Грани темноты

Выходные с Дазаем действительно были крутой идеей. По крайней мере, Фёдор был очень доволен этим уикендом. Они столько обнимались, что у Фёдора возникло чувство, будто они одно целое и расставаться из-за этого не хотелось вообще. Ещё и понедельник начался непонятно. Ему позвонила госпожа Мацумото и слёзно умоляла выступить на пресс-конференции с журналистами, которые уже успели написать примерно очень много статей об аресте Мацумото и продюсера известной модели. Сначала Фёдор подумал, что откажется, но прежде, чем он успел сказать это, его посетила мысль, что можно это выгодно обыграть. Он ещё не читал ни одной статьи о себе и о том, что происходило с ним в доме у Мацумото, так почему бы не использовать это? Заодно и родителей поставит на место. В день, на который была запланирована конференция, Дазая запрягли работой, поэтому он смог только подбросить Фёдора до офиса Мацумото, а потом уехал по делам. К конференц-залу уже подтягивались журналисты, но Фёдора встретили охранники и лично сопроводили. Несмотря на всё произошедшее, они вели себя совершенно обыденно. Но этого нельзя было сказать о госпоже Мацумото и её дочери. Они были очень обеспокоены происходящим. Из-за ареста старшего сына Мацумото тоже вызвали, и ему пришлось приехать из Токио. Его не задержали, поэтому на эту встречу он тоже пришел и, заметив Фёдора, смерил его холодным взглядом. Ему никогда не нравился этот мальчишка. Фёдор в его сторону даже не посмотрел. Ну есть и есть, какое ему до какого-то левого мужика дело? Куда важнее сейчас было обдумать, как лучше всего подать информацию журналистам, чтобы прозвучало как скандал. Перед началом госпожа Мацумото отвела Фёдора в сторону и попросила, чтобы он выразил своё сожаление. Даже нет, не попросила, в ее тоне были открытая угроза и давление. Она даже сказала ему, чтобы он оставил свой мерзкий характер для другого случая и что положительная оценка ситуации выгодна и ему, если он не хочет остаться на улице без денег или ещё что-то похуже. А когда всё началось, она изобразила из себя скорбящую жену и мать, в чём её поддержала и дочь. Поэтому с журналистами они общались довольно спокойно. Однако больше оценку ситуации с бизнесом давал сын — он твёрдо показывал журналистам, что несмотря ни на что их компания стоит уверенно. Кроме того он игнорировал все провокации. Фёдор реагировал на всё это абсолютно пофигистично. Он точно знал, что не останется без денег на улице и не видел причин отступать от своего плана. Он не говорил ни слова до тех пор, пока не высказались все Мацумото и не появилась возможность рассказать всю правду. И об удержании его в их доме против воли, и о руководстве и о домогательствах. И даже не вздрагивал и не затихал, когда госпожа Мацумото пыталась его заткнуть, опровергая его слова. Приглашённые журналисты тут же подняли шум, задавая кучу уточняющих и личных вопросов не только самому Фёдору, но и членам семьи Мацумото. Эта тема понравилась им намного больше, чем новости о судьбе бизнеса. Это же сколько можно статей накатать и сколько денег получить с такого грязного фактажа! Как только посыпались вопросы, Фёдор спокойно сказал: «‎Пресс-конференция окончена»‎, — и с пафосным видом покинул место проведения встречи, оставив Мацумото разбираться с журналистами. Он не собирался говорить лишнего и считал, что рассказал достаточно. Не стоило переусердствовать. Прямо у выхода из здания стояла чёрная машина, но она не попадала под камеры наружного видеонаблюдения, да и тонированные окна не позволяли увидеть, кто в ней сидит. Когда Фёдор вышел, невидимые ему наблюдатели сразу обратили на него своё внимание. Однако эти люди не действовали, пока Фёдор находился на видном, людном месте. Фёдор остановился у входа, быстро набирая номер такси и нервно ожидая ответа. Конечно, лучше было заказать такси раньше, но возможности не было, а от Мацумото можно будет спрятаться и где-нибудь за углом если что. Первой из здания вышла дочь Мацумото. Она выглядела совсем измотанной и усталой. Несмотря на то, что ей дали шанс отвязаться от журналистов, отвлекая их, некоторые всё равно увязались за ней. Фёдор, только завидев её, сразу же метнулся за угол, нервно оглядываясь. Она не Киёхару, может и по лицу дать за то, что Фёдор сделал. Машина, находившаяся недалеко, двинулась за ним. Воспользовавшись моментом, из неё вышел мужчина. Он быстрым профессиональным движением прижал к лицу Фёдора тряпку, смоченную специальным раствором и затащил его за собой в машину. Всё произошло так быстро, что никто бы и не смог заметить этого, а машина моментально сорвалась с места. Вещество, которым была пропитана тряпка, неплохо деморализовало Достоевского, который по неопытности успел сделать первый вдох. После он, правда, уже постарался задержать дыхание, но и одного вдоха хватило, чтобы конечности ослабли, а надолго задержать дыхание не вышло. Приличия