Издательство «Альянс». Раменная по соседству

+++

Сакура

+++

Соревнования проходят не так плохо, как могла себе представить Сакура. Ей казалось, что все будут страшно позориться, потому что придумки Гая-сан всегда… весьма своеобразные. То, что Ино участвовала во всём не успокаивает, а скорее даже наоборот, Сакура ведь знает на что способна лучшая подруга. Но Сакуре действительно весело, так весело, как не было уже давно. Она хохочет, поглядывая на окружающих, которые тоже стараются, пусть и не всем нравится тут быть в первую очередь. Ну, не все, конечно, это она преувеличивает. Вон, Шикамару поспешил сразу же выбыть, лишь бы его никто не трогал и не заставлял участвовать. А Акеми и Канкуро вообще на втором туре, беге в мешках, зависли на старте, начав о чём-то ругаться. Сакура не очень поняла, что там случилось, но Кибу это почему-то привело в восторг. Если бы они с ним не были заняты тем, что пытались победить, Сакура бы даже расспросила что он такого знает, сплетник хренов. И всё равно они пришли вторыми. Сакура сдувает прилипшую на лицо чёлку и смотрит на довольных Генму-сан и Темари. Эти двое быстро нашли общий язык, легко разобравшись, как им нужно действовать сообща. Сакуре на Кибу жаловаться не приходится, конечно, да и не настолько она расстроилась, чтобы унывать. — Ладно, с Наруто мы теперь точно выиграем, — хохочет Киба, закидывая руку на шею друга. Сакура и сама рада Узумаки, пусть даже далеко не из-за его участия в соревнованиях. Ей, чего греха таить, приятно его внимание, хотя она и предпочла бы получать подобное от Саксе, которого тут даже нет. — Я постараюсь вам помочь, — Наруто улыбается как всегда — широко и светло. — Что там у вас дальше? Я слышал, что надо… катиться по склону за сыром? Сакура стонет, прижимая ладонь ко лбу. Состязание дурацкое, но запоминающееся. Она ищет глазами Тсунаде-шишо, которую не видела чуть ли не с начала дня. Наставница стоит рядом с Шизуне-сан, а за их спинами подобно горе возвышается Джирайя-сан. Вроде бы начальница не выглядит расстроенной или злой, что уже Сакуру успокаивает, хотя, судя по виду, она и не в лучшем расположении духа. Устала из-за суеты? Или всё ещё переживает по поводу слияния издательств? Надо будет с ней потом поговорить, но в более спокойной обстановке. Первым до катящегося сыра добирается Канкуро. Он гогочет, растягиваясь на траве, и охает, когда сверху на него наваливаются Киба и Наруто. Сакура смотрит на эту картину маслом и качает головой: все парни в душе дети. Кроме, разве что, Саске. Сакура остро жалеет, что не взяла с собой телефон, но его бы наверняка раздавили в такой толкучке. Ей хочется написать Саске и спросить, точно ли он не хочет присоединиться, но Учиха наверняка откажет. Он вообще ей постоянно отказывает, и с этим ничего, кажется, не поделать. Во время следующего перерыва, когда она отходит попить воды, к ней присоединяется Канкуро. Не отрываясь от бутылки, Сакура приподнимает бровь, оглядывая крепко сбитого парня с ног до головы. — Водички? — предлагает Сакура, указывая на другие бутылки, рядком выставленные на столе. — Спасибо, — Канкуро берёт одну сам, ухмыляется и делает несколько жадных глотков. Сакура невольно следит за тем, как дёргается его кадык и отворачивается. — Что там у нас дальше, не напомнишь? — На сегодня вроде всё, ну, ещё фуршет. А что, ты не устал? — Что ты, у меня очень много сил. Всегда. Канкуро флиртует. Вот бы с ней так Саске флиртовал, ну что ему, так сложно? Она же красивая, Сакура это точно знает! Не как Ино, конечно, но всё равно. — Петух распушил перья и закукарекал! — доносится до Сакуры ядовитый голос. Девушка с золотисто-русыми волосами ей плохо знакома, хотя с ней она уже пересекалась на общем брифинге и когда заскочила к Наруто посмотреть на котёнка, а вот Икимоно Акеми, стоящую рядом с Ритсуми, Сакура знает чуть лучше, потому что это внучка бывшего генерального директора и главного акционера Данзо-сама. — Пигалица… — Там требуется помощь, чтобы палатки