Hero of your own story

Висящие древние часы монотонно тикали, добавляя шума к тихому шелесту бумаг. Абрукос Певерелл кропотливо разбирал документы под ярким светом свечи, стоявшей на самом краю стола, грозящей в любой момент свалиться на пол под напором тонны беспорядочно раскиданных бумаг. Отчёты Пожирателей, слезливые письма от Люциуса, контракты с Грингготса, извинения от Министерства Магии, дела, связанные с бизнесом и контролируемой им территорией, вызывали ужасную головную боль, обещающую в скором времени перерасти в мигрень. Время было давно уже за полночь, а Абрукос не смог разобрать даже десятую часть этого ужаса. От тоскливого проведения времени старшего Певерелла отвлек вежливый стук в дверь. — Доброй ночи, господин, Вас беспокоит Айрон. — приглушённым голосом негромко уведомил дворецкий. — Я пришел с отчётом о молодом господине Каине. Абрукос заметно оживился, выпрямив устало сгорбленную спину, слыша как она хрустнула после многочасового сидения в одной позе. Айрон, получив разрешение, открыл чуть скрипнувшую дверь и поклонился, протягивая ему небольшую стопку исписанных бумаг, отчего Певерелл непроизвольно поморщился, но всё же взял их в руки, быстро пробегая взглядом. — Он действительно позволил Чарли Уизли остаться в особняке? — брови Абрукоса удивлённо поползли вверх, глаза задержались на одной строчке. Губы странно скривились, словно он не мог разобраться: ему радоваться или беспокоиться по этому поводу. — Он же терпеть не может гостей! — Я тоже нашел это решение интересным, — мягко согласился Айрон. — Молодой господин в последние дни очень спокоен. Ни с кем не конфликтовал, если не считать единожды доведенного до истерики эльфа Салли, когда молодой господин постарался подарить ему одежду. Согласно наблюдениям, он даже посещал лавку близнецов Уизли вместе с Драко Малфоем, закупившись их товарами. Проигнорировав информацию о домовике, не удивившись очередной попытке сына освободить эльфа, Певерелл сосредоточился на более интересной детали. — Он приобрел новую палочку у Олливандера? — недоверчиво уточнил Абрукос, прочитав новость внизу первой страницы. — К тому же, пришел к нему сам?! — Все верно, — подтвердил дворецкий, неловко кашлянув под неверующий смешок хозяина. Видимо, как и Абрукос, вспомнил истерику Каина несколько лет назад, когда они пытались уговорить его приобрести собственную палочку у Олливандера, а не калечить себя стараниями подчинить оставшуюся материнскую. — Правда, после этого мастер палочек по неясным причинам взял отпуск, впервые за свою жизнь. Абрукос покачнул головой, испытывая противоречивые эмоции. С одной стороны, он был счастлив, что Каин стал больше выходить на улицу и, судя по всему, не торопился покидать стены дома, уезжая на все лето в гости к Блейзу. Без уговоров, лично посетил банк, и Абрукос всем существом надеялся, что это было не одноразовой акцией. Взгляд, полный вселенского холода и разочарования, по неясным причинам исчез, оставив после себя налет лёгкой усталости. Это было вроде как хорошо и радовало отцовское сердце, но с другой стороны, не могло не вызывать беспокойства. Каин будто бы потерпел стремительные изменения и если раньше он знал причину, по которой его ребенок резко охладел к нему, играя дружную семью только на публике, то сейчас он не мог проследить причину неожиданных перемен. Это не должно быть чем-то сверхъестественным, если взять во внимание тот факт, что они практически не виделись. Каин на целый год пропадал в Хогвартсе, не приезжая на праздники и каникулы, не отвечая на письма, появляясь только к концу года на пару недель, при этом практически не выходя из комнаты или бедакуря в деревеньках, после чего снова уезжая в гости к кому-нибудь из друзей. Но Абрукос все равно переживал, стараясь понять, что случилось, раз сын стал менее закрытым и более… дружелюбным? Абрукос сомневался в своем решении попросить Каина отправиться на день рождения Драко, беря во внимание их сложные отношения. Каин буквально возненавидел друга детства, злясь на любые попытки Малфоя прийти к компромиссу или заново подружиться. Как бы больно не было это осознавать, но Абрукос знал, что в этом была большая доля его вины, поэтому не хотел вынуждать Каина идти на торжество и портить праздник, столь важный для Драко и его семьи. Но Каин превзошел все ожидания, когда спокойно отсидел вечер в углу, не отсвечивая до его прихода, после чего незамедлительно удалился, не устроив шумного скандала, после которого газеты обычно бы понаписали с десятка статей, вынуждая его скупать все имеющиеся выпуски для сохранения репутации сына. Затем эти объятия и дружеская улыбка, которые он явил на подземной арене, несмотря на то, что Драко слегка переступил допустимую грань, окончательно поставили в тупик. — Может Каин попал под проклятье? — взволнованно нахмурился Абрукос, непроизвольно сминая бумаги в руках. Обычно спокойное и непроницаемое лицо исказилось в тревоге. — Или его кто-то контролирует? Нет, — он покачал головой, отбрасывая эту мысль далеко на затворы сознания. — Никто бы не осмелился напасть прямо у меня под носом. В таком случае, может быть он попал под влияние проклятого духа? — Абрукос прикусил губу, сузившимися зрачками смотря сквозь мятые бумаги. — Неужели… одержим? — Ну надо же! Что твой отпрыск натворил на этот раз, что ты даже засомневался в его человечности? — насмешливый голос прервал лихорадочные размышления, возвращая в реальность. Абрукос поднял голову, встречаясь взглядом с горящими в полумраке красными глазами. Волдеморт закрыл за собой дверь, небрежно скользнув мимо склонившегося в поклоне дворецкого, расслабленно усаживаясь на кожаный диван. Облокотившись на мягкую упругую спинку, он скучающе подпер щеку рукой. Абрукос немедленно поднялся и поприветствовал Темного лорда по всем правилам, за годы привыкнув к внезапному и бесшумному появлению Господина. В начале, когда он только принял его сторону, ему было сложно унизительно преклоняться перед кем-то, когда его гордыню взращивали с детства, без конца напоминая, что он принадлежит к величайшему роду, находящемуся под благосклонным взором самой Богини Смерти. Но с появлением Каина гордость перестала играть для него настолько важную роль, уйдя на второй план. С годами Абрукос привык и стал делать это почти на автомате. — Мой Лорд, могу ли я поинтересоваться о причине, по которой Вы почтили меня своим присутствием в столь позднее время суток? Возникли какие-то проблемы, требующие моего непосредственного присутствия? — Вовсе нет, — ответил Волдеморт, лёгким движением пальца создавая белую сферу, осветившую полумрак кабинета. Абрукос болезненно поморщился, прищурив заслезившиеся глаза, но никак не возразил. — Разве я не могу просто прийти проведать одного из своих ближайших последователей? По едва слышному вздоху было понятно, что Абрукос не купился на очевидную ложь. Тем не менее, он не стал настаивать, решив, что Волдеморт сам заговорит, когда посчитает нужным. Несмотря на их почти дружеские отношения, все ещё существовала грань, которую Абрукос не мог переступать. — В таком случае, — Абрукос щёлкнул пальцами в воздухе, призывая домовика. — Могу ли я предложить Вам чашку чая, кофе или бокал высококачественного вина? — Кофе будет достаточно, — мельком глянув на по-рабски скрюченного домовика, безэмоционально согласился Волдеморт, переводя холодный взгляд на стоящего впереди Абрукоса. — Ну так какие неприятности учудил Каин, раз ты так разнервничался? Абрукос мигом скис, покачал головой и уселся обратно в кресло, утомленно потирая виски. Карие глаза вновь пробежались по отчету Айрона, заставив бессильно выдохнуть. Созданная Волдемортом сфера легко осветила бледное лицо Абрукоса, отчего глубокие морщины возле глаз и рта стали более явными, как и вселенская усталость, опустившая вниз обычно горделиво расправленные широкие плечи мага. Айрон с вежливым сочувствием глянул на господина, но продолжил сохранять молчание, не осмеливаясь вмешиваться в разговор. — Он ведёт себя по-другому с тех пор как побывал на дне рождения Драко, — шершавые пальцы ловко перебирали бумаги одну за другой, быстро сканируя глазами каждую записанную дворецким странность в поведении сына. — Возможно, я просто слишком драматизирую, но такие неожиданные перемены не могли не насторожить. Волдеморт хмыкнул с долей недоверчивости. Скептический взгляд не внушал доверия, как и сгущающаяся вокруг него мрачная аура. Но Абрукос, слишком увлеченный чтением, не замечал происходящего вокруг. И так происходило каждый раз, когда дело касалось сына. Надёжная опора, уверенный, сильный, великолепный маг и незаменимая правая рука Темного Лорда превращался в невнимательного, глупого и бесполезного