Hero of your own story

— Хах, просто поверить не могу. Каин снова одернул руку, когда его в очередной раз ударило слабым разрядом тока и теперь тряс ею в воздухе, пытаясь хоть немного ослабить покалывание. Посмотрев на безобидно лежавшую палочку рассерженным взглядом, который так и говорил о желании Певерелла выкинуть ее в камин, он вздохнул, а затем, взяв черные кожаные перчатки, надел их на руки. Распрямив плечи и словно таким образом пытаясь придать себе больше уверенности (всё-таки электротерапия от волшебной палочки не прошла даром), Каин, немного потоптавшись на месте, зажмурился и затем резким движением схватил палочку, сразу же напрягаясь и ожидая очередного подлого удара током, но, когда это так и не произошло, он открыл глаза и, нахмурившись, уставился на волшебную палочку. — Слушай ты, глупая деревяшка, — едва сдерживая свое желание разломать ее пополам или просто выкинуть в окно, недовольно протянул Певерелл. — С какого хрена ты все это время била меня током, когда я к тебе без перчаток прикасался? Разумеется, палочка не ответила, но раздражение так никуда и не исчезло. Он действительно не понимал, почему она так на него реагировала, словно не выносила его касаний. Может, дело было в том, что теперь в этом теле находился не настоящий Каин, а Гарри? Известно же, что не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Может ли быть такое, что эта деревяшка почувствовала замену и поэтому бьёт током, считая его паразитом? Он бился над ней уже неделю, но это так и не дало особого результата. Палочка не слушалась его и, даже когда руки были в перчатках, всё равно отказывалась выполнять даже самое безобидное заклинание, сопротивляясь. Гарри с удовольствием бы обменял эту палочку на любую другую, но каким образом это сделать, было непонятно. Но одно было ясно точно — эту проблему нужно было решить как можно скорее. Примерно через два месяца ему нужно будет отправиться в Хогвартс и скрывать там тот факт, что палочка отреклась от него, будет сложнее. Да и без палочки все его планы невозможно осуществить. В конце концов в этом мире магия была самым сильным оружием, и если он не сможет её использовать, то окажется неимоверно слаб. Покрутив палочку между пальцев, Каин с тяжёлым вздохом положил ее на стол, снимая перчатки и кидая рядом. Бросив на нее последний испепеляющий взгляд, он отвернулся и взял в руки книгу по заклинаниям. Недавно он нашел в ней список предметов Певерелла, которые теперь ему придется тоже изучать, а также оценки за пятый курс. Для человека, у которого были исписаны несколько тетрадей с впечатляющими опытами, его отметки оказались удивительно плохи. Достав листок с оценками, он ещё раз пробежался по ним глазами: 1. Трансфигурация — В 2. Заклинания — В 3. Зельеварение — У 4. История магии — С 5. Защита от Тёмных Искусств — В 5. Астрономия — В 6. Травология — В 7. Прорицания — С 8. Магловедение — В У него было лишь одно «Удовлетворительно» по Зельеварению, а остальные предметы оставляли желать лучшего. Про оценки с Роном и Гермионой в книгах Каин не разговаривал, так что Гарри даже не продумывал то, что надо уделить внимание его учебе так, как, например, оценкам Гермионы и Рона. Каин был их тайным другом, с которым при встрече они обсуждали более важные вещи, чем учебу, а на уроках сидели в разных частях класса и даже не удостаивали друг друга взглядами. Даже Рон, которого он создавал глуповатым, оказался умнее Певерелла. И куда, интересно, оригинальный Каин планировал поступить с такими ужасными отметками? Хотел воспользоваться деньгами и влиянием отца? Или, может, он собирался закончить школу, а затем просто дожидаться своей очереди, чтобы встать во главе семьи? Денег много, значит, учиться не надо? — Дурдом, — с колючим разочарованием проговорил Гарри, убирая лист подальше. — Но он же не глупый, иначе каким образом он бы написал все это? Его взгляд был прикован к полке с многочисленными тетрадями, исписанными вдоль и поперек. Количество собственных заметок Каина и переделок различных зелий в более упрощённые варианты было так много, что тот факт, что у него по Зельеварению стояло простое «удовлетворительно», а не «превосходно», был в высшей степени абсурдным. Даже бегло прочитав переделанное зелье амортенции, Гарри не мог не понять, что тот был молодым гением, который мог соперничать с Принцем-Полукровкой, но в таком случае, в чем же заключался корень проблемы? Он специально скрывал свои навыки и знания, притворяясь безнадежным? Но для чего? Чтобы дальше скрываться от внимания Волдеморта, всегда вербующего потенциально сильных и полезных? Между темных бровей Каина пролегла складка. Гарри казалось, словно он писал книги не один, а где-то все это время проживал его соавтор, и теперь он оказался в той части книг, которую даже не описывал. Может быть, кто-нибудь из фанатов и правда написал историю, связанную не с главной сюжетной линией, а второстепенной, и его каким-то образом в нее втянуло, пока он спал? Может быть, он вообще в коме, а всё это — лишь больная фантазия его мозга? Кто знает, может, он подхватил какую-нибудь болезнь и теперь медленно умирает и даже не подозревает об этом. Он не раз читал истории в интернете, где люди проживали целую жизнь, пребывая в коме, а потом просыпались и понимали, что всё это был лишь сон. Но, к сожалению, Гарри не был врачом и подтвердить этот факт никак не мог, так же, как и не горел желанием возвращаться в свой настоящий мир, где единственными, кто его ждал, были читатели, даже не знающие его имени и внешности, а лишь никнейм. Так что, даже если это просто его затяжной сон, к тому же ужасно реалистичный, в таком случае лучше не просыпаться. Здесь у него может быть всё, чего он пожелает, он знает примерное будущее и всё, что ему нужно сделать, — не умереть. Вроде бы всё легко, понятно и просто. Его приоритетом в данным момент было разобраться с проблемой с волшебной палочкой, а также предметами, которые он будет изучать в следующем году. Снейп станет в этом году преподавать Защиту от Темных Искусств, а значит он сможет продолжать обучаться Зельеварению, так как Слизнорт принимает учеников с отметкой «Удовлетворительно» и «Выше ожидаемого». Это был единственный предмет, который, он был уверен, что сможет изучать в этом году на уровне ЖАБА. О тех предметах, где у него стояло «Слабо», можно было даже не говорить. Черт, Каин старался сделать все возможное чтобы его исключили или что? Даже Гарри, никогда не бывшему отличником (из-за банальной лени), но и не считавшемуся заядлым двоечником, было больно смотреть на эти отметки. И самым забавным было то, что у этого идиота, настоящего Каина, были книги по всем предметам, даже по тем, которые он не изучал в школе, и, судя по количеству закладок, они были внимательно прочитаны. Тогда возникал ещё один очевидный вопрос: какого, мать его, хрена? Устало вздохнув, Гарри закрыл книгу и стукнул себя ею по лицу, продолжая молчаливо осыпать проклятиями своего персонажа. Даже если тот и правда пытался максимально отвлечь от себя внимание Волдеморта, то нельзя было сделать это менее ужасно? Хотя бы так, чтобы у него были на шестом курсе шансы и допуск изучать какие-нибудь предметы, помимо Зельеварения? И что ему сейчас делать? Спросить у Абрукоса? Хотя, если верить словам Салли, того нет в особняке уже несколько дней. За все это время они ни разу не пересекались, и до этого Гарри был доволен этим фактом, но теперь это навевало тоску. Раньше он думал, что хорошо знает и понимает своих героев, но сейчас эта уверенность рушилась. Каина и его поступки он не понимал совсем, ну или понимал, но довольно слабо, и то, это были лишь его предположения без доказательств. Ситуация менялась, он считал, что хорошо знает всех, так что ему будет легко осуществить свои планы, но раз он не понимал того, в чьем теле он находился, то можно ли говорить так и дальше? Правда ли он «понимает» персонажей? Он создал их, дал им определенные черты характера, внешность и силу, но контролировать и предугадывать их поступки, не описывая этого самостоятельно, он не мог. Теперь они были на одном уровне, и с этим ничего нельзя было поделать. Подавив ещё один вздох, Гарри постарался сосредоточить взгляд на строчках учебника, который он читал всю эту неделю нахождения здесь, но буквы прыгали перед глазами, не желая складываться в слова, поэтому он, в конце концов, отложил ее в сторону и, облокотившись руками о стол, поднял голову к потолку, закрывая глаза. Книги оказались очень даже интересными. Те пару строк, что он описывал о них в своих книгах, превратились в целые учебники с детальными объяснениями и картинками. Он с наслаждением запоминал разновидности хищных и травоядных растений, особенности волшебных животных, комбинации заклинаний, эксперименты над зельями и многое, многое другое. Авторы, которым он дал лишь имена, создали поистине хорошие книги, так что было даже неудивительно, что Гермиона так любила учиться. Самым обидным было то, что он не мог использовать магию и заклинания, которые знал или недавно выучил. Палочка упрямилась, не желая признавать его своим господином, даря новую порцию тока, когда он касался ее кожей. Попасть в мир магии, стать волшебником, но все равно быть ограниченным в ее использовании — кому от такого не стало бы грустно? Хотя бы вкусная еда и удобная кровать не подводили, даря полное чувство комфорта, теплоты и безопасности. Но с этой проблемой стоило разобраться как можно быстрее, иначе потом будет уже поздно. Волдеморт в любой момент мог похитить Олливандера, и если Каин не опередит его и не починит палочку, или, на крайний случай, не обзаведётся новой, то всё — пиши пропало, и всё, что ему останется, так это собственноручно копать себе могилку детской лопаткой. — Хозяин, — посреди комнаты с привычным треском появился Салли, склонившись в глубоком поклоне. — Еда готова. Вы желаете отобедать в столовой или же вновь в своей комнате? — В комнате, — без раздумий ответил Каин, отталкиваясь от твердой поверхности стола и идя в сторону двери, ведущей в его комнату. — После этого я хочу посетить Косой Переулок, так что подготовь мне как можно более незаметную и простую одежду. Каин толкнул дверь в свою комнату, даже не оглядываясь. Он до сих пор не находил в себе сил посмотреть на эльфа после того случая, когда он, вернувшись с дня рождения Малфоя, постарался дать Салли одежду. В итоге тот закатил такую истерику и был в таком ужасе, что до Гарри довольно быстро дошло, насколько он ошибся в своем предложении. Возможно, настоящий Каин слишком проникся идеей Гермионы с защитой прав эльфов, но если верить горьким словам Салли, то до этого тот никогда не давал ему никакой работы, кроме просьб не беспокоить, и он слишком разнервничался, когда молодой господин неожиданно изменил свое мнение и осчастливил своими приказами. Усевшись за уже накрытый стол (вот за что Гарри полюбил магию — она делала все быстро и легко), он приступил к еде, устремив задумчивый взгляд в окно, через которое светили яркие лучи солнца, попадая в комнату, но не дотягиваясь до него. Несмотря на тот факт, что было только начало лета, на улице уже стояла настоящая, чуть ли не июльская жара. Он не планировал покидать поместье, пока не разберётся со всеми тонкостями и пробелами в знаниях, но Каин решил пойти против собственной системы. Без интернета ему было здесь скучновато, а книги хоть и спасали от скуки, но вызывали боль в глазах после долгого чтения. Портить эти глаза и носить очки, как в своей настоящей жизни, он не хотел. Без них ему было комфортнее. Он даже не мог попрактиковаться в магии из-за