повелитель сердца моего

На рассвете мягкие солнечные лучи ласкали обнаженные тела. Так не хотелось покидать этот сладостный сон, где принц влюбился в слугу. Юнги зевнул, ощущая на своей пояснице тяжелую ладонь, слегка шероховатую от многочисленных практик на мече, но с такой нежностью прикасающуюся всю ночь. Не сон. Настоящая жизнь. Один поцелуй на лопатку, второй на плечо, Юнги улыбнулся, поворачиваясь в объятиях любимого. Столкнулся с мягким взглядом Тэхена, заспанным лицом. Потянулся первым, соединяя их губы в долгожданном поцелуе. Юнги таял, наслаждаясь каждым прикосновением. Долгое время ожидания стоило этого. Здесь, в личных покоях принца, они могли быть самими собой. Без масок и чужих ожиданий. Не хотелось покидать теплую постель. Казалось, если расстанутся сейчас, то прошедшая ночь исчезнет в дымке воспоминаний. — Я буду ждать тебя вечером, — Тэхен улыбнулся, притягивая их тела ближе. Мягко терлись носами, срывали смешки с губ. — Сыграем в нарды? — Юнги не сдержался. Принц надул губы, приподнимаясь с постели. Провел пальцем по лбу, убирая столь мешающую прядь. А у Юнги в груди горы нежности, что разрывали его изнутри. Хотелось больше. Только чего? Да всего. Получив крупицы счастья, стал жадным, не хотел возвращаться в реальность, где они не могут быть вечность сплетены друг с другом. — Ты же не умеешь, — прищурился Тэхен, отодвигаясь от него. Собирался покинуть столь теплую постель. Юнги довольно кивнул, прижимаясь лицом к его лопатке. Ладонями провел по впалому животу, скрепляя руки напротив пупка. — Так научи. Сыграть они не успели, решив тщательнее изучить тела друг друга. Утром все касания ленивые, тягучие, как мед. Тэхен не торопился, наслаждаясь каждым сладким вдохом, а Юнги вытягивался, как струна, в чужих объятиях. И не надо лишних слов, уверений в искренности. Юнги вдыхал их смешанный запах, чувствовал каждой клеточкой тела чужое присутствие. И хоть односторонняя связь слабее, Юнги не был уверен, что ему позволено оставить свой укус на чужой шее. Редко альфа позволял это, а еще реже тот, кто принадлежал императорской семье. За завтраком кормили друг друга, передавая самые сладкие фрукты. Давно Юнги не нервничал, не боялся, что его накажут за безделие. Сейчас его работа удовольствие принцу доставлять, а справлялся он с этим на ура. Еще один поцелуй-пожелание на удачный день и пришло время для расставания. У каждого свои дела, обязанности от которых нельзя убежать. И даже несмотря на тысячу уверений, глубоко в душе оставался червячок сомнения. Жизнь не могла наладиться за одну ночь. — Шухуа, останься на минуту. Юнги прищурился, смотря на управляющую, скрывшуюся в покоях принца. Он не ревновал, как он мог? Она не та, к которой стоило проявлять бдительность. Наложниц полно, но Юнги не видел в них конкуренции. Только одну головную боль. Он не стал задавать больше вопросов, надеясь на стойкость вчерашнего мнения. Да и сегодня Тэхен ждал его. Через пятнадцать минут Шухуа покинула покои принца несколько удивленная, но в то же время радостная. Значит, не так плохи новости. Поманила его рукой, прося следовать за ней. Традиции, по которым возвращение в покои должны сопровождаться. Множество правил и обычаев, которые Юнги пропускал мимо ушей во время обучения в Старом Дворце. Не думал, что это знание ему пригодится. А теперь жалел, что не готовился лучше. Шухуа мило улыбнулась ему. Может, так глупые наложницы не будут задавать лишних вопросов. — Подумать только, принц и правда давно с омегой определился, — управляющая подмигнула ему, задерживаясь перед домиком наложниц. — Ты знаешь, что значит твоя метка? Принц выделил тебя, поставил на ряд выше остальных… Юнги, да? Мин кивнул, приоткрывая ворот ханбока, чтобы каждая из наложниц могла узреть метку. Знали, что принц выбрал его. — С этого дня на тебя возложены большие обязанности, — Шухуа улыбнулась, — Ты — лицо гарема, требуй к себе соответствующего отношения. Попробуй родить сына, тогда тебя начнут и при дворе воспринимать всерьез. Ни слова больше, дверь в гарем открылась, впуская их. Наложницы, что прежде шутливо болтали друг с другом, затихли, обратив на них свое внимание. Удивленно переглядывались, тихонько шепчась. Чимин скривился, тут же возвращаясь к завтраку. — Третий Принц назначил Главной Наложницей гарема Юнги. — Шухуа хлопнула в ладоши, упрямо смотря на наложниц. — Прошу относится к нему с должным уважением. В ином случае, ваши дни закончатся на улице. Следом призвала всех за работу, оставляя Юнги одного на съедение волкам. Мин прошел мимо, присаживаясь на излюбленное место. От него не укрылись взгляды наложниц, их перешептывания и кивки в сторону метки. Будто снова на корабле пиратов, где каждый пытался рассмотреть его получше. Только они ничего не могли ему сделать. Не более, чем мешающая муха в знойный день. — Агуст! — Насмешливо позвал Чимин, а не получив должной реакции сел напротив. — Агуст, Агуст, что же ты игнорируешь меня? Думаешь, раз попал в покои принца, так можно нос задирать? Чимин ухмыльнулся, забирая сладость из наполненной тарелки. Юнги и глазом не повел, мысленно витая в облаках. Все еще в покоях принца находился, в его теплых объятиях. — Агуст! — Заметив реакцию довольно улыбнулся, но тут же пожалел, сталкиваясь с холодным взглядом напротив. — Моё имя — Мин Юнги. — Сглотнул, серьезно смотря на улыбчивого омегу. — Запомни его, иначе пожалеешь, что связался со мной. Встал, тут же покидая общие покои. К концу дня в его распоряжении оказалось несколько служанок, да целая комната, специально отведенная для фавориток принца. Странно. Последний раз комната принадлежала ему одному лишь в Усане. А теперь столько свободного места, что Мин и не знал, как обустроить все. Юнги прилег на кровать, наслаждаясь мягкостью и покоем. Провел ладонью по полузажившей метке, улыбаясь самому себе. По мановению волшебной палочки все его проблемы не испарились в мгновение ока. Не то, чтобы Юнги надеялся на это. Его все еще насмешливо звали «Агуст», улюкали, когда он проходил мимо, говоря о его привычке задирать нос. И Чимин был одним из главных заводил. — Они будут и дальше над тобой издеваться. Юнги вздрогнул, замечая в отражении зеркала хрупкую девушку. Одну из немногих, что не влезала в споры и драки с другими. Миен, если Юнги правильно запомнил. Трудолюбивая, не отказывалась от работы и помогала на кухне. — Что прости? — Поинтересовался Юнги, медленно оборачиваясь. Он как раз рассматривал свое лицо, не понимая, как всего за пару дней оно так могло испортится — красные щеки, лоб, да несколько высыпаний тут и там. Словно прокляли. Девушка опешила, продолжая тише: — Я слышала, что они говорят в общих покоях. Мол, ты не достоин быть подле принца и прочее. Ты же не был в его гареме, да и Матушка против была. — С каждым словом ее голос становился все тише, а дрожь рук скрывать сложнее. — Мы все слышали, что Третий Принц увлечен кем-то, только принимать это не хотели. Любая мечтает оказаться на твоем месте. Юнги сглотнул, пытался выдавить из себя улыбку. — И что предлагаешь? Спать с открытыми глазами? Или с ножом, мысленно добавил Юнги. Были ночи, когда он оставался в своих покоях. Чаще, когда Третий Принц уезжал в город по поручениям или же на охоту. Тогда он приходил за ним днем или утром, недолго разговаривали, а потом возвращались к своим делам. Это расстраивало Юнги, но что он мог поделать? В своих покоях все дни не просидишь, приходилось возвращаться в общие покои, заниматься в библиотеке, ведь Шухуа серьезно решилась заняться образованием наложниц. А если Тэхен выделил его, то Юнги стоило заниматься втрое сильнее. — Дать им отпор. — Миен потупила взгляд. — Ты говоришь, что Агуст не ты, но продолжаешь вести себя как слуга, а не главная наложница. — Убирайся, — прошептал Юнги, крепко сжимая расческу. Девушка приоткрыла губы, поклонилась, медленно пятясь назад. А потом не сдержалась: — Они подсыпают что-то в твою воду для умывания. — Все же сказала девушка, указывая на свое лицо. — Вот почему у тебя краснота и небольшие волдыри. И ушла, попросив прощение за беспокойство. Юнги осел на кровать, пряча лицо в ладонях. Не хотелось никуда выходить, остаться бы здесь до конца своих дней. Братья ругали его за излишнюю мягкость, но Юнги привык, что к нему всегда хорошо относились. Может, потому что боялись гнева его отца. С возрастом он научился отвечать немногочисленным обидчикам, но с попаданием в Императорский Дворец эта прыть поубавилась. Боялся и здесь, что за косой взгляд или плохое слово окажется на коленях во дворе и со спиной в ударах от кнута. Ночью Тэхен изо всех сил пытался его развеселить: рассказывал истории про охоту, как Хосок упал с лошади, заметив огромного оленя, да как стража гналась за зайцем, а тут удрал от них. У Юнги же сил притворяться не было, лениво кивал, вздрогнув от внезапной тишины. — Мыслями ты не здесь, — вздохнул принц, дотрагиваясь до чужого плеча. — Что произошло, Юнги? — Все прекрасно, — монотонно ответил Юнги. Не хотел грузить своими проблемами, зная, что наложницы, как стая гиен ищут любого повода для грядущих унижений. Сегодня несколько его любимых ханбоков «случайно» сорвались с веревки для сушки белья и упали прямиком в грязную лужу. Юнги им поверил, конечно. Слова Тэхена ничего для них не значили. Юнги все еще был не более, чем пустым местом, пока не имел ребенка. Некоторые даже сомневались, а действительно ли принц был с ним в постели? Или просто метку