поставить, а у тебя как раз много сил, — елейным голоском выдаёт Накику. — Так фуршет же. — Жрать дадут когда отработаешь, — фыркает Акеми, увлечённо глядя в экран смартфона. Сакура усмехается, но даже рада тому, что Канкуро кто-то отвлёк от её персоны, потому что он вообще не в её вкусе. В её вкусе вот… Саске. Сакура моргает и даже глаза трёт: ей привиделось? Он же говорил, что не собирается приходить. Но Саске тут — стоит у столика с закусками, весь одет с иголочки, а она потная, в спортивном костюме, растрёпанная и без косметики. Ужас, лучше бы он всё-таки не приходил! Почему она раньше не подумала о том, что будет смотреться совсем невыгодно? Сакура наскоро пытается пригладить непослушно торчащие пряди, но к ней уже подходит Киба и тянется всё растрепать заново. — Эй, напарница, ты знаешь как нам повезло? — Даже не представляю! — шипит Сакура, пытаясь разглядеть Саске над плечом Инузуки. — Оказывается, было ещё четвёртое испытание, только то ли забыли, то ли не подвезли батуты. — Ба… зачем? — всё же переводит взгляд на Кибу Сакура. — Затем, чтобы играть в волейбол. — Что? — Волейбол на батутах, — ржёт Киба. — Нет, ты прикинь! Воистину, фантазия юности этих двух безгранична! И антидепрессанты! Батуты и антидепрессанты? Ладно, у Кибы тоже то ещё богатое воображение и своеобразное чувство юмора. Ничем не хуже, чем у Гая-сан, Рока и Ино. Вполне возможно, что он так пошутил, потому что Ино ничего ей ни о каких батутах не говорила. Впрочем, интересны Сакуре сейчас далеко не соревнования. Она поспешно что-то говорит, даже не вслушиваясь в собственные слова, и убегает в раздевалку, как только Гай-сан провозглашает в микрофон, что у них есть полчаса до объявления результатов. Сакура принимает душ и натягивает на себя тот симпатичный светло-зелёный сарафан с цветами, который присмотрела как раз на такую погоду. Наспех влезает в босоножки на низкой платформе, ведёт по губам блеском и слегка мажет тушью светлые ресницы, чтобы смотрелись пушистей и выразительней. И едва готовится выпорхнуть на улицу, все остальные девушки, конечно же, решают вломиться одновременно. Сакура нетерпеливо ждёт, когда дверной проём освободится, а, вылетая, спешит так, что в итоге запинается и чуть не падает на широкую, твёрдую грудь. — Ой, Сакура-чан, осторожнее! Она поднимает взгляд и против воли вдыхает запах Наруто полной грудью. Узумаки ещё не успел переодеться, так что она чувствует слабый оттенок свежего дезодоранта, пота и чего-то такого, мужского, что она не может внятно описать. Это, к её удивлению, не неприятная смесь, а очень даже наоборот. Интересно, если Саске бы участвовал с ними, от него пахло бы как-то также? Ужасно возбуждающе! Сакура приходит в себя и резко отстраняется, чувствуя, как у неё горит лицо. Вот уж нелепая ситуация! Наруто, конечно, милый, и всё такое, но с каких пор он начал ей казаться… а ведь он объективно неплохо сложен, особенно для обычного парня, работающего в ресторанчике! Сакура уже и мускулы разглядела на руках и ногах, и даже кубики пресса на животе, когда у него на том холме задралась футболка. Чоджи, вон, тоже работает в одном из семейных ресторанов, но у него фигура как раз совершенно противоположная Наруто — так он любит покушать. — Я помогал там палатки ставить… Сакура-чан, всё в порядке, ты не ушиблась? — А? Что? Нет, нет, всё в порядке, да. Она бормочет извинения и спешит пройти к фуршетному столу, где видела Саске, и где его уже нет. Там зато стоит недовольная Ино, и Сакуре кажется, что это из-за того, что что-то пошло не так в вопросах организации, но нет, та вертит в руках пустую тарелочку из-под чего-то и так зыркает на саму Сакуру, словно та в чём-то виновата. — Сожрал все помидоры черри, — жалуется Ино. — Кто? — Кто кто, твой эмо бой. — Ну… он очень любит помидоры, и много ест их, когда нервничает из-за новых глав. — Ага, а он в курсе, что он тут не один, и вообще-то даже не участвовал ни в чём, чтобы объедать спортсменов? Сакура только неловко пожимает плечами и