Виновная

Темные силуэты елей тянулись к звездному небу, плавно покачиваясь под тихим гулом ветра. Я одна, в глухом лесу без единой живой души, но мне было спокойна. Развалившись на мягкой земле, перебирала пальцами траву и равнодушно наблюдала, как плавно начинают разливаться зеленые сполохи. Кажется, я никогда его не наблюдала ранее, и звёздное небо в моем городе было нереально увидеть из-за искусственных огней, а сейчас было все равно. Будто смотрю на анимированную картину к скучной галерее. – Отстой, – пробубнила себе под нос, поднимаясь с земли. Я собиралась махнуть рукой, чтобы все это исчезло, будто перелистнуть неинтересный пост в соцсети, но мое внимание привлекло огромное черное озеро, поверхность которого ничего не отражало, даже яркие лики северного сияния. Подойдя к берегу, где трава продолжала уходить в воду, я нагнулась, но не увидела своего отражения. Такие вещи не должны меня удивлять, но сейчас не покидало чувство, что даже здесь в сновидении с этим озером что-то не так. И когда начала опускать пальцы в воду, те погрузись в непроглядную темноту. И ожидая коснуться дна, ничего не нащупала, даже когда опустила руку по локоть. Там на дне могло быть что-то важное. Это мой сон, и я могла бы окунуться и узнать, что твориться там в моем сознании. Тогда поднялась на ноги и начала стягивать с себя одежду, небрежно откидывая ее в сторону, пока не осталась полностью нагая. И подойдя к берегу, смело ступила вперед. Звон бурлящей воды на секунду оглушил. С головой окунувшись во мрак, я зажмурилась, ощущая, как тело поглощает легкий холодок. Ненавязчивый, приятный, тянущий полностью расслабиться. Не сопротивляясь, спустя мгновение открыла глаза и задрала голову, но ничего не увидела над собой, лишь чувствуя, как меня тянет в бездонность. Затем раздался звук, словно кто-то нырнул в воду следом за мной. Сквозь мрак проклюнулись размытые блики звёзд и сияния, а ко мне плыла девушка, которая смутно была похожа на меня. Она злобно смотрела мне в глаза и что-то выкрикнула, но вместо голоса с ее рта вырвались пузырьки. Махнув ладонью и продолжая настойчиво тянуть руку, как бы жестом показывала, чтобы я потянулась к ней. И я схватилась. Она начла тянуть вверх. Я стала помогать ей грести. И чем ближе мы были к поверхности, тем меньше хотелось сопротивляться. То, что было там внизу тянуло, давило любопытством и нежеланием остаться неразгаданным, но видимо, так нужно было, раз вмешались. Когда мы вынырнули, девушка отпустила меня, я схватилась за траву у кромки воды и стала полти вперед, совершенно не чувствуя в себе сил подняться на ноги. Девушка выглядела не мене измотанной, она словно от боли сжала зубы и сморщилась, но также упрямо, как и я ползла вперед, пока мы полностью не выбрались из воды. Рухнув на бок лицом к ней, мы встретились взглядами. Я с нескрываемым удивлением разглядывала в ней свои знакомые черты лица, а она внезапно улыбнулась, протянула руку к моему лицу и щелкнула по моему носу, звонко рассмеявшись, когда я фыркнула и чуть отклонилась, недоуменно наблюдая за ней. – Чуть не опоздала, – облегченно выдохнула она, успокоившись. Из ее рта вырвался пар словно на морозе. Она начала немного дрожать, взявшись руками за плечи. Я же не ощущала вообще ничего. – Тебе холодно? – спросила я. Мой голос почему-то прозвучал равнодушно, хотя мне действительно было как-то неспокойно за нее. Нужно было бы ей чем-то укутаться, пока не заболела. Это забавно, потому что на ней была промокшая одежда, а на мне ничего. – Не совсем. Ты здесь гость, а не я. Это для меня все реально, в отличие от тебя, – отмахнулась она небрежно, смотря на озеро несколько секунд, затем снова на меня серьезным взглядом. – Это была ловушка. Больше не пытайся баловаться. Ты не Сонолог, у тебя нет нужных знаний и опыта. Это могло кончиться для нас печально. – Кто ее поставил? – Не знаю. Их много. Хотя один на нас зуб точит. Возможно мог быть и он, но наврятли. Слишком тупой, – я усмехнулась, узнавая в себе свою манеру речи. – Кто-то похитрее. Но у него ничего не получилось и не получится, если ты так больше не будешь делать. – Я сама не поняла, как это получилось. – Знаю, просто в следующий раз когда случится нечто подобное, то просто пожелай вернуться к себе. Будто в свой дом дверь открываешь. Если тебе легче, то можешь себе прям это представить, только ее образ может быть всякий. Это может быть не буквально дверь. Но тебе сразу станет понятно, что это точно нужный выход. У тебя хорошая интуиция, – она кивнула в сторону озера, но к моему удивлению, там уже была обычная поляна, покрытая ковром темной травы, а прямо посередине стоял