Разговоры о любви по обе стороны Стены

Армин. Юноша, у которого не осталось времени.

      — Выходит, о том камне ты так ничего и не узнала? — немного удивлённо переспрашивает он. Зрачки его глаз расширились, пытаясь поймать в полутьме любое движение её губ.       — Не узнала, — согласилась она всё тем же тоном, что и раньше, без какого-либо энтузиазма в голосе. Впрочем, беседу она вести продолжала.       — То есть…ты просто подумала, что это может быть нечто важное…и…на этом всё? Поэтому ты…эм-м-м…украла его…у меня…и передала тому мужчине...ювелиру?       — Это я и сказала.       — Хаа…вот как… — немного растерялся Армин.       — Не веришь мне? — спросила она обернувшись, оранжевые огоньки факела ринулись плясать на её щеках. Кажется, так девушка хотела убедиться, что её предположение ошибочно, и что он не ставит её слова под сомнение.       — Анни…я тебе верю. Просто…хватит ли Марко этого? Он, вероятно, ждёт, что ты выведешь его на кого-то конкретного…дашь зацепку…где нам искать твоих подельников...других марлийцев.       — Не выведу.       Армин коснулся пальцами переносицы и немного потёр ту. Он устал, он не был уверен, как ему действовать дальше. Он знал, что это будет непросто, что Анни не собирается откровенничать с ним. И именно поэтому ему каким-то невероятным образом необходимо было придумать, как удовлетворить требования Марко. Требования расположить к себе Анни настолько, чтобы она сдала всех, о ком ей известно.       — От этого зависит твоя жизнь…       — Разве не ты пообещал мне спасение?       — Я…я…стараюсь, но все мои усилия бесполезны…если ты не расскажешь, что-то…что-то по-настоящему ценное. Анни…если ты всё-таки знаешь, что-то про ледяной камень…прошу, расскажи. Если ты можешь указать, в какую сторону двинулись Роберт и Густав, прошу, расскажи. Если ты можешь сдать, кого-то из тех, с кем вы сотрудничали тут, в Элдии…прошу…расс...       — Армин…       — А?       — Те же вопросы задаёт мне твой друг. Так в чём же между вами разница?       Поначалу ему показалось, что это упрёк, но нет, к его удивлению, она говорила то ли с усмешкой, то ли, что менее вероятно, с издёвкой, несмотря на то что её вопрос на самом деле был довольно хорош. Армин переплёл пальцы и сжал вместе ладони, уставился на те, зависшие над полом.       — Ты права, но всё немного сложнее. Ты не просто должна…рассказать всё это, ты ещё и должна…встать на нашу сторону.       — Сторону…Элдии? Ты смеёшься надо мной? — с нескрываемым сомнением в голосе переспросила она. Похоже, правда надеется, что он шутит.       — Да…и это…не потому, что я бы хотел этого…хотя... — он легко, но нервно улыбнулся, — ...конечно, мне бы этого хотелось, но этого желала…принцесса Хистория. Ей необходим был человек из Марлии, с помощью которого она могла бы заключить мир между нашими странами…и я…я не знаю как…понятия не имею, к тому же…Роберт и Густав её похитили, и всё-таки…я всё ещё должен тебя уговорить.       — Мир? — проговорила Анни совсем тихо. Теперь, вероятно, точно думала, что он издевается, — Бессмыслица какая-то…       Ему послышались её лёгкие тихие шаги и он всё же оторвал свой напряжённый взгляд от собственных ладоней, хотел увидеть её глаза: холодные, словно само это подземелье. Армин резко поднялся, но проследовал к клетке куда аккуратнее, двигаясь с большой осторожностью. Вряд ли она решит вытрясти из него всю душу, как сделала это в прошлый раз — он её совсем не боится, просто приближаться к ней ему каждый раз было очень волнительно.       Стоило Армину встать напротив, Анни проговорила:       — Если я сделаю это, моего отца в Марлии ждёт смерть.       «Отца?»       Армин резко отвёл взгляд. Он абсолютно об этом не подумал...