Новый союзник Кардинала

Покончив с завтраком, мужчины поднялись со своих мест, а слуги принялись убирать приборы и посуду. Одна из служанок даже подмигнула молодому графу, на что получила весьма сдержанный кивок и добродушную улыбку. Леон направился за кардиналом в кабинет, где нужно было обсудить вчерашнюю ночь. Дойдя до массивной, но не тяжёлой на вид двери с аккуратной резьбой по краям и около ручек, они остановились. Граф Лестер ещё на подходе заметил небольшую дверцу с петелькой и наверху. Она находилась прямо в большой двери на уровне порога и явно была предназначена для кошек. Ришелье достал связку из трёх ключей и открыл одним дверь в кабинет. — а для чего вам два других ключа? — поинтересовался граф — этот от Бастилии, а этот от сердца одного дорогого мне человека — Леон не оценил шутку, она его смутила. Впрочем, кардинал будто не заметил этой красноречивой реакции, и сам улыбнулся со своего действительно остроумного ответа. *** Внутри было просторно. Высокие потолки, покрашенные в серо-голубой создавали впечатление открытого неба прямо в кабинете. Это ощущение усиливали куполообразные арки сверху и по бокам комнаты. В помещении было два этажа. Внизу находился рабочий стол, несколько стульев и диванчик у стены для гостей. Около высокого окна стоял небольшой столик с креслом, где можно было читать или пить чай и просто наслаждаться видом парижских улочек. Сейчас на столике стоял графин с вином. Он красиво переливался и отбрасывал узорчатые тени на лакированную столешницу. На второй этаж поднималась лестница с красивыми бурыми перилами, она немного закручивалась в спираль. А искусная резьба и узоры перил сверкали на недавно выглянувшем солнце. Сверху располагалась своеобразная библиотека: собрания сочинений, богословские книги, адреса, перечень важных персон, высший свет и множество другой важной информации, которая всегда должна быть под ругой. Там же находилось кресло, столик и просторная мягкая подушка, где было официальное место котов кардинала. На удивление, в комнате совсем не пахло кошкой. Видимо питомцев мыли очень часто, и они банально не успевали пачкаться. Когда же Леон сел на предложенный стул, то был сразу атакован двумя котами. Одна светло-серая кошечка бесстыдно запрыгнула на колени графа и принялась изучать нового жителя поместья, второй кот — черный, как сажа, сел напротив гостя и долго всматривался в его фигуру, прежде чем подойти и обнюхать предложенную ладонь. — это Газета — указал кардинал на заинтересованную кошку — а это Люцифер — чёрный кот вскинул голову на хозяина, едва услышав свое имя. Леона слегка передёрнуло от такой клички, но руку от кота он всё же убрать не рискнул. — приятно познакомиться — возвестил котов граф, а те с удовольствием мурлыкнули, будто понимали его. На такой наивный, но очаровательный жест Ришелье улыбнулся и сел за стол. Скрестив пальцы перед собой и опершись на руки, он дождался, пока Леон расстанется с пушистыми ворами внимания и начал свой рассказ. — всю эту воистину беспокойную ночь мои люди узнавали информацию от выжившего вчера нападавшего. Того самого, которого вы так искусно ранили в ногу — в его голосе сверкнуло уважение — и узнали весьма интересное имя, которое я слышу не в первые. Вам знаком господин Анри де Талейран-Перигор де Шале? — Ваше Высокопреосвященство, я в Париже второй день и знаю всего четверых людей, не считая тех, с кем приехал сюда — парень виновато улыбнулся. — чтож, тогда я расскажу вам о нем немного. Это придворный Графа Гастона Орлеанского, выдающийся военный и верный подданный Короля. И ещё одно — кардинал серьезно посмотрел в глаза Леона — он без памяти влюблен в герцогиню де Шеврёз. Она внушила Шале, что в нее так же влюблен кардинал Ришелье — снова многозначительный взгляд — чем вызвала глубокую обиду и ревность у графа. В тот же вечер он пошел на карйнюю меру — заговор — последнее слово, казалось, стало гвоздем в крышку гроба Господина Шале. Кардинал выплюнул его со злобой, с презрением. — разумеется, графа не было в числе нападавших вчера, но зато сегодня утром он был арестован прямо в постели, а после одобрения Короля — будет казнён — Ришелье расслабился и опустил плечи. Этот простой рассказ выбил из него последние силы. Крайние дни он вообще часто нервничал и плохо спал, дел было по горло, да и споров не меньше. Поэтому сейчас, поделившись нужной информацией с графом Лестером, он замолчал и откинулся на спинку кресла. Почуяв усталость хозяина кошечка Газета запрыгнула к нему на колени и свернулась клубком. Ришелье улыбнулся и приласкал питомицу. Леон находился в шоке от такого количества информации, к которой не привык. Хотелось написать об этом целую книгу, но с подобными интригами юноша был мало знаком. Впрочем сейчас его больше беспокоил болезненно бледный вид кардинала. Тот прикрыл глаза, грудь медленно поднималась под пурпурной рясой, рот был слегка приоткрыт, а тонкие пальцы перестали чесать любимицу и просто лежали на спинке кошки. Леон был почти уверен, что кардинал задремал. Поэтому граф встал со своего места, обогнул стол и подошёл к мужчине. Расслабленные черты, бережно уложенные, но сейчас немного растрёпанные волосы. Кардинальская шапочка, которая выглядела слишком ярко на фоне побледневшего лица. Белоснежный воротник, утыкавшийся в горло священнослужителя. Голубая лента с крестом, покоящимся на груди тоже, казалось, давила. Сейчас кардинал Ришелье был таким беззащитным и расслабленным, что Леон не удержался и протянув левую руку, осторожно коснулся кончиками пальцев острой скулы мужчины. Реакции не было, видимо, он и правда спал. Тогда, осмелев, молодой граф двинулся дальше и заправил за ухо несколько выбившихся из-под шапочки прядей, падающих на лоб и снова мазнул большим пальцем по щеке кардинала. Придвинулся ближе, их губы разделяли всего несколько дюймов. Темно-зеленые глаза Леона наполнились дымкой, такой тягучей, что избавиться от нее было сложно. И как же не хотелось от нее избавляться. Губы графа тоже приоткрылись, и расстояние между мужчинами сократилось ещё на дюйм. Впрочем, этот дюйм совсем не имел веса в этой ситуации. Граф мазнул губами по губам кардинала, оставив невесомый поцелуй. Веки Ришелье дрогнули, но Леон этого не заметил, он прикрыл глаза и снова на мгновение прильнул к губам священника. В эту же минуту до юноши дошла вся запретная близость, которой не должно было быть и в мыслях. Мужеложство — это ведь грех! Но, тысяча чертей, как же приятно было поддаваться соблазну. Он обязательно отмолит это. Обязательно сходит в церковь и попросит прощения. Обязательно… Но потом. Сейчас хотелось продолжить ласки. Оказаться в объятиях этого человека, поцеловать его вновь, открыто и нежно. И никогда не отпускать, быть рядом. Леон распахнул глаза. Из-под полуприкрытых век на него смотрели холодные серые кристаллы. Кардинал не дремал, и уж тем более не спал. А сейчас он внимательно изучал юношу перед собой. Тот вдруг открылся с неожиданной, но очень интересной стороны. Хотел ли кардинал прекратить то, что творил граф? Очевидно, нет. Но в тишине комнаты раздалось уверенное: — в это воскресенье вы идёте со мной на утреннюю службу, граф Лестер.