A Matter of Choice

Причал у подножья замка приближался гораздо быстрее, чем хотелось Питеру. Катастрофически быстро. Вроде они только-только тронулись с места, и вот уже почти конец. Питеру казалось несправедливым, что у них совершенно не было времени для того, чтобы в полной мере насладиться предвкушением и успеть очароваться приближающимися огнями замка еще сильнее. Ему хотелось крутиться и рассматривать все вокруг, пускай даже рискуя свалиться в воду и перевернуть лодку с остальными ребятами. Хотелось запомнить и впитать каждую эмоцию, чтобы потом взахлеб рассказывать об увиденном Мэй. Спустя несколько минут к берегу пристали первые лодки, и Питеру пришлось отвести взгляд от манившего его своей магической загадочностью замка и начать готовиться ко схождению на сушу. Паркер разглядел на пристани мрачную фигуру смотрителя. Тот метался с фонарем от одной лодки к другой, помогая не слишком обрадованным его присутствием детям выбраться на пирс. Мальчик беглым взглядом осмотрел пристань, но нигде не заметил профессора Романофф. Зато разглядел стоявшую чуть поодаль другую женскую фигуру, скрытую от глаз ночным мраком и просторной мантией. Когда все дети выбрались из лодок, фигура шагнула ближе и, став на первую ступень ведущей к замку лестницы, попросила ребят выстроиться в две шеренги, торопливо начав их считать. При более близком рассмотрении фигура оказалась довольно молодой девушкой. Волосы густой копной струились по плечам, смуглое сосредоточенное лицо обрамляли яркие красновато-бордовые пряди. На темно-алом воротнике ее школьной мантии в свете фонарей тускло поблескивал золотой значок. Она время от времени бездумно теребила его пальцами, идя вдоль шеренги и подсчитывая новоприбывших учеников. — Это все, — сухо произнес смотритель, когда подсчет закончился. — Отлично, — улыбнулась девушка, кивнув мужчине. Тот коротко кивнул в ответ и, обойдя шеренги с учениками, первым начал подъем по лестнице к замку. Питер облегченно выдохнул. Смотритель все еще немного пугал его, из-за чего он постоянно чувствовал внутреннее напряжение. Стыдно признать, но когда фигура мужчины отдалилась, даже дышать стало как-то проще. Питер всерьез пообещал себе, что по возможности будет максимально избегать этого человека — его присутствие было слишком тяжелым, давящим. — Добрый вечер всем, — тем временем громко произнесла девушка, обращаясь к ученикам. — Меня зовут Гамора, я староста школы. Я коротко введу вас в курс дела и проведу до Большого зала. Советую не задерживаться и не отставать, у вас еще будет много времени все рассмотреть и потрогать, а пока давайте поторопимся — сейчас вас ждет вся школа. Гамора дала знак следовать за собой и в темпе начала подниматься по каменным ступеням. Дети двумя шумными шеренгами последовали за ней, взбудораженные ее словами о том, что сейчас все ждали только их появления. Несмотря на большое количество детей, центром всеобщего внимания был Харли. Очень шумно был. Мальчик, нисколько не стесненный обилием внимания, иронично комментировал буквально все, что видел, то и дело вызывая взрывы хохота, и, заряженный столь благодушным расположением своей аудитории, продолжал упражняться в красноречии. Ступавший впереди него Нед тоже посмеивался, и, — о чудо! — даже идущая рядом с Харли Мишель улыбалась, хотя частенько закатывала глаза, когда он начинал нести что-то чересчур абсурдное. Вскоре каменные ступени вывели детей к замковым стенам. Вблизи Хогвартс оказался еще великолепнее, чем представлялся с берега озера. От каменных стен веяло мощью столетий, а обнимавший крупную кладку плющ таинственно шелестел на ветру. Лившийся из окон теплый желтый свет пятнами расцвечивал темную зелень идеально подстриженного газона, терялся в провалах незастекленных окон нижних коридоров, мягко касался шероховатой поверхности стен. Было сложно что-то рассмотреть, но Питер совершенно не расстроился — ночной мрак дарил этому месту потрясающую, непередаваемую атмосферу сказочности. Мальчику не верилось, что он действительно находится именно здесь, что все происходящее с ним в этот момент — реально. Но Гамора быстро вела их по просторной территории замка, то и дело сворачивая на поворотах, чтобы срезать путь, не давая особо времени с распахнутым от удивления ртом потаращиться на открывшееся чудо. В конце концов, их уже давно ждали. — Думаю, вы уже в курсе, что перед банкетом у нас проходит традиционная церемония распределения, — назидательно произнесла она. — Всех новоприбывших учеников распределяют по четырем факультетам: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Каждый из них станет на время обучения вашей второй семьей. Они снова свернули, и оказались на каменной дорожке, что подводила прямо к дверям, размеры которых поражали воображение. Питер запрокинул голову, намереваясь рассмотреть верх проема, но тот терялся в темноте. Внезапно он почувствовал себя очень маленьким, настолько, что это ужасало и одновременно вызывало восхищение. По обе стороны от входных дверей караулили двое облаченных в темные мантии мужчин. Выглядели они угрюмо и мрачно, что совсем не подходило сказочной атмосфере Хогвартса. Паркер поежился, наткнувшись на тяжелый пристальный взгляд одного из охранников, и с трудом сглотнул, втянув голову в плечи. Второй охранник тоже шерстил цепким взглядом толпу, что вызвало у Питера недоумение — либо охрана Хогвартса всегда была настолько серьезной, либо же произошло нечто, что потребовало ее усилить. Но едва дети подошли ближе, охранники будто бы расслабились, один даже начал улыбаться новичкам, что, честно говоря, вызывало смешанные чувства, потому что улыбка была немного жутковатой. Они расступились по разные стороны, пропуская небольшую процессию в замок. Гамора благодарно кивнула им и повела всех за собой. Проходя мимо охранников, Питер поежился, невольно втянув голову в плечи, и покосился на Неда, который тоже чувствовал себя крайне неуютно. Паркер обернулся назад, замечая серьезную задумчивость Мишель и Харли, которые с живым интересом