Локи: Назад в будущее

      Локи стал есть, поглядывая на неё. Было достаточно вкусно, и мысли приняли более мирный ход. Значит, эта влюблённая фигура управляется необычным для прислуги образом… Не командами, а просьбами. Ну что ж, пусть пока так. С командами было бы попроще, конечно: он привык отдавать приказы. Сядь сюда, сделай то. Как она тогда сказала, сними с меня сапоги…       Локи вспомнил, как она его раздевала. Подходила к процессу творчески! Не как рабыня, или просто служанка, и было очень даже приятно. Брюс уверял, что рабский труд неэффективен, потому что раб не заинтересован в результате и действует только по приказу; якобы, поэтому рабов тут давно нет. Вот и наглядный пример: она не действует по приказу, но зато без просьб прервала его кошмар, приготовила завтрак, принесла полотенце. От неё всё же есть польза.       — Это очень вкусно, может, съешь пару?       Джесс уже думала, что не дождётся похвалы своей стряпне: он поглощал один блин за другим в молчании, оценивающе глядя на неё. Но всё-таки дождалась.       — Спасибо. Ты так смотришь, как будто проверяешь, я ли это сделала или нет?       — Я думал о другом.       Вот как… он даже и не думал о еде, удивилась она про себя. А о чём же?       Локи нужно было убедиться, что девушка ничего ему не подсыпет. Угроза вызвала протест, так что он решил прибегнуть к просьбе, раз этот способ лучше работает. Сейчас результат был важнее всего. Он продолжил самым что ни на есть спокойным и доброжелательным тоном, проникновенно глядя в глаза:       — Джессика, обещай мне, пожалуйста, что никогда не будешь мне ничего тайно добавлять в еду или питьё? Дай мне клятву.       — Письменную или устную? — она склонила голову набок.       — Как у вас принято?       — Всё серьёзное закрепляется письменно. Ты хорошо сделал, что написал письмо. Договор заверяет специальный человек, и у каждого остаётся по копии, — спокойно объяснила девушка.       — Какие сложности! — он с улыбкой слушал её объяснения.       — Зато при нарушении не просто Тор покарает либо пожурит, как его левой пятке захочется, а всё по процедуре, суд, штрафы, тюрьма.       Бог обмана рассмеялся.       — Про пятку Тора ты преувеличиваешь. Но у вас тоже очень интересно. Неужели нет возможностей для обмана?       Она улыбнулась:       — Есть, конечно. Хитрое составление договора, всякие условия мелким шрифтом. Или вон брачные договоры, бывает, если супруг изменил, другой при разводе получает всё имущество. И начинают доказывать, кто изменил, следить.       — Мне бы такое не подошло, — он откинулся на стуле. — Да и вообще, на Асгарде нет жёстких требований верности в браке одному партнёру. У вас как-то странно это обыгрывается.       Джессика бросила укоризненный взгляд, но продолжила:       — Тут ещё у нас в Штатах прецедентное право. Суд решает так же, как прошлый раз в похожей ситуации. Поэтому он может решить полный бред, если двадцать лет назад решил бред, просто море возможностей для хитрых манипуляций и юристы, которые ведут суд, — самые опытные обманщики.       Ему нравилось слушать про возможности манипуляций. Однако, к его жизни сейчас это не имело отношения.       — Всё это интересно, но… Давай так, без записей? Мне так привычнее. Дай мне руку и скажи, — он взял её за руку. Джесс затаила дыхание, так это вышло нежно… И он так приятно улыбался ей, и его бархатный голос, она готова была обещать, что угодно. Ей стоило немалых усилий сконцентрироваться на том, что мужчина мечты не делает ей предложение руки и сердца, а всего лишь стремится себя обезопасить от успокоительного.       — Я клянусь памятью моих родителей, что никогда не буду добавлять тебе в еду и питьё никаких препаратов и лекарств без твоего ведома и согласия, пока ты сам не освободишь меня от этого обещания, — торжественно произнесла она.       — Замечательно. Зачем мне может понадобиться освобождать тебя?       — Мало ли. Может, надоест каждую специю разрешать, — деловито предположила девушка.       — Соль, сахар и перец можешь свободно класть.       — Ладно. И ты мне тоже, — она подмигнула.       — Хорошо, — он всё ещё держал её за руку. Пора было отпустить, но не хотелось; он держал её уже двумя руками и проводил по её пальцам, как будто изучая их. Джесс хорошо на него действовала. Спокойный, ровный характер. И что он придирается к ней? Она и так делает всё, что он хочет. Она продолжала улыбаться и, похоже, думала о том же.       — Как ты покупался?       — Очень хорошо. Волны прекрасные, — как ни в чём не бывало похвалил Локи.       — У тебя был недовольный вид.       — Просто, когда я вышел, стало холодно. Спасибо за полотенце, — он всё же отпустил её руку. — Зачем ты так за мной смотрела? Собиралась вытаскивать из океана? И каким образом?       — Каким? — она тут же разозлилась на иронию, развеявшую очарование момента. — Да дёрнула бы прямо за твои прекрасные волосы, чтобы привести в чувство! Авось придёшь в сознание и вылезешь сам. Или может лучше было бы сковородкой по лбу?       Он рассмеялся.       — Ты, значит, сидела со сковородкой наготове? Ты не должна переживать за меня. Это просто смешно! Не дело муравья переживать за сапог.       Ей было неприятно, что он хочет контролировать её чувства. Кто любит, тот и переживать будет, неужели это неясно? И он разговаривает опять с таким высокомерием! Джессика встала и гневно убрала свою тарелку.       — Лучше, когда всем плевать на тебя, да, Локи? Гораздо приятнее.       — По крайней мере, в этом случае не пичкают успокоительными! — он возмущённо встал. — Вся эта «забота» выходит боком!       Опять он об этом, никак не угомонится! Девушка подавила недовольство и безнадёжно вернулась к столу. В конце концов, он ей ничего не солгал, она сама нафантазировала, пока он поглаживал ее пальцы. Ей нужно забыть об иллюзиях, и дать Локи выговориться, пока не взорвался. Она высказалась:       — Конечно, ты был взбешён, когда узнал!       — Да! — он заходил по столовой, размахивая руками. — Это отвратительно, подмешивать мне, магу, царевичу Асгарда, какие-то вещества! Я и так был спокоен, и сейчас спокоен! Нет никакой разницы! Мне просто пытались затуманить мозг.       — Они не должны были делать это без твоего ведома, — поддакнула Джесс и села. Похоже, это надолго.       — Вот именно! Как они посмели! — он оживлённо подхватил её идею, продолжая мерять шагами веранду. — Тор воображает, что лучше меня знает, что мне нужно, и хочет за меня решать, как за ребёнка! — Локи зло грохнул кулаком по столу, и Джесс сочувственно фыркнула. Пусть стучит, подумала она, быстрее успокоится. Глядя прямо на неё, он продолжил: — Я недооценил его коварство! Мне не нужна его наглая «забота». И Беннер! Он тоже участник заговора!       — Брюс тоже знал, да? — искренне удивилась О’Брайен.       — Это он и предложил! Знаток монстров, тоже мне выискался! Если он пил, это не значит, что мне это нужно, — убеждённо сказал бог иллюзий. Джесс кивала, но как-то неуверенно. — Ты же видишь, я не изменился по сравнению с клеткой!       Она смутилась. Ей не хотелось врать, и не хотелось говорить правду.       — Нуу…       — Ясно ведь, что нет!       В её голове калейдоскопом проносились варианты ответа: «Я не хочу отвечать». — «Обещай, что ничего больше не сломаешь». — «Пока сложно сказать, нужно пожить подольше, обвыкнуться…» Всё не подходило. Почему она не Клинт!!! Она сказала максимально мягко:       — Ты слишком возмущён…       — Ну, а как мне не быть возмущённым! — он опять заходил, развивая мысль.       Какое счастье, подумала Джесс. Ему, похоже, не важно, что она думает: он-то уверен, что прав. Она просто статист.       Между его гневных тирад она попробовала протолкнуть идею, что те двое хотели как лучше, хотели помочь ему, чтобы ему стало легче жить, но не должны были делать это так. Нельзя было скрывать, это неуважение.       Часть про неуважение имела большой успех; с частью про желание помочь он не хотел соглашаться.       — Мне не нужна была эта помощь. Кстати, ты так и не ответила. Разве я изменился?       — Сядь, пожалуйста, — он сел напротив. Бог обмана был уже гораздо спокойнее, поэтому она осмелилась высказаться: — Да, ты очень изменился.       — Вот как, значит! — он удивлённо и при этом испытующе смотрел на неё. — И как же?       — Кроме кошмаров, ты стал более нервным, раздражительным, кричишь на меня, на курьера вот набросился, — она кивнула в сторону двери. — Конечно, в клетке мы не жили вместе, поводов много не было. Но ты бы нашёл. В первый день, когда я показывала тебе компьютер, ты нашёл поводы.       Её ответ стал неожиданностью. Неужели она права? Но он и потом разговаривал при ней на повышенных тонах, и она ему внимала с открытым ртом. Локи напомнил об этом:       — В клетке ты потом была не против, когда я кричал.       — Потому что ты кричал не на меня! — с обидой выкрикнула О’Брайен. — Ты выражал своё возмущение, а не срывал на мне злость.       Он вдруг прозрел:       — Значит, ты влюбилась в того Локи на успокоительных, а сейчас в ужасе, кто рядом с тобой, да?       Опустив глаза, Джесс частично подтвердила догадку:       — Ты не совсем такой, как я ожидала.       — А я вот такой, да! Это я Локи из Асгарда! Другого нет! — сарказм в его голосе уже превысил все предельно допустимые концентрации в несколько раз, и отравлял всё вокруг. О’Брайен не поддалась на его самоуничижительный настрой и твёрдо сказала:       — Мне по рассказам и по фильмам показалось, что в Асгарде ты был другим.       Локи сразу стал серьёзен и быстро ответил, глядя в сторону:       — Возможно. Но сейчас я такой.       — После Бездны, — тихо сказала она.       — Возможно.       — Тебе нужно восстановиться, — сочувственно высказалась Джесс.       — Я взял себе на восстановление две недели с момента побега, — он постучал пальцами по столу. — Одна уже прошла.       — И каким ты хочешь стать?       — Я поставил целью вернуться к своему состоянию в момент, когда меня похитил Стрэндж.       Джессика вздохнула:       — Понятно. — Она видела его в клетке после похищения и никак не посчитала бы такое состояние достойной целью…       — Что, разочарована, да? — мстительно спросил бог обмана, словно радуясь, что не одному ему плохо. Он уже опять стоял, угрожающе нависая над собеседницей через стол. — Думала, будешь наедине с прекрасным остроумным царевичем, а оказалась заперта с безумным истеричным бастардом?!       Джессика закусила губу. Она и правда расстроена, но это не изменило её отношения к нему: он был раньше спокойнее, значит, может таким стать опять. Она тоже встала и решительно возразила:       — Ты и то, и то, и я это знала. Это всё просто твои маски, — она всё так же влюблена… а он, он сам себя топит. И как глупо было влюбиться в этого безумца. — Знаешь, у нас говорят, любовь зла, полюбишь и козла. Он ведь твоё «тотемное животное»?       Неожиданно подходящая пословица насмешила Локи. Девушка признаётся в любви, несмотря на то, что он безумный незаконнорожденный приёмыш в бегах от правосудия, и старается принять таким, какой он есть. Он сразу расслабился, упал на стул и возразил, усмехнувшись:       — Тор называл мои рога рогами коровы.       — Вопиющая безграмотность. У коровы совсем другие. А ты его перья петушиными?       — Нет, куриными! — с нескрываемым удовольствием он заменил одно унизительное сравнение на другое: козёл не подарок, но это лучше коровы и гораздо лучше курицы. — Ты сказала про маски. Какие такие маски?       Джессика обошла вокруг стола, и неожиданно для него обняла сзади за плечи, зарывшись лицом в волосы. Локи слегка напрягся: он никак не мог к привыкнуть к этим непринуждённым прикосновениям. Еще с Бездны, он до сих пор вздрагивал от любых неожиданных касаний. И потом, кто она и кто он?!       — Маски, маски, маски, где же ты сам, Локи, где твоя суть? Где твоя душа?       Она склонилась и поцеловала его в лоб, очень нежно, закрыв глаза, будто не желая видеть его лица, прикоснулась на пару секунд лбом к его лбу, поймав усмехающийся горький взгляд, и ушла, скользнув рукой по груди в чёрно-зелёном асгардском наряде.       Джесс вызывала в его душе целую бурю противоречивых чувств. Как она ведёт себя! Как будто он просто один из её земных мужчин, этих мурашей! Это им она ерошила волосы, целовала в лоб, ласкала, раздевала, ложилась перед ними на кровать, готовая заняться любовью… Они птицы её полёта, а не он! Они целовали её, ласкали грудь, тело, ритмично входили в неё, вызывая её стоны, крики, доводя Джесс, такую пылкую и чувственную, до экстаза, раз за разом. И брат, он тоже…       Это было невыносимо. Локи ревновал её ко всем этим мужчинам! Он попытался избавиться от этих мыслей: бесполезно. Таблетки он уже запинал в дальний угол сознания; они подождут.       Он вышел в коридор и услышал громкую музыку. Зажав уши, асгардский царевич прошёл по комнатам и нашёл Джесс, активно драящую пол. Когда швабра упёрлась в асгардские сапоги, девушка подняла голову и, увидев, что бог обмана закрывает уши, остановила музыку.       — Ты моешь пол? — спокойно поинтересовался Локи.       — Чтобы успокоиться, — хмуро ответила девушка, продолжая быстро тереть паркет.       — И музыка? С той же целью? — усмехнулся он.       — Ага. Но пока совсем не успокоилась. Ты не боишься, что я тебя ударю шваброй? — она опять сделала паузу и подняла на него недовольный взгляд.       — Мне бы даже в голову такое не пришло, — невозмутимо ответил он. — Ты какая-то странная, то хочешь поцеловать, то ударить, — снисходительно укорил бог обмана. — Ты уж определись.       — Нет, швабры явно будет недостаточно. Я, как швейцарцы, сначала огрею тебя сыром, потом оболью шоколадом, и, наконец, тресну часами! — возмутилась О’Брайен, угрожающе сжимая палку.       — Что?!! — поразился Локи. И это она меня называет безумцем?!       — Это из мультика. Это не я хотела тебя поцеловать, это ты не хотел! — с обидой в голосе произнесла она.       — Я хотел. Я не успел.       Он говорил неправду, но это было неважно, потому что сейчас он успел. Локи наклонился к девушке, обхватывая за талию, и она посмотрела на него своим бездонным взглядом, в котором была вся горечь сегодняшнего утра и вся её отчаянная надежда. И тогда он прикоснулся к её губам, и она с готовностью раскрыла их, впуская его, и горячо отвечая на поцелуй, словно желая забыть всё, что случилось утром, и вчера, и раствориться в нём, в его прикосновениях, в его пульсирующем желании.