Мы же на «ты»?

Николай, помня, как Ирина была рада его сюрпризу, загорелся новыми идеями, постепенно воплощая их в жизнь. Он видел и прекрасно осознавал, что их нагрузка на работе значительно отличается. Любимая супруга зачастую пренебрегала правильным режимом сна и отдыха, задерживалась, перерабатывала и проводила большую часть дня на ногах. Спрятав подарок в своей прикроватной тумбе, он поспешил в коридор, встречая любимую. – Коля… – Ирина медленно стягивала с плеч верхнюю одежду, – А я думала, ты ещё не приехал! Заметив, что Ирина делает всё подозрительно медленно, Павлов помог ей с обувью. – А я уже дома и жду тебя с ужином! – он кивает в сторону кухни, целуя жену в щёку. – Я так устала, – чуть слышно сознаётся Ирина, падая в объятия мужа, – Можно я потом поем, м? – Совсем не бережешься!.. – Павлов, поглаживая Ирину по спине, ведёт её к спальне. – Между прочим, ты не прав, – усмехается Ирина, шагая чуть медленее, – Я о себе забочусь, но сегодня вот поясница… – Давай я тебе массаж сделаю, хочешь? – Николай останавливается у кровати, расправляя одеяло. – Сделай… – обессиленно соглашается Ирина, поворачиваясь к мужу спиной и безмолвно прося помочь с замком платья. Николай расстёгивает платье, коротко целуя Ирину в плечо, он дожидается, пока она ляжет. Ирина тяжело вздыхает, с силой ударяя по подушке, придавая ей необходимые форму и объём. Николай, озираясь по сторонам, видит на туалетном столике жены крем и, схватив его, возвращается. Почувствовав резкий холод касаний, Ирина вздрогнула, будто обожглась. От поясницы к голове побежали мурашки, она напряглась. Закрыв на секунду глаза, она сама не поняла как, будто очутилась на жарком Санторини. Распахнув веки, Павлова нервно сглотнула, позволяя воспоминаниям проявиться в реальности. Нет, Илья действовал иначе, осторожнее, очаровывая, соблазняя. Может, их общий ребёнок стал следствием этой страсти? Было ли между ними что-то кроме этой самой страсти? Ирина продолжает падать в водоворот мыслей, осознавая, что Илья, вернувшись в Москву вряд ли заявил бы о себе хоть как-то. Им помог воссоединиться случай. Ирина поворачивает голову на другую сторону, надеясь что это изменит ход её мыслей, но картинки и дальше бегут перед глазами: многочисленные просьбы Ильи не нарушать его планов, его упрёки и недовольства от её присутствия в офисе… Такое следование графику, свидетельствует об одном: Илье есть что скрывать, прятать Ирину от лишних глаз, может, от глаз таких же влюблённых дурочек? Что, если она такая не одна?.. Ведь Илья сам прекрасно справился с самопрезентацией: их поход в Большой театр и «Дон Жуан». Будь проклят этот Дон Жуан, очаровавший, запудривший мозги, соблазняющий всякий раз подарками, свиданиями, поцелуями и ласками… Уткнувшись носом в подушку, Ирина вырвалась из дурмана. Голова словно налитая свинцовой тяжестью, раскалывалась от боли. Ребёнок, сердце которого так быстро билось, был таким желанным, таким долгожданным. Единственное, что очерняло мысли – его отец. Почему у них с Николаем ничего так и не вышло, ведь с Ильёй все удалось так скоро? Но ведь Илья и не думал о таких последствиях их встречи, он вообще не думал ничего о создании семьи с кем бы то ни было…

***

Илья проводил вечер за работой. Он вновь и вновь перечитывал документ, не в силах сконцентрироваться и наконец во всём разобраться. Экран мобильного загорелся и по кабинету разнеслась его мелодия. – Слушаю, – не вглядываясь в то, кто звонит, отвечает Сафонов. – Илюшенька… – тут же отзывается в ответе женский голос, – Я соскучилась, а ты так и не перезвонил! Мы же ещё увидимся? – Увидимся… – повторяет Сафонов за собеседницей последние слова. – Куда мне подъехать? Или, может, ты ко мне? – сладко щебечут в ответ. – Буду через час, – не позволяя разговору продолжиться, Илья сбрасывает вызов и оставляет мобильный на своём месте. Закрыв ноутбук, он уверенно шагает к шкафу, надевая пальто. Неспешно забивает адрес жилого дома и, прощаясь с коллегами на ходу, отправляется на встречу. Менее чем через час, его авто останавливается в одном из столичных двориков. Заглушив мотор, Илья открывает список последних вызовов и видит имя звонившей. – Маша… – проговаривает он чуть слышно и покидает автомобиль. В памяти возникают моменты, когда он был здесь в первый раз. Едва коснувшись домофона и услышав пару гудков, он понимает, что дверь уже открыли. Преодолев несколько лестничных пролётов, Илья видит перед собой распахнутую дверь и девушку, ожидающую его в нетерпении. – Приветик! – она тянет его на себя, целуя, успевая справиться с дверью, – Я так соскучилась!.. – Я заметил… – поддаваясь её поцелуям, Илья замирает в предвкушении бессонной ночи.