на лицах рассматривали охранников. — Каждым факультетом заправляет его непосредственный декан, — тем временем продолжала Гамора, — который на период учебы несет ответственность за своих студентов. Каблуки ее туфель выстукивали четкий бодрый ритм, в то время как она говорила, то и дело оглядываясь на порученных ей новичков. Некоторые дети с интересом ее слушали, некоторые предпочитали общение между собой, а кто-то, как Питер, завороженно глазели по сторонам, подмечая мебель, которую Мэй наверняка бы нарекла антиквариатом. Особое внимание привлекали «живые» картины. Нед с Питером то и дело дергали друг друга за рукава, привлекая внимание другого к очередному чуду волшебного искусства. Нарисованные на полотнах люди вели собственную жизнь, переходили из картины в картину и беззастенчиво рассматривали любопытных первокурсников, не стесняясь при них же комментировать «новое поколение волшебников». В основном обитатели картин были настроены довольно доброжелательно, однако одна из них, на которой был изображен старик с крючковатым носом и с тускло горящим фонарем в длинных, узловатых, иссушенных возрастом пальцах, оказалась довольно склочной. С ней дело пришлось иметь Гаморе, которая впечатлила Питера своими дипломатическими навыками, вежливо, но быстро заткнув противного старика. — У каждого факультета имеются свои старосты, которые смогут помочь вам в мелких вопросах, а также отвечают за вашу дисциплину, — они взошли на каменные ступени, ведущие к еще одной помпезной резной двери, и Питер с удовольствием провел кончиками пальцев по гладкому полированному камню перил. Вообще, как успел заметить Питер, весь замок дышал духом средневековья, но не того грязного, о котором пишут в книгах по истории, а того волшебного, о котором слагают песни и о котором рассказывают детям истории на ночь. — Вы познакомитесь с ними уже по окончании банкета. Сразу после ужина они покажут вам гостиные ваших факультетов и ваши комнаты. В них вы найдете свои вещи, — преодолев каменный пролет и подождав, пока по лестнице поднимутся все дети, Гамора окинула их взглядом. — Вопросы? У нас есть пара минут, пока я не вернула вас обратно профессору Романофф. Она выжидательно посмотрела на переминавшихся с ноги на ногу неуверенных первокурсников. Те неловко переглянулись между собой и посмотрели на нее в ответ. Но несколько смельчаков все же решились задать интересующие их вопросы. Гамора с радостью ответила на них, после чего желающих разузнать побольше заметно прибавилось. Питер спросить что-либо так и не решился, но с удовольствием слушал ответы старосты на вопросы других ребят. — У меня вопрос, — где-то из-за спины Питера вынырнул Харли, заставив его и стоявшего рядом Неда вздрогнуть от неожиданности. — Здесь всем положено быть такими же серьезными? Потому что, кажется, моя сова ошиблась адресом. Нед весело фыркнул, постаравшись замаскировать смех под кашель, Питер же тихо хихикнул, наблюдая на лице Харли выражение усиленного мыслительного процесса, как будто он всерьез размышлял над тем, сообщить о произошедшей чудовищной ошибке или все же прикинуться, что ничего не знает. — Она староста школы, остолоп, — закатила глаза Мишель. — Очевидно, что ей положено быть серьезной, чтобы такие, как ты, дожили до выпуска. — А ты, Джонс, тоже метишь на место старосты, да? — хитро прищурившись, осведомился Харли с милой улыбочкой. Мишель смерила Харли непроницаемым взглядом, выразительно изогнув бровь, как будто бы говоря о том, что, в отличие от нее, сия судьба Харли не светит в принципе, никто ему ничего не доверит. — Интересно, насколько сложно стать старостой? — вдруг задумчиво пробормотал Нед. — Это круто. Вдруг кому-то из нас тоже однажды повезет. — Только если сам Мерлин лично будет вас обучать, неудачники, — со скорбным выражением лица вынесла вердикт Мишель. Питер недовольно фыркнул, будучи несогласным со столь нелестной оценкой их с Недом умственных способностей, но спорить с Мишель было бесполезно. Вместо этого он рискнул задать интересовавший его вопрос. — А что нужно для того, чтобы стать старостой? — Все. Питер резко обернулся на незнакомый голос, раздумывая о том, почему все продолжают появляться из-за его спины. Вообще-то он ожидал снисходительное объяснение от Мишель в ее неподражаемом стиле на грани оскорбления, но вместо нее ответила невысокая темнокожая девочка с удивительно живыми любопытными глазами. — Старосты школы — лучшие ученики выпускных курсов. Каждый год выбирают парня и девушку, которые показали себя как самые способные и прилежные ученики. Достойнейшие из достойных, в общем. То есть никаких прогулов и нарушений правил, только идеальное следование уставу школы, лучшие отметки и вкалывание на благо школы, — она тряхнула головой, из-за чего из высокого пучка выбилась тонкая косичка. Питер присмотрелся и понял, что все ее волосы были собраны в десятки таких вот косичек, и только потом скручены в пучок. — Если так подумать, это мало чем отличается от армейской дрессуры. В общем, тоска смертная. Мишель заинтересованным взглядом изучала незнакомку, немного склонив голову к плечу. — О-о, звучишь как человек, с которым можно дружить, — Харли уже оказался рядом с девочкой и с улыбкой успешного сектанта, которому посчастливилось найти посвященного, протянул ей руку. — Харли. — Я Шури, — представилась она, охотно пожимая протянутую ладонь. — А это Бэтти, — она кивнула в сторону стоявшей с ней в паре светловолосой девочки, которая приветливо улыбнулась всей четверке. Питер и Нед тоже представились, смущенно улыбнувшись в ответ. — Откуда ты знаешь так много о старостах? — недоуменно-восхищенно спросил Нед. Питер молчаливо поддержал товарища, адресовав Шури любопытный взгляд. — Мой брат когда-то им был. Ну, до того, как начал занудствовать в Министерстве, — с мученическим вздохом призналась Шури. — Успел мне все уши прожужжать о том, какая это большая честь. До сих пор этим всем хвалится и хранит свой значок в специальном футляре на столе. Выпендрежник, — она закатила глаза. Питер