Наставник?

      После ухода достопочтенной заклинательницы в зале повисла тишина.       Разбил её, как и подобает, Верховный Заклинатель, возвращаясь к сути собрания. Подытожив все сегодняшние обсуждения, Не Хуайсан сделал вывод, что самым простым наказанием, которое он мог предложить главе Цао, было линчи, которое считалось самой жестокой казнью из всех ныне придуманных. На нём и сошлись.       В целом, глава Цао предполагал, что его план мог не сработать. Но именно этот план был той спасительной соломинкой, за которую он держался последнюю неделю. На более хитроумные планы глава Цао способен не был, поэтому от холодной улыбки главы Шан, его сердце ухнуло в пятки. К такому исходу никогда не будешь готов. Его соломинка сломалась.       Наказание было назначено на вечер этого же дня. Так как Совет Кланов собирался до этого не так давно, новых вопросов не накопилось, и главы заклинательских кланов со своими делегациями разбрелись кто куда. Хуайсан не стал никого задерживать высокопарными речами, как это раньше делал Цзинь Гуаншань, а пир устраивать было неуместно, поэтому заклинатели были предоставлены сами себе. Кто-то отправился на ярмарку в город, кто-то гулял по пристани, кто-то удалился в гостевые покои. Во второй половине дня немного распогодилось, и выглянуло солнце, поэтому люди стремились насладиться последними тёплыми лучами.       Однако Цзян Чэн вместе со своим племянником и помощницей находились вдали от праздных разговоров и прогулок по деревянным подмосткам. Пока остальные радовались солнцу, эти трое сидели в подземелье, где проводил последние моменты своей жизни глава Цао. — Ваша казнь неизбежна, — произнёс Цзян Чэн, измеряя шагом небольшое пространство камеры, — Но вы всё ещё можете поделиться с нами чем-нибудь. Всё равно это более ничего не изменит в вашей судьбе. — Хорошо, — легко и даже как-то бодро согласился с ним глава Цао, — Я согласен поделиться с вами кое-чем, но в обмен на информацию.       Цзян Чэн задумался. Он ведь всё равно умрёт, какая разница. Но если он сумеет как-то сбежать или передать секретную информацию за этот жалкий час, то это будет фиаско. Даже мысли об усилении охраны не успокоили Цзян Чэна. — Смотря какая информация вам нужна, — прищурился он, наблюдая за хитрым лисом. — Этот вопрос скорее личного характера, — глава Цао немного замялся, обдумывая формулировку, — Ммм… Глава Цзян, как вам удалось найти и переманить на свою сторону ту изящную куртизанку? — испугавшись нахмуренных бровей Цзян Чэна, глава Цао затараторил, — Не обессудьте, мне правда невообразимо интересно.       А Цзян Чэн не мог понять. Неужели это единственное, что волновало этого человека перед смертью? Уму непостижимо. Или же под влиянием какой-то магии момента и алкоголя тот действительно разглядел в танце Юймин что-то, что отложилось не только в его памяти, но и сильно взволновало сердце. От этой мысли Цзян Чэн на полном серьёзе захотел его собственноручно ослепить. — Я никого не переманивал на свою сторону, — холодно ответил ему Цзян Чэн, неосознанно выступив перед Юймин и прикрыв её плечом, — Она изначально была на моей стороне.       Юймин кинула нечитаемый взгляд на своего главу, но Цзян Чэн продолжал сверлить очень недружелюбным взором главу Цао. — В таком случае я вам жутко завидую. Вам очень повезло, глава Цзян… — Я знаю, — уверенно перебил его Цзян Чэн, — А вам нет.       От смущения и нелепости этого диалога Юймин не выдержала и фыркнула в кулак. Ну как дети малые, ей-богу. Однако девушка сразу поправилась и прочистила горло. — Может ближе к делу? — Что ж, раз уж мы здесь равноценно обмениваемся информацией, то я тоже поделюсь с вами одним фактом.       Необычно разговорчивый в последние мгновения своей жизни, глава Цао посмотрел на главу Цзян, а потом на Цзинь Лина, стоявшего немного в стороне. — Вы приговорили к казни не того человека.       От этих слов и немного дикого взгляда главы Цао у Цзинь Лина пошли мурашки по спине. — В каком смысле? — севшим голосом спросил Цзинь Лин. — Я стал козлом отпущения и прикрытием для этого человека. Весь этот план с нечистью и старейшинами принадлежит не мне. Даже покушение было организовано не мной, — в конце концов он рассмеялся им в лицо. — И кто же эта мразь, что использовала тебя? — задала вопрос Юймин. — Вы не раскрыли личность куртизанки. Я же не считаю нужным говорить о том, кто был инициатором.       Юймин заглянула в лицо своему главе, как бы спрашивая «Может…», но Цзян Чэн нахмурился: «Нет.» — Неужели вы так хотите умереть вместо этого человека? — быстро пришёл в себя Цзинь Лин. — Я в любом случае умру, — ответил ему глава Цао, — Этот человек имеет достаточно сил, чтобы достать меня из-под земли даже после смерти. Если я сдам его, то пострадаю далеко не только я, — тяжело вздохнул глава Цао.       Только он произнёс последние слова, как в темницу зашли стражники, которые должны были сопроводить главу Цао на казнь. Цзинь Лин был поражён обречённостью сложившейся ситуации. Он чувствовал, что они совершают ошибку, но ничего не мог с этим сделать. Если он вмешается в процесс, то тот человек, о котором говорил глава Цао, может заподозрить неладное, и сегодня жизни лишится не только глава клана Цао, но и невиновные люди. За то короткое время, что стражники поднимали на ноги и связывали главу Цао, котелок Цзинь Лина кипел в судорожных попытках придумать хоть что-то. Когда стража уже была готова увести заключённого, глава Цзинь резко их остановил. — Последний вопрос. Вас шантажировали? — напряжение в его голосе звучало словно звон стали.       Глава Цао коротко кивнул. — Доказательства? — Скорее всего прямо сейчас уничтожаются. Тот человек очень осторожен. — Они в поместье? — кивок в ответ, — Что это? — Письма. Но в них нет имени, поэтому сложно будет найти и доказать… — Этого достаточно, — отрезал Цзинь Лин и с бурлящей злостью сделал широкий шаг в сторону выхода. — Постойте, молодой господин Цзинь! — в отчаянии воскликнул глава Цао, — Моя дочь… — Сделаю всё, что будет в моих силах, — не останавливаясь ни на миг, крикнул Цзинь Лин уже из коридора.