ради, нужно сказать, что Достоевский даже попробовал вырваться, что тоже ему особо не помогло. Полностью сознание он не потерял, но это и толку никакого не дало, поскольку отбиваться у него в принципе не было сил, руки и ноги стали словно чужие. Всё что он мог — это словно сквозь слой ваты слышать голоса своих похитителей, и то недолго, пока сознание окончательно не ускользнуло от него. Тот, кто схватил Фёдора, быстро начал связывать его руки, когда понял, что тот не будет вырываться, а после завязал черную ленту на его глазах. Не стоило рисковать. Телефон из его кармана тоже был изъят, выключен и отправлен в свободное путешествие в окно. Деньги и прочие личные вещи были просто изъяты. Дорога, по которой ехал чёрный автомобиль, вела в пригород. И заняла она около двух часов, что говорило лишь о том, что они уехали очень далеко от Токио и Йокогамы. Похитители всё это время особо не разговаривали. Оживились только тогда, когда заехали на подземную парковку. Мужчина, что всё это время был рядом с Фёдором, выволок его из машины и закинул себе на плечо. Для него этот юноша вообще был очень лёгким. Нёс он его, однако, бережно, переговариваясь с подельниками о том, что босс будет зол, если жертва пострадает. Им всем это не нравилось, но слушаться приходилось. Фёдора они выгрузили на более-менее мягкую койку, но руки ему не развязали, как и повязку на глазах. Это помещение было не очень большим, и, судя по звукам, запиралось на обыкновенный ключ. Фёдор всё это время находился в состоянии полусна. Он не мог двигаться и почти не понимал, что с ним делают, даже стянутые за спиной руки почти не ощущались. Когда его оставили одного, он полежал недолго, пытаясь сконцентрироваться на окружающем мире, но в итоге просто уснул, не в силах справиться с веществом, которым его отравили. Он не знал, сколько времени прошло с момента, как его сюда привезли, но проснулся он с уже более-менее трезвой головой. И абсолютным осознанием того, что произошло. Первой мыслью было не подавать признаков жизни. Чем быстрее похитители поймут, что он очнулся, тем быстрее могут навестить его. Неизвестно что им нужно, так что лучше потянуть время. Второй мыслью было то, что Дазай наверняка волнуется сейчас, а рядом ни одного знакомого запаха, чтобы понять, что его, возможно, уже нашли и собираются спасти. Почему-то даже не возникло мыслей вроде: «‎Да кто тебя будет спасать, кому ты нужен?»‎ — он понимал, что Дазаю он точно нужен. Не может ведь человек так искренне играть.

***

Мори всё это время находился в своем особняке и, когда ему сообщили, что нужный человек доставлен, был более чем доволен, но пока не собирался его навещать. Пусть Фёдор сначала немного придёт в себя. Чуть ближе к вечеру он привёл себя в порядок и вальяжно поднялся на самый последний этаж, где находилась небольшая комната с одним окном, встроенным в уклон крыши. Вылезти из него не вышло бы не только из-за высоты, но и из-за решётки. Зато пленник может посмотреть на звёздное небо в ночи своего заточения. Мори открыл дверь, но тут же закрыл её за собой на ключ. Он совсем не боялся оставаться наедине с этим человеком, но не желал постороннего вмешательства. — Вам пора просыпаться, господин Достоевский, — сладким мягким голосом произнёс он, садясь на стул возле кровати. Прислушивающийся к шагам Фёдор был готов к тому, что с ним заговорят, даже узнал запах, поэтому понимал, что это Мори, но всё равно слегка вздрогнул, когда с ним заговорили. На душе было мерзко и немного грустно. В основном из-за мыслей, что с ним могут что-то сделать и из-за этого будет грустить Дазай. О себе Фёдор не беспокоился, за всю свою жизнь он не раз убеждался в том, что никакой ценности не представляет, а значит и волноваться о себе не нужно. Но вот Дазай был важнее для Достоевского чем он сам, поэтому о его реакции на всё это Фёдор переживал сильнее. Отвечать Огаю он не собирался, по крайней мере пока что. Наверняка тот уже понял, что пленник слышит его, так пускай хотя бы реакции никакой не получит. Не заслуживает. Мори, немного подождав, хмыкнул. — Значит, будешь строить из себя стойкого мальчика? Неожиданно. Он был зол из-за ситуации. Вся его работа пошла псу под хвост благодаря какому-то мальчишке, а он, Мори Огай, так глупо на него повёлся. Позор! Конечно, Мори ничего не угрожало, но неприятный осадок был, а отыграться хотелось. — Хотя мне бы стоило похвалить тебя за то, что ты оказался не безвольным сопляком и проявил сообразительность. Фёдор насторожился после этих слов, стараясь по запаху понять в каком настроении Огай. И судя по тому, что он слышал, настроение было паршивое. Конечно, понятно почему Мори зол, но Фёдор ведь и не такое переживал. Он думал, стоит ли ответить, но пока что достойный ответ он не придумал, поэтому решил молчать. — Кстати, ты смотрел на календарь? — Мори поднялся на ноги, спрятал руки за спину и прошелся