спрашивает, если Ино знает, куда Саске делся после того, как съел весь запас помидорок. Вообще-то Ино тоже не участвовала, но об этом опасно говорить вслух — она ведь явно не только из-за отсутствия черри расстроилась. — Ты собираешься тут ночевать? — кричит ей вслед Ино. — Палатки-то поставили, но на всех всё равно не хватит. — Я не знаю, Свинина! — Вряд ли, потому что Саске-то точно не останется. Хотя, кто бы её пустил к нему в палатку? Всё-таки, у них тут рабочее мероприятие, а не дружеская поездка в лагерь. — Ну смотри, хотя бы предупреди через полчаса, а то я к себе возьму Тему-чан! Это они с Сабаку так быстро сдружились? Обидненько, хотя Сакура знает, что у Ино, конечно, она всегда будет на первом месте. К тому же от хитрюги Яманака стоит ожидать и того, что она залезет посреди ночи в чью-нибудь ещё палатку, например, Генмы-сан, которого пытается соблазнить чуть ли не с тех самых пор, как начала практиковаться в издательстве. А это уже третий год пошёл. Периодически Ино переключается на кого-то ещё, — как на Саске, например, — но быстро остывает, потому что ровесники её, по её же словам, совершенно не интересуют. На Шикамару и Чоджи, говорит, с детства насмотрелась, а Шикамару ещё и гением считается. Саске Сакура так и не находит, присаживается на импровизированную трибуну — на самом деле просто застеленную березентом траву на холме — и ждёт, когда будут объявлять результаты. Тянется к сумочке, достаёт телефон, и с сожалением отмечает, что даже Наруто ей сегодня ничего не скинул. И садится он не рядом с ней, а рядом с Шикамару и Кибой, втягивая их в разговор. К Сакуре в итоге подсаживаются Моеги и ещё одна девушка из типографии, а подопечные Джирайи-сан кучкуются всем скопом отдельным островком, хотя, по идее, все должны вроде как смешиваться и больше общаться друг с другом. Пока у Сакуры даже нет желания проявлять инициативу, честно говоря. Она кидает ещё один взгляд на смеющегося над чем-то Наруто и скидывает ему коротенькое сообщение с вопросом, если он останется ночевать здесь, раз уж теперь вроде как участник и имеет на это право. Наруто не отвечает. Возможно, оставил телефон в раздевалке.

+++

Тсунаде

+++

Затея с тем, чтобы ставить палатки и спать на месте Тсунаде нравится ещё меньше, чем весь этот сыр-бор, затеянный Гаем. Точнее, Данзо-сама, но не винить же главного акционера в том, что он просто попросил подготовить событие, направленное на объединение будущих коллег? Точнее, уже действующих, но которые всё равно по привычке жмутся друг к другу. Взрослые уже люди, а… впрочем, она тоже уже давно взрослый человек, а позволила себе напиться и закончить ночь с Джирайей. Позорище, ещё и домой его притащила. Точнее, это он её туда притащил, но это детали. А ведь сегодня тоже будет и алкоголь в том числе, потому что фуршет, мать его, хотя закупался сакэ не Гай, даже не Рок, — особенно не он, — не Ино, а Какаши и Генма. Вот почему она и это тоже не проконтролировала? Ах да, потому что все выходные думала о своём позорном позоре. На следующей неделе у неё уже не будет времени о нём думать, да и сегодня некогда, потому что уже скоро объявлять результаты, а потом ходить и общаться со старыми и новыми подчинёнными, показывая, что она хорошая начальница. — Тсунаде-сама, — Сай, как всегда, выглядит безэмоциональным. Он у них работает два месяца, но Тсунаде его плохо знает, потому что основное собеседование с иллюстратором проводил Чиву, как начальник дизайнерского отдела. Парень странный, но вроде как его иллюстрации имеют успех, несмотря на некую абстрактность. А может, и благодаря ей. — Можно мне ночевать с Кику-онэ-сан? Если бы у неё сейчас был стакан в руках, он бы выпал, но художник, видимо, ничего не находит необычного в собственном вопросе, заданном с индифферентным лицом. — Это ещё зачем? — Только этого ей не хватало! Тсунаде украдкой оглядывает остальную толпу народа: вдруг у кого-то ещё возникнет прекрасная мысль, что переспать с кем-то на корпоративе — это очень удачная