вот же дурак. Так сконцентрировался на спасении её любой ценой, что не рассчитал какие-либо посторонние риски для людей, не вовлечённых в ситуацию напрямую.       Отец…значит...её там ждёт…отец? Ну конечно...Армин вернул взгляд к её лицу, пробежался глазами по чужой бледной коже. Точно…значит её там ждёт…господин Леонхарт...получается? От мыслей о её отце ему стало как-то неловко. Помимо того что сам возникший в голове образ мужчины, проступающий из тени его фантазий, вдруг отделил её от него не хуже прутьев раздающей их клетки, он отчего-то ещё и делал чувства Армина к девушке более реальными и от того куда более волнующими.       Из небольшой романтической летней истории, затерявшейся между штабом, лесом, озером и шумом цикад, его чувства неожиданно обретали какой-то "путь". "Путь" вне этого места…прочь отсюда, и всё из-за того, что появлялось понимание, что у Анни Леонхарт есть и дом и семья. Ни он, ни она не могут вечно существовать в вакууме истории, случившейся с ними этим летом.       — Отец?       — Он ждёт моего возвращения, — вздохнула Анни и после задумчиво добавила, — Хотя, скорее всего, может уже и нет…если Райнер и Бертольд смогли вернуться…       Тут Армин резко и до неприличия взволнованно перебил её:       — Райнер…Бертольд? Вернуться?       Анни еле заметно поморщилась, похоже, она вовсе не собиралась выдавать ему какие-либо подробности. Возможно, мысли об отце заставили её совершить подобную оплошность.       — Это не важно. Я не буду рисковать своим отцом.       Но вряд ли простое «Это не важно» могло остановить Армина от следования по дороге из логических предположений и выводов:       — Райнер и Бертольд? Ты говоришь про Роберта и Густава, это их имена? Хочешь сказать, они держат путь обратно в Марлию и уже даже могли вернуться? Но...       Девушка перед ним лишь отвернулась, она прошла несколько шагов вдоль клетки, словно так могла скрыться от череды лихорадочных и цепких умозаключений льющихся изо рта Армина. Остановившись, она обхватила рукой один из стальных прутьев. Армии же, мало сейчас себя контролируя, поспешно двинулся за ней, тоже пробегая пальцами по решётке. Он словно пытался заглянуть ей в лицо и увидеть там подтверждение или опровержение своих догадок. Его ладонь задела её руку, и только тогда, ворох навязчивых мыслей, чуть отступил, давая ему понять, что он давит на неё в попытках получить хоть какую-то толику информации — а давление, точно не укрепляло доверие между ними. Её пальцы были холодными, куда более холодными, чем его собственные ладони.       — О, ну конечно, тебе плевать, — проговорила она, отдёргивая руку и делая шаг внутрь камеры.       — Плевать? — настолько же ошарашено, насколько смущённо переспросил он, с досадой ощущая, как её нежная кожа ускользает из-под его пальцев. Плевать? Нет же…точно не на неё.       — Я сказала, что я не хочу, чтобы мой отец пострадал. Не донимай меня вопросами, на которые я не смогу дать тебе ответ.       Так, словно это что-то могло изменить, показать, что он не хотел давить, Армин отдёрнул ладонь от решётки. Он и правда не заметил, насколько для неё это было важно. То есть, конечно…это было очевидно…отец, это ведь очень важно. Армин знал это по себе…он ведь…оказался тут только из-за своих родителей. Ну и…из-за Эрена. Хотя, конечно…так много времени миновало с момента, когда он последний раз видел мать и отца. Порой он чувствовал себя почти сиротой. Это нехорошо, что он сразу не подумал о её чувствах, а ведь они, похоже, были самым искренним, что вообще в ней было: переживания об отце.       