по комнате. — Скоро у тебя появится возможность наконец-то испытать на себе действие моих подавителей. Он даже не улыбался, пока собеседник его не видел. Тогда бы он одарил его фальшиво-доброжелательной улыбкой. Достоевский внимательно прислушивался к его движениям, определяя где тот сейчас находится и что делает. Слова Огая заставили его снова слегка вздрогнуть, скорее рефлекторно. Он хоть и помнил какое сегодня число, но не совсем понимал, к чему клонит Огай. Если он имеет в виду гон, то... У Фёдора ведь нет чёткого цикла. Или он нашёл способ вызвать гон искусственно и сейчас угрожает? Хотя, он и так и так угрожает. Остановившись рядом с Фёдором, он снял с его глаз повяку, а потом крепко взял за подбородок. — Можешь не разговаривать со мной. Я не обижусь, так что можешь смело обращаться ко мне, если что-либо понадобится. Я тебя как минимум выслушаю. Сначала тот рефлекторно зажмурился от ударившего в глаза света, затем решился приподнять веки и взглянуть на Мори. Он не ожидал особо увидеть что-то новое и даже не пытался напугать взглядом, лишь посмотрел, чтобы точно убедиться, что ни слух, ни нюх не подводят, а затем произнёс слегка хрипловатым из-за долгого молчания голосом: — Руки затекли. — Я развяжу их, — Мори слегка кивнул. — Но если будешь плохо себя вести, мне придётся принять меры. И они тебе не понравятся. Фёдор лишь продолжил в ответ на это молча смотреть на него, не собираясь отвечать на эти слова. Он и сам понимал всё, что говорил Мори и уже размышлял над тем, как выйти из ситуации. Что бы там Огай ни говорил, а испытать на себе всё это не хотелось. Тем более, Фёдор заметил, что начал раздражаться. Мори отпустил его и холодно заметил: — Не могу ничем помочь, пока ты в таком положении. — Чего вы ждёте от меня? — парень постарался запихнуть раздражение подальше и успокоиться, потому что при Мори терять лицо не хотелось вообще. — Что ты позволишь мне добраться до твоих рук, чтобы я мог развязать их, — всё так же спокойно сказал Мори. — Ну-ну, не вредничай. Фёдор медленно моргнул, затем медленно и с трудом сел, поворачиваясь к Мори спиной. Сейчас он не очень хотел оказаться перед Огаем в уязвимой позе, но пока что тот его не бил и почти не прикасался, значит можно было довериться. Мори медленно развязал узлы, а потом коснулся носом чужих волос и слегка улыбнулся. — До меня дошли слухи, что ты работал на своего телохранителя, который оказался полицейским, — вдруг сказал он и резко отпрянул, снимая веревку. — Тебе очень повезло. Фёдор, недовольный этим жестом, выразил все свои эмоции взглядом, который бросил на Мори через плечо. — Что вы имеете в виду? — То, что он оказался твоим истинным и вытащил тебя, — Мори этот взгляд совсем не тронул, он и так знал, что у Фёдора есть характер, ему это даже нравилось. — Не думаю, что это везение, — Фёдор принялся растирать начавшие покалывать ладони и пальцы. Разговоры о Дазае опять всколыхнули переживания о том, как Осаму будет без Фёдора. Мори сделал паузу и с ехидцей заметил: — Ну да, иначе бы не допустил, чтобы тебя похитили. Фёдор решил это замечание проигнорировать, продолжая попытки унять неприятное покалывание в пальцах и только немного усилил свой мятный феромон, чтобы Мори так не зазнавался. Сейчас этот мужчина был фактически омегой, так что это должно было бы хоть немного подействовать. Мори хотел надменно фыркнуть, но вместо этого только хмыкнул. Феромоны Фёдора его и правда не радовали, и он понимал, что дальше говорить с парнем бесполезно. Поэтому он усилил запах сливы и, скорчив максимально приторно-милую мину, провёл рукой по его волосам, прежде чем покинуть комнату. — Возможно, я загляну к тебе вечерком. Располагайся, — едва не промурчал он напоследок, и выйдя, снова закрыл дверь на ключ. Фёдор медленно вздохнул, призывая себя к спокойствию и осмотрелся. Комната его не впечатлила — сломать особо нечего, так что импровизированного оружия сделать не выйдет, окно слишком высоко и в солнечный день свет будет неприятно бить в глаза, а ещё он не особо понимал где здесь туалет и ванная. Не лежать ведь грязным... С другой стороны, это был шанс ещё раз помочь Осаму с расследованием и разузнать где сейчас прячется Мори и тот самый химик, создавший препарат. Фёдор вспомнил, что сохранил для себя пару таблеток того самого лекарства когда-то. Правда, он потом смыл их в унитаз, но желание отравиться ними было. Всего однажды, но было. Поэтому сейчас он даже особого страха из-за слов Мори не испытывал. Хотя, вполне возможно, что просто ещё осознание не наступило. Тем временем, Мори спокойно спустился обратно в свой кабинет. Пленники пленниками, а работа копится. В комнате Фёдора была кнопка вызова, которую использовали для связи с прислугой, но Мори полагал, что тот вряд ли будет этим пользоваться в ближайшее время, а значит, он мог немного поработать и порадоваться, что всё получилось. Пока что.