идея. Джирайя, что ли, козёл, уже что-то в головы им вложил? — Нет, мы придерживаемся строгого рабочего кодекса… Тсунаде внезапно сама себя обрывает. Какой, чёрт возьми, строгий рабочий кодекс, когда она сама первая и нарушила его? Никто, конечно, не знает, — если только этот болван Джирайя что-то не ляпнул, но она надеется, что хоть какие-то мозги у него есть, — да и если отношения не мешают рабочему процессу, ей, в принципе, всё равно, но… — Саске выгнал меня из палатки Наруто, — продолжает Сай таким тоном, словно готовится выкатить ей сейчас целый список аргументов почему он при этом должен залезть в палатку к девушке из другой компании. Тьфу ты, уже их компании. Тсунаде тяжело вздыхает. — Это не значит, что вы можете заниматься чем-то подобным на корпоративе, — строго говорит Тсунаде, прикидывая, стоит ли и с остальным молодняком поговорить. Ну вряд ли же? Взрослые люди, взрослые люди… — Каким? — Сай склоняет голову набок и глядит с искренним недоумением. — Таким, — которым она сама занялась с Джирайей… ох, ей стоит прекратить об этом думать! — Сай, ты взрослый парень, сколько тебе там? — Двадцать три. — Ну вот, ты же понимаешь, о чём я. И пожалуйста, передай остальным, что я не приемлю, если кто-то ночью будет отвлекать остальных. У нас серьёзное издательство, а не… произведения Джирайи-сан! — всё-таки не сдерживается она. — Да, сегодня праздник, но это совершенно не значит, что можно идти вразнос, по крайней мере на территории базы. Я ясно выразилась? Сай моргает несколько раз и она тоже, не уверенная, что молодой человек её понял. Все артисты немного странные, но этот прямо много, хотя Наруто и натаскивает своего соседа как может. Тсунаде хлопает парня по плечу, и решает, что он всё-таки понял и передаст её слова остальным. Наверное. Сама Тсунаде торопится найти Шизуне и уже выступить, объявив, что победила дружба — мир, жвачка — и что можно приступать к еде, потому что после физических усилий все голодные. Кто-то из приглашённых авторов, вон, даже не дождался приглашения, хотя они-то не участвовали, кроме Канкуро, заменившего одного из травмированных. С этим бы тоже надо осторожней — Тсунаде уже заметила, что там Джирайя номер два, который всё пытается к кому-то подкатить. В том числе к внучке Данзо-сама. Хорошо, что Данзо-сама собирается отчаливать сразу после объявления, которое уже стоит озвучить. Тсунаде вздыхает и переводит взгляд на Гая, который как раз выходит с листом и самой широкой улыбкой, которую только можно натянуть на лицо. Если бы она не знала его лучше, то решила бы, что это он неискренне, но нет, Майто действительно всем доволен и перманентно счастлив. Тсунаде с Джирайей тоже подходят, слушая, как Гай начинает с хвалебной речи участникам, выражая искреннюю надежду, что все получили удовольствие от сегодняшнего дня. Поговорить Гай вообще любит, поэтому до объявления результатов дело доходит вообще не сразу. И совсем неудивительным оказывается итог: победила дружба, все молодцы. Тсунаде не выдерживает и всё-таки закатывает глаза, на что Джирайя тихо усмехается. С каких пор его усмешка начала посылать по её спине волну мурашек? Ей же, мать её, не пятнадцать лет и даже не двадцать пять! — А завтра все желающие смогут принять участие в волейболе на батуте! — воодушевлённо заканчивает Гай, на что Киба издает ликующее «я же говорил». Тсунаде пытается представить себе как будет выглядеть эта игра, но решает, что только этим не хватало голову забивать. Лишь бы никто серьезно не ушибся, но Гай вроде как тщательно за всем следит. Больше всего Тсунаде хочется уже вернуться домой, достать из холодильника холодное пиво или откупорить бутылку вина и улечься на диван, включив какой-нибудь слезливый сериальчик, под который она, напившись, и заснёт. Вместо этого она вынуждена оставаться со всеми, потому что… да фиг его уже даже знает почему. Может, потому что проводить ещё одну одинокую ночь у неё никакого желания нет. — Ты собираешься остаться? — слышит она вопрос