каменный столб, окутанный иссохшими лозами винограда. Несколько ягод свисали с ветки, свежие, напитанные соком. – Сразу говорю, ягоду нельзя жрать. Не повторяй моих ошибок. Я чуть не померла, когда сделала это. Еще не ясно, как это отразиться на тебе. – Зачем ты ее пробовала? – Глупая была, когда была маленькая. Не бери в голову, долгая история. Скажу лишь, что мое состояние зеркалит твое и наоборот. У тебя тогда весь день было плохое настроение, ты завалила контрольную в школе, поругалась с подругой и дома наорала на своего хомяка. Воспоминания мимолетом всплыли в голове. Горько усмехнувшись, я неловко поджала губы. – Не думала, что осознанные сны такие очень странные. – Это не сон, – ее слова, признаюсь, меня немного напугали. Было странно осознавать себя не в настоящем для меня мире. Для Сонологов это скорее всего обычная ежедневная прогулка, а вот я восхищена. Другая сторона, со своими законами физики и материи. Здесь могут происходить вещи, которые никак не будут укладываться в голове у человека в настоящем. Связь событий иная, нематериальная для нас. И все это мне доводится испытывать на себе и наблюдать. – Мне было приятно наконец встретиться с тобой нос к носу. А еще приятнее понимать, что ты верила, что я настоящая, а не просто бессмысленная картинка в отражении – И мне. Теперь я точно знаю, что по ту сторону ты настоящая. Даже не могу описать словами то, что испытываю. – Это счастье. Но скорее всего ты не вспомнишь, потому и дальше будешь только предполагать, – она произнесла это с грустной улыбкой, поднимаясь с земли. – Нам пора. Это чудовище не славится терпением и ждет тебя. Не позволяй ему тобой манипулировать. Чем больше ты боишься его там, тем сложнее мне бороться с его двойником здесь. И я очень надеюсь, что мы еще увидимся и сможем нормально поговорить. Махнув мне на прощание рукой, она развернулась и пошла к каменному столбу, а я почувствовала, как десятки рук внезапно меня прижали к земле, со всей силы вдавливая. Я обессилено наблюдала за тем, как силуэт моего двойника отдаляется, пока тело ломалось под давлением, а затем внезапная боль. И я открыла глаза, созерцая потолок знакомой камеры в жуткой тишине. Кожу холодили дорожки слез, но мне впервые за долгое время сейчас было так спокойно, что даже затхлый воздух казался свежим глотком, дающий силу. Я была в замешательстве, смутно проматывая в голове картинки сновидения. Все было расплывчатым, запутанным, неясным и оно ускользало. Будто вода, набранная в ладони, начинает постепенно просачиваться между пальцами. Вытерев слезы рукавом толстовки, я перевернулась на бок к решетке и стала рассматривать помещение, прокручивая в голове ужасы пережитого. Последнее, что я помню, это как мне в затылок вкололи какую-то вакцину с черной жидкостью, а потом у меня начались ужасные галлюцинации. Мне казалось, что в тот момент раскололи голову и все кошмары вывалились наружу. Это было очень больно во всех смыслах. Я думала, что умерла, а сейчас живее всех живых. Прикрыв глаза, я с минуту так пролежала, прислушиваясь, пытаясь уловить хоть какие-то голоса, но среди общего гула пустых коридоров уловила лишь свое биение сердца. И на удивление, после того, что со мной сделали, чувствовала себя хорошо. Потому, встала на ноги и подошла к решетке. Обхватив ее руками, попыталась выглянуть, насколько это мне позволяла ширина между прутьями. Никого. Пока никого нет, у меня есть время обдумать, что делать дальше. На текущий момент я в очень невыгодном положении. У меня нет ни связей, ни сил, ни знаний, чтобы как-то противостоять Дужье. Значит нужно выжидать и очень осторожно искать его слабые стороны, а также узнать карту этих коридоров. Более, чем уверена, что тут не один выход для такой огромной крепости. Наверняка есть потайные. Не стали бы меня без сознания с барак тащить сюда через всю крепость на виду у людей, если только герцог не закрывает глаза на такие моменты. Я помню разговор с герцогом, когда он говорил, что если у меня есть какие-то проблемы, я должна сообщать стражникам или ему, но где гарантия, что Дужье не подкупил стражников? И герцогу я не доверяю. Многие так яростно твердят, что по всей крепости у него глаза и уши, но тогда почему он не видит то, что Дужье истязается над людьми прямо у него под носом? Значит одна задача уже есть. Понять, является ли герцог для меня врагом. Если нет, то у меня есть шанс на то, чтобы остановить это Дужье и больше никто не станет жертвой его тирании. А теперь другой вопрос, как долго меня тут собираются держать? Я думаю, Дужье не идиот и должен предусмотреть то, что меня могут потерять. По крайней мере Ярина, которая