***

Столица, готовясь окончательно застыть в холоде снежной зимы, осыпала землю последним золотом листьев. Павлова, одевшись чуть теплее обычного, прогуливалась, решила провести свой выходной с одним из самых близких людей – папой. Душа трепетала в предвкушении тех эмоций и важных, хороших новостей, которые хотелось разделить с отцом. Замерев на пару секунд у двери квартиры, Ирина накрыла живот ладонью и наконец нажала на звонок. – Иду… – послышался голос Егорова по ту сторону, – Кто у нас там?.. – Пап, это я, – улыбаясь, Ирина видит перед собой удивлённого отца. – Вот это да! – Егоров отступает, пропуская дочь в квартиру, – Ириша! – Привет! – не успев толком раздеться, Ирина обнимает папу, чувствуя его тепло и надёгу. – Проходи, скорее, я пока чайник поставлю, – Алексей Иванович уходит в даль коридоров, – Ты меня врасплох застала… Павлова склоняется к стене, чувствуя головокружение, выдыхая, стискивая руки в кулак, она смотрит на своё отражение в небольшом зеркале. – Ириша, а может ты голодная, хочешь чего-нибудь? Я соображу мигом, м? – Алексей Иванович приближался к дочери. – Ничего не надо, пап, давай просто чаю выпьем, – вновь улыбаясь, уверяет его Ирина. – Ну, рассказывай, как ты? – Павлова чувствует, как её тянут в сторону кухни. – У меня выходной, – простодушно начинает она и умолкает. – Конечно, я так и понял, когда бы ты в будни вот так успевала сорваться в мои края! – Алексей Иванович улыбался, радуясь долгожданной встрече с дочерью, – А чего одна? Ирина набирает в лёгкие воздуха, а вместе с ним собирает в себе решительность. – Я не одна, пап…– произносит она, улыбаясь отцу, сидящему на расстоянии вытянутой руки. – Да? – отец оборачивается, оглядывая квартиру на предмет других гостей. – Пап, я беременна, – признание вызывает слёзы, но их удаётся сдержать. Алексей Иванович, осмыслив только что прозвучавшие слова, засиял счастьем. – Правда? – его голос надламывается, а в глазах застывают слёзы. – Да, уже два месяца, – Ирина прижимается к папе, чувствует, что на щеке остаётся его поцелуй. – Я тебя поздравляю! Жаль, конечно, что без Коли… – Егоров сжимает ладони дочери, – Но и его… – Это не его ребёнок, – не откладывая и эту истину слишком далеко, признаётся Ирина, потупив взгляд. Алексей Иванович замолкает, боясь спугнуть откровения дочери. – Пару месяцев назад я встретила человека, полюбила его и… это ребёнок от него, – Павлова поднимает голову выше, так, чтобы слёзы не смели сдвинуться с места, голос дрожит. Руки отца накрывают её плечи, сжимая, давая понять, что он весь во внимании. – И мы… Я… Да, я была счастлива, – продолжает она, уже не пытаясь скрывать горечи обид. – Конечно, Ирочка, дети – это следствие любви, всё правильно, – глядя на то, как тяжело даётся Ирине каждое слово, Алексей Иванович пытался смягчить повороты их разговора. – Пап, мне так больно, я… – не справляясь с потоком хлынувших из глаз слёз, признаётся Ирина, – Я не справляюсь, мне тяжело, я устала… Мне очень больно, я постоянно об этом думаю, пап, понимаешь?.. – Подожди, если ты счастлива с отцом ребёнка, то зачем же так убиваться? Я думаю Коля всё поймёт и отпустит тебя, каждый будет… – Егоров пытается найти самый оптимальный вариант решения трудных жизненных задач. – Нет, пап, меня не к кому отпускать, понимаешь? – усмехается Ирина, сквозь пелену ещё невыплаканных слёз, – Отец ребёнка меня предал, папа! Его больше нет в нашей жизни! – Послушай, Ира, но ведь ты сама говорила только что, что вас двое, ведь так? – обнимая