Данзо-сама, адресованный его внучке. Акеми стоит перед бывшим директором и его супругой, крутит в руках телефон и делает вид, что не замечает маячащего за ее спиной Канкуро. Нет, он действительно похож на Джирайю — самодовольная ухмылочка у них одна и та же. — Да, со всеми. Я загляну к вам на следующих выходных, — рыжая улыбается, быстро целует обоих и уходит, всё так же делая вид, что не видит парня. Зато его видит Данзо-сама, провожает крайне недовольным взглядом, который потом переводит и на Тсунаде, пускай порядком потеплевший. — Неплохо вышло, — скупо хвалит он. — Это было забавно. — Но гонка за сыром, наверное, была лишней, — отмечает Мэйко-сан и сдержанно улыбается. — Хотя мне понравилось. — Я рада, что вы остались довольны, — Тсунаде улыбается в ответ, радуясь тому, что сама в этом позоре участвовать не стала. Ей и так хватает позора в жизни, который теперь не закончится никогда, потому что Джирайя не даст ей покоя. Она же видит, как он на неё смотрит, козёл великовозрастный, и бесится ещё и из-за того, что почему-то её это трогает. Настолько, что она выпивает на фуршете три фужера шампанского. Один плюс у этого точно есть: ей становится плевать даже на то, что Ли каким-то образом умудрился добраться до алкоголя. Только на Джирайю ей не плевать. Он сам к ней подходит, воспользовавшись тем, что она в какой-то момент остаётся одна. Сакуру уводит Ино, Шизуне проводит время с Чиву, Куренай и кем-то ещё. Гай что-то пытается сделать со своим протеже, Тсунаде не вслушивалась в его объяснения, потому что заметила направляющегося к ней Джирайю. — Мне кажется, тебе хватит, — усмехается он, отбирая у неё четвёртый фужер. Тсунаде смотрит на него мрачным взглядом, который, видимо, заставляет Джирайю почувствовать себя не в своей тарелке. — Что? — Пошли, — резко бросает Тсунаде, решив, что ей действительно на всё наплевать. Она слышит шаги Джирайи за спиной; уводит его подальше от поляны, на которой разбиты палатки — вглубь леса. Уходят они ровно настолько, чтобы их точно не было видно и слышно, но не чтобы потеряться. Не хватало ещё потом ждать, когда же их найдут. У неё тут помимо старых, проверенных сотрудников ещё и новые, нужно не забывать о репутации. Это перед Джирайей можно ничего не стесняться, потому что он знает её с детства, и они переспали на днях. Тсунаде ловит его за ворот футболки и притягивает к себе, даже не удивляясь, что он подхватывает её под ягодицы и с готовностью прижимает к стволу ближайшего дерева. Если бы она не была уверена, что для своего возраста он находится в отличной физической форме, то засомневалась бы, сумеет ли он её удержать. Но она уверена и не сомневается. Тсунаде целует его в губы, жадно покусывая их и скользя по ним языком, отбрасывая вообще любые сомнения и переживания. Она не девочка, ей понравился секс с ним, здесь их никто не найдёт, так что она может себе это позволить ещё раз. Алкоголь придает ей смелости, но не туманит голову, поэтому своё решение она считает полностью сознательным. — Завтра опять будешь от меня бегать? — отрываясь от её губ, интересуется Джирайя и опускает Тсунаде на землю, чтобы тут же развернуть к себе спиной. Он задирает её футболку и лифчик, спешно опускает спортивные штаны вместе с трусиками и тут же толкается в неё пальцами. Тсунаде довольно мычит, почти обнимая толстый ствол, и покачивает бедрами. — Так и будешь молчать? — Нет, — кое-как выдавливает она из себя непонятно на который из вопросов. Ей не говорить хочется, а стонать и рычать от мерных толчков, которыми Джирайя не спешит её порадовать. — Если ты не разочаруешь, старый придурок. Давай уже член, а то решу, что у тебя полшестого. Джирайя смеётся, стараясь делать это не слишком громко. Тсунаде слышит шорох ткани, прогибается в пояснице и блаженно жмурится, когда чувствует, как он входит резко и до самого упора. Знала бы, что трахаться с Джирайей будет так приятно, так, может, начала бы пораньше. Ей нравится его хватка на своей талии, она даже с удовольствием