с Недом улыбнулись, Мишель хмыкнула, а Харли, очевидно, решил, что раз сошлись звезды и тут завелось такое удачное знакомство, то нельзя упустить подобный шанс, а потому быстро взял Шури в оборот, засыпая ее вопросами, отвечая на ее и постоянно отпуская шуточки. Питер только диву давался тому, насколько талантливо и ненавязчиво у Харли получалось вести общение. Какое-то время он пытался слушать разговор, но после Нед отвлек его восхищенным комментарием об очередной картине, и они переключились на обсуждение замка — все равно нить беседы была безнадежно утеряна. Остальные новички тоже загалдели, от нервного напряжения и волнения делаясь еще разговорчивее обычного. Вдруг огромные створки дверей немного приоткрылись, пропуская тонкую полоску мягкого желтого света и нестройный гомон сотен голосов. Питер успел заметить длинные столы, за которыми сидело множество учеников, которые кто скучающе, а кто в нетерпеливом любопытстве пытался рассмотреть первокурсников сквозь образовавшуюся щель. В проеме показалась профессор Романофф, которая, выйдя в коридор к детям, торопливо притворила за собой створку, снова отделяя их от общего зала. Питер облегченно выдохнул — несмотря на то, что свет был не особо ярким, после полумрака коридора он больно резанул по глазам. Профессор обвела детей внимательным взглядом, и Питер с трудом сглотнул, чувствуя, как его начинает мелко потряхивать от волнения. — Все на месте? — обратилась мисс Романофф к старосте. — Да, профессор, — кивнула Гамора с приязненной улыбкой. — Все на месте. — Спасибо, что дала мне немного времени, дорогая, можешь идти к остальным, — профессор Романофф мягко сжала плечо Гаморы, улыбнувшись ей, а после отошла от двери, позволяя девушке проскользнуть в зал. Питер живо представил, как им придется пройти по Большому залу, где внимание каждого будет приковано к ним, где их будут оценивать, и любая оплошность может испортить дальнейшую учебу в школе. От нервов он начал перебирать пальцы на руках, страх пускал в мысли ростки сомнений. Что, если и здесь его не примут? Что, если он и в этой школе будет таким же «ненормальным», как и в прошлой? В этом мире он новичок, для него все было необычно, волшебно, его все удивляло. Пусть он успел прочесть несколько книг о магии, которые смог раздобыть, но это была лишь капля в море. Что, если этого не хватит для того, чтобы хорошо учиться? Что, если другие дети будут считать его странным? Питер понимал, что накручивает сам себя, но никак не мог совладать с отравлявшими его сознание мыслями. Он скосил взгляд в сторону Неда. Тот стоял совсем рядом и тоже весь трясся от волнения. Почему-то это немного успокоило Паркера. В конце концов, Нед был знаком с волшебным миром и нормально к нему отнесся, охотно отвечал на все вопросы и, казалось, его вовсе не тяготила необходимость объяснять ему очевидные вещи. Нед заметил взгляд Питера и повернул к нему голову, ободряюще улыбнувшись. Питер улыбнулся в ответ. В любом случае, у него будет Нед, а у Неда он. Вместе они обязательно со всем справятся. — Прошу тишины, — немного повысив голос, привлекла всеобщее внимание профессор Романофф. Несколько секунд, и в коридоре воцарилась идеальная тишина. — За этими дверьми вашего появления ожидает вся школа. Вы ведь хотите произвести хорошее первое впечатление, правда? — она заговорщически подмигнула детям, и те неловко захихикали. — Выровняйтесь, пожалуйста. Я хочу видеть две ровные шеренги. Ребята тут же закопошились, стараясь как можно быстрее исполнить слова профессора. Спустя несколько минут она удовлетворенно кивнула и подняла руку, привлекая внимание. — Независимо от того, на какой факультет вы попадете, от себя хочу пожелать вам удачи. Добро пожаловать в Хогвартс! Женщина извлекла из рукава мантии волшебную палочку и эффектно ей взмахнула. Створки дверей послушно плавно распахнулись, на мгновение ослепляя новичков светом. Едва перед глазами перестали плясать цветные пятна, Питер не сдержал восторженного вздоха. Рядом то же самое сделал Нед. Большой зал был самым великолепным местом, в котором ему доводилось побывать. Едва переступив порог зала Питер и думать забыл обо всех своих волнениях, он был занят тем, что увлеченно осматривался по сторонам. Немного подняв голову, можно было заметить тысячи зависших в воздухе свечей, от которых и исходил уютный желтый свет, заполнявший зал. Что было интересно, Питер совершенно не чувствовал запаха дыма, нигде не заметил ни капли растаявшего парафина, сорвавшегося со свечи, и температура воздуха казалась совсем не той, которая должна была быть по всем законам физики. Задрав голову, Питер с любопытством рассматривал полукруглый свод зала, который сейчас походил на ночное небо — ему даже удалось рассмотреть бледную полоску Млечного Пути. И, подумать только, он видел, как по потолку бежали пятна облаков! Впереди на невысокой трибуне располагался большой стол, за которым разместились директор и профессора. Ученики сидели за четырьмя длинными столами, очевидно, каждый из которых принадлежал отдельному факультету. И только сейчас Питер сообразил, что им хлопают, приветствуя в школе. Питер мгновенно смутился и покраснел и, замешкавшись, столкнулся с идущей позади Мишель. Он вжал голову в плечи и испуганно обернулся, приготовившись выслушать вполне заслуженный упрек и намереваясь извиниться, но девочка едва ли обратила внимание на его досадную неловкость. Питер с каким-то радостным недоумением наблюдал, как горели глаза Мишель и как жадно она смотрела по сторонам. Губы сама собой тронула улыбка. Кажется, это место никого не оставляет равнодушным, его магии поддаются даже такие, как язва Джонс. Питер не сразу понял, что движение остановилось, и из-за этого едва не влетел в спину идущего впереди мальчика, но Нед успел вовремя дернуть его за рукав, спасая от столкновения. Все ребята смотрели куда-то вперед, вытягиваясь и перешептываясь. Питер тоже вытянул шею и недоуменно нахмурился. Перед трибуной стоял обыкновенный табурет, на котором лежала старая