дочь как можно крепче, Алексей Иванович утешал дочь, – Это такое счастье, это смысл жизни! Ирина, сломленная болью душевных ран, слушала, рыдая на плече отца. – Представь, подумай на минуточку, что ты теперь мама, и тебе точно вот так плакать нельзя! – продолжал Егоров, – Это я теперь дедушкой стану! – Да, – отзывается Ирина, улыбаясь последним словам папы, – Я хотела стать мамой, ты хотел внуков… – Вот видишь, значит мечты сбываются! Я теперь буду мечтать, представлять, как увижу внука или внучку, – делился своим счастьем папа, увлекая этим и дочь, – Не плачь, моя маленькая, папа всегда рядом, и никто тебя не обидит!.. По дороге домой, когда кажется, что большая часть слёз выплакана, Ирина вновь возвращается к мыслям о дальнейшей судьбе, о судьбе её и, конечно, ребёнка. В сознании мелькает будто бы противоестественная, но такая логичная идея: что, если написать Илье хотя сообщение о том, что у них будет ребёнок?.. Следующая мысль, в противовес, даёт понять, что Илья не был серьёзно настроен даже в отношении их будущего на двоих, третьему там тем более не место. «Хватит с него и моего мысленного спасибо!» – делает вывод Ирина, сжимая руки в кулаки. В стенах родного дома Павлова окончательно успокоилась, желая как можно скорее принять горизонтальное положение. Приняв душ, она укуталась в махровый халат, отогреваясь. Распахнув его на доли секунд, чтобы надеть нижнее белье, она выпрямилась во весь рост – перед глазами было зеркало, которое пока никак не выдавало её интересного положения. Улыбаясь, Павлова легла на кровать, её ладони накрыли живот. – Давай знакомиться?.. – несмело начинает Ирина, улыбаясь, – Говорят, что нам нужно общаться… Вслушиваясь в тишину, Ирина на секунду представила прямо перед собой изображение с монитора аппарата УЗИ. – Я пока не знаю кто ты, мальчик или девочка, но когда мне расскажут, то мы обязательно придумаем тебе имя… Может, даже скажем о тебе папе, как думаешь, стоит? Указательный палец правой руки делает круг по животу, замирая чуть выше пупка. – Ты расти, пожалуйста, я знаю, что скоро ты начнёшь отвечать, я очень жду нашей встречи!.. Вздрогнув от резкого звука, Ирина вскакивает с кровати, боясь быть услышанной. – Ирочка! – голос мужа разлетается по квартире, – Я дома! – Привет… – Павлова застывает на пороге спальни, скрещивая руки за спиной. – Как твоя поясница? – Николай выходит из ванной, приближаясь и осторожно обнимая. – Вроде спокойно, я же дома сегодня, – она закусывает губу, не говоря ни слова о встрече с отцом. – Если снова будет болеть, то скажи мне, ладно? Я сегодня нашёл хорошего специалиста, за пару приёмов всех на ноги ставит! – Павлов накрывает ладонью светлую макушку, проводя по чуть влажным волосам. – Хорошо, я вроде пока с ног не валюсь, – улыбаясь, откликается в тон ему Ирина. – А я к тебе не один пришёл… – объятия размыкаются, Николай возвращается в прихожую, пряча что-то за спину. – Коля… – растерявшись, Ирина совсем перестаёт понимать, с чем связана такая гиперопека, – Что там? Массажёр? – Не угадала, смотри, – из рук в руки передаётся алый квадрат картонного пакета. Заглянув внутрь, Ирина с осторожностью вынимает бархатистый футляр в форме сердца. – Подбирал так, чтобы подходило к твоей диадеме!.. – Павлов сияет, в ожидании реакции жены на неожиданный подарок. Из глубины души поднимается гнев, напоминая о ненавистном любовнике и их приключениях на Санторини. Открыв футляр, Ирина видит серьги и свечение их изумрудов, окружённых золотом. – Красивые, очень, – коротко