поставил, чтобы отвязалась от него знать. — Я думал, мы решили больше не врать друг другу. — Отвел его ладонь ото рта, Юнги даже не заметил, что стал грызть ногти, переплел пальцы. — Что происходит? — Просто наложницы, — нехотя признался Юнги. — Почему ты выбрал меня? Столько омег в гареме, а ты выбрал слугу. Тэхен прижал его к себе, обнимая за живот, носом уткнулся в ключицу. — Знал еще тогда, что ты другой. — Тэхен припомнил первую встречу, как не раздумываясь бросился за неизвестным омегой в реку. А затем запах, что вскружил голову. — Столько людей пытались показать мне, кем они хотят быть, а не являются сейчас. Ты же увидел во мне друга, с которым можно поделиться всем. Юнги стыдливо застонал. Кто же знал, что принц любил игры в переодевания? Даже сейчас он не носил дорогих нарядов, отдавая предпочтение грубой ткани. Убегал в город, подслушивая в народе все слухи и сплетни. И из этого делал выводы — что улучшить, а что требовало его вмешательства. — И я люблю тебя, — пожал плечами Тэхен, будто этой одной фразой можно решить все их проблемы. — Это все равно не вечно, — сглотнул Юнги, зарываясь ладонью в спутанные волосы. Пропустил несколько прядей сквозь пальцы, наслаждаясь тихим мурчанием Тэхена. — Я знаю законы. Император, спустя несколько месяцев после назначения принца в приграничный город, выбирал из числа ему угодных девушку, что должна была стать будущей супругой принца. Отправлял как «подарок» вместе с Матушкой. Разве Юнги мог надеяться, что с ним этого не произойдет? Он мог быть любимым принца, родить ему с сотню детей, но по закону будет всего лишь главной наложницей. Всегда ниже, чем супруга принца. — Не забивай этим голову. — Поцелуй в макушку и широкая улыбка. Тэхен мягко прижался к чужим губами, наслаждаясь каждой секундой. — Я все решу. — Супругу для принца выбирает император, — Юнги застонал в поцелуй, пытаясь собрать мысли воедино. Тактика принца решать все вопросы самому казалась странной. Действительно ли он пытался что-то изменить или же оттягивал время до неизбежного? Юнги отклонился от поцелуя, застонав, стоило зубам принца царапнуть его подбородок. Спустился ниже, целуя кожу вокруг метки, а потом и ее саму, слегка прикусывая. — Ты моя пара, — Тэхен посмотрел прямо в чужие глаза, целуя в кончик носа. Юнги не сдержался, смущенно засмеявшись. — Потому что так решил я, а не император. — Еще один поцелуй ниже, спускался по груди, губами прижался к соску. — Не беспокойся об этом, хорошо? Как там говорят в гареме….сейчас моя забота доставить тебе удовольствие. С улыбкой опустился ниже, целуя тазовые косточки, пока Юнги пытался собрать себя в чужих объятиях. Может и не нужно? Стоило лишь отпустить контроль, позволить всему идти своим чередом. Юнги застонал, стоило чужим губам обхватить его кончик, чуть посасывая. В один из спокойных дней Тэхен поделился с ним книгой, которую ему отдали слуги на пятнадцать лет. Ему предстояла первая ночь с наложницей, а потому книга должна была пригодиться. Только Тэхен этими знаниями воспользовался позже, с Юнги. Мазнул ладонью, опускаясь ниже, слегка оглаживая трепещущую дырочку, что сочилась смазкой. Дразнил, не проникая, лишь опускался ртом ниже, наслаждаясь каждой секундой. А Юнги стыдно посмотреть, уж слишком интимно и хорошо. Тэхен отпустил его, укладывая щеку на тазовую косточку, смотрел на него с блестящими надутыми губами. — Почему ты не смотришь на меня? — Обиженно поинтересовался Тэхен, ладонью скользя по впалому животу. — Тебе не нравится? — Нравится, — единственное, что смог выдавить, прикусывая нижнюю губу. — Тогда смотри, — привстал над ним, словно в клетку заключая. Пальцами огладил чужой подбородок, с улыбкой оставляя поцелуй на губах. Юнги хотел затянуть его, но Тэхен с легким причмокиванием оторвался. — И не отрывай свой взгляд. И спустился вниз, заглатывая его чуть ли не полностью. А Юнги сдержаться не смог, застонав, прикрывая глаза от наслаждения. Каждое его движение импульсы разгоняло по телу, оторваться было невозможно — смотрел, как Тэхен легкие поцелуи оставлял на нем, проталкивая сперва один палец, затем и второй, пока Юнги не распадался в его объятиях. Не выдержал, поворачиваясь на живот, хотел скрыться от пронзительного взгляда. Только так Тэхену нравилось. Провел по ложбинке между ягодиц, попеременно целуя в лопатки. Вдавливал третий палец, находя столь желанный комочек нервов, срывая несколько стонов с чужих губ. И хоть целовать так неудобно, они больше обменивались слюной и вдохами, но Юнги любил это до дрожи в коленях. Прижался головкой, дразня, слегка надавливая, раскрывая его. А Юнги лишь ткань сжимал в ладонях, стоило Тэхену подхватить его под бедра, слегка приподнимая. Входил медленно, тягуче растягивая чужие стенки. Пытался продлить удовольствие, стоны глуша в чужом плече. Укус, еще один, Тэхен не мог остановиться, стоило его тазу прижаться к мягким ягодицам. Замедлился на мгновение, мягко оглаживая их. — Ты прекрасен, — под ним, раскрепощенный, разбитый от наслаждения и страсти. Юнги застонал, стоило принцу покинуть его нутро. И не сдержал слез, брызнувших из глаз, когда Тэхен резко вонзился в его тело. Один, два, вбивался в чужое тело, громко хлопая мошонкой по чужим ягодицам. Крепко держал за бедра, оставляя покрасневшие полумесяцы ногтей. Будто хотел слиться воедино. Ладонь прижал к животу Юнги, слегка приподнимая его, насаживая на себя сильнее. Кроме стонов и дымки наслаждения Юнги ничего не мог ответить на комплименты Тэхена, на его уверения в идеальности омеги, правильности их отношений. Словно их тела созданы друг для друга, вылеплены только для них. Ладонь обернулась возле кончика, обводя головку рукой. Щеки покрасневшие, слюна стекала с губ, но ничего прекраснее их любви не было. Хотелось растянуть момент, продлить его до конца ночи, а лучше до утра. Тэхен медлил, ладонью проводя по животу, чуть надавил, словно пытался ощутить себя сквозь кожу. Юнги застонал, на пробу дергая бедрами, и ойкнул, когда Тэхен за загривок схватил, не давая двигаться. — Скоро, — пообещал Тэхен, целуя его в скулу. Специально изводил, оставляя сидеть на коленях, греть его тело. — Совсем скоро ты понесешь наших детей. Юнги застонал, крепче сжимая его своим телом, срывая столь сладостный стон с чужих губ. Как мог принц с таким невинным видом говорить столь лестные слова? А Юнги сдержаться не мог, приподнялся над ним, вновь опуская вниз. Взял под контроль каждое действие, позволяя Тэхену лечь на спину. Смотреть и наслаждаться. Поднялся, пока лишь кончик не остался прижатым к дырочке, а затем с легким хлюпаньем выпустил и его, удобнее поворачиваясь. Хотел смотреть в глаза любимому, да прижаться к чужой груди, стоило удовольствию пронзить их тела. А Тэхен медленно оглаживал себя, пока Юнги нетерпеливо ёрзал на чужих бедрах, прижался губами к кончику, пробуя на вкус собственную смазку. Соединил их руки, медленно отнимая ладонь Тэхена, положил ее к себе на шею, чуть сжимая. С первым сдавленным стоном опустился вниз, крепко сжимая член своими стенками. Наслаждался полнотой, теплом, растекающимся по всему телу. Охватившему его с макушки до пят. Тэхен слегка сжал его шею, опуская ладони вниз, оглаживая талию. Юнги не знал, хотел продлить сладостную агонию или же покончить быстрее с ней. Одновременно сгорал от нетерпения, а также хотел насолить Тэхену за то, что дразнил. Повел бедрами, глубже вгоняя в себя, прикусил губу, сдерживая вздох. А Тэхен лишь довольно на него смотрел, не пытаясь дернуться в столь сладостной тесноте. Разрешил омеге вести, делать по-своему. Юнги надул губы, приподнимаясь и так же быстро падая вниз. Темп выбрал удобный, подпрыгивая на нем, сбивая дыхание у обоих. Почувствовал ладонь на собственном члене, знал, что долго не продержится. Хотелось больше, быстрее, сладостная мука! Юнги застонал, белесые веревки опуская на чужой живот. Говорить не мог, пока Тэхен прижимался пальцами к ложбинке, прижался пальцем к члену в дырочке, дрожь вызывая в коленях. Слишком много для столь маленького Юнги. Узел медленно нарастал, Тэхен осторожно перевернул их, укладывая омегу на простыни. Поцеловал в губу, осторожно покидая чувствительное место. Юнги возмущенно прижал ноги к пояснице, не собираясь отпускать его. Не закончили еще. — Дай, — устало буркнул Юнги. А Тэхен всего лишь раб повелителя, что стремился исполнить все желания любимого. Протолкнулся обратно, срывая с покрасневших губ стоны одним за одним. Много времени ему не потребовалось. На пределе был с самого начала, скрепил узлом, соединяя на долгие часы. Они и уснули так, тесно прижатые друг к другу, не в силах оторваться. За ночь узел спустился, а Тэхен плотно обхватывал его во всех нужных местах. Юнги довольно застонал, сжимая его в себе. Принц спал, морща нос во сне. Перевернул их в какой-то момент, сам оказался на спине, а Юнги уложил на себя, крепко держа в объятиях. Юнги осторожно выскользнул, недовольный потерей семени. До течки вероятность забеременеть низка, он же мужчина-омега в конце концов. Но одна его часть хотела вновь насадиться до упора, сохранить как можно больше это тепло и надежду. Провел ладонью по животу, по мягким мышцам, опускаясь вниз, останавливая ладонь на мошонке. Чуть сжал, наблюдая за сонным принцем. Еще спал, но брови его хмурились, а губы приоткрылись в наслаждении. Пальцем огладил головку, слегка нажимая в центр. Никакой реакции. Юнги губы надул, недовольный, что принц до сих пор сладко