В паутине чувств

Март 2022

«полночи смеялся,

полночи плакал,

полночи ловил стрекоз

я так испугался, что ты исчезнешь

и снова к тебе

приполз»

      Атмосфера изысканности и уюта витает в баре, где мы проводим сегодняшний вечер. Темное дерево, из которого сделаны стойка и мебель, придает интерьеру элегантность и шарм.       Яркие бутылки на барной стойке приковывают взгляд. Бармены в одинаковых коричневых фартуках поверх черных рубашек сосредоточенно работают, смешивая коктейли и разливая напитки по стаканам с ловкостью профессионалов. Приглушенно слышится стук льда, который легко кружится в стаканах, создавая собственную музыкальную композицию.       Мягкое освещение, создаваемое светильниками, расположенными над каждым столиком, придает интимность и комфорт. Окна бара открыты, и слышится шум города, что добавляет особый шарм и ощущение свободы. Мебель в баре — комфортные кожаные диваны и кресла, окруженные низкими столиками, на которых разложены меню и расставлены вазы со свежими цветами.       Музыка звучит нежно в фоновом режиме, создавая приятную обстановку. Мелодичные звуки пианино и нежный голос вокалистки, которая исполняет джазовые композиции, проникают в каждую клеточку тела, создавая ощущение полного погружения в мир звуков и эмоций.       Официанты в одинаковой униформе, схожей с формой барменов, снуют между столиками, вооруженные подносами, посетители делятся на два лагеря: те, которые слушают музыку и те, которые не обращают на неё никакого внимания.       Мы относимся ко второй группе: сегодня День Рождения Насти, так что разговоры за нашим столиком не стихают ни на минуту. Никита развалился на диване, привычно закинув одну руку на плечи девушки и притянув её к себе. Она увлеченно беседует с Алиной, расположившейся на диванчике напротив нас троих и с помощью смс заставляющей тебя поторопиться. Ты, трудоголик по натуре, на нашу импровизированную тусовку опаздываешь из-за рабочей встречи, так что к тому моменту как ты приезжаешь, мы все уже слегка навеселе.       Ты заходишь в бар и мгновенно привлекаешь к себе внимание парней за ближайшими ко входу столиками. Из-под расстегнутого драпового пальто — в конце марта его надевать ещё рановато, но зато оно отличное вписывается в образ — виднеется черный кожаный комбез с глубоким вырезом и без рукавов, который несколько месяцев назад я помогал тебе выбирать. Он едва прикрывает бедра, обнажая ноги, облаченные в высокие замшевые сапоги на каблуках. Короткие волосы завиты в мелкие кудряшки, из-под которых выглядывают серебрянные серьги-кольца.       Мы сидим за круглым столом напротив входа, и Никита пихает меня в бок, хищно улыбаясь. Алина оборачивается, чтобы посмотреть на тебя, а потом принимается ворчать про отсутствие пунктуальности.       — Беру свои слова назад, — произносит друг, обращаясь к Алине, махнув тебе рукой для привлечения внимания, — он точно не сможет держать себя в руках.       Я хмурюсь, смотря на друга. Пару минут назад они с блондинкой спорили о том, кто из нас с тобой первым не выдержит общества друг друга. Алина уверяла нас, что это буду я, который сегодня — если до сих пор не сделал этого — наконец, осознает, что потерял. Никита же уверен, что ты сдашься первая, потому что до сих пор влюблена в меня.       Не буду отрицать ни тот, ни другой факт, скажу лишь, что мне уже нравится сегодняшний вечер — я могу без зазрения совести быть рядом с тобой, не боясь осуждения. Ты перегибаешься через меня, чтобы обнять Никиту и Настю. Такой родной запах твоего тела заползает ко мне в нос, и я не сразу прихожу в себя, будто находясь в трансе.       Снимаешь пальто и направляешься к вешалке, чтобы повесить его, после чего возвращаешься и садишься на диванчик рядом с сестрой. Наблюдаю за тобой, а Алина кидает в меня салфетку, игриво двигая бровями. Я закатываю глаза и стараюсь переключить свое внимание на что-то постороннее, решив сосредоточиться на певице на сцене.       