***

Фукудзава вот уже который день просматривал отчёты, переданные ему по делам Кавабаты и Мацумото. Он понимал, что информации много и обработать всю её сразу сложно, но у него уже с этой работой шарики за ролики заехали. Ещё и Мори не выходил на связь... Юкичи знал, что тому ничего не грозит, но всё же приятнее было бы по вечерам обниматься с Огаем, а не с бесконечными папками. И когда они уже передадут это дело в прокуратуру?.. Дазай не находил себе места после того, как Ода написал ему, что Фёдор не вернулся домой. И телефон у того был выключен. Сначала он решил, что тот просто решил побыть один, но это было мало похоже на него. Особенно, в той ситуации, которая складывалась сейчас. Фёдор бы не пропал надолго или хотя бы предупредил. Поэтому лишь ближе к вечеру Дазай смог собраться с мыслями и первым делом отследил его телефон. Ещё с прошлого раза сохранилась симка, по которой это можно было сделать. Узнав, что устройство сейчас валяется где-то у трассы, Дазай сделал правильный вывод, который до этого отрицал и хотел бы ошибиться. Но всё указывало на то, что это похищение, и об этом он сразу написал Рампо. Время, конечно, было поздним, но тот наверняка не спал. А Дазай толком не знал, делает он это из личного побуждения или же из-за дела. Но и нельзя было отрицать того, что это очень важно из-за работы. К тому же, судя по новостям, Фёдор до этого устроил настоящее скандальное шоу на пресс-конференции. Что-то делать или, тем более, соображать становилось труднее. Дазаю ведь не просто так говорили, что он должен быть внимательнее, но он видимо зря расслабился, и теперь начинал не столько расстраиваться, сколько злиться на самого себя за такой промах. Вместе с тем его не покидало беспокойство. Однако несмотря на бессонную ночь, Дазай всё-таки явился на следующий день на работу и первым же делом он направился в кабинет к начальству, бросив секретарше, чтобы предупредила Фукудзаву. Он показался ей настолько мрачным, что она не посмела перечить. Фукудзава встретил его усталым: «‎Проходи, я слушаю»‎, — и уткнулся обратно в бумажки. Он так задолбался с ними, что уже по привычке проверял их. Дазай особо и не старался скрыть своего настроения. Однако поздоровался с начальником и даже извинился за беспокойство, прежде чем сказать: — У нас похитили жертву и свидетеля по делу Мацумото. Предположительно вчера днём. Фукудзава даже от отчётов оторвался. Только его подчинённые могли допустить такое... — Как вы это допустили? Услышав подобный вопрос, Дазай стал ещё мрачнее и за ним разве что не возникла огромная черная тень. Как ОНИ это допустили?! Действительно... — Я более чем уверен, что это дело рук Мори Огая. Поэтому это я вам должен задавать подобные вопросы, — как можно холоднее заявил Дазай, особо и не парясь о том, что говорит со своим начальником. — С чего ты взял, что Мори мне обязан докладывать о том, что готовит похищение?! — вспылил Фукудзава, хлопнув папками по столу, одновременно вскакивая с места. Новость совершенно выбила его из колеи, и он теперь пытался нападением скрыть злость на Огая и своё смятение, которое с головой выдал усилившийся запах ментола. — Или ты думаешь, если мы с ним... — он на секунду запнулся, — иногда видимся, то меня следует записать к нему в секретари? — бросил он, нервно отходя к шкафу с папками в руках. Он поставил их на полку, затем взгляд его упал на коробку где у него стояли коробочки с несколькими видами различных чаёв, а рядом электрический чайник на керамической подставке. В самом деле, лучше всего сейчас будет выпить чаю и попытаться спокойно обсудить ситуацию. Он налил в него воду и включил прибор. Его пальцы раздумчиво пробежались по коробочкам, выбирая сорт чая. Вода в чайнике начала шуметь, а внутри у Фукудзавы всё бурлило. Ну, Огай! Вот же, неугомонный! Его бы это никак не коснулось, но зачем было так