Змеиное кодло

      Стук опустившегося на стол железного фонаря прервал траурную тишину, воцарившуюся в амбаре. Байрон вошёл через открытые ворота, передвигаясь тихо и осторожно, чтобы ни одна доска не скрипнула под его ногами. Стоящая во дворе повозка и приставленный к ней белогривый конь подтверждали факт пребывания Белль на территории строения, однако оглядевшись по сторонам, профессор подумал, что женщины здесь нет. Тишина и спокойствие казались подозрительными.       В лучах зенитного солнца, пробившихся сквозь окна, поблёскивали осколки битой бутылки и упавших стекляшек. Рассмотрев в последних останки своих пузырьков, Байрон недовольно нахмурился и осмотрел пол на наличие других неприятных сюрпризов. Взгляд его внезапно зацепился за пятнышки крови и локоть золотой руки, выглянувший из тени стеллажа.       Внутреннее волнение и опаска заставили Байрона приблизиться к тому месту, которое привлекло его внимание. - О мой Бог… - напряженно выдал профессор, не в силах удержать эту фразу в своих мыслях.       Подойдя совсем вплотную, мужчина был удостоен чести лицезреть владелицу лежащего рядом протеза. Белль сидела на полу правым боком к учёному, склонив голову в сторону плечевого отростка. То, что осталось от её правой конечности было покрыто почти свежей кровью и на нём совсем не осталось живого следа.       Веки женщины припухли, хотя из-за размазанной и стёкшей чёрными полосами вдоль щёк сажи разглядеть это было сложно. Нос и скулы бандитки отдавали нездоровой краснотой, а под ногтями её левой руки, уложенной на правом бедре, виднелись следы потемневшей крови.       Прежде всего профессор решил убедиться в том, что Белль жива и просто чертовски пьяна. Бегло осмотрев преступницу, тот смог сразу же исключить смерть, ведь грудная клетка женщины плавно вздымалась в такт её глубокому дыханию.       Уподобляться ей и будить с помощью выстрела Байрон не стал. Зачерпнув кружкой холодную воду из бочки в углу, мужчина плеснул жидкость прямо спящей на лицо. После такой водной процедуры веки женщины отлипли друг от друга и её туманный взгляд пал на виновника потопа. Не видя перед собой ничего, кроме размытого широкого силуэта, та, сплёвывая скатывающиеся с лица капли воды, заплетающимся языком обронила следующую фразу: - Сэм, уйди вон! - Это не Сэм. - Ледяным тоном поправил женщину учёный.       Глядя на доктора, та прищурила один глаз и после паузы вопросила: - А кто? - Байрон. - А-а. - Протянула женщина и тряхнула головой, а затем, опустив лицо, совершила глубокий рваный вдох.       Не давая женщине снова уснуть, Байрон дёрнул у неё над ухом гремучим концом своей трости и отчеканил: - Вставай. На спальных мешках у тебя будет больший шанс проспаться. - Отойди от меня. - Едва выговорила Белль, очевидно попытавшись придать своему голосу приказной тон. - Сама знаю.       Мужчина послушно сделал шаг назад, наблюдая за довольно жалкими попытками Белль подняться. Смирившись с тем, что у неё ничего не получается, женщина нащупала стоящую слева возле себя бутыль и уже поднесла её ко рту, как Байрон, чуть нагнувшись, отобрал стеклянную ёмкость. Бандитка словно и не была против - она никак не отреагировала на это и возобновила свои попытки встать на ноги самостоятельно. Раздражённо сжав губы, профессор потерял терпение и схватил Белль за здоровое предплечье, потянув её податливое тело на себя. Хмурясь от болезненных ощущений в левом бедре, Байрон буквально на себе перетащил обмякшую бандитку, уложив её на спальных мешках. Устало выдохнув, он поправил свою одежду и отошёл, давая женщине возможность спокойно уснуть.       Взгляд отошедшего пал на изъятую бутылку. Поднеся горлышко к носу, Байрон сразу же дёрнулся, учуяв резкий запах ненавистной ему текилы. Не найдя лучшего места для ёмкости чем край столешницы, учёный опустил алкоголь именно туда.       Всё никак профессор не мог приступить к работе - что-то снова и снова отвлекало его внимание. На этот раз, подойдя к своему рабочему месту, Байрон уставился на лежащий на столе красный платок, а отодвинув стул, наткнулся на небрежно брошенную на сидушку накидку. Взяв каждый из этих аксессуаров, доктор вновь вернулся к спальным мешкам и, раскрыв плотную накидку, накрыл ею оголённые плечи Белль; её красный платок он уложил с ней рядом.       