точно заметит отсутствие подчиненного, а Кельда и Овер, если надо, поднимут крепость на уши. Мы не лучшие друзья, они сами у себя на уме, у нас нет такого крепкого доверия, но я уверена, что мою пропажу они не проигнорируют. Вторая задача – это узнать, что предпринял Дужье, чтобы скрыть мое отсутствие. А там и понять можно, кто враг, а кто «так». Я настолько увлеклась рассуждениями, что начала наворачивать круги по клетке, будто погрузившись в транс, пока не заметила боковым зрением движение. Это был Дужье, он шел с довольно важным видом, держа руки за спиной и задрав голову, будто гусь напыщенный. Таким как правило первым бошки рубят. Мужчина тоже заметил меня. Ухмыльнувшись, он медленными шагами направился к решетке, не сводя с меня пристального и торжествующего взгляда, будто я уже тут сломлена и обессилено рухну в его лапы. Как же хочется ему треснуть. – Здравствуй, с чем пожаловал? – мужчина приоткрыл рот, явно собираясь что-то сказать, но растерялся, когда я первая подала голос. И тут же нахмурился, явно недовольный моим выпадом. С огнем играю, мне бы поменьше выделываться, но он выглядел таким самодовольным, что захотелось треснуть ему. – С парочкой меков, которые изрешетят тебя, стоит мне приказать, – по-деловому расправив плечи, Дужье кивнул, будто подзывая кого-то. Из-за поворота вышли два здоровых мека и, синхронно промаршировав, встали у мужчины за спиной. Выглядели они очень угрожающе. Первым порывом было отступить, прижавшись к стене, но представив самодовольную улыбку Дужье, упрямо осталась стоять на месте. Не хотела показывать ему, что мне страшно. – Быстро же ты оклемалась, хотя еще несколько часов назад тут подыхала, – говорил так цинично и небрежно, словно я какая-то зверушка на базаре, которую скоро на убой повезут. – Как тебе посвящение? Понравилось? – Я помню каждую деталь своих кошмаров, – честно призналась я, говоря это совершенно спокойно. Лучше сейчас перед ним быть открытой и честной в меру, но так по крайней мере у него может создаться ощущения, что я начинаю потихоньку сдаваться и мириться со своей судьбой. И видимо это сработало, когда заметила, что он довольно сощурил глаза. – И ты меня чуть не убил. Но как же внутри все замирает, стоит вспомнить эти ощущения. Этот сухой хруст, будто хрящ лопается, а потом игла входит, словно горячая заноса, а затем начинается адский кошмар. – Во-первых, обращайся ко мне на «Вы», – Дужье повысил голос. – Во-вторых, если будешь мне дальше дерзить, то я вколю тебе двойную дозу воды мучений, и ты тут точно подохнешь. Все ясно? – Ясно, – недовольно ответила, принимая свое положение. Шутить с ним действительно не стоит, еще неизвестно, на что этот психопат способен. Адекватный человек не стал бы использовать ту дрянь, чтобы мучить и держать всех в страхе. – Отлично. А теперь слушай меня. Я знаю, что в твоей башке сейчас очень много мыслей копошится. Как сбежать от сюда, кому рассказать, доложить герцогу. Но смирись с тем, что это бесполезно. Любая попытка будет тебе дорого стоить. Я буду тебя мучить до тех пор, пока по твоим венам вместо крови не потечет вода мучений, как у той идиотки, которая сейчас ждет своего часа, потому что не смогла сидеть на месте и все вынюхивала. Если башка у тебя соображает, то усвоишь урок на ее ошибке и станешь послушной девочкой. – Я вас поняла, – холодно процедила сквозь зубы. Так унижать меня и разговаривать, как с отбросом. Ох, как у меня искрится все внутри, аж пальцы колет. – Вот и отлично. И скажу тебе честно: никто тебя искать не будет. У Ярины ты больше не работаешь, я обо всем договорился. А твоя рыжая подружка голову забила своей любовью с тем сопляком, которого и стражником то назвать язык не поворачивается. Ей точно не до тебя сейчас. А если уж решишь что-то рассказать, то на твоей совести будет ее дальнейшая судьба. – И вы думаете, что герцог не заметит пропажу? – Если бы он того хотел, то давно бы уже остановил меня, но герцогу плевать на всех вас. Вы для него расходный материал, который всегда можно заменить другим, таким же отребьем. Смирись со своей участью. Потому что твое место теперь здесь. Ни за что. – У тебя будет сегодня отличная возможность подумать над моими словами, но позже, а сейчас ты последуешь к остальным за мной, – Дужье достал из кармана ключи и стал открывать ими замок на решетке. Затем мужчина кивнул, чтобы я выходила. У меня спина холодком покрылась, когда я прошла мимо одно из меков. Машина стояла неподвижно, но было такое ощущение, что он сейчас резко развернется и перерубит меня здоровым лезвием на его руке. – Идешь позади меня. Не пытайся убежать. Тебя при любом