остроконечная шляпа. Даже отсюда Питер мог видеть потертости на ткани и оставленные временем заломы. Он посмотрел в зал, будто надеялся, что это поможет ему понять зачем тут эта старая шляпа, но это предсказуемо не принесло желанного результата. И тут шляпа ожила и громко запела. Питер вздрогнул и растерянно хихикнул. Нед рядом с коварной улыбкой наблюдал за реакцией мальчика, а увидев, что тот смотрит на него, растекся в широкой довольной улыбке. И Питер понял, что тот специально его не предупредил, чтобы посмотреть на реакцию. Мишель рядом взглядом препарировала шляпу с интересом увлеченного ученого, а Шури и Харли с хитрыми улыбками наблюдали за остальными, обмениваясь комментариями. Покачав головой, Питер снова повернулся к Волшебной Шляпе, пытаясь вслушаться в ее песню. Она рассказывала о четырех великих факультетах: о храбрости и отваге гриффиндорцев, о верности и трудолюбии пуффендуйцев, об эрудиции и мудрости когтевранцев и про целеустремленность и хитрость слизеринцев. Питер читал о факультетах еще во время летних каникул, но был совершенно не против повторить, тем более в исполнении самой настоящей Волшебной Шляпы. — В смысле? Нам действительно нужно ее надеть или это такая фигура речи? — спросил Питер, слегка озадаченный последними строчками песни Шляпы, где она предлагала надеть себя, чтобы узнать, каких добродетелей в новичке больше и на каком факультете он сможет лучше всего раскрыть собственный потенциал. — Сейчас увидишь, — туманно пообещал Харли, дернув краешком губ в хитрой улыбке. Едва Шляпа смолкла, к ней подошла профессор Романофф и из складок мантии извлекла свиток, с изящной неторопливостью разворачивая его. Зал замер в нетерпеливом предвкушении, обратив все свое внимание на то, что происходило перед трибуной. — Брэдли Дэвис, — громко и четко назвала имя профессор, внимательно глядя на первокурсников. Питер тоже заозирался, желая выцепить глазами из толпы этого самого Брэдли. Заметил мальчика Питер не сразу, только когда тот наконец выбрался из толпы таких же новичков и зашагал к Шляпе. Брэдли Дэвис оказался долговязым мальчишкой азиатской внешности. Питер вспомнил, что это один из подпевал Флэша, именно он держал тогда в поезде жабу, которой пугали Неда. Питер немного вытянул шею и без труда разглядел самодовольную рожу Флэша. Тот скрестил руки на груди, всем собой пытаясь демонстрировать властность и силу, но получалась лишь напыщенная заносчивость. Профессор Романофф взяла в руки Шляпу, давая Дэвису возможность сесть, что он и сделал, немного поерзав, а после опустила ее на голову мальчика. Заломы снова начали напоминать глаза и рот. Шляпа будто что-то говорила, но никто не слышал что именно. Питер закусил в нетерпении губу, ему было любопытно, что происходит, когда надеваешь Шляпу, и как она вообще решает куда и кого отправить. — Слизерин! — спустя несколько мгновений возвестила Шляпа, и на этот раз ее услышал каждый. Молчаливое осознание в долю секунды, а после радостный взрыв аплодисментов и веселые приветственные крики за столом Слизерина. Профессора поддержали распределение тихими хлопками и мягкими улыбками. Дэвис самодовольно оскалился и, махнув рукой Флэшу, направился к столу своего новообретенного факультета. Питер наблюдал, как студенты в темно-зеленых мантиях приветствуют Дэвиса хлопками по плечам и улыбками. В этом году первый новичок достался именно им! К Шляпе вызвали еще нескольких первогодок, которых распределили на разные факультеты, прежде чем профессор Романофф назвала знакомое имя. — Лайла Бартон. Девочка со смущенной улыбкой вышла к Шляпе, то и дело поглядывая за преподавательский стол, где сидел ее отец. Тот ободряюще улыбнулся дочери и показал два пальца вверх. Питер невольно улыбнулся, наблюдая за ними. Ему, пожалуй, было бы проще, будь в зале Мэй. Она бы точно нашла что сказать и как поддержать, чтобы унять его волнение. — Знакома мне эта фамилия, — задумчиво протянула Шляпа. — Для вас у меня ответ неизменный: Пуффендуй! Лайла радостно подскочила со стула, забыв снять Шляпу, и послала Клинту сияющую улыбку. Тот ответил такой же широкой, захлопав громче всех. Вернув Шляпу профессору Романофф, она радостно побежала к своему столу, плюхнувшись на скамью рядом с братом, который тут же сгреб ее в объятия и потер кулаком макушку, за что получил локтем под ребра. Питер заметил, как профессор Романофф подмигнула сиявшему от гордости Клинту, а после как ни в чем не бывало пригласила следующего новичка. Питер же переключил свое внимание на преподавателей, со спокойным дружелюбием ожидавших распределения следующего ученика. В центре стола в длинной темно-фиолетовой мантии, расшитой перевитой черно-серебристой нитью, восседал директор Хогвартса Николас Фьюри. Это был темнокожий мужчина средних лет с жесткими чертами лица, но удивительно теплым и проницательным взглядом. Один его глаз был скрыт черной повязкой, и Питеру стало интересно, что приключилось с директором. Наверняка он потерял глаз в результате героической схватки с каким-нибудь монстром. Со слов Неда Питер знал, что директор Хогвартса был личностью скрытной, о нем ходило больше легенд, нежели что-то было действительно известно. Когда-то он занимал довольно высокую должность при Министре магии, но даже тогда никто доподлинно не знал, чем именно он занимался, поэтому известие о том, что именно он занял пост директора Школы чародейства и волшебства, порядком изумила магический мир. Однако спорить с этим назначением никто не стал — Фьюри был одним из самых сильных волшебников своего времени. Перевести взгляд, чтобы рассмотреть остальных профессоров, Питер не успел — до слуха донеслось знакомое имя, тут же вынудившее встрепенуться. — Мишель Джонс. Мальчик обернулся к замершей в несвойственной ей неуверенности Мишель, но та быстро взяла себя в руки и, тряхнув кудрявой головой, с независимым видом начала пробираться через порядком поредевшую толпу новичков к центру зала. — Весьма незаурядная личность, — Харли, без каких-либо зазрений совести нарушив строй, закинул