елозит и подставляется под прикосновения его второй руки, которой он начинает бесстыдно шарить по её телу. Джирайе всегда нравилась её пышная грудь, так с чего бы ему отказывать себе в удовольствии её помять и потискать? Тсунаде на это только поощрительно стонет, откидывая голову, и теснее сжимает его внутренними мышцами. В голову приходит мысль, что неплохо бы впечатлить его куда больше всех тех молоденьких девиц, которые пачками ложатся к нему в постель. Об этом она подумает потом. Тсунаде обо всём подумает потом, а пока она думает только о губах Джирайи, прижатых к чувствительному местечку у неё за ухом, о его пальцах у себя между ног и твёрдом толстом члене внутри. Она бы даже кончила с громким вскриком, если бы он вовремя не зажал ей рот ладонью, перепачканной её же влагой. — Если ты кому-то скажешь о том, чем мы занимаемся… — начинает Тсунаде через несколько долгих минут и пихает его локтем. Им нужно поскорее привести себя в порядок, пока кто-то их не увидел. — Сексом? Это называется секс, Тсу, — гадко хихикает Джирайя, не реагируя на её недовольное выражение лица. Он стягивает с себя презерватив, явно думает куда-то выкинуть, но под взглядом Тсунаде понятливо прячет в карман. Пусть несёт до мусорного бака, а не загрязняет природу, ещё и на территории заповедника Нара. — Короче, только попробуй кому-то вякнуть, и у тебя больше никогда не будет секса. — С тобой? — В том числе. Самодовольную улыбку ей тут же хочется стереть с его лица кулаком, но Тсунаде напоминает себе, что ей не пятнадцать. Ей пятьдесят с хвостиком, и она затеяла какую-то идиотскую интрижку, будто бы ей не хватает впечатлений в жизни.

+++

Темари

+++

Темари никогда не была большой любительницей отдыха на природе. Ей нравится проводить время в парке или на пляже, но оставаться с ночёвкой прежде желания не возникало. Она бы и сейчас отправилась домой, если бы те же Гаара или Мацури изъявили желание уйти, а так бросать остальных ей не хочется. Поэтому Темари заселяется в палатку со своим самым младшим братом и долго слушает пререкания Канкуро и Акеми, потому что последняя неожиданно осталась без своего места с Накику. Сай очень грустно попросился ночевать с «онээ-сан», и Кику, долго матерясь и вздыхая, что у них с Ако палатка маленькая и вообще, всё-таки пустила его к себе. Акеми это не сказать, что понравилось, но с закидонами художника она уже знакома, он же их сосед, поэтому пошла проситься сначала третьей к Мацури и Юкате, потом к Темари с Гаарой, а потом её перехватил Канкуро. То ли решил побесить, то ли испугался, что так она дойдёт до Коджи с Руиджи, и тогда уже Руиджи придётся искать себе новое спальное место, потому что его кузен с радостью уступит место двоюродного брата Акеми. Их грызня, в которой нет ничего нового, Темари утомляет уже через четверть часа. Гаару из виду она в какой-то момент теряет, — Наруто вполне мог привлечь его помогать угомонить напившегося Рока, с которым Гаара успел немного познакомиться, — влезать в разговор Мацури и Юкаты она не собирается, а сидеть рядом с Шино и Саем, у которых тоже завязывается неожиданно бодрый диалог, она не хочет. Темари вдруг понимает, что не видит Накику и решает её поискать. С этой бы сталось по-тихому улизнуть, странно только, что без Акеми. Темари откалывается от группы и неторопливо прогуливается по полянке. Задумчиво оглядывает местность вокруг, крутя в руках веер, который зачем-то притащила с собой. Вееров у неё целая коллекция, хотя толку от них нет: что дома, что на работе стоят кондиционеры. Ей просто они нравятся, вот она и собирает коллекцию, время от времени доставая один какой-нибудь и кидая в сумочку. Темари доходит до высоких деревьев, решает пройтись немного вглубь подлеска. Ино говорила, что буквально в нескольких минутах от полянки есть то ли речушка, то ли водопадик. Темари уверена даже, что слышит шум воды и поэтому идёт на звук. Но охает и отшатывается, пугаясь внезапно отделившейся от одного из толстых стволов тени. В голову