раскладе поймают, в лучшем случае убьют. – Хорошо, – кивнув, я последовала за Дужье, не смея отставать. Было ощущение, будто мы бродили по склепу. Прохладно, влажно, мрачно. Но еще более жутким были тяжелые шаги меков за спиной, не позволяющие мне отставать. Пройдя по коридору, Дужье остановился у какой-то консоли, отдаленно напоминающую старую печатную машинку. Он быстро ввел комбинацию клавиш и опустил рычаг. Огромные ворота в виде шестерни откатились в сторону, и мы поднялись по лестнице к огромному залу, где в немом ожидании на нас смотрели два десятка пар опустошенных глаз. – Твое место среди них, – не оборачиваясь, Дужье махнул рукой, чтобы я осталась стоять вместе с остальными, а сам он направился в трибуне. Люди расступались перед ним, некоторые кидали в мою сторону любопытные взгляды, но никакого живого проблеска я них не видела. Просто новое лицо, еще одна жертва пополнила ряды тирана. Тяжело видеть то, что это чудовище с ними сделало. Они были похожи на пустую, хрупкую скорлупу. Каждый прошел через этот ад. Это оставляет след на всю жизнь, а значит нужно что-то сделать, чтобы остановить Дужье. Я старалась больше никому не смотреть в глаза, прошла чуть вперед, так, чтобы было видно трибуну, но оставаясь за спинами других. У меня внутри все от страха онемело, когда увидела девушку, сидящую на коленях. Ее руки были заведены за спину, а голову склонила вперед так, что растрепанные каштановые волосы скрывали ее лицо. Чуть позади стоял мужчина, тот же, что и меня тогда контролировал. – Я в бешенстве, потому что это не в первый раз, когда кто-то пытается предать меня. Тогда еще раз с большим удовольствием продемонстрирую всем, какое наказание ждет каждого, кто смеет нарушать правила, – Дужье окинул всех злобным взглядом, но на последних словах он оскалился, продемонстрировав шприц. – Мия, я наблюдал за тобой с самого начала и твои попытки меня достаточно позабавили, а теперь мне это надоело, и пора получать по заслугам. Сердце начало громко стучать в ушах. Сначала я думала, что это от страха, но, когда что-то начало обжигать грудную клетку, порываясь натолкнуть меня на безумный поступок, поняла, что это злость. – Прошу, не надо! – девушка подняла голову и, смотря на него заплаканными глазами, переполненными паникой, хотела подняться на ноги, но мужчина, стоявший позади, грубо усадил ее обратно. Та болезненно вскрикнула и начала дрожать. – Пожалуйста! Клянусь это больше не повторится! – Да, не повторится, – Дужье наклонился к ее лицу, ухмыляясь. – Остановись! – девушка отрицательно замотала головой, чуть отклонившись назад, однако Дужье схватил ее за волосы, грубо задав и показывая всем нам ее искаженное ужасом лицо. Я не могла больше стоять смирно и наблюдать. Глаза будто накрыло пеленой, а сознание затуманилось, притупляя все чувства, кроме бешенной ярости. В солнечном сплетении болезненно запульсировало, сила, что давно томилась там, словно в клетке, стала яростно биться о ломающиеся прутья. Пульсируя к рукам, пальцы закололо. Я всем нутром желала прямо сейчас кинуться вперед, убить этого урода. Окунуть в молнии, выжигая все внутри него. Медленно, чтобы он прочувствовал страх и боль, которыми сейчас так охотно игрался с нами. Вот прям сейчас сделаю шаг и... Я уже дернулась вперед, как тяжелая рука схватила меня за плечо. Это отрезвило меня, возвращая в горькую реальность. Обернувшись, встретилась с взволнованным взглядом Ригаса, тот отрицательно замотал головой, как бы говоря мне: «Не делай это, не надо». Я нахмурилась, не соглашаясь. У меня в сознании не укладывалось, почему все так смирно стоят и наблюдают за тем, как эта мразь сейчас будет издеваться над человеком. Они сами через это прошли, так почему они не защищают ее, зная, какие муки она сейчас испытает?! – Медея, ты сильно рискуешь, он убьет тебя, – мужчина строго произнес, наклонившись к моему уху. Втянув носом сырой воздух, я нехотя кивнула. – Просто стой смирно, это скоро закончится. А Дужье тем временем начал вводить девушке в затылок шприц. Та зажмурилась и стиснула зубы. Ее лицо словно исказилось в мучительном оскале, но она мужественно молчала. Но спустя секунды она тяжело выдохнула, а Ригас внезапно приложил ладони к моим ушам. Я взяла его за запястья, чтобы он убрал руки, он нехотя послушался. А затем раздался пронзительный крик, от которого у меня по всему телу пробежались мурашки. Мне казалось, что жгучий холод въелся в самые кости, парализуя. Но я продолжала смотреть, не смея отвести глаз, даже перестав дышать. Сердце наливалось беспомощной злостью, от того, что у меня в руках была сила, которую я в себе взращивала, чтобы