спал. Перекинул ногу через чужое бедро, прижимаясь к члену. Запер в клетке, потираясь щекой о грудь. Прикрыл глаза на мгновение, делая пробный толчок, потираясь о него. Тэхен слегка приоткрыл глаза, замечая его покрасневшие щеки, надутые губы, пока Юнги покачивался на чужом члене, медленно опускаясь вниз. Толчок, еще один, Юнги нашел удобный для себя темп, подпрыгивая на нем, пока Тэхен не перебросил его под себя, вгоняя в глубже, до звезд в глазах. Сцепил их, не давая Юнги и секунды послабления, пока накачивал его до слегка округлившегося живота. Медленно провел по нему, представляя, как через несколько недель или месяцев, Юнги будет носить его ребенка. — Доброе утро, — мягко улыбнулся Юнги, целуя его в щеку. — И правда доброе, — засмеялся Тэхен, опуская ладонь вниз, пока не дотронулся до чужой дырочки, крепко сдерживающей узел. Юнги лениво зевнул, намереваясь вновь уснуть, а Тэхен мог только дивиться его невинности. В одно мгновение ангел, а в следующее дьяволёнок. Поцеловал в лоб, вновь засыпая в чужих объятиях. Утром в собственных покоях Юнги уже ждал небольшой кувшин с водой, да несколько стыдливых служанок, прятавших глаза. И голос Миен в голове, шепчущий об отраве в воде. Этой ночью, да и часами раньше Юнги умылся в покоях принца, вместе засели в бочке, натирая друг друга до красноты. Кожа его явно стала лучше. — Мне это не нужно, — Юнги выхватил кувшин из рук одной дрожащей служанки. — Может, в гареме есть те, кому нужнее? Откуда у него столько сил и энергии? Юнги бодро прошел по участку, с грохотом открывая дверь общих покоев. Наложницы удивленно уставились на него, а еще сильнее на бежавших служанок. — Кто-то хочет умыться? Молчание, пока одна из наложниц не проронила, что они мылись в банях. — Что ж, похвально, — Юнги улыбнулся, крепко держа кувшин. — Так чего вы от страха дрожите? Если нечего боятся, то умойтесь водой. И снова тишина в ответ. Юнги прошел вперед, расталкивая нескольких наложниц, пока не остановился подле испуганного Чимина. И вылил весь кувшин в лицо. Несколько наложниц закричали, отодвигаясь от него подальше. А омега от стыда и злости сгорал, хватая Юнги за ханбок. — Да что ты себе позволяешь, Агуст! — Кричал он, тут же тушуясь, когда пощечина легла на его щеку. — Что ты себе позволяешь! — Ладонь горела после удара, а жар в груди распространялся сильнее. — Запомни, меня зовут Мин Юнги. Я главная наложница третьего принца! И ты будешь обращаться ко мне с должным уважением, либо сейчас же покинешь гарем! Грозно обвел взглядом остальных. — Это касается всех. — Юнги улыбнулся, возвращаясь на свое любимое место за столиком с настольными играми. Спокойно достал нарды, пока другие пытались утереть Чимина, раскрасневшегося от злости и слез. А вечером, когда Шухуа недовольно отчитывала его и Чимина за ссору, Юнги мог только широко улыбаться. Лицо столь ненавистной наложницы покрылось алыми пятнами с небольшим количеством пузырьков. Чимин убежал, проклиная все на белом свете, пока Шухуа качала головой. Сложно понять по лицу управляющей, что она думала. Новость дошла до самого принца, а девушка выслушивала все его замечания. — И что сказал Тэхен? — Поинтересовался Юнги, улыбаясь. — То, что ты в Гареме главный, а потому можешь воспитывать наложниц так, как считаешь нужным. — Шухуа цокнула языком. — Кто бы мог подумать, что они способны на такое. Гарем страшное место, Юнги. Самое время начать показывать им зубки. Похвалила или дала напутствие? Юнги и сам не знал, но старался держаться от наложниц подальше, заимев в качестве партнера по игре в нарды Миен. Девушка улыбалась ему, пока Юнги извинялся за ту вспышку, да благодарил за помощь. Их нельзя было назвать близкими друзьями, но по крайней мере она не стремилась залезть в штаны к Тэхену, да и заводить врага в лице главной наложницы не хотела. Дни сменяли ночи, а вместе с тем приходило время для первых проверок. Целительница поджала губы, говоря, что в этот раз счастье обошло их стороной. А затем Юнги услышал чужой шепот, кричащий о его старости, да никчемности. «Ему почти двадцать, кто в здравом уме в таком возрасте сможет родить?» «Его время ушло, а из-за него и мы не сможем подарить принцу наследника» И лежа в объятиях Тэхена эти мысли не покидали его. Только принц улыбался, целуя в лоб, крепко обнимал, не давая негативным словам повлиять. Иногда забирал с собой из Поместья, держал за руку, пока они переодетые бродили по рынку. И Юнги понимал почему принц так яростно любил это. Свободы больше, нет границ, когда они спокойно бродили, под бдительным присмотром нескольких страж, да советника. Чаще Юнги оставался один, играя в нарды с Миен, либо вышивая. В библиотеке засиживался допоздна, когда Тэхен был занят дворцовыми делами. И медленно время подходило к первому месяцу, так же стремительно росло нетерпение наложниц. Со дня на день должна была приехать Матушка третьего принца, а вместе с ней подарок от императора. Та самая девушка, что должна была стать будущей супругой принца. Чимин гоготал, предвкушая, как недолгому правлению Юнги придет конец. А Мин лишь пальцы обкалывал иголкой, пытаясь создать прекрасный узор. — Тебе не о чем волноваться, — Тэхен широко улыбнулся, целуя его в лоб. — Моя матушка тебя полюбит. Врал или нет, но тихие уверения согревали сердце Юнги. Им доложили, что карета с ней на подходе. Недолгому счастью приходил конец, как и столь длительной зиме. Скоро настанет весна, распустятся первые цветы, пройдет одновременно любимый и ненавистный день его рождения, а затем наступит течка. Юнги подавал на неё большие надежды, не в силах слышать каждый день смешки в его сторону за неимением ребенка. Радовало, что он мог коротко писать Феликсу, да Дживон о своих мыслях. Те радовались, что ему удалось устроиться столь хорошо, но в письмах сквозила и тоска. Так давно не видели друг друга. Юнги вздохнул, покачиваясь на носках. С минуты на минуту он увидит её. Карету встретил советник, наложницам же было приказано дать время на спокойную жизнь новым гостьям. Юнги лишь слышал, что подарок для принца отправился в собственные покои. Подумать только, они решили все за него. Для Юнги это было чуждо. Будто его песчаный замок мог в любой момент рассыпаться. Но он улыбался, играл роль, находясь вместе с другими наложницами в общих покоях. Миен слегка сжимала его ладонь, предлагая прогуляться по саду. Только Шухуа успела быстрее, прося Юнги в покои Матушки. Вот и настало время для встречи. — Так, значит в тебя влюблен мой сын. Вторая наложница повелителя действительно красива. Ей было шестнадцать, когда удостоилась чести пройти по золотому пути в покои Императора, тогда он сам еще был принцем. Теперь же, в дорогих нарядах, перед Юнги сидела не просто наложница, нет, она мать третьего принца, а потому вела себя соответствующе. Ходили слухи, что она одурманила повелителя, а потому тот и не возлег с ней больше в постель. Тэхен, рожденный за одну лунную ночь, стал для наложницы чудом, что возвысило её до небывалых вершин. — Тебя хоть кормят? — Шихён цокнула языком, подзывая его ближе к себе. — А теперь расскажи, как тебе удалось околдовать моего сына? Юнги замлел, припоминая разговор с Хосоком. Принц рассказывал матери об их отношениях, просил не вмешиваться. Тэхен верил, что женщина полюбит его, только сам Юнги в этом сомневался. Уж слишком грозный взгляд. — Никакого колдовства, моя госпожа, — с почтением обратился Юнги. — Просто немного любви. Шихен засмеялась, прикрывая рот ладошкой. Слишком красива. Юнги неловко повел плечами, ощущая себя таким маленьким рядом с ней. Он мог сколько угодно притворятся, что контролирует ситуацию и гарем, только правда была печальна. — Какая любовь? Что у тебя, что у него глаза пеленой задернуло. — Женщина выпрямилась, слегка отворачивая профиль. Тэхен пошел в мать, та же гордая осанка, острый взгляд пронзительных глаз. Поставь их рядом, то и отличий не найдешь. Может, только нос отличался. Юнги не встречал императора, а потому не мог сказать точно. — Это пройдет. Я про ваши чувства. — Боюсь, я не совсем понимаю вас, — Юнги не хотелось грубить. Не для того он наводил порядки в гареме, чтобы матушка принца приехала на пару недель и решила все испортить. Шихен улыбнулась. — Ты умный мальчик. Как давно ты с ним в покоях? Уже месяц прошел, а на наследника даже намека нет. — Женщина перевела взгляд на ногти, нехотя возвращаясь к нему. — У наследного принца в первый год родилось два сына альфы, мальчик и девочка омега. Догадываешься, почему? — Она не повысила голос, но в каждой фразе Юнги чувствовал ее власть. — Наложница второго принца беременна, а он уехал немного раньше моего сына! И из-за каких-то чувств, говоришь, мой сын отказывается пускать в покои других? Юнги улыбался, знал, что показывать слабость нельзя. Ногти впивались в ладони, оставляя форму полумесяцев. Омегам-мужчинам гораздо сложнее забеременеть вне течек. Их организмы устроены иначе, чем женские. Но намекать на его проблемы, чтобы подложить под Тэхена кого-то другого. Ну уж нет. — Не вмешивайтесь, госпожа. Всему свое время. — А затем не сдержался и лукаво добавил. — А вам было приятно, когда повелитель провел с вами одну ночь и выкинул как игрушку? Ваш сын — не отец. Он так не поступит. Шихен прикусила губу, внимательно смотря на него. Будто видела кого-то другого, а не слабую омегу на ранг ниже. — У него нет выбора. — Отчеканила женщина, в ладонях комкая складки ханбока. — Этой ночью в покоях