой. — И, учитывая её характер, будет в ярости. Кэролайн закатила глаза и громко вздохнула. — Великолепно, — пробормотала она. В этот момент Кэтрин зашевелилась. Слабый стон сорвался с её губ, пальцы дрогнули, а затем сжались в кулак. Дева сделала едва заметный шаг назад, её дыхание сбилось, а сердце, казалось, подпрыгнуло к горлу. — Ну вот, — с притворной радостью объявил Деймон. — Просыпается наша спящая красавица. Губы Пирс дрогнули, она поморщилась, открывая глаза. Несколько секунд просто лежала, тяжело дыша, словно пытаясь собрать силы. Затем медленно приподнялась на локтях. Её взгляд метался по комнате, пока, наконец, не нашёл виновника её состояния. — Ублюдок, — прохрипела она, её голос был хриплым, но по-прежнему пропитанным презрением. — Ну вот, даже спасибо не сказала. Совсем нелюди нынче невежливые. — Где она? С этими словами она резко повернула голову, и её глаза, тёмные, полные хитрости и чего-то опасного, встретились с глазами Гилберт. На мгновение комната будто замерла. Губы Пирс дрогнули, и на её лице появилась медленная, лениво-издевательская улыбка. Она слегка склонила голову набок, точно так же, как когда-то делала Елена, когда разглядывала своё отражение, пытаясь разобраться в себе. — Вот ты где, — протянула та, её голос был мягким, но в нём скользнула хищная нотка. Елена не двинулась с места, но её пальцы сжались ещё сильнее, ногти болезненно впились в ладони. — Чего ты хочешь? Та приподняла бровь, её улыбка стала шире, но в глазах не было ничего, кроме холодного расчёта. — Ну, во-первых, — она медленно потянулась, коснулась затылка и поморщилась, — я бы хотела приложить что-нибудь холодное к голове. Кэтрин глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула, словно избавляясь от неприятных ощущений, и подняла голову, её взгляд снова нашёл Елену. — Ты искала меня, — голос Елены был ровным, но в нём сквозило напряжение. — Почему? — Потому что, дорогая, — её голос понизился, стал почти интимным, словно она раскрывала страшную тайну, — ты единственный ключ, который может причинить боль Клаусу. — Что ты несёшь? Пирс медленно, с кошачьей грацией, поднялась на ноги. Её движения были плавными, но напряжёнными, словно её тело ещё не оправилось после удара. — Ты даже не представляешь, какое место ты занимаешь в этой истории, — продолжила она, сложив руки на груди. — Ты опять играешь в свои игры, Кэтрин, — холодно сказал Стефан. — О, Стефан, тебе ли не знать, что я всегда играю? — Ладно, давайте ускорим этот спектакль, — Деймон лениво облокотился о стену. — Кэтрин, если ты пришла просто для того, чтобы попортить нам вечер, то, честно, это даже для тебя низковато. — Если Клаус узнает о том, что она существует, то её жизнь уже никогда не будет спокойной, — тихо сказала она, снова обращаясь к Елене. Кэролайн медленно покачала головой. — Почему мне кажется, что это не так просто, как ты говоришь? Комната словно сгустилась от напряжения — воздух был пропитан тревогой, пах вином, древесиной старой мебели и чем-то ещё, едва уловимым, но таким явным для вампиров. Густая тишина заполняла