Designer's Dream

      Йохан и Кальф решили покинуть Олух на следующий же день после праздника, но лишь Адела вызвалась тогда проводить гостей с утра пораньше, когда викинги к тому моменту еще даже не проснулись. Конечно, мало кто встанет с рассветом для того, чтобы попрощаться с торговцем, так еще и после всего выпитого ими алкоголя, по вине которого хулиганы, в лучшем случае, проснутся только лишь к полудню.       — Вы уверены, что не хотите задержаться у нас подольше? К чему же такая спешка, торговец Йохан? — и хотя Хофферсон держалась бодрой, сама она, на деле, просто еще даже не ложилась, из-за чего состояние ее оставляло желать лучшего. С одной стороны, ей хотелось попрощаться с новым другом, но с другой — мастерица была готова упасть и завалиться спать прямо здесь, на улице, в каком-нибудь сугробе. И плевать она хотела на последствия, к которым приведет ее столь необдуманное решение.       — Работа сама себя не выполнит, да и продовольствие ждать никого не будет. Конечно, в зиму перевозить гораздо проще, но и затягивать нельзя! Какой же из меня торговец, если я доставлю продукты за день или два до их истечения срока годности? — в его словах, как и всегда, был смысл. Ладно, если он бы торговал только оружием, книгами и одеждой, но когда на корабле также есть продукты, то дело принимает совершенно другой поворот.       — Понимаю. Я и забыла, что помимо одежды, да оружия, вы так же перевозите семена и различные яства… напомните, почему вы до сих пор не взялись за что-то одно конкретное? — склонив голову в бок, спросила девушка с лукавой улыбкой, наблюдая за мужчиной, на лице которого впервые проскользнуло недовольство.       — Потому что я забочусь о вас, Адела. Все ради моих дорогих покупателей, — с добрейшей улыбкой ответил торговец, дрожащими руками принимая из ее рук очередное шикарное изделие. — А это…       — Моему дорогому человеку. Вместе с ответным письмом, — заведя руки за спину, ответила Хофферсон, едва заметно усмехнувшись.       — Надоело мне ваши письма все передавать. Почему бы не найти другое средство связи? Я, все-таки, торговец, а не какой-нибудь посыльный, — а ворчал он не столько из-за того, что это трудно или же невыгодно, сколько из-за желания присвоить себе их подарки. К тому же, сама мысль о том, что Гримборн может забрать его основной источник дохода, претила ему настолько же сильно, насколько и их высокомерное отношение к нему.       — Ах, Йохан, но как же так? Ведь только вам я могу доверить нечто настолько важное и сокровенное… — Адела сразу же забеспокоилась, приобняв мужчину, будто пытаясь показать, что он, действительно, очень важен для нее. — Но если для вас это так обременительно, то не могли бы вы рассказать об этом моему другу? Уверена, он найдет справедливое решение, — девушка прекрасно понимала о том, что торговец не посмеет и пискнуть чего лишнего перед императором, но все равно спросила его об этом, от чего ее вопрос мог показаться угрозой. Она как бы говорила: «Если вам так тяжело, то вы всегда можете пойти против него и оказаться в черном списке столь влиятельной персоны».       — Что ты! Разве я говорил, что все настолько плохо? Для меня большая радость помогать ему. Вам, — Йохан был настолько же недоволен, насколько и напуган. — Адела, не могла бы ты не рассказывать ему о моей проблеме?       — Зависит от того, подпишете ли вы со мной новое соглашение. Я хочу тридцать пять процентов от прибыли за одежду, — Адела могла бы сойти и на половину через угрозы, но не хотела слишком сильно портить отношения с торговцем, пока у нее еще нет иных путей для поставки вещей на северные рынки.       — Сколько?! Да это же грабеж! — поразился Йохан, когда девушка затребовала чуть ли не в два раза больше денег за продажу своих вещей. — Адела, прошу тебя, не забывай, кто занимается продажами твоих изделий! Знаешь, сколько стараний мне приходится прилагать, чтобы люди знали твое имя? Да за одни лишь мои рекомендации уже процентов сорок идет! А как же перевозка? А моя личная прибыль? Налоги?       — Вы как-то рассказывали о том, что мои вещи у викингов прямо нарасхват. И большую их часть скупают охотники с берсерками, — с хитрой улыбкой ответила Адела, усевшись на одной из бочек и закинув ногу на ногу. — К тому же, я очень давно не видела ваших учетов о продаже. Йохан, вы же не пытаетесь меня обмануть и присвоить себе больше положенного?       — Твои обвинения непозволительны, Адела Хофферсон. Ты же не собираешься оскорбить меня и прозвать лжецом? — важно скрестив руки на груди, спросил торговец, явно демонстрируя сейчас не только свою важность лично для нее, но и для всей деревни. — Тридцать процентов.       — Лжецом? Конечно нет. Я всего лишь беспокоюсь о том, все ли идет гладко и не испытывали ли вы трудностей при продаже. Ведь по вашим словам сегодня, все, кажется, идет не так гладко, как вы утверждали до этого, — мастерица поддалась, понимая, что своими лишними высказываниями она может подпортить жизнь всем хулиганам. — Настаиваю на тридцати пяти.       — Адела, я и без того согласился поднять тебе прибыль. Не думаешь ли ты, что стоит остановиться на моем предложении, пока я еще в хорошем расположении духа? — но Йохан, как и всегда, оставался на своем.       — Даже и не знаю, — мастерица сделала вид, что задумалась, после чего нахально улыбнулась, склонив голову в бок. — По правде говоря, я думала о том, что будет в интересах императора. И если я передам другу о том, что наш дорогой Йохан более не хочет заниматься письмами и очень раздражен из-за того, каким образом тот его использует… возможно, Вигго поможет мне придумать какую-то альтернативу. Быть может, у Олуха даже начнут останавливаться и другие торговцы, — Адела наклонилась к нему и продолжила гораздо тише: — Кстати, не потому ли вы скрывали его личность от меня? Думается, об этом он бы послушал с неменьшим интересом.       — Кальф, будь добр, принеси чернила и книгу учета. Кажется, мой драгоценный клиент хочет, чтобы я подписал новый контракт, — он отослал своего племянника и вновь обернулся к мастерице, что заметно обрадовалась, когда торговец, кажется, согласился на ее условия. — Думаешь, я оставлю это так просто?       — Простите? У вас есть информация, которую мне так же было бы неплохо обговорить с Гримборнами? — невинно спросила Адела, когда в ее словах можно было прочесть совсем другой вопрос: «Решили вернуться к обсуждению вашего смертного приговора?».       — Что? Ох нет, я лишь хотел уточнить… тридцать пять процентов от прибыли, верно? Есть ли еще какие-то условия, которые мне необходимо знать? — и Йохан тут же фальшиво улыбнулся, возвращаясь к теме подписания нового контракта.

***

      Следующее письмо охотники перехватили у Йохана прямо посреди открытого океана, что не могло не напугать тогда торговца. На самом деле, мало бы кто не испугался, окружи его ладью только со всех сторон вооруженные корабли с кровожадными викингами, но сохранить самообладание ему тогда все же удалось. И вместе с письмом Вигго получил подарок из меха черной лисицы, что, в свою очередь, тоже можно было смело назвать предметом роскоши. И чем дольше они общались, тем больше удивляла его мастерица, что каждый раз додумывалась до чего-то нового, но всегда полностью удовлетворяла его вкусы.       Гримборн разворачивает письмо, но его взгляд цепляется вовсе не за текст, а за портрет еще совсем молодой девушки в том же самом наряде, какой мужчина ранее видел лишь на ее эскизе, вместе с сережками.       «Либо она не знает, что значит «увидеть воочию», либо дразнит или пытается таким образом откупиться от моего желания», — Вигго едва заметно усмехнулся, возвращаясь к содержанию самого письма, которое он, наверное, ждал уже как почти пятнадцать дней с того момента, как отправил ей в подарок серьги.       — «Мой друг, к сожалению, я не смогу в данный момент покинуть остров по многим обстоятельствам», — к примеру, к ним относятся холода и нежелание подвергать себя опасности. В целом, Гримборн и не испытывал каких-либо надежд на то, что столь искусный мастер перешагнет через свои принципы из-за какого-то драгоценного подарка. — «Думаю, что ближе к лету я бы смогла подумать о том, чтобы удовлетворить вашу просьбу», — и снова в голове всплыло два варианта, одним из которых было то, что она пытается оттянуть неизбежное, чтобы получить больше пользы за период их общения. Другой же вариант подразумевал под собой то, что подкуп его удался, и, вероятнее всего, девушка решила все же ухватиться за него, как за прекрасную возможность для того, чтобы покинуть свою жалкую деревню. — «С такими скромными подарками добрая часть клиентов решила, что у меня появился жених или любовник, о котором никто и ничего не знает. Впредь попрошу Вас более не присылать мне украшения, за которые я никогда не смогу с Вами расплатиться. Вы ошибаетесь, если думаете, что это поможет купить мое расположение или заставит почувствовать себя Вашим должником», — второй вариант сразу же зачеркивается и мужчина легко улыбается, когда девушка вот так прямо выразила свое недовольство и частично даже озвучила его план. Хотя, то было не более, чем просто очередной проверкой с его стороны. — «И тем не менее, если я все же ошибаюсь на Ваш счет и серьги не были попыткой подкупить меня, мне бы хотелось выразить Вам свою искреннюю благодарность. Ваш чудесный подарок тронул меня до глубины души. Так же сильно, как и искреннее желание помочь, тщательный подбор материалов и поиск настоящего мастера для настолько тяжелой декоративной работы», — она понимала, что серьги шли под заказ, и, видно, имела представления о сумме, которую Вигго пришлось отдать для создания шедевра. — «Надеюсь, что и мой подарок не оставит Вас равнодушным», — только вот ее письмо и было для него настоящим подарком судьбы, если вспомнить то, сколько же он ждал ее ответов и как грамотно подбирал каждый раз слова, чтобы поддерживать с ней связь. По сравнению с тем, сколько удовольствия доставляла их небольшая перепалка, вещи были лишь не более, чем приятным дополнением к основному призу. — «Берсерки никак не связаны с тем, от чего я отказываюсь выходить с Вами на связь, поверьте. Само собой, тяжело представить то, насколько воинственными должны быть их союзники, чтобы те сами приезжали каждый год и поддерживали с нами мир. Но правда в том, что мы не воюем с драконами уже как целый год. И с людьми, соответственно, тоже. Можно сказать, что у нашего племени слегка поменялись приоритеты», — учитывая то, что всех викингов, по большей части, заботила только война, Гримборн, и правда, был очень поражен.       Сначала даже вспомнил Защитников Крыла, готовых отдать свою жизнь за одного особо редкого дракона, но вспоминая их ценности, он никак не мог сопоставить настолько чудное племя с теми, кто когда-то вел активную борьбу с рептилиями. Тем более, учитывая то, что мастерица без каких-либо проблем принимает от него подарки в виде обработанной кожи драконов.       — «В таком случае, просто наблюдайте. Если Освальд Разлюбезный не вернется на свое законное место, а его сын до сих пор так и не научился себя вести, как подобает вождю, я не думаю, что наше перемирие затянется надолго. Я вообще не понимаю, как у столь мудрого правителя уродился этот бешенный ребенок», — лично с Дагуром Вигго знаком не был, но уже наслышан о его подвигах в борьбе с драконами вместе со всеми примитивными ценностями сына вождя, среди которых особенное внимание уделялось силе берсерков и их природной кровожадности. Впрочем, Гримборн изначально собирался использовать их в качестве шестерок для ловли драконов, а уже затем подавить волю и подстроить под свой принцип работы так, чтобы берсерки стали, своего рода, еще одним ответвлением охотников. — «С искренним уважением, Ваша Адела Хофферсон».       — Моя Адела Хофферсон, — тихо повторил мужчина, вновь рассматривая портрет столь необыкновенной особы, что впервые за целый год назвалась полным именем, тем самым открыто демонстрируя свое доверие. Впрочем, быть может, она уже догадалась, с кем имела дело все это время?..