Это не особо помогает, потому что взгляд постоянно зацепляется за тебя, и ты беззлобно одергиваешь меня:       — Перестань.       — Извини, — тут же извиняюсь, опуская глаза на стол.       Алина тихо хихикает, и я хмурюсь, смотря на неё.       Вечер проходит весело и совершенно не напряженно. Мы то и дело отвлекаемся от разговоров, чтобы послушать по-настоящему шедевральное пение исполнительницы, и в один момент Настя поворачивает свой телефон экраном к вам с сестрой.       — Это ты? — Паника проскальзывает в твоих глазах, но привычно скрывается за маской показушного безразличия, зато на лице Алины отображается гримаса злости.       — Какого черта это значит?       Я ожидаю увидеть нюдсы или ещё что похуже, но когда Настин телефон перекочевывает в изящные музыкальные пальцы Никиты, мы видим лишь фотографию тебя на фоне трассы для мотокросса. Твоих руках мотоциклетный шлем, а на лице широченная улыбка.       — Это не то о чем ты подумала! — Принимаешься защищаться, поднимая руки в сдающемся жесте.       Алина продолжает прожигать тебя взглядом, не реагируя на наши просьбы объяснить ситуацию.       — Я клянусь тебе, что не участвовала в гонке, — складываешь руки на груди ладошками друг к другу и с гордостью выдерживаешь серьезный взгляд сестры. — Тёма пригласил меня посмотреть.       Я тут же забываю и о фотографии, и о гонках, и о своей заинтересованности во всей этой истории в целом — теперь меня волнует твой загадочный потенциальный ухажер.       Алина закатывает глаза, а потом произносит с явной угрозой в голосе:       — Не дай Бог я узнаю, что ты…       Договорить она не успевает, потому что твой мобильник требует ответа. Смотришь на экран, где красуется фотография твоей мамы, а потом поворачиваешь его к сестре.       — Тоже, наверное, увидела фотку.       Ты явно не рада разговору с ней — все эмоции отражаются на твоем лице, но, кажется, тебе сообщают хорошие новости. Тем не менее ты все равно хмуришься:       — Ты преувеличиваешь, — мама долго говорит что-то, заставляя тебя нахмуриться, — ты сначала убедись в правдивости сплетен, а потом высказывай мне недовольство! Он-то откуда это знает?! Его даже нет в стране!       Вы говорите ещё несколько минут, а потом собеседница отключается первой, и ты кладешь телефон на стол. Закрываешь глаза, закинув голову вверх, и я могу предположить, что ты сдерживаешь подступившие слезы. Когда ты выпрямляешься и смотришь на нас, глаза и правда блестят.       — Они согласились перевезти бабушку ко мне.       Алина, мгновенно забыв про причину своего недовольства, счастливо визжит, принимаясь обнимать тебя, и ты улыбаешься, почему-то смотря на меня.       — Долго они думали, — замечает Никита — с момента нашей встречи за городом прошло уже несколько дней.       — Я предполагаю, что они сдались в тот же вечер, но сначала решили истомить меня ожиданием, а потом папа каким-то образом увидел эту фотку, — киваешь на телефон, все ещё зажатый в Никитиных пальцах, — и настучал на меня.       — Но ты не каталась? — Недоверчиво смотрит на тебя сестра.       — Да нет же! — Эмоционально произносишь ты. — Во-первых, я помню, чем все закончилось в прошлый раз, во-вторых, есть более безопасные способы выплеснуть адреналин, а в-третьих, я тут вроде пытаюсь доказать всем, что я ответственная!       Выражение лица блондинки смягчается, и она снова играет бровями:       — Ну как там Тёма поживает?       Ты закатываешь глаза, замечая, что её это не касается, а потом предлагаешь выпить за хорошие новости.       Я всегда с беспокойством смотрел на нескончаемые шрамы на твоем теле, и теперь тайна их происхождения оказалась раскрыта — половину из них ты получила, когда упала с мотоцикла во время своей последней гонки несколько лет назад. Мне страшно даже представить тебя, падающую с огромного железного коня, и я выхожу на улицу, закуривая сигарету.       