Стоило Армину покинуть подвал, а затем и само здание штаба, как до его ушей тут же долетел шум. Гомон стоял такой, что никак не походил на обычную тренировку; скорее, на перепалку. Если так, то ему, как офицеру необходимо было вмешаться. Хотя…вероятно, солдаты его не послушают, учитывая его подмоченную репутацию. Он и раньше не был уверен в себе, каждый раз когда приходилось отдавать приказы, а сейчас тем более. И всё же он должен проверить, что же там происходит.       Завернув за угол, Армин и правда обнаружил там стычку — людей было множество: целая толпа, но ругались, похоже, лишь двое. Нахохлились как павлины и мерили один другого взглядами, словно дикие коты. Армин поначалу не поверил своим глазам, да и секундой позже тоже не поверил. Ругались Эрен и Флок Форстер, и у Армина немедленно появилось подозрение, кто является причиной их конфликта. Вероятно, если это он сам, то в таком случае ему не стоило бы показываться на глаза толпе, и тем более — Флоку. Но там находился Эрен…а Эрена он оставить не мог.       — Раз ты не понял с первого раза, — рычал друг, — я повторю: я сказал тебе закрыть рот.       — Не припоминаю, чтобы меня кто-то обязывал подчиняться отставному списанному в утиль офицеру.       — А это и не приказ. Это предупреждение.       Флок прищурился немного надменно, но в то же время и чуть-чуть тревожно. Насколько Армин знал Флока Форстера, тот умел внушить людям идею, завести толпу, но не горел желанием рисковать лично собой.       — Я и не удивлён, что вчерашний герой войны пользуется своим положением, и для чего? Для того, чтобы выгораживать друга, связавшегося с нашим врагом! С врагом, который забирает жизни наших друзей на передовой!?       Костяшки пальцев Эрена побелели от того, что он сильнее сжал свой костыль. Не будь у друга сейчас этих травм, он уже сцепился бы с Флоком в драке — Армин был в этом уверен, и из-за этого он чувствовал жгучий стыд, разливающийся по шее: Эрен вступается за него, Эрен терпит все эти насмешливые взгляды, направленные на собственные увечья. Армин отчаянно хотел заговорить, сказать хоть что-то, прекратить перепалку, но решительность у него если и была, то застряла где-то в горле.       — Для такой штабной крысы, как ты, ты слишком много на себя берёшь, Флок, — чуть нависал над рыжим парнем Эрен, — Твоя работа, рядовой, подчиняться приказам майора.       Презрительный взгляд — такая реакция появилась на лице Форстера, сразу как он заслышал эти дерзкие слова.       — Майору? — с усмешкой переспросил Флок, — Бесполезной дамочке, тратящий наши налоги для свой «инновационной» контрразведки? Кто знает, возможно, и её стоит проверить на причастность к сговору с врагом, не только Арлерта…       По тому, как Флок говорил, было ясно: сейчас он обращается не к Эрену — он говорит с толпой, и люди, тоже ощущавшие это, тотчас одобрительно загудели. Армин пробежался взглядом по лицам возбуждённых солдат. Их можно понять…Ханджи Зое странная личность, и, вероятно, её «инновационная» контрразведка, не выглядела как нечто сильно отличающееся от самого обычного подразделения, занимающегося аналитической работой, и поиском врага. Она была не хуже и не лучше других. Вот только Армин уже догадывался, что ничем инновационным тут не пахло, не потому что майор не справлялась или транжирила чужие деньги, а потому что она занималась именно тем, что ей и было приказано. Приказано самим Эрвином Смитом.       Глаза Форстера остановились на Армине, и он тут же довольно ухмыльнулся.       — А вот и наш предатель собственной персоной. Как продвигается расследование, лейтенант? Мы все…очень хотим знать.       