Сквозь время

      После ухода Стива, Хелен решила что теперь у неё нет никаких причин чтобы оставаться: все равно программа не удалась, а рассматривать модели как изначально хотела, внезапно передумала. Неуютно было мешать влюблённым и болтаться «третьей» позади, поэтому когда Баки предложил им с Конни купить мороженое, показывая намерение любезно угостить, девушка поспешила отказаться: — Благодарю вас, Джеймс, но очевидно, что свой лимит сладкого я на сегодня уже исчерпала. — вежливо улыбнулась она, ни коем образом не желая его обидеть. Зато точно понимала, что наверняка обидит подругу, которая стояла рядом со своим кавалером и уже потихоньку морщила носик, надувая губы. Девушка нашла это бессмысленным со стороны подруги, ведь своё обещание составить ей компанию, она уже выполнила — в конце концов никто из них не виноват, что двойное свидание превратилось в прогулку только для двоих. Теперь то Хелен как нельзя лучше понимала ощущения Стива, когда он рассказывал что в роли третьего лишнего в таких свиданиях пребывал постоянно и определенно такой позиции не разделяла, поэтому поспешила как можно тактичнее дать понять о своём желании вернуться домой. Накатила какая то невнятная усталость вперемешку с грустью, которой трудно было дать определение, а ещё угнетало странное чувство пустоты от неоправданного ожидания. Возможно она себя просто накрутила приняв или поняв что-то неправильно в свою сторону со стороны Джеймса, и это весь вечер мешало понять, надёжный ли он человек для Конни? Ясно что собственного опыта она не имела, однако интуиция работала отменно: Баки всё-таки вежливый, обходительный и внимательный к девушкам, заметно что недостатка в них у него нет, но Хелен не считала себя в праве его осуждать. Такая распространенная тенденция преобладает у каждого второго юноши и это вовсе не делает их плохими. А Баки, он, галантный, озорной, очень добрый и, боже, храбрый, доблестный юноша, готовый служить своей Родине, что в первую очередь вызывало уважение. Он объективно и справедливо не сделал ей ничего плохого, так что свои разочарования девушка твёрдо решила оставить при себе, а те его взгляды списала лишь на обычное любопытство. Он так очаровательно ей улыбался, при этом держал Конни за руку, что Хелен оставалось только от всей души порадоваться за них обоих. — Хорошо. — кивнул тем временем Баки, явно не желая сдаваться. — Тогда может быть по стаканчику кофе? — юноша мило подмигнул, а взгляд его блуждал по лицу Хелен в надежде что она не откажет. — Оу, нет, спасибо большое. Кофе я не люблю. — вопреки всем ожиданиям ответила Хелен, замечая что юноша слегка поник, а плечи его опустились. Она понятия не имела, как дать ему понять что это вовсе не желание его огорчить, а на самом деле просто хочет чтобы они с Конни провели время вдвоём и от этого расстроилась сама. Хелен вовсе не любила, да и физически не могла обижать людей, по этой причине очень переживала, если совсем того не желая делала именно это. Тут ещё и Конни которая свела бровки домиком и тоже погрустнела, чего девушка вынести точно не могла, поэтому подошла поближе и слегка коснулась предплечья Баки, а подругу приобняла, затем сразу отступила. — Джеймс, прошу вас, не обижайтесь на меня — вы правда очень хороший, галантный молодой человек, и я просто действительно хочу, чтобы вы с Конни провели этот вечер вместе. Кнопка, не обижайся. — обратилась она к подруге, и тут же вновь приобняла, ощущая на себе проникновенный взгляд Баки. — Спасибо вам, за тёплые слова, Сударушка. — обратился к ней Джеймс и от этого непривычного, с толикой ласки обращения, Хелен едва заметно вздрогнула, однако не придала значения, слишком сосредоточившись на том, чтобы на неё не обиделись и она могла спокойно попрощаться, чтобы пойти домой. — Однако я расстроен, вернее даже очень сильно опечален, потому что не хочу чтобы вы покидали нас, Хелен. — без стеснения выдал он, а Конни присоединилась: — Баки прав. Ну, что ты, ну ведь даже часа не погуляли. — тон её был жалостливым, вроде бы ни к чему не обязывающим, но все равно становилось грустно. Джеймс тоже кивал, безмолвно соглашаясь с девушкой. Хелен только покачала головой в ответ, затем принялась приводить аргументы: — Конни, ну ты же так ждала этого вечера, так по возлюбленному тосковала… Джеймс неловко прочистил горло и вмешался, подходя поближе: — В самом деле, Стив смылся, ну это же не