болвана, способного только сюсюкаться, безропотно слушаться и прогибаться перед своим отребьем. Певерелл был готов идти на любые крайности, только чтобы угодить недоноску и это злило. Волдеморт не сомневался, что Абрукос бездумно отвернется от него, если это будет угодно бездарному выродку. — Сомневаюсь, что что-то изменилось. — наконец обронил Волдеморт, беря в руки изысканную чашку кофе, протянутую на подносе всё так же испуганно дрожащим домовиком, игнорируя рядом поставленные воздушные эклеры. Сделав пробный глоток, наслаждаясь приятной горечью на языке, он пренебрежительно продолжил под пытливым взглядом Певерелла, полностью заострившего на нем внимание: — Вы видитесь крайне редко. Большую часть времени твой дорогой наследник проводит в Замке. Летом уезжает к мальчишке Забини до начала следующего учебного года, возвращаясь в особняк только за день до отбытия в Хогвартс. Неудивительно, что его поведение кажется тебе странным, ты не знаешь какой он на самом деле и какое поведение нельзя отнести к категории «обычное». — Вы правы, но как объяснить то, что он вновь стал пользоваться хранилищем рода? — Тщательно скрывая боль, что причинили слова, полные безжалостной правды, в смятении ответил Абрукос, сгорбившись сильнее под давлением необъятной вины. — К тому же, его отношение ко мне и Драко как-то смягчилось, чего раньше никогда не было. Голова Абрукоса безвольно повисла, как у марионетки, лишенной нитей. Глаза остекленели, в отчаянии сводя брови вместе. Видимо, услышать самые тяжёлые сожаления и подтверждение уничтожающим мыслям оказалось для него слишком обременительно. Безгранично обожать своего сына, но быть с ним буквально незнакомцами… Волдеморт спрятал улыбку за чашкой кофе, так и не закончив шаловливую мысль, упиваясь чужими страданиями. Как же забавно. — Видимо, Каин осознал ценность денег, — со скрытым презрением в голосе, монотонно пробормотал Волдеморт. — И ценность связей. — Это было бы хорошо, — вздохнул Абрукос, ослабляя галстук, который неожиданно стал казаться слишком тугим, причиняя неудобства. — Но какая польза от связи с драконоборцем для человека с его властью? Чашка в руках Волдеморта замерла, когда он собрался сделать очередной глоток горячего напитка. В красных глазах промелькнуло нечто отдаленно похожее на недоумение. — Что ты имеешь ввиду? — Айрон, будь добр, расскажи, — попросил Абрукос, заметив толстый конверт с эмблемой Хогвартса, лежавший почти на краю заваленного стола. Взяв в руки, он принялся вскрывать письмо, напрягаясь внутри, не ожидая хороших вестей. — А то боюсь, если это сделаю я, то могу что-то упустить. — Как прикажете, господин. — С улыбкой сказал Айрон, поворачиваясь к Волдеморту, сохраняя всё ту же невозмутимость даже перед одним из самых устрашающих магов эпохи. — Сегодня молодой господин Каин приобрел дракона. В ходе его доставки в поместье возникли небольшие осложнения, которые он умело разрешил при возвращении домой с прогулки. «Буйство в трактирах и магазинах нынче «прогулками» называют?» — мысленно скривился Волдеморт, неопределенно дёрнув бровью. — Молодой господин вступился за несколько человек, сохранив им работу, остальные виновники были наказаны лично господином Абрукосом. — Волдеморт кивнул, не особо впечатленный данной новостью. С доверчивостью Абрукоса ко всему, что вылетает у сопляка из рта, он не удивится, если в итоге окажется, что Каин бессовестно солгал, решив подставить тех, кто ему не угодил. — Но конкретные опасения вызвал драконоборец, которому он сам предложил и позволил остаться в поместье, выделив комнату в нескольких метрах от своих покоев. — Чего? — невольно вырвалось у Волдеморта. От неожиданности он перестал блуждать бессмысленным взглядом по захламленному кабинету, резко поворачиваясь к стойко выпрямленному Айрону. — Что ты сказал? Чтобы этот паршивец и сделал так? Красные глаза недобро сузились, приобретая оттенок леденящей злобы. При их первой встрече, когда Абрукос представил его как единственного сына давно погибшего друга, этот мелкий ублюдок лишь хмыкнул, высокомерно закатил глаза и сказал проваливать, хлопнув перед ними дверью комнаты. А ведь тогда Волдеморт был учтив и вежлив как никогда, стараясь произвести хорошее впечатление, наслушавшись о тяжёлом характере Каина Певерелла. Даже министр получил в разы меньше стараний, чем этот неблагодарный молокосос. План Волдеморта был прост: подружится с ним, используя свою молодую внешность и обаяние, этим окончательно завоевав верность Абрукоса, переживающего об отребье, и с детства взять под контроль будущего главу рода Певерелл. В итоге он получил слова: «Сейчас стошнит, проваливай к черту, смазливый урод» и демонстрировано захлопнувшуюся дверь перед протянутой ладонью для рукопожатия. Впервые со времён детского дома кто-то посмел так его унизить. Но Волдеморту не осталось ничего, кроме как скрипя зубами проглотить это, закрыв глаза на оскорбительную выходку. Убийство и пытки выродка были верным путем к восстанию и превращению Абрукоса Певерелла в заклятого врага. Конечно, он смог бы подавить Абрукоса и одержать вверх, но Певерелл был куда полезнее на его стороне, чем в роли противника. Можно было бы подстроить смерть сопляка, в этом Волдеморт был мастер, но пока, к сожалению, тот нужен был живым. Потеряв любимого старшего сына, Абрукос определенно сойдёт с ума, так что ему стоит заняться этим позже. Пока что Волдеморт нуждался в хладнокровном и здравомыслящим последователе, убийство Каина он отложил до поры до времени. Если так подумать, в той части особняка, где жил сопляк, всем слугам, за исключением дворецкого Айрона и какого-то доверенного домовика, запрещалось появляться. Даже Волдеморт не ходил туда, после унизительного отказа, решив не злить себя лишний раз при взгляде на наглую детскую мордашку. А теперь это недоразумение поселило в том крыле какого то жалкого драконоборца? Этот выродок определенно издевается. Драконоборца посчитал более достойным своей благосклонности, чем его, Волдеморта? Хах, немыслимо. Возможно, ему стоит пересмотреть свою тактику и нанести визит в это крыло, чтобы познакомиться с дорогим гостем. — И кто этот драконоборец? — поборов желчь в голосе, мирно улыбнулся Волдеморт, старательно удерживая ярость, вскипятившую кровь. Длинные пальцы крепче сжались на чашке, угрожая покрыть ее трещинами, расколов на мелкие осколки. — Должно быть он потрясающий, раз смог при первой же встрече так расположить к себе Каина. Никто так и не заметил неприкрытую ненависть, которую Волдеморт вложил в имя, сказанное в конце. Только вздувшаяся вена на шее и сузившиеся зрачки говорили о крайне паршивом настроении Темного Лорда, что с каждым мгновением становилось все хуже. — Я бы не сказал так, — пожевав губу, неуверенно возразил Абрукос, тщательно подбирая слова, в размышлениях уставившись куда-то вперед. — Речь идёт о Чарли Уизли. Сколько бы я не пытался, так и не смог найти чего-то особо впечатляющего и достойного внимания в его автобиографии, за исключением хорошей учебы в Хогвартсе и неплохих навыков обращения с драконами. — Уизли? Из той самой слишком расплодившейся семейки предателей крови? — с сомнением усмехнулся Волдеморт, железной силой воли заставляя себя чуть разжать побелевшие пальцы на многострадальной чашке, на всякий случай убирая ее подальше. — Вот как… какая приятная неожиданность. Каин Абрукос Певерелл, высокомерный, наглый, бездарный мальчишка посмел проигнорировать его, при этом виляя хвостом перед Уизли? Тем самым Уизли, который состоит в шайке Дамблдора? Он определенно смеётся над ним. Сопляк считает, что какой-то орденский ублюдок лучше него? Лорду Волдеморту предпочли глупого мальчишку из бедной семьи с клеймом предателя? Ха, этот маленький бессовестный змееныш определенно сведёт его с ума быстрее Дамблдора с Грейнджер своими нелепыми выходками. Драккл бы его побрал. — Дай мне взглянуть, — протянув руку, идеально выверенным тоном приказал Волдеморт. Жутко горящие глаза буквально кричали об опасности, заставив Абрукоса слегка занервничать, и только гордость аристократа помогла ему не струхнуть, организовав телепорт в охапку с Каином в другую часть страны. Последний раз Волдеморт так страшно выглядел, когда полномасштабная миссия по вызволению Пожирателей из тюрьмы едва не обернулась ужасающим провалом. Абрукос не понимал, что вызвало такую разрушительную ярость сейчас? Дело в предателе крови, что оказался с ними под одной крышей? Как бы то ни было, Уизли был гостем Каина. Даже со всем уважением к Волдеморту, Певерелл не мог позволить навредить ему в стенах его дома, тем более на глазах у Каина. Он не готов был потерять последние крохи доверия сына. В случае чего, он вмешается и защитит их, не взирая на цену