будет ждать подарок от нашего Императора. Он специально выбрал омегу из наиболее плодовитой семьи, чтобы как можно скорее у нашего принца появился наследник. Если я узнаю, что её в покоях не было, то не посмотрю на метку и любовь моего сына. Отправишься прямиком к рыбам. Махнула рукой, отправляя его назад. Его слово здесь ничего не значило. Юнги натянуто улыбнулся, отвешивая поклон. Прошел по коридору, сталкиваясь с Хосоком, не остановился, стремясь вернуться в свои покои. Радовало, что слуг отправил по делам. Не хотелось, чтобы его слезы видели. Сам на себя злился, что не мог сдержаться. Закрыл дверь, скидывая ханбок, рубаху и штаны. Прошелся до выделенной ему комнаты, задерживая взгляд на подготовленной бочке. Нововведение, о котором попросил, заметив схожую в покоях принца. Бани все еще любил, но и понежиться в теплой воде не отказался бы. Благо слуги набрали горячей воды. И без всякой отравы. Юнги взял за привычку проверять воду сперва на ладони, ждал пару минут, а потом только опускался весь. — Смешно, — выплюнул Юнги, забираясь в бочку. Руки так и чесались написать гневное сообщение, отправив его Дживон или Феликсу. Только знал, что все их письма читались, а потому старался быть скромнее в описаниях. Не скажешь же, как зубами и когтями вырывал себе место под солнцем, чтобы другие омеги относились к нему серьезно. Некоторые начинали в открытую насмехаться, что месяц спустя похождений в покои принца, он так и не смог зачать наследника. Глупости! Будто он не пытался. На все воля Бога, ему лучше знать, в какой момент посылать дитя. Значит, сейчас еще не тот миг, чтобы они стали родителями. Скоро приближалось его день рождение, а вместе с ним и период течки. Тогда Юнги покажет им. Глупо, что в гареме, чтобы воспринимать омегу всерьез необходимо родить наследника. Не просто мальчика, но именно альфу. Юнги давно для себя решил, что полюбит любого — девочку, мальчика, омегу или альфу. Ему не важно. Это дитя — плод их любви, а потому должен купаться в заботе и ласке. Дверь в покои громко щелкнула. Видно, слуги вернулись к нему с обедом, либо поменять постельное белье. Не то, чтобы Юнги так часто спал на них. Все ночи проводил в покоях принца, засыпая в любимых объятиях. Иногда они играли в нарды, иногда читали друг другу стихи, делились событиями за день, но всегда заканчивали сплетенные друг в друга. Кто знает, может матушка и Тэхену высказала все недовольство. Пойдет ли он против ее слова или решит возлечь с чужим омегой? Юнги даже передернуло от одной только мысли об этом. Уж лучше нож воткнуть в сердце, чем жить таким образом. — Ты расстроен, — теплый голос, столь любимый и ненавистный в этот миг. Юнги отвернулся, не намереваясь подниматься с места. Уж слишком вода горяча, а ум еще жарче. Тэхен проскользнул к нему, останавливаясь позади. Ладони положил на плечи, слегка разминая затекшие мышцы. Юнги прикусил губу, пытаясь сдержать стон. Столько навалилось, не хватало еще больной спины. — Матушка рассказала тебе. Значит, Тэхен уже все разузнал. Как быстро работала Шихен, успела дать задания каждому. Юнги — не мешаться под ногами, а сыну быстрее лечь в постель с неизвестной омегой. — О подарке? — скривился Юнги, усмехаясь. — Доволен, да? Юнги зашипел, когда пальцы Тэхена сомкнулись на подбородке, запрокидывая голову наверх, чтобы глаза в глаза смотреть. Иногда в такие моменты Юнги на секунду боялся грубости принца, только знал, что ничего он ему не сделает. Уж слишком любит. — Ты же знаешь, что я чувствую. Смятение, тоску, безнадежность. Тэхен не скрывал ни своего запаха, ни чувств, раскрываясь через их связь. Наклонил голову, оставляя мимолетный поцелуй на губах. И сожаление. Им тоже разило от Тэхена за версту. — Но все равно сделаешь это, — Юнги усмехнулся, откидываясь на противоположную сторону бочки. Не хотел в его объятиях утонуть. Проще на расстоянии держаться. — Собираешься лечь с ней? Завести парочку наследников? — Юнги, — одернул его Тэхен. — Я разве не правду говорю? — Невинно поинтересовался Юнги. — Твоя мать этого и добивается, не так ли? Раз я не могу тебе их подарить. И печаль в запахе скрыть не смел. Хуже выражения жалости на любимом лице ничего нет. Лучше бы Юнги глаза себе выколол, чем видеть эти надутые губы, потерянный взгляд. Тэхен скинул ботинки, заваливаясь к нему в бочку в одной рубахе, пока не добрался до него, прижимаясь губами к чужим. — Я люблю тебя, — четко выговаривая каждое слово, Тэхен улыбнулся, утирая слезу. Юнги надул губы, вдыхая несколько раз. Не мог остановиться, казалось, что задыхается. Обхватил мокрую рубашку, прижимаясь к чужой груди. Слушал сердце, что билось в унисон ему. И как Юнги мог отпустить? Позволить кому-то другому видеть Тэхена таким? Вода медленно остывала, Юнги дрожал, но отстраняться не спешил. Тэхен осторожно подхватил его под бедра, помогая подняться. И как в таком хрупком теле могло хранится столько силы? Юнги обхватил его ногами за поясницу, прижимаясь крепче. Пока не оказались на свежей постели. Несколько нежных поцелуев, от которых Юнги таял. Принц нехотя отпустил его, тут же находя несколько полотенец, тщательно утер тело, волосы, попеременно целуя в обе щеки, пока на губах омеги не появилась улыбка. Не могла исчезнуть, пока Тэхен здесь. — Я должен идти, моя любовь. — Тэхен оставил поцелуй на макушке, сильнее укутывая Юнги в халат. — Ты проведешь ночь с ней? — не выдержал, задавая вопрос в лоб. Не к чему ходить вокруг да около. — Я должен, Юнги, — И вот момент, когда его Тэхен пропадал, сменяясь маской третьего принца Когурё. Это происходило всегда резко, без возможности подготовиться. Сложно поверить, что это один и тот же человек, когда взгляд разительно отличался. Раньше, еще в императорских садах, свою слабость Тэхен назвал Ви, говорил, что это тень. Юнги с ним согласен не был. Уж слишком принц жесток к нему, к его сердцу. С Ви он был счастлив, только все это было мнимым. С принцем он столкнулся с множеством обязанностей, законов и традиций, которым они должны были беспрекословно следовать. А Тэхена он любил до дрожи в коленях, до учащенного сердцебиения, до слез на глазах. И как множество личностей могло уживаться в одном теле? — Есть законы, которые я должен соблюдать. Нерушимые традиции. Глаза покрылись пеленой слез. Юнги усмехнулся. И правда он дурак, раз поверил, что какая-то любовь может помешать. К чему Тэхену заботиться о нем? Метка есть, в гарем забрал. В такие моменты Юнги чувствовал себя призом, к которому принц так давно шел, а получив в руки, наигрался и бросил. Его мозг, его омега спорили друг с другом, перекрикивая и дерясь. Рациональная часть была готова смириться с этим, лишь бы Тэхен любил только его, омега же кричал о предательстве стоило альфе взглянуть на другого. А если у него появится еще и ребенок от чужой омеги. Юнги сам попросит Тэхена перерезать ему глотку. — Ты обещал. — Юнги сглотнул, поднимая взгляд. — Хочешь сказать, что это ничего не значит? Тэхен отвернулся, боялся встретиться с чужим взглядом. — Ты можешь идти, — Юнги ждал, надеялся, на хоть какую-то реакцию. — Проведи с ней весело время, давай. Только меня можешь больше не звать. — Юнги! — Тэхен обиженно взглянул на него из-под бровей. — Ты не можешь так говорить. — А что? Думаешь, я собираюсь быть заменой? Не получится с ней, снова попробую с тобой? Я уже говорил, что не намерен тебя делить. И если ты с первого раза не можешь понять, что я требую уважения к себе и своей любви, то на этом можно поставить точку! И не заметил, как поднялся, гневно смотря в любимые глаза. Щеки принца покраснели, губы вытянулись в тонкую полоску. Разозлил. — Ты хоть понимаешь, кому ставишь условия? — Тэхен выше, но и Юнги сдаваться не намерен. Пути назад нет. Уже вырвались слова, которые взять назад не представлялось возможным. К чему они? Если Юнги даст слабину, то потеряет всё, что так любил. — Своей паре, — Юнги ткнул его в грудь, — своему любимому человеку, повелителю моего сердца. — Собирался с силами, продолжая. — Если думаешь, что я намерен терпеть, раз так делали все омеги гарема, то ты ошибаешься. Можешь уходить. Юнги отвернулся первым, возвращаясь к кровати. Делал вид, что заинтересован вышивкой на покрывале. Только сердце учащенно билось, а запах портился с каждым мгновением. Часть его желала, чтобы Тэхен прижался к нему, крепко обнял и никогда не отпускал. — Я думал, ты другой. — Прошептал Юнги, стоило двери захлопнуться. Только тогда дал волю слезам, крикам, срывая покрывала, подушки с постели. Скинул вазочку, шипя из-за осколков, въевшихся в кожу. Пускай. Его сердце кровоточило сильнее, чем рука. Служанки так его и нашли. В небольшой лужице крови, в эпицентре разгромленной спальни, с опустевшим взглядом в никуда. В ту ночь в покои третьего принца впервые переступила другая омега. Наложницы громко обсуждали эту новость, стремясь побольше узнать у Дженни, как все прошло. А девушка делилась, что эта ночь была самой лучшей в ее жизни. И принц одаривал ее множеством комплиментов, кормил ее, обнимал и целовал. Девушка ненадолго затихла, стоило порог общих комнат переступить Юнги. Их смех быстро исчез, а Юнги все равно. Гордо подняв голову, прошел мимо, садясь на любимое место. Рядом с ним улыбнулась Миен, предлагая сыграть в нарды. Юнги согласился, прислушиваясь к гоготу наложниц. Не могли найти себе занятий? Юнги вполне мог подкинуть им работу, но не хотел. Дженни красавица, длинные шелковистые волосы, загорелая