палочки, а гулять по поместью тоже уже было невесело из-за его постоянных столкновений с пугающим дворецким, которого, как оказалось, звали Айрон Дайольдс. Самый близкий приближенный и верный помощник его отца, сыгравший в главной сюжетной линии небольшую и очень незначительную роль. Неудивительно, что он не сразу понял, кем тот являлся. Раз уж ему всё равно заняться было нечем, Каин решил разобраться с палочкой и заодно проветриться, хотя сам никогда не любил прогулки на свежем воздухе, предпочитая сидеть дома за монитором ноутбука. Но больше гулянок он ненавидел скуку, так что его выбор был очевиден. Быстро прикончив незамысловатый, но очень вкусный грибной суп и запив его несладким чаем со свежими горячими булочками, он переоделся в подготовленную Салли удобную черную кофту с маленьким белым рисунком дракончика в районе сердца. Возможно, этот знак дракона имел какое-то значение в семье Певереллов, потому что серьга в его ухе в точности повторяла рисунок на кофте, да и на половине одежды в гардеробе был этот рисунок. Белые кеды и спортивные черные штаны держались на нем свободно, не стесняя движения и не раздражая кожу. Одежда была модной, и видно, что подобрана со вкусом и, вероятнее всего, сшита на заказ. — Салли, я же попросил простую одежду, — помолчав некоторое время, аккуратно сказал Каин, закатывая рукава кофты по локоть. — Это самая простая и незаметная одежда в шкафу Хозяина, — гордо воскликнул Эльф. — Салли специально просмотрел каждую вещь и выбрал... Вам не нравится? Каин замер, с удивлением покосившись в сторону зеркала. И это простая одежда? Он сейчас выглядел как чертова модель, сошедшая с обложки. Тело Каина было хорошо слажено, и в нем не было угловатости и скованности, как у Гарри. Всё-таки и правда хорошо быть богатым и красивым с самого рождения. Гарри ещё в какой-то степени повезло, что он попал именно в тело Певерелла, а не той же самой Гермионы или Рона. В случае с первой сбежать от смерти и навязчивого внимания Волдеморта с Пожирателями смерти было бы невозможной задачей, да и привилегия становления девушкой не вызывала радостных эмоций, а находясь в большой, но бедной семье Уизли, было бы невозможно избежать подозрений, потому что кто-то бы явно заметил незначительные перемены в младшем сыне. А здесь же все исполняли его прихоти и ходили чуть ли не на цыпочках, боясь побеспокоить или причинить неудобства, смиряясь с любыми странностями, которые он мог выкинуть. Идеально. — Нет, все в порядке, мне нравится. — Ответил Каин, придавая своему лицу выражение фальшивой дружелюбности. — Тут такое дело, мне нужны деньги и… Каин замолчал, не заканчивая предложение, но смышлёный эльф понял даже так. Под скептический взгляд он счастливо подпрыгнул, а его лицо наполнилось энтузиазмом. — Старший Хозяин дал же Вам ключ от Вашего сейфа уже давно, — видимо перестав удивляться странной забывчивости своего Хозяина, звонко ответил Салли, с трудом стоя на месте от распирающего его восторга. — Вы обычно храните его в первом отделении. Подойдя и открыв тумбочку, Каин начал шарить рукой до тех пор, пока не нащупал небольшой предмет с зазубренными краями. Достав, он рассмотрел его внимательней. На ладони лежал маленький золотой ключик, прикрепленный на тонкую золотистую цепочку. Недолго думая, Каин несколько раз небрежно обмотал ее вокруг запястья и застегнул как браслет. Значит, теперь он немного меняет планы и в первую очередь посетит Гринготтс. Вряд ли старик Олливандер не потребует оплату за помощь с палочкой, так что, в первую очередь, стоило обзавестись бо́льшим количеством монет, чем у него имелось сейчас. Посмотрев на свою руку с разных сторон, он более-менее остался удовлетворен и обернулся в сторону сгорающего от нетерпения Салли. — В таком случае перенеси меня в Косой Переулок и будь готов, когда я тебя позову. Салли с энтузиазмом кивнул, выглядя до странности довольным. Что творилось в голове этого маленького милого эльфа, Гарри даже предполагать не хотел, предпочитая игнорировать такие неожиданные всплески чувств. Обмотав волшебную палочку белым платочком, Каин накинул капюшон на голову, таким образом прикрывая свои заметные волосы. Одежда выглядела чуть более осовремененной, чем он представлял в своем воображении, но немного подумав на эту тему, он пришел к выводу, что так даже лучше. Она была гораздо удобнее официальных аристократических костюмов, как тот, что он надевал на вечеринку у Малфоев. Сейчас было начало лета, так что он вряд ли мог встретить кого-то из главных героев в Косом переулке, но даже так, рисковать не хотелось. Певереллы были знамениты в магическом мире, и теперь он был единственным наследником их внушительного состояния, поэтому следовало соблюдать осторожность. В случае опасности он мог призвать Салли и это немного обнадеживало. Как бы ни было неприятно этого признавать, но он был слаб и ему нужна была защита. Он даже не мог обезопасить себя самостоятельно обычным заклинанием из-за упрямости палочки. Если все пойдет по плану, то эту проблему он сможет решить уже сегодня, ну а до тех пор нужно быть внимательным. Салли щёлкнул пальцами, и в воздухе раздался лёгкий треск. Гарри, не раздумывая, зажмурился, опасаясь, как бы его не стошнило, хотя такая телепортация оказалась менее болезненна для его желудка, чем камины. Почувствовав теплый ветерок, Каин открыл глаза и недоуменно выгнул бровь, уставившись на потрепанную вывеску, где из-за выцветшей краски остался виден лишь контур названия бара: «Дырявый котел». Каин наклонил голову и с интересом пригляделся, подметив, что бар и правда был крошечным и незаметным на фоне остальных. По сравнению с новыми и яркими магазинчиками рядом, это обшарпанное здание выглядело слишком неуместно, но, как он и ожидал, кроме него никто не замечал Дырявого котла, проходя мимо. По губам Каина скользнула мимолётная улыбка. Видеть собственные задумки вживую куда приятнее, чем он ожидал. Толкнув скрипучую дверь, Гарри оказался внутри. За столиками и за стойкой было пусто, не считая хозяина, Тома. Самому Гарри показалось забавным, что этот старый бармен был все ещё жив. Для Реддла, ненавидевшего свое имя до зубовного скрежета, само существование этого старика было очередным доказательством его неисключительности. Том поднял взгляд, полный надежды, готовый в любой момент растянуть беззубый рот в приветливой улыбке, но, увидев подростка, не задержавшего на нем взгляда больше пары секунд, разом потерял к нему интерес как к потенциальному покупателю, разочарованно сгорбившись и продолжив с особым усердием натирать стакан. По дорогой одежде, хладнокровному выражению красивого бледного лица было понятно, что в иерархии волшебников его семья занимала далеко не последнее место, а такие обычно в таких местах, как этот бар, не задерживались. Каин двинулся в нужную ему сторону, стараясь как можно незаметнее оглядеться. Бар был мрачным и отталкивающим, идеальной чистотой и комфортабельностью даже не пахло. Это место хорошо подходило для таких любителей выпить, как Хагрид, но уж точно не для детей аристократов. В своей чистой и дорогой одежде он казался здесь лишним, поэтому Каин ускорил шаг, чтобы как можно быстрее оказаться в маленьком заднем дворе. Здесь стояла только наполовину полная мусорная урна и больше ничего. Побитые и изрисованные стены тоже не впечатляли. Для обычных маглов это место нельзя было назвать особенным, а вот волшебники — уже другое дело. Что заставило его создать барьер для перехода из маггловского мира в магический именно здесь, рядом с мусоркой, в заднем дворике старого бара, он даже сам не знает, но тем не менее, теперь он здесь. Аккуратно размотав лишь кончик волшебной палочки, он отсчитал третий кирпич слева над мусорным ящиком и незамедлительно постучал по нему. Словно нехотя, кирпичи медленно расступались в стороны, открывая небольшой проход, который стремительно увеличивался, пока не принял достаточную величину, чтобы человек смог свободно пройти внутрь. Уголки его губ едва заметно изогнулись в впечатленный улыбке, но лицо быстро приняло обычное бесстрастное выражение. Каин не забывал, что как старшекурсник он не должен был удивляться таким вещам, так как это было бы по меньшей мере странно, если бы кто-то увидел это, тем более от представителя знатной семьи. Каин уверенно шагнул сквозь Арку, не оглядываясь, прекрасно зная, что та уже превратилась в глухую, ничем не примечательную кирпичную стену. Яркое горячее солнце неприятно обжигало кожу, и потому Каин опустил капюшон пониже, стараясь спасти лицо от раздражающих лучей. Парень не вертел головой по сторонам, хотя ему очень этого хотелось, глядя исключительно прямо, безостановочно идя вверх по извилистой улочке. Как создателю, ему было любопытно взглянуть на всё повнимательнее, но не более. Обычно шумная улица стала мрачной и немноголюдной, даже с учётом того, что лето только началось и многие дети обычно стремились сюда, чтобы развеяться после тяжёлого учебного года. Сейчас же повсюду витали опустошенность и тишина, разбавляемая небольшими порывами горячего ветра. Здесь не было слышно громких возбужденных выкриков детей и подростков, шума, издаваемого продавцами и покупателями. Обычные развлекательные магазинчики с когда-то яркими витринами оказались наглухо заклеены со всех сторон черно-белыми плакатами Министерства Магии с фотографиями сбежавших Пожирателей смерти. На витрине ближайшей аптеки висел портрет красивой черноглазой женщины с волнистыми волосами, находившимися в полном беспорядке. Ее тонкие, сухие, потресканные губы были искривлены в насмешливой, презрительной усмешке, а стеклянные глаза в безумии расширены. Впалые щеки, выпирающие кости лица и ключиц, выглядываемые из разодранной одежды, производили отталкивающее впечатление. Кто это был, было понятно с первого взгляда. Самая преданная последовательница Волдеморта — Беллатриса Лестрейндж. Ещё раз окинув ее лицо нечитаемым взглядом, запоминая образ в своей голове, он отвернулся и двинулся вперед. Он прошел мимо большого количества обычно оживленных магазинов, баров и развлекательных кафешек, половина которых теперь была закрыта или заколочена досками. У Гарри возникло ощущение, что они никогда не закончатся, а продолжат идти друг за дружкой нескончаемым потоком. Было немного разочаровывающее, что он не смог увидеть Косой Переулок во всей своей красе, но даже пустым и немноголюдным тот оказался достаточно интересным. Когда он оказался перед высоким белым зданием, с губ непроизвольно сорвался облегченный выдох. Глянув на стоящего у входа гоблина с холодным интересом, Каин нехотя отвёл глаза спустя пару секунд. Гоблин был страшненьким и противным на вид. Толстые губы растянуты в услужливой улыбке (но она походила больше на плотоядную), демонстрируя крохотные острые и ужасно кривые зубы. Длинный нос крючком загибался вниз, а маленькие черные глазки-пуговки цепко следили за каждым движением. Долго пялиться на гоблина Каин, к сожалению, не мог. Если судить по тому, в каком глубоком поклоне склонилось это довольно-таки уродливое существо, то оно узнало в нем Певерелла даже с учётом того, что волосы были спрятаны под капюшоном. Эти поганцы всегда хорошо чувствовали запах денег и тех, у кого они имеются. При проходе сквозь серебряные, ярко блестящие на солнце двери Каина встретили ещё два гоблина, но тот даже не заметил их, оглядываясь вокруг и всеми силами стараясь скрыть довольную улыбку, готовую в любой момент появиться на лице. Он очутился в просторном мраморном зале с высоким потолком, где таких же, как те гоблины, было около сотни, если не больше, и каждый