разом приходят те ужасы, которые Шикамару описывал в последней присланной главе, но Темари быстро берёт себя в руки и сбрасывает наваждение, различая в темноте знакомые черты лица. — Мендоксе, женщина, чего ты тут бродишь? — недовольно хмурится Шикамару. По крайней мере, ей кажется, что он недовольно хмурится. В наклёвывающихся сумерках толком не понять. — Решила потеряться и сгинуть, съеденная комарами? — Меня пока ни один не укусил. — Потому что мы обработали территорию и повесили спирали вокруг поляны. Только сейчас Темари вспоминает, что Шино действительно ходил вокруг палаток с этими самыми спиралями, как с кадилом, но не придала этому никакого значения. — Так чего тебя в лес потянуло? — повторяет вопрос Шикамару. — Просто хотела прогуляться перед сном. — Одна? Взяла бы с собой Ино, она бы хоть дорогу обратно показала. — Мне не нужна компания. — Это лес, а ты тут впервые. Наша база отдыха славится тем, что здесь почти ничего не тронуто человеком. Ещё бы на оленей наткнулась, ору бы было… — Они тут действительно есть? — Если не покажу, не поверишь? — усмехается парень. — Почему меня должны испугать олени? — задаёт свой вопрос Темари. Шикамару некоторое время молчит, потом протяжно вздыхает, отворачивается и машет рукой, приглашая следовать за собой. Темари сомневается буквально пару секунд: её всё ещё бесит его поведение, но посмотреть на оленей она хочет. В Конохе есть парки, но там водятся только мелкие зверьки вроде белок, а за пределы города она почти и не выезжает — некогда и не с кем. Сабаку сами вообще не из Конохи, а Суны, куда более бедного провинциального городка, но после случившегося с их родителями они переехали. Мать умерла родами, выстрадав Гаару, и их отец после смерти любимой жены съехал с катушек. Он даже попытался задушить младенца практически сразу, как забрал его домой из больницы, и в итоге закончил в психушке, где содержится и по сей день. Темари, Канкуро и Гаара предпочитают не вспоминать, что у них вообще есть отец. Хотя все они тогда были слишком маленькими, чтобы понимать что произошло. Им ужасно повезло, что окончили они не в детдоме, а сначала у дальней родственницы — старушки Чиё и её брата Эбизо, а после их смерти у Джирайи, который стал их опекуном. Каким бы извращенцем и бабским угодником он ни казался, уж Темари-то знает, что Джирайя-сан — широкой души человек, каких редко можно встретить. Они ему, по сути, никто, а он их принял как собственных детей, увёз подальше от незавидного прошлого и устроил к себе, попутно ещё и воспитав. Об отце никто из них никогда не говорит, особенно при Джирайе, который сразу мрачнеет, ведь он привык переживать за своих подопечных. Чиё-баа их как-то воспитывала, но у старушки тот ещё мерзопакостный характер был. Зато её внук из бюро «Акацки» помог Джирайе быстро и без проблем оформить все необходимые документы, чтобы забрать детей себе. Темари прикрывает глаза, выкидывая из головы ненужные сейчас и неприятные мысли из головы и сосредотачивается на тёмном силуэте Шикамару, который ведёт её за собой, тщательно передвигая ноги так, чтобы создавать меньше шума. — Хотя, знаете, что? Олени меня пугают исклю… Темари говорит тихо, но Шикамару всё равно шикает на неё и прижимает палец к губам, намекая, что стоит заткнуться. Темари почему-то залипает на его тонкие губы, может, потому, что на них формируется какая-то особенная таинственная усмешка. Шикамару как раз этим же самым пальцем манит её поближе и кивает головой куда-то влево. Там, вдалеке, за широким дубом наполовину скрыто не иначе как царственное животное. У него даже рога необычные: с золотистым, почти светящимся, оттенком и витые. Темари никогда таких не видела, даже на фотографиях. — Это олени Нара, — шёпот Шикамару пробирает её до самых костей, потому что он наклоняется к её уху, щекоча тёплым дыханием шею. — Моя семья вывела редкую породу, мы скрещивали их веками, а заповедник существует… Он говорит что-то ещё, но Темари не может сосредоточиться на целых