Вспомнив наконец о своих приоритетах, Байрон убрал все осколки с пола, после чего стал разгребать хлам со стола, складывая ненужное где-то внизу, у ножек.       Спустя несколько часов, распутывавшему чёрную нить Байрону пришлось отвлечься от своего занятия. Мученические стоны и шорохи, доносящиеся со спальных мешков, мигом привлекли к себе всё его внимание.       Власть над собственным телом, тем временем, возвращалась к Белль очень медленно и нехотя. Только проснувшись, женщина ощутила на лице какую-то тягость, которая мешала ей щуриться. Проведя живой ладонью вдоль щеки, преступница глянула одним глазом на свои пальцы. - Твою мать. - Ругнулась та, вглядевшись в черноту сажи. - Уже очнулась?       Белль затаила дыхание, пока до неё не дошло, чей голос она только что услышала. Доселе женщина отчего-то была уверена в том, что в помещении с ней никого нет. - Как давно ты тут? - В ответ спросила бандитка. - Примерно с двенадцатого часа. - А сейчас который? - Я не знаю. Мои часы у тебя.       Дурманящий эффект выпитого алкоголя прошёл. Ему на смену пришла давящая головная боль, от которой Белль хотелось царапать стены, и острое покалывание в правом плече, вызывающее практически непреодолимое желание потереться конечностью о кактус.       Игнорируя тошноту, головокружение и слабость в теле, Белль, как могла, молча поднялась с мешков и, шаркая подошвой сапог по полу, прошлась к бочке с водой. Покачиваясь, та опёрлась левым локтем о деревянную стенку и пыталась сфокусировать свой взор на собственном отражении. Ни к чему хорошему это не привело - тошнота усилилась, так что женщине пришлось запрокинуть голову и, закрыв глаза, глотать собственную слюну, избегая рвотных позывов.       Чувствуя подступающий к горлу ком, Белль не стала дальше испытывать удачу. Собрав волю в кулак, она быстрым шагом вышла из амбара, чудом успев переступить порог прежде, чем на камни и песок мутной жижей из неё вырвалось всё, что отравляло изнутри.       Откашлявшись от мерзкого привкуса во рту, несчастная ещё какое-то время простояла у ворот с опущенной головой. Неся флягу со свежей водой, к ней подошёл Байрон, всё это время поглядывавший на её состояние. Учтиво уложив у Белль на спине руку, профессор протянул ей уже открытую ёмкость. - Выпей, должно полегчать. - Ты плюнул туда, да, змеёныш? - огрызнулась женщина, стирая со рта слюну. - Нет, я не плевал туда. - Несколько оскарблённо отрицал доктор. - Брось упрямство и выпей. У меня нет резона тебя травить. - Ага, как же. - Хрипло съязвила та, но глоток из фляги сделала; там действительно была обычная вода. - Полегчало? - Спросил у преступницы Байрон, бегло поправив пенсне.       Всхлипнув, та бросила: - Да. - Чудно.       Оставаясь джентльменом, учёный сопроводил Белль обратно в амбар, где та наконец хорошенько умылась - с лица она смыла сажу, а с плеча кровь. Байрон, между тем, вернулся к своему занятию.       Преступница надела очки, скрывая за розовыми стёклами болезненно раскрасневшиеся глаза. Собравшись надевать протез, женщина вдруг глянула на свой плечевой отросток и сразу же отвела глаза. Ей вновь представился дискомфорт, который она испытает, как только её плечо снова окажется внутри золотой руки, так что та стала в нерешимости: надевать или нет.       Взгляд преступницы вдруг пал на профессора, затерявшегося где-то в своих мыслях. Орудуя иглой, тот зашивал дырки на рабочих рукавицах. - Эй, доктор! Мне нужна твоя помощь с... - Решительно окликнула Байрона Белль, после небольшой запинки продолжив: - ...плечом. Я заплачу́. - Ты не помнишь мой ответ на счёт твоих подачек? - буркнул мужчина, даже не повернув в сторону женщины своё лицо. - Помню, но… - Хотя впрочем, - перебил доктор, - твоё плечо и вправду выглядит скверно.       Ещё немного подумав, профессор наконец повернулся к Белль и сказал: - Садись, я осмотрю его.       Он встал и обернул стул к бандитке, после чего попросил: - Лицом к спинке, пожалуйста.       Послушно выполнив просьбу учёного, Белль села и прижалась грудью к спинке стула.       