Вторая вода

      Личная сова Гарри – довольно крупная сипуха с белой грудкой и желтовато-коричневой спинкой ‒ постучалась в её окно, как раз когда она утром собиралась на работу в адвокатскую контору «Торнтон&Ко», что была одинаково хорошо известна как в магловском, так и в магическом мирах. Записка от друга отличалась привычной лаконичностью:       «Герми!       Срочно надо посоветоваться по поводу дела Малфоя о нарушении им общественной безопасности.       Собираемся прийти к тебе вместе, если ты не против.       Все подробности – при встрече.       Гарри».       Она сразу же написала короткое: «Жду сегодня в семь вечера», ‒ и тут же отправила ответ на послание с гарриной совой, а сама заторопилась, допивая кофе уже почти на бегу.       Гермионе нравилась её работа: защита тех, кто не может сам себя защитить оказалась для неё настоящим призванием. Стройные логические аргументы и витиеватые фразы, широкий кругозор, абсолютная память и самоотверженное трудолюбие – всё это было по достоинству оценено в адвокатской среде. Особую славу ей принесли дела по защите «сочувствующих бывшим Пожирателям» ‒ среди её клиентов были семьи Паркинсонов, Булстроудов и Смитов (да-да, тот самый Захария Смит, родственник Хепзибы Смит). Кроме того, уже после ужесточения магического законодательства Гермионе удалось буквально выдрать из Министерства пособия для бывших осуждённых, всё имущество которых было конфисковано по приговору Визенгамота.       Сейчас среди её нынешних клиентов в большинстве своём были те, кто учился вместе с ней в Хогвартсе и помнил её отчаянную и безнадежную борьбу за права домовиков, но теперь это воспринималась не как невежественная блажь маглокровки, а как проявление солиситорского дара, так редко встречающегося среди маглорождённых.       Грейнджер не просто обладала эйдетической памятью, но и удивительной для своего возраста рациональностью (спасибо хроновороту). Окончив седьмой, послевоенный курс, она поняла, что пробиться в Министерство, не обладая нужными связями, будет совсем не просто, а статус «героини войны» хоть и высок, но не вечен. После войны маги быстро забыли как Величайшего Светлого волшебника, так и Величайшего Тёмного, погрузившись в свои повседневные дела. Она без особых усилий поступила на отделение магического правоведения Королевского колледжа в Лондоне, который не только обладал широкими международными связями с другими школами магического права, но и позволял освоить программу бакалавра в ускоренном темпе, что для Гермионы, оставшейся без родительской поддержки, было особенно важно. Девушка планировала сразу же после окончания бакалавриата работать на полную ставку, но Гарри уговорил её продолжить обучение и оплатил учебу в магистратуре, что было расценено магическим сообществом как милость сюзерена по отношению к ценному вассалу.       Несмотря на то, что Гермиона никогда не давала Гарри традиционных вассальных клятв, она в мельчайших подробностях помнила тот роковой вечер, когда под тяжестью эманаций крестража Рон, не выдержав, бросил их с Гарри в Форест Фавр, абсолютно ошеломлённых его внезапным предательством. Им двоим – потерянным и разочарованным ‒ надо было найти способ избыть своё чёрное отчаяние. Тогда, первый и единственный раз, они разделили постель и обрели чувство абсолютного доверия друг к другу. Эта спонтанная связь вывела их отношения на новый уровень интимности, делая, по сути, единым целым. Именно тогда Гермиона совершенно отчетливо осознала, что, вне зависимости от обстоятельств, будет поддерживать Гарри во всём, во что бы то ни стало, что она готова разделить его путь, даже если он закончится лично для неё смертью.       