подставляться с похищением этого дельты? Фукудзава был почти уверен, что Дазай сейчас стопроцентно прав, и Фёдор действительно попал в цепкие лапки его обожаемого Мори. И что он будет должен делать, если всё окажется не просто уверенностью? — Однако вы его покрываете, — Дазай проводил его настороженным взглядом. — Не подумайте, я не обвиняю вас в произошедшем. Всего лишь хочу надеяться на ваше благоразумие. — Я попробую с ним связаться, — пообещал Фукудзава, — но после ареста Мацумото он не выходил на связь, так что ничего не могу обещать. — Я сам достану его хоть из-под земли, — заявил Дазай. — Главное не нервничай, — Фукудзава выбрал из нескольких чаёв успокоительный и решил заварить его, — я думаю, Мори ничего не сделает с Фёдором. — Я не нервничаю, Фукудзава-сан. Я в бешенстве. — Держи эмоции в узде, — приказал Юкичи, бросив на него максимально холодный взгляд, — на горячую голову много не сделаешь. — Я абсолютно готов к работе, — так же холодно парировал Дазай, ещё больше раздражаясь из-за того, что его пытаются успокоить, но не показывал этого. И только корица стала настолько сильной, что была буквально почти невыносима. Фукудзава в ответ на это протянул ему чашку с чаем и сказал: — Не думай, что я тебе враг из-за наших с Огаем связей. Я тоже не рад произошедшему. Дазай хоть и взял напиток, но посмотрел на него скептично. Если бы Фукудзава хотел, то от тюрьмы Мори едва бы спасли его деньги и влияние. С одной стороны он мог это понять, но с другой... — Едва ли вы теперь что-либо сделаете. Сами говорили, что этому человеку не грозит наказание. — Не грозит, но сделать что-нибудь я в состоянии, — Фукудзава сел обратно за стол, — в конце концов, я имею на него некоторое влияние. Не волнуйся, Мори ничего с ним не сделает. — С чего вы это взяли? — Если его похитили, то скорее всего, с целью потребовать за это что-то, а заложникам не вредят. — Мори не похож на того, кто в чём-то нуждается, чтобы поступать так. — В таком случае, я слушаю твои версии. — Смею предположить, что это по большей части личное дело. Достоевский обвёл его вокруг пальца и сломал все планы, а Мори так и не добился ничего, чего хотел от него: не испытал на нём таблетки, и не добился от него ничего более... личного, если вы понимаете о чём я. Фукудзава нахмурился. Вообще-то он и не думал, что Мори за его спиной занимается чем-то таким. — Хочешь сказать, он склонял Достоевского к интиму? — уточнил он. — Допустим, что да. — Вот как... — Фукудзава потёр подбородок, твёрдо решив, что поговорит с Мори, иначе зачем это всё. — Мне нужно разрешение на расследование и поиск, — перешёл к делу Дазай. — Хорошо, — легко согласился Фукудзава, затем вытащил лист из стопки бланков, быстро заполнил, поставил печать и протянул Дазаю, — можешь начинать. — Спасибо, — он кивнул, забирая бумагу, а затем, чтобы не тратить время начальника и своё заодно, покинул кабинет, так и унеся с собой не только разрешение, но и кружку с чаем. За дверью Осаму поджидал непривычно задумчивый Рампо. Он был настолько задумчив, что даже не пытался никого подбадривать, как делал обычно. Только поднял на Осаму взгляд ярких зелёных глаз и спросил: — Как думаешь, сколько у нас времени? — Не больше недели, это точно, — сразу ответил Дазай. — Но думаю, что мы сможем справиться быстро. — Думаю, суток двое у нас точно есть, — как-то слишком пессимистично заявил Рампо. — Достаточно, — кивнул Дазай. — Отвезёшь меня к месту, где проходила пресс-конференция? — Да. Тогда поехали сейчас, — ответил Осаму, посмотрев на часы. Рампо кивнул, снял пальто с вешалки, накидывая его на плечи и быстрым шагом направился к выходу, не проронив при этом ни слова. Дазай всё же отпил немного чая и поставив недопитую кружку на стол Рампо, последовал за ним. Сам он ещё даже не успел раздеться, только расстегнул пальто, поэтому и не тормозил нигде.