кожа, да взгляд гордый. Говорили, что ее родители чиновники, одни из ближайшей знати к Императору. Не стоило догадаться, с какой целью ее отправили в гарем. Будущая супруга принца. Все ее поведение говорило о высокомерии, надменности. Не скрывала своей радости, подмигивая ему. — Юнги! — Шухуа влетела в общие покои, игнорируя наложниц, кинувшихся кланяться ей. — Третий принц просит тебя. — Передай, что я занят. — Произнес Юнги, прикидывая, какой шаг на доске ему стоило сделать. Миен умна, оставила его в ловушке, из которой сложно выбраться. Но Юнги и не из таких передряг выходил. Наложницы затихли, удивленно уставившись на главную наложницу. Кто бы посмел отказывать принцу в визите? Неужели его ревность настолько омрачила рассудок? Да за такое неповиновение его не только из дворца, но и из страны выгнать могли! — Третий принц просил передать, что это срочно. Юнги незаинтересованно посмотрел на управляющую. Улыбнулся, мягко кивая ей. — Всё, что он хочет сказать, пусть передаст лично, когда придет за мной. — Юнги призадумался, добавляя. — Я не собака, чтобы бежать по его первому зову. Шухуа зарделась, не представляя, как передать эти грубые речи принцу. Боялась, что ее голова не переживет этой ночи, да странной игры, что затеяли принц и его наложница. Только охрана не пришла за Юнги, чтобы насильно притащить к принцу. Лишь вечером к ним присоединилась Матушка Шихен, собираясь сыграть с ним в партию. Юнги порядком надоело, но отказать не мог. К тому же принц потребовал к себе наложницу — в этот раз Чимина, а тот радостный и счастливый побежал собираться. Готовился, чтобы доставить удовольствие принцу. — Ты глупо ведешь себя, — первым же ходом Шихен сбила его фигурку. — Множество омег так жили до тебя. Ты хочешь изменить вековые традиции, но в них есть смысл. Больше наложников значит больше детей. Знаешь, сколько братьев и сестер не дожили до пяти из-за болезней? Ты мог показать, что одобряешь его действия! Подтолкнуть его к другим, но сам строишь из себя… Шихен не могла подобрать слов, проворонила время, позволяя Юнги смести несколько ее генералов. За последний месяц в нарды он стал играть гораздо лучше, Тэхен ему объяснял лучшие тактики, как правильно ставить фигуры и прочее. Не мастер, но своего учителя пару раз победить сумел. — Я люблю вашего сына, а он меня, — подытожил Юнги, скидывая последнюю фигуру с доски. Победил, только радости никакой. — Думаете, подложив под него больше омег это что-то изменит? Нет. Потому что я выиграю. В игре и в жизни. И вы пожалеете, что перешли мне дорогу. Юнги поклонился, направляясь в свои покои. Задержался на секунду, услышав громкий смех Чимина, доносящийся из покоев принца. Пересилил себя, отправляясь известной дорогой. Ворочался в постели, ведь отвык спать в одиночестве за долгие недели. Скучал по теплому телу под боком, да сладким речам. Может, Шихен и была права. Жизнь в гареме — испытание, множество преград на пути к желаемой власти. Выше головы не прыгнуть, до супруги никогда не дорасти. Они не позволят, чтобы обычная наложница стояла подле их сына на пути к трону. Любовь ослепляла, но Юнги верил, что это к лучшему. Проверка на прочность. Ведь Дженни могла петь соловьем сколько хотела об объятиях принца, их сладких поцелуях и совокуплениях тел. Только запаха от нее никакого, как и метки. Юнги довольно потянулся на кровати, считая дни до встречи с любимым. Знал, что тот не сдержится. Придет к нему. Только не мог подумать, что это продлится недели. Тэхен звал его каждый день, а затем реже и реже. Наложниц к себе призывал других, то Чимина, то Дженни вновь, несколько раз появились и новые. Только имен их Юнги не помнил, да за соперников не считал. Приближался день проверки, когда к ним прибудет лекарь. Шихен молилась, чтобы одна из наложниц несла наследника. Юнги не хотелось ее расстраивать. Прошел мимо, сталкиваясь с Шухуа. — Ты что творишь? — шикнула на него управляющая, слегка ударяя в плечо. — Позволяешь ему быть с другими, а сам молча страдаешь! Одумайся, Юнги! Ты потеряешь и его, и свою власть, если так продолжишь. Метка не спасет. — Не лег он с ними, — Юнги улыбнулся, слегка потрепав девушку по волосам. — Я чувствую это. Чего мне бояться? Потерять власть? Я уже однажды потерял все, мне не привыкать. Но любовь его, нет, как бы другие не хотели, уж её я не отдам. Может, он и правда сошел с ума, как говорили другие омеги. Те слагали целые истории, как принц разозлился на него, а потому больше не звал к себе. Говорили, что из-за отсутствия наследников. Другие же шептались, что действие колдовства Мин Юнги медленно покидало тело принца, а теперь наложница, прямо как Шихен, вынуждена была волочить свое существование в роли нелюбимого. Ждали момента, когда с позором его выгонят из гарема. — Ты дурак, — заключила Шухуа, качая головой. — Он просил омег маслами обмазывать, потому и запаха нет. Если думаешь, что принц будет хранить верность тебе одному только…очнись, Юнги! У тебя нет наследника, ты свое место под солнцем как быстро обрел, так и быстро потеряешь. Извинись перед ним! И пойти против принципов? Юнги приподнял ладонь, заканчивая разговор. Ему не нужно портить настроение. И так последние дни перед течкой его сердце все больше взывало к одному конкретному альфе. И даже если он не придет, то Юнги лучше сгорит от боли, чем извинится за свою правоту. На проверке целительница поджала губы, отправляя его обратно в покои. Причитала, что за столько недель даже намека на ребенка не было. Обмолвилась, что ему не стоило на многое рассчитывать, мол, стар уже. Почти двадцать лет, а он без детей и без альфы. Юнги пулей вылетел из душной комнатки, едва не сбивая дрожавших наложниц. Тех, кто побывал в покоях принца. Прекрасно. У них может быть множество детей, молоды, красивы, покладисты и учтивы. Юнги отбил ногой камешек, заставляя его отлететь в пруд. Этот небольшой сад в оранжерее его находка — тихая гавань, где он мог спокойно почитать в тени яблоневых деревьев. Напоминало место в Императорском Дворце. Специально огороженное место внутри одного из дворцовых залов. Месяц счастья, чтобы из-за ревности Юнги потерял всё. Разве многого просил? Лишь любви и взаимности чувств. Получил это и стал жадным. Омега, наложница, требовал себя лишь одного видеть в чужих покоях. Никого не пускать, ни с кем не обмениваться словами любви. Юнги утер покрасневший нос, припоминая своего отца. У него гарема не было, хотя они и выходцы из чиновников. Говорил, что альфе нужна лишь одна пара на всю жизнь, целовал его мать, учили такому и братьев. Старший, Минхо, всегда говорил Юнги, что в случае слез из-за альфы, брат быстро уничтожит его. Не позволит, чтобы плакал из-за кого-то. В такие моменты слабости Юнги скучал по дому. Четыре года, разве за это время нельзя привыкнуть к одиночеству? Так почему сердце все еще взывало к родному краю? Если Тэхен решится выгнать его из гарема, а Юнги был уверен — следующий шаг Шихен именно таков — то пусть вернет домой. Но… Юнги не хотел уходить. Поверил, что сможет обрести дом здесь, с Тэхеном, создать собственную семью. Надеялся, что счастье посетит и их покои, одарит их сладостью и любовью. Юнги прикусил большой палец, всхлипывая. Одна слеза, вторая, он прижал голову к коленям, пытаясь совладать с дыханием. Тогда же заметил запах хвои. Тот, что не должен появляться в столь райском саду. Непроизвольно выпрямился, поборов любой всхлип, грозящийся сорваться с губ. Медленно повернулся, поклонившись принцу. Не смотрел в глаза, даже голову не поднял, пятясь в сторону. Теплая рука на локте, крепкое сжатие и едва слышное имя: — Юнги, нам нужно поговорить. — Жалко звучало из уст принца. Юнги сглотнул, смаргивая несколько слезинок. — Прошу прощения, мой принц, мне нужно спешить на проверку. Только Тэхен не отпустил, крепче сжимая локоть, дергая на себя, пока не смотрел глаза в глаза. Сколько Юнги уже их не видел? Две недели? Или целые годы? А в глазах любимого целые океаны чувств: тоска, нежность, грусть, любовь. — Ты уже там был, — не вопрос. Значит, Тэхен приходил специально ради кого-то. Знал же, что с Юнги ловить нечего, у него целый гарем из молоденьких омег, что могли осчастливить его в любой момент. Если уже не осчастливили. Юнги скривился, запах испортился, напоминая сгнившие растения после долгих ливней. Конечно, о чем еще Тэхен хотел поговорить, кроме как своего гарема? Он же Главная наложница, пока что. И уверение Шухуа, что его власти скоро придет конец. Юнги был слишком наивен и самоуверен. Разве любовь могла победить все? — Прекрати, — одернул его Тэхен, хмурясь. Втянул воздуха, замечая малейшие изменения в запахе. — Мы должны поговорить. — Мне тебя поздравить? — Насмешливо поинтересовался Юнги, чувствуя, как с каждым словом сердце кровоточит. — Один, два или сразу десяток наследников? Тэхен с силой сжал челюсти, недовольно смотря на него. А Юнги сдержаться не мог, выплевывая всю ревность, что расцветала в груди, как ядовитый цветок. Делал больнее лишь себе, пытаясь вырваться из чужих рук. Хотел сбежать, уйти куда подальше. — Я не трогал ни одну омегу, кроме тебя! — Вспылил принц, сжимая его локоть сильнее. — Как я мог, когда все, о чем я думаю — это ты? Когда чувствую тебя, все твои эмоции. И мое сердце кровит, потому что ты не доверяешь мне. Юнги отвернулся. Щеки горели, а чужие слова обжигали сильнее пощечины. Ему хотелось верить чужим словам, столь прекрасным и желанным. Тэхен отпустил, поднимая