руки на плечи Неду и Питеру и устремил взгляд внимательных голубых глаз на девочку. — Ваши ставки, господа, куда шляпа отправит неподражаемую Джонс? Вряд ли Мишель расслышала слова Харли, но, видимо, успела неплохо его изучить за то время, которое они находились вместе, а потому перед тем, как опуститься на табурет, послала в его сторону предупреждающий взгляд, но предсказуемо получила лишь широкую белозубую улыбку в ответ. Профессор Романофф осторожно опустила на ее голову Распределяющую Шляпу, которая тут же оживилась. — Хм-м, любопытно. Крайне любопытно. Все затаили дыхание, мысленно прикидывая, что именно видела Шляпа. — Большое будущее ее может ждать, — Мишель нервно закусила губу и подняла глаза наверх, разглядывая темные полы Шляпы, будто они могли дать объяснение ее словам. — При должных усилиях оно станет поистине великим. Трезвый разум и богатые знания ей в этом будут помогать. Когтевран! Зал взорвался аплодисментами, провожая глазами многообещающую первокурсницу к ее столу. ЭмДжей кривовато улыбалась, явно довольная собой. За столом ее встретил высокий светловолосый парень, на форме которого был точно такой же значок, как и у Гаморы. Он приветливо ей улыбался, протянув руку для энергичного рукопожатия, а после и вовсе приобнял. Смущенная таким теплым приемом Мишель немного покраснела скулами и все-таки опустилась на скамейку, прижав к покрасневшим щекам ладони. Внимание тут же вернулось в центр зала, где своей очереди ожидали нервничавшие Нед и Питер. — Нед Лидс, — огласила профессор Романофф. Нед тихо пискнул от неожиданности, впившись пальцами в плечо Питера, и посмотрел перепуганными глазами, не решаясь двинуться с места. Питер ободряюще ему улыбнулся, хоть сам переживал не меньше, хлопнул его по плечу и пожелал удачи. С трудом сглотнув, Нед кивнул самому себе и на негнущихся ногах подошел к профессору, приземляясь на недостаточно большой для него табурет. — Занимательный набор качеств, — протянула задумчиво Шляпа. Питер заметил, как от звука ее голоса у его приятеля начали трястись руки. Шляпа опасно покачнулась, съехав набекрень, но мальчик тут же неловко ее поймал, смущенно водрузив обратно. — Чувствую большой потенциал, который может так и остаться нераскрытым. Нужен направляющий. Пускай им будет… Когтевран! Рот Неда округлился в удивлении, и Питер его отлично понимал. Насколько он помнил, все в семье Лидсов были пуффендуйцами. Нед был уверен, что его распределят на тот же факультет, но Шляпа, вопреки его ожиданиям, решила иначе. Питер закусил губу, кажется, начав переживать еще сильнее. Переживать внутренний кризис Неду предстояло за столом собственного факультета, поэтому профессор Романофф, сняв с его головы Шляпу, мягко подтолкнула мальчика в нужном направлении — все еще оставались новички, ждавшие своего распределения. Нед кое-как поднялся и с откровенно потерянным видом зашагал в направлении своего стола. По дороге он едва не растянулся, запнувшись о собственную ногу, но вовремя успел сгруппироваться. Из-за столов послышалось несколько неприятных издевательских смешков, Питер заметил среди прочих скалившего зубы Флэша, но по большей части ученики полностью проигнорировали небольшой промах Неда — они его прекрасно понимали, ведь сами не так уж давно проходили сквозь распределение, и знали, насколько это было тревожно-волнительно. Лидс сильно закусил губу, постаравшись поскорее сесть за свой стол, но из-за торопливости едва снова не упал. За столом покрасневшего от стыда Неда встретила Мишель, которая ввела мальчика в еще больший ступор легкой улыбкой и, кажется, коротким поздравлением. Бедный Нед окончательно потерял связь с реальностью и подвис. Питер невольно улыбнулся. Тут Нед отмер и, состроив максимально подбадривающее выражение на лице, показал ему два больших пальца вверх. Питер благодарно кивнул, сжав ладони в кулаки, но все же оказался совершенно не готов услышать собственное имя, взмывшее под сводчатый потолок, покрытый полотном звездного неба. — Питер Паркер. И без того бившееся в ускоренном ритме сердце стало как безумное колотиться о ребра изнутри грудной клетки, в горле от сильного волнения стал тугой ком. Питер глупо оглянулся по сторонам в тщетной попытке отыскать среди новичков еще одного мальчика с таким же именем, но потерпел предсказуемое поражение. Харли мягко толкнул Паркера в плечо, напоминая, что ему, вообще-то, полагается сдвинуться с места, и Питер на ватных ногах шагнул вперед, ощущая, как по виску катится капля противного липкого пота. Он спиной ощущал любопытные взгляды, изучавшие его с ног до головы, но куда страшнее оказалось увидеть их глазами. Табурет казался жутко неудобным, ладони противно вспотели, и Питер бессознательным движением вытер их о штаны, прилагая все усилия, чтобы не зажмуриться. Он вздрогнул, когда профессор Романофф опустила ему на голову Распределяющую Шляпу. — О-о! — заинтересованно протянула Шляпа, и Питер едва сдержался, чтобы не ахнуть. Казалось, ее голос раздавался прямо в его голове, и ощущение было очень непривычным и максимально странным. — Загадка, где нет точного ответа. Мне такое по нраву. Вижу много сомнений. Неуверенность в себе и страх перед неизведанным могут стать серьезной преградой. Но трудолюбие и смелость над ними превалируют, — Питер нахмурился. Мысли в голове текли не привычным образом, а как-то иначе, всплывали разрозненные образы и картины воспоминаний, счастливых и не очень. Нечто подобное Питер ощущал на сеансах у психолога, которого заставила посещать Мэй, когда Бена не стало. — Несмотря на страх, я вижу и целеустремленность, а еще недюжинную тягу к знаниям. И что же мне с тобой делать? Питер растерянно моргнул, не зная, должен он отвечать на вопрос или нет. Да и что он мог ответить, если затруднение испытывала даже Волшебная Шляпа, через распределение которой прошло не одно поколение волшебников. — Какое качество будет решающим в твоей дальнейшей судьбе? — Шляпа продолжала говорить сама с собой. Питер честно не понимал трудностей выбора. Сам