Цепляясь за прошлое

      Про руны, значит, хотел он узнать?       Надеялся, что что-то ему объясняли, и что он из этого что-то извлёк, просто позабыл?       Как бы не так. Похоже, права была Кали, и ему в том возрасте и вправду пришлась бы впору фамилия Вехтер.       «Вехтер, потому что вместо мозгов одни дуэли…»       Увидев Кали всё той же — заботливой, острящей, живой, Каспер будто окунулся в какую-то другую жизнь вместо Омута памяти. Возвращаться обратно, туда, где от сестры напоминанием осталась лишь до боли похожая и до недавнего времени брошенная ими Айви, оказалось совершенно неприятно, пусть мотивация довести начатое до конца и ещё не раз задать жару ублюдкам Гриндевальда и вспыхнула с новой силой. Да и подозрения касательно того, что в двадцать шестом его точно чем-то споили, только укрепились.       Впрочем, нельзя было сказать, что этот опыт представлял из себя всего лишь безрезультатную нервотрёпку. Симона и впрямь вышла за Раферти, своим фирменным стиранием памяти подкидывая ему работу весной. Только Айви и до этого что-то заподозрила. Либо Раферти так спешила, что ничем не заполнила пустоту, либо Айви оказалась слишком уж умной. Н-да, первое было бы крайне непредусмотрительным манёвром с её стороны — любой сведущий в области легилименции знал, что создать поддельные воспоминания необходимо для того, чтобы у забывшего не возникло желания вернуть настоящие.       Если так подумать, то в прошлом при стирании памяти ему она об этом не забыла.        Ещё и поставила пёстрый ориентир на верхушку шкафа. Да и должной охраны возле тех двух, что вели из их дома в Хогвартс, обеспечено не было — заходи, кто хочет.       Оказавшись в голове Айви, Каспер, помимо сжатого ознакомления с невесёлой жизнью племянницы, сумел уловить общую картину событий — для своего возраста ребёнок удивительно неплохо сообразил, что происходило в Хогвартсе под носом у главного соперника Гриндевальда, ещё и нехитро, но намекнул. Позже Дамблдор нашёл их в самом начале бегов, весьма плодотворно пообщался… Но особой надежды на активные действия этого экземпляра у Каспера не было.       Но сейчас появлялись новые домыслы. Новые теории. Новые вопросы.       Кое-что из мыслей Айви он уловил особенно чётко, зацепившись тогда за намёк на его собственную семью, о которой Симона не забывала. Зелья для памяти, что ли, выпить? За эти годы в него, конечно, угодило несколько весьма дрянных заклинаний, но его собственные познания о Раферти до освежения были очень ограничены…       Если ему и воспоминания вместе с реакцией на смерть сестры и мировоззрением тогда не подправили.       «А всё-таки повезло им, что старый безумец не успел почти ничего не предпринять до кончины… И ведь понятия не имеют, кого упустили! Знаете, а ведь моей дочке действительно не помешает такая подруга, как вы.»       Да нет, понятие как раз-таки формировалось вперемешку с нарастающей досадой. Но девочки дружили?        Каспер почти не знал Симону. Точно не знал настолько, чтобы делать какие-то предположения касательно её личности и характера, а ещё искренности в словах и поведении.       Но работа по стиранию памяти была сделана настолько небрежно, настолько грубо, что это обнаружил даже мелкий дилетант в лице друга Айви!.. Сколько ему было, одиннадцать?        Внезапно Каспер нахмурился, приложив пальцы к переносице. Помимо Раферти, в воспоминаниях мелькали и другие знакомые фамилии.        Морган… Так вот в кого Айви пошла ростом, судя по всему, раз Гвен её уже догнала. Кто бы сомневался, что сберечь свою семью ему не удалось.       Воспоминания решили отвлечь от этих мыслей, подкидывая упоминание ещё одного знакомого персонажа.       Реддл с именем точь-в-точь.        Если так поразмыслить, то в школьных библиотеках обычно хранились подшивки газет за весьма долгое время… То событие было достаточно масштабным для публикации в прессе Британии, да и сейчас всё ещё проводилось, пусть и пройдя модернизацию. В справочниках чистокровных семей Меропа так и не появилась, но в прессе хоть раз засветиться всё-таки могла.       Намекнуть, что ли, пацану ознакомиться с концом июля восемнадцатого?       Да и ему самому не помешало бы оказаться как-то раз в британском архиве. Хотя бы глянуть новости — была всё-таки вероятность, что про гибель Кали были хоть малейшие подробности. В декабре двадцать шестого, узнав сам факт, он не интересовался деталями, когда бурлящая от отчаяния магия вынесла все окна в поместье в считанные мгновения. А после этого и подавно. Воспоминания смазывались, размывались, перекручивались в причудливом вихре — опомнился он от этой лихорадки окончательно, кажется, только тогда, когда впервые за многие годы набрался смелости посмотреть на гобелен и принять реальность.       Нет, так точно не могло продолжаться.       В любом случае — всё завтра. Сейчас следовало спать. День был долгий, а впереди маячили ещё длиннее.       Оставалось надеяться, что сон придёт сравнительно быстро.