из них кропотливо занимался своим делом, не обращая никакого внимания на суетливо входящих и выходящих посетителей. Каина изнутри распирало от ликования при виде стольких богатств в одном месте, но на деле его лицо было все таким же каменным и незаинтересованным. Вернув себе самообладание так скоро, что никто даже не заметил заминки, Каин уверенно подошёл к ближайшей свободной стойке, где никого не было. Гоблин поднял на него взгляд и, вглядевшись в лицо, мигом расцвел в широкой и уважительной улыбке ещё до того, как Каин успел хотя бы поздороваться. — Мистер Певерелл, добрый день. Не ожидал, что Вы решите посетить наш банк. — Гоблин заискивающе улыбнулся, а Каин в свою очередь с трудом сдержался, чтобы не скривиться. Неприятное зрелище. Ему стоило создать этих гоблинов хотя бы чуточку посимпатичнее, чтобы на них было возможно смотреть без желания блевать хотя бы пару минут. — Я тоже не ожидал, — вежливо ответил Каин, желая расстаться с ним уже как можно скорее. — Но тем не менее, я здесь. Будьте добры, проводите меня к сейфу. Без каких-либо сомнений Каин отстегнул цепочку с золотым ключиком с запястья и протянул его гоблину. Тот, как-то странно замявшись, взял его в свои руки и стал внимательно проверять, взволнованно постукивая длинными пальцами свободной руки по столу. От его изучающего взгляда Каину стало немного не по себе, но, в конце концов, гоблин дружелюбно улыбнулся и сжал ключик в руке. — С Вашим ключом все в порядке, мистер Певерелл. Не желаете выбрать себе другого проводника или… — Нет, все в порядке. Отведите Вы, — тихо скрипнув зубами, максимально мило и дружелюбно улыбнулся Каин. На них уже стали косится работающие рядом гоблины, видимо взволнованность гоблина не осталась незамеченной. Их любопытные взгляды жгли Каину спину не хуже ненавистных солнечных лучей. — В таком случае, прошу следовать за мной, — неуверенно пробормотал гоблин, начиная вставать со стула. Не оглядываясь назад, Каин последовал за ним, делая вид, что не замечает косые взгляды, которые тот то и дело кидал на него, и испуганную ауру, исходящую от гоблина. В здании царила приятная для кожи прохлада за счёт того, что окон здесь не было. Банк был ярко освещен вероятно с помощью магии. Никого из главных героев или эпизодических персонажей тут не наблюдалось, так что Каин чувствовал себя довольно спокойно и расслабленно. Все хорошо, пока он не наткнутся на кого-то, кто был достаточно близок с Каином. — Перестаньте так трястись, — со скрытым недовольством цыкнул Каин, замаскировав это под видом обеспокоенности, кидая взгляд на своего сопровождающего, когда терпеть трепыхания гоблина стало выше его сил. — Почему вы так странно себя ведёте? С точки зрения написания его книг, поведение гоблина и правда можно было назвать странным. Он создавал их корыстными, наглыми и гордыми существами, не желающими прогибаться под волшебниками. Даже Волдеморту понадобилось много сил, чтобы заставить их себе подчиняться и обращаться как к своему Лорду и то, это удалось только потому, что он истребил чуть ли не половину всех гоблинов работающих в Гринготтс. Поэтому заходя сюда он и старался быть вежливым, чтобы случайно не разгневать этих существ и получить хотя бы небольшое их расположение, в будущем это могло оказаться полезным. Сейчас же он видел как один из представителей этого вида дрожал перед ним, смотря со странным благоговением. Он что-то упустил в собственной истории или это очередная шутка его судьбы? Или его история каким-то образом изменилась? Гарри ни разу не писал моменты с взаимоотношениями гоблинов с Певереллами, до момента когда Рон с Гермионой решат ограбить банк Каин не дожил. Интересно, если бы сюжет пошел по оригинальному сюжету, но Каин бы избежал авады Волдеморта, то как быстро Крюкохват согласился помочь им с ограблением и какую цену потребовал? — М-мистер, просто это так удивительно, что вы заглянули к нам лично, да ещё обратились ко мне, а не гоблину с более высокой должностью. — С таким выражением полного счастья на лице он выглядел крайне уродливо, но Каин постарался не концентрировать на этом свое внимание, прислушиваясь к словам. — Для нас честь, что вы наконец-то решили сюда заглянуть. — А что в этом такого удивительного? — Выгнув бровь, протянул Каин, провожая равнодушным взглядом проходящую мимо вспыльчивую даму громко бранившую идущего чуть позади нее съеживающегося мужчину. — Это единственный банк и мне нужны деньги, поэтому и пришел. Гоблин замялся ещё сильнее, с беспокойством начав жамкать края своей одежды. Они подошли к высоким золотым дверям за которыми скрывался узкий каменный коридор, ведущий в хранилище, но тот не спешил ее открывать, а сделать это сам Каин не имел права, потому что только гоблины могли прикасаться к ней и открывать ее, в противном случае если это сделает посетитель, то может расцениваться как попытка ограбления. — Вы уже много лет не приходили сюда лично, обычно это делал ваш многоуважаемый отец. Поэтому ваш визит стал для нас приятной неожиданностью. Дав такой шокирующий ответ, заставивший Каина замереть подобно скульптуре, Гоблин прошел мимо него и широко открыл перед ним дверь, сгибаясь в таком глубоком поклоне, что казалось ещё немного и он сможет коснуться пола своим носом. Мрамор исчез и перед ним предстал узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Дорога круто уходила вниз, а на полу были тоненькие рельсы. Гоблин оглушительно свистнул, и к ним с темноты туннеля с пугающим лязгом неспеша подкатила маленькая тележка, посылая поток холодного ветра им в лицо. Гоблин уже хотел взобраться в неё, как в следующий момент издал странный звук, чем-то напоминающий испуганное «ой». Все произошло слишком быстро. Прежде чем Каин успел что-либо сообразить, гоблин уже упал перед ним на колени и склонил голову глубоко вниз, будто в любой момент собираясь начать биться ею об пол или провалиться под землю. Брови Каина чуть дернулись вверх, но он с лёгкостью скрыл свое недоумение, с немым вопросом в глазах смотря на гоблина. — Простите, простите меня. — Гоблин все ещё не поднимал головы, но хриплый голос дрожал, выдавая его ужас. — Я совершил ужасную ошибку, пожалуйста, смилуйтесь. Я работаю здесь лишь двадцать лет и только недавно получил повышение, я совсем забыл об усиленной охране сейфов многоуважаемых господ, прошу… Охране? Значит на сейфе Каина помимо базовой защиты было что-то ещё? Хотя это было вполне ожидаемо. Неужели там самый настоящий дракон? Каина пробрала холодная дрожь, заставляя поморщился. Встречаться с таким опасным существом он не хотел, но он уже был здесь и сдавать заднюю не собирался. Конечно тот факт, что гоблин забыл о таком немаловажном факте мог обернуться печальными последствиями, если бы дракон в конечном итоге на них напал, когда он даже не мог использовать палочку, но тот вовремя вспомнил об этом, так что можно было считать что все в порядке. Каин вздохнул, раздосадованно смотря на раболепно склонившегося гоблина. Это уже второе существо, после Салли, которое просит у него прощение буквально ни за что. Домовых эльфов всегда притесняли, у них совершенно не было прав и их смыслом существования было прислуживать волшебникам, так что такие рабские наклонности у них в случае мелких ошибок были вполне понятны, но что с гоблинами? Это были невообразимо гордые и высокомерные существа, жадные до денег и редких реликвий, не раз вступавшие в войны с различными разумными формами жизни помимо волшебников. Заставить их кланяться так низко было также тяжело, как и победить Волдеморта в поединке один на один, при этом не используя магию. Может такое странное поведение было связано с тем, что он был Певереллом и они страшились тому, что у этого рода на протяжении многих веков было покровительство Смерти? Или дело было в обширном богатстве его отца? Все ещё пребывая в своих мыслях Каин задумчиво коснулся своего подбородка и ровным тоном проговорил: — Прекратите ползать по полу, прошу поднимайтесь. Ничего страшного, просто делайте что должны и в следующий раз не падайте в ноги, если что-то пойдет не так. Гоблин мигом повиновался, отряхивая одежду и с вспыхнувшим уважением в крохотных глазках глядя на Каина. Тот этого не заметил, с тщательно скрытым интересом осматривая мрачный каменный тоннель. Он слышал как где-то внутри него капала вода, да и в целом оттуда несло сыростью. Лезть в эту кроличью дыру желания не было, но тот факт, что там находились деньги играл решающим фактором, перевешивая в свою пользу. Пока он думал гоблин успел уже уйти и прибежать обратно, прижимая к груди небольшой серый мешочек, который противно громыхал при каждом его шаге, неприятно резая слух. — Присаживайтесь, молодой господин Каин. Каину не нужно было повторять дважды. Он без лишней спешки забрался на заднее сидение тележки, оставляя переднее гоблину. Тележка оказалась на удивление крайне неустойчивой и при каждом лишнем движении угрожающе покачивалась на рельсах, отчего Каин намертво вцепился в ее края, опасаясь как бы он с нее не свалился. «Я ведь не умру в этой адской тележке из преисподней? — Брови Каина слегка сошлись на переносице. — Как я вообще мог создать нечто настолько небезопасное?» Ответа на этот вопрос у него не находилось. Он писал то, что обычно придумывал его мозг и особо не утруждал себя вопросами по типу: почему, как и зачем? Теперь же он имел честь испытать все созданное им в книгах на своей собственной шкуре. Знал бы он что это произойдет, то лучше бы доработал такие мелкие детали и сделал все более комфортным. Тележка слегка дрогнула и чуть отъехав назад на секунду замерла. После этого она резко поехала вперёд с каждым мгновением набирая скорость, заставляя Каина сжать края тележки ещё сильнее. Гоблин выглядел спокойным и судя по всему совсем не беспокоился, что на огромной скорости несся по лабиринту каменных коридоров едва освещенному висевшими на стенах огнем факелов. Встречный ветер, становившийся все холоднее, беспощадно скинул с головы Каина капюшон, начав трепать его волосы, превращая их в один сплошной беспорядок. В ушах раздавался свист, глаза слезились, но Каин не закрывал их, смотря исключительно вперёд. Они несколько раз свернули в развилках и после этого пошли на резкий спуск вниз. Тележка сильно дребезжала, будто готовясь развалиться в любой момент. Каин про себя понадеялся, что совсем скоро это закончится, отказываясь даже думать о том, что ему придется возвращаться обратно таким же путем. Тележка сворачивала ещё бесчисленное множество раз, пока она наконец не заехала резко за угол. Глаза Каина широко распахнулись и в них промелькнул священный ужас. Он невольно отшатнулся назад, при этом только чудом не вывалившись с тележки на дорожку рельс. Перед ними бушевало яростное синее пламя, распространяя яркий свет повсюду. Кажется тут была применена какая-то мудреная магия, потому что до того, как они оказались на этом повороте отсюда не проглядывалось такого ослепительного света как сейчас. Тележка не останавливалась и продолжала на полной скорости нестись на эту стену убийственного пламени. Каин успел только закрыть глаза и задержать дыхание, когда его со всех сторон обдало на удивление теплым и приятным воздухом, а не ожидаемой обжигающей болью. Чуть приоткрыв сначала один глаз, затем второй, Каин с громко стучащим сердцем, готовым в любой момент выпрыгнуть из его груди, понял, что они уже миновали стену огня и теперь тележка мягко и плавно шла на снижение скорости, словно это не она все это время неслась как адская гончая. Пару раз дернувшись, она наконец остановилась издав пронзительный скрип. Гоблин, не