фразах, улавливая только отдельные слова и признавая, что из Шикамару вышел бы и прекрасный актёр озвучки для его собственных триллеров. — А растёртые в порошок… эй, женщина, ты слушаешь? Я перед кем распинаюсь? Шикамару повышает голос, и животное, напуганное неожиданным звуком, скрывается в чаще. — Мендоксе, они ко мне привыкли, но, видимо, почуяли тебя. Ай, ладно. — Мы не переходили на ты. — Чего? — Почему вы мне тыкаете? Мы не настолько хорошо знакомы, — Темари поворачивается и понимает, что для их поверхностного знакомства дистанция между ними тоже слишком уж интимная. — Ты такая запарная, ты в курсе? — А вы — ленивый и безответственный хам! Темари отступает на шаг и не понимает, что ей вообще могло в нём… понравиться? Точно нет, помутнение рассудка. — И когда это я хамил? — Шикамару складывает руки на груди и прислоняется к стволу дерева. — По-моему это вы, женщины, ведёте себя как неотёсанные хабалки большую часть времени, хотя вынужден признать, что конкретно вы, — он прямо подчёркивает тоном это «вы» — немного выбиваетесь из общей толпы. Немного. А на самом деле… — Лучше заткнитесь, — советует Темари, у которой терпение уже на опасно низкой отметке. Она профессионал, но это не значит, что не может его тем же веером отхлестать. Который уже почти что треснул в её руке, потому что она вообще о нём забыла и сжала так сильно, как могла, чтобы не опустить на эту ананасовую башку. — Спасибо за оленя, он был красивый, в отличие от лося. Темари резко разворачивается и, специально производя как можно больше шума, словно тут ещё медведи могут водиться, кидается обратно к нормальным людям. — Лагерь в другой стороне, — звучит за спиной насмешливый голос. — Я же предупреждал, что не стоит здесь бродить в одиночку. Темари только ускоряет шаг, поворачивая налево. Краем глаза она следит за увязавшимся за ней Шикамару — понятное дело, и он, и она знают, что он ненавязчивой тенью ведёт её обратно, но её уже даже это не погружает в стыд, настолько она зла и хочет найти кого-то знакомого. Желательно, Гаару. Вместо этого Темари натыкается на Накику, которую как раз якобы ушла искать, прежде чем из-за Нара из её головы не вылетели все внятные мысли, чтоб его. — Вы чем тут занимаетесь? — с подозрением осведомляется Темари, замечая, что Накику всё ещё в спортивном костюмчике, только мокром. И её волнистые длинные волосы тоже влажные, даже не собраны в обычную высокую причёску. А за её спиной этот светловолосый фотограф, Суйгетсу, который живёт в том же доме и вроде как иллюстрирует журнал, где печатается Шикамару. — Я купаюсь, — тянет Накику, — а что, незаметно? Тут рядом холодное, но неплохое озерцо с водопадом. Знала бы, купальник взяла бы. — На самом деле мне нужна фотка трупа для книжки твоего этого, — лыбится Суйгетсу, чья одежда тоже не сказать, что сухая. — Пришлось попросить Кику подсобить моделью. — Он не мой, — говорит Темари. Как будто это самое важное вообще. — Как не твой? Сакура сказала, что тебе его сдали. — Что ты за чушь несёшь? — возмущается тем временем Накику. — Я похожа на вздутого утопленника? — Конечно нет, на русалку, — хохочет фотограф. — Я и говорю, что в этих триллерах всё уныло, не хватает мистики или фэнтези! — Заткнись, Суй, — вздыхает Накику и хватает Темари под локоть. — Пошли обратно, короче, пока он ещё что-нибудь не придумал. — А я тут такое видел! — кричит парень им вдогонку. — И даже сфоткал! На целый скандал тянет! — Нам неинтересно! — бросает Накику, ускоряя шаг. Только вот у Накику тоже топографический кретинизм. Поэтому по лесу, где-то потеряв Шикамару и запутавшись в трёх соснах, они блуждают примерно двадцать минут, пока сумерки не сменяются непроглядной тьмой. Находят их в итоге Сай и Ямато-сан — заведующий типографией. Оба фонариками светят на свои лица, и Темари вздрагивает, опять вспоминая те строчки из триллера Шикамару, по которым успела пробежаться глазами. Определённо, в следующий раз она одна в этот лес не сунется. И вообще больше на эту базу не поедет.