***

      Не зря они нападали именно ночью, не зря. Так их замечали только тогда, когда было уже слишком поздно.       Вот и признак — едва различимая на фоне ночного неба чёрная вуаль, оцепляющая периметр места, куда уже наверняка явились приспешники Гриндевальда. Гончие, как теперь их звали. Пора бы сматываться, снова встречать их не хотелось бы — шрамы на руках всё ещё давали о себе знать, назойливо маяча каждый день перед глазами.       Дух захватывает, её подбрасывает в воздух — сверху позиция будет выгоднее. Ноги нетвёрдо приземляются на крышу, но останавливаться не время, иначе догонят. На земле уже разворачиваются бои, мигают заклинания, воздух наэлектризован… То и дело слышатся вскрики, от которых не сбежать, куда бы она ни пыталась сейчас рвануть.       Немецкая ругань в переулке между домами, на крыше одного из которых она притормозила, вспышки разлетаются вокруг — вправо, влево, вверх… Под ногами слышен скрип, повышается риск свалиться с черепицы. Чуть не потеряла равновесие, что сейчас недопустимо.       — Айви! — послышалось сзади знакомым тоном. — Айви, ты слышишь меня?        Это была она? Не Гвен?       Точно! Де Грасс в Британии, с ней, вчера вживую виделись. Это не может быть очередным правдивым видением!        — Надо… — пробормотал что-то ещё голос, до боли напомнивший о той самой Гвен, но сон рассеялся, уступив место одышке и удивлению.       Что это было?

***

      И что, Мерлин подери, происходило с ней сейчас?!       Мягкости кровати, в которой Хелен должна была очнуться, она, тем не менее, не ощутила, как и тяжести тёплого одеяла. Было прохладно, свободно, она будто парила в невесомости…       Невесомости?       Резко дёрнувшись, она кувыркнулась в воздухе. В воздухе, Мордред! Что это вообще могло быть…       Стоп. Полёт?       Она взлетела?       Дух перехватило, и Хелен, даже не успев пискнуть, внезапно рухнула на кровать в неприглядном положении, так и не выровнявшись до конца после воздушного кувырка. В глазах потемнело, и разогнуться она смогла только через минуту, когда слабость перестала так сильно давать о себе знать.        — Просто блеск, — мрачно подытожила она, потирая глаза и представляя, в какое гнездо превратилась её шевелюра после таких приключений и беспокойного сна. Н-да, стоило бы до завтрака привести себя в приличный вид, чтобы не обнаружить потом на голове после доставщиц Пророка подарочек в виде будущих совят.       Сон, пусть и смазанный, никак не шёл из головы. Пару раз, конечно, мозг любезно напоминал ей о том, что пришлось пережить в сентябре, да и европейские развлечения семьи де Грасс не оставили её режим без коррективов, но смешать сюжеты во что-то подобное? Такое произошло впервые. И что-то очень такая перспектива не приходилась Хелен по душе.        Думать о вероятности нового визита приспешников Гриндевальда в Британию совершенно не хотелось — первого хватило с головой. Надо было отвлечься. Энергии хватало, даже несмотря на сюрприз по пробуждении. Странно, в прошлый раз после полёта она потеряла магию на месяц, а что же сейчас ничего не случилось?       В любом случае, вопрос по поводу поиска отвлечения оставался актуальным. Темпус уведомил о том, что по замку ходить уже было вполне позволительно. Просто никто, кроме Хелен, не додумался подорваться в такую рань в день перед Рождеством.       Оставалось взять расчёску в руки, и вперёд…