защищать, а сейчас лишь беспомощно наблюдаю за истязаниями. Девушка билась в агонии, но здоровый мужчина легко удерживал ее, пока Дужье, улыбаясь, продолжал вводить ей в затылок черную воду. Казалось, это безумие затянулось в бесконечность, она кричала и кричала, пытаясь вырваться, даже когда Дужье вынул шприц и отошел в сторону. Затем девушка начала хрипеть, она завалилась на бок, начала дергаться. Внутри меня что-то оборвалось. ­­­– Она умирает! ­– не выдержав, я закричала. Все вздрогнули и обернулись ко мне. Ригас снова схватил меня за плечо, я резко откинула его руку и обернувшись к нему, рявкнула злобно. – Отвали! И рванула вперед, запрыгнув на трибуну. Мужчина хотел было кинуться на меня, если бы не Дужье, которой жестом остановил его. Я подбежала к девушке, упав на колени, очень аккуратно встряхнула её, как если бы будила спящего. – Слышишь меня? – ответом послужило молчание. Начала нащупывать пульс, который к моему ужасу отсутствовал. Закрыв глаза на секунду, попыталась сосредоточиться и вспомнить то, чему нас учили. Боги, я ведь никогда не делала этого по-настоящему, только на манекенах. Тогда на уроках было интересно, сейчас страшно. Потому что не приедет скорая, никто не подстрахует, все сейчас зависит от меня. Но времени нет раскисать. Руки действовали на автомате, я даже не задумывалась о том, что делаю, как укладываю ее, как освобождаю от одежды грудную клетку, как начинаю отмерять место, куда нужно давить, а когда действую, то одновременно сосредоточенно наблюдаю за ней, пытаясь уловить хоть какой-то намек на признаки жизни. В момент, когда в первый раз касаюсь ее шершавых губ своими, вдыхаю в нее воздух, грудная клетка поднимается, как у живого, чувствую азарт от того, что делаю все правильно. Это мотивирует действовать дальше, вселяет крепкую надежду. Но время идет, секунды тянутся, когда я очередной раз прощупываю пульс, меня потихоньку начинает охватывать паника, но продолжаю, не смея сдаваться. Никто не заслужил такой смерти. Я не знаю ничего о ней, но наверняка у нее есть близкие люди, которые не должны ее потерять. Наверняка ее ждут на поверхности, а если же нет, то, когда она выйдет, сможет начать новую жизнь. – Медея вам сейчас показала, что такое геройство здесь никому не нужно. Пустая трата времени. Я думаю, вы все усвоите урок на их ошибках. То, что случилось, должно было случиться, одна сама себя погубила, а вторая цепляется за пустую надежду на что-то, – противный голос Дужье звучал на заднем фоне. Мысленно пожелав ему заткнуться, снова пыталась нащупать пульс. Его не было. – Уже ничего не сделаешь, – подумалось мне, но я заткнула свой внутренний голос и продолжила упрямо делать массаж сердца, не желая принимать реальность. А Дужье меж тем продолжал что-то говорить, я не разбирала его слов, лишь проскакивали какие-то фразы. Бледное лицо девушки потеряли очертания из-за наступивших слез, а горло сдавил спазм. Я уже понимала, что нет смысла делать это дальше, пора остановиться, она мертва. Но когда хотела снова вдохнуть ей воздух, то поняла, что не могу сама дышать от слез. Больше не было сил держаться. Обняв тело девушки, словно самого дорогого человека на всем Тейвает, я начала плакать, не сдерживаясь в криках. Было все равно, что сейчас меня видели такой сломленной и отчаявшейся. Все то, что терзало меня изнутри с того момента, как я попала в этот проклятый Тейват, нужно было деть куда-то, оттого сильнее прижимала тело, будто бы ища в этих мертвых объятиях хоть какое-то утешение. Я злилась на все. На себя, за то, что такая глупая, наивная и беспомощная сейчас ничего не могу с собой поделать. На Дужье, потому что он чудовище, его бездушности мог позавидовать любой зеркальник. На этих людей в зале, что просто стояли и словно тупые куклы продолжали смотреть. На Аш и зеркальника, по вине которых я оказалась здесь. И на герцога, потому что он позволяет этому происходить. – Можете расходиться, тут не на что больше смотреть, – равнодушно бросил Дужье, когда я наконец начала утихать. Его голос звучал где-то рядом. Он все это время наблюдал за мной, получая от этого больное удовольствие. – Ты убил ее! – я резко повернула голову к мужчине, злобно выплюнув свою ненависть. Хотелось, чтобы он обжегся об нее, а не улыбался сейчас так мерзко. – Это сделал не я. Она сама себя погубила. А что на счет тебя? Ты не спасла ее. – Не спасла… – произнесла уже спокойно, аккуратно укладываю девушку на пол. Взяла ее за руку, она еще была теплой. – Но в отличие от тебя не ухожу от ответственности. На мои слова Дужье скептически фыркнул. – И для чего это все? Если бы она осталась жива, то ты почувствовала