Вернувшийся Рон какое-то время пытался загладить вину как перед Гарри, так и перед Гермионой. Его помощь приняли, но предательства не забыли. Отношения с ним становились всё более и более прохладными – их держала только общая цель, заданная Дамблдором. Естественно, что после битвы за Хогвартс золотое трио распалось: Гарри и Гермиона вернулись доучиваться на седьмой курс, после того как Гарри очнулся от трехмесячной магической комы, а вот Рона полностью поглотил магазинчик «Всевозможных волшебных вредилок». Он всегда хотел быть значимым, зарабатывать деньги, помогать семье, и теперь его мечта, наконец, сбылась.       В офисе адвокатской конторы Гермионе было не до рефлексии: надо было подготовить сопроводительные документы к «последней воле» лорда Роули, где щедрый волшебник упомянул всех своих дальних и близких родственников – в общей сложности двадцать пять человек; оформить режим раздельного проживания супругов Шаффик с передачей права опеки над детьми главе рода и сформулировать исковое заявление для Пэнси Элоизы Паркинсон о возмещении морального вреда со стороны больницы святого Мунго, где ей было отказано в должности младшего целителя, несмотря на восстановление в гражданских правах, ‒ словом, у неё не было ни минутки свободной, за исключением получасового перерыва на обед. Она провела его в офисе, поглощая пироги от Фортескью. Слава Магии, он смог восстановить свою сладкую империю после военной разрухи.       Адвокатесса отпросилась с работы чуть раньше, чтобы разгрести домашние завалы и до отвала накормить Живоглота. Сытый кот был гораздо добродушнее и не пытался попробовать пятки гостей на вкус. К счастью, времени хватило не только на то, чтобы привести в порядок квартиру и в чувство кота, но и, воспользовавшись продуктами магической косметической и зельеварческой промышленности, убрать синяки под глазами, которые, казалось, поселились на её лице навечно.       Ровно в семь камин загудел зелёным, раздался тихий стук, Гермиона крикнула:       ‒ Заходите! Открыто!       Сначала на плитку перед камином гордо вышагнул Драко Малфой, чуть бледноватый, но, как всегда, надменный. Вслед за ним появился Поттер, зацепившийся за каминную решётку, измазавшийся в саже, громко поминающий мерлинову мать. Гемиона внутренне усмехнулась: хорошо, что в этом мире есть вещи, которые не меняются, и даже если они иногда смешны или нелепы, то всё равно дарят чувство устойчивости бытия.       Гермиона привычно кинулась к Гарри, на ходу накладывая на него чистящие чары, крепко обняла друга, уткнулась носом в неизменно чёрную водолазку, натянувшуюся на широкой аврорской груди. Он, в свою очередь, чуть отстранился от неё и расцеловал в обе щеки (жест, так бесивший Джинни). Малфой был слегка шокирован их неформальным приветствием, впрочем, своё удивление он оставил при себе.       ‒ Проходите, проходите! ‒ засуетилась Гермиона, приглашая к круглому небольшому столу, окружённому тремя стульями, рядом с высоким панорамным окном, выходящим на тихую улочку магического Лондона.       На столе на специальной подставке стояли два чайника: один с кипящей водой, другой – с заваркой. Несколько больших блюд с порезанными пирогами, молочник, сахарница с барбадосским сахаром, вазочки с джемом и мармеладом, маслёнка со сливочным маслом и нож со скруглённым лезвием, три чашки тонкого фарфора и стопочка десертных тарелок с вилками.       ‒ Слушай, ‒ промямлил Гарри, почёсывая затылок, что говорило о крайней степени смущения, ‒ как-то неудобно тебя объедать, мы же по делу пришли.       ‒ Ничего не знаю! Война войной – а обед по расписанию! Джинни на сборах, и значит – ты опять голодный. Малфоя же, при его телосложении, которое сейчас скорее похоже на теловычитание, надо кормить каждые два часа, – уверенно заявила Гермиона, не смотря на вспыхнувшего от смущения Драко. – Можете помыть руки на кухне, ‒ добавила она.       