замечая тень потрясения на лице Каина, проворно выпрыгнул с тележки. Этот каменный коридор выглядел куда более чистым и светлым чем те, мимо которых они приезжали по пути сюда, да и воздух казался значительно теплее. Здесь не наблюдалось ни сталагмитов, ни сталактитов, воздух был менее затхлый и тяжёлый, а факелы горели необычным сочетанием зелено-синего пламени. По всему периметру располагалось бесчисленное количество сейфов, но гоблин даже не удостоил их вниманием, начав быстро двигаться вперёд к высоким железным дверям, больше похожим на ворота, в самом конце каменного коридора. Мельком оглянувшись назад на спокойно пылающую стену синего огня, Каин, чуть помедлив, пошел в том же направлении, что и гоблин, на всякий случай держась на пару шагов позади, опасаясь ещё каких-нибудь неожиданных сюрпризов. Этот огонь оказался обычной иллюзией? Или это было нечто похожее на Амортизирующие чары, наподобие тех, что были возле сейфов Лестрейндж? Но разве в Гринготтс использовали не водопад, ожидая прибытия незванных гостей? Возможно они взяли эту идею защиты от Певереллов, заменив пламя на воду. Лестрейндж являлся древним и благородным родом, но он даже в подмётки не годился священному роду Певереллов с куда более великими корнями и наичистейшей волшебной кровью в жилах. Да, это вполне вероятная теория. К тому времени как Рон и Гермиона отважились ограбить банк, Каин и Абрукос уже были мертвы, покоясь в сырой земле, и все то, что принадлежало им перешло в окончательное владение Волдеморта. Признавать это было довольно обидно, но с тем Гарри уже не мог ничего поделать, разве что теперь он мог только постараться предотвратить раннюю смерть отца и его самого. Ведь если выживет он один, то ему придется стать во главе рода, заменив этим Абрукоса. Такого подарка судьбы Каин не желал, это шло в разрез с его желанием бездельничать и жить в свое удовольствие. Как единственному наследнику на него накладывались кое-какие обязательства, но оригинальный Каин никогда их не выполнял. Став главой Певереллов у него уже не будет Абрукоса, готового спустить ему с рук все что угодно и простить такое ужасное отношение к своему наследию. Все что ему останется так это горько помахать платочком своей мечте спокойной богатой жизни бездельника и вырыть могилку уже для нее. Волдеморта сдерживать тоже будет некому, так что тому не составит труда добраться до него и просто стереть с лица земли в случае неповиновения. Абрукос был крайне важен в планах, так что не допустить его смерть было в его же интересах. Остановившись перед дверями, гоблин нетерпеливо начал рыскать по своим карманам, пока не достал небольшой круглый предмет смотря на него с благоговением и едва заметной жадностью. Этот шар был размером с небольшое яблоко и слабо светился призрачным серым цветом, ничего особенного. Приглядевшись к дверям, Каин заметил, что в них находились небольшое углубление, идеально повторяющее форму этого шара. Гоблин аккуратно приложил эту вещь к выемке и свечение тотчас усилилось, сменив цвет на ядовито-зеленый. Заметив его пристальный любопытный взгляд, гоблин поспешил разъяснить, гордо выпятив грудь: — Это новая улучшенная защита от взлома, разработанная лично господином Певереллом от злоумышленников. Не убирая руки от светящегося шара, он с лёгким поклоном взял руку Каина и поднес ее к шару, заставляя к ней прикоснуться. Она оказалась гладкой на ощупь и обжигающе холодной, но это длилось недолго, через время шар потеплел, будто отвечая на лёгкое прикосновение, меняя цвет на лазурный. Словно из ниоткуда вокруг них появился туман, окутывая дверь плотным слоем. Послышался глухой звук, похожий на хлопок и губы Каина слегка дрогнули в улыбке, когда он заметил, что туман начал быстро рассеиваться, а высокие железные двери просто исчезли. В их руках остался шар, вернувшись к первоначальному серому цвету, только в тех местах, где Каин соприкасался с ней оставался мягкий голубоватый цвет. Это что-то вроде карты личности, открывающий проход в нужное место? — Как это работает? — поинтерисовался Каин, убирая руку от шара и окончательно передавая ее гоблину. Потеряв контакт с его кожей, тот тут же стал полностью серым и безликим. — Это чрезвычайно опасная вещь, молодой господин — бережно убрав его обратно в корман, ответил гоблин, при этом его глаза загорелись огоньком радостной жестокости. — Эта сфера называется «Хранитель», она реагирует исключительно на представителей вашего рода. Другие, попытавшись с ее помощью открыть ваш сейф встретятся с крайне печальными последствиями не только для своего тела, но и души. Грабитель расщепиться на мельчайшие клетки, а его душа будет медленно самоуничтожаться, застряв в этой сфере навсегда. Освободить при этом этих бедолаг невозможно, у этой знатной вещицы нет никаких слабых мест. «Хранитель» безопасен только для представителей древнего и благородного рода Певерелл. И без того непривлекательное лицо гоблина исказилось ещё сильнее, а с его губ сорвался хриплый зловредный смешок. По позвоночнику Каина пробежали противные мурашки, а губы против воли скривились в отвращении. Эти гоблины и правда страшные создания. Чтобы с таким неприкрытым самодовольством говорить об уничтожении человека нужно действительно очень ненавидеть волшебников и желать им смерти. К тому же он не являлся первоначальным владельцем этого тела и если сфера каким-то образом отличала представителей Певереллов от других, то судя по всему это не было связано с их душами, ведь иначе Гарри повторил судьбу незадачливых грабителей. От мысли, что он был в шаге от смерти стало не по себе. — В ваше хранилище можно провести с собой кого-нибудь ещё, но только добровольно, если вас принудят к этому, то того человека ждет такая же участь, как и обычных грабителей. — Гоблин оторвал факел от стены и бесстрашно шагнул в абсолютную темноту открывшейся пещеры, ведя Каина за собой. — Даже мы, гоблины, не можем открыть ваше хранилище без присутствия вас или вашего отца. — То есть, пока я хочу, чтобы вы прошли со мной внутрь, эта сфера не представляет для вас никакой опасности? Несмотря на тот факт, что Каину и правда было интересно, в силу старой привычки его голос прозвучал отрешённо, с хорошо слышимым безразличием. Гоблин крупно вздрогнул и немного помедлив всё-таки кивнул, бросив на него быстрый испуганный взгляд, расценив его слова как угрозу. — Почему здесь так темно? — задал следующий вопрос Каин, напрягая глаза, стараясь разглядеть хоть что-то. Один единственный факел давал недостаточно освещения, казалось сам свет поглощал окружающий их мрак. Каин не видел даже собственных ног, ни то что окружение, отчего чувствовал уязвимым и незащищённым, что довольно ощутимо портило ему настроение. Его тело напряглись от охватившего его раздражения. Черт возьми, зачем делать хранилище настолько жутким и с такой ужасающей охраной? Синее пламя, выглядевшее так, словно ему ничего не стоило зажарить человека в черный уголёк, высокие железные двери, весившие явно не меньше тонны и открывающиеся при помощи сферы пожирающей и уничтожающей чужие души. Теперь ещё эта нервирующая темнота. Что дальше? Химеры? Песик Хагрида? Или где-то там в конце притаился Волдеморт? Не слишком ли много защиты добавили к сейфу? — Не беспокойтесь, молодой господин Каин, — учтиво проговорил гоблин. — В этой темноте нет ничего опасного, она здесь только для того, чтобы не допустить побега охраняющего главные двери дракона. Она безопасна для всех живых существ и в любом случае выведет нас к нужному месту, но дракон будет петлять здесь очень долго, постоянно возвращаясь в исходную точку без шанса на побег. Каменное выражение лица Каина от этих слов даже не дрогнуло, только глаза потемнели, а между бровей образовалась складка. Так значит этот мрак, в котором даже черт ногу сломит, здесь уже не для защиты от любителей поживиться за счёт денег других, а чтобы не позволить сбежать самому настоящему дракону? Ха-ха, самое настоящее сумасшествие. — Это даже не смешно, — едва слышно буркнул Каин, рассеянно убирая растрепавшиеся волосы назад. Все что он хотел, так это получить деньги, разобраться с палочкой быстрее, чем Волдеморт успеет сделать свой шаг в похищении Олливандера и тихо вернуться в поместье Певереллов. В его планы не входил проезд сквозь огонь, держать в руках «Хранителя» и уж тем более там нигде абсолютно точно не было пункта встречи с драконом, который наверняка свихнулся после продолжительных попыток приручения и воспитания в нем необузданной ярости ко всем, за исключением тех у кого в руках были звякалки, вызывающее у дракона страх. Постепенно темнота рассеивалась, пока окончательно не растворилась в приглушённом свете факелов. Они очутились в просторном зале, настолько большом, что до его углов не доставал свет, покоясь в мраке. Гарри определенно разглядел бы все получше, если при своем появлении сразу же не наткнулся на кое-кого более интересного, а в его нос не ударил терпкий запах крови. Как и следовало ожидать, дракон уже поджидал их, но сам его вид привел Каина в смятение и в груди кольнуло какое-то странное чувство, подозрительно похожее на жалость, но он довольно быстро отогнал его подальше. В его представлении дракон был исполинских размеров, бешенством во взгляде и со стекающей слюной из пасти полной острых клыков, но представшее перед ним зрелище разительно отличались. Это был скорее дракончик подросток, а не полноценный дракон. Его черная чешуя, исполосованная свежими и старыми ранами, слабо и как-то болезненно отливала на свету, на нем был намордник, глаза завязаны необычной твердой тканью, несколько раз обвитой вокруг острых рогов, шея вместе со всеми четырьмя лапами оказалась намертво прикована цепями к вбитым в пол кольям. Изодранные в мясо крылья без каких либо шипов и яда безжизненно опущены вниз. Его тело выглядело довольно слабым, худым и измученным, как если бы тот не питался довольно продолжительное время. Весь его вид чуть ли не кричал о безысходности. Услышав посторонние звуки, мышцы дракона напряглись в ожидании, а морда чуть повернулась в их сторону. Он медленно втянул воздух в ноздри и окончательно убедившись в чужом присутствии низко зарычал, обнажая острые зубы. Дракон явно чувствовал себя загнанным в угол, но не отступал. Несмотря на цепи и абсолютную темноту перед глазами из-за повязки, он сделал несколько шагов в их направлении, преклоняя голову к земле, словно собираясь пронзить их своими рогами, раз его главное оружие, пасть и огонь, были заблокированы намордником. Крылья медленно волочились следом за ним, подобно черной мантии. Из-за того что дракон встретил их лицом к лицу, Каин сначала не мог разглядеть его хвост, но теперь, когда тот угрожающе покачивался из стороны в сторону, ему было прекрасно все видно. Вдоль его позвоночника и до самого конца длинного хвоста росли кругообразное чешуйки грязно серого цвета. Возможно они были белые, но из-за пыли стали такого непривлекательного оттенка. Он был недружелюбен, нет, точнее от него исходила такая яростная жажда убийства, что Каина едва не снесло под огнем его ненависти. Гоблин не выглядел впечатленным, скорее слегка разочарованным. Маленькие глаза блестели, выдавая его отвращение. Сунув руку в мешочек он без промедления достал целую кучу маленьких металлических инструментов, издававших при лёгком встряхивании громкий пронзительный звон, проникающий до самого мозга. Дракон застыл и даже немного съежился. Он не пошел на попятую, хотя гнетущая аура смерти сменилась на смятение и страх. Увидев что дракон просто застыл как истукан и не двигается с места, гоблин начал с