за неповиновение. — Конечно, держите. Айрон учтиво преподнес ему переданную Абрукосом небольшую стопку документов, которую Волдеморт мигом выхватил, незамедлительно утыкаясь в текст. Он беспрерывно поглощал информацию, в точности запоминая каждое слово, незначительные детали, фрагменты и манеры. Он не знал что именно хотел там увидеть, но его уязвленая гордость хотела убедиться, что сопляк просто свихнулся, выбрав кого-то настолько… посредственного. Не может быть, чтобы он, как Лорд Волдеморт, величайший темный маг столетия, и как Том Реддл, гениальный помощник министра, оказался хуже какого-то малоизвестного Чарли, сукиного сына, Уизли. Спустя двадцать минут сосредоточенной и угнтеющей тишины, Волдеморт медленно и пугающе спокойно отложил последний прочитанный лист, доведенный до крайнего бешенства. Абсурд. Абрукос не солгал: в Чарли Уизли действительно не было ничего особенного. Обычный волшебник, коих в мире тысячи. Невозможно, чтобы Певерелл упустил какой-либо факт об Уизли, когда на кону стояла безопасность сопляка. Да и сомневаться в источниках информации рода Певерелл никогда не приходилось. Информаторы не раз доказывали исключительную надёжность и профессионализм в своем деле. Это могло значит только одно: либо этот ублюдок настолько потрясающий в разговорах, что смог переплюнуть даже его дар убеждения, либо природная красота оказалась за гранью воображения, затмив собой притягательную привлекательность Волдеморта. Ущемленный этой мыслью, Волдеморт немедля перелистал в самое начало, к прикреплённой фотографии, теперь более придирчиво вглядываясь в чужие грубоватые черты лица. По росту Уизли оказался низковат, волосы слишком рыжие, длинные и неряшливые. Волдеморт скривился, отмечая раздражающе безобразный и отвратительный хвост. Лицо широкое, глаза ничем не примечательные, и в добавок на значительном расстоянии друг от друга. Серьга в ухе явно лишняя, добавляющая ещё одну ноту безвкусицы к и без того отталкивающему образу. Этот парень и впрямь не разбирается в моде. Как бы старательно Волдеморт не присматривался, с каждой секундой для него Чарли Уизли выглядел всё более отталкивающим и несуразным. По нему нельзя было сказать, что он был мастером в разговорах, во внешности скорее походил на необразованного дикаря, каких в высших кругах просто не терпели. Какого хрена? Волдеморт превосходил его по всем параметрам, так почему в итоге именно он оказался в числе проигравших и отвергнутых? Теперь это было делом чести и достоинства, он обязан освободить час времени в графике и навестить этого гостя. Волдеморт не привык недооценивать противников, по бумагам нельзя до конца понять личность человека, насколько подробной не была бы информация. Личная встреча необходима, возможно, увидев поближе, он поймет то, что так привлекло Каина. В конце концов, Волдеморт никогда не отказывался от возможности получения новых знаний, даже если это означало, что придется брать уроки у дикаря из рода мерзких отверженцев. — И как долго Чарли Уизли будет находиться в особняке? — спросил Волдеморт, слегка поворачивая голову к Певереллу, что со страдальческим лицом мученика читал какое-то письмо. — Я не знаю, Каин пожелал, чтобы он проживал здесь в течение нескольких дней, но конкретное число не назвал, — сжав переносицу, с долей безысходности простонал Абрукос, мстительно сминая пергамент, после чего заговорил, обращаясь непосредственно к отправителю письма: — Лучше бы сразу назвали цену, а не тратили время Каина и мое на всякий бред! — Что опять произошло? — разглядев эмблему Хогвартса на конверте, приподнял бровь Волдеморт, ощутив лёгкий интерес, притупивший полыхающую ярость, подобно кислоте расплавляющей гудевший мозг. Ух ты, неужто старина Дамблдор решил вмешаться и урезонить мелкого паршивца? Это было бы просто великолепно, если бы действительно вызвало хоть какой-то эффект, но пока за Каином стоял Абрукос, даже старый пердун был бессилен. В конечном итоге, это превращалось в лишнюю головную боль и растрату драгоценного времени Абрукоса на всякую чепуху, не стоящую внимания. От этого появлялась мигрень даже у Волдеморта, косвенно втянутого в каждую из разборок мелкого ублюдка. — «Оценки мистера Каина Певерелла оказались неудовлетворительными. Они не достигают необходимого минимума, чтобы продолжить изучение обязательных дисциплин в следующем учебном году. Настоятельно просим связаться с комиссией и одобрить повторную сдачу экзаменов» — Едким тоном процитировал Абрукос, со злым смешком выбрасывая скомканное письмо точно в стоявшую неподалеку мусорку. — Я не собираюсь заставлять Каина напрягаться зубрежкой во время каникул, тем более когда он впервые за последние несколько лет решил немного задержаться дома. Насколько Волдеморт знал, администрация школы каждый год присылала Абрукосу десятки похожих писем, прося заставить Каина относиться к учебе более ответственно, как полагается единственному наследнику. Даже те учителя, что были по-особому благосклонны к роду Певерелл, не выдержали и тоже присоединились к мольбам администрации, увеличивая поток писем и количество стремительно сгорающих нервных клеток старшего Певерелла в десятки раз. Это было бы забавно, если бы не оказалось так энергозатратно. — Вот как? — Вновь беря в руки слегка остывший кофе, спросил Волдеморт, не удивившись низким оценкам. Даже у стены проницательности и трудолюбия было в процентах больше, чем у Каина Певерелла. Он являлся редкостным тупицей, в некотором роде было ожидаемо, что на экзаменах он тоже с треском провалится. Чего ещё ожидать от отброса? — Собираешься подкупить комиссию? Дамблдор вряд ли закроет на это глаза и продолжит ровно сидеть на дряхлой заднице. Он определенно засунет излишне длинный крючковатый нос не в свое дело. — Если сделать все правильно, то и Дамблдор не станет помехой. — ожесточившимся тоном сказал Абрукос, как отрезал. — Пусть он и из числа героев и горячо почитаемых нашим обществом, но деньги куда более сильная суперспособность. Можно устроить все, нужно только узнать цену, ради которой люди готовы продаться и поступиться принципами. Волдеморт усмехнулся, делая последний финальный глоток. Закончив, с ленивой грацией поставил пустую чашку на поднос все ещё стоявшего рядом перепуганного домовика. Он простым взмахом руки велел ему убраться с глаз, что тот и сделал с всеобъемлющим облегчением. Разница в логике и взгляде на мир и делала из них с Абрукосом идеальную комбинацию. Если Волдеморт считал, что держать под контролем можно с помощью страха, то Абрукос делал то же самое с помощью денег, покупая верность и непрерывно финансируя в нее. Типичный кнут и пряник. Певерелл был основным источником финансов не только Гринготтса, но и Пожирателей. Одновременно играя на двух фронтах и всегда оставаясь в плюсе. Но Волдеморт как никто другой знал, что им двигала вовсе не личная выгода, а желание обезопасить и защитить спиногрыза, разыгрывающего из себя жертву и обиженку. Пока это играло на руку, Волдеморт готов был с этим мириться. — И на этом моменте мы плавно переходим к проблеме, что для нас устроил твой сын. За этими словами последовала гробовая тишина. Волдеморт посчитал, что они промыли косточки Каину вполне достаточно, чтобы перейти к главной причине его визита, из-за которой он притащился сюда. Взгляд заледенел, без тени былого добродушия смотря на Абрукоса. Перо, что секунду назад как сумасшедшее порхало над пергаментом, выводя буквы, остановилось. Абрукос аккуратно, с врождённым благородством в каждом проделанном движении, вернул перо обратно в чернильницу. Он настороженно посмотрел на него в ответ сквозь упавшие на глаза растрёпанные волосы. Решив не затягивать, Волдеморт невинно поигрывая палочкой кратко ввел в курс дела: — Каин сегодня наведывался к Олливандеру. Ты знал? Абрукос медленно кивнул, что-то молниеносно просчитывая в голове, массируя виски. Волдеморт ничуть не удивился, когда через пару секунд тот смог полностью докопаться до ядра возникшей проблемы, изложив все в предельной ясности, ничего не упустив. — Старая палочка пришла в негодность, и он пошел за новой к Олливандеру. После чего тот внезапно взял отпуск и исчез. — Именно так, — елейным голосом подтвердил Волдеморт, сплетая длинные пальцы в замок. — Он терроризировал мастера палочек в течение нескольких часов. Мои шпионы доложили, что после его ухода Олливандер выглядел чем-то встревоженным и очень нервным. Затем в спешке собрал вещи и куда-то телепортировался. Хоть я и послал Беллатрису и Долохова, но им не удалось успеть его перехватить. Сейчас нынешнее местонахождение Олливандера неизвестно. Волдеморт внимательно отслеживал реакцию Абрукоса, последовавшая почти сразу после его слов. Певерелл слегка