Исход 0.1: черепа, обрамленные кровью.

      В кабинете рентгенологии местной больницы, в которую временно поместили Соупа, стоял запах лекарств и физраствора, которым обрабатывались инструменты и промывался пол. В углу кабинета стоял аквариум с различными разнопёрыми рыбками и водорослями, привлекающий внимание, но Селине, признаться, было совсем не до плавающих кругом существ.       Ласвелл подскочила со старой табуретки, когда девушка вошла в кабинет, и нахмурилась, кивая в знак приветствия. Селина задрала подбородок вверх, замечая проявленные снимки позвоночника Мактавиша, и было кое-что, что привлекло её внимание больше всего.       Она почувствовала горький вкус тянущего разочарования где-то в районе глотки. Обжигало как дорогой виски, выпитый в порыве желания напиться. Взгляд из-под полуприкрытых век был, скорее, усталым, чем недовольным. И действительно: с момента поступления Соупа в больницу прошло по меньшей мере часов двадцать. За это время ему сделали переливание крови, несколько перевязок и держали под контролем. Мактавиш, разумеется, по рассказам Ласвелл несколько раз старался избавиться от надоедливых маячков и пикающих приборов, но врачи, наблюдающие за ним, не позволили. — Мне это не нравится, — Селина подошла ближе, тыча подушечкой указательного пальца в рентгеновский снимок. — Не говори мне, что это… — Пуля, — Ласвелл кивнула, поджимая губы. — Как мы выяснили, компетенции наших врачей не то чтобы хватит… В общем, пуля застряла между позвонков в поясничном отделе. Если сержант Мактавиш будет двигаться лишний раз, высок риск того, что пуля пройдёт дальше, и тогда… — Джонни превратится в инвалида и уйдёт в отставку, — Селина уселась на стул, склоняя голову вниз. — Да, он… не обрадуется этой новости. Значит, наши врачи за такое не возьмутся. Думай, Селина…       Она прикрыла глаза, ненадолго погружаясь в воспоминания. Нет, это не мог быть конец для службы Мактавиша и не мог быть конец для всего остального. Селина точно знала, что способна решить эту проблему своими силами, без помощи Осириса и всех остальных, но это ведь… Это ведь Джонни. Разве Исход могла не выкрутиться из данной ситуации? — Дай мне полчаса и телефон с хорошим уровнем связи. Я всё решу.       Ласвелл опустилась перед ней, обнимая девушку за колени. У Селины кольнуло где-то меж рёбер до болезненного сильно. Она вдруг задумалась о том, как много для неё значила эта служба, знакомство с Браво, Ласвелл. Порчи больше не существовало — в её сердце был только Саймон и бесконечное спокойствие, которое он нёс вместе с собой. А ещё где-то рядышком в её сердце было место для вечно позитивного, но ворчащего Джона Мактавиша. Улыбчивого, весёлого, местами задиристого; тогда она опустила голову вниз сильнее, утыкаясь носом в женское плечо. — Тебе необязательно снова взваливать всё на свои плечи. Пройдёт время, и мы обязательно придумаем, как можно решить эту проблему, — голос Кейт звучал успокаивающе. Он вынудил Исход ненадолго прикрыть глаза и облегчённо выдохнуть. — Но я могу всё решить. Мне просто нужно немного времени. Это последний раз, когда я решаю всё самостоятельно. И, Кейт… может быть, тебе действительно интересно…       Селина подняла к её глазам руку, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо. Женские губы тронула лёгкая улыбка, и Ласвелл подалась вперёд, сцепляя руки за лопатками Селины.       Через недолгие сорок минут, двадцать из которых были посвящены самому разговору, Селина вынесла вердикт: в Копенгагене, на самой окраине, есть знакомый хирург, готовый взяться за такую операцию. Исход была действительно благодарна Осирису только за то, что тот подарил ей бесконечное количество знакомств и связей, способных выручить её в тяжелый момент. — Я думаю, нам стоит вылететь туда завтра. Расскажи об этом всем остальным, — Селина поднялась со стула, выпрямляясь. — А я поговорю с Соупом.