он едва ли считал себя настолько сложным. Да, он всегда отличался от своих сверстников, был не по годам сообразительным, еще и все эти странности. Но он все еще был обычным ребенком. Ну, почти обычным. Так почему у Волшебной Шляпы столько сложностей с тем, чтобы распределить его на один из четырех факультетов? Чем дольше размышляла Шляпа, тем больше неуверенности и страха ощущал Питер. А если она так и не придет к какому-то ответу, что тогда? Его вежливо попросят на выход? Мальчик нервно сглотнул. Закусив губу, он принялся искать в зале Неда и Мишель. Наткнувшись глазами на сидящего со скрещенными пальцами Лидса и вызывающе выгнувшую бровь Джонс, Питер немного расслабился. А после того, как прочитал по губам Мишель «Давай, неудачник!», и вовсе приободрился. — Вот как. Пускай решающее слово будет за дружбой! — вдруг громко огласила Шляпа. — Когтевран! Оглушающим шумом Питера накрыло аплодисментами. Он растерянно моргнул, не успевая осознать, что только что произошло. Громче всех, разумеется, хлопали когтевранцы, которым повезло урвать себе на факультет еще один незаурядный талант. Нед скандировал громкое «Ура!», Мишель же ограничилась кривой ухмылкой, но хлопала с таким же энтузиазмом, как и остальные. На лице Питера растеклась радостная улыбка и, вскочив с табурета, он понесся к столу теперь уже своего факультета, не заметив добродушной улыбки профессора Романофф, с которой она проводила мальчика взглядом. Счастливый Питер окунулся в сине–бронзовое море учеников. Нед тут же вскочил, буквально повиснув на нем, радостно крича почти в самое ухо. — О, Мерлин! Питер! Ты видел? — Питеру показалось, что в груди что-то хрустнуло. — Мы вместе на Когтевране! Боже, мама грохнется в обморок, когда узнает! Бабушка с дедушкой не поверят! — Темное пятно на репутации и большая потеря в семье, не иначе, — в своей ехидной манере хмыкнула ЭмДжей, но в ее словах не было умысла действительно подколоть. Таким странным способом она поздравляла и, наверное, по-своему немного радовалась. — Ой, ну тебя, Джонс, — Нед, в отличие от Питера, настроение Мишель не понял. — Поздравляю, неудачники, — не обиделась она, с забавным выражением наблюдая за тем, как Нед от избытка чувств буквально душил Паркера. — Теперь этот титул целиком и полностью ваш, — она неожиданно подмигнула, но это заметил только Питер. — Вот уж большая честь, — недовольно пробурчал Лидс, наконец-то отпуская приятеля, позволяя тому нормально вздохнуть полной грудью и придирчиво прислушаться к собственным ощущениям на предмет треснувших ребер. — Зато есть куда стремиться, — не осталась в долгу Мишель. — Целеустремленность полезное качество. Питер хмыкнул, дернув за рукав Неда, который собирался уже ответить Мишель, и кивнул головой на скамью. Они все еще продолжали стоять, как два дурака. Однако сесть они снова не успели. — Питер, Нед, — к ним протиснулся светловолосый парень, тот самый, который ранее говорил с Мишель. — Поздравляю с распределением на Когтевран! Меня зовут Виртджорн Тэйлор, я староста факультета. Рад, что вы присоединились именно к нам. — Спасибо, В-ви… Виртж... — Можно просто Вижн, — с улыбкой сжалился над новичками он. — Меня здесь все так зовут. — О, круто. Спасибо, Вижн. Мы тоже рады, — смущенно улыбнулся ему Питер. Нед энергично закивал, соглашаясь. Пообещав обязательно все показать и рассказать после банкета, Вижн вернулся на свое место, позволив наконец-то и мальчикам опуститься на свои. Мишель же снова вернула все свое внимание в центр зала, и Нед с Питером последовали ее примеру. Тем временем не распределенных первокурсников оставалось совсем немного, а это значило, что церемония подходила к завершению. — Харли Кинер, — громко и четко произнесла профессор Романофф. Взгляды тут же прикипели к ухмыляющемуся и, кажется, вовсе не переживающему касательно своего распределения Харли. Он вышел к табурету с непринужденным видом человека, которого пафос происходящего скорее забавлял, нежели волновал. — Гриффиндор! — уверенно произнесла Шляпа, едва коснувшись головы Кинера. Харли просиял довольной улыбкой во все тридцать два и с видом победителя, выигравшего эту жизнь уже тем, что появился в этом мире, направился к столу своего факультета. Упав на стул, он нашел взглядом Питера и ребят и энергично помахал им. — Когтевран! — разнеслось в стенах с непоколебимой уверенностью сразу после. Питер широко улыбнулся упавшей рядом с ними на скамейку Шури, которая, казалось, вовсе не была удивлена результатом своего распределения, скорее дождалась закономерного ожидаемого итога. Единственное, что немного омрачило их радость, это распределение Бэтти, с которой Шури уже успела сдружиться, на Пуффендуй. Пока они переговаривались между собой, профессор Романофф пригласила в центр зала последнего новичка. — Юджин Томпсон. — Спорю, сейчас будет самый «неожиданный» результат, — ехидно произнес Нед, подпирая щеку рукой и неприязненно глядя на надменного Томпсона, с видом павлина плывущего к табурету. — Слизерин! — огласила вердикт Шляпа практически мгновенно. Флэш даже не пытался выглядеть удивленным. Он задрал подбородок, еще сильнее расправил плечи, будто пытался казаться больше, и с довольной ухмылкой царственной походкой направился к столу своего факультета. Тот встретил его радостными хлопками и громкими криками. В этом году Слизерину достался первый и последний первокурсник, что было явно хорошим знаком. Питер скривился. Ему было неприятно смотреть на чересчур довольное выражение на лице Флэша. Он уже успел проникнуться к нему не самыми светлыми чувствами, а потому и радоваться удачному для того распределению не мог. Когда Юджин опустился на скамейку, зал вновь взорвался оглушительными аплодисментами, ознаменовав конец церемонии распределения. Питер и Нед громко хлопали вместе со всеми, наблюдая, как профессор Романофф убрала Шляпу и табурет, а после ловко проскользнула на свое место за преподавательским столом, по левую руку от директора, рядом с профессором Бартоном. Едва она опустилась, как со своего