побледнел, карие глаза отстранено прищурились, что-то наскоро обдумывая. Пальцы рук, свободно лежащие на столе, сжались в кулаки, размазывая не до конца высохшие чернила по пергаменту. — Вы думаете, мой сын послужил главной причиной такого странного поведения? — сквозь зубы сухо уточнил Абрукос, ожидаемо переходя в оборонительную позицию. — Он стар и за всю жизнь ни разу не брал отпуска, к тому же его здравомыслие всегда было под вопросом. — Это так, — не стал отпираться Волдеморт, задумчиво вглядываясь в абсолютную тьму за всё ещё открытым окном. — Но он был прилежен к своим обязанностям. Сейчас сезон, когда юные волшебники покупают свои первые палочки для поступления в Хогвартс, а он неожиданно закрывает магазин и сбегает в неизвестном направлении сразу после ухода Каина. Как ни погляди, это подозрительно. Даже во время первой войны Олливандер не прогибался под угрозами, не прятался, отказываясь переходить на мою сторону, утверждая о каком-то нелепом «нейтралитете». В свою очередь, твой милый наследник за одно посещение запугал его настолько, что он немедленно предпочел скрыться, наплевав на работу и этот самый «нейтралитет». Ты уверен, что все ещё не хочешь отпускать его в ряды Пожирателей? Увидев, как лицо Абрукоса потемнело от гнева, а на лбу агрессивно вздулась вена, Волдеморт не стал дальше развивать эту тему — отрицательный ответ был очевиден. А жаль, со своим мерзотным характером Каин мог бы оказаться весьма полезен в рядах палачей. — Я лично занялся этим делом, но не нашел ничего полезного, — продолжил Волдеморт более сдержанным тоном. — Олливандер никогда не был глуп или слаб, но его сил не хватило бы, чтобы так хорошо замести за собой следы. Отчего в голову напрашивается один единственный вывод. Пропустив мимо ушей очевидные обвинения и упрёки в сторону безолаберного отпрыска, Абрукос сосредоточился на другой части произнесенных слов. Взгляд теплых карих заострился, приобрев чужеродную холодность, голос неумолимо ожесточился, что происходило каждый раз, когда Абрукос вовсю использовал профессионализм и имеющиеся у него знания, продумывая и анализируя каждый проделанный ход. — Ему кто-то помог. — процедил Абрукос, прикрывая глаза. — Кто-то достаточно сильный, чтобы суметь запутать Вас обманными следами и этот кто-то также должен быть достаточно подозрителен, чтобы подумать, что Вы наведуетесь туда вскоре после пропажи Олливандера. Абрукос открыл глаза и посмотрел на Волдеморта. Их глаза встретились. Насыщенный карий и жестокий красный. Уголки рта Волдеморта дрогнули в тонкой усмешке, когда он понял, что Абрукос думает о том же человеке, что и он. — Дамблдор, — заключили они в унисон. Один из голосов был полон отвращения, второй же просто излучал глубокое разочарование. — Этот старик всё никак не уймется, — в безысходности стукнув кулаком по столу, с плаксивыми нотками под нос пробурчал Абрукос и, судя по безмолвно шевелящимся губам, продолжая беззвучно ругаться и проклинать того на чем свет стоит. Между ним и Дамблдором давно горела особая неприязнь. С усилившейся подозрительностью ко всем чистокровным, старикан изрядно изводил Абрукоса по молодости, когда тот только занял место отца, не раз доводя бедолагу, ещё не научившегося пользоваться полученной властью правильно, до нервного срыва. Дамблдор, как и Волдеморт, стремился заполучить влияние на сильную семью, что обычно традиционно сохраняла нейтралитет, не вмешиваясь в битвы за власть. Однако, в погоне за этим переборщил, сокрушительно проиграв из-за чрезмерной настойчивости. Поняв это, он стал мешаться ещё более старательно, давя властью директора и титулом героя. Несмотря на непростые взаимоотношения с Абрукосом, Каина Дамблдор принял в школу с распростёртыми объятиями. Ни для кого не было секретом как сильно Певерелл обожал своего сопляка, так что старик, вероятно, надеялся оказать необходимое влияние на Абрукоса через мальчишку, навязав тому свои идеалы. Но не тут-то было. Впервые тяжёлый характер и чувство безнаказанности Каина принесли хорошие плоды. Это произошло во времена, когда Волдеморт обитал на затылке Квирелла, безуспешно стараясь выкрасть Философский камень. Дамблдор как обычно вызвал интересующего его ученика на чашечку чая в кабинет. Однако, вместо ожидаемой теплой беседы, где он планировал завоевать доверие ребенка, Каин грубо закрыл директору рот и невоспитанно ушел без дозволения, когда речь зашла об отце. Имя рода Певерелла было слишком могущественным, чтобы Дамблдор мог безвредно исключить Каина за это, не уничтожив свою репутацию и не став поводом для насмешек. Поэтому он предпринял ещё несколько провальных попыток воздействовать на него, пока в конечном итоге терпение Каина не истощилось и не лопнуло. Он пообещал пожаловаться в Министерство на домогательства со стороны директора, этой угрозой чудом не устроив старику скоропостижную смерть от сердечного приступа. Эта история была известна только учителям, так и не выйдя за пределы учительской, и Волдеморт до сих пор помнил свой истерический смех и по сей день. С тех пор Дамблдор перестал досаждать Каину, оставив сорванца в покое, больше сосредоточившись на взращивании Избранной и вставлении палок в колеса Волдеморту и Абрукосу. — Месяцы круглосуточной слежки стали бесполезными благодаря проделкам Каина, спугнувшего нашу следующую по плану цель. — Подвёл неутешительный итог Волдеморт, видя как по лицу Абрукоса пробежала судорога неудовольствия. — К тому же, этим он заставил зашевелиться Дамблдора, который каким-то образом сходу разгадал наши намерения. Теперь остаётся ждать и надеяться, что Олливандер вскоре вернётся, и прочищать все возможные убежища, куда его мог запрятать старикан. — Что Вы хотите от меня? — сразу перешел к делу Абрукос, не разочаровав Волдеморта. Он сходу разгадал, что на самом деле Повелитель пришел сюда не затем, чтобы отчитать его и проинформировать. Ему что-то требовалось непосредственно от Абрукоса. — Я не буду приказывать наказать Каина, прекрасно зная о твоей трепетной любви к нему. — Поднявшись с дивана, Волдеморт принялся невозмутимо поправлять чуть смявшийся костюм и галстук под пристальными взглядами двух пар глаз. — Но мне бы хотелось, чтобы ты более тщательно следил, куда он ходит и чем занимается, чтобы ничто более не могло испортить мои планы. Ещё было бы полезно, узнай ты всё, о чем они говорили с Олливандером и что заставило его в спешке уйти, покинув обожаемый им магазин. Айрон стоял в тени, неподвижный и бесстрашный, наблюдая за происходящим. Когда Волдеморт направился к двери, он чуть оживился, бесшумно переместившись к выходу и уважительно открывая деревянную дверь. Волдеморт вскользь глянул на него. Эти потрясающие навыки скрытности, даже с отсутствием магии, были столь хороши, что и Темный Лорд порой забывал о его присутствии. Хотя этот старик пусть и выглядел опасным, Волдеморт воспринимал его не более чем незначительной деталью роскошного интерьера, давно перестав обращать внимание на мелкие странности слуг Певереллов. Пока дворецкий находился под началом мягкосортного Абрукоса, он был так же безвреден, как и таракан под приподнятой подошвой ботинка, готовой в любой момент раздавить насекомое. — Я задержусь в твоём доме на пару дней, — поставил перед фактом Волдеморт, и, не дождавшись ответа и прощального поклона, тут же вышел в коридор. Он двинулся в знакомом направлении гостевой комнаты, выделенной специально для него много лет назад. Помниться, именно ныне покойная госпожа Певерелл принимала его тогда и проводила экскурсию по особняку. Болезненный вид и круглый, словно огромная бородавка, живот запомнился ему излишне детально, чем хотелось бы. Каин за девять месяцев высосал из нее много сил, но она чудом смогла выжить, хотя болезнь всё-таки скосила ее несколько лет спустя, когда он сам блуждал по свету в форме жалкого духа. Волдеморт стянул пиджак и кинул его на кресло, едва пройдя внутрь нужной комнаты. Следом за ним туда отправился галстук и безупречно накрахмаленная рубашка. Гладкое красивое лицо непроизвольно скривилось, когда Волдеморт вспомнил омерзительную мордашку новорожденного сопляка. Каин Певерелл напоминал больше сморщенный изюм с пухлыми ножками и ручками, чем маленького полноценного человечка. Бурундучьи щеки и короткие толстые пальчики, вылитые сосиски, были отвратительны, как и беззубый рот с по-гуманоидному большими глазищами. Но это не мешало его, не иначе как сумасшедшим родителям, умиляться и смотреть на него как на самое очаровательное создание в мире, сюсюкаясь и прыгая вокруг на цыпочках. Для них он был чудом, для них он был всем. Волдеморт чуть вздрогнул, когда вспомнил как настойчиво ему пытались всучить это создание дьявола, замотанное в пеленки, и