означает, что на этом всё? Можно просто прогуляться втроём. — Баки внимательно смотрел на Хелен, пока она глядела в глаза подруге, которая застыла, не зная что ответить. Она видела что права: Конни действительно хотела быть вдвоем с Баки, но ей так же было неловко от того, что из-за этого подруга хочет уйти, поэтому повернулась к Джеймсу, угождая прямо в плен его чарующих глаз, не могла при этом не полуулыбнуться от того, как немного залихватски он носит на голове фуражку, слегка сдвинув её на бок. Очень чуткий молодой человек, несмотря на всё своё озорство. Но даже ему должно быть уже надоело уговаривать её, что кстати, Хелен у парней встречала впервые в своей жизни, к тому же, сделала однозначный вывод о том, что в том чтобы она осталась, заинтересован только лишь Баки, а от подруги она такого прямым текстом не услышала. Так что, всё действительно верно и ей лучше будет уйти. — Я всё-таки хотела бы пойти домой. — мягко ответила Хелен, поправляя очки к носу, пряча взгляд в пол. Баки лишь глухо выдохнул, затем посмотрел на Конни, потом произнес, возвращая внимание Хелен: — Что ж, будь по вашему, Сударушка. Вновь это ласковое обращение, и уже не списать на то, что сказано невпопад. — Конни, милая, ты подождёшь меня, пока я провожу до дома твою подругу? Хелен оживилась мгновенно, глядя на то как сверкнули глаза Конни и поспешила заверить в том, что в этом нет необходимости: — Джеймс, да ну что вы, не нужно. Я неподалёку совсем живу. — пыталась возразить она, однако юноша её не слушал, продолжая смотреть на Конни, которая сложила руки на груди и таращилась исподлобья. У Хелен заныло под ложечкой. Кажется, подруга обижена и в этом виновата она, Хелен. Господи. Действительно, заколдованный вечер: начинался как сказка, а закончился кошмаром. — Конни, милая… — попробовала позвать её Хелен. Джеймс же, глядел на неё, но молчал. Взгляд его выражал серьёзность и строгость в какой-то мере, что Хелен почувствовала себя вдвойне неловко из-за того, что они теперь вполне могли сейчас поссориться. — Нет, я тоже пойду домой. — фыркнула Конни и вздёрнув носик пошагала вперёд. Хелен хотела было пойти и догнать её, но не могла и с места сдвинуться, так было горько. — Идите за ней, Джеймс. — только и смогла сдавленно прошептать девушка, видя что парень не сводит с неё глаз. — Вы ей нужны. Я догоню вас. — она сняла очки, чтобы протереть их платочком, который начала искать в своей сумочке. — Это было по ребячески с её стороны. — сказал Баки, потирая двумя пальцами линию своих бровей. — Вы ни в чем не виноваты, Хелен. — он коснулся её плеча, успокаивающе поглаживая. Удивительно, каким волшебным и одновременно губительным оказался для него этот вечер, который помог всё расставить по своим местам. На улице уже начинало ощутимо холодать, поэтому юноша признал правоту Хелен насчёт того, чтобы завершить прогулку. — Виновата, Джеймс… — послышалось в ответ и парень удивлённо свёл брови. — В том, что вместо того, чтобы успокоить свою девушку, вы стоите тут, рядом со мной. — тихонечко договорила Хелен, вновь надевая очки, однако стекла всё одно упрямо начинали запотевать. Баки не мог найти слов, в голове творился полнейший сумбур, к сердцу прилила ударной волной кровь, на душе маетно и не спокойно. До конца… Об этом необходимо помнить, заучить, словно молитву, лелеять у сердца, поместить в центр груди как непреложную истину и низачто не забыться. Потому что иначе, всё просто рухнет. Слова Хелен оказались прицельными, прямо в сердце. — Стив вверил мне вас, а значит на мне ответственность за ваше благополучное возвращение домой. — с этими словами, Баки обошёл Хелен, только лишь успевая уловить нотки её запаха: мёд и сандал, так приятно и томительно кружащие ему голову. *** — Мехмед, пойдём пить чай. — Нур ханым разлила воду из чайника по чашкам, и столовая тут же наполнилась приятным ароматом. В проходе арки показался её супруг, отстёгивая пуговицы на рукавах рубашки. Затем подошёл к жене, когда она ставила на стол мисочки с печеньем, и кусочками недавно испеченного пирога с вишней, чтобы нежно обнять её со спины и трепетно поцеловать за ушком. Нур ханым вздрогнула всем телом, с удовольствием принимая ласки мужа. Поставила всё на стол, чтобы развернуться в его руках, и кратко чмокнуть в губы, ловя его лучистую улыбку: — Давай давай, плут эдакий, садись за стол. — она с улыбкой поправила воротник рубашки мужа, а после этого крепко обняла и они поцеловались уже вполне серьезно, немного напористо, но нежно и продолжительно. — Как ты, Жизнь моя? — произнёс ей в губы Мехмед эфенди, касаясь своими сначала кончика её носа, а затем переносицы. — В основном, хорошо, благодаря тебе и нашей девочке. Не знаю, как иначе пережила бы отсутствие Эфе рядом с нами.