ещё большим упорством звякать металлическими предметами, его лицо покрылось темными пятнами от гнева. Наконец, тот подал признаки движения и ещё раз зарычал, хотя на этот раз это выглядело больше жалобно, нежели устрашающе, начав отступать в один из темных углов своей каменной обители. — Ничтожество, — фыркнул гоблин проскальзывая мимо спрятавшегося в темноте дракона, хватая Каина за руку, ведя за собой. В ушах Каина все ещё стоял этот отвратительный звон, даже у него разболелась голова, а что чувствовал этот небольшой избитый дракончик, на котором и живого места-то не было? Благодаря своей книге он прекрасно знал каким образом драконов воспитывают к послушанию в Гринготтс, но этот был даже более израненным и скован как только возможно, чем тот, что у Лестрейнджей. Пока он думал об этом, то автоматически старался избегать засохших пятен крови на каменном полу, находившееся буквально повсюду. — Я не ожидал, что дракон окажется так мал. Ему сколько? Он едва ли выше меня. — как бы невзначай бросил Каин, наблюдая как гоблин прикладывает руку к деревянной панели, находившейся рядом с железной дверью сейфа, на которой был высечен фамильный герб Певереллов. От его прикосновения та растаяла в воздухе и Каин чуть ли не поперхнулся воздухом, застрявшем в горле. Он предпологал, что у Певереллов, как и в случае Лестрейнджей, все богатства будут спрятаны в огромной каменной пещере, но они с гоблином находились в просторном ослепительно ярком зале с высоченным потолком, отливающим золотистым цветом. Повсюду находились толстые колонны, выглядевшие так, будто они были сделаны из чистого золота. Он не видел какой величиной обладал этот сейф, потому что вокруг стояли целые горы из самых разных предметов, разделенные небольшой металлической тропинкой. Куда ни глянь все везде было золотым и от этого блеска перед глазами Каина заплясали разноцветные пятна. Здесь находились не только целые башни монет, кубков, драгоценностей, различных украшений и многого другого, тут также повсюду лежали странные на вид вещи, на подобие золотой кастрюли с носиком, меча, лезвие которого странно напоминал расцветку алмаза, серебряные перчатки и тому подобное. Гоблин впереди него издал восхищённый полу-стон полу-выдох, не в силах сдержать своих чувств и Каин прекрасно его понимал. Перед таким количеством богатства, даже самый заядлый ценитель духовных ценностей, нежели материальных, поддастся искушению. Каин уже протянул руку к ближайшей горе золота, чтобы повнимательнее разглядеть заинтересовавший его изящный браслет темного, почти черного цвета, украшенный красивыми голубыми камнями, как в голове неожиданно раздался тоскливый тихий детский голос, заставивший его застыть в этой позе, а кончики пальцев предательски дрогнуть. Темно-зеленые глаза чуть расширились от молчаливого изумления. — Кто ты? От тебя немного пахнет тем подлым человеком, заключившим меня здесь. — В звонком голосе прозвучала скорее искренняя обида, нежели ненависть. — Ты пришел сюда, чтобы потом убить меня? Погодите. Голос? Ребенка? В его голове? Каина поразило, что столь детский голос с таким смирением говорил о собственной смерти. Обернувшись к выходу, он наткнулся взглядом на морду дракона. Если бы его глаза не были завязаны, то Каин с уверенностью сказал, что тот смотрит в его сторону. Покосившись на все ещё пребывающим в восхищённом ступоре гоблина, Каин подтвердил догадку, что голос слышит и правда только он, а значит говорил с ним никто иной как сам дракон. Ситуация становилась запутанной. Он точно никогда не наделял драконов способностью общаться с людьми подобным образом, а человеческой речью тем более. Тот факт, что дракон вообще решился заговорить именно с ним, ставил в тупик и вызывал вопросы. Если бы кому-нибудь стало известно, что драконы способны говорить, то эта новость бы махом разлетелась по всему Волшебному миру, сотрясая всех и каждого. Так что можно было прийти к выводу, что дракон скрывал свою способность, но по каким-то причинам решил открыться Каину, только чтобы бросить обвинение в желании его убить. — Как ты можешь поддерживать такую мысленную связь? Почему ты умеешь разговаривать? — быстро вернув себе пошатнувшееся самообладание, мысленно поинтересовался Каин, доставая с кармана найденный пару дней назад мешочек для денег с огромным внутренним пространством, где на дне нашлась лишь парочка галлеонов. Мельком глянув на все также неподвижного дракона, Каин начал специально не спеша набирать в мешочек деньги, про себя подмечая, что тут не встретилось ни одного кната или сикля, а лежали сплошные галлеоны. Когда Каин так и не получил ответа, ему пришла в голову мысль, что вероятно это связь была односторонней, поэтому убедившись, что гоблин занят беготней и восклицанием над каждой встречной вещью, он склонил голову вниз, таким образом прикрывая свое лицо от гоблина и тихо проговорил: — Я Каин. Я не пришел тебя убивать, только за деньгами. Едва он начал говорить, дракон сразу же встрепенулся и Каин почувствовал облегчение. Всё-таки тот его слышал, слух, значит, был у него довольно хорош. Гоблин в свою очередь ничего не заметил, с фанатичным блеском в глазах разглядывая круглое зеркало. — Я не хочу умирать. — неожиданно резко заявил дракон и голос, в котором появилось упорство, резко ударил Каина в голову, будто колокол. — Я не хочу умереть таким жалким способом. Я дракон! Какое право вы имеете обращаться со мной так и держать здесь, чтобы я охранял ваши вещи?! Каин растерялся под столь неожиданным напором, но ответить не успел, рядом с ним словно из-под земли вырос сияющий как новенькая монета гоблин, поэтому он поспешно захлопнул рот, возвращая себе ледяное выражение лица. — Судя по всему вас разочаровал охраняющий ваш сейф дракон. — гоблин сконфуженно закашлялся, его сверкающие триумфом глаза безостановочно бегали по драгоценностям, не задержавшись на Каине и долю секунды. — Его два года назад подарил господину Абрукосу главный помощник министра. Тогда он был куда больше и сил не занимать, но затем по каким-то причинам начал уменьшаться, хотя характер так и остался буйным. — Буйным? — выгнув бровь медленно переспросил Каин, но его мысли потекли в совершенно другом направлении. Так значит этого дракончика приволок сюда Волдеморт в подарок Абрукосу. Против воли уголок губ Каина слегка удивлённо дернулся вверх. Это звучало в высшей степени абсурдно. С каких пор великий и ужасный Темный Лорд расщедрился на подарки своим подчинённым? Тем более на такие дорогие? Спрашивать у гоблина было бесполезно. Вряд-ли тот мог что-то знать о причинах такой щедрости Волдеморта, поэтому Каин отложил это в дальний ящичек, чтобы подумать об этом чуть позже. — Ага, работающие с ним работники даже дали ему прозвище «Неукротимый». Сколько бы с ним ни бились он отказывался подчиняться, постоянно нападая на служащих и разрывая цепи, предпринимая попытки сбежать. Даже магические цепи не могли его надолго удержать. — Гоблин некоторое время помолчал, с тенью задумчивости глянув в сторону дракона. — В итоге пришлось ограничить его сильнее, чем других драконов нашего банка, когда количество пострадавших перевалило за две сотни, но это никак не повлияло на его свирепость. Поэтому было решено уменьшить частоту его приемов пищи. В ослабленном состоянии он становится более осмотрительным и не рвется на всех с намерением убить. Только тогда звякали стали оказывать на него хоть какой-нибудь эффект. — И как часто вы его кормите? — голос Каина едва заметно похолодел, услышав о такой жестокости. Перестав заполнять мешочек, он слегка подбросил его в воздух и словил, проверяя его тяжесть. Он остался все таким же лёгким и, поэтому Каин с удобством убрал его обратно в карман, обращая все свое внимание на гоблина. — Полагаю, при каждом посещении господина Абрукоса. — неуверенно пробормотал гоблин, стушевавшись под направленным на него пронзительным взглядом. — Без него невозможно миновать ворота «Хранителя». — И часто отец здесь бывает? — Каждый месяц, — не задумываясь мигом ответил гоблин. Разум Каина стал сложным. Освобождать дракона было невыгодно, ведь это могло принести ему большие проблемы, но оставлять его здесь казалось довольно бесчеловечно. Он был подарком Волдеморта и пусть теперь и считался собственностью Певереллов, действовать слишком необдуманно все же не стоило. Голос, звучавший его в голове совсем недавно, не был простой игрой его мозга, а тот факт что он был ещё и детским делал ситуацию ещё более ужасной. Он был ребенком, к тому же назвать его простым животным язык не поворачивается, так как судя по речи и справедливому гневу он являлся разумным существом, способным на человеческие чувства и эмоции. Этот дракончик был больше похож на человека, нежели на созданных им в книге ящериц, живущих исключительно за счёт своих инстинктов. Весь его израненный и жалкий облик не вызывал в Каине каких-либо сильных эмоций, но наводил мысль о частых, продолжительных пытках. Свежие кровоточащие раны сильно резали глаза, значит Абрукос не так давно посещал сейф Певереллов и дракон подвергся очередным истязаниям. — Как давно отец приходил сюда? — Два дня назад. На лице гоблина застыло вежливое недоумение. Он не понимал чем вызваны эти странные вопросы, но с усилием проглотил свое любопытство и продолжал отвечать на вопросы. Стоящий перед ним мальчишка не был тем, с кем он мог так бесцеремонно обращаться. Одно сказанное слово в его сторону могло лишить его всего, а если тот окажется доволен, то вознести репутацию до небес. — Дракон находится в ужасном состоянии, он болен? — потерев виски, нехотя спросил Каин. Гоблин выпятил толстую губу и повернул голову в сторону настороженного дракона, сканируя его взглядом. Помолчав некоторое время, он посмотрел на Каина и покачал головой. — Больше похоже, что он медленно умирает. Взгляд Каина окаменел. В голове отозвалось эхо недавно брошенных слов: «Я не хочу умирать». Каин скис, скривившись от раздражения. Вот же блядство. По равнодушному виду гоблина было понятно, что тот не испытывал и капли жалости к незавидной участи дракона и это вызывало чуть ли не физическое отвращение. Каин при написании сцены с ограблением Гринготтса специально повернул ситуацию таким образом, чтобы у Рона и Гермиона был шанс освободить дракона всю свою жизнь заключённого в цепи под землёй. Каину не нравились драконы, хотя бы потому что они могли убить его не моргнув глазом, а к разумным у него и подавно не было симпатии, но оставить этого малыша он не мог. Даже если он бросит дракона здесь, то совесть не будет мучить его по ночам, не давая спать, но он считал, что каждый был достоин шанса на свободную жизнь. Если он просто попытается, вряд-ли это как-то ему повредит, да и Каин был знаменит безумными и глупыми поступками, так что то, что он собирался сделать сейчас, отлично поддерживало его образ. Волдеморта вряд-ли заботила судьба своего дара, раз этот малыш умирал погребенный под землёй, где его одиночество нарушали редкими визитами для кормёжки и бесполезных попыток сделать послушнее. Поэтому Реддл не удивится очередному капризу и упрямости сына Абрукоса, уже не раз доставляющего проблемы близкому подчинённому. — Раз так, тогда почему бы просто не освободить его? — Каин всё-таки взял темный браслет в руки и принялся вертеть в разные стороны, разглядывая со всех сторон. Видно, что это была работа настоящего мастера своего дела. По всему браслету вились тонкие нити серебристого цвета, переплетающиеся в красивые узоры, напоминающие руны, которые были заметны только при более детальном осмотре. — У него тяжёлый нрав, молодой