дать подержать на руках, воспринимая его долгие взгляды и попытки понять что заставляет всех от него падать в счастливый обморок, за щемящее чувство умиления. Волдеморт не понимал, как бы ни старался и с какого бы ракурса не смотрел. Потому что из милого в младенце были разве что тщательно отобранные и сшитые на заказ родителями пеленки. И то, с натяжкой. Даже они не спасали плачевную ситуацию. Это исчадие было слишком уродливым. Волдеморт был свято уверен, если бы не укоренившийся, параноидный страх гибели, то его боггарт определенно бы принимал форму новорожденного Каина Певерелла с этим широким, беззубым, демоническим оскалом. Он не знал, все ли дети были столь отвратительны на вид или только сопляк таким уродился, но именно тогда Волдеморт окончательно осознал, что никогда не сможет почувствовать симпатию к детям. Только желание утопить этих созданий бездны в святой воде раз и навсегда. После возвращения своего настоящего тела, Волдеморт так и не смог хорошо рассмотреть, каким выросло главное сокровище дома Певереллов. Мальчишка закрыл перед ним дверь до того, как он смог более-менее к нему приглядеться. В голове отложились лишь блестящие зелёные глаза и в бешенстве сведённые брови. На каменном лице Волдеморта без ведома прорезалась острая улыбка. Возможно, вскоре ему удастся исправить это горькое упущение. «Завтра меня ждёт здесь парочка интересных встреч» — напевал себе под нос Волдеморт, жутко ухмыляясь и опасно сверкая в темноте кровавыми глазами. — «Надеюсь, это будет хотя бы немного занимательно. Не разочаруй меня, сопляк, вместе со своим проклятым Уизли». * Свет, пробирающийся сквозь приоткрытые шторы, неспешно пробежал по расслабленному бледному лицу, заставляя его обладателя недовольно поморщится, нахмурив брови, после чего скользнуть головой под одеяло, продолжая блаженно спать, так и не открыв глаза. Угрюмый полумрак комнаты, наполненный сладковатым запахом цитрусов, лениво удерживал его в оковах сна, заставляя счастливо пускать слюни на подушку, подмяв под себя бо́льшую часть одеяла. Через какое-то время Каин смутно услышал чей-то голос, пробивающийся к нему сквозь плотный туман сна, вынужденно вытаскивая из сладкой полудремы. — Молодой господин, уже утро. Вам пора вставать, просыпайтесь, — негромко попросил вкрадчивый голос, но было в нем что-то неуловимо угрожающее, пускающее ледяные мурашки вдоль позвоночника. Каин с непомерным усилием разлепил веки, сонным взглядом уставившись в потолок, всё ещё слыша поблизости негромкий низковатый тембр голоса. Спустя мгновение бессмысленного зависания и полного непонимания происходящего, над ним появилось улыбчивое лицо дворецкого, которого оказалось вполне достаточно, чтобы немедленно привести его в себя, смахнув последние остатки сна. Эта улыбка была не то чтобы зловещей, но определенно очень тревожащей. Зелёные глаза расширились в резком чувстве опасности. Этот проклятый старик! Вчера, когда он попросил домовика разбудить его пораньше, он имел ввиду вовсе не это! Обязательно делать это таким пугающим образом, да ещё и хладнокровным убийцей лично?! — Рад, что вы проснулись. — ласково произнес Айрон, и его голос звучал так заботливо, что Каину стало совсем не по себе. Дворецкий протянул ему на подносе чашку с чем-то подозрительно похожим на жёлтый кисель, не обращая внимание на то, как настороженно Каин наблюдал за каждым его движением. Его улыбка была широкой, но холодной, не достигающей жёстких глаз, и это только усиливало нервозность. — Видя, как Вы сладко спали, Салли стало слишком жаль будить Вас, поэтому он обратился за помощью ко мне. Надеюсь, это не стало для Вас слишком большой неожиданностью? — Вовсе нет, — беря себя в руки, возразил Каин, придавая своему голосу спокойствия и уверенности. Поднявшись с лежачего положения, он удобно уселся в кровати, в который раз про себя отмечая комфортную мягкость, обволакивающую тело со всех сторон. Будь его воля, он остался бы здесь навечно. Небрежным движением убрав темные спутавшиеся волосы с лица, он с опаской взял в руки протянутую чашку, не зная что делать дальше. Жидкость выглядела не очень аппетитно и несколько странно. Мысль о ее содержимом заставляла желудок скручиваться в тугой узел отвращения. Выпить? Или отложить на потом, после чего незаметно избавиться, когда дворецкий оставит его в покое? Или всё-таки выпить сейчас, не раздражая старика? Вряд ли бы он стал травить Каина с утра пораньше в собственной комнате, не так ли? — Удивительно, что Вы проснулись с первого раза, — добродушно прищурился Айронс, отчего Каина пробрал озноб. — Господин Абрукос выразил желание позавтракать вместе и надеется, что в этот раз Вы захотите присутствовать. — Конечно, почему бы и нет? — ровным тоном ответил Каин, не заостряя внимание на том, что в предложении не прослеживалось особой надежды на согласие. Ему нравилось есть в одиночестве, но и против хорошей компании Каин не возражал. Тем более, Абрукос был очень близок с сыном, так что откажи он, это было бы странно и грубо с его стороны. Абрукос Певерелл являлся лотерейным золотым билетом к счастливой и рутинной жизни богатого бездельника, так что в свою очередь ему совсем не сложно дать отцу в ответ совместное времяпровождение и приемы пищи. Слишком маленькая плата за свое комфортное положение, которым он был ему обязан. Отец, готовый на всё, чтобы осчастливить своего ребенка, и сын, обманувший единственных близких друзей, ради его защиты. Идеальная комбинация дружной семьи, полной гармонии. Набравшись духу, Каин всё-таки отхлебнул с чашки под не отлипающим прицелом пристального взгляда. Ощутив обжигающий кислотный вкус на языке, Певерелл прикусил губу, не давая себе шанса скривиться и начать сплевывать гадость. Эта жёлтая вода была ужасающе кислой настолько, что у Каина свело челюсть, а на глаза навернулись слезы. По горлу словно тек натуральный лимонный сок, ничем не разбавленный. Он с трудом подавил рвотный позыв, отчаянно стараясь не показывать своего отвращения. Как же отвратительно. — Что это такое? — Сдерживая желание сбежать, как ни в чем не бывало поинтересовался Каин у Айрона, продолжавшего стоять возле кровати, подобно верному псу подле хозяина. — Это лимонад, молодой господин. Вам он пришелся не по вкусу? Каин почувствовал как правый глаз нервно дернулся. Этот жуткий старик действительно коварный засранец. Он точно помнит, как в мельчайших подробностях описывал чистосердечную ненависть оригинального Каина Певерелла к слишком кислой еде и напиткам. В конце концов, сам Гарри тоже не любил кислое, подарив привычку этому персонажу. Так что вряд ли кто-то из прислуг, тем более главный дворецкий, не знал об этом. Айрон сделал это специально, и тот факт, что он дал этот ужасный напиток сразу после пробуждения ухудшил и без того не радужное настроение Каина. — Я этого не говорил, очень вкусно, спасибо, — промямлил Каин, заставляя себя сделать ещё один глоток и слабо улыбнуться в жалкой пародии на благодарность. Видимо, он немного не рассчитал презрение Айрона к оригинальному Каину Певереллу. О простой неприязни здесь и речи не шло, дворецкий определенно ненавидел его достаточно сильно, чтобы постараться и сделать ненавистный Певереллу лимонад, вместо того, чтобы принести обычный стакан воды, не требующий больших усилий при приготовлении. Как же мелочно. Каин даже не мог как следует рассердиться на это из-за появившегося чувства страха. Айрон был куда сильнее и опытнее, чтобы убить его за секунду, при этом не имея в крови и крупицы магии. Поэтому у Каина не было выбора, кроме как покорно выпить этот лимонад, закрыв глаза на унижение и откровенное издевательство над собой. Он не чувствовал особой симпатии или заботы в свою сторону, скорее наоборот, а взгляд, которым смотрел на него Айрон, больше напоминал хозяина, смотрящего на нелюбимую собачонку, от которой не представлялось возможности избавиться, выставив за дверь. Каин понимал, что испытывать судьбу сейчас было бы неразумно, особенно с нависшей над ним угрозой в лице Волдеморта. Так что, пока лимонад не сменился на яд, он мог стерпеть что-то настолько незначительное. — В таком случае, Вам нужно поторопиться, молодой господин, — сдержанно сказал Айрон, забирая опустевшую чашку обратно на поднос. — Не стоит снова заставлять Вашего отца ждать. — Да-да, я быстро, — как можно более небрежно махнул рукой Каин, поспешно скрываясь в лаборатории, чтобы через нее зайти в ванную. Про себя он мог лишь понадеяться, что это не выглядело как слишком очевидный побег. Какое-то время с удовольствием поварившись в горячей воде с пышной пенкой и ненавязчивым запахом незнакомых ягод, Каин нехотя вылез, набрасывая на плечи теплый хлопковый халат, крепко завязывая