ладони вверх, пока не коснулся шершавыми пальцами щек, утирая каждую слезу. Так нежно и желанно. — Они сказали… Тэхен закатил глаза, продолжая спокойнее, но с тем же жаром: — Я даже в покоях не был! Спроси Хосока, я ни к кому не притронулся. Не смотрел в их сторону. Верилось с трудом. Юнги слышал и смех из чужих покоев, и рассказы наложниц, как их обхаживал принц. И те его слова в момент последней встречи. — Но ты думал об этом! — Юнги фыркнул, вырываясь из его захвата. — Сказал про традиции и законы! — А ты думаешь это легко? — прикрикнул Тэхен, делая глубокий вдох. Пытался сдерживаться, но глаза покраснели. — Меня столько лет учили, что я должен делать. Принц обязан завести с десяток наложниц, обязан зачать с каждой по сыну. Множество приказов и обязанностей! — Тэхен провел ладонью по шее. — Я оттягивал это как мог, матушка не вмешивалась. В гареме слухи ходили разные, ты и сам знаешь. А я просто не мог… Как можно лечь с тем, к кому чувств не испытываешь? Ради каких-то традиций? Юнги молчал, стыдливо опуская взгляд вниз. Три года никто не вмешивался в дела Тэхена. В императорском дворце им не позволено заводить собственную семью. А с переездом в Поместье не дали и шанса на свободу. Посадили в новую клетку, приказав как можно скорее обзавестись наследниками. Да как это можно? Они не конвейер в конце концов. Да и другие обязанности. Тэхен никогда ему не жаловался, как тяжело погружаться в экономику доверенной ему области, что проблем нашел множество из-за бесчинства чиновников, их козней и взяток. Как ездил постоянно в город, опрашивая торговцев, ремесленников. Хотел помочь всем, да только невозможно это. — Отец меня не особо любит. Из-за мамы, да. — Тэхен натянул улыбку, смотря в чужие глаза. — Сказал, что наследным принцем мне все равно не быть, а потому могу делать в своем поместье всё, что захочу. Только наследника ему подавай, хоть одного. И эта традиция, что император обязан выбрать супругу для принца. Тэхен сделал глубокий вдох, медленно выпуская воздух. Собирался с мыслями, пытаясь все объяснить. А Юнги знал, что этот момент рано или поздно настанет. Ни для кого не секрет, что Матушка Шихен выделяла Дженни, видела в ней будущее династии. Конечно, ведь именно она подарок для принца. А потому она и должна стоять подле него. Юнги вполне мог представить их рядом, только одна мысль об этом и его тошнило. Если ему придется, то готов ли Юнги опустить? Подавить свою гордость, чтобы остаться возле Тэхена? Ведь ту омегу он не полюбит. — Джин свою супругу ненавидит, — Тэхен отвернулся. — Я смирился, что меня будет ждать та же участь…. А потом я встретил тебя. И захотел бороться, — усмехнулся, утирая нос. — Как я мог знать, что, полюбив тебя, не смогу посмотреть ни на кого другого? Как я могу отказаться от нас? Клянусь, я ничего с ними не делал. Ему казалось, что он выучил Тэхена как свои пять пальцев. Да разве это возможно за столь короткий срок? Юнги сглотнул, прижимаясь к чужому телу, позволяя слезам пролиться. Чувствовал, как мокрая щека прижимается к его волосам, сильнее обнимая, не отпуская ни на мгновение. Не помнил, как осели на землю, баюкая и успокаивая друг друга. — Это сложно, — всхлипнул Тэхен, — идти против императора, против матери. Я знаю свои обязанности, как принц, но и как твоя пара я не должен заставлять тебя сомневаться во мне. Юнги носом ткнулся в чужую щеку, молчаливо прося принца приподнять подбородок, втянул столь приятный аромат, старался слиться с ним. Оба пытались бороться с собственными проблемами в одиночку, не делились страхами, чтобы не показаться слабыми. Только вместе они не только в радости должны быть, но и в горе. Говорить друг с другом, чтобы счастье свое продлить, а не раскрошить на мелкие частицы. — Прости меня, — Юнги сглотнул, признавая свой самый большой страх. — Я боялся, что ты уйдешь от меня. Поймешь, какой я никчемный, — и дал волю слезам. — Они говорят, я слишком стар для детей, что тебе нужна омега помладше. И я так боюсь, что ты… Рыдание перебил поцелуем, грубо впиваясь в чужие губы. Рык, еще один, глаза Тэхена слегка покраснели — от слез или злости? — Ты единственный, Юнги, — еще один поцелуй, прикусил нижнюю губу, тут же зализывая ранку. — Никто кроме тебя не будет нести моих детей. Наших детей. И плевать, что они говорят. Ты молод, ты прекрасен, я люблю тебя. И когда Богу будет угодно, тогда они появятся, слышишь? У нас будет целая армия из детей, ясно тебе? Юнги засмеялся, не в силах сдержаться. Уж слишком напорист Тэхен, со всей серьезностью отнесся к его страхам и сомнениям. Юнги сомкнул руки на его шее, мягко улыбаясь. Отпускать не хотел, боялся, что исчезнет. — Ты уверен, что тебе нужно так много? — Принц кивнул, сосредоточенный и довольный, что запах омеги вновь возвращался к норме. — Не лучше ли…троих? Тэхен оставил поцелуй на его губах, скрепляя новое соглашение. — Столько, сколько ты захочешь. В конце концов, пока я повелеваю городом, ты повелеваешь моим сердцем. Еще один поцелуй. Тэхен не стеснялся, прикусывая нежную кожу на ключице, шее, слегка открывая ханбок. Прохладно, все же не весна. Юнги вздрогнул, стоило Тэхену одной рукой обхватить его за поясницу, сажая к себе на колени, прижал к груди, целуя глубже, словно пытался достать до задней стенки. И Юнги отвечал, с жаром, пылко, руками спускаясь вниз, развязывая ленты формы, пока не обнажил кожу, тут же покрывшуюся мурашками. И в февральский мороз их тела сгорали в пламени любви, одно касание, второе. Несколько недель тоски сделали свое дело. Не могли медлить, пытаясь слиться воедино как можно быстрее. И на расстеленных рубашках Тэхен вбивался в чужое тело, срывая каждый вздох с покрасневших губ, пока не остановился, скрепляя их воедино. — Холодно, — Юнги дрожал в чужих объятиях, пытаясь игнорировать столь яркую улыбку принца. — Не мог дотерпеть до покоев? Так же и заболеть можно. Тэхен на пробу дернулся, лишь сильнее вбивая узел в тело. Юнги непроизвольно застонал. Уж слишком хорошо растяжение, каждое касание лишь сильнее распаляло желание. Пальцы принца коснулись соска, слегка дергая его, затем перешел ко второму. И улыбка довольная, как у кота объевшегося вкусной сметаны. Ладонь спустилась ниже, обхватывая головку, слегка обводя пальцами, пока Юнги постыдно не кончил в чужую ладонь. И Тэхен лишь комплименты шептал, снова накачивая его, сквозь сверхстимуляцию. На пробу дернул бедрами, окрашивая внутренности белым. Провел пальцем по чужой щеке, мягко улыбаясь ему. — Я люблю тебя, Юнги, — прижался к чужой груди, крепко обнимая. — Не сомневайся в этом. Юнги улыбнулся, зарываясь ладонью в чужие волосы. — Я представляю, как зла твоя матушка сейчас, — хихикнул Мин. — Смирится, — Тэхен оставил легкий поцелуй на макушке. — Тебе не о чем переживать. У меня было много времени, чтобы подумать обо всем… Продолжать Тэхен не стал, медленно поцеловал в щеку, затем в скулу, дразня его с каждым касанием. И Юнги таял, забывая обо всей злости, сомнениях. — Мой принц! Юнги дрогнул, услышав над собой чужой голос, а затем и рык, сорвавшийся с губ Тэхена. Запрокинул голову, намереваясь посмотреть, как сверху прилетела ткань ханбока. Принц с надутыми губами прикрывал его обнаженное тело. Сложная задача, они до сих пор связаны, а узел опускаться не спешил. Хосоку повезло, что Тэхен ценил их дружбу. Любого другого за такое вмешательство могли казнить. А советник обошелся только рыком, да покрасневшими щеками, крича, что ничего не видел. А Юнги засмеялся, уткнулся в чужую шею, прикусывая кожу. — Целительница закончила проверку, — Хосок сглотнул, докладывая не особо приятную новость. — Ваша мать зла, что все омеги до сих пор невинны. Требует вас к себе. А в душе тепло. Не соврал, а Юнги действительно начал сомневаться! Хотелось ударить себя по голове. Еще один шаг и Мин вполне мог потерять и себя, и Тэхена. — Я приду позже, — Тэхен улыбнулся, — останься снаружи, чтобы никто не зашел в оранжерею. Хосок поклонился, так и не обернувшись, побежал обратно к выходу из сада. И Юнги не сдерживался, вновь засмеявшись, даже когда Тэхен пытался заткнуть его поцелуем, затем еще одним. Обнял за шею, прижимая как можно ближе к себе. — Тэхен, — осторожно позвал его омега, широко улыбаясь. — Я люблю тебя. И улыбка в ответ могла исцелить весь мир. Сжал его в объятиях, слегка покачиваясь вместе с ним. Дождались, пока узел спустится, смеясь над неловкой сценой, что произошла раньше. Страшно подумать, что произошло бы, найди их кто-то другой! Тэхен любовно поправил его наряд, ни на секунду не отрываясь от него. То коснется ладони, то оставит поцелуй на шее. А ему лишь вдвойне приятнее от такой заботы, любви. Будто все их страхи и заботы могли исчезнуть хотя бы на один день. — Не уходи вечером из покоев, хорошо? — Тэхен сладко поцеловал его, — Я приду к тебе. На губах широкая улыбка. И даже игры в нарды с Миен в общих покоях наложниц не могли испортить настроение. Надутые Дженни и Чимин тихонько переговаривались, а на щеке девушки горела пощечина — подарок от матери принца. Наложницам было дано четкое указание — соблазнить принца и как можно скорее обзавестись наследником. Но как можно это сделать, если принц и не появлялся в покоях? А вместо него всегда был улыбчивый Советник, предлагавший им чашку настойки, да выждать время до утра. Чтобы другие над ними не смеялись. Все знали, что принц любит лишь одну омегу, а потому ненавидели его. Кто тайно, а кто менее. И сгорали от