господин. — Беспокойно захихикал гоблин, начав чувствовать, как разговор свернул куда-то не туда. — Да и мы не имеем права освобождать его без предварительного разрешения его владельцев и Министерства. В конце концов это не просто животное, а дракон, способный уничтожить целые селения. — Тогда я забираю его, — голосом, который буквально сквозил отказом слышать отрицательный ответ, прямолинейно заявил Каин. — Конечно, как пожелаете. — рефлекторно ответил гоблин, испугавшись переменившегося тона, но когда до него дошло значение слов Каина, он крупно вздрогнул, чуть подпрыгнув от неожиданности, и его глаза в ужасе расширились. — Простите, что вы сказали?! — Я сказал, что забираю его. — с непроницаемым спокойствием повторил Каин, мысленно проклиная весь белый свет, когда одновременно с этим услышал звонкий голос в своей голове, ставшим пронзительно высоким от изумления: — Ты хочешь отпустить меня?! — Но, молодой господин, нельзя… — растерянно прошептал гоблин, с чистейшим ужасом продолжая глядеть на Каина, даже не изменившего выражение лица. — Почему это? Разве он не принадлежит мне? — лениво склонив голову и всё-таки убрав браслет во второй карман, криво улыбнулся Каин, игнорируя восклицания, перерастающие в угрозы, и вопросы в своей голове, льющиеся нескончаемым потоком. Даже не поморщившись, Каин пришел к выводу, что этот дракон больно уж громкий. Справедливости ради стоило заметить, что дракон все- таки ему совершенно точно не принадлежал, но он сказал это лишь для большей убедительности, воспользовались растерянностью гоблина, не способного от страха мыслить здраво. — В-все так, но… — запинаясь, сказал гоблин, начав вытирать потные ладони о собственный костюмчик. — Но он дракон и его н-нельзя выпускать на свободу, это… — Когда это я говорил, что собираюсь отпустить его? — Не дав ему закончить перебил Каин, подтверждая в глазах гоблина его славу невоспитанного и сумасшедшего ублюдка. — Я сказал что забираю его, потому что он может пригодиться кое-где куда больше, чем охраной семейного сейфа, думаю вы сами с этим прекрасно справляетесь или ваше мастерство преувеличено? Темная кожа гоблина стало блеклого оттенка, кажется это означало, что он побледнел. Эти слова оказались тяжёлым ударом по самолюбию и гордости даже для такого низкодолжностного гоблина, как он. Парой слов Каин унизил весь их род и достижения, которых они достигли за многие поколения работы в банке. Судя по тому как сжались его длинные кривые пальцы, тому с трудом удавалось подавить свой гнев. — Наш банк многие века был лучшим вариантом для защиты богатств многоуважаемых господ. — дрожащим от обиды и злости голосом, процедил гоблин. — Даже без дракона они останутся в безопасности. — Очень хорошо, — не собираясь спорить, легко согласился Каин. — Тогда я вполне спокойно могу забрать его себе, раз уж толку от него все равно здесь никакого. Гоблин замолчал. Дракон тоже затих и больше не штурмовал мозг Каина вопросами и бессвязными словами. Сам Каин в свою очередь терпеливо ждал. Он понимал насколько безумно звучало его требование, но кому-то на подобие Певереллов провернуть нечто такое было вполне возможно. В книгах Абрукос не раз доставал и покупал редчайшие предметы по всему миру, которые могли пригодиться его Лорду, так что получение дракона в личное использование по сравнению с тем было легче, чем купить семечки на базаре. Хотя, судя по упорству гоблина, легко это сделать было только для Абрукоса, а не его непутёвого наследника. — Думаю, я не имею право принимать таких решений. — наконец нерешительно ответил гоблин, с немым отчаяньем сцепив руки за спиной. — Вам стоит обсудить это с кем-то кто более высокой должности, чем я. — Тогда нам стоит поторопиться, я немного спешу. Сказав это он первым покинул хранилище, последний раз окинув его взглядом и решив вернуться сюда ещё, чтобы рассмотреть все более внимательно. Набранных денег ему вполне могло хватить на целый год безбедного проживания, но гора, где он их взял, не уменьшилась ни на дюйм. Как прекрасно быть богатым. Набирая полный мешочек денег он не беспокоился о количестве. Абрукос никогда ничего не жалел для своего сына, тем более денег. Наткнувшись взглядом на истерзанного дракона лицо Каина помрачнело. — Я вернусь за тобой, — спокойно сказал Каин. Это было тихое обещание, но перепуганный и накрутивший себя до крайности гоблин услышал в его голосе кровожадность и с трепетом подумал, что молодой господин хочет попробовать лично приручить этого дракона, пока тот окончательно не сгинет. Каин не имел понятия в каком направлении идут мысли его сопровождающего, иначе пришел бы в ужас. Он имел ввиду именно то, что сказал. Он вернется за драконом и подарит ему свободу. Абрукос не должен долго сопротивляться желанию своего сына, даже если тот захочет взять себе дракона в личное использование или в качестве домашнего питомца. Министерство тоже не являлось проблемой. Род Певереллов поддерживал около восьмидесяти пяти процентов всей экономики волшебной Англии и отказать такой просьбе они не смогут. Это выглядело так, как если бы Певереллы являлись королевским родом, который из-за своей нелюбви к политике решил отойти на второй план, дав борозды правления Министерству и продолжая сохранять свое влияние за счёт накопленного многими поколениями богатств. Может из-за недоверия, а может не посчитав это нужным, дракон ничего не ответил. Каина это совсем не расстроило, поэтому он как ни в чем не бывало покинул каменный зал, вновь ощущая рядом присутствие одного только гоблина, ведущего его сквозь абсолютную темноту. Когда они оказались возле тележки, Каин облегчённо выдохнул. Всё-таки Гермионе повезло, что ей так легко получить деньги из собственной ячейки, которую не охраняет обозленный детёныш дракона, страшная, пожирающая души сфера и пламя. Каждый раз проходить через подобное, чтобы добраться до сейфа слишком долго и нудно, но поделать с этим он ничего не мог. Такие многочисленные и опасные способы защиты были логичны, чтобы уберечь нешуточное количество золота и ценные вещи от грабежа. Забравшись обратно в тележку, Каин уже не шугнулся, когда они на всей скорости пролетели сквозь языки пламени. Подперев голову рукой и второй продолжая удерживаться за бортики в целях безопасности, он пустым взглядом наблюдал за сменяющие друг друга одинаковые коридоры. Когда они вновь оказались в мраморном зале, а дверь позади них с негромким хлопком закрылась, прежде чем он успел хотя бы перевести дух и проморгаться от яркого света после полумрака туннелей, рядом с Каином словно из-под земли вырос ещё один гоблин. Он выглядел куда более уверенным и сильным, чем тот, что сопровождал Каина, но ростом едва доставал до его пояса. Да и существа уродливее его Каин в своей жизни не встречал, по сравнению с ним сопровождающий был самым настоящим красавчиком, просто эталоном красоты. На носу росла толстая бородавка, небольшие блеклые глаза-пуговки, без какого-либо выражения смотрели на него сквозь линзы овальных очков, в руках он держал небольшую трость и в целом вид имел богатый и обеспеченный. Каину не нужно было глядеть на него дважды, чтобы понять, что он играет важную роль в жизни банка, да и слепое уважение его сопровождающего не осталось незамеченным. — Молодой господин Певерелл, — Страшный гоблин без интереса посмотрел на стоящего чуть позади Каина гоблина и вновь поднял на него взгляд. — Рад видеть, что вы всё-таки решились посетить сейф. Из-за того, что вы так неожиданно явились и обратились за помощью к Ветусодору, мы пришли к выводу, что вы хотели сделать свой визит с наименьшим привлечением внимания и потому наградили его временными полномочиями, позволяющие открыть вам доступ к гранд-сейфу. Надеюсь мы не ошиблись в ваших намерениях. Его хриплый голос звучал как-то апатично и устало. Каину понравилось, что тот сразу же перешёл к делу, долго не расшаркиваясь на раздражающие любезности. Было глупо ожидать, что гоблин, занимающий высокое положение, не узнает фигуру наследника благороднейшего рода и тот факт, что он и сопровождающий, которого как оказалось звали Ветусодор, так быстро все смекнули, не мог не радовать. — Если Ветусодор доставил вам какие-то неудобства или плохо выполнил возложенную на него работу, можете сказать об этом мне и я подготовлю для него подходящее наказание. Зрачки Ветусодора затряслись и под угрожающим взглядом гоблина он невольно отступил на шаг назад, сжавшись. Он наверняка вспомнил свой промах с забытыми звякалками и невыполненное требование на счёт освобождения дракона. Заметив подавленное настроение Ветусодора, Каин растянул губы в максимально искренней улыбке, перетягивая внимание старшего гоблина на себя. — Ветусодор хорошо постарался, прекрасно выполнив свою работу. — Игнорируя удивлённо -благодарный взгляда Ветусодора, миролюбиво сказал Каин. Совсем недавно в попытках освободить дракона он оскорбил гоблина, так что было бы справедливо исправить обиду Ветусодора таким способом, похвалив его перед начальником. — Рад слышать, — окинув все ещё мило улыбающегося Каина изучающим взглядом, спустя пару секунд тишины, ответил старший гоблин. — В таком случае был счастлив с вами сегодня встретиться, молодой господин Каин. Надеюсь вы осчастливите нас ещё своими визитами. — Конечно, — не убирая приторной улыбки с лица, наигранно бодро ответил Каин. — Но прежде чем я уйду, я хотел кое о чем поинтересоваться. Впервые за весь их разговор в глазах гоблина мелькнул лёгкий интерес. Поправив костлявым пальцем очки, он уставился на Каина, молча ожидая продолжения. — Я хочу забрать дракона охраняющего наш сейф. — не заставляя долго ждать и не отнимая собственное время, прямо заявил Каин. — Ветусодор, к сожалению, сказал, что сделать это сейчас невозможно, так как на принятие таких решений у него нет полномочий. А что скажите на этот счёт вы? Вернувший было нормальный цвет кожи Ветусодор, после его слов вновь побледнел и принял такой вид, словно в любой момент собирался хлопнуться в обморок. Сам же старший гоблин, оказался куда более сдержан. Он отреагировал совершенно спокойно, будто эти слова его совершенно никак не задели и не поразили. Долголетний стаж и хорошая должность не прошли для него и его выдержки даром, сделав его менее восприимчивым даже к самым сумасшедшим требованиям клиентов. — Если вы так хотите заполучить того дракона, то сделать это вполне возможно. — ничего не выражающим голосом ответил гоблин, но в его черных глазках плескалось любопытство. — Я свяжусь с вашим отцом и Министерством, чтобы решить этот вопрос как можно быстрее. — Ох, действительно? Звучит отлично. — Каин улыбнулся чуть шире, приятно удивленный тем, как легко оказалось иметь дело с этим гоблином. Тот ответил не раздумывая, прекрасно понимая как вести себя в таких случаях и что говорить. Если все получится, то дракон получит свободу и сможет начать все с чистого листа, а он сам с меньшим содроганием сможет посещать сейф, не опасаясь, что в один прекрасный момент дракон просто сойдёт с ума и нападет на него. Таким образом хотя бы одна разрушенная Волдемортом и Абрукосом жизнь будет спасена. От этого Каину не было особой выгоды, но раз он мог спасти кого-то от медленной и мучительной смерти, то почему бы не попробовать? К тому же дракон был разумным и Каин мог бы подумать над тем, как тот мог ему оплатить за его помощь. Иметь кого-то в должниках всегда полезно, тем более кого-то настолько сильного и опасного, способного доставить нешуточные проблемы своим врагам. Сам по себе дракон был самым настоящим бедствием, а если он ещё имел человеческий разум? Это была полноценная