Поттер и Малфой прошли на миниатюрную кухоньку под пристальным взглядом Живоглота, развалившегося на старом персидском ковре перед небольшим диваном. Гигиенические процедуры не отняли много времени, и вот уже все они сидели за накрытым столом. Гермиона, ловко левитируя два чайника одновременно, разлила чай и придвинула к гостям молочник и масло. Гарри среди всего многообразия выпечки увидел Файфский пирог и его любимый пирог с патокой, положил себе по кусочку на тарелку того и другого и, ловко орудуя ножом и десертной вилкой, с удовольствием и аппетитом принялся их уминать. Малфой взял себе то же самое. Гермиона ограничилась грушевым крамблом.       Когда чай был выпит, хозяйка взмахнула палочкой, и грязная посуда вереницей полетела на кухню, аккуратно укладываясь в мойку.       ‒ Теперь можно и за дело! – энергично произнесла Гермиона, с ожиданием посмотрела на Гарри и Драко. ‒ Излагайте!       ‒ Я должен сразу сказать, что мне вообще не хотелось обращаться к тебе, но Поттер меня уговорил, надеюсь, что не пожалею об этом, ‒ в своей обычной манере, чуть растягивая слова, произнес Драко. Как ни странно, школьные манеры Малфоя заставили Гермиону внутренне улыбнуться. Почему-то Драко вызывал при этом тёплые чувства, а вот Рон – нет.       ‒ Ну, мы же обо всем договорились...‒ немного расстроенно сказал Поттер, с упреком глядя на Малфоя.       ‒ Да, договорились, но от самой идеи я не в восторге, – капризно добавил опальный аристократ. ‒ Кроме того, я хотел бы, чтобы мадам адвокат дала Непреложный обет!       ‒ Что, всё так плохо, что стандартной адвокатской клятвы о конфиденциальности будет недостаточно? – с изумлением спросила Гермиона, переводя взгляд на Гарри. Тот покачал головой и вздохнул.       ‒ Ладно, надо – значит, надо. Гарри, свидетельствуй, – Гермиона отбарабанила текст обета, легко коснулась руки Малфоя и крепко сжала ладонь Гарри. В воздухе щёлкнуло, запахло грозой, на её запястье проявился светящийся красный браслет.       ‒ Доволен? – спросила она Драко.       ‒ Вполне! – саркастично ответил Малфой.       ‒ Документы давайте, сколько можно политесы разводить, – уже почти сердито сказала адвокатесса.       Гарри снова вздохнул, потянул с шеи мешочек из ишачьей кожи, подаренный Хагридом, развязал шнурок и достал уменьшенную папку с документами, невербально увеличивая её прямо на столе.       ‒ Вот, ознакомься, ‒ сказал Поттер, протягивая довольно увесистую пачку бумаг.       Гермиона быстро перебирала документы, раскладывая их перед собой в непонятном для непосвящённых порядке. Получилось три стопки. Она ещё раз внимательно перебрала документы по кучкам и, подняв сосредоточенный взгляд на друга, сказала:       ‒ Странно, здесь как-будто чего-то не хватает. Не могу понять, но словно есть что-то ещё, что объединяет все эти документы и объясняет странности. Гарри?       Поттер с ещё более глубоким вздохом достал дополнительную папку, по виду гораздо тоньше, и, увеличив, снова протянул Гермионе. Драко мучительно покраснел.       ‒ Вот, я же говорила! – радостно воскликнула девушка и разложила документы уже на четыре кучки.              ‒ Смотрите, первая стопка – документы в деле о нарушении Драко Малфоем билля об общественной безопасности. Как я поняла, именно это сейчас у нас в приоритете. Здесь копия показаний Рональда Уизли, протокол о нарушении общественного порядка, составленный Симусом Финниганом, копии рапорта авроров о задержании на Косой Аллее и копия твоего протокола. Сюда нужны ещё показания свидетелей инцидента. Малфой, кого можешь назвать?       ‒ Мистер Таттинг из «Твилфитт и Таттинг», где я покупал мантию. Только не знаю, согласится ли он свидетельствовать в мою пользу? – неуверенно проговорил Драко.       ‒ Гарри? – требовательно спросила Гермиона.       ‒ Я завтра же поговорю с ним, ‒ понятливо подхватил Поттер.       ‒ Чудесно! – воскликнула адвокатесса. – Но одного свидетеля маловато, тем более мистер Таттинг был в магазине и вряд ли сможет что-то сказать о том, что произошло за его пределами. Так что вспоминай, может, там был кто-то из знакомых? – она с надеждой воззрилась на Малфоя.       Драко задумался, видимо, пытался восстановить в памяти тот злополучный день. Складка залегла между белёсых бровей.       ‒ Я совсем не уверен, но кажется в толпе, когда начался скандал, видел Лонгботтома…       ‒ Невилла? Ты видел Невилла? – удивился Гарри, ‒ интересно, что он делал на Косой Аллее, ведь семестр начался с 6 сентября, и в это время он должен был быть в Хогвартсе? Я напишу ему, и если это действительно был он, то постараюсь убедить, чтобы он выступил свидетелем защиты, ‒ Поттер, как всегда, был собран и энергичен.       – И всё же получается, что у нас только два свидетеля защиты против трёх свидетелей обвинения, ведь я свидетелем защиты выступить не могу, ‒ резюмировал Поттер.‒ Хотя знаешь, согласно закону «О пробации» я могу выступить как куратор Малфоя, положительно его охарактеризовать и подчеркнуть, что за это время с его стороны не было никаких нарушений.       ‒ В любом случае, тебе нужно найти свидетелей инцидента на Косой Аллее, которые не погнушаются поддержать бывшего Пожирателя, ‒ уверенно произнесла Гермиона.       ‒ Постарайся отыскать людей не предвзятых и не слишком возбудимых, чтобы в суде их нельзя было развести на эмоции. Не думаю, что это для тебя будет сложно, ведь на Косой Аллее после памятного погрома Пожирателей установили колдокамеры наружного наблюдения, спасибо за идею Денису Криви.       Поттер мотнул лохматой головой, соглашаясь с озвученной задачей:       ‒ Завтра займусь этим!       ‒ Да, неплохо было бы и с Роном поговорить, – подала идею Гермиона.       Поттер поморщился и сказал:       ‒ Может, ты возьмешь это на себя? Честно, я боюсь не сдержаться и настучать ему в табло, учитывая его поведение по отношению к Драко, а ведь нового скандала нам сейчас не надо.       ‒ Веревки из меня вьёшь, – со вздохом согласилась девушка. – Ладно, сама с ним поговорю.              – Вторая наша проблема – это участие в дисциплинарном слушании Симуса Финнигана, ‒ продолжила Гермиона. ‒ Здесь от меня мало что зависит: слушания в аврорате всегда проходят в закрытом режиме, чтобы не дискредитировать статус работников магической правоохранительной системы. Из плюсов – то, что Долиш на вашей стороне, иначе Финнигана бы не отстранили, из минусов – показания Финнигана и оформленный им протокол. ‒ Но знаете, – загорелась вдруг Гермиона, ‒ можно сыграть на личных мотивах Финнигана: напав на тебя, Драко, он тем самым показал свою личную одержимость тобой, а значит, оформленный им протокол можно рассматривать как способ давления на поднадзорного.       ‒ Но ведь он же фиксировал всё, даже самые мелкие нарушения на протяжении двух месяцев! – эмоционально воскликнул Малфой       ‒ Пф! ‒ пренебрежительно отмахнулась адвокатесса. – То, что он называл нарушениями, можно представить как необоснованные придирки. Ну, опоздал ты пару раз к назначенному времени. С кем не бывает? Насколько я знаю, тогда тебе были запрещены все виды магических перемещений за исключением порт-ключей. Один раз не пришёл отмечаться – почему кстати?       ‒ Валялся с температурой.       ‒ Справка есть?       ‒ Справки нет, есть рецепт в колдо-аптеку.       ‒ Пойдёт! Что там ещё? Он не мог тебя по месту жительства проверить, так как ты камин не подключал, но ведь ему-то никто не запрещал трансгрессировать… И это значит, что он сам выполнял свои обязанности твоего куратора ненадлежащим образом, ‒ добавила Гермиона. – В общем, тебе надо выглядеть наивной, ничего не подозревающей жертвой Финнигана, который не только превысил свои полномочия в отношении тебя, но и игнорировал выполнение своих должностных обязанностей как начальник сектора пробации.       