зависти. — Матушка, — Юнги улыбнулся, стоило порог покоев переступить Шихен. Шли дни, а наложниц больше не звали в покои принца. Никто точно не знал, о чем тот говорил с матерью, да и нужды в этом не было. Поведение наложницы императора говорило за себя — ходила чернее тучи, прикрикивала на каждого, кто не был занят делом. Но к Юнги не подходила, до этого дня. — Юнги, — махнула служанкам, прося их выйти за дверь. — Ты знаешь, что мой сын выбрал лишь тебя одного в гарем? Из сотен омег, лишь одно твое имя. И сейчас, когда ему доступно столько, он продолжает звать лишь тебя одного. Что за колдовство ты используешь? — Просто люблю его, — пожал плечами Юнги, отпивая немного чая. Ничто не могло испортить его грядущий день рождение. Тэхен обещал не созывать пиршеств по его просьбе, но от подарка отказаться не мог. Тайно готовил что-то, даже Хосоку не рассказывал, хотя Мин и пытался выпытать у советника всю информацию. — Любви недостаточно, — Шихен села перед ним, внимательно следя за омегой. — Что в тебе такого? — Разве не проще спросить у вашего сына? — поинтересовался Юнги. — Это же его выбор. — Повелитель не позволит безродному омеге стоять подле сына, — фыркнула она. — Одумайся, отпусти его, живи спокойно. Ты просто наложница, как ты смеешь ставить свои условия ему? Юнги улыбнулся. С каждым днем переносить чужие нападки становилось легче, у него словно выработался иммунитет на их злые слова. Хорошее настроение, возможно, от грядущего праздника и течки. — То, что вы не слышали мое имя не значит, что я никто, — спокойно произнес омега. — Я Мин Юнги, главная наложница гарема вашего сына, его пара, его единственная любовь, а скоро и будущий отец. Думаете, ваши слова что-то изменят? Шихен улыбнулась, поражаясь его самоуверенности и слепой вере в чудо. — Посмотрим, — поднялась с места, покидая покои. — Быстро взлетев ты так же быстро упадешь, Юнги. И это будет больно, поверь мне. Ночью не спалось. Юнги ворочался в чужих объятиях, а перед глазами только Матушка с ее словами. Права ли была Шихен? Может, это глупая надежда на светлое будущее должна была погубить его? Тэхен заерзал, чуть крепче сжимая его талию. Уснули около часа назад, когда закончили чтение одного из сборника стихов, что привез торговец в подарок. Принц особенно любил, когда они читали по ролям. Юнги замер, боясь нарушить столь сладостный чужой сон. Как мог отказаться от него? Столько месяцев ожидания, столько недель желанных поцелуев и объятий. Кощунство, что Юнги позволял себе сомневаться в их любви. Прижался ближе, выслушивал чужое сердцебиение, прикрывая глаза. Руки Тэхена плотнее сомкнулись, согревая его своим теплом. В течение нескольких дней все было тихо, матушка Шихен не покидала покои, ссылаясь на плохое самочувствие, а омеги молчаливо занимались работой. Даже Чимин не мешался под ногами, строя козни. Иногда переговаривал с Дженни, что мрачнее тучи ходила. У одной наложниц намечалась течка, о чем тут же была сообщено управляющей и принцу. Омега надеялась, что проведет ее в горячих руках принца, а на деле оказалась в лазарете, отпаиваемая множеством лекарств для смягчения состояния. Юнги надул губы, приходя к ней один раз. Девушка только поблагодарила его за мешочек с любимыми фруктами, а потом скрючилась на кровати. Юнги не завидовал ей. Радовало, что течки происходили лишь четыре раза в год, длились всего несколько дней, но боли от них столько, что Юнги вспоминал их с содроганием. В этот же раз должно быть легче, с Тэхеном под боком, да безусловной заботой альфы. Им не всегда нужен был узел для спокойствия, это облегчало ситуацию, но и лекарством не было. В данный период омега считалась наиболее плодовитой, а потому наложницы ждали этого дня с большим нетерпением. Знали, что император в меру своих возможностей одарит их своим присутствием. Тэхен же решил иначе, выделяя омегам в этот период несколько выходных, да личного лекаря. Матушка уже не спорила с ним, решив, что хорошие отношения с сыном ей важнее. Они долго говорили с Тэхеном, а принц не спешил делиться мыслями, только заверил, что все будет хорошо. Юнги не стал настаивать, верил ему. Сомнения изредка одолевали его голову, но взять под контроль мысли сложно. Юнги тяжко выдохнул, откидываясь на спинку стула. В библиотеке догорала последняя свеча. Сегодня он задержался, зачитываясь историей государства. Конечно, в первый год в Старом Дворце им объясняли, как все устроено, но с языком у них дела были плохи, а сейчас, находясь так близко к солнцу, Юнги вбирал в себя информацию, как губка. Любое знание будет полезно для него. — Главная наложница? — Хосок улыбнулся, присаживаясь напротив. Советник нечасто составлял ему компанию, все время находясь подле принца. Иногда выполнял роль посыльного, передавая записки и новости. — Я же просил называть меня Юнги, — лениво перевернул страницу, нехотя закрывая книгу. — Писем никаких? Феликс ответил лишь раз, а Дживон и того меньше. Юнги ждал от них весточек, но ситуация не благоприятная. Участились нападения мародеров на приграничные города, одна из таких групп осмелилась даже напасть на деревню под крылом третьего принца. Добраться стража до них не успела, те быстро испарились вместе с награбленным. И хоть Юнги не должен был вмешиваться в политику, но все равно допытывался у Тэхена о происходящем. — Нет, — Хосок цокнул языком, отворачивая взгляд. Явно что-то хотел сказать, судя по всему, плохое. — Что произошло? — не выдержал Юнги, прищурившись. — Ты же не просто так меня искал. — Третий принц покинул Поместье, — выдохнул советник, вытягивая губы. — В одной из дальних деревень снова грабежи, он поспешил вместе со своей личной охраной туда. Обещал вернуться к вечеру завтрашнего дня. Только завтра. Юнги погладил корешок книги. Не так он думал его встретит утро Дня Рождения. Надеялся, что проснется в любимых объятиях, да с несколькими сладкими поцелуями. Запах его портился молниеносно, скрыли ли масла его? — С ним все будет в порядке? — Конечно, Тэхен опытный боец, — улыбнулся Хосок, смущенно отводя взгляд, когда над их столом появилась худенькая фигурка управляющей. — Прошу меня извинить. Юнги махнул рукой, позволяя советнику быстро скрыться. От его взгляда не укрылись пунцовые щеки, да бегающий взгляд. Хотел взглянуть на Шухуа, но боялся. Все-таки она часть гарема, а потому любой мог расценивать это как преступление. Увидь Шихен их игры, то беды не миновать. В банях они были одни, Шухуа взяла за привычку рассказывать поздним вечером все сплетни гарема, что собрала за день, а Юнги делился своими наблюдениями. Из них вышел неплохой тандем, гарем процветал, жалоб не было. Вся работа выполнялась молниеносно, им удалось даже сшить несколько рубашек для солдат армии. Те горячо благодарили их, хоть и не встречаясь с омегами лично. Ходили слухи, что близилась война. Три месяца, даже чуть больше с тех пор, как его жизнь изменилась. В прошлом году он праздновал день рождение на кухне, получив лишь дополнительную порцию риса. Мало кто знал об этом празднике, да и нужды в нем не было. Теперь же Юнги морально готовился к подаркам, множеству поздравлений, да пожеланий. Казалось, он только пересек порог Императорского Дворца, а теперь в стенах Поместья Принца праздновал свой день рождения. Двадцать лет. Стар или все же молод? Юнги повернулся в зеркале, недовольно тыча пальцем в появившиеся щеки. Принцу они нравились, вечно намеревался поцеловать или укусить. Да и тело изменилось — появилось больше мягкости, кости так сильно не выпирали, даже на животе небольшой комочек. Седых волос, как бы не старался, не нашел. Неужели из-за возраста он правда не способен подарить Тэхену сына? Юнги качнул головой, садясь на кровать. Его ценность не определялась количеством детей, да возможностью зачатия и вынашивания. Раньше его не волновало это, а теперь все мысли занимало грядущее будущее. Только боялся он его до жути. Ответственности, что увеличивалась с каждым днем; поджидающих опасностей и испытаний. Сможет ли он спокойно столкнуться с ними? Юнги уснул, долго ворочаясь в собственной кровати. В голову приходили странные мысли, непонятные сны — будто он летел на спине дракона, извергающего пламя. И город горел, и только солнце ярко освещала столь бушующее пламя. Появился запах, столь любимых сосновых деревьев. И вместо горящего города Юнги видел бесконечный лес, Тэхена, что протягивал ему руку, да шепот любимого: — Просыпайся, моя любовь. Юнги зажмурился, нехотя разлепляя глаза. Расплывалось белым, Юнги моргнул раз, затем второй. Цветы, множество белых миниатюрных цветков, что прижаты к его лицу. Первые, что появлялись под самым настоящим снегом. Юнги сморгнул одну слезу, вторую, замечая рядом улыбчивого Тэхена. И бросился в объятия, крепко сжимая его, будто рассыпится в пыль. — С Днем Рождения, — шепнул Тэхен, слегка прикусывая его мочку уха. А Юнги слез сдержать не мог, не веря, что любимый рядом. С цветами, в его постели. Сжимал до боли, вдыхая сладостный аромат, что расцветал с каждой секундой. От их перемешанных запахов голова кружилась, в груди теплело. Отодвинулся, тут же утыкаясь лбом в чужую грудь. Слез остановить никак не мог, даже когда Тэхен бережно утирал их одну за другой. — Я люблю тебя, — Юнги утер покрасневший нос. А затем ударил его в плечо. — Хосок сказал, что раньше вечера не вернешься! Знаешь, как я расстроился? На это лишь поцелуй в нижнюю губу, слегка оттянул её, с причмокиванием отпуская. — Я спешил