пространство, казалось, каждое слово могло стать последним камнем, обрушившим всю конструкцию зыбкого равновесия. Пирс улыбалась — широко, с лёгкой издёвкой, но в её глазах не было и намёка на веселье. — Потому что, дорогая Кэрри, — протянула она, её голос был мягким, но в нём сквозило что-то острое, словно скрытый клинок, — ты всегда была сообразительной. Форбс нахмурилась, её руки непроизвольно сжались в кулаки. — Понимаешь, он убьёт её. — Что? — её голос сорвался на шёпот. Девушка слегка склонила голову набок, пристально разглядывая свою двойницу, будто оценивая её реакцию. — Для ритуала. Чтобы снять проклятие полумесяца. Чтобы наконец-то активировать свою волчью сторону. Стефан резко шагнул вперёд, его лицо исказилось от возмущения, глаза сверкнули гневом. — Никогда. — Никогда? — передразнила она, медленно обходя его по кругу, будто хищник, играющий со своей добычей. — Ну да, конечно. Ты же герой. Всегда был. Готов жертвовать собой, но не любимыми, не так ли? — Я не позволю ей стать частью этого, — его голос был низким, угрожающим. — О, расслабься, Стефи, — Она отмахнулась, словно он был надоедливой мухой. — Я ведь не сказала, что выбора нет. — Что ты имеешь в виду? — напряжённо спросил Деймон, его взгляд сузился. — Есть ещё один выход. — Какой? На лице Пирс снова появилась та самая лениво-загадочная ухмылка, от которой каждый в комнате невольно напрягся. — Обращение. — Что? — О, дорогая, не смотри так на меня, будто я сказала что-то ужасное, — Пирс покачала головой, с лёгкой улыбкой на губах. — Просто констатирую факт. Если Клаус хочет тебя убить, значит, сделай так, чтобы ты была… незаменима. Кэролайн, не расскажешь им, как это помогло в прошлый раз? Блондинка сжала губы, но потом глубоко вдохнула, будто собиралась с духом. — Это не совсем то же самое, — тихо сказала она. — Разве? — Пирс усмехнулась. — Ты тоже поставила меня перед фактом, что я жертва, и мне пришлось принимать меры, чтобы стать вампиром. И если бы не я, ты бы тоже не стала вампиром. Ты же так отчаянно хотела умереть, лишь бы не пить кровь людей. — Кэтрин Пирс, — Кэролайн нахмурилась, её голос звучал жёстко. — Я давно про это забыла. — А раньше я была для тебя Кэтти… — её голос звучал мягко, почти с грустью, но в нём было что-то колючее, едва заметное. — Как время меняет людей. Или мои слова так ранили твою душу? Кэролайн резко вскинула голову, её глаза сверкнули. — Моё обращение — это не твоя заслуга. — О, дорогая, давай не будем обманывать друг друга. Я дала тебе всё. Я открыла перед тобой двери, а ты уже сама решила, идти через них или нет. — И что теперь? — резко спросила Елена, её голос звучал напряжённо. — Ты предлагаешь мне стать вампиром? — Это единственный способ стать сильнее. Выдержать. Стать той, кого он не сможет просто так использовать. — Это безумие, — выдохнул Стефан, качая головой. — Безумие? — Кэтрин хмыкнула. — Нет, Стефан. Безумием будет прятать Елену, пока он не найдёт её. Потому что он найдёт. И тогда выбора у неё уже не будет. — Я… мне нужно подумать. — Разумеется. Но помни, время — не твой союзник.