Плечевой отросток, который наконец полностью рассмотрел доктор, был не более чем шесть дюймов в длину, исполосаный грубыми кривыми рубцами и блестящими шрамами от ожогов. Кожа на нём была мерзко стянутая, местами покрытая прелостными язвами и свежими царапинами. Брезгуя прикасаться к язвам голыми руками, Байрон натянул на руки свои хлопковые белые рукавицы, взятые накануне, и приступил к подготовке инструментов: щипцов, ваты, бинта и ножниц. Перебирая содержимое аптечки, мужчина выудил несколько кювет с мазями и поснимал с них крышечки. - Тебе прижигали кожу? - Поинтересовался Байрон, прерывая тишину. - Наживо, старой железкой от клейма. На вонючей койке в подвале электростанции. - Сдавленно проговорила Белль борясь с новым приступом тошноты. - Под моими зубами сгибались стальные ложки, от боли отшибало память по щелчку пальцев. - Могу представить. - Нет. Не можешь.       “Швы тоже никто не накладывал. Плоть жгли и сбинтовывали, чтобы всё скорее срослось… До чего примитивно. ” - размышлял Байрон, ловя себя на мыслях об искреннем сочувствии женщине.       Белль подёргивало каждый раз, когда доктор проходился ватными тампонами по царапинам и бороздам. Обеззараживающая мазь, которой Байрон обработал ей плечо, сильно щипала повреждённую кожу, заставляя женщину стискивать зубы, шипеть и сжимать левый кулак всё сильнее.       Следом за обеззараживанием шло накладывание заживляющей смеси на опрелости, затем, в заключение, бинты. - Я закончил. - Оповестил доктор, затягивая последний узел, и совсем невесело добавил: - Нам придётся регулярно проводить эту процедуру. Твои многолетние язвы не заживут сами собой после первой обработки. - Хорошо. - Немногословно ответила Белль, затягивая на себе ремни золотой руки.       Пока Байрон складывал свои инструменты и занимал место у стола, женщина поднялась и неспешно проковыляла к седлу своей лошади, заодно оценив время. Из дорожного бумажника она достала свёрток купюр, отсчитала тридцать долларов и звенящей мелочью докинула к ним ещё восемь квортеров. Это и было первое жалование для доктора. - Ты собираешься платить мне тридцать два доллара за каждую процедуру? - спросил учёный, пересчитывая своё предполагаемое жалованье. - Да. Тебе мало? - Н-нет. Это...очень щедро с твоей стороны. - Сдержанно ответил тот и замолк. - Отчего-то я прослыла жадной и алчной, - вдруг задумчиво начала Белль, усаживаясь на стуле привычным способом, - однако это не так. Я падка на добычу, но совсем не скупа, когда распоряжаюсь ею. Особенно, если эти деньги идут мне во благо. Можешь спросить на этот счёт у Лолы, уж она как никто другой знает, какой щедрой я могу быть.       Принимая эти деньги, Байрон ощутил себя совсем паршиво. Глядя на рассевшуюся рядом с ним женщину, он понял, что ей удалось его обыграть - она буквально ухитрилась нанять его в качестве личного врача. Сегодня она платит ему за лечение плеча, а за что же заплатит завтра? За убийство Кольта?       Профессор вдруг понял, что история обретает для него скверный поворот. Как доктор, он не сможет позволить себе отказать Белль в дальнейших процедурах, ведь она действительно нуждается в его помощи. Но как человек, оказывающий услугу врагу своего товарища, Байрон чувствовал себя предателем. - Я буду принимать плату только за эту услугу, ясно? Не рассчитывай на большее, я и без того поступаю подло, помогая злейшему врагу своего друга. - После задумчивой паузы выдал Байрон, расставляя перед преступницей рамки. - Когда я впервые увидела твой взгляд, торгаш, я подумала, что ты не умеешь поступать иначе, кроме как подло. - Усмехнулась Белль. - Может тебе пора перестать притворяться святошей? Глаза-то никогда не врут, Чико.       Байрон смолчал.       Испустив тяжёлый полустон, преступница приподняла очки и крепко зажмурилась, массируя кожу под надбровными дугами. Болезненная пульсация в висках давила на глаза, веки её тяжелели. - И да, святоша, - тут же добавила Белль, указав на свой протез, - это вина твоего дружка, между прочим. Если бы не он, я не нуждалась бы в твоих услугах, помни об этом.       Так и не подобрав достойного ответа, учёный вновь решил смолчать. Бандитка же расценила его молчание как согласие с её словами. - Где твоя фляга? Я хочу пить. - Со вздохом прервала нависшее молчание Белль. - Сегодня я должна была ехать менять воду, но придётся сделать это позже. Чувствую себя неважно. - Держи. - Кивнул Байрон с пониманием и передал женщине флягу.       Бандитка совершила продолжительный глоток и, вернув ёмкость владельцу, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Профессор закрутил крышку фляги, но прятать её не стал. Он замер, напряжённым взглядом сверля хмурое лицо сидящей женщины, не в силах оторваться.