От язвительного, откровенно саркастического тона Форстера Армин растерялся, и к тому же он краем глаза заметил, что Эрен примерно в шаге от того, чтобы перестать себя сейчас контролировать. В итоге Армин лишь открыл и закрыл рот, вероятно, выглядя сейчас крайне смешно. На него тут давило абсолютно всё: и толпа вокруг, и ехидное лицо Флока, и то, что Армин невольно вынудил Эрена за себя вступаться.       Флок же, очевидно ощущая его волнение, становился всё более и более уверенным в себе. Рядовой двинулся в его сторону, продолжая свою надменную тираду:       — Похоже, что никак. Выходит Франц, не будет отмщён...и справедливость не восторжествует. Но из-за чего? Из-за необходимости удовлетворить ваши извращённые потребности, лейтенант? Из-за того, что вы хотите оставить марлийку себе, в своё личное пользование? — Флок поморщился, — Это...отвратительно.       Армина пробрало волной злобы — он мог себя контролировать, и всё же, ему ужасно хотелось вдарить Флоку по лицу. И возможно, он так бы и сделал, если бы не событие, произошедшее в следующую секунду: Эрен, всё это время остававшийся позади, с невероятной ловкостью для имеющейся у него травмы, оказался справа от Форстера и залепил тому в челюсть, прилично для этого замахнувшись. Мгновение — и рыжий парень отлетел на землю, а там уже, заскулив, схватился за лицо. Больше в его голосе не было издёвки и ехидства, но явно слышалась ярость:       — Да что ты себе позволяешь, Йегер!       Армин опешил. Нельзя было бить Флока, ни ему, ни Эрену…за этим легко последует наказание. Хотя нет…отчего же…если Ханджи уже подписала документы об отставке Эрена, то…такую потасовку легко можно спустить на тормозах. Вот о чём раздумывал Армин, пока его мысли вдруг не растворились в странной, неестественной тишине. Он резко обернулся и понял, пока просчитывал последствия поведения Эрена, среди толпы появился и кое-кто новый. Похоже, это был Марко Ботт.

Анни. Девушка и выбор.

      Посещаемость этого чёртового подвала вдруг многократно возросла. По три раза на дню к ней заходила девица-охранница, что обосновалась тут как у себя дома и трещала без умолку; к тому же, чем-то она напоминала ей Армина. Затем, очень неожиданно, и непременно несколько раз в неделю здесь начала появляться и Мина Каролина. Некогда «подруга» рассказывала ей про повседневную жизнь в штабе, хотя по её лицу можно было догадаться, что слова она подбирала крайне аккуратно. Помимо девушек приходил и Марко Ботт с всё теми же неизменными вопросами; и, конечно же, Армин со свежими газетами, в которых он приносил ей мир оставшийся за пределами этой клетки.       Из всего этого списка в данный момент здесь находилась Мина. Голос девушки подрагивал, пока она говорила и при этом осторожно разглядывала помещение вокруг себя.       — ...и Томас…его назначили во временное военное управление городской ратуши… пока что он останется здесь, вдали от фронта…получается что...       Анни чуть склонила голову набок. Одна мысль давно не давала ей покоя.       — История о том, что ты рассталась с тем парнем, от начала и до конца ложь?       — А? — Мина всегда очень ярко реагировала на любое её слово, казалось в её понимании Анни не способна была говорить: то ли потому что марлийка, то ли потому что взаперти, — Да…я придумала…мы не расставались и не ругались, и не я не хотела забрать у него вещи и…это был не его дом и не его квартира…       — Я догадала…       — Но я не со зла!       Анни хмыкнула, после чего спокойно проговорила:       — Не со зла…а должна была бы. Мы ведь ненавидим друг друга, не так ли?       — Ненавидим? Но…почему?       Вопрос Мины казался наивным до безобразия — особенно для того, кто ежедневно держал в руках оружие. К тому же Анни была уверена, Мина прекрасно знает «почему» — им вдалбливали это с детства, почему элдийцам и марлийцам следует ненавидеть друг друга. Во всём виноваты грехи предков, а что же ещё? И Мина должна была это хорошо знать, вот только, похоже…она почему-то сомневалась.       — Потому что так устроен этот поганый мир, все так живут, — только и бросила Анни. Она ей не мамочка, чтобы разжёвывать столь банальные истины.       — Анни… — проговорила бывшая подруга так робко, что сама Анни даже удосужилась на неё взглянуть, — Анни...по поводу ненависти, мне кажется, многие сейчас ненавидят лейтенанта Арлерта.       — Ненавидят?       С чего бы им его ненавидеть? Кто-кто, а такой человек, как он, вряд ли мог бы вызывать ненависть. Порой он её раздражал, но в то же время ей думалось, что он именно тот, кто должен нравиться абсолютно всем. Армин практически полная её противоположность. Она своей холодностью отталкивала от себя людей, а его тёплый, лучистый взгляд, наоборот, притягивал.       — Не знаю, как это произошло...поначалу всё было в порядке, лейтенанту даже сочувствовали, но потом… люди начали говорить о Франце и о том…что лейтенант защищает убийцу...то есть тебя, только из-за того, что влюблён в марлийку...то есть тебя. И что в этом замешаны и майор, и даже королевская полиция. В казармах часто говорят о том, что необходимо…как-то решить этот вопрос…самим, что командование нам не поможет.       Анни нахмурилась. Самосуд? Над ней? Над Армином? Она и раньше догадывалась, что нечто неприятное может случиться…после того как она сбежит, то его непременно обвинят в связи с ней — правда, ей казалось, подобные вопросы решаются наверху, а не руками простых рядовых. Так случается часто: шпионы оставляют после себя наказание для многих невинных душ, для тех кому не повезло говорить с ними, выстраивать с ними союзы, дружбу, отношения…любовь.       Клан Микасы Аккерман поплатился за то, что Анни перерезала глотку сыну генерала и вложила принцессе в руки нож.       Сложись всё по-иному…сбеги Анни вместе с Райнером и Бертольдом, думала бы она о судьбе Армина? Попробовала бы узнать, что с ним сделали? Как долго мучили бы её подобные мысли? Анни подозревала, что, вероятно, смогла бы о нём позабыть. А ещё она чётко понимала, что с каждым днём сделать это будет всё сложнее и сложнее.       — Анни…       — Чего тебе?       — Это ты убила Франца?       — Нет…я этого не делала.       — Ох...хорошо.       — Ты вообще думаешь о своей безопасности? — прервала она чтение им дурацкой статьи про осеннее рыболовство на западе Парадиза.       Он взглянул на неё, как часто это и бывало, порядком растерянно.       — А, чего?       — За тобой придут твои сослуживцы. Из-за меня.       Секунда и по его лицу ей становится ясно — он всё понял, осознал, что она прознала о его проблеме. Армин отвёл взгляд, недовольно, надувшись словно большой ребёнок. Его вздёрнутый нос, округлые щёки, большие глаза — всё это порой заставляло лейтенанта выглядеть сущим юнцом.       — Я разберусь с этим.       В чём, в чём, а в этом она ужасно сомневалась. Скорее всего, лейтенант и не подозревает, хотя нет...не так, лейтенант не хочет в это верить, в то, что души окружающих его людей, могут быть темнее чёрного. Анни уткнулась носом в колени, которые обнимала, сидя на кровати. Она словно потерялась между двумя мирами: один был тут, рядом с Армином Арлертом, а второй — там, в Марлии, дома, где ждал её отец. Она устала.       — Обратись за помощью к Микасе Аккерман.       — К Микасе? Но…почему...к ней?       Анни была не в курсе, знал ли Арлерт хоть что-то об истинной личности беглой принцессы, и всё же ставила на то, что он знал куда больше остальных.       — Разве у неё недостаточно авторитета, чтобы тебе помочь?       — Анни…майор…она поможет мне...избежать негативных последствий…к тому же ей важно, чтобы ты оставалась живой.       Ага…выходит, теперь за неё печётся ещё и та странная женщина? Верится в это с трудом. Тот мелюзга…капитан заходил сюда несколько раз и смотрел на неё так, словно хотел вскрыть ей горло и покончить со всеми проблемами и суматохой, которые марлийка принесла в штаб. Насколько она помнит, он подчинялся напрямую майору Зое.       — Даже если так, думаешь, у тебя есть всё время мира, чтобы спасти свою шкуру?       Вместо ответа ей послышался шорох газеты и его мягкие шаги, но оглядываться на него она не стала, предпочтя всё так же смотреть вперёд, уткнувшись в колени.       — Анни, всё, что мне нужно, так это что-то, что даст Марко след…Если Роберт и Густав уже не здесь, если они уже должны быть в Марлии…так пусти Марко по этому следу. А затем дай майору Зое придумать, как вытащить нас… — тут Армин поспешно исправился, — тебя, отсюда.       Он говорил верно. Если она хочет оставаться живой — ей надо сотрудничать. Вот только, даже понимая, что она может доверять Армину, для неё ничего толком не изменилось: жизнь её отца в руках Марлии, а если там прознают, про её "сотрудничество"...ему конец. Анни понятия не имеет, сколько вокруг неё спящих агентов, диверсантов, тех самых шпионов Марлии, которые денно и нощно наблюдают за всем, передавая послания на родину.       Она всё же повернула лицо в его сторону: он так и стоял там, замерев перед самой её клеткой. Одновременно виноватый, расстроенный и с надеждой в глазах. О чём он думает? Как видит их…то есть...своё будущее?       Армин вздохнул, не замечая её взгляда. Коснулся пальцами лба, прикрыв глаза. Произнес тихо и неуверенно:       — Хорошо, я придумаю, что-нибудь ещё…       Странно, но только сейчас она заметила, что он, похоже, очень устал. Свет факелов осветил его лицо именно так, чтобы ей стало это отчётливо видно. Анни поднялась со своего места, проделав пару шагов по небольшой камере. Под глазами лейтенанта залегли тени, а белки были украшены алой сеткой капилляров. Вероятно, он мало спит и очень много думает.       — Армин, — проговорила она, и, видя, как его взгляд устремляется к её лицу, чуть отвернулась, убирая волосы за ухо, — Что такого я могу рассказать, чтобы этого было достаточно...но не слишком много?       — Анни...Марко…я не думаю, что он готов ждать хоть сколько-то дольше, — вдруг проговорил юноша. Ей показалось, что именно этот разговор он откладывал сколько мог, — Он сказал мне, что с врагами поступают так, как с ними положено поступать, если они бесполезны. Майор...я не думаю...что она пойдёт ему наперекор. А генерал…       "Генерал?" При чём тут генерал?       — Генерал? — переспросила она, взглянув на него серьёзно. Армин тоже устремил к ней свой, поблёскивающий под светом факелов, взгляд.       — Э-э-э…это...я не могу о таком говорить...с тобой. Извини.       И вот опять — глупое, жгущее сердце, противоречие: ей и обидно слышать, что у него есть секреты от неё, и в то же время она прекрасно понимает, что они враги, и секреты между ними неминуемы.       — Ты и не должен.       — Так или иначе, я думаю…мне кажется, ты можешь…подумать о том, что готова сказать...можешь подумать об этом ещё несколько дней, но не больше того. Я не знаю, говорит он правду или…просто пытается мной манипулировать, но проверять на деле мне этого не хочется. Для тебя это может быть...слишком опасно.       — Так значит…нужно сдать тех, к кому мы…Райнер и Бертольд…собирались двигаться.       — Да… — согласился он поспешно, но затем вдруг осёкся, взглянул на неё с лёгким подозрением, поднял руку, обхватив той один из прутьев тюремной решётки на уровне её лица, — Или…ты всё ещё мне не веришь, не доверяешь? Думаешь, я обману?       Анни со всей серьёзностью изучила его взволнованный вид. Нет. Она так не думала.       — Почему ты сдал меня тогда?       — Я... — глаза юноши чуть расширились, блеснули, попытались спрятаться от неё, — я этого не делал…всё это подстроил Марко. Он сказал мне...либо…я уговорю тебя сотрудничать, либо…тебя повесят.       — И как же узнал сам Марко?       — Ах...это...из-за меня…я полагаю…он не говорил, как именно, но… — произнёс Армин неуверенно, снова взглянув на неё, — только из-за меня он обратил на тебя внимание.       — Выходит, я сама себя выдала, связавшись с тобой.       Армин устало, но по-доброму улыбнулся, и смущение вдруг засияло на его лице.       — Твоё платье…тот ювелир сказал, что камень ему принесла красивая светловолосая девушка в зелёном платье, — щёки Армина заалели, а её при этом волновал только один дурацкий вопрос: как в такой ситуации, он умудряется снова создавать атмосферу ужасной неловкости между ними, — Каждый раз, когда я видел тебя в городе, ты непременно была в том платье...       — Это платье Мины…       Её сдало платье Мины.       — Я знаю…       Ладонь Армина коснулась её, проскользнула сквозь прутья решётки, и Анни не стала отдёргивать свою. Она позволила теплу его кожи согреть собственные замёрзшие в холоде мрачного подвала руки. Она не думала, что он её обманывает. Больше не думала. Вот только…возможно, все те люди обманывали его, пользовались его верой в человечество, да и только.       Она может довериться Микасе Аккерман, чтобы та не придумала. Жизнь в Хизуру? Не так ли? Это, конечно если принцесса отвоюет свою же страну.       Или она может довериться человеку перед собой. Дать согласие, рассказать, что нужно, и…что там ему предлагала майор? Та странная женщина спасёт их обоих? Его, от позорного клейма предателя, её, от того, что и должно ждать врага на чужой земле — смерти.       Но на кону её отец. И выбор этот сложный, почти невозможный. Отказаться от человека, что спас её, научил всему, воспитал…и ради чего, ради шанса на…спокойную, тихую жизнь где-то здесь…среди тех, кто её ненавидит? Но Армин ведь…он её не ненавидит? Он другой. И возможно, есть ещё другие, кто не испытывает к ней злобы, кто не видит в ней просто девчонку-предательницу с запятнанной кровью, шпионку, врага, воина вражеской страны.       Что бы ей сказал её отец, понимая, что она выживет, только если рискнёт им?       Прикрыв глаза, Анни представила его лицо: морщинистое, смуглое, недовольное, и всё же…скорее всего, он пожелал бы ей жить. Ей ощущалось тепло руки Армина: юноша мягко поглаживал внешнюю сторону её ладони своим большим пальцем, и ей казалось, что тот человек хотел бы для неё лучшей жизни, где бы она ни была.       — Армин…я…       Плечи лейтенанта вздрогнули…дёрнулись…он резко обернулся, но ладонь его только сильнее сжала её руку. Что-то было не так, и он понял это первым лишь потому, что она оказалась так глубоко в собственных раздумьях. Теперь же и ей стало очевидно: в подвале ощущался заметный запах гари, а вдалеке, где-то за этими каменными стенами, еле слышно раздавался незамолкающий гул свистка.       Стремясь разобраться в происходящем, Армин всё же отпустил её ладонь, перед этим послав ей взволнованный взгляд. Он быстрым шагом достиг двери, ведущей в коридор, а Анни, к собственному ужасу, ничего предпринять не могла. Не отрывая взгляда от лейтенанта, она схватилась ладонями за прутья собственной клетки.       Юноша дёрнул дверь на себя, и, по хлынувшему в помещение дыму, им обоим стало ясно…похоже, в тюремных подвалах разгорелся самый настоящий пожар.