***

Вчера

20:00

Вечерний воздух был свежим, наполненным ароматом осенней листвы и чего-то едва уловимого, но родного. Девушка легко сжимала тёплую ладонь парня, ощущая приятную уверенность от его прикосновения. Её сердце билось ровно, спокойно, будто рядом с ним весь мир становился мягче, уютнее. Лёгкий ветерок играл с её волосами, поднимая темные пряди и щекоча кожу. Елена бросила на Стефана короткий взгляд — он выглядел сосредоточенным, но в уголках его губ пряталась тёплая улыбка. Она не могла сдержать своих чувств. Всё внутри подсказывало ей, что это правильно, что ей больше не хочется таить это в себе. — Стефан, знаешь, ты мне нравишься, — произнесла она тихо, но с уверенностью. Она не отводила взгляда, внимательно всматриваясь в его лицо, ожидая реакции. Мужчина замер. Казалось, что время остановилось. Его глаза расширились от удивления — он не ожидал, что девушка скажет это первой. Он столько раз прокручивал в голове момент признания, но не думал, что это случится именно так. Однако замешательство быстро сменилось радостью. Его лицо осветила искренняя улыбка, тёплая и полная чувства. — Ты мне тоже нравишься, — признался он, его голос звучал немного хрипло, но уверенно. Мгновение спустя он медленно поднял руку и нежно коснулся её щеки, его пальцы были прохладными, но приятными. Они смотрели друг другу в глаза, погружаясь в это чувство — притяжение, напряжённое ожидание, будто мир вокруг исчез, оставляя только их двоих. Их губы почти соприкоснулись, дыхание смешалось, и в этот момент. Елена неловко зацепилась за куст, не заметив его в темноте, и почувствовала резкую боль в руке. — Вот чёрт, — пробормотала она, машинально оглядывая повреждение. Небольшая царапина быстро начала кровоточить. Гилберт подняла взгляд на Стефана и тут же заметила, как его лицо изменилось. Его глаза, ещё секунду назад наполненные теплотой, потемнели, стали напряжёнными. Губы разомкнулись, дыхание сбилось, словно он боролся с чем-то внутри себя. — О боже, Стефан… что с тобой? — её голос дрогнул от беспокойства. Он сделал шаг назад, его грудь судорожно вздымалась, и в следующее мгновение он уже собирался исчезнуть, раствориться в темноте, но девушка быстро схватила его за руку. — Ты… — её голос был полон осознания, догадки складывались воедино. Сальваторе сжал губы, словно борясь с собой, но в конце концов, он не мог скрывать это больше. — Вампир, — выдохнул он, избегая её взгляда. Елена глубоко вдохнула, её сердце забилось быстрее, но не от страха. Она понимала, что её жизнь больше никогда не будет прежней. Но разве она могла просто отвернуться? Разве могла убежать от человека, к которому испытывала такие чувства? Не колеблясь, она сняла с себя лёгкую кофту, порвала её и аккуратно замотала руку, скрывая рану. — Ты ведь не причинишь мне вреда, верно? — спросила она, всматриваясь в его глаза. — Елена… я бы никогда… — он замолчал, борясь с эмоциями. — Но ты должна была испугаться или же должна была сбежать. — Как я могу убежать от парня, с которым хочу быть? Его дыхание сбилось. Эти слова проникли глубоко в него, заставляя сердце — мёртвое, но всё ещё способное чувствовать — сжаться в сладкой агонии. Он больше не мог сопротивляться. Он шагнул ближе, обхватил её лицо ладонями и, не отводя взгляда, наклонился, прижимая губы к её губам. Их поцелуй был наполнен нежностью и страстью, неуверенностью и одновременной жаждой друг друга. Он тянул её ближе, крепче, пока между ними не осталось и сантиметра пространства. Когда они наконец оторвались друг от друга, Елена тяжело дышала, её щёки пылали. Она провела пальцами по его щеке и улыбнулась. — У меня дома никого нет. Нам нужно пройти всего пять минут, — предложила она, вглядываясь в его глаза. — Ты пригласишь меня? — его голос прозвучал тихо, почти робко. — Как же я могу отказать своему парню? Эти слова окончательно сломили его. Они быстро пошли в сторону её дома, не отпуская друг друга. Как только дверь за ними захлопнулась, Стефан снова впился в её губы, прижимая её к себе. Его руки обхватили её талию, а затем осторожно скользнули к её бёдрам, поднимая её с лёгкостью. Елена обвила его шею руками, наслаждаясь этим моментом, чувствуя, как его сила и нежность переплетаются в каждом движении. В таком положении он понёс её в сторону спальни, не отрываясь от её губ, не давая ни единого шанса на сомнение.