***

      Селина тихо вошла в палату. На скромном столе стояла корзинка с фруктами и шоколадом. Как ей сказала Ласвелл, Саймон и все остальные сейчас были на полигоне базы. Они навестили Мактавиша сразу после нескольких перевязок и принесли ему цветы. Так, чтобы не грустил и не вешал нос.       Исход по-кошачьи тихо прошлась до больничной койки, уселась на рядом стоящий стул и внимательно осмотрела Соупа. Никаких внешних повреждений, казалось бы, не было: ссадины на его лице давно покрылись корками и постепенно затягивались. Его грудная клетка мерно вздымалась, на прикроватной тумбе стоял нетронутый бокал апельсинового сока.       Селина боялась побеспокоить чуткий сон сержанта, но он, услышав, что в палате кто-то есть, приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Исход мелко вздрогнула от неожиданности, почти сразу же хрипло усмехнувшись. — С пробуждением, — кивнула девушка в знак приветствия. — Хотя мне отчего-то кажется, будто бы ты не спал с момента, как прибыл. — Читаешь меня как открытую книгу, — его губы тронула лёгкая улыбка. Как показалось Селине, она была полна горести и грусти. От этого вновь стало как-то не по себе. — Не спится. Не могу отлёживаться, зная, что Макаров всё ещё на свободе.       Селина поджала губы. — Ты же знаешь, что… Как бы сказать, — она неловко кашлянула, пряча глаза в ладони. — Знаю, что от малейшего неправильного движения я, возможно, могу остаться инвалидом? Да, знаю. Саймон рассказал.       Её пальцы нашли его руку. Кожа была холодной подобно льду, и несмотря на то, что прикосновение вышло обжигающим, Селина не отстранилась, а только наоборот, переплела их пальцы вместе, накрывая ладонь второй рукой, грея. — Не верю, что в таком состоянии от меня будет какой-то толк, — Мактавиш нахмурился.       Селина вдруг почувствовала, будто бы что-то хочет вырваться наружу. Будто бы тихий омут, за которым столько лет сдерживались все чувства, тихо треснул и покрылся миллиардами маленьких трещинок, норовящих вот-вот рвануть. Она поджала губы как маленький ребенок, только теперь чувствуя, как пара слёз обожгла щёки и капнула на форму, создавая тёмные пятна. Исход сжала мужскую руку сильнее, прокусывая собственные губы практически до крови.       Каково это — лишаться последней надежды на дело всей своей жизни? И даже несмотря на то, что Селина точно знала, как ощущается, когда судьба ломается и разбивается на тысячи маленьких осколков, вонзающихся в глаза, как разбитые розовые очки, ей вдруг показалось, словно боль Мактавиша она ни за что в жизни не сможет понять и осознать. — Дурочка, что ли? — он принял положение сидя несмотря на колющую боль в пояснице и потянулся вперёд, стирая пару колючих слёз. — Чего ревёшь? Я ещё живой. — Сам дурак, — Селина несильно шлёпнула мужчину по руке, а потом тихо рассмеялась. — Завтра мы доставим тебя в Копенгаген, мой знакомый хирург поставит тебя на ноги. Вероятнее всего, недельки две мне придётся позаниматься с тобой интенсивными тренировками, чтобы вернуть тебя в прежнюю форму, но это ведь ничего, правда? Я бы весь мир на ноги перевернула, чтобы помочь тебе.       Исход не заметила, как ребром ладони Мактавиш стёр с щеки собственную слезу, а потом подался вперёд так, чтобы сомкнуть руки у аккуратных женских плеч и обнять Селину так крепко, как её никогда не обнимала родная семья. Сердцем к сердцу, так, что Исход почувствовала бешеное биение жизни в его теле. — Я рад, что ты моя подруга, и рад, что ты рядом, — прошептал он в районе её шеи, обнимая крепче. — Я рад, что с лейтенантом… Нет, с Саймоном. Я рад, что с Саймоном будет такой человек, как ты. Я рад, что ты с нами.       Селина тихо улыбнулась, закрывая глаза. Несмотря на то, как много она потеряла за столько лет жизни, за столько лет службы в Осирисе, в эту самую минуту она обрела нечто большее.       Мгновение за мгновением складывались в одно понятное только ей и Мактавишу слово. — Я рад, что ты стала частью моей семьи.       И тогда внутри её сердца что-то начало залечиваться. Тугими нитями склеивались, сшивались разбитые и изничтоженные части больного органа, столько лет беспокоящего её жизнь.