бы себя героем, когда узнала, что оставшуюся жизнь она бы мучилась в безумии? – Я не могу понять тебя. Для чего ты это делаешь? Зачем ты их мучаешь? Ты ведь губишь жизни. Это на твоей совести все, – Дужье резко топнул ногой и громко рявкнул, но я оставалась спокойна, поглаживая пальцами руку девушку, будто это ей сейчас нужна была поддержка. – Бестолочь! Сколько повторять вам всем. Это вы себя уже погубили. Тупой сброд, которые ни на что не способен, лишь волочить свое существование здесь. Вы все заслуживаете наказание. – На моей родине верят, что есть закон бумеранга. И я верю, что все это вернется и обернется против тебя, – едко улыбнулась. Он злился, потому что знал, что я права. – Твое наказание не за горами. – Упрямая девка. С тобой говорить только время тратить! – Дужье наклонился ко мне и замахнулся рукой. – Только посмей тронуть, – мысленно произнесла я, оскалившись и смотря на Дужье злобным взглядом, готовая вцепиться ему в лицо и сжечь потрескивающими молниями. Плевать на последствия. Тот поджал губы и все же убрал руку, но потом заорал на мужчину, все это время стоявшего рядом, видимо решая сорвать свою злость на нем. – Уведи ее, пока я не сделал с ней ничего, о чем она сильно будет жалеть. Посади ее в клетку. И сделай что-нибудь с телом этой. И если учую запах трупа, то и тебя накачаю черной водой! Я в последний раз бросила взгляд на девушку и нехотя отпустила ее руку, когда меня схватили за капюшон, словно котёнка за шкирку и поставили на ноги. Затем грубо и больно толкнули в спину, чтобы шла вперед. И я послушно поплелась, смотря перед собой, словно в пустоту. Глаза чесались от слез, но я не особо обращала на это внимания, лишь вытерла рукавом и шмыгнула носом. Весь путь был словно в каком-то забытые, я очухалась только тогда, когда передо мной открыли клетку и пихнули в спину. Еле удержавшись на ногах, я прошла вперед и, прислонившись к стене, осела на пол и согнула ноги, чтобы положить на них руки, сцепив пальцы в замок. Прокручивая пережитое в голове раз за разом, я сначала просто смотрела перед собой, ничего не чувствуя, мне казалось, что все эмоции высохли, но потом ощутила, как глаза снова защипало от слез. Уронив голову, прижала ноги к груди и обняла их. Расплакалась, теперь уже тихо, лишь шмыгая носом и дергая плечами каждый раз, когда хватал какой-то болезненный спазм все тело. – Медея, – когда я услышала знакомый мужской голос, то подняла голову, вытирая рукавом слезы. И замерла, когда увидела по ту сторону решетки Ригаса, Бульмье и еще какую-то незнакомую мне девушку со светлыми волосами. – Что? – равнодушно бросила я, чувствуя раздражение. Было тошно сейчас хоть с кем-то разговаривать. Хотелось побыть наедине и отдаться своим слабостям. – Ты как? – Хреново, – закатила глаза на банальный вопрос. – Что вы хотите? – Мы хотели узнать, как ты себя чувствуешь и… – начала было Бульмье, но потом замялась, смотря на Ригаса. – Ты поступила очень смело, но не стоило это делать, – продолжил мужчина. Я вскинула бровями, не веря в услышанное. Он вот так просто говорил, словно читал мне лекцию о том, что нельзя пакостить. – Мы должны были на это просто смотреть?! – хотелось рассмеяться и одновременно врезать ему. – И все же так самоотверженно бросаться было глупо, – вздохнул мужчина, смотря на меня с каким-то сочувствием. Его взгляд полный жалости только взбесил меня. Это сострадание сейчас ник чему, когда человека уже нет. Нервы снова начали трещать по швам. – Дужье мог разозлиться и тебя, и нас всех потом наказать. – Ты блять серьезно? Говоришь, как трус, – злобно рыкнув, я резко подскочила на ноги и подошла к решетке. – Ты рисковала сильно. Не только собой, но и нами! – не выдержав, Ригас тоже немного повысил голос, Бульмье сняла шапку и прижала к груди, отойдя на пару шагов назад, а девушка осталась стоять на месте неподвижно, наблюдая за происходящим серьезным взглядом. Неясно, с кем она была согласна, но выглядела очень задумчивой. – Как ты смеешь такое говорить? Человек умирал у всех на глазах, а вы все просто стояли и смотрели, трусливо поджав хвост! – А теперь послушай меня, Медея. Если ты думаешь, что это как-то сподвигнет нас действовать, то ты глубоко ошибаешься. Нет смысла бороться, потому что… – договорить Ригас не успел, так как я перебила его. Все внутри кипело от накатившего гнева. – Ну а теперь ты слушай меня! Вы ничем не лучше. Никто из вас не бросился помочь! Никто. Даже когда я там оказалась, Дужье меня не остановил, у каждого из вас была возможность предложить помощь, но нет, вы просто стояли и смотрели, – последние слова я уже выкрикивала в истерике. – Ригас, нужно