***

Наше время

— Я даю вам сутки на раздумья, иначе просто убью Елену. И вам всем ужасно повезло, что Никлауса нет в городе, иначе бы я незамедлительно приняла нужные меры, — бросила брюнетка и, не дожидаясь ответа, исчезла, скрываясь на вампирской скорости за дверью. Кэролайн смотрела ей вслед, задумчиво сжимая губы. Она, возможно, должна была предупредить бывшую подругу о том, что в городе находится один из Первородных… но так хотя бы выиграют немного времени. — Клаус в городе. Поэтому времени у нас мало… но оно хотя бы есть. Елена сидела на диване, растерянно глядя перед собой. Она узнала о вампирах меньше суток назад — Стефан сумел объяснить ей лишь самое основное, но быть чьим-то двойником? Попасть в этот кошмар? Это было слишком. Кэролайн мягко присела рядом с ней, заглядывая в её встревоженные глаза. — Так ты, получается, тоже вампир? — осторожно спросила Елена. — Стефан рассказывал мне о вампирах, но тебя не упоминал. — О, поверь, для меня это тоже стало сюрпризом, когда она с Кэтрин вдруг явилась к нам домой в 1864 году, — хмыкнул Деймон, опускаясь на стул напротив. Рядом с ним стоял Стефан, скрестив руки на груди. — Она уверяла, что единственная вампирша в городе. — Это очень долгая история, — призналась Кэролайн, чуть нервно усмехнувшись. — И сколько же тебе лет? — с любопытством спросил Деймон, прищурившись. — Больше, чем вам со Стефаном вместе взятым, — язвительно отозвалась Кэролайн. Елена взяла её за руку, сжимая чуть крепче, чем нужно, и пристально посмотрела в глаза. — Расскажи, пожалуйста. Это важно. Кэролайн некоторое время молчала, словно решая, стоит ли погружаться в прошлое, но в конце концов выдохнула и начала говорить. — Всё началось в 1490 году. Я была обычной девушкой, без семьи. Моя мама умерла от неизвестной болезни, а отца я никогда не знала. В шестнадцать лет я жила в Болгарии и дружила с Катериной. Её родители были людьми знатными, и представьте — тот век, строгие нравы… и их незамужняя дочь рожает ребёнка. Это был позор. Абортов тогда не было нормальных, да и грех это ужасный… Катерина вела довольно свободный образ жизни, больше назло родителям, чем по любви. Отец ребёнка не имел для неё особого значения. Она родила девочку. Но ей даже не дали подержать её на руках. Отец Катерины забрал младенца сразу после родов и выставил нас за дверь. Я… я была там. Видела, как она мучилась. У меня тогда была только бабушка, чужая мне женщина, которая взяла меня к себе, но не любила. Мне было некуда идти. Я предложила Катерине уехать в Англию. Там я жила с матерью до её смерти, а потом моя тётя отвезла меня в Болгарию, пообещав заботиться обо мне, но в итоге просто оставила. — Катерина… это… — Елена задумчиво нахмурилась. — Кэтрин, — поправила её Кэролайн. Деймон подался вперёд, усмехнувшись. — Слушай, Кэролайн, а Кэтрин вообще кого-то любила? Искренне? Или только умела играть с чужими чувствами? Девушка молча смотрела на него несколько секунд, решая, стоит ли отвечать. Но в итоге решила быть честной до конца. — Она любила. Однажды. И эта любовь стала её погибелью. — Что ты имеешь в виду? — спросила Елена. — Это было уже в Англии. Мы прожили там два года, и всё казалось прекрасным. Катерина быстро освоила язык, и мы попали ко двору. Всё было идеально… пока в город не прибыл знатный род Майклсонов. Катерина была в восторге, когда Никлаус уделил ей внимание, а он явно хотел произвести на неё впечатление. Тогда же устроили бал, и мы с Катериной пошли туда. Но Никлаус обратил внимание не на неё… — А на тебя, — тихо продолжил Стефан. — Именно, — кивнула Кэролайн. Деймон хмыкнул, откидываясь на спинку стула. — Ты встречалась с Первородным вампиром? Вот уж не думал, что слышу это не от Кэтрин… Мне срочно нужен бурбон. — Мы танцевали, проводили время вместе… Я влюбилась. Ну а кто бы не влюбился? Мне было семнадцать. Вскоре я должна была стать совершеннолетней, и Клаус обещал жениться на мне. Мы даже церковь выбрали… Она на мгновение замолчала, потом продолжила. — Катерина же влюбилась в его старшего брата, Элайджу. Их любовь была иной… не бурной, не страстной, а глубокой. Они могли часами просто говорить, и между ними всегда был этот… невозможный предел эмоций. Катерина доверила ему то, что не говорила никому. — По твоим словам всё кажется идеальным. Что пошло не так? — спросила Елена. — Катерина была двойником. Как и ты, Елена. Никлаус уронил камень, который был нужен для ритуала. Я хотела отнести его ему… и случайно услышала, что они собираются сделать с моей подругой. Тревор, который был влюблён в Катерину, оказался вампиром и помог нам сбежать. Элайджа был заодно с братом и предал её. В ту роковую ночь Катерина обратилась, обманув Роуз. А я… Я пыталась спасти её. Была при смерти. Клаус нашёл меня и дал своей крови, но, когда я долго не приходила в себя, он подумал, что я умерла. Но я обратилась - хотя и не хотела. С тех пор Катерина стала Кэтрин Пирс, а не Катерина Петрова. Мы скрывались от мести Первородного. Мы бежали долгие годы. А потом… маленький городок в Вирджинии, братья Сальваторе, и в итоге она подстроила свою смерть. А я… я не знала, как с этим справиться. Но как-то справилась. Вот и вся история.