оценивает она, целуя мужа, чувствуя как злость становится комком в горле. – Примерь! – просит Павлов, забирая картонный пакет из рук жены. Ирина замирает, вперившись взглядом в голубой бархат футляра, вспоминая о ювелирной лавке, в которой купила себе ту диадему и как через пару часов они гуляли с Ильёй и милым мальчуганом. – Да, примерю, конечно, но не сейчас, у моих нынешних замочки тугие, спасибо, Коленька! – Павлова пыталась вести себя как можно естественнее, вновь поцеловав мужа, она попятилась в спальню и легла, закрывая глаза. Буря внутри медленно затихала, никак не показывая себя внешне. Делая глубокий вдох, Ирина успокаивалась. Было слышно, как Николай переодевается, гремит чем-то в ванной и, наконец, возвращается к любимой, ложась рядом. Его рука накрывает руку Ирины, поглаживая, сжимая. – Ни о чём не беспокойся, Ириш, – уверенно говорит он, притягивая ближе к себе и обнимая, – У нас всё будет хорошо, любимая, я буду делать всё, чтобы ты была самой счастливой… Теснее прижавшись к мужу, Ирина закрывает глаза, окнчательно приходя в себя, не противясь его теплу и заботе, ощущая их не только на словах. – Так хорошо сейчас… – признаётся она, целуя мужа, – Я тебе очень благодарна, Коль, ты мне очень дорог… – И я тебя люблю, – Павлов, улыбаясь приятным словам любимой жены, целует её вновь и вновь, касаясь губами скул, мочки уха, спускаясь всё ниже. Путаясь в поясе халата, он распахивает его, прилагая усилия, прорываясь к оголённым плечам, ключицам. – Коля!.. – опомнившись, восклицает Павлова, – Коль, давай не сегодня, ладно? У меня завтра смена с утра, прости! Она ощущает, как муж придавливает её к постели всем телом, становится тяжелее дышать. Николай замирает, роняя голову на грудь Ирины, оставляя последний поцелуй, он отстраняется. – Тебе совсем не хочется? – с горечью уточняет он, оставаясь на соседней подушке. – Прости, пожалуйста, – Павлова догадывается, что всё это обидно и неприятно, но и рисковать сейчас она тоже не может. – Я понял… – выдыхает он с сожалением, продолжая смотреть на любимую. Поцеловав мужа, Ирина поправляет халат, завязывая пояс и оставляя ладонь на животе. «Может, стоит во всём признаться, рассказать ему, что беременна?..» – глядя на притихшего мужа, задумывается Ирина всерьёз. Неужели, даже разорвав любые отношения с любовником – главным источником лжи, она всё равно продолжала недоговаривать? Обняв саму себя ещё крепче, она вновь, как и раньше, обращается к ребёнку: «Рита просила быть осторожной, чтобы с тобой ничего не случилось!» Поразмыслив ещё, Ирина приходит к выводу, что не сможет в очередной раз обвести вокруг пальца Николая. «Мы не будем ничего говорить о тебе Коле… О таком точно не стоит врать!..» На кухне слышится гром тарелок, вилок и ножей, и то, как Николай хлопает дверцей холодильника. Увидев своё отражение в большой зеркале шкафа, Ирина осознаёт, как подло она поступает. Зная, что стоит на кону, она вновь пробует оправдать себя, только бы не сталкиваться с реальностью. В попытке отвлечь себя, она поднимается с постели и подходит к туалетному столику. Выдвигая один из ящиков, она находит то, о чём они сегодня уже вспоминали: шкатулку с диадемой, которая ничуть не изменилась, завораживая своим изумрудным сиянием. Распустив волосы, Ирина вплетает её в волосы, вновь рассматривая себя в зеркале. Теперь уже с улыбкой вспоминая день, когда только купила эту драгоценность. «Ты знаешь, малыш, оказывается, всё сбывается! Старушка в Греции была права…»