пояс. Остановившись перед дверью, ведущей обратно в комнату, Каин по-старчески тяжело вздохнул, взъерошив мокрые волосы. Ему хотелось ограничить контакт с Айроном к минимуму настолько, насколько это было возможно, но при этом не вызывая особых подозрений. И как это осуществить? До этого Айрон не наседал своим присутствием поблизости, не считая подготовки ко дню рождения Драко и вчерашнего инцидента с привезенным драконом. Значит, Каину нужно просто перетерпеть этого садиста сейчас, после чего тот снова оставит его в покое, занявшись своими делами? Это был единственный доступный вариант, поэтому Каину оставалось только понадеяться, что он не ошибся и всё будет именно так, как предполагается. Зайдя в комнату, снова увидев там безмолвного и невозмутимого дворецкого, Каин подавил вздох. Сохранив на лице равнодушие, Каин поприветствовал с треском появившегося страшно счастливого Салли. Тот просиял ещё больше, не заметив чуть упрекающий тон Каина (он отправил убийцу будить его!), с помощью магии поднял в воздух несколько нарядов на выбор для сегодняшнего дня. Некоторые из них были очень красивыми, но по одному взгляду становилось понятно, насколько неудобными и сковывающими движения они были. Поэтому Каин остановился на чем-то простом и элегантном, позволяя Айрону и Салли помочь ему одеться. Черные штаны с высоким поясом хорошо подчёркивали длинные и стройные ноги, при этом сев на нём идеально. Свободная рубашка с широкими рукавами, украшенная брошью изумрудного цвета — настоящий драгоценный камень, подметил Каин с некоторым восторгом, — и поверх темная накидка без капюшона с серебряным узором из нитей по краям. Высокие сапоги на высокой платформе с тонкой цепочкой завершали образ, делая его на пару сантиметров выше. Посмотрев на себя в зеркало, Каин остался очень даже удовлетворен результатом. Насколько ему было известно, это был европейский средневековый стиль одежды, который активно использовался в его мире художниками манг и манхв. Видимо, в некотором роде волшебники действительно застряли стилем и мышлением в Средневековье, отстав в развитии от маглов на добрые несколько поколений, слишком полагаясь на магию. Но не то чтобы Каин был против: одежда, как и еда, были здесь вполне сносными, так что жаловаться смысла нет. Тем более, именно он создал такие условия и всё не так уж и плохо, как могло бы быть. Задержав взгляд на своем лице и испытав привычный укол беспокойства, Каин встряхнул головой, первым двинувшись к выходу. Пусть он уже более-менее привык к новой внешности и худощавому телосложению, порой непроизвольно зависал, выглядывая знакомые родительские черты и не находя их. Вопреки собственному убеждению, оказалось не так легко привыкнуть видеть в зеркале лицо персонажа, а не свое собственное, что было с ним на протяжении всей жизни. То же самое касалось и удобства современных технологий. Многие из них могла легко заменить магия, но отсутствие Интернета, как и шариковых ручек, убивало. Чтобы найти необходимую информацию нужно было копаться в книгах часами, пока Интернет позволял найти всё, что хочешь, за несколько секунд. Сногсшибательная разница. Писать пером оказалось в десятки раз неудобнее, чем обычной ручкой. Повезло, что у тела сохранилась мышечная память, и в итоге Каин смог быстро приспособиться к этому, не затратив слишком больших усилий. Про наушники с музыкой и мобильный телефон даже заикаться не стоило. Увидев их, Волдеморт зароет его под землю быстрее, чем он успеет хотя бы попросить пощады. Этот ублюдок не терпел всякой «магловской ереси» в районе километра от себя. Маги делали огромный упор на магию, препятствуя прогрессу, всеми силами держась за традиции и с презрением смотря на развитие маглов, стремящихся улучшить жизнь собственными усилиями. И, к несчастью, он сам поспособствовал этому, желая показать читателям мир, где всё возможно, если ты обладаешь магией. Это также должно было помочь им окунуться в новую сторону вымышленной реальности, позволив отдохнуть от прогрессирующей цивилизации. Тем более, такие тонкости особо не играли роль в сюжете, Каин слишком зациклился на том, чтобы показать прелести магии, убрав почти все удобства современного мира. — Ничего уже не изменить, — тихо пробормотал Каин, поворачивая ручку и толкая дверь. — Я же са… Блять! С громким стуком Каин захлопнул жалобно скрипнувшую дверь обратно, испуганно отходя на несколько шагов назад. Зелёные глаза, ставшие идеально круглыми от шока, уставились на закрытую дверь так, будто за ней скрывался в ожидании добычи голодный Пушок добряка Хагрида. Не то чтобы это правда было так, но… — Айрон? — закрыв глаза и помассировав переносицу, растерянно позвал Каин. — У меня галлюцинации? — Это не так, молодой господин. — Успокоил дворецкий, проходя к нему и останавливаясь чуть позади. — Несмотря на все мои убеждения, наш дорогой гость изъявил желание дождаться Вас здесь, в коридоре, во что бы то ни стало, отказываясь отправляться в столовую первым. На что я предложил ему с удобством подождать Вас в комнате, но и эту просьбу он отверг. — И как давно Чарли ждёт? — уточнил Каин, чувствуя неладное. — Около трёх часов, — ровным тоном ответил Айрон. — У меня не было возможности предупредить Вас, так как Вы сразу отправились к двери, где и столкнулись с ним. «Только поглядите как хорошо заливает. Ага, как же, возможности у него не было! Словно я в это поверю, чертов старикашка!» — скрипнув зубами, мысленно рявкнул Каин. Это была максимальная степень негодования, которую он мог выразить, не боясь за свою жизнь. Айрон издевался, и делал это настолько очевидно, что Каин не мог не почувствовать вскипающую злость. Он же специально не рассказал, чтобы выставить его дураком! В очередной раз вздохнув, Каин непроизвольно положил руку на мешочек с деньгами, прикрепленный к поясу, чувствуя как эмоции мигом успокаиваются. Тут они были его единственным союзником. Деньги всегда являлись мотиватором счастья, стабильности и спокойствия. Прекрасный антистресс, когда возле него крутилось так много людей, что в десятки раз были сильнее его. В этом бренном мире он мог доверять только им. Отойдя от опасно миролюбиво улыбающегося Айрона, Каин вновь взялся за ручку, решительно ее поворачивая. Он сделал вид, что недавно произошедшего неловкого момента с захлопнувшейся перед Чарли дверью не было, и, сохраняя ледяную невозмутимость, вышел в коридор, с неотступно идущим за ним дворецким. Салли исчез с негромким треском, напоследок почтительно поклонившись до самого пола, не забыв бросить умиленный взгляд в спину. — Что-то случилось? — спросил Каин, следуя за Айроном, что уверенно вел их по сплетениям коридоров в сторону столовой. Каин покосился на Чарли, старавшегося не отставать от них, приглядываясь к его внешнему виду. После того как Чарли смыл с себя пыль и грязь, убрав волосы в более аккуратный высокий хвост, то стал выглядеть значительно посвежевшим и отдохнувшим. Помимо этого, потрёпанная форма драконоборца сменилась на костюм, чем-то похожий на одежду Каина, но без эмблемы дракона, делая Чарли похожим на настоящего чистокровного аристократа, которым он, в сущности, и являлся. Что ж, кто бы ни подбирал ему одежду, тот отлично справился с задачей: черный с фрагментами красного Уизли отлично шел, прекрасно сочетаясь с рыжими волосами и соблазнительно подчёркивая накаченные мышцы рук. — Ах, да не то чтобы, — неловко ответил Чарли, убирая за ухо слегка кудрявую рыжую прядь. — Просто хотел обсудить с тобой здоровье дракона, но, эм, мистер… — Чарли слегка замялся, не зная как правильно обращаться к слугам. — То есть, господин дворецкий сказал, что ты ещё не скоро проснешься, поэтому я решил подождать тебя возле комнаты. А ещё меня пригласили на совместный обед вместе с Лордом Певереллом и, ну… — Уизли поднес кулак ко рту, смущённо отведя глаза. — Кхм, я просто остался ждать здесь. — Если желаете, можете звать меня Айрон, — мягко поправил Дайольдс, на секунду повернув к Чарли голову. — А, спасибо, — вежливо поблагодарил Чарли, прикусывая губу. — Буду знать. Каин слегка усмехнулся. Бедняжка Чарли слишком сильно переживал по пустякам. Видимо, приглашение на обед от знаменитого Абрукоса Певерелла, стало для него серьёзным ударом. Со своим положением в обществе, Чарли мог видеть его разве что на заголовках газет, не то что даже допускать мысль, что когда-нибудь сможет есть с ним за одним столом. Поэтому не было ничего удивительного, что он чувствовал себя не в своей тарелке, ужасно нервничая. Незнакомая богатая обстановка, как и изысканная качественная одежда вводила Уизли, привыкшего к более простым условиям жизни, в ступор. Он был хорош в обращении с драконами, но манерами аристократов оказался обделён, с самого