***

Хейли нащупала ключи в глубине сумки, выуживая их среди множества ненужных вещей, когда заметила перед дверью своего дома высокую фигуру. Элайджа стоял, как всегда, с безупречно прямой осанкой, руки скрещены за спиной, а на лице читалась привычная сдержанность. Усмехнувшись, девушка медленно приблизилась к нему, нарочито не торопясь. Когда между ними осталась пара шагов, она протянула руку и легонько хлопнула его по плечу, словно приветствуя старого друга. — Можно я побуду экстрасенсом, пожалуйста? — с усмешкой произнесла она, склонив голову на бок. — Ты тут ради… меня? Элайджа, как всегда, сохраняя невозмутимость, медленно вдохнул, словно подбирая нужные слова. — Хейли… — Видел бы ты своё лицо, — фыркнула она, вскинув брови. — Если ты вдруг надеялся, что Ребекка дома, то должен разочароваться. И я тебя приглашать не собираюсь, так что можешь развернуться и уйти. Она подбросила ключи в ладони, словно намекая, что разговор для неё закончен. Но мужчина не двигался. — Я люблю свою сестру, и мне плевать, что говорит об этом мой брат, — заговорил он спокойно, но твёрдо. — Я должен вернуть её в семью. Мы поклялись быть вместе — всегда и навечно. Клаус рано или поздно осознает свои ошибки, встанет на путь искупления. И когда этот день настанет, вся семья должна быть в сборе. Маршалл покачала головой, устало вздохнув. — Ты правда в это веришь? — в её голосе слышалась смесь сожаления и раздражения. — Ты ведь умный, благородный, рассудительный человек, но… Никлаус никогда не изменится, Элайджа. Никогда. И Бекка это поняла. После того, что он ей сказал, она сделала свой выбор. Она сцепила руки на груди, её карие глаза вспыхнули эмоциями. — Не пойми меня неправильно, — добавила она, чуть тише. — Семья — это важно. Но у меня её никогда не было. И я научилась жить без неё. А твоя сестра тоже сможет. Хотя бы какое-то время, вдали от вашего хаоса. — Она вернётся, — уверенно произнёс он. — Она всегда возвращается. И ты это поймёшь. Если не через несколько дней, то через месяц. Она появится у нашего порога и снова станет частью семьи. Та усмехнулась, но её улыбка была больше грустной, чем язвительной. — Дай угадаю… — протянула она, качая головой. — А потом её неадекватный брат снова воткнёт ей кинжал в грудь, как делал со всеми вами уже миллион раз? Не надоело это терпеть? На миг в глазах Элайджи вспыхнуло раздражение, но он тут же взял себя в руки. — Ты перегибаешь палку, — холодно заметил он. — Ты прав, — усмехнулась волчица, поднимая ключи к замку. — Не стоило вообще пытаться вразумить тебя. Кретин. Она вставила ключ в замочную скважину, провернула его и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь. В доме было темно и тихо. Не оглядываясь, Хейли шагнула внутрь и захлопнула дверь за спиной.