***

      Селина перевязала кисти эластичным бинтом, поправляя спортивный топ, в котором планировала вернуться к тренировкам. Беды бедами, а собственное тело нужно держать в форме. К тому же, судя по всему, ребята из Браво всё ещё не ушли с полигона. Значит, это будет совместная тренировка.       Исход покинула раздевалку, выходя на маты, и сощурилась от яркого света, прикрывая ладонью глаза. — Исход! — воскликнувший Газ заставил её отвлечься и посмотреть вперёд. — С возвращением! Ласвелл рассказала, что проблему Джонни можно решить. Ты такая умница!       Селина отрицательно качнула головой, а потом поймала резиновую имитацию кинжала, которую кинул Саймон. — Я ненадолго. Матео скоро придёт, хотела погонять его по программе Осириса и ближнему бою. Да и сама я бы тоже не против потренироваться с достойным противником.       Капитан Прайс, сидящий на скамье, мягко усмехнулся. Без панамы его едва ли можно было узнать — шутка, само собой. Селина кивнула в знак приветствия, а потом капитан развёл руки в стороны. — Ну, я стар, сама понимаешь, — практически прохрипел мужчина. — Мы с Газом сейчас отрабатываем стрельбу. Похоже, у тебя остаётся один вариант.       Саймон протянул ей руку: Селина переплела пальцы с его, подтягиваясь ближе, и заинтересованно склонила голову вбок. — Уверена? Не то чтобы я в тебе сомневаюсь, просто… Разная весовая категория, сама понимаешь, — Селина точно услышала, как Гоуст улыбнулся. Вот же гад. — Ты даже не мой рабочий вес.       Благо теперь Селина контролировала эмоции даже слишком хорошо, потому вместо возмущения выдала только сдержанную улыбку и спрятала руки за спиной. — На вылазках Осириса мне приходилось сталкиваться с противниками разных весовых категорий. Таких, как ты, лейтенант, я обхожу в два счёта.       Гоуст мог поклясться, что её глаза сверкнули азартом в эту самую секунду. Это что, действительно был вызов?       Он стянул кофту, оставаясь в одной майке, и повёл плечами, разминаясь. Селина неплохо так залипла на то, как мышцы перекатываются под испачканным шрамами полотном кожи, а потом по-лисьи привычно склонила голову вбок, держа имитацию кинжала меж пальцев. — Давай повысим ставки, — сейчас вдруг показалось, будто бы даже Газ с Прайсом, отвлёкшись от собственных занятий, всецело отдали своё внимание этому маленькому, но нешуточному поединку. — Вместо этой дряни возьмём нормальные ножи.       Селина прошла к столику с инвентарём, перехватывая оттуда два метательных ножа, и, подходя к мужчине, протянула ему один, прикрывая глаз. — Ты ведь не веришь в меня, — буркнула Исход, хмуря брови. — Думаешь, что я без твоей защиты ничего не смогу. Поверь, Саймон, я бралась за такую грязную работу и делала такие вещи, которые тебе даже в кошмарах не снились.       Он тихо усмехнулся. — Не сомневаюсь, моя храбрая леди, — кивок. — Поддаваться тебе не буду. Покажи, что ты умеешь.       За несколько минут они прошли до небольшой арены на матах с ограниченной территорией, заняли позиции друг напротив друга. Как только от капитана Прайса поступил характерный сигнал, Селина бросилась вперёд.       Порча учил её разному и самыми различными способами. В основном это были атаки исподтишка, крысиные, но уверенные. Со временем же Исход выработала собственную тактику ведения ближнего боя, пусть чаще всего и пользовалась скрытыми способами уничтожить цель. — У меня руки грязные, лейтенант, — хмыкнула девушка, уворачиваясь от прямой атаки. — Ничего, — он парировал её, делая подсечку ногой. — У меня тоже.       Когда Селина оказалась на полу, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вновь вернуться на ноги.       Её преимущество было в более меньшем размере и весе. Пусть удары и выпады Гоуста и были выверенными опытом, механическими и совершенными, ему не хватало лёгкости и ловкости: всё-таки он был немаленьким мужчиной. Исход же была ровно в два раза меньше, потому уворачиваться от очевидных атак было донельзя просто.       Напасть самой — ещё проще. Селина оттолкнулась от вовремя подставленного в выпаде колена, цепляясь бёдрами за чужую шею, и подалась вперёд, стараясь если не уронить, то как минимум подвинуть. А когда Саймон с чего-то вдруг подался назад, ей оставалось только застраховать его голову ладонью от столкновения с матом.       Она фыркнула. Недовольно так, хмуря брови, приставляя нож к его шее. — Поддался всё-таки. Ничего в тебе святого, лейтенант.       Гоуст только смотрел, не разрывая зрительного контакта до тех пор, пока Селина не поднялась, оставляя его одиноко лежать на жёстких матах.