машина для убийства. — Рады быть вам полезны. — спокойным, как водная гладь, голосом ответил старший гоблин, сцепляя руки на округлом животе. — Мы будем с нетерпением ждать вашего следующего визита, молодой господин Каин. Будьте осторожны. Кивнув на вежливые слова и неторопливо попрощавшись с гоблинами, Каин развернулся и сопровождаемый прицелом двух пар глаз наконец-то покинул прохладное здание, вновь очутившись на улице. Солнце слепило все также беспощадно, теплый ветер трепал его одежду, то и дело порываясь стянуть капюшон с головы. Мешочек, теперь уже наполненный деньгами, приятно оттягивал карман и против воли на лице Каина появилась довольная ухмылка. Самое время начать их тратить! Гришнар смотрел на неторопливо уходящего подростка и задумчиво прищурил маленькие глазки. Наглость этого ребенка и правда не знала границ. Несмотря на высокое положение его семьи в их банке, каждый гоблин про себя презирал Каина Певерелла. Он был слишком глупым, наглым, самоуверенным, никогда не видевший границ дозволенного, привыкший получать все, что только пожелает по щелчку пальцев, не понимающий истинную ценность вещей и всегда доставляющий Абрукосу Певереллу проблемы своими поступками. Именно таким Гришнар запомнил Каина, когда тот ещё утруждал себя хотя бы изредка приходить сюда с отцом уже после смерти матери и каждый раз утягивая с собой какой-нибудь особо редкий артефакт из-за своих хотелок. Он был взбалмошным ребенком и Лорд Певерелл во всем ему потакал, стараясь максимально осчастливить своего единственного сына, безуспешно пытаясь заменить ныне покойную мать побрякушками. Госпожа Певерелл всегда хотела вырастить из Каина достойного мужчину, не лишённого человечности и сострадания и у нее это вполне успешно получалось, пока ее смерть не стёрла практически все усилия в прах. В конечном итоге это вылилось в адскую смесь вежливого до скрипа зубов ублюдка с обаятельной внешностью и притягательной харизмой. Если при жизни госпожи Певерелл он был отрадой для глаз и всеобщим любимцем, всегда старавшимся кому-то помочь или подружиться, изредка ограничиваясь взятием с сейфа небольших, не особо важных вещичек, то теперь, спустя несколько лет, его требования возросли до целого дракона, вновь доставляя их банку проблемы с Министерством, чтобы выполнить его каприз. Лорд Абрукос всегда позволял своему отпрыску творить все что душе угодно, так что можно было не надеяться на его отказ. После смерти госпожи Певерелл, заняться воспитанием Каина было некому, так что его характер начал стремительно портиться. В первые шесть месяцев после кончины матери он закрылся от всего мира в поместье, не показываясь никому на глаза и игнорируя письма полные беспокойства и сочувствия. Когда девятилетний мальчик вновь появился в обществе, то по магическому миру пошла волна сплетен, что он начал часто ссорится со своим отцом по самым глупым поводам. Обычно милый, добрый и учтивый ребенок стал агрессивным и неконтролируемым. Расположение и жалость гоблинов к ребенку быстро сменилось отвращением и неприятием, но они умело скрывали свои чувства. Так что когда тот в очередной раз взбунтовался против отца и по каким-то причинам просто перестал приходить в их банк, игнорируя просьбы Абрукоса пойти с ним, то гоблины облегчённо выдохнули и забыли об этом черном пятне на репутации рода Певерелл и банка Гринготтс. И вот, несколько лет спустя, он явился к ним без предупреждения, в одиночестве, взял себе в сопровождающего низкодолжностного гоблина, а вернувшись потребовал дракона. Для Гришнара было вполне ожидаемо, что тот выкинет нечто подобное, в конце концов когда тот ещё был мальчишкой он не раз имел с ним дело, а вот для Ветусодора, ещё никогда не работающего с волшебниками благородных родов, это требование безусловно стало потрясением. — Даже не знаю что ты сделал, раз смог угодить этому человеку. — Покачав головой, сказал Гришнар, поворачиваясь к Ветусодору. — Думаю, за это достижение тебе стоит дать соответствующую награду. Следуй за мной. Не обращая внимания на недоверчивую радость Ветусодора, плетущегося на почтительном расстоянии от него, Гришнар свернул в один из скрытых для посетителей коридоров. Про себя он надеялся, что многоуважаемый Абрукос Певерелл ещё не скоро отойдет в тот мир за своей дорогой супругой, потому что иметь дело с таким юношей, как Каин, он не имел ни малейшего желания. Не стоит ждать ничего хорошего от позора семьи и всего своего рода. Гоблин подавил старческий вздох. Ещё нужно было как можно скорее связаться с Абрукосом и Министерством насчёт изъятия дракона из Гринготтса и переправки в поместье Певереллов. Кто знает что может выкинуть это дитя, если не получит этого полуживого дракона как можно скорее? Можно конечно было бы попытаться переубедить Абрукоса, но перед желаниями сына он был безнадежен. Лучше не рисковать, иначе кто знает, вдруг Каин решит потребовать, чтобы Абрукос оборвал все связи с Гринготтсом, а тот, ясное дело, ему в этом не откажет и банк, оказавшись без привычной многовековой поддержки финансами, пойдет в упадок. Этот Каин Певерелл самое настоящее чудовище. Абрукос скучающе крутил родовое кольцо между пальцами, бессовестно пропуская мимо ушей нудный отчёт Люциуса и старательно подавляя свои зевки. Его глаза рассеянно блуждали по тронному залу, а мысли летали где-то далеко отсюда. Сидящая рядом с ним Беллатриса не сводила обожающего взгляда с Волдеморта, не замечая никого и ничего кроме своего лорда. Люциус, в свою очередь, кидал на них рассерженные и испепеляющие взгляды, но не прерывался, чтобы как обычно прочитать им нотации, всеми силами стараясь выслужиться перед Повелителем и заработать хотя бы небольшие очки его похвалы, после своих многочисленных провалов. — То есть, хочешь сказать, что Дамблдор практически не появляется в школе? — Прямые черные брови слегка дернулись вверх, когда Люциус наконец-то закончил говорить. Ледяные глаза безотрывно следили за побелевшим Малфоем, ставшим сравнимым с цветом только выпавшего снега. — И вам не удалось отследить куда он постоянно исчезает? Тон голоса мужчины был отстранённым и бесстрастным, но непробиваемой толщей льда в глазах хватало, чтобы разглядеть его недовольство. Изящные и точные черты лица, словно многие года вытачиваемые морской водой камень, выразительный нос, бледная, будто фарфоровая, кожа, являли собой утонченную красоту взрослого человека, но несмотря на это он не выглядел женственным. Наоборот, от него исходила такая подавляющая сила, что у любого стоящего на ногах человека подгибались колени, а красные, словно рубин, глаза внушали благоговейный страх и ужас. Сцепив руки в замок, Волдеморт подался чуть вперёд и упёршись локтями о стол, облокотился об них подбородком, задумчиво прищуриваясь в пустоту. Люциус не решился ответить и прервать мыслительный процесс Темного лорда, а лишь склонил голову вниз, словно провинившейся ребенок. — Он определенно что-то замышляет. — визгливо фыркнула Беллатриса, тряхнув черными, как вороново крыло, неряшливыми волосами в воздухе. Даже пропустив весь отчёт мимо ушей и услышав только замечание Волдеморта, ей этого хватило чтобы сразу вклиниться в разговор. В отличие от лишённого милости Люциуса, она не боялась сделать даже одно лишнее движение, бесстрашно бросаясь куда только возможно, чтобы угодить своему Повелителю. Абрукос согласно что-то промычал, заработав возмущенный взгляд Беллатрисы, но никак на это не отреагировал. Весь его вид буквально кричал о смертельной скуке. — Мой Повелитель, — Беллатриса положила голову на стол и улыбнулась широкой сумасшедший улыбкой, привлекая внимание Волдеморта к себе. — Позвольте мне заняться этим делом. Обещаю, к концу этой недели вы будете знать о каждом похождении этого старика в подробностях. Я уж точно не подведу вас так, как Люциус. Малфой издал полузадушный хрип, который можно было интерпретировать, только как яростное несогласие, но выразить его словами он не осмелился. Волдеморт ничего не ответил на это заявление и перевел взгляд на все ещё играющего с кольцом Абрукоса. — Абрукос, а что ты думаешь на этот счёт? — с лёгким интересом спросил Волдеморт, заставляя всех тут же сконцентрироваться на Певерелле, на лицо которого при звуке своего имени набежала черная тень. Перестав вертеть кольцо и вновь надев его на палец, Абрукос с уставшим видом ненадолго задумался, постукивая указательным пальцем по гладкому покрытию стола. — Я считаю, что если Дамблдор не хочет, чтобы его отследили, то даже у Беллатрисы это не получится. — подняв взгляд на Волдеморта, наконец неохотно ответил Абрукос. — К тому же, после побега с Азкабана и провальной миссии в Министерстве, для нее будет безопаснее затаиться. — не удостоив взглядом исказившееся от злости лицо вскочившей на ноги ведьмы, ровным голосом продолжил Певерелл. — Так что, пусть этой проблемой и дальше занимается Люциус. Его едва не поймали, но убедительных доказательств причастности к разгрому в отделе Тайн, кроме слов подростков, нет. Для него это безопаснее, чем для сбежавшей преступницы, известной, как одна из самых верных последователей Темного лорда. В случае опасности Люциусу хватит ума сбежать и спрятаться, а вот Белла начнет рваться в бой, а против Дамблдора у нее мало шансов. Волдеморт кивнул, выражая свое согласие с железными фактами, приведенными Абрукосом. Беллатриса, готовая в любой момент начать ожесточенный спор, увидев это сразу же помрачнела и скисла, обиженно прикусив сухие губы. Люциус расцвел в надменной улыбке, послав благодарный взгляд Абрукосу, но остался проигнорированным точно также, как и до этого Беллатриса. — В следующей раз принеси мне чуть более полезную информацию, — С презрительной усмешкой резанув взглядом подобно лезвию ножа по трусливо вздрогнувшему Люциусу, бросил Волдеморт. — Мое терпение уже на исходе, так что советую тебе хорошенько постараться, понимаешь о чем я? Люциус торопливо закивал и упав на колени глубоко поклонился, начав бормотать испуганные благодарности, перемешанные со слезливыми обещаниями. Светлые глаза Малфоя были полны чудовищного страха, а похолодевшие пальцы намертво вцепились в свои одежды. Смотря на это унизительное зрелище, ни один мускул не дрогнул на ничего не выражающим лице Волдеморта. Абрукос в свою очередь едва заметно покачал головой, удостоив одним жалостливым взглядом. Неожиданный глухой звук, похожий на удары деревянной ложки об стекло, отвлек Абрукоса и всех остальных от созерцания этого зрелища, ставшим уже за последние дни привычным. Под прицелом всех взглядов, он с недоумением пошарив рукой в своем черном пальто, спустя некоторое время извлёк из него небольшое зеркало. — Гринготтс? — посмотрев на принявший золотистый цвет стекло, обеспокоено нахмурился Певерелл и перевел вопросительный взгляд на Темного лорда, спрашивая молчаливое разрешение. Тот, без единой эмоции на лице, согласно кивнул, слегка склонив голову набок, таким образом выражая свой интерес. Подавленная отказом своего Повелителя Беллатриса, живо встрепенулись, услышав знакомое название. Вернув на лицо широкий оскал, она со вспыхнувшим в глазах огоньком мстительной ярости, в нетерпении подалась вперёд, желая как можно быстрее увидеть счастливчика, посмевшего позвонить во время их собрания. Коснувшись кончиком указательного пальца нагревшегося стекла и влив в него небольшой поток магии, Абрукос лёгким движением руки заставил зеркальце повиснуть в воздухе и немного увеличиться в размерах. Спустя секунду лёгкие помехи исчезли и вместо отражения Абрукоса там предстало знакомое невыразительное лицо гоблина, увидев которого лицо Певерелла