детства растя в нищете. Опасение опозориться перед главой такого могущественного рода и страх ненароком его оскорбить, наслав беду на всё семейство Уизли, послужили главной причиной, по которой Чарли так преданно сторожил Каина возле комнаты. Из-за этого Каин и испугался, в панике закрыв дверь. Дело было в обращеном на него тревожащем взгляде голубых глаз, полных надежды и умопомрачительного облегчения. Судя по всему, находясь подле него, Чарли ощущал больше уверенности, чем в одиночку ступая в пасть к хищнику. — Поговорим о делах,связанных с драконом, после того, как поедим, — твердо сказал Каин, незаметно сделав знак глазами в сторону Айрона, намекая продолжить разговор без свидетелей. — Хорошо, — согласился Чарли, заметно подбираясь. Каин впечатлено сузил глаза. Кажется, упоминания о любимой работе оказалось достаточно, чтобы Уизли тут же взял себя в руки. Темные брови медленно поползли вверх. Вот эта да, оказывается Чарли Уизли настоящий фанатик. Не то чтобы Каин этого не знал, ведь именно он и прописал ему характер, просто оказалось неожиданно, насколько большую роль драконы играли в жизни Чарли. Для него опасность в лице Абрукоса Певерелла меркла, тревога отступала, стоило только затронуть тему драконов. Каин слегка поджал губы, снова заметив как слуги вздрагивают, кланяются и наскоро разбегаются, словно муравьи от струи воды, стоит ему попасться им на глаза. Даже домовики исчезали с характерным треском телепортации, вместо того, чтобы скрыть себя чарами невидимости. И это одинаковое выражение страха на их лицах порядочно действовало на нервы. Чем оригинальный Каин заслужил к себе такое боязное отношение? Почему они так напуганы? Ему обязательно нужно разобраться с прошлым оригинального Каина Певерелла как можно скорее, чтобы в будущем не наломать дров. Ему правда было любопытно, почему его так бояться, словно он был не сыном Абрукоса, а вторым перерождением Волдеморта, терроризировавшего магическое общество не одно десятилетие. — Мы на месте. Надеюсь, Вам понравится приготовленная еда. Сказав это, Айрон с поклоном открыл для них тяжелую дверь. Каин бросил на него невыразительный взгляд, поведя плечом от мурашек, появившихся на коже. Доброжелательность с уст дворецкого звучала страшно зловеще, словно он завуалировано попросил их умереть, подавившись этой самой едой, которой желал насладиться. — Спасибо, и ты не забудь вкусно покушать, — нацепив на лицо маску вежливости, ответил Каин, пропуская побледневшего Чарли вперёд. — Тебе тоже нужно больше заботиться о своем здоровье. — Благодарю, — запнулся Айрон, кинув на него очередной недоверчивый взгляд. — Я учту это. Каин невнятно что-то промычал, не напрягая себя ответом, теряя к дворецкому интерес как только его нос уловил вкусный запах, от которого во рту стали скапливаться слюни. Зелёные глаза скользнули по белому полу, высоким сводчатым потолкам и стенам, увешанным картинами с пейзажами природы: умопомрачительных водопадов, глубоких равнин, внушающих волн океана, знойной пустыни, были и те, что предоставляли точку обзора с гребанного вулкана. Посреди великолепного зала стоял длинный, безупречно отполированный стол из черного дерева, вокруг которого теснились шикарные стулья с мягкими подлокотниками. Расположенные на нем серебряные столовые приборы сверкали, а по краям стояли массивные подсвечники, выполненные в форме длинных извивающихся драконов, у которых вместо глаз блестели настоящие драгоценные камни. Огромная сверкающая люстра, державшаяся на опасно тонкой золотой цепи, не внушала доверия, как и парящие вокруг неё зажжённые тонкие свечи. Столовая утопала в золотисто-серебряном великолепии, которое могло бы вызвать зависть даже у богатейших королей и императоров истории. К сожалению, Каин не мог слишком вертеть головой по сторонам, с пустым лицом рассматривая доступный глазу угол обзора. Это очень явно демонстрировало ужасающее величие семьи Певереллов. Если бы Абрукос захотел, он мог бы запросто с нуля построить целый дворец из одного только золота, так и не познав чувство банкротства до самой смерти. Каин с трудом подавил мошенническую улыбку, про себя удивляясь, как он со своей любовью к богатству в этом мире не переродился в одного из жадных гоблинов. Каин бывал здесь пару раз, но никогда не задерживался, чтобы изучить это место повнимательнее. Не испытывал в нем надобности, поэтому без малейшего сожаления проходил мимо. Домовики сами выполняли за него всю работу: еду и напитки приносили прямо в комнату, не вынуждая идти за ними самостоятельно и избавляя от необходимости заботиться о себе собственными усилиями. Такая жизнь казалась Каину идеальной — он не напрягал себя излишней работой, наслаждаясь праздными деньками безделья. Абрукос уже сидел во главе стола, то и дело ерзая на стуле с по-королевски высокой спинкой. Сквозь холодную маску спокойствия тонко проглядывалась хмурая взволнованность, очертившая острую линию челюсти, делая приятные черты лица более суровыми. Стоило его глазам упасть на вошедшего Каина, мрачный взгляд прояснился, приобретая теплые летние тона, отгоняя смертоносную зимнюю стужу. Он странно дёрнулся в сторону Каина, будто намереваясь встать и подойти, но сдержался, подавив секундный порыв, напряжённо медленно откидываясь на спинку кресла и сцепляя пальцы в замок. — Доброе утро, Каин, — низким голосом поприветствовал Абрукос, растянув губы в какой-то механической, дежурной улыбке. Его взгляд скользнул к бледному Чарли, стоящему неподалеку. — Мистер Уизли, надеюсь, мы смогли подготовить для вас подходящие апартаменты. Если что-то не так, то… — О, нет-нет! — резво перебил Чарли, не замечая как бровь Абрукоса поползла вверх от его поспешной, отрывистой и по-деревенски грубой речи. — Мне всё понравилось, я бы даже сказал, что было слишком хорошо! Куда больше того, чего я мог когда-либо ожидать, так что всё просто великолепно! — Радостно это слышать, — с тем же идеальным самообладанием произнес Абрукос, именно в тот момент, когда Каин, демонстративно скучающий, двинулся к столу, не удостоив их глупый обмен любезностями толикой внимания. Усевшись на место, Каин лениво оглядел стол, усыпанный разнообразными блюдами и лакомствами, большую часть из которых он видел впервые в жизни. Даже поразительно, как дубовый стол продолжал прочно стоять, не прогибаясь под тяжестью такого безумного количества еды. Умопомрачительно аппетитные пироги, покрытые хрустящей золотистой коркой, сочное запечённое мясо, тушеные овощи, источающие густой запах дорогих специй, различные деликатесы, напитки, парившие в воздухе бутылки вина… Всё это в сумме казалось настолько фантастическим, поистине волшебным, что Каин решился незаметно ущипнуть себя под столом, дабы убедиться, что это действительно реально. Боль последовала незамедлительно. Качнув головой, Каин усмехнулся собственным мыслям, небрежно беря в руки наполовину наполненный бокал вина. Стоило ему это сделать, как дежурная улыбка Абрукоса, обращённая на Чарли, застыла, будто бы покрывшись слоем воска. Карие глаза забегали, метаясь с бокала на Каина и обратно. — Что-то не так? — так и не сделав желанный глоток, уточнил Каин. Насторожившись от излишне эмоциональной реакции Абрукоса, Каин с подозрением убрал бокал от приоткрытых губ. Тонкие пальцы плавно покрутили бокал, тщательно всматриваясь в темную красную жидкость, но так и не находя чего-то сверхъестественного. Но нервозность Абрукоса моментально подскочила, стоило ему взять напиток в руки, так что тут определенно что-то не так и это нельзя было игнорировать. — Ты уверен, что стоит пить на пустой желудок? — прокашлявшись, как можно мягче поинтересовался Абрукос. Чарли неловко уселся по правую руку от Каина, словно пытаясь спрятаться за ним от взгляда старшего Певерелла. Он тоже поглядывал на бокал в руке Каина с лёгким опасением и каким-то необъяснимым любопытством. — Я вовсе не отчитываю тебя и не запрещаю, если хочешь, то конечно же пей! — поспешно добавил Абрукос. — Понимаю, еда может не совсем соответствовать нужному качеству, но может ты начнёшь с чего-то более лёгкого, не став пить алкоголь на пустой желудок… Абрукос замялся и постепенно затих под пристальным взглядом Каина, виновато отводя взгляд, начиная жалеть, что вообще открыл рот. У Каина невольно сложилось впечатление, будто среди них двоих именно Абрукос был ребенком, которого обругал строгий родитель. Он смотрел так, как если бы ожидал неминуемой расплаты, заранее смирившись. Пока Каин утопал в изумлении, потеряв дар речи от шока, Абрукос то бледнел, то краснел, явно не зная куда деться от направленного на него не мигающего ошарашенного взгляда. Чем дольше длилась тишина, тем сильнее казалось, что Абрукос едва сдерживается, чтобы