***

      С момента их приезда из Копенгагена прошло по меньшей мере две недели. Соуп чувствовал себя лучше. Занятия с Селиной позволили ему быстро встать на ноги и практически не хромать. Хирург, правда, попросил воздержаться от сильных физических нагрузок в течение как минимум полугода, но в их положении время шло на месяцы, если не недели. Времени на восстановление как таковое было мало. Потому Мактавиш врал, что всё хорошо, чтобы от него отстали. Но Исход точно знала, что что-то не так, поэтому то и дело подтаскивала ему рецепты различных компрессов и чаев для смягчения боли.       Предпоследней задачей было обнаружить маску Анубиса, что принадлежала Порче. Спустя два часа долгих разговоров из Селины удалось вытащить информацию о том, что для этого придётся посетить дом из её детства, потому как маска Анубиса была похоронена вместе с трупом Астора на заднем дворе. Там же, где был похоронен брат, мать и отец. Вся семья лежала в ряд.       Здесь не было никакого частного сектора. Дом стоял на окраине сельской дороги. Доски забора, состаренные временем, давно упали и лежали в зарослях травы. Несколько соток огорода давно поросли сорняками и теперь представляли собой одно сплошное поле. Селина, сидящая на переднем сиденье внедорожника, устало спрятала лицо в ладони. По мере приближения к заброшенному частному домику ею всё больше и больше овладевали воспоминания, от которых по меньшей мере становилось неприятно тоскливо. По большей — ею вдруг овладевала противная тошнота.       Она вспоминала, как сидела с мамой и Джоном на деревянном крыльце в ожидании отца с работы. В ногах крутился котёнок по кличке Дым с сероватой, местами покоцанной лишаем шерстью и белыми «тапочками» на каждой лапке. На всех, кроме правой задней. Мама ласково вплетала в волосы их с Джоном пальцы, почёсывала и напевала какую-то сладкую мелодию, а потом как ни в чём не бывало вновь приступала к шитью собственных заготовок. Из дома тянуло ароматом приготовленного мяса.       Когда дверь машины хлопнула, а Селина оказалась на улице, её тряхнуло. Саймон, возникший, казалось бы, из ниоткуда, приобнял её за талию, придерживая. — Если хочешь, чтобы я не отходил от тебя, покашляй.       Селина действительно закашлялась. Всё-таки воспоминания занимали в её жизни далеко не последнее место, и ужаснее всего, пожалуй, было именно то, что они контролировали её поведение в определённые моменты.       Это был одноэтажный, небольшой домик с высокими окнами с деревянными ставнями и расцарапанными кошкой ступенями из тёмного дерева. Селина тяжело вздохнула. — Инструменты в доме. Нужно лопату найти. Могилы на заднем дворе.       Прихрамывающий Соуп двинулся вперёд, и Селина не успела перехватить его за плечо прежде, чем Мактавиш вошёл в дом. Ей и Гоусту пришлось войти следом.       И тогда же Селина почувствовала, что внутри снова что-то неизменно ломается. Хрустит. Прихожая заканчивалась в маленькой кухне. Планировка дома была, скорее, студийной, поэтому кухня сразу переходила в гостиную. Все вещи стояли на своих местах: могло показаться, будто бы дома просто никого не было. Как будто к вечеру хозяева вернутся, и здесь снова будет пахнуть едой, снова будут голоса и прочие звуки.       Селина обняла себя за плечи.       Когда взгляд Соупа зацепился за пятно и валяющиеся около стены осколки, она вздрогнула. — Не считаешь, что сейчас лучший момент поговорить о твоей семье? Тут пятно крови на стене. Въелось прочно.       Исход поджала губы. — Ну, — она опёрлась бедрами о стену, опуская глаза подобно виноватому ребенку. — Это был… вполне обычный вечер. Ну, такой, каким мы с Джоном видели его каждый раз. Мама заканчивала с эскизом очередного платья после того, как приготовила ужин, а отец возвращался с работы. В тот день он почему-то был абсолютно неадекватен. Под чем-то, что ли. В общем, после того как он вошёл в дом, у них с мамой завязался конфликт. Он утверждал, будто бы я украла деньги из его кармана.       Соуп вздохнул, внимательно слушая. — Джон заступился за меня, за что тут же получил по лицу. Мама побежала закрывать нас собой. Глупая женщина, — она качнула головой. — Тогда отец схватил банку, в которую мы по монетке откладывали на подарки на Рождество, и начал бить маму по голове. Он раскроил ей череп этой самой банкой, а стекло даже не разбилось. Джон спрятал меня в шкафу, пока мы ждали полицию.       Селина почувствовала, с какой бешеной силой сжимает собственные плечи. — Неважно всё это, Джонни. Гоуст, бери лопату, пойдём. Нужно быстрее найти маску.