места, шелестя складками парадной мантии, поднялся директор Фьюри. Все взгляды устремились к нему. Он дважды хлопнул в ладони, и в зале воцарилась идеальная тишина. Мужчина одобрительно кивнул, и коротко улыбнулся уголками губ. Прочистив горло, произнес: — Поздравляю всех присутствующих с началом нового учебного года! А нашим первокурсникам добро пожаловать! — голос Фьюри был низким и звучным, и, несмотря на то, что стоял директор довольно далеко, его было прекрасно слышно. Питер невольно задумался о том, способствовали ли хорошей акустике особенности строения зала или же им в этом помогала магия. Пока Питер размышлял, зал снова погрузился в шум аплодисментов и криков. Профессора тоже хлопали, многие не сдерживали радостных улыбок. — Прежде чем мы начнем привычный банкет, хочу сделать несколько заявлений, касающихся как традиционных вопросов, так и некоторых важных изменений, ожидающих всех нас в новом учебном году. Голос директора был спокойным, но в нем чувствовалась сила, его речь была размеренной и рассудительной. Он скользил по залу взглядом, встречаясь глазами с учениками, и те открыто смотрели в ответ. Этот человек невольно вызывал уважение, но не внушал страх. — Для начала я хочу поздравить наших новых старост школы и факультетов. Завтра утром буду ожидать вас на собрании, где вас введут в курс дела касательно направления деятельности факультетов в этом году. Краем глаза Питер заметил, как за столом, разом посерьезнев, выпрямился Вижн, кивнув директору, будто тот обращался лично к нему. — Также хочу предупредить наших первокурсников, что Запретный лес не зря носит такое название, и ходить туда строго запрещено правилами школы. Меня все еще не покидает надежда, что к моему предостережению наконец-то прислушаются еще и старшие курсы, — директор Фьюри бросил грозный взгляд в зал. Послышалось несколько смешков разной степени громкости и наглости. — Какой ужас, — издевательски протянула Шури, а после подалась вперед, заговорщически зашептав: — Кто со мной на экскурсию в лес на выходных? Обещали солнце, самое время устроить пикник. На лицах Питера и Неда отразился священный ужас, заставивший Шури разочарованно фыркнуть. — Как скучно вы живете! — Следующее. В этом году у нас произошли некоторые изменения в штате. Прошу поприветствовать нашего нового смотрителя, мистера Барнса, — он широким, отточенным годами жестом указал в противоположный конец зала, где у дверей, прислонившись к стене, стоял уже знакомый Питеру мужчина в капюшоне. — Надеюсь на ваше благоразумие и доброжелательность. Директор выразительно посмотрел в зал с явным намеком, который можно было охарактеризовать как призыв вести себя прилежно. Питер вздрогнул и поджал губы. Очевидно, с контролем у этого смотрителя проблем не возникнет, он одним своим видом навевал необъяснимый ужас и желание держаться как можно дальше. Питеру внезапно стало интересно, как же должен был выглядеть прошлый смотритель и специально ли их приглашают таких жутких. Вероятно, конкурс на должность смотрителя Хогвартса настолько не пользуется спросом, что не нашлось лучшего кадрового решения, чем мистер Барнс. — Преподавать Полеты на метлах для первых курсов выпало на долю профессора Романофф, — продолжил директор, сделав жест рукой в сторону Наташи. — И именно к ней следует обращаться старшекурсникам, желающим присоединиться к команде своего факультета по квиддичу. Также спешу известить, что должность преподавателя Зельеварения в этом году займет профессор Стрэндж, — директор указал на сидевшего по правую руку от него высокого даже в сидячем положении мужчину, темные волосы которого были высеребрены на висках сединой, над верхней губой виднелась щетка темных усов, которая стекала в аккуратную короткую бороду на подбородке. Профессор Стрэндж, сохраняя идеальную осанку, вежливо кивнул на приветствие, дернув уголком губ, и продолжил крутить в длинных пальцах маленькую пиалу с чаем. Его взгляд был цепким, пронзительным и, пожалуй, совсем немного надменным, но Питеру он все равно показался занимательным человеком. — Его место преподавателя Защиты от темных искусств займет профессор Старк, — Фьюри сделал жест в сторону места, на котором должен был сидеть вышеупомянутый профессор Старк, но оно пустовало. Директор нахмурился, недовольно поджав губы, и приготовился замять неловкий инцидент, но тут двери в Большой зал резко распахнулись, едва не придавив нового школьного смотрителя, но тот отскочил в сторону прямо-таки с животной грацией. Все присутствующие, словно по команде, обернулись к эффектно появившемуся на пороге мужчине, облаченному в темно-синюю мантию. Он обвел зал насмешливым взглядом карих глаз, а после растянул губы в обаятельной белозубой улыбке. Игнорируя недовольный взгляд своего непосредственного начальства, профессор независимо прошел через весь зал. Звук его неспешных шагов оглушал в застывшей тишине. — А вот, собственно, и он сам, — с нескрываемой иронией в голосе произнес директор Фьюри. — Вы как раз вовремя, профессор Старк. Взобравшийся на возвышение кафедры мужчина кивнул директору, а после обернулся к ученикам, подняв одну руку вверх и показав «мир». Ученики радостно заулюлюкали, приветствуя профессора. Растерянные первокурсники быстро сориентировались и присоединились ко всеобщему веселью, уже проникшись симпатией к обаятельному профессору Старку. — Ну вот, в этот раз даже не опоздал. Почти. Чудно, — самодовольно проговорил он, пробираясь к своему месту и успевая попутно здороваться с коллегами. Директор вздохнул и продолжил: — В остальном профессорский состав остался без изменений. Профессор Лафейсон ответственен за Трансфигурацию, — директор сделал жест в сторону худощавого, можно даже сказать изящного мужчины, облаченного в темно-изумрудный костюм. Его волосы достигали плеч и были уложены так, что открывали бледное аристократическое лицо с лукавыми, но очень живыми зелеными глазами. Он то и дело отпивал из небольшой фарфоровой кружки, поверх которой бросал быстрые пронзительные взгляды. — Профессоры