***

К утру следующего дня Фёдор абсолютно точно понял, что всё же Мори, зараза такая, оказался прав. Уже знакомые симптомы не давали толком уснуть и это Фёдора очень раздражало. Он не знал, настоящий это гон или Мори уколол ему стимулятор, пока Фёдор спал, но факт оставался фактом: гон начинался, а значит Фёдор точно не в безопасности сейчас. Это даже немного пугало. Что если Мори воспользуется его состоянием? Как потом объяснить всё Дазаю? Утром Мори сам наведался к нему. Его радовало то, что он всё-таки правильно все рассчитал — значит, всё должно получиться. Он закрыл за собой дверь и взглянул на своего заложника. Мори не был слабовольным юношей, поэтому хорошо держался рядом с ним. — Доброе утро, — улыбнулся он. — Как твоё самочувствие? Фёдор не стал отвечать ему, лишь бросил убийственный взгляд из-под чёлки и прикрыл глаза. Он часто дышал, чувствуя, как стучит пульс в ушах, но не мог повлиять на это. Конечно, он понимал, что если при Огае грохнется в обморок никто не будет аккуратненько укладывать его на кровать и обтирать полотенечком. Теперь он невыносимо затосковал по Дазаю. Мори спрятал руки за спину, прошёл в комнату и сел рядом с ним. — Что же вы так невежливо молчите? А я ведь хотел предложить завтрак. На самом деле его особо и не мучила совесть — Фёдор обманул его и приложил руку к уничтожению бизнеса. На кону стояли огромные деньги, а теперь всё это рухнуло. Это не то место, куда нужно лазить маленьким глупым дельтам. — Не нуждаюсь, — холодно отрезал Фёдор отодвигаясь от него подальше. Бушующие гормоны желали найти выход и отметелить Мори по первое число, чтобы и вякнуть не смел, когда Фёдор будет сбегать. — Жаль, — Мори продолжил сидеть на месте, не особо опасаясь Фёдора. — Могу тогда предложить тебе подавители. Ты выглядишь не очень. — Не нуждаюсь, — повторил Достоевский, незаметно сжимая пальцами простыню. Ему бы лучше в душ, чем какие-то таблетки... — Тебе совсем ничего не нужно? — поинтересовался Мори, мягко касаясь пальцами его плеча. Тот недовольно дёрнул плечом, сбрасывая чужую руку. По непонятным Фёдору причинам Мори вёл себя слишком... хорошо. — Мне нужно в душ, но здесь я ничего похожего на душ не нашёл, — сообщил он, приоткрывая глаза. — Душ напротив комнаты, — спокойно сообщил Мори и руку даже убрал. — Можешь сходить. Но учти, что из дома тебе не удастся сбежать. Дверь на лестницу закрыта. — Я не настолько глуп, чтобы пытаться сбежать, — фыркнул Достоевский, — у меня ни денег, ни средств связи, я неизвестно где. Сбегать равно самоубийству. — Не ожидал, что ты пессимист, — хмыкнул Мори, но про себя решил, что всё равно стоит быть внимательным. — Я реалист, — Фёдор сел, — или вы не согласны с моими рассуждениями? Я думаю, что человек, находящийся в безвыходном положении, будет цепляться за любую ниточку и надеяться на спасение, — Мори всё-таки встал. — Пока у него есть ноги, он будет бежать до тех пор, пока не найдёт помощь. А ты даже не знаешь, что находится на улице. Вдруг тут соседи через дорогу... — Вы не столь глупы, чтобы запирать человека в доме, рядом с которым есть соседи, — парировал Фёдор. Как для пленника он был слишком спокоен, но на самом деле он просто продумывал, как лучше поступить. Мори усмехнулся. — Может, я расчитывал на то, что ты будешь размышлять таким образом? — В таком случае, где гарантия, что я сейчас не начну кричать, в попытках проверить? — Её нет, — Мори улыбнулся и направился к выходу. — Но ты просто бесполезно сорвешь голос. Лучше иди в душ. Фёдор проводил его недовольным взглядом, затем всё же поднялся, чувствуя, как кружится голова и стоять практически невозможно. Но не о помощи же просить! Он кое-как добрался до двери, держась за мебель и стараясь сконцентрироваться, затем сделал передышку. На самом деле, он надеялся, что его спасут, но вот когда это случится он знать не мог, а сбегать не рисковал, потому что это может только усугубить ситуацию. Неизвестно, что может ждать в незнакомой местности дельту, у которого сейчас гон. Мори и вправду ушёл, закрыв дверь на лестницу. На последнем этаже, правда, не было ничего интересного и полезного: кроме комнаты и ванной ещё пара запертых дверей. Окон тоже не было, видимо, из-за расположения крыши. В общем, никаких шансов выбраться из дома. Мори знал об этом и не переживал. Он знал, что времени у него мало, но того, что было, должно было бы хватить. Так что об этом он тоже не переживал. Единственное, что немного напрягало Мори — Фукудзава. Скрываться от него было немного... жутко, да и Огай сам начинал скучать по нему. Но сейчас дело было важнее, стоило думать о нём. Всё равно потом, скорее всего, придётся улаживать последствия этой маленькой шалости с похищением.

***

Оказавшись в душе Фёдор сначала умылся холодной водой, затем осмотрелся, прикидывая, сможет ли отломать какую-нибудь трубу, чтобы потом вырубить Мори. К сожалению, ничего подходящего он не нашёл, кроме шланга, которым можно придушить. После душа всё же стало легче. По крайней мере, Фёдор не потерял сознание. Неужели у него каждый гон будет таким... неприятным?

***

Мори не был на каникулах, поэтому ему нужно было заниматься и другими делами. В доме он был совершенно один, те трое охранников, что похитили Фёдора, посменно дежурили на выезде с территории, поэтому на Мори ложились некоторые дела по дому, включая готовку. Почему-то это всё даже не утомляло его. К вечеру, когда стемнело, он снова поднялся к Фёдору. Достоевский к вечеру смог провалиться в беспокойный сон, постоянно прерывающийся из-за бешено колотящегося сердца. Фёдор часто вставал пить воду из крана в ванной, но всё равно казалось, что в помещении слишком жарко и пить хотелось только больше. И почему природа создала их такими?... На появление Мори Фёдор не отреагировал, хотя и проснулся из-за звука открывшейся двери. Так как Фёдор всё-таки был дельтой, у Мори слегка закружилась голова от его феромонов. Он даже не ожидал, что будет так. Войдя тихо в комнату он постарался не дышать слишком глубоко и создать вокруг себя ауру из собственного запаха, чтобы хоть немного перебить смесь мяты и сирени. Фёдор всё же приоткрыл глаза, когда понял, что Мори не будет заговаривать с ним и уставился на Огая уставшим, но всё ещё вполне себе живым взглядом. Он обязательно справится, он в это верил. Прежде, чем что-либо сделать, Мори приоткрыл окно, а потом чуть улыбнулся. Он подошёл к Фёдору достаточно близко, чтобы тот мог уловить мягкий аромат сливы. — Как твое самочувствие? Фёдор сделал резкий выброс феромона сирени, понимая, что раз Мори омега, отгонять его нужно феромоном омеги. — Лучше, чем когда-либо. Мори, однако, стойко стерпел это, хотя стоило признать, что от этого ему становилось не по себе. — Тебе не стоит так усердствовать, — он спокойно намекнул на феромоны и усмехнулся: — Или хочешь немного поиграть со мной? — Всё чего я хочу — это не видеть вас больше никогда, — Фёдор повторил действие, теперь добавив феромон мяты. Совсем чуть-чуть. — Жаль. Я ведь могу тебе помочь, — Мори наклонился к его лицу, теперь уже в ответ воздействуя на него феромонами, но не разко, а скорее, просто настойчиво. Фёдор оттолкнул его, и глядя на Мори с величием уязвлённого принца, даже сел на постели. — Не приближайтесь ко мне. Мори вскинул руки и не удержался от усмешки: — Странно. Тогда, в библиотеке, ты был совсем не против. Фёдор молча посмотрел на него, как на кого-то, кто ниже него по статусу, ожидая, пока Мори поймёт, что разговаривать или сдаваться Фёдор не намерен. — Понимаю, если теперь стало неудобно, — Огай вздохнул с наигранным сочувствием. Однако уходить он не собирался и на этот раз, несмотря на действия Фёдора, снова подошёл к нему и сел рядом. Он всё ещё не прекращал воздействовать на него феромонами и из-за сопротивления только усилил запах сливы. — Ты хочешь сделать себе хуже? Фёдор отодвинулся подальше, стараясь дышать как можно более поверхностно. От чужих феромонов кружилась голова и становилось ещё жарче. А ещё начинало неприятно тянуть внизу живота, что Фёдору вообще не нравилось. — Чего ты хочешь? — он решил перейти на «ты». Несмотря на это, Мори легко дотянулся до него, коснулся пальцами его бедра и провёл ими чуть выше. — Я всего лишь предлагаю тебе лекарство от твоей проблемы, — ответил он. Фёдор резким жестом отбросил его руку и отодвинулся ещё немного, бедром вжимаясь в спинку кровати. Сидеть было трудно, Фёдора слегка потряхивало, да и голова всё ещё кружилась, но сдаваться он был не намерен. Он не примет эту гадость и уж тем более не станет изменять Дазаю. Ни за что. — Не надейся. — Я тебе ничего не сделаю, можешь так не дёргаться, — всё же, тот Фёдор, который сидел перед ним сейчас, совсем не был похож на того, с которым он имел дело ранее. И Мори это показалось весьма интересным открытием. — По-моему, ты и так сделал достаточно, — чтобы не упасть на постель, Фёдор вцепился рукой в спинку кровати, медленно выдыхая. Мори просто ужасен. — Ты просто слишком нервный, — немного сменил тактику Мори, — я не сделаю тебе больно. Конечно, если будешь хорошо себя вести. — Ты от меня ничего не добьёшься, — процедил сквозь зубы Достоевский. — Я бы в твоём положении был послушнее, — Мори повёл плечом и добавил к сливе чуть больше сандала, но медленно, чтобы разница не ощутилась мгновенно. Однако, из-за гона, Фёдор ощутил это почти сразу, пусть и не так резко. — Прекрати это. — Я всего лишь пытаюсь с тобой договориться, — Мори оставался спокойным, но смотрел на него, слегка прищурив глаза. — Ты же не думаешь, что я выпью их, зная о последствиях? — Ты о них практически ничего не знаешь. Тем более, ты дельта. — Вот именно, что я дельта. Это подавители течки, но у меня не может быть течки, следовательно они мне вообще не помогут, — разъяснял Фёдор как маленькому. — Это мы и проверим, — Мори едва заметно улыбнулся. — Мне виднее, на что влияют эти таблетки. И... ты ведь всё равно хотел попробовать их. — С чего ты решил? — Фёдор удивлённо посмотрел на него. — Иначе ты бы не стал даже слушать Юкио, а он бы не стал предлагать, если бы не решил, что они тебе нужны. — Я послушал его только потому что знал, что Дазай ищет именно его, — солгал Фёдор. — Многие видели, в каком состоянии ты был. Я в том числе. Не слишком приятное зрелище. Мы работали над препаратом для таких, как ты, и он прошёл достаточно много проверок на живых людях. К тому же, ты сейчас под моим надзором, а значит можешь не бояться нежелательных последствий. У Фёдора волосы дыбом встали. Каких ещё к чёрту живых людях?! Может, вариант придушить Мори шлангом и сбежать не так и плох?! — Если тогда бы я ещё с трудом и согласился, то сейчас ни за что. — Немногое с того момента изменилось, — спокойно сказал Мори, — если раньше у тебя был хоть какой-то шанс стать человеком, то сейчас вся твоя опора разрушилась, благодаря тебе же. Если и дальше будешь дёргаться от людей, то ни к чему хорошему это не приведет. Но ты можешь стать невидимкой для них, и тогда тебе ничего не будет угрожать. — Такие глупые уловки на меня не подействуют, — фыркнул Достоевский, всё же откидываясь на подушки. Из-за феромонов Мори уже подташнивать начинало. А ещё болела шея, там где оставался слабый след Дазаевской метки. — Всего лишь констатация фактов, не более, — Мори всё ещё спокойно наблюдал за ним, но не пытался трогать или что-то ещё делать. — И ты сам это понимаешь. Принимать чью-то помощь не стыдно. — Это не помощь. — А что ещё? Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе. — Это не помощь, — с нажимом повторил Фёдор, — ты просто хочешь использовать меня. — Ты прав, — согласился Мори. — Но и ты, в таком случае, используешь меня. — Я не получу от этого никакой выгоды. — Получишь. Ты больше нигде не достанешь такие таблетки, только у меня, а они, между прочим, хорошо действуют. Ты не омега, поэтому твоему организму это не навредит, но поможет избавиться от ряда проблем. Как минимум, намного легче перенести гон. — А ты сам принимаешь их? — Я не тот, кому это нужно. — В таком случае, я тоже. — Почему? — Мори даже сменил спокойствие на интерес. — Раз ты так расхваливаешь эти чудо-таблетки, а сам не пьёшь, значит есть подвох. — У меня просто нет мотивации. Морально и физически я хорошо переношу такие периоды даже на не очень сильных подавителях. Но ты, судя по всему, совсем другое дело. — Это потому что у меня только начинается гон, — сам не зная почему решил оправдаться Фёдор, — потом будет легче. — Не факт. На это влияют множество факторов, а не только возраст. Конечно, твой организм ещё формируется и настраивается, но... ты, судя по всему, не слишком крепок здоровьем. — Вот именно, — заметил Достоевский, — я слаб здоровьем, — он сглотнул, понимая, что вдохи делать всё труднее, свежий воздух из окна не долетал до него, дыхательные пути горели, словно он вдохнул красный перец, — я не могу рисковать и принимать неизвестно что. — Я врач, поэтому смогу тебе помочь, если что-то пойдёт не так. Но я не думаю, что что-то произойдёт. Раньше такого не происходило. — Сможешь, но захочешь ли? Мори не сдержал улыбку от подобного замечания. — Ты настолько плохого обо мне мнения? — Да. — Ты мне нравишься. Поэтому я не хочу тебя убивать. — А сейчас ты что тогда делаешь? — Фёдор задыхался, и