не сбежать со столовой, трусливо поджав хвост. По какой-то причине он действительно выглядел напуганным. Но не совсем так как до этого встречающиеся ему слуги. Это скорее был не страх перед ним, а страх… за него? Каин помедлил и всё-таки поставил бокал на место, поборов дрожь от наэлетровизированного напряжения, от которого воздух чуть ли не трещал искрами. Однако, вопреки ожиданию, Абрукос не выглядел расслабленным. Напротив, он выпрямился до болезненного хруста позвоночника. Словно ожидая чего-то страшного и морально готовясь выстоять перед тяжелым ударом, готовым обрушиться на него в любой момент. Каин постарался не измениться в лице, когда почувствовал тонкое дуновение ветерка, за которым последовала слабая вибрация воздуха. Он незаметно оглянулся на Чарли, понимая, что отец наложил вокруг него защитное заклинание. Возможно, потому что он был переселенцем, Каин смог удивительно четко увидеть этот момент. То, как Абрукос слегка шевельнул рукой, словно бы поправляя пиджак, в это же время направляя тонкий поток магии мимо Каина, чтобы создать тонкий, но невероятно мощный барьер вокруг Уизли. И он был направлен не для защиты Чарли от кого-то опасного монстра, а именно для того, чтобы отгородить Уизли от самого Каина. Сдерживая недоумение, Каину поддался вперёд, желая искренне спросить: что за чертовщина сейчас происходит? — Думаю, ты прав, — благоразумно согласился Каин, решив подыграть и понаблюдать за развитием событий, чтобы самостоятельно разобраться в причине странных действий «отца». Судя по лицу Чарли, тот не заметил небольшой махинации Абрукоса, продолжая смотреть на них глазами рыжего растерянного кролика. — В таком случае, я приступаю. Не медля, Каин без всякого стеснения взял вилку (закрыв глаза на то, как Абрукос сжал челюсть, смотря на прибор в его руках, как на потенциальную угрозу. Будто вместо вилки Каин держал бомбу с тикающим таймером, отсчитывающим время до масштабного взрыва) и проткнул неподалеку лежащую запеченную куриную ножку, положив ее к себе в тарелку. Чарли прикусил губу, внимательно смотря на то, какую именно вилку он взял и для чего использовал. Видимо он решил взять Каина в пример, чтобы разобраться в правилах приемах пищи высшего общества и не опозориться. Это было большой ошибкой. Возле Каина лежало множество приборов: вилки с двумя, тремя зубчиками, обычные с четырьмя, а также ложки, ножи самых разных форм и размеров. Каин совершенно не разбирался в сумасшедших привычках аристократов и, к счастью, оригинальный владелец тела придерживался схожего стиля жизни, поэтому он не беспокоился, грубо нарушая все правила этикета, когда взял привычную вилку с четырьмя зубчиками и перетащил ею аппетитную ножку в тарелку. Оригинальный Каин Певерелл не заботился о таких тонкостях, и сам он тоже не видел причин начинать. Ему было бы трудно пародировать образцового сына и наследника, а так Каин мог быть тем, кем и являлся на самом деле, благодаря их сильной схожести в плане привычек. Делать всё, что заблагорассудится,и никто ничего не заподозрит — идеальная и удобная стратегия. Абрукос не выразил никаких актов протеста, таким образом подтверждая привычку Каина есть, как простолюдин, а не высокородный аристократ. По большей части старший Певерелл выглядел сбитым с толку, чем-то глубоко смущенным и задумчивым. Казалось, он впал в какой-то плотный транс, смотря на Каина так, будто у него выросло три головы или на затылке выскочили ослинные уши. Но, к ответному недоумению Каина, защитный барьер вокруг Чарли оказался нетронутым. Чарли шумно сглотнул, остро ощутив возросшее давление, что с каждой секундой только увеличивалось. Каин и Абрукос уставились друг на друга, как два дуэлянта, пытающиеся подловить противника на ошибке. Тишина за столом была почти осязаема, нервируя Чарли и усиливая дискомфорт. Он украдкой скосил глаза на Певереллов, чувствуя себя не в своей тарелке. Ему казалось, любое неосторожное движение могло подорвать поместье, запустив всё в воздух. Каин продолжал молча есть, изо всех сил сдерживая стон непередаваемого удовольствия. Эта еда и вправду была божественна. Он не мог не улыбаться блаженной улыбкой, беря в рот очередной кусок мяса. Каин нахмурился, истинно не понимая как Абрукос мог сказать, что подобное совершенство может оказаться неподходящего качества. Он никогда ещё не ел чего-то более вкусного, чем это. Его вкусовые рецепты буквально воспевали молитвы, находясь в раю. Облизнув палец, на котором осталось немного масла, Каин отложил косточку в сторону. И, прерывая гляделки, повернулся к Чарли, все ещё окружённому защитной оболочкой, продолжающей его беспокоить. — Чарли, ты не голоден? Чарли вздрогнул, не ожидая, что его окликнут. Он мельком посмотрел Каину за спину, на Абрукоса, чье лицо имело такой вид, будто бы он впервые увидел своего сына. Недоверие, удивление, осторожное счастье. И что-то непонятно уязвимое, поспешно спрятанное за невыразительной гримасой. — Эм… — Чарли неуверенно оглядел стол, не зная, что взять в первую очередь. Протянув руку, он взял первое попавшееся блюдо, которое оказалось пышным пирогом с почками. — Мм, выглядит восхитительно. — Это очень вкусно! — с энтузиазмом согласился Каин. Он просиял, когда узнал этот пирог. Младший Певерелл ел его на днях, слупив в одно рыло целых три порции, после заработав несварение, но ни о чем не пожалев. Он повторил бы данное действие, если бы впереди не ждали горы дел с драконом. — Да, это на вкус как редкостный мусор, я сейчас же попрошу пова… — засуетился Абрукос, но в моменте осекся, когда смысл сказанного Каином дошел до его мозга. — Что? Ты сказал… что это очень вкусно? — Да, я сказал именно это. Абрукос некоторое время тупо пялился на него, видимо справляясь с какими-то сбоями в своем организме, после чего вновь ожил, нацепив на губы настолько широкую улыбку, что его глаза опасно заслезились. Каин прокашляться, и незаметно отодвинул свой стул подальше от Абрукоса, переместившись поближе к Чарли. Абрукос имел вид человека, который готов разрыдаться сладкими слезами радости. И Каин не желал становиться свидетелем этого настолько близко, не имея никаких предположений, что могло вызвать такую бурную реакцию на обычные слова. — Да! Это действительно очень вкусно! — счастливо кивая, быстро затараторил Абрукос. — Наш повар сегодня превзошел самого себя, я обязательно подниму ему зарплату в два, нет, в пять раз! Очень приятно видеть, что ты хорошо кушаешь и наслаждаешься едой. Если есть какие-то пожелания, то скажи и я тут же прика… Абрукос оборвал себя на полуслове, замолчав так резко, словно кто-то разом отключил звук. Его потемневший взгляд метнулся к двери — и в этом жесте чувствовалось напряжённое ожидание, приправленное слабым оттенком разочарования. Не понимая в чем причина данной перемены, Чарли проследил за его направлением глаз, аккуратно приглядываясь к дверям, ища что-нибудь неправильное. И в этот момент они медленно распахнулись потоком холодной магии, убивая любые звуки в помещении, оставляя после себя лишь глухую немоту. По столовой пронеслись колючие отголоски рассеивающейся магии, вызывая дрожь от стремительного перепада температуры. Уже зная, кто это, Каин до боли сжал челюсть, с трудом подавив желание сбежать отсюда, сверкая пятками. Чарли, в свою очередь, побледнел до такой степени, что его незаметные веснушки проступили особенно резко. Вошедшим оказался высокий человек, в элегантном черном пальто, красиво накинутым на плечи поверх черно-белого костюма. Беспристрастное лицо этого человека было мечтой любой модели: с идеальными линиями и изгибами, длинными ресницами и поистине кукольными глазами. Такие обычно становились музой художников, сводя их с ума своей красотой и безупречностью. Таким посвящали песни, преклонялись, молились и возводили до уровня бога. Во внешности этого человека не проглядывалась изъянов. Он и был прекрасным изъяном в этом сломанном и некрасивом мире. В абсолютной тишине молодой парень переступил порог, пересекая столовую и обходя стол с другой стороны. Он вежливо поздоровался с Абрукосом, после чего занял место напротив Каина, по левую руку от Абрукоса. — Простите за задержку, — сказал Волдеморт, при этом почему-то смотря изучающим взглядом на одного Каина, хоть и обращаясь одновременно ко всем. Его голос был ровным и уверенным: он явно чувствовал себя вполне комфортно, словно хозяин, зашедший в свой дом. — Надеюсь, я не слишком помешал вашему обеду. Каин резко отвернулся, с перекошенным лицом уткнувшись в свою тарелку. Его сердце сходило с ума, а мозг разрывало миллиардами сменяющих друг друга вопросов. Но особенно часто звучал самый главный, вызывая острый приступ мигрени: какого черта этот ублюдок тут делает?!