Don't let me go

"Чем она занята?" - нежданная и простая мысль вторглась в сознание Соласа, поставив под угрозу его неспешное чаепитие. "Я мог бы поговорить с ней о Якоре. Возможно, у нее много вопросов," - подумал он, возвращая нетронутую чашку на блюдце. Сплетя пальцы, он глубоко вдохнул теплый влажный воздух, надеясь, что интерес быстро исчезнет. Но это не помогло. Как и в прошлый раз. Десять минут назад. Их поцелуй в Тени так неожиданно стер долго выстраиваемые границы, что потянул за собой в бездну все то, что он старался выстроить только для себя. С тех пор образ Лавеллан все чаще вторгался в его мысли без предупреждения. И чем сильнее он пытался изгнать ее из сознания, тем глубже и прочней она там устраивалась. В Скайхолде он часто видел ее, слышал ее голос, отвечал на ее вопросы о Тени и своих путешествиях. Каждый новый вопрос вызывал у него все более сильную привязанность, но разум твердил ему, что это ошибка. Привязанность и интерес не входили в его планы. Поэтому Солас осторожно принял приглашение Лавеллан отправиться вместе с ней на Штормовой Берег. Он разрывался между желанием помочь ей, быть рядом и необходимостью подавить свои чувства любой ценой. Солас был уверен, что обстановка на Штормовом берегу поможет ему собраться с мыслями. Солас не ошибся только в нескольких вещах: его помощь была необходима, и они действительно стали отдаляться. Но во всем остальном его теории рассыпались в прах. Каждый день он видел ее, следовал за ней, но чаще всего они проводили вылазки в молчании. Когда ты насквозь промок и продрог трудно вести беседы. По прибытии в лагерь он замечал, как Лавеллан быстро уходила к себе. И если поначалу его это устраивало и возвращало самообладание, то спустя неделю это стало проблемой. Ему вдруг стало не хватать ее вопросов и присутствия рядом, даже мимолетных встреч, когда она просто проходила через его кабинет в башню. Однажды утром Солас с горечью осознал, что его первая мысль была не о том, что он нашел в Тени, а о том, что начинается еще один день, когда он снова будет смотреть ей вслед, не видя ее лица, а потом они разойдутся, обменявшись парой усталых фраз. Тогда он решил, что при первой возможности поговорит с ней первым, спросит о ее клане и семье, которую ей пришлось оставить. Влюблена ли она в кого-нибудь?.. Эта мысль вызвала в нем отголоски колкой ревности. Еще одно чувство, давно спящее, проснулось в нем с удивительной ясностью. Он не имел на него права по отношению к Лавеллан, и сознание нашептывало ему, что ему будет проще забыть свои чувства, если ее сердце принадлежит другому. Несмотря на сомнения, он был уверен, что ему следует поговорить с ней, потому что скучал по ней. Но во время привала Солас заговорил с Варриком о Зове камня и похвалил мастерство Кассандры. Он сожалел об этом, но убедил себя, что так будет лучше. Теперь, когда мысль о том, что их разделяет всего несколько метров, становилась все более навязчивой, он запретил себе об этом думать. Ему нужно было довольствоваться тем, что дела Инквизиции шли хорошо, у него был доступ ко всем необходимым ресурсам, он изучал мир и все больше убеждался в необходимости вернуть сферу и исправить свои ошибки. Его окружал покой и тепло палатки, умиротворяющий звук дождя, огонь, отбрасывающий танцующие тени на стол, книги и записи по исследованиям Бреши. Что же может быть лучше? Но сколько бы Солас ни пытался обмануть себя и подавить мысли о Лавеллан, она снова и снова одерживала верх. Так и сейчас, он отвлекся от ритуала погружения в Тень, чтобы вспомнить о ней. Его разум быстро восстановил недавний момент в Скайхолде, когда Лавеллан попросила его отправиться с ней на Штормовой Берег. Ее легкий шаг, звенящая пряжка ремня от каждого шага; он с палитрой в одной руке и кистью в другой, притворялся, что поглощен работой и не размышляет о том, справился бы он с ее ремнем и пряжкой быстро или все-таки рассеяно неловко? Но Солас знал, что стоило бы повернуться сразу, как только она вошла. Однако он дождался, пока Лавеллан сама нарушит молчание, произнеся его имя. - Хардинг прислала письмо с Штормового Берега. Там все очень неспокойно, и Каллен обеспокоен этим. Нам нужно проверить, что происходит. - Штормовой Берег всегда был неспокойным местом. Конечно, я отправлюсь с тобой, Инквизитор. С губ Лавеллан сорвалась благодарность, она попрощалась и ушла, а Солас вновь вернулся к фреске. Только сейчас, восстановив этот момент в памяти, он понял, почему Лавеллан ушла так быстро и почему почти больше не говорила с ним. "Мой тон задел её? Даже после того, как я назвал поцелуй ошибкой? После всего, что между нами было и... остаётся, называть её по титулу слишком жестоко? Или это именно то, что я должен делать?" - Солас открыл глаза и тяжело вздохнул. Чувство отчаяния и боли от собственной неискренности пронзило его так же молниеносно, как и то тепло, что он испытывал к Лавеллан, всегда приходящее прежде. Он приказал себе больше не думать об этом. В конце концов, так он должен был поступать, несмотря на собственные желания и порывы. Он не мог позволить чувствам выйти из-под контроля. Поэтому Солас решил не задавать Лавеллан вопросов о прошлом и не искать ее. Он поднес остывшую чашку к губам и одним глотком выпил чай. Сейчас ему нужна Тень, а он нужен ей, чтобы не потерять себя окончательно.