всю ночь, чтобы успеть к тебе, — зевнул. Только сейчас Юнги заметил темные круги под глазами, да заспанный взгляд. — Столько дел. — Нет, — буркнул Юнги, прижимая Тэхена к себе, укладывая на грудь, обратно в постель. Принц спорить не думал, обнимая его за талию. — Ты должен поспать. Как сможешь руководить всеми, когда не функционируешь? Тэхен кивнул, шепча сладкие поздравления ему в шею. И не заметил, как заснул. Правда, счастье недолгое. Юнги успел прочесть несколько страниц, как ладонь опустилась ему на живот, а нос настойчиво прижался к запаховой железе, щекоча его. — Слаще, — легкий поцелуй, Тэхен привстал, втягивая воздух. — Я просто счастлив, — Юнги щелкнул его по носу, счастливо улыбаясь. — И скоро течка. Тэхен кивнул, нехотя выбираясь из его объятий. Служанки, что привычно прибегали с утра пораньше наполнить ему бочку с водой, испуганно принялись кланяться, замечая принца. Благо, что тот одет, иначе Юнги глаза бы им выцарапал. Но лишь по одному его взгляду омеги все поняли, исчезая в мгновения ока. А Тэхен, негодяй, только смеялся. — Даже страшно стало, — Юнги моргнул раз, второй, смотря на Тэхена. А тот в момент стал серьезным, пытаясь спародировать его грозный взгляд. Но с треском провалился, засмеявшись. — Не знал, что ты способен на такое. — Ты многого обо мне не знаешь, — заключил Юнги, удобнее устраиваясь на кровати. Закричал, стоило мощным рукам поднять его. Зацепился за шею, недовольно надувая губы, только запах слаще становился от такой заботы, да теплоты. В воду отнес бережно, опускаясь рядом с ним. — Это хорошо, — подытожил Тэхен, намывая ему волосы. — Мне нравится узнавать о тебе больше. Как ты праздновал дома? Юнги улыбнулся, припоминая, как первым его поздравляла младшая сестренка. Приносила ему сладких фруктов, что нашла на рынке, а затем всегда дарила что-то вышитое собственноручно. Маленькая рукодельница. Затем братья, более лаконичные поздравления, но все такие же теплые. И наконец родители. А вечером они накрывали большой стол, обменивались новостями, смеялись и развлекались до самой поздней ночи. Тэхен осторожно утер его слезинку, тут же целуя под нижнее веко. — Ты скучаешь по ним. Не вопрос, но Юнги все равно кивнул. — Я даже не знаю, живы ли они до сих пор. Думают, что я мертв? — Юнги вздрогнул, припоминая как много забрали омег и сколько дошло до самого конца. Тэхен крепче обнял его, забирая всю печаль. Окутал мягким запахом, позволяя Юнги дать волю слезам. Баюкал его в объятиях, шепча похвалу в кожу. И для Юнги это мгновение ценнее всех подарков, что принц мог ему дать. Любовь, забота, тепло. Это не подделать, как бы не старались другие. Помогать друг другу с одеждой еще одна его любимая вещь. Нравилось завязывать ленты, поправлять алый костюм принца с золотыми драконами на рукавах. Прекрасный. В глазах Тэхена появилась какая-то настойчивость, острота, но быстро сменилась нежностью, стоило взгляду упасть на любимого. — Еще один подарок, — вытащил из кармана небольшую коробочку, позволяя открыть самому. Золотое кольцо и яркий алый камень посередине. Тонкая работа, долгая. Юнги нахмурился, примеряя его, идеально подходило. Помнил, как альфа часами работал над чем-то, не показывая результат трудов. — Ты сам это сделал, — Юнги улыбнулся, замечая застенчивое лицо принца. — Спасибо. Прикоснулся к чужой щеке, привстал на носочках, дотягиваясь до чужих губ. — Как и остальные, — Тэхен сглотнул, смущенно кивая в сторону постели. — Я немного потерял контроль над альфой, поэтому… На простынях лежало не менее двадцати коробочек, какие-то больше, некоторые меньше. Его глаза широко раскрылись, нетерпение сдержать не смог, тут же открывая одно за другим. Кольца, браслеты, цепочки на шею, даже булавку для волос. Тэхен точно собирался довести его до слез. А принц только посмеивался над ним, помогая закрепить застежку на шею, того, что подходило в тон наряду. Таким красивым Юнги себя давно не чувствовал. И любимым тоже. Слишком идеально, чтобы быть правдой. Юнги все боялся, что проснется слугой на кухне под столом. И все мечты лопнут, как пузыри. — Вечером в моих покоях тебя будет ждать небольшой пир, — поцеловал руку, давая обещание скорой встречи. — А пока проведи хорошо время. Несколько наложниц не постеснялись подарить ему парочку безделушек, поздравляя с юбилейной датой. Желали здоровья, счастья и прочих прелестей. Несмотря на просьбы Юнги, в обеденный час был подан хороший стол, на секунду Юнги даже почувствовал себя частью семьи. С Миен, да Шухуа под боком он шутил и смеялся с омегами, некоторые из них даже оказались приятными личностями. Чимин в этот день не появился, говоря о плохом самочувствии, но Дженни его поздравила, сквозь плотно сжатые губы желала счастья и долгих лет жизни. Даже Матушка Шихен появилась, осторожно стуча в его покои. Юнги как раз собирался на встречу с Тэхеном, выбирая наиболее подходящие серьги. Женщина и правда плохо выглядела, бледное лицо, слегка осунувшееся. Лекарь говорил о простуде, давал множество отваров и настоек для матери принца. — Небольшой презент, — протянула книгу, отвернувшись в сторону. На него даже не смотрела, но подарок принесла. Юнги улыбнулся, благодаря женщину за подарок, та кивнула, тут же выходя из его покоев. Что ж, начало перемирию положено. Юнги провел ладонью по корешку, после открывая первую страницу. Явно переведена с другого языка, про путешествия, с несколькими картами. Приятно. Поправил волосы, довольный отражением в зеркале. Кто бы мог подумать, что в этот день Юнги снова мог быть счастливым? Тэхен не соврал, стол и правда огромный. Все его любимые блюда, множество закусок и сладостей. Юнги широко улыбнулся, не стесняясь побежал к нему, присаживаясь на колени. Не хотелось далеко уходить. Может, дело в приближающейся течке. Уткнулся носом в его запаховую железу, наслаждаясь столь манящим ароматом. — Хорошо провел день? — поинтересовался Тэхен, щипая его за округлую щеку. Подносил ко рту то один десерт, то второй. Утирал крошки с нижней губы, а затем целовал. С Юнги нянчились, а омега и не против. Уж слишком приятная ласка. Принц улыбался, выслушивая о сегодняшнем дне, как несколько слуг смущенно приносили презенты, даже несколько омег-жен чиновников приходили к нему. Удивительно как много человек его знало и ценило. — Ты будущий супруг принца, — фыркнул Тэхен. — Конечно, они обязаны прийти к тебе на праздник. Юнги замер, поднося печенье ко рту. — Чего? — только и выдавил омега. Тэхен только улыбнулся, да по носу его щелкнул. — Это неизбежно произойдет, поверь мне, — и снова эта манящая улыбка на губах. — У меня есть план. — И делиться им не намерен? — кивок. Юнги тяжко выдохнул, качая головой. От Тэхена информации не добьешься, раз он не решил её раскрывать. У всех стен есть уши, а потому проще хранить все в себе. Тихонько переговаривались о делах, как в покои постучали. Юнги замер, смущенно посмотрев на принца. И настороженный взгляд Тэхена не пропустил. Приказ был дан четкий — не беспокоить без повода. Юнги поднялся с колен, слегка поправил ханбок, подходя к двери. Не пропустил терпкий аромат, будто специально усиленный. Явно ждали, что дверь откроет другой. Дженни опешила, приоткрывая губы. В руках тарелка, доверху наполненная сладостями. Одними из тех, что нравились Тэхену. Юнги прищурился, внимательно смотря на девушку. — Это специальное угощение от Матушки Шихен, — омега испуганно сглотнула, протягивая тарелку. — Просила передать его вам. Специально решила испортить его праздник? Подослала омегу, которую пророчила в будущие супруги, чтобы настроение ему испоганить? Юнги тяжко выдохнул, намереваясь послать и девушку, и матушку куда подальше, как за ним появился принц, осторожно забирая из чужих рук сладости. Девушка пыталась коснуться его пальцев, но Тэхен быстрее был, захлопывая перед ее носом дверь. А Юнги смотрел на эту тарелку со сладостями, как на злейшего врага. Хотелось выкинуть их куда подальше, провоняли всё мерзким запахом. Тэхен аккуратно положил их на столик, призывая Юнги вернуться в объятия. Нет. Не сейчас. Мин сел рядом, взглядом прожигая злосчастные конфеты. — Что-то не так? — Тэхен придержал его за подбородок, слегка оглаживая кожу. — Давай избавимся от них, — Юнги надул губы, ластясь в чужую руку. — Вдруг они отравлены? — Юнги, — улыбнулся Тэхен, слегка посмеиваясь. Взял одну из сладостей, поднося к носу. — Моя матушка сложный человек, знаю, но она не посмеет ничего с тобой сделать, пока я рядом. К тому же, в твой праздник. Открыл рот, намереваясь закинуть конфету, как Юнги выхватил ее, отправляя к себе. Тщательно пережевывал, кривясь от терпкого запаха, да сладостного вкуса. Прежде чем принц успел схватить другую, забрал всю тарелку, кладя к себе на колени. Еще одну, затем вторую. — Не хочешь поделиться? — Тэхен улыбнулся, утирая крошки с губ. — Нет, — прошептал Юнги, ладонью проводя по лицу. Как-то жарко стало. Слегка приоткрыл ханбок, только не помогло это. В ушах зашумело, Юнги прижал ладони к переносице, морщась от приступа тошноты. Слышал вопрос Тэхена, только ответить не мог. Перед глазами плясали белые блики, его резко развернули, заставляя посмотреть в глаза. Только вместо любимого — размытые очертания, которым и форму то придать нельзя. Тарелка выпала из рук, грохотом отзываясь в голове. И крики Тэхена не слышал, падая прямиком в его объятия. — Лекаря! Позовите лекаря! Темнота поглотила быстрее, чем кто-либо успел ответить на его зов.