потемнело, а сердце сжалось от плохого предчувствия. Должно было произойти нечто поистине ужасающее, раз Гришнар снизошел до того, чтобы позвонить ему лично, а не отправить привычное письмо. Это могло значит только одно: возникшая проблема не терпела отлагательств и с ней следовало разобраться как можно скорее. — Гришнар, что случилось? — Абрукос ещё совсем недавно умирающий от тоски и невыносимого желания поспать, переменился как по щелчку пальцев, быстро взяв себя в руки и приняв сосредоточенный вид. Гришнар не спеша присмотрелся к его окружению, намеренно пропустив взирающую на него с кровавой жестокостью Беллатрису. Убедившись, что людей, которых можно было бы считать для рода Певерелл и его проблем посторонними, не присутствовало, он установил зрительный контакт с Абрукосом, неторопливо открыв рот и начав говорить привычным невыразительным голосом: — Многоуважаемый господин Певерелл, прошу прощения за то, как бесцеремонно побеспокоил вас и ваших друзей, но я решил, что вам хотелось бы услышать об этом как можно скорее и с первых уст, потому я взял на себя смелость немедленно с вами связаться подобным образом, придя к выводу, что не стоит тратить драгоценное время на написание письма и его отправку с совой. — Мерлин, просто скажи мне что произошло, — с мученическим видом потерпев висок, попросил Абрукос, про себя в очередной раз взрываясь раздражением. С Гришнаром они уже давно поддерживали можно сказать практически дружеские отношения и наедине тот никогда не утруждал себя такими долгими вступительными речами, но при присутствии других, он превращался просто в ходячую энциклопедию по вежливости и учтивости, начиная разговор с самых дальних уголков. И чем больше была проблема, тем более вежливым становился этот старый гоблин. Раз уж он даже назвал его «многоуважаемым», то в голове Абрукоса уже начали вертеться самые худшие развития событий, вплоть до полного уничтожение Гринготтса. — Да, пожалуй стоит, вам узнать об этом как можно скорее. Кратко говоря, произошла катастрофа. — Явно решив поиграть на нервах Абрукоса, чуть ли не с могильным спокойствием проговорил Гришнар, но увидев как позеленело от ярости лицо Певерелла, он всё-таки вздохнул и решил перестать мучить того неведением. — Молодой господин Каин сегодня осчастливил наш банк своим присутствием, но для удовлетворения одной из его просьб мне понадобилось в срочном порядке связаться с достопочтенным господином Абрукосом и… — Каин посетил сейф?! — Вскочив с такой скоростью, словно у него под задницей взорвалась петарда, с лицом полного недоверчивого счастья завопил Абрукос, растеряв всю свою аристократическую ауру и бесцеремонно перебивая гоблина. Сократив расстояние между собой и зеркалом, полностью забыв, что ему было достаточно просто поманить его пальцем и то само к нему подплыло, он вцепился в него обоими руками и с искрящимся в глазах нетерпением уставился на все также хладнокровного и не впечатленного Гришнара. — Каин действительно приходил в Гринготтс?! Я не сплю?! — с улыбкой абсолютного счастья, он в трепетном ожидании сверлил глазами Гришнара, забыв об остальных свидетелях этого разговора. При виде столь бурной реакции на слова гоблина не только Люциус и Беллатриса утратили дар речи, но даже Волдеморт позабыл обо всех существующих словах. Они ещё никогда не видели такого эмоционального взрыва от обычно скучающего и мрачного в их обществе Абрукоса. Тот был довольно дружелюбен и хорошо умел налаживать отношениями с самыми разными людьми, становясь центром их внимания, но среди Пожирателей смерти он превращался в сдержанного и хладнокровного последователя, с которого и слова толком не вытащишь. Так что их изумление было вполне ожидаемо. — Все верно, молодой господин не хотел привлекать внимания и потому надев незаметную на фоне остальных одежду и прикрыв волосы капюшоном пришел в наш банк, взяв себе в сопровождающего низкодолжностного Ветусодора. — лениво продолжил Гришнар, с безразличием смотря на горящие глаза и яркую улыбку Абрукоса. — Если верить словам моего подчинённого он взял только немного монет и черный браслет, способный накапливать и хранить магическую энергию. — И все? — севшим голосом, в котором буквально сквозило вселенское разочарование, с неугасающей надеждой переспросил Абрукос. — Он взял только это? А твой этот, как его там, Весуродор, предлагал ему взять денег побольше или показывал ему новые редкие зелья? — гоблин молча покачал головой. — Его даже не заинтересовали шкуры животных привезенных с Севера? А древние магические оружия олимпийцев? А он видел флейту, способную сводить с ума темных тварей? А письмена первобытных волшебников? Даже рецепт философского камня оставил без внимания? Проклятый маховик времени? — Нет, по словам Ветусодора он не прошел дальше пяти шагов от выхода. — терпеливо ответил Гришнар, судя по всему устав отрицательно качать головой на бесконечные вопросы Абрукоса. Но прежде чем Абрукос окончательно впал в уныние, он тяжко вздохнув, добавил: — Но зато потребовал охраняющего гранд-сейф дракона. Абрукос встрепенулся всем телом и засиял улыбкой подобной ослепительному солнцу. Ошеломленная Беллатриса, привыкшая видеть только каменное лицо Певерелла, повернулась в сторону хмурого Люциуса, собираясь поинтересоваться что происходит, но тот только с безнадежным видом покачал головой, едва сдерживая желание ударить себя по лицу. — Того самого, что мне всунула Амбридж? — с лёгким удивлением вскинув брови, уточнил Абрукос. — Все верно. — без капли заинтересованности в голосе ответил Гришнар, явно желая уже как можно быстрее закончить этот бесполезный разговор. — Но зачем ему сдался бракованный дракон? — Задумчиво проговорил себе под нос Абрукос, но затем легкомысленно махнув рукой, вновь сконцентрировался на Гришнаре. — Ну так что? Вы его уже доставили? Он остался им доволен? Уже догадываясь что последует за его словами, Гришнар подавил очередной тяжкий вздох, поправив овальные очки, съехавшие на кончик уродливого носа, стараясь как можно дальше отсрочить самый страшный момент. В глазах Абрукоса появилось нехорошее подозрение, когда он заметил эту небольшую заминку, но прежде, чем он успел задать вопрос, Гришнар всё-таки заговорил: — Нет, господин Певерелл, для начала мы решили связаться с вами, а затем уже заняться просьбой молодого господина Каина. Как и ожидалось, Абрукос незамедлительно среагировал. С фанатичностью одержимого он начал в бешенстве трясти зеркало, завопив дурным голосом, способным спугнуть любую, даже самую страшную, нечисть: — Вы сделали ЧТО-О?! Срочно переносите его в особняк, а также предоставьте все что у вас имеется связанное с драконами, чуть позже я тоже прийду и мы вместе поищем ещё и в нашем сейфе! Доставьте этого дракклова дракона Каину НЕМЕДЛЕННО! С завидной непринуждённостью выслушав этот гневный монолог, Гришнар как ни в чем не бывало прокашлялся, прежде чем ответить равнодушным голосом: — Я позвонил в надежде, что достопочтенный и многоуважаемый господин Певерелл образумит своего наследника, чтобы тот отказался от этой затеи. В конце концов какая польза от почти издохшего животного? — в маленьких глазах гоблина появилось нескрываемое отвращение. — Вы же сами видели его плачевное состояние. Это только пустая трата времени и нервов. Глаза Абрукоса комично расширились, будто он не ожидал, что Гришнар решит так прямо перечить словам своего главного клиента. Беллатриса, успевшая побороть свой шок и потрясение, тихо хихикала с Певерелла, то и дело толкая в бок стоявшего рядом с ней мрачного Люциуса, призывая того посмеяться вместе с ней. Малфой остервенело тёр свои виски, про себя проклиная одного маленького раздражающего ублюдка, совсем не догадываясь, что его мысли практически в точности совпадали с мыслями Волдеморта, с непроницаемым лицом наблюдающего за всей этой комедией, даже не думая ее прикрывать, будто собираясь узнать до какой крайности способен дойти Абрукос ради своего неблагодарного отпрыска. — Так в чем проблема? Просто вылечите его! — возмущённо воскликнул Абрукос, словно не понимая, почему Гришнар не догадался до такого очевидного решения. — Если не удастся найти подходящих средств, то в моем сейфе уж точно найдется что-то полезное! Разве не так? По бесстрастному лицу гоблина пробежала судорога. Одна мысль, что им прийдется потратить безумно дорогие зелья на исцеление дракона, каждый из которых стоил свыше пятисот тысяч галлеонов, причиняло чуть ли не физическую боль и ведь все эти траты пойдут на удовлетворение одного единственного каприза ребенка. Воистину Каин Певерелл был способен сделать из своего отца глупую и безвольную марионетку даже не прилагая никаких усилий. — Ну так что? Чего вы ждёте? — Не унимался Абрукос с недовольством выгибая бровь, когда так и не дождался ответа на свои вопросы. Видимо посчитав, что дальше говорить с Абрукосом ниже его достоинства, Гришнар с каменным лицом фыркнул и просто отключился, оставив после себя обычную ровную поверхность зеркала, где ныне вновь красовалось отражение Певерелла, застывшего с удивлённо приоткрытым ртом. — Вот это да, Абри, теперь даже гоблины тебя ни во что не ставят. — расхохоталась Беллатриса, в приступе неконтролируемого смеха начав лупить бедного Люциуса по плечу. — Я просто обязана когда-нибудь встретиться с твоим сыночком! Если он с такой лёгкостью может превратить тебя в послушного пёсика, то этот малыш далеко пойдет! Может пригласишь меня в гости? Я с радостью посещу твою скромную обитель! Услышав слова Беллатрисы, лицо Абрукоса посерело, а глаза страшно сверкнули, мигом растеряв недавний заряд бодрости и позитива. Небрежным движением уменьшив зеркало и убрав его обратно в карман пальто, он развернулся к ведьме и медленно качнул головой. С усилием разомкнув губы, Абрукос с тихой угрозой в ледяном голосе с расстановкой проговорил: — Ни. За. Что. Беллатриса обиженно надула губы, но Абрукос не обратил на это ровно никакого внимания. Все его хорошее настроение и чуть ли не детский восторг исчезли без следа, стоило Гришнару оборвать связь. Отвернувшись от уязвленной ведьмы, он слегка поклонился все ещё хранящему молчание Волдеморту, смотрящим на него ярко сверкающими рубиновыми глазами из-под накинутого капюшона, слегка прикрывающего верхнюю часть красивого лица. — Мой Лорд, позвольте мне откланяться. — без намека на какой-либо страх под таким пронзительным взглядом, от которого даже Беллатрисе стало не по себе, спокойно сказал Абрукос. — Так как мы уже давно обсудили все важные вопросы, мое присутствие здесь не обязательно, я пересмотрю все оставшиеся вопросы позже. Ещё раз непринужденно склонив голову, он лёгкой поступью направился прочь из зала, с каждым шагом возвращая на свое лицо счастливую улыбку, с нетерпением желая оказаться уже на территории Гринготтса. Волдеморт неторопливо откинулся на мягкую спинку высокого стула, до скрежета зубов стискивая челюсти, когда быстрые шаги Абрукоса окончательно затихли. На его губах заиграла недобрая ухмылка, заставившая холодные мурашки пробежать по позвоночнику оставшихся подчинённых. Бледные руки яростно сжали подлокотники из черного дерева, едва не раскрошив их в щепки, отчего синие вены под тонкой белой кожей агрессивно вздулись. — Его следовало задушить, едва он родился. — низким от тихого гнева голосом процедил Волдеморт. Беллатриса и Люциус молча переглянулись. Кому посвящались эти слова было понятно и без уточнений. Только несколько человек были способны вызвать такую острую неприязнь со стороны их Повелителя и к несчастью для даже не догадывавшегося об этом Абрукоса, его сын входил в их число.