Роджерс и Беннер продолжат преподавать дисциплины История магии и Астрономия соответственно, а с профессором Бартоном вы по-прежнему будете изучать Заклинания. Мазнув взглядом по уже знакомым ему профессорам Бартону и Романофф, Питер принялся разглядывать профессоров Роджерса и Беннера. Первый, честно говоря, походил на персонажа комиксов куда больше, нежели на роль преподавателя. Он был крупным, с хорошо развитыми мышцами, которые не могла скрыть даже учительская мантия. Будто в контраст с довольно брутальным внешним видом, взгляд голубых глаз был на удивление теплым и приветливым, хотя Питер все еще видел в нем скорее спортсмена или военного, но никак не школьного историка. Профессор Беннер куда больше подходил на роль человека, призванием которого являлось формирование молодых умов. Он был среднего телосложения, с творческим хаосом увлеченного работой ученого на голове и в больших очках с толстыми линзами. Его движения были немного порывистыми и нервными, но, недолго понаблюдав за ним, Питер пришел к заключению, что это искренний человек — на его лице отражались буквально все эмоции, которые он испытывал в данный конкретный момент. — Ну и напоследок хочу сделать важное объявление, — голос директора приобрел стальные нотки. — Приняв во внимание неприятную ситуацию, в которой оказался Хогвартс в прошлом году, руководством школы по совместительству с Министерством магии было принято решение об исключительной приоритетности безопасности учеников во избежание возможности повторения этой неприятной ситуации. Именно по этой причине с сегодняшнего дня в течение всего учебного года либо же до выяснения всех обстоятельств в школе будет вестись круглосуточное наблюдение сотрудниками Министерства. Услышанное заставило Питера озадаченно нахмуриться. Он обменялся недоумевающим взглядом с Недом, а после и с помрачневшей ЭмДжей. В зале начал нарастать гул голосов, ученики принялись активно перешептываться между собой. — «Неприятная ситуация»? Так они это теперь называют? — громче, чем следовало бы, возмутилась светловолосая старшекурсница с россыпью веснушек на носу. Она сидела прямо напротив Питера и Неда. Паркер закусил губу, делая мысленную заметку спросить потом об этом у Вижна. Он ведь обещал ввести их в курс дела. — Прошу вас отнестись к ним с уважением и содействовать при любой возникшей необходимости, — директор окинул взглядом единственного глаза все четыре стола. — Также прошу вас удержаться от распространения слухов и недостоверной информации. На данный момент мы держим ситуацию под контролем, и у вас нет причин для волнения. На этом у меня все. Желаю всем легкого и успешного учебного года! Конец речи директора никак не вязался с теми вещами, которые он говорил до этого, вызывая странный диссонанс. Хитро улыбнувшись, директор снова дважды хлопнул в ладоши, и в то же мгновение на столах появилось огромное разнообразие блюд и графины с напитками на любой вкус. Волшебный запах еды тут же распространился по залу, и Питер жадно принюхался, вспоминая, что едва смог затолкнуть в себя утром тосты, потому что от нервов есть не хотелось совершенно. От разнообразия, представленного на столе, разбегались глаза. Фаршированные утиные яйца, индейка в окружении апельсинов, паштеты, зелень салатов, зажаристые отбивные, прозрачные супы с желтоватыми капельками жира сверху, заливное, стейки, соусы, тыквенное печенье, воздушные пирожные с облаком из взбитых сливок… Богатство запахов сводило с ума. — О чем говорил директор? Что за происшествие? — невнятно спросил Питер у Неда, впившись зубами в куриную ногу, политую клюквенным соусом. — Понятия не имею, — так же невнятно ответил Лидс, жуя пирог со шпинатом и печенью. — С каких пор в школе дежурят мракоборцы? — А вы не знаете? — изогнула бровь Шури, поистине царским жестом отпив из кубка морковный сок. — Хотя да, откуда вам знать, это у меня тут брат министерская шишка… — Не знаем о чем? — нетерпеливо спросил Питер, отвлекшись от растерзания куриной ноги. — Они приказали всем об этом молчать, мол, это навредит репутации школы и так далее. Но мне кажется, что это нечестно… — Так ты скажешь или нет? — поторопила Мишель. Она, в отличие от остальных, вовсе не торопилась приступать к трапезе, лишь требовательно смотрела на хитро улыбающуюся Шури. Шури вздохнула, а после наклонилась к ребятам, чтобы ее могли слышать только они. ЭмДжей придвинулась ближе. — В прошлом году из школы неоднократно пропадали ученики, в том числе и первокурсники. Поговаривают, тут замешана очень темная магия. Ответственного за это все так и не нашли и… — она осеклась, вдруг заметив на себе предостерегающий взгляд старосты. Он точно не мог слышать их, только не на таком расстоянии в таком шуме, и все же у Питера побежали мурашки. Шури сглотнула и стушевалась. — А впрочем, неважно. Она отстранилась, переключив внимание на овощной салат с кунжутными зернами. Питер задумчиво покусал губу, а после повернулся к Неду и Мишель. Те тоже едва ли были удовлетворены полученной информацией и желали услышать все. Это было важно. Тревога пустила свои щупальца где-то под солнечным сплетением Питера, заставляя его чувствовать себя взвинченным и настороженным. Нервно подрагивающими пальцами он обхватил за ножку кубок и поднес к губам, делая большой глоток, глупо надеясь, что тыквенному соку удастся унять его волнение. В голове сам собой вспыхнул разговор профессоров Романофф и Бартона, который Питер подслушал по дороге к озеру. Значит, действительно было чего опасаться. Хогвартс действительно был опасен. Это подтверждал патруль мракоборцев и вмешательство Министерства. Питер пока был мало знаком с устройством мира магии, но это звучало достаточно серьезно, чтобы обеспокоиться. Мракоборцам было поручено защищать замок. Но… от кого? — Добро пожаловать в Хогвартс, — иронично хмыкнула Мишель, потянувшись за пудингом. Питер сглотнул ставшую вязкой слюну. Кажется, его превратившаяся с недавних пор в сказку жизнь готовилась разукрасить все куда более мрачными красками.