Затмение надежды.

Энджел выходит из своей квартиры в тускло освещенный коридор. Воздух наполнен едким смрадом запустения и ветхости. Стены, когда-то тускло-серые, теперь несут на себе шрамы времени и безрассудные каракули граффити-художников. Их яркие цвета выцветают до тусклого, грязного оттенка. Трубы и провода обнажают свои ржавые подбрюшья; некоторые из них оторваны от креплений, словно в отчаянной попытке освободиться. Трещиноватая, отколотая плитка под ногами рассказывает историю о годах износа и останках забытых жизней, стертых в пыль. Мусор усеивает пол: клочки бумаги, пластиковые пакеты, пустые банки — это мрачное свидетельство безразличия, пронизывающее забытые уголки города. В конце коридора мерцающая неоновая вывеска над дверью отбрасывает болезненно-желтое свечение. Буквы едва различимы сквозь пленку грязи. На вывеске написано: «Лифт — 4-й этаж и выше», но даже это небольшое удобство, похоже, испустило дух, оставив после себя лишь зловещее пустое место. Смиренно вздохнув, Энджел поворачивается к лестнице — единственному оставшемуся варианту спуститься вниз. Дверь, изношенная и облупившаяся, скрипит с неохотным стоном, открывая сцену полного убожества. Лестница, когда-то нейтрально-серая, теперь напоминает мусоропровод, с выброшенными бутылками, рассыпающимися пакетами и искореженными обертками от фастфуда, разбросанными повсюду. Воздух тяжелый от едкого запаха жженых сигарет, застарелого пота и затяжных отголосков отчаяния. Когда он спускается по холодным ступеням, его шаги эхом разносятся по мрачному туннелю, прерываемые случайным храпом или кашлем несчастных душ, которые объявили это место своим временным убежищем. В тусклом, мерцающем свете он может различить сбившиеся в кучу фигуры бездомных — их рваная одежда и обветренная кожа свидетельствуют о неустанной борьбе за выживание. На третьей площадке шевелится фигура, извиваясь на холодном бетоне — явные признаки передозировки «Теневика» или бурной реакции на дешевый «Сквозняк». Теневик — это синтетический наркотик, разработанный для усиления физических ощущений и обострения чувств. Он используется на черном рынке Куппер-Сити среди тех, кто стремится пережить экстремальные эмоции. Сквозняк — это дешевый синтетический наркотик, популярный среди жителей низших слоев общества из-за своей доступности и простоты в использовании. Сердце Энджела сжимается от мимолетного чувства сочувствия, даже когда его разум мчится с суровой реальностью его собственного шаткого положения. Он видел эти сцены бесчисленное количество раз, и каждая из них — болезненное напоминание о мрачном пейзаже, который ждет тех, у кого нет привилегии путей эвакуации или страховочной сетки. Когда Энджел спускается дальше в недра здания, его встречает немного более чистый лестничный пролет, хотя воздух по-прежнему тяжелый от зловония отчаяния. На углу изможденная фигура медленно поворачивается к нему, ее изможденное, щетинистое лицо испорчено полосками крови, которая течет из сломанного носа. Истощенное тело мужчины содрогается, то ли от пронизывающего холода, то ли от жестоких последствий его последней дозы.Жгут на левой руке наркомана выдает недавнюю инъекцию, резкое напоминание о смертельных играх в русскую рулетку, в которые наркозависимость заставляет людей играть. Налитые кровью глаза, запавшие и остекленевшие, вспыхивают, чтобы встретиться со взглядом Энджела, проблеск осознания посреди ужасного химического водоворота. На мгновение они смотрят друг на друга, две потерянные души, на мгновение перекинувшие мост через пропасть, разделяющую их миры. Затем, с рваным, задыхающимся дыханием, наркоман поворачивается обратно в угол, его тело корчится в муках, пока он преодолевает волны своей передозировки. Энджел ускоряет шаг, тяжелый страх в его животе растет с каждым шагом. Он останавливается на площадке первого этажа, его взгляд устремлен на импровизированный рынок, возникший в тени ветхого здания. Воздух тяжелый от смешанного смрада гниющих продуктов, несвежих сигарет и едкого запаха дешевых химикатов. Коробки с увядшими овощами, некоторые из которых небрежно разбросаны по грязному полу, говорят об отчаянии, которое заставляет людей искать пропитание в самых неприятных местах. Стены и потолок, когда-то, возможно, гордые и ухоженные, теперь выглядят старыми и обветшалыми, как будто они тоже поддались сокрушительному весу запустения и упадка. Мерцающие желтоватые флуоресцентные лампы бросают гнетущую тень на сцену, их слабое свечение мало что делает, чтобы развеять всепроникающее чувство запустения, которое пронизывает каждый уголок рынка. Когда он спускается на грязный рынок, вокруг него нарастает какофония голосов — продавцы все настойчивее торгуют своими товарами, их слова сливаются в сводящий с ума шум.