было дать ей сначала время остыть, а потом поговорить. Она на пределе, – тихо произнесла Бульмье, но мужчина ее будто не услышал. – Да даже если и так, то в клетке все равно ты! А лучше не истери и дослушай меня наконец. Если ты попытаешься пойти против Дужье, то не надейся, что кто-то тебе поможет. Тебя просто непросто сольют. Мы все здесь сами за себя и любая попытка устроить здесь переворот и встать против Дужье обернётся тем, что ты закончишь также как та девчонка. – Ее звали Мия! Ты даже не удосужился назвать ее по имени, хотя живешь здесь дольше, чем я. Вы безвольное и зашуганное стадо, которое просто плывет по течению! – я вцепилась в решетку и дернула на себя. – Ты права. Но скоро ты поймешь, почему это так, – мужчина перестал хмуриться и лишь глубоко вздохнул, успокоившись, а вот меня это еще сильнее взбесило. Они так просто принимали правду, но ничего не делали, мирились со своей печальной судьбой. – Помнишь мой совет? Когда я чувствую, что меня переполняют эмоции, я позволяю им выйти наружу через крик. Попробуй, должно стать легче. Мы потом поговорим. Ригас, развернувшись, позвал за собой остальных, махнув рукой. – Да ты издеваешься надо мной просто! Дужье и от вас избавится, когда вы станете ему не нужны! – выкрикнула я, но они ушли. Вот так просто, будто ничего и не было, будто бы та девушка сейчас жива и с ней все хорошо, а это я просто бешусь сама с себя. Возмущение и злость переполняли меня. Никто даже не пытался бороться, даже несмотря на то, что они знали, что Дужье погубит абсолютно всех. Крышу окончательно снесло. Мне казалось, что у меня голова взорвется от злости. Тело горело. Хотелось уничтожать, рвать, сжигать и избивать все, что меня сейчас окружало. Первым дело прилетело решетке, которую я с остервенением начала пинать. Ее гул разлетался по пространству. Затем под руку попался деревянный ящик, которому прилетело кулаком. Но я тут же согнулась пополам от боли, костяшки сильно заныли. – Еб твою мать, – злобно прошипела я и тут засмеялась от того, как это сейчас, наверное, нелепо выглядело со стороны. Вся такая страшная в гневе секунду назад теперь прыгает на носочках и прижимает кулак к животу, потому что черт возьми больно. Не сломала, уже хорошо. Ну и я успокоилась, уже больше не было желания все перевернуть в этой клетке. Если честно, сама с себя в шоке, никогда не думала, что могу так сорваться и впасть в истерику. Я вообще не осознавала, что делаю, когда начала кричать и пинать эту решетку. Странное чувство, после него чувствуешь себя ни плохо, ни хорошо, вообще никак. Будто все произошедшее оказалось сном. Еще несколько часов назад я была полна решимости что-то сделать, а сейчас не хочется вообще ничего. И тут у меня начало проясняться… Так вот как Дужье это делает. Он заставляет всех смотреть на страдания других, чтобы все теряли надежду, чувствовали беспомощность и сдавались. И подкармливает страхом и болью. Постепенно человек теряет силы на стремление выбраться отсюда и оказывается в ловушке. Я возможно и погорячилась, когда начала Ригасу говорить такие жестокие вещи. Назвала его трусом и слабаком, хотя все эти люди прошли через многое, в отличие от меня. А Мия прямое доказательство того, что хоть кто-то пытался бороться. Злобно фыркнув, сжала руки в кулаки от горькой мысли. Сколько не внушай себе о том, какой могу быть непоколебимой, но даже моя сила воли не титановая. Рано или поздно я сломаюсь, как и они все. Во мне нет ничего особенного или геройского. Уже сегодня моя выдержка дала трещину, всего то после одного укола и такого шоу. Конечно можно скинуть и на то, что все обстоятельства обернулись против меня, но это не отменяет того факта, что я просто человек. Значит, пока не поздно, пока я не сломалась, то нужно действовать. Мне особо то терять нечего сейчас. Если буду мириться, то сгину здесь в любом случае. Дужье может поймать меня и убить в любом момент, но я хотя бы пыталась. Посидев так еще какое-то время в тишине, я решила немного вздремнуть, так как чувствовала себя ужасно измотанной. Прикрыв глаза, попыталась потихоньку расслабиться, но эмоции не утихали, продолжали бурлить. Посидев так еще какое-то время, все же сдалась и открыла глаза. – Ну все, успокоила свою истерику? – я подняла равнодушный взгляд на Дужье, не желая отвечать. – Нужно будет обсудить планы на тебя в моем кабинете.