Удивляюсь, когда ты подходишь ко мне пару минут спустя и тоже затягиваешься сигаретой. Я знаю, что ты снова начала курить. Я лишь думал, что ты будешь всячески избегать моего общества. По крайней мере, не останешься со мной один на один.       — Это все из-за тебя, между прочим, — показываешь мне сигарету и глазами следишь за дымом, вырывающимся изо рта и носа.       Я усмехаюсь, стряхивая пепел, а потом задерживаю на тебе свой взгляд дольше обычного.       — Как ты? — Усмешка слетает с твоих губ, и ты смотришь на меня в ответ.       — В порядке.       Я качаю головой.       — Не ври, — продолжаешь изучать меня взглядом, — я вижу тебя насквозь.       Тушишь сигарету и выбрасываешь окурок.       — Не видишь, — поджимаешь губы, — больше нет. И я не намерена раскрывать тебе свою душу. Только не после того, как я еле-еле нашла в себе силы двигаться дальше.       Поднимаю голову вверх, смотря в небо и выдыхая дым.       — Значит, это конец?       Снова смотрю на тебя, пытаясь разобрать эмоции на твоем лице, но ты мастерски спрятала их за маской безразличия.       Пожимаешь плечами.       — Ты сам сделал этот выбор. Тебе было так просто его принять, на что ты сейчас надеешься?       Выбрасываю сигарету в мусорку.       — На то, что я смогу все исправить?       Усмехаешься, а потом слегка наклоняешь голову. На твоих губах — легкая улыбка, а в глазах — неимоверная грусть.       — Ты не даешь мне шансов, — напоминаю я тебе.       Молчишь, засунув руки в карманы и подняв голову вверх. Смотришь в небо, на котором уже начали появляться первые звезды.       — Я люблю тебя, — мое сердце пропускает удар, — и как бы сильно я не хотела разлюбить, я, сожалению, не могу. Я бы хотела ненавидеть тебя, за то, как ты со мной поступил. Но я не могу.       — Я тоже люблю тебя, — пытаюсь поймать свой шанс за хвост, но он проскальзывает между пальцами.       — Я хочу любить себя больше, чем я люблю тебя, — маска постепенно сползает с твоего лица, и я вижу, как на нем отражается вся боль, скопившаяся внутри, — мне было очень больно, и я не хочу проживать это ещё раз. Ты раз за разом делал мне больно, а я прощала тебя. Больше этого не произойдет.       Я понимаю, что ты права. Ты не забыла того, как я сбегал от тебя в те времена, когда мы еще не были вместе. Мне всегда было проще сбежать, а потом приползти к тебе на коленях и долго ждать, когда ты простишь меня. Ты много раз прощала меня, не обращала внимания на мои косяки и продолжала любить меня несмотря ни на что.       Я давно уже упустил свой шанс, и мне пора признать, что я проиграл — ты без меня обходишься гораздо лучше, чем я без тебя. Ты уже научилась жить без меня, и мне пора научиться тому же.       — Знаешь, что самое обидное? — Усмехаешься. — За мной ухаживает столько парней. Они готовы в лепешку разбиться, лишь бы я обратила на них внимание. А я все на тебе зациклена.       Я хмыкаю, и уголок моих губ слегка ползет вверх.       — Ты можешь не радоваться так явно? — Язвительно спрашиваешь ты, прищурившись.       — Но я же рад, — жму плечами и уворачиваюсь от твоей руки, которой ты хотела ударить меня.       Мы возвращаемся обратно в бар, и ты сразу же направляешься в уборную. Настя и Алина спешат следом, и мы с Никитой остаемся вдвоем.       — Алина победила в вашем споре, — говорю я, позволяя другу налить в свой стакан новую порцию горячительного напитка, — я действительно её потерял.       — Она оттает, — заверяет меня Ник, — она никогда не могла устоять перед этой милой мордашкой.       Я усмехаюсь, думая, что никаких шансов у меня нет. Теперь уже точно.       Алина возвращается к нам в одиночестве. Я окидываю взглядом помещение, пытаясь найти вас с Настей. Вы болтаете около бара, и ты кажешься счастливой. Возвращаю свое внимание к друзьям.       — Она ненавидит меня, да?       Блондинка смотрит на меня, беря в руки свой коктейль.       — Она любит тебя, — делает глоток через трубочку, — к сожалению.       Я хмурюсь.       — Тогда почему она все так усложняет?! — Я начинаю злиться, даже не осознавая этого.       Выпитый алкоголь дает знать о себе.       Подруга моментально ставит меня на место, не позволяя повышать на себя голос.       — Потому что ты сделал ей больно, кретин! — Она перегибается через стол, чтобы легонько стукнуть меня в лоб. — И очень сложно доверять человеку, который сделал тебе больно! Ты понятия не имеешь, что с ней творилось! Как она ждала твоего звонка, как бросалась к телефону, словно припадочная, а потом долго сидела и смотрела на твой номер на экране, но так и не отвечала на звонок! Она начала курить, потому что это единственное, что удерживало её от безбашенных поступков!       Я хмуро смотрю на подругу, ожидая продолжения тирады, но она лишь молча прожигает меня взглядом.       — Дай ей время восстановиться, — вздыхает, — она сможет здраво мыслить, когда ей не будет так больно. А сейчас ты будто заставляешь её сунуть обожженную руку в костер. Будь чуть более терпеливым.       Домой мы возвращаемся на твоей машине. Ты поставила себе табу на алкоголь, потому что боишься сорваться, и мы все стараемся поддерживать тебя. В конце вечера Алина и Настя решили присоединиться к соседнему столику, который весело напивался, играя в какую-то игру, так что теперь они посапывают на заднем сидении, прислонившись к Никите с двух сторон.       Мы развозим их по домам, а потом молча едем по ночному городу. Ты даже не смотришь на меня, следя за дорогой, и я тоже погружаюсь в свои мысли. Они путаются в голове из-за количества выпитого алкоголя, и я не могу сосредоточиться на какой-то одной.       — Извини, — произношу я, когда машина останавливается на парковке около подъезда.       Ты замираешь, потянувшись к ключу в замке зажигания, и вытаскиваешь его только через десяток секунд.       — Я давно должен был извиниться перед тобой, — фраза получается заторможенной, но я надеюсь, что смог донести до тебя мысль.       — Ты пьян, — отвечаешь ты будто бы раздраженно и открываешь дверь.       Я называю тебя по имени, и это звучит слишком жалобно, так что ты вздыхаешь, закрываешь дверь и поворачиваешься ко мне.       — Твои извинения приняты, — и хотя я знаю, что это не изменит ситуации, на душе становится немного легче, — но это ничего не меняет: я по-прежнему хочу, чтобы ты оставался подальше от меня.       — Почему? — Наверное, это звучит по-детски наивно, и ты не можешь злиться на меня, поэтому лишь откидываешься на спинку кресла.       — Потому что люди не меняются, — поворачиваешь голову и смотришь на меня, — ты столько раз делал мне больно, а я столько раз тебя прощала, что у меня уже не осталось никаких сил, понимаешь?       — Я изменюсь, — делаю ещё одну попытку убедить тебя — это первый раз за полтора месяца, когда нам хватило духу поговорить друг с другом.       Качаешь головой.       — Не изменишься. И я не изменюсь. Люди не меняются, понимаешь? И ты не можешь заставить кого-то поменяться ради тебя. Люди привыкают друг к другу, принимают все недостатки. Ты знаешь все мои недостатки, а я знаю все твои. И пока что я не готова снова окунуться в них с головой.       Я лишь киваю, понимая, что не смогу переубедить тебя. Минуту смотрю в лобовое стекло, а потом поворачиваю к тебе голову.       — А ещё ты знаешь, что я терпеливый.       Вздыхаешь, смотря куда-то перед собой. Ты молчишь, но в этом молчании скрыто слишком много всего. Я вижу в нем свой шанс. Мы оба знаем, что пройдёт какое-то время, прежде чем ты сможешь окончательно простить меня.       Мы оба знаем, что я достаточно терпеливый, чтобы дождаться этого момента.