***

Элайджа возвращался домой через парк, наслаждаясь тишиной вечернего города. Прохладный воздух приятно освежал, и лишь редкие прохожие нарушали покой. Он уже собирался свернуть на боковую аллею, когда краем глаза заметил знакомый силуэт. Девушка стояла под фонарём, уткнувшись в телефон. Что-то в её осанке, плавности движений казалось ему до боли знакомым. Кэтрин, не обращая внимания на окружающих, делала очередное селфи. Она быстро пролистывала снимки, оценивая освещение и ракурс, пока не заметила на одном из них отражение мужчины за своей спиной. Сердце на мгновение замерло — этот профиль… слишком знакомый. Она резко обернулась, и её взгляд тут же встретился с глазами Элайджи Майклсона. Внезапная встреча выбила её из равновесия. Сколько веков она ненавидела его, проклинала всю его семью за те страдания, что они ей причинили… И вот теперь он стоит перед ней, как будто время вдруг дало сбой, возвращая её в прошлое. Элайджа чуть приоткрыл рот, вглядываясь в её лицо. Катерина. Она почти не изменилась — всё так же прекрасна, как распустившаяся роза, влекущая своим совершенством, но скрывающая острые шипы. — Катерина? — тихо произнёс он, будто не веря своим глазам. — Я Кэтрин, Элайджа. Уже давно не Катерина, — язвительно поправила она, скрестив руки на груди. — Позволь угадать, твой братец тоже где-то поблизости? — Верно. И, полагаю, ты, как обычно, предпочтёшь сбежать? — спокойно ответил он, наблюдая за её реакцией. Его ответ выбил Кэтрин из равновесия. Она закатила глаза и раздражённо выдохнула. — Не в этот раз, дорогой. Значит, Клаус узнал о ещё одном двойнике? — Ещё одном двойнике? Нет, он здесь ради Кэролайн… Его вечная мания с тех пор, как он снова увидел её в 1920-х. До этого ведь думал, что она умерла. — Он на мгновение задумался, но затем снова посмотрел на Кэтрин. — Значит, в городе действительно появился ещё один двойник… Думаю, моему брату понравится эта информация. Реакция вампирши была мгновенной. В одно движение она преодолела расстояние между ними и схватила его за горло, сжимая пальцы на его шее. — Ты ему ничего не скажешь, — прошипела она, сжав хватку сильнее. Майклсон не выразил ни капли страха. Он лишь посмотрел на неё с лёгкой усмешкой. — Катерина, ты же знаешь, меня убить нельзя. — Я клянусь, я найду то, что уничтожит вашу семью, и сделаю это без малейшего сожаления. Вы запомните моё имя навсегда, а двойника вам не видать. Я обращу её раньше, чем вы успеете моргнуть, и не позволю твоему брату коснуться её своими грязными руками. Элайджа лишь усмехнулся, разглядывая её лицо. Она была так же прекрасна, как и прежде, но теперь в её чертах читалась ярость, которой не было раньше. — Ты же понимаешь, что Клаус этого так не оставит, — спокойно сказал он. Кэтрин ухмыльнулась, наклонив голову. — А я знаю себя. И для вас это добром не кончится. — Боже, ты так изменилась… Где та девушка, которая отчаянно хотела любить? Которая мечтала найти свою дочь, хотела свою семью? Или ты забыла, что мой брат вырезал всю твою семью? — Его голос внезапно стал холодным, и прежде чем он успел осознать, что говорит, слова уже слетели с его губ. — Ты никогда не думала, что он мог убить и твою дочь? Кэтрин замерла. Её пальцы ослабили хватку, а в глазах появилась боль, которую она так долго скрывала. Одинокая слеза скатилась по её щеке. Всю свою жизнь она держалась за мысль, что её дочь прожила счастливую жизнь. Что где-то там, далеко от всей этой тьмы, её ребёнок был в безопасности. — Кэтрин, я… — Не смей, — голос её дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Моя дочь была далеко. Он не мог её тронуть. Она с силой оттолкнула Элайджу, и тот врезался в дерево, громко хрустнули ветки. — Я верю, что она прожила счастливую жизнь… даже если меня не было рядом. Её взгляд метнулся к сломанной ветке. Она вырвала палку из ствола и, не теряя ни секунды, вонзила её Элайдже прямо в сердце. Он пошатнулся, но не свёл с неё глаз, даже когда его тело ослабло. Девушка знала, что он воскреснет. Но это даст ей время. Время, чтобы найти этого чёртового двойника — и либо обратить, либо убить его прежде, чем Никлаус успеет добраться до него.