***

      Свершилось невиданное — желание разобраться в происходящем пересилило утренний голод, а потому вместо кухни Хелен без лишних раздумий отправилась в библиотеку. В Выручай-комнату одной идти что-то не очень хотелось, а тихие (иногда и не очень) разговоры на заднем плане уже стали чем-то привычным, вытесняя тишину с места фаворита. И потом, полезно было прикладывать усилия для поиска информации, а не ожидать, что ответ сам приплывёт в руки.       Что странно, в библиотеке действительно кто-то был. И явно не один, ко всему же. Голоса, в большей степени возмущённые, Хелен услышала ещё на подходе, только различить слова смогла не сразу — все же хоть чуть-чуть приглушить своё негодование студенты пытались.       — …Обязательно для этого начинать готовиться, Мордред подери, зимой?! И третировать меня уже с месяц?       — Обязательно, если хочешь надлежащим образом заявить о себе миру, — сухо отозвался знакомый девичий голос, и через секунду раздумий Хелен опознала в говорившей Элоизу Крауч, их старосту с шестого курса. — Сигнус, ты старший из нынешнего поколения Блэков! Неужели не понимаешь, что представишь всю семью на международном уровне?! Лотти, а ты чего молчишь? Скажи же! —       Готовиться к июлю в декабре… — зевнула, видимо, близняшка Элоизы, Шарлотта Крауч. — Ещё и с утра? Нет, Эл, прости, но ты знала, на чьей я стороне, с самого начала.        — И наше мнение тоже можно было бы учесть, — встрял ещё один знакомый мальчишеский голос. Этот уже мог бы принадлежать её ровеснику. — Эл, нам это вообще не нужно!       — Зато нужно подтянуть свои знания, — строго отозвалась Элоиза. — Альфард, а не напомнишь мне, у кого там Тролль по Травологии за первое полугодие?       — Ему это прекрасно напомнил присланный мамой конвертик, — ехидно вклинилась ещё одна девушка, голос которой показался знакомым, но не настолько, чтобы распознать говорившую.       — Завопивший на весь Большой Зал в субботу, — ввернул Сигнус, и Хелен лишний раз пожалела, что тогда провалялась в кровати.        Так ничего и не поняв из этих семейных разборок, но улыбнувшись тому, насколько Блэки отличались от внешнего о них представления, Хелен прошмыгнула за стеллажами мимо них. Пусть она и понятия не имела, какое отношение к этой семье имели Краучи.        До нужной ей секции она добралась сравнительно быстро, всматриваясь в корешки книг. Кроме того, чтобы выяснить причину утреннего полёта, неплохо было бы ещё и занять чем-то досуг…       — Ну-ка… — пробормотала она, взмахивая рукой и подзывая к себе ближайшие фолианты. С её даром перебирать содержимое книжных полок становилось увлекательнее: каждая книга подлетала к ней, просматривалась, а затем откладывалась на стол или возвращалась обратно на полку в зависимости от того, насколько была интересной. Многие показались скучными, некоторые пришлось поставить обратно потому, что они оказались на французском языке, и внушительной стопки в этот раз не собралось. Зато внушительным был шок, когда Хелен повернулась, наконец, спиной к стеллажу, содержимое которого только что перерыла, и обнаружила, что у неё все это время был наблюдатель.        Наблюдатель, с которым они пересекались довольно часто, но взаимодействовали практически никогда, а из фактов о нём Морган знала разве что будущую судьбу, сейчас молча стоял в отдалении с набранными книжками, склонив голову и сверля её фирменным рейвенкловским взглядом.       Таким, от которого при всём желании не отвяжешься, пока не удовлетворишь любопытство.       Один лишь маленький вопросик…       Что из всех людей здесь забыл ещё и Барти Крауч?