– искренне ответила Нур ханым, блаженно прикрывая глаза и растворяясь в объятиях супруга. Оба синхронно вздохнули, но объятий не разняли. — А ты? Они всегда спрашивают друг друга о своём внутреннем самочувствии, чтобы не сойти с ума от тоски по сыну, а исцеление всегда находили друг в друге и в дочери. Мужчина в ответ прижал её чуть крепче к себе и поцеловал в лоб: — Рана временами начинает побаливать, хотя столько уже лет прошло с войны, а я то понимаю, что это от волнения. — поделился с женой Мехмед эфенди, заставляя её шокировано распахнуть глаза. Тоненькая, хрупкая ладошка накрыла не скрытый рубашкой участок груди — она знала, что чуть ниже у любимого остался след от пулевого ранения во время войны при Чанаккале*. Врач предупреждал о возможном возникновении фантомных болей, но уже очень долгое время их небыло, а появились вот только сейчас и женщина действительно не понимала, почему супруг не говорил ей об этом? — А почему мне ничего не сказал? — обеспокоенно, немного нервно пролепетала Нур ханым. Вместо ответа, Мехмед эфенди притянул её к себе и поцеловал в волосы: — Не хотел волновать ни тебя, ни Хелен. Тем более что когда вы рядом, мне и правда становится лучше. Нур ханым обняла мужа за талию, иступлённо прижимаясь щекой к его губам, крепко зажмурившись, а затем заключила его лицо в ладонях: — Мехмед, прошу пообещай мне, что больше не будешь так попустительно относится к своему здоровью и мы посетим нашего врача Эбусууда эфенди. — настоятельно попросила она, и только дождавшись согласного кивка от любимого вновь оказалась в плену родных, чувственных губ. — Конечно, дорогая, я обещаю. — Вот и хорошо. А теперь помоги мне накрыть на стол в гостиной. — Нур ханым грациозным движением повернулась, чтобы взять две чашки и вручить их улыбающемуся супругу. — Через десять минут мой сериал начинается — не хочу пропустить. — добавила она, взяв в руки мисочки с печеньем и пирогом. В их гостиной прямо напротив кушетки и маленького телевизора как раз находился ещё один стол, накрытый белоснежной скатертью с четырьмя стульями, который ну вот никак не вписывался в интерьер но зато грел душу, заставляя чувствовать себя как дома. У них дома, в Ускюдаре как раз был такой же, чтобы вся семья могла собраться вместе и провести время друг с другом. Пока Мехмед эфенди расставлял чашки, не забывал поглядывать на настенные часы прямо над входом в гостиную. — Так значит, Душа моя, ты говоришь, что наша Принцесса впервые пошла на свидание? — На двойное свидание, дорогой мой. — следом вплыла Нур ханым, принимаясь расставлять угощения. Мужчина встал возле одного из стульев, опёрся ладонью о его спинку, а другую засунул в карман темно синих джинс. Нур ханым почувствовала молчание мужа и поспешила его успокоить: — Мой Мехмед, не волнуйся. Хелен не одна, а с Конни, да и ребята приличные будут, сразу же проводят их до дома. Мужчина неловко потер затылок, стараясь верить словам супруги. В конце концов, он тоже был непротив если их Принцесса сходит немного развеяться, но все-таки на дворе уже стемнело — девять часов вечера, однако свои отцовские переживания он честно старался унимать. — Это то да, но мы то этих парней не знаем… — он отошёл к окну, из которого хорошо был виден их двор. — Вот приведет знакомиться, и узнаем. — добродушно ответила Нур ханым. — Сейчас быстренько ещё за вареньем сбегаю в столовую. Мехмед вглядывался в ночную темноту двора, освещаемую редким уличным бликом от фонарей, как вдруг заметил две приближающиеся фигуры в которых узнал свою дочь, а рядом с ней шёл совсем юный парень в военной форме сержанта. С такого расстояния конечно многого не разглядишь, но в общих чертах мужчина успел сделать кое какие выводы, заинтересованно наблюдая за милым, надо сказать, приличным общением детей, чутко улавливая любую мелочь. — Хм, какой занятный молодой человек. — произнес он про себя, а затем подозвал к себе супругу: — Нур, милая, подойди. — Уже иду. Что такое? Мехмед эфенди повернулся к ней, слегка отодвигая в сторону тюль, чтобы она тоже подошла. — Посмотри-ка…