***

Кабинет Дужье был оставлен хорошей мебелью, чересчур солидно для такого урода, возомнившего себя хозяином чужих судеб. Но если сравнивать с кабинетом герцога, то у герцога пустовато, но уютно и удобно, здесь же все провоняло напыщенностью, будто Дужье всем своим нутром хотел показать, что только он имеет право на такую роскошь, в отличие от нас, глупого скота. Гордый и довольный, мужчина сидел на своем стуле, словно король. Он смотрел на меня, как собака на подстреленную лисицу, которую загнали в нору. Чуть позади него стояла Бульмье, скромно опустив взгляд и держа в руках планшет. На побегушках у него значит. – Твоя любопытная подруга может доставить нам неудобства. Тебе нужно сделать так, чтобы она от нас отстала, если не хочешь, чтобы она повторила твою участь. – Вы ведь сами говорили, что ей нет дела до меня. – Скоро так будет. Завтра ты пойдёшь вместе с остальными и будешь под строгим надзором. Тебе нужно будет создать видимость того, что ты активно принимаешь участие в жизни нашего общества. Если попробуешь что-нибудь вычудить, то пожалеешь, – последнее слово он произнес с явной угрозой. Такими словами он точно не разбрасывается просто так. – Бульмье введет тебя в курс дела, чем ты конкретно будешь заниматься. Но твоя главная задача отстранить от нас эту Кельду. Не делай это сразу, постепенно. И не тяни. Я не славлюсь терпением, особенно когда к нам лезут очень любопытные. Было в его последней фразе что-то вот прям смутно знакомое. Вот в голове крутилось, кто-то мне ее уже говорил. Но сейчас не то время было, чтобы я могла пытать свой мозг. – Ты поняла меня? – Да, я вас услышала. – Бульмье, помоги ей привести себя в порядок. На чучело похоже, аж смотреть тошно. Завтра нужно выглядеть приемлемо. И объясни ей все. А теперь идите обе отсюда, оставьте меня одного, – махнул нам ладонью, словно собачкам. Девушка слегка ему поклонилась и направилась к выходу. Я развернулась и направилась следом. Еще чего, преклоняться перед этим гадом. – Наглая девка, – послышалось его ворчание, прежде чем закрылась дверь за спиной. – Ты есть хочешь? – говорила она со мной совершенно непринужденно, будто бы я не устраивала никаких истерик несколько часов назад. – Не отказалась бы, – равнодушно пожала плечами. Есть я и правда хотела, но боялась представить, чем Дужье кормит своих подчиненных, если относится к ним, как к скоту. – Хорошо, потом сходи, помоемся, – еле заметно улыбнувшись, она кивнула мне и махнула рукой, указывая, в какую сторону нам нужно идти. – Первое время тебе здесь будет очень тяжело. Мы стараемся помогать друг другу, если это не нарушает правил Дужье, так что ты обязательно освоишься и привыкнешь. Смешно, потому что я не хочу мириться с этим… Теплый пар шел от старой бочки. Я с лёгким отвращением зачерпнула оттуда кувшин воды, наблюдая, как с краев отлетают кусочки ржавчины и постепенно исчезают в помутнении, стремясь ко дну. Немного поколебавшись, стала лить себе на голову, постепенно расслабляясь. Ладно, не так уж и плохо, по крайней мере можно мыться не холодной водой. И вещи свои постирала. Но условия все равно оставляют желать лучшего. Чего только стоил ужин из недоваренной пшеничной каши. До сих пор в горле стоит это ощущение пресной слизи, благо желудок не сдался и все же неуверенно переваривает это безобразие. – Держи, – намыливая себе голову, Бульмье протянула мне мыло. Я неохотно взяла его, понимая, что сейчас мои волосы пройдут шоковую терапию. Пряди по ощущению становились, как ломкая пшеница. Ужасно, нужно быстренько смыть. – Черт, – тихо выругалась я, когда схватилась за ручку, но та выскользнула и ковшик со звоном упал на пол. С закрытыми глазами будет проблематично его нащупать. – Ой, ничего страшного. Давай помогу тебе, – услышала спешные шлепающие шаги Бульмье, затем как она зачерпнула воды из бочки и подошла ко мне. – Держи. – Спасибо, – взяв кувшин в руки, я стала медленно лить воду себе на голову, свободной рукой стараясь распутать непослушные волосы. Значит Кельда меня ищет, раз Дужье на счет нее напрягся. Он понимает, что выпускать меня из своей клетки опасно, слишком рано, даже под строгий контроль, но вынужден идти на такой риск, потому что боится лишнего шума. Боится привлечь внимание, если не герцога, то тех, кто стоит выше. Предположим, если герцог на стороне Дужье, то Кельда играет значимую роль в крепости. В ином случае, от нее бы избавились и Дужье не стал бы беспокоиться о том, что кто-то там обо мне расспрашивает. Со мной не церемонились, а значит с ней бы поступили также. При любом раскладе она полна загадок, мы можем проводить время весело вместе, но друг о друге ничего особо не рассказываем. И завела она со мной «дружбу» не просто так. Никто другой не проявил такой инициативы, кроме Овера, но только потому что он ее очень хорошо знает. Есть у меня пару предположений, почему Кельда со мной общается, но они пока необоснованы…