***

      Впрочем, неважно — у дотошности однокурсника и его неугасаемой жажды к знаниям, напоминающей ей себя и Реддла, были свои плюсы.       Значительные плюсы.       Разговор завязался сам собой, стоило лишь ненавязчиво перевести тему со способа поиска необходимых ей книг на, собственно, причину, почему Хелен обреталась в библиотеке в такую рань. Оттуда выяснилось, что Барти изучал такую же проблему по причине наличия похожей у него, полёт оказался выбросом магии, произошедшим из-за стремительного увеличения и пополнения резервов… А ещё их укрепления.       Что ж, это объясняло, почему магия всё реже утекала, будто сквозь пальцы.        Сны, впрочем, нисколько, но подробностями касательно них Хелен желанием делиться уж точно не горела. Гораздо проще вместо этого было задать вопрос на тему того, что Краучи забыли вместе с Блэками в библиотеку в такую рань.        — А ты разве не знаешь? — фыркнул Барти. — Мы по матери Блэки.        Молча поморгав, Хелен одним своим озадаченным выражением лица дала вполне однозначный ответ на вопрос, заставив Крауча вздохнуть и пуститься в пространные объяснения касательно родственных связей чистокровных семей Британии. Встрепенуться заставил разве что Каспер Крауч, приходившийся им отцом,  а вот дальше уже началась скука смертная.        Мысли уплывали всё дальше и дальше от того, кем друг другу кто приходился, вращаясь вокруг дел насущных. Как там Гвен? А Каспер с Эвой? Ещё и Рождество завтра…       Размышления касательно подарков оборвались, так и не успев начаться, стоило Хелен вернуться в реальность и осознать, насколько же в действительности чистокровные хорошо друг друга изучали. Знали. Запоминали.       Вчера её узнала в лицо Изабелла Лестрейндж — всего лишь по схожести с матерью, которая, если верить Гвен, была поразительной. Сколько ещё людей знали маму? Сколько ещё людей могли увидеть её в ней?        Как же сложно! Всё это закрутилось давным-давно, а понимать пытаться теперь ей. Морган она или нет? Хелен она или нет?       И если нет, то кто тогда?       — Ты слушаешь? — достучался до неё, наконец, Барти, выдёргивая из раздумий.        — Конечно, конечно, продолжай, — встрепенулась она, всё же решив попытаться вникнуть. Мало ли, может, пригодятся когда-нибудь ей знания о том, как и где там в семейном древе расположены многочисленные Блэки. Барти, смерив её нечитаемым взглядом, продолжил:        — …А Арктурус Блэк женился на Мелании Макмиллан, у них двое детей. Лукреция ещё давно дала Эл понять, что с ней лучше не связываться, особенно по утрам перед Рождеством, а Ориона, видимо, пожалели… Спят они, в общем.        — Везёт же некоторым, — ненароком выдала Хелен, склонив голову. Есть хотелось ужасно. А может…       Может, Барти всё же похож на Тома? И не только в дотошном режиме?        — Эй, — позвала она более бодро, — Как относишься к таинственному и неизведанному в пределах Хогвартса?       — Всё уже давно изучили, — хмыкнул Барти в ответ. — А лезть туда, куда не изучили, против правил. Ты же не собираешься их нарушать, я надеюсь?       — Да нет, — отмахнулась Хелен и нарочито зевнула. — Собираюсь пойти доспать. Надеюсь, в этот раз без магических выбросов. Спасибо тебе за помощь!        — Всегда пожалуйста, — пожал плечами Крауч. — Обращайся.        Слабо улыбнувшись в ответ, Морган кивнула напоследок, тихонько ретировавшись из библиотеки.        Не похож всё-таки. Том бы от неё не отстал, пока не лицезрел бы упомянутое таинственное и неизведанное лично, и последнее, о чём он задумался бы — правила. На примере Выручай-комнаты всё с ним уже было понятно.       Кстати, а кухню, куда она вопреки сказанным Барти словам направлялась, он так и не видел.        Показать как-нибудь, что ли?..

***

      Ну, однозначно как-нибудь попозже — неизвестным образом Том оказался с ними в Хогсмиде. Второй день стоять в одиночестве ему позволять никто не собирался, и неожиданно проявивший инициативу Каспер добился в итоге того, что нахохлившийся Реддл молча цедил горячий шоколад и сверлил его взглядом, будто легилименцией пытался понять, зачем его вдруг взяли с собой. Взрослые с Гвен обсуждали что-то своё на другом языке, а Хелен задумалась, что из сладкого можно было бы купить Бесси как утешительный подарок бонусом к тому, что на Рождество. Раз уж Тома взяли, то и Джонс могли бы, но вот незадача — с самого утра она оказалась жертвой своей же разработки. Конечно, своей только наполовину, но это не мешало невидимому барьеру отталкивать всех от неё после того, как она попала под чёрную омелу.        Как результат, вместо того, чтобы идти резвиться в снежки, она подвернулась под руку заинтересовавшимся профессорам, и теперь с неё должны были всё это безобразие снять, а заодно и изобрести контрзаклинание, которым Том, не очень искренне сожалеюще покачавший головой, до этого как-то не озаботился. Вряд ли это заняло бы много времени, учитывая то, что сами чары создавались двумя второкурсниками, но момент, увы, был упущен…         — Ты вместо профессоров контрзаклинание в уме выводишь? — насмешливо поинтересовался Том, оторвавшийся-таки от горячего шоколада. Что, понравился-таки ему, вечному любителю чая?        — Нет, о причёске на бал думаю, — съязвила Хелен. Сегодня с утра им-таки объявили дату, решив приурочить это развлечение к Новому году. А, значит, ещё и к дню рождения одного её друга. — Выбрал уже себе компаньонку из выстроившейся очереди?        — Ага, с Розье иду, самая нормальная, — вздохнул Том. — Что им всем от меня нужно — не понимаю.       — Домашка по Зельям, — не моргнув глазом, ответила Хелен. — Или Трансфигурации, или Истории Магии…        — Тебе особенно, я посмотрю?        — Не, я и сама могу сделать, — отмахнулась она. — Гораздо интереснее таскать тебя в Хогсмид и наблюдать за попытками притвориться, что тебе не нравится то, что ты пьешь.       — А вот и не нравится, он слишком приторный, — отрезал Том слишком резко для человека, который выпил всё до дна. — И вообще, зачем я здесь?        — Не знаю? — выдала Хелен вопросительным тоном, которого даже от самой себя не ожидала. — Ну, я догадывалась, что перед Рождеством мы пойдём и что-то докупим, но друзей брать с собой не просила.       — Не додумалась попросить, — уточнил Том, и в него остро захотелось запустить снежком.       Каспер и вправду был какой-то странный сегодня. Больно задумчивый, более резкий — он неуловимо отличался от себя вчерашнего, хотя прошла всего лишь одна ночь. Что могло такого произойти за это время? Эва и Гвен остались такими же.       Проверить было просто — слепленный простым сжатием руки без её непосредственного участия снежок вместо Реддла полетел в сестру, мгновенно возмутившуюся и развернувшую ответную атаку, организовывая в отместку целый обстрел.         Не успевшую развернуться в полную силу битву, впрочем, скоро утихомирили, напомнив, что не все подарки ещё куплены. Только-только вспомнив, что у Тома ещё и день рождения на носу, а она ничего не припасла, Хелен резко успокоилась, предпочтя цивилизованное поведение. Тогда можно было и рассчитывать на то, что с покупкой подарков друзьям ей помогут, а не придётся наскребать-изобретать, как в прошлом году.        Внезапно руки Хелен задеревенели, сами собой сгибаясь. Ладони плавно, но настойчиво, против её воли перевернулись, складываясь лодочкой, и через секунду в них шлёпнулся увесистый мешочек.        — На подарки, — пояснил Каспер, подошедший к ним, и руки снова обрели чувствительность. Подвигав ими для уверенности, Хелен спрятала полученные деньги в карман мантии и содрогнулась от того, что только что пережила.       — Это дар, что ли? — выдавила она, всё ещё ощущая мурашки по спине. Жутенькое ощущение, надо сказать — когда твоё тело тебе больше не принадлежит, а находится под чужим контролем. Так ведь и вывихнуть что-то можно, и сломать…       «Можно и сломать» — прозвучало прямо у неё в голове, но на этом, Каспер, видимо, решил ограничить подробности. — «Вперёд, Айви, времени не так-то и много», — напомнил он, заставляя встрепенуться и стряхнуть оцепенение.        Нахмурившись, Хелен оглянулась по сторонам, задумавшись, куда бы отправиться в первую очередь. Сладкое королевство? Книжный? Какие-то другие безделушки?        Зимний ветер растрепал волосы, напоминая про необходимость использовать согревающее заклинание. И ещё про ощущение, возникавшее, когда определённый наглый друг вспоминал, что являлся юным дарованием, и решал влезть в чужие мысли.       Ну что, оставалось надеяться, что ассортимент магазина включал в себя книжки в духе «Легилименция для чайников»…       И окклюменцию себе присмотреть было бы неплохо.

***

      Архивы хогвартской библиотеки особым дружелюбием не располагали. Чего в них было в избытке, так это разве что пыли. В недостатке же — освещения, особенно вечером.        До отбоя оставалось всё меньше, ужин давно остался позади, а Том всё равно копался в старых газетах, подбираясь всё ближе и ближе к нужной ему дате. Ещё бы он не подбирался, с такими-то намёками и странным поведением родственника Хелен…       Началось всё ещё днём, когда она уже куда-то умотала, а он ещё остался стоять на месте.        «Дам совет» — внезапно раздалось у Тома прямо в голове, и от резкого вздрагивания его спасло разве что оцепенение, случившееся после того, как его же собственные руки перестали ему подчиняться. — «Полезный и бескорыстный».       И советы, и деньги, и Хогсмид… Что-то сильно много бескорыстия за один день. Что-то слишком подозрительно всё это выглядело.       «В архивах библиотеки сохраняются газеты. Посмотри за июль-август 1918 года. И, если сможешь… За декабрь 1926 тоже», — с задержкой добавил, несомненно, Каспер, каким-то невиданным способом обратившийся к нему прямо в его же голове. — «Жаль, конечно, что Гонты потеряли возможность вернуть своё положение».       И, конечно, он полез в этот архив. А кто бы с такими намёками про семью не полез? Хелен рассказала про его связь с Гонтами, что ли?..       Заголовки постепенно начинали смешиваться в однообразную тягомотину, иногда разбавляясь чем-то интересным.       «Аномальный выброс в Литтл-Хэнглтоне», «Украденная мифическая палочка: Грегорович разводит руками», «Международный Студенческий Чемпионат: прямо сегодня, прямо сейчас!»…       Хмыкнув, Том пропустил несколько газет, решив, что там интересного ничего не найдёт, и неожиданно для самого себя замер, взглянув на выуженную случайным образом корреспонденцию.       Август 1918.       «Нападение Гонта: талант не расцветёт» — витиевато гласил заголовок, сразу же притягивая внимание к знакомой фамилии. На фотографии — ветхая лачужка, рядом — какая-то статейка. Нахмурившись, Том углубился в чтение.       «Основанный его же предком Хогвартс в качестве образовательного учреждения Марволо Гонта, как выяснилось, не устраивает. После достижений его дочери, Меропы, на Международном Чемпионате (см. выпуск за 30 июля) семьёй заинтересовались как и корреспонденты газет, в т.ч. Ежедневного Пророка, так и представители Хогвартса, пытавшиеся заверить, что образование можно получить совершенно бесплатно. Впрочем, безуспешно: сопровождая свои контраргументы угрозами проклятий, а в некоторых случаях (см. страницу 3) и зловредными сглазами, мистер Гонт надолго отбил желание общества взаимодействовать с ним. Необходимые меры для ответственности за нарушения будут приняты».       Дальше Том уже не читал, обернувшись к стопке непросмотренных газет и вскоре уже её перебирая. Двадцать восьмое, двадцать девятое…       Тридцатое.       «Маленький феномен на Чемпионате: объявление победителей» — гласил заголовок, расположенный над занимавшей почти всю страницу фотографией чёртовой толпы слишком уж довольных и гордых собой подростков, держащих в руках какие-то награды. На переднем плане угадывались чем-то похожие на его однокурсников лица, перед всеми наблюдался явный контраст — очень уж велика разница в росте была у парочки…       Потом шли фотографии, видимо, победителей чего-то там в парах. Странный дуэт оказался на второй странице, сразу притягивая взгляд: симпатичная высокая девушка, кого-то уж слишком напоминающая, и маленькая, запуганная девчушка, на вид даже младше него самого. И тоже чем-то на кого-то смахивала.       Ан нет, не такая уж та девушка и симпатичная. Обычная самая. А что кого-то напомнила — неудивительно, если посмотреть на подпись под фотографией. Кали де Грасс…       …И Меропа Гонт.       Дисциплина: Зельеварение, номинации: «Лучший яд» и «Невозможные рецепты».        Дополнение: Меропа Гонт — самый молодой призёр за всю историю и причина, по которой участие в следующий раз будет возможно только после окончания четвёртого курса образовательного учреждения. Та самая, собравшая в Бруклинской больнице консилиум из-за междуконтинентальной трансгрессии.       А ещё, выходит, эта же боязно улыбающаяся на камеру девчушка, которая при всех своих нынешних достижениях в будущем так легко и просто умерла…       Его мама.