Драко передернуло. Он подскочил с дивана, чуть не наступив на Живоглота, который отпрянул с его пути, возмущенно мявкнув, и начал ходить из угла в угол по кукольной гостиной.       ‒ А если я не хочу выглядеть жертвой? – вдруг остановившись, с вызовом спросил он.       ‒ В Азкабан снова хочешь? – ласково спросила Гермиона. – Учти, по биллю Макнейра минимальный срок, который рецидивисту вроде тебя не светит – три года, а верхней границы нет совсем. Хочешь Гарри подставить? Думаешь, после такого скандала с поднадзорным его оставят в аврорате? Да тут никакая слава «Избранного» не спасёт…       Малфой от этих слов резко остановился буквально в дюйме от роскошного кошачьего хвоста и сначала стремительно побледнел, а затем так же быстро и жарко покраснел:       ‒ Нет, я не хочу, чтобы у Гарри были проблемы, ‒ теперь уже Гермиона недоуменно и вопрошающе посмотрела на Гарри, не зная как интерпретировать поведение слизеринца.       ‒ Ну, мы вроде как закопали «топор войны», ‒ аврор немного смущённо попытался объяснить поведение бывшего врага.       ‒ Давно закопали? – уточнила адвокатесса.       ‒ Месяца три примерно – мысленно подсчитав, ответил Поттер.       ‒ Кто об этом знает? – с азартом спросила Гермиона.       ‒ Про то, что общаемся нормально, наверное, только Джинни, а про то, что Малфоя передали под мой надзор ‒ Кингсли, Финниган и Аберкромби, – спокойно перечислял Гарри, – Ты что-то заметила?       ‒ Так, давайте пока не будем бежать впереди Хогвартс-экспресса. Есть у меня кое-какие идеи, но мне надо будет их проверить.       ‒ Конечно, как скажешь, ‒ ответил Поттер и добавил, ‒ когда нас посвятишь в свои планы?       ‒ Думаю, к пятнице всё уже будет ясно.       ‒ Значит, до пятницы мне надо поговорить с мистером Таттингом и Невиллом? И, по возможности, ещё свидетелей найти? – уточнил Гарри.       ‒ Да, именно так. Кроме того, как я поняла из документов, Сметвик предлагал Малфою пройти независимое медосвидетельствование? Займитесь, оно очень пригодится при подаче гражданских исков к Министерству и Азкабану, ‒ на этих словах у Гарри натурально отвалилась челюсть, а Малфой выпучил в удивлении глаза. Однако Поттер быстро совладал с собой и дерзко спросил:       ‒ Так мы теперь собираемся судиться с Министерством и Азкабаном? На каком, прости, основании?       ‒ Иск к Азкабану ‒ на основании того, что пребывание в тюрьме нанесло Малфою необратимый физиологический и магический вред, по сути сделав недееспособным в мире магии, ‒ Гермиона перевела взгляд на Драко. ‒ Я ведь правильно поняла, что когда ты почти отбыл свой пятилетний срок по приговору Визенгамота, тебе добавили ещё два года? В характеристике написано, что за нападение на охранников, а что было на самом деле?              Драко сглотнул, почему-то зыркнул на Поттера и потом, словно это требовало от него волевых усилий, неуверенно произнёс:       ‒ Нападение и правда было, ну не мог я стерпеть, чтобы меня трахали без моего на то согласия.       Гермиона в ужасе прижала руки к лицу, неверяще глядя на Драко.       ‒ Но как? Почему? - обратилась она к Гарри, который тоже был смущен, но, судя по отсутствию ярко выраженных эмоций, не шокирован.       ‒ Я не знаю, Герми, почему это произошло, но очень хочу разобраться, ‒ сказал аврор, и лицо его в этот миг приобрело хищное выражение, которое она видела только во время охоты на егерей.       ‒ Теперь я понимаю, почему тебя перевели в одиночку с усиленной охраной, лишили свиданий с матерью, запретили передачи и перестали оказывать медицинскую помощь. Они сделали из тебя инвалида. И не спорь со мной, пожалуйста. По факту это действительно так. Честно говоря, я никогда не видела столь тяжелых последствий заключения для здоровья и магии, а ведь я вашего брата навидалась, ‒ запальчиво произнесла Гермиона. ‒ Что касается гражданского иска к Министерству, то мне есть чем их прижать, ‒ перебирая документы продолжила она. ‒ Продление срока ты ведь получил через суд, но почему-то это не отражено в документах? ‒ вновь обратилась она к Драко.       Малфой отрицательно замотал головой.       ‒ Нет, суда не было, просто мне изменили условия содержания, ну и для этих гадов появилось больше возможностей меня унизить.       ‒ Внесудебные расправы в нашей стране закончились в 1998 году! С того времени они запрещены! ‒ возмутилась Гермиона ‒ Так что мы можем не только потребовать выплату компенсации от Министерства за незаконное пребывание в Азкабане в течение двух лет, но и возмещение морального и материального вреда за ненадлежащие условия твоего содержания в тюрьме.       Малфой рухнул на диван как громом пораженный. Гарри вдруг сощурил глаза, кинул быстрый взгляд на Драко и проницательно спросил:        ‒ Ты думаешь, что вся эта чехарда вокруг Малфоя была затеяна специально? Чтобы на его примере запугать старые семьи?       ‒ Хотела бы я ошибаться, ‒ печально ответила Гермиона, разводя руками.       Поттер встал с жёсткого дивана и помог подняться растерянному Малфою. Твёрдой рукой он направил его к камину и уточнил:       ‒ Значит, в пятницу в это же время?       Гермиона утвердительно кивнула давно уже не лохматой головой и обняла Гарри на прощание. Ей предстояло много работы.

***

      На следующий день адвокатесса показала начальству красную нить непреложного обета на запястье и объяснила, что будет работать с делом Малфоя. Начальство раздулось от гордости и предвкушения бесплатного пиара и дало добро на проработку линии защиты. Гермиона воспользовалась благосклонностью руководства и прямо с утра направилась на Косую Аллею в поисках Рона Билиуса Уизли. Видеть бывшего совершенно не хотелось, но обещание, данное Гарри, необходимо было выполнить.       Как она и думала, Рон нашёлся в магазине «Всевозможных волшебных вредилок» ‒ он стоял за прилавком. Со времени их скандального разрыва он вырос и как-то заматерел, стал ещё больше походить на собственного отца. Добротные клетчатые брюки, модная жилетка поверх белоснежной рубашки и лакированные ботинки из драконьей кожи создавали образ бизнесмена-мага средней руки. В это же время Джордж выкладывал на витрине новинки: шутихи-дразнилки, модифицированный вариант подушек-пердушек, издающих звук пожарной сирены, взрывные писчие перья.              ‒ Привет! Давно не виделись! – начала она с нейтральной фразы.       ‒ Мое глубочайшее почтение бывшей героине войны, ‒ саркастично сказал Рон, обозначая всем телом шутовской поклон. – Что привело вас в нашу скромную обитель?       «Легко не будет», ‒ подумала Гермиона, но мотнула аккуратно причесанной головой, отгоняя сомнения, и, решив, что честность – лучшая политика, смело начала:       ‒ Рон, нам надо поговорить по поводу одного из моих подзащитных, ‒ Рональд нисколько не удивился, ведь имя Гермионы, как независимого адвоката, было на слуху. ‒ Ты не против, если я наш разговор запишу? ‒ спросила она, доставая из сумочки стандартный адвокатский артефакт, совмещающий в себе функции аудио и видеозаписи ‒ он позволял дословно воспроизводить текст беседы в суде.       ‒ Что ж, говори, и нет ‒ не против! Как видишь, студенты Хогвартса уже закупились нашими изобретениями на полгода вперед, и нам здесь никто не помешает.       Гермиона выразительно посмотрела в сторону Джорджа. А Рон продолжил:       ‒ А по поводу Джорджа, считай, что его здесь и нет, ‒ он с грустью посмотрел на брата в пятый раз расправляющего уголок подушки-пердушки, ‒ после смерти Фреда он ни с кем не разговаривает, что только мы ни делали. Хорошо хоть пить бросил и всё время теперь проводит то в магазине, то в мастерской, где создаёт все новые и новые вредилки.              Рон вынес из подсобки два стула, что тоже удивило Гермиону, ведь Гарри мог наколдовать мебель даже из листка бумаги, предложил ей присесть и начал разговор первым:       ‒ Это ведь Малфой? Ты пришла сюда из-за того, что случилось на Косой Аллее?       Гермиона утвердительно кивнула и продолжала внимательно смотреть на Рона, как бы поощряя его продолжить рассказ.       ‒ В тот день я гулял по Аллее, ‒ и в этом месте Рон замялся, но потом продолжил: – Решил просто пройтись, устал стоять за прилавком.       «Странно, ‒ подумала Гермиона, ‒ скандальное происшествие случилось в одиннадцать часов, а магазин «Вредилок» открывался в десять. Устал за один час?» ‒ но не озвучил свои сомнения вслух.       ‒ Иду я, значит, никого не трогаю, и тут – бац ‒ открывается дверь магазина, и из неё вылетает этот засранец Малфой и прямо на ногу мне наступил, представляешь? Единственное, что я хотел от него – это чтобы он извинился, по-человечески, ну, ты понимаешь? А он вместо этого достал свою волшебную палочку и начал в меня заклинаниями кидать…       ‒ Прости, что перебиваю, но в показаниях свидетелей говорится, что это ты первым достал палочку и начал атаковать Малфоя, а он только защищался, да к тому же сообщил тебе, что лимит заклинаний у него на день уже исчерпан, но тебя это не остановило и, кстати, колдокамеры, расположенные на Косой Аллее тоже это подтверждают,‒ Гермиона блефовала, но Рон то об этом не знал.       ‒ Я?! Да я просто хотел научить его вежливости! Похоже, что за 7 лет в тюрьме он совершенно разучился вести себя в обществе.       ‒ Рон, ты сам себя слышишь? Малфой был практически безоружным, а ты напал на него, применяя боевые заклинания!       ‒ Ну, да, я был зол, кинул в него пару раз «Секо» и еще пару раз «Бомбарду», но он – скользкий гад ‒ увернулся!       ‒ Рон, ты разбрасывался боевыми заклинаниями на оживлённой торговой улице?!       ‒ Ой, да что ты заладила: на улице да на улице. Как будто сама таких заклинаний в своей жизни никогда не применяла? – начал заводиться Рон.       ‒ Применяла, но только в реальном бою и против реальных врагов.       ‒ Дак он и есть враг: он же Пожиратель, и даже метка имеется! А то, что его выпустили, это так, недоразумение, которое надо исправить. «Пожиратель – должен сидеть в тюрьме!» ‒ так Симус говорит, и знаешь, я с ним согласен! Я не хочу, чтобы, такие как Малфой ходили по одним улицам с моими детьми! И если есть возможность засадить его на пожизненное, то ей надо воспользоваться! – последние слова Уизли практически проорал прямо в лицо Гермионы, которая всё так же сидела рядом с ним, чуть опираясь на гладкий деревянный прилавок, борясь с желанием отпрянуть и вытереть капельки слюны с лица.       ‒ Симус? Ты говоришь про Симуса Финнигана? – вычленила адвокатесса из этой эмоциональной тирады главное, ведь холодный ум – главное оружие любого законника.       ‒ Да, Финниган! Именно он сказал мне, что Хорька выпустили и что он теперь снова в магическом мире.       ‒ Так это он надоумил тебя на ссору с Малфоем, чтобы обвинить его потом в нарушении общественной безопасности? – профессионально отрешенно спросила Гермиона.       ‒ А если даже и так? Что ты будешь делать с этим знанием? – зло спросил Рон и продолжил: ‒ Ты даже не представляешь, каким людям Хорёк перешёл дорогу, иначе не стала бы его защищать. Хотя, думаю, дело вовсе не в Малфое. Ради него ты бы палец о палец не ударила. А вот Гарри – Гарри – совсем другое дело! – бывший пытливо посмотрел на Гермиону и, утвердившись в своих умозаключениях, пошло хихикнул.‒ Только Поттеру срать на все твои потуги! Все бабы ‒ дуры! Ни ты, ни Джинни ничего не видите дальше собственного носа. Поттер то, Поттер сё! Подумаешь – самый молодой за столетие начальник отдела несанкционированного применения «тёмного» волшебства. Как был марионеткой, так и остался, только теперь им Кингсли крутит! А Кингсли недолго осталось – просрёт он выборы и Поттер ему не поможет. Как бы ему самому не пришлось обживать номер в отеле с видом на холодное море! ‒ Уизли раскраснелся от долгого монолога, а Гермиона мысленно похвалила себя за то, что надела сегодня кулон с наложенными на него почти невесомыми чарами откровенности.       ‒ Да причем здесь Гарри? – возмущенно воскликнула она.       ‒ Да при том, что он победил Тёмного Лорда! – Рон сощурил глаза с видом бывалого аврора, ведущего допрос. – А сила Лорда куда делась? В землю ушла? В воде растворилась? Э, нет, сила всегда к силе притягивается! А кто стоял ближе всех к Неназываемому, когда он умер? Поттер! То-то и оно! Значит, сила Лорда ему перешла, и теперь он – Тёмный Лорд! Не зря же он в коме потом валялся. Силу принимал!       ‒ Рон, ты вообще нормальный? – ошарашенно спросила Гермиона. Эти умозаключения «друга» её просто шокировали.       ‒ Я то как раз нормальный и сделаю все, чтобы вывести Поттера на чистую воду!              Даже выработанное годами профессиональное терпение Гермионы чуть не лопнуло, в ушах у неё гулко застучал пульс. Она смотрела в залитые кровью глаза бывшего друга, на кривящийся рот, извергающий гнусности, и думала о том, как она была слепа, как они с Гарри были слепы и не видели этой ядовито-жгучей зависти, которая сейчас вскрылась как перезревший фурункул, отравляя застоявшимся гноем всё вокруг.              ‒ Я поняла тебя Рон! Спасибо, что нашел время поговорить, ‒ произнесла она совершенно деревянным голосом, вставая и складывая артефакт обратно в сумочку.       Рон, всё ещё красный, тоже встал со стула и сказал, глядя Гермионе прямо в лицо:       ‒ Зря ты в это ввязалась. Впрочем, не моё дело. В суде Малфоя выгораживать не буду. Надеюсь, его посадят!       ‒ Хорошо, до свидания, ‒ произнесла сквозь стиснутые зубы адвокатесса.       ‒ Прощай, не рад был тебя видеть, – откровенно по-хамски завершил разговор Рон.              Гермиона вышла из лавки на подгибающихся ногах. Перед тем как вернуться в офис, ей надо было прийти в себя, успокоиться и переварить всё то, что наговорил ей «уже-совсем-не-друг». Она прошла по улице вниз, остановилась у небольшого лотка с прохладительными напитками, взяла себе апельсиновый лимонад за два сикля, с удовольствием выпила его и направилась к небольшому, явно искусственному парку. Села на скамейку под раскидистой ивой и наконец-то смогла вдохнуть полной грудью. Внезапно на неё упала длинная тень. Девушка подняла глаза – перед ней стоял Джордж – черный цвет одежды подчеркивал его запавшие щеки и провалившиеся глаза, смотрящие, впрочем, теперь вполне осмысленно.       ‒ В тот день я закрыл магазин и пошел за Роном следом, - почти шёпотом, с трудом проталкивая непривычные слова через отвыкшее говорить горло, начал Джордж. ‒ Мне ещё вечером показалось, что он что-то затевает. Что-то нехорошее... Я всё видел и могу рассказать в суде, если это нужно тебе и Гарри.       Некоторое время Гермиона с изумлением взирала на Уизли, как на заговорившую статую, а потом поняла, что от её отвратительного, по сути, похода оказалось больше пользы, чем можно было бы ожидать, и просияла. Джордж был отличным парнем, и она, фактически осиротевшая в свои семнадцать, в полной мере могла понять горе его потери. То что он сейчас впервые, после стольких лет, заговорил, свидетельствовало о том, что даже на пепелище может возникнуть новая жизнь.       ‒ Спасибо тебе огромное, Джордж! Ты нас очень выручишь, – с энтузиазмом воскликнула Гермиона.       ‒ Спасибо, что «расколдовала» меня, – смущенно улыбнулся Джордж.       Поддавшись эмоциям, девушка подскочила и крепко обняла худющего мужчину, настолько же одинокого в своей большой семье, насколько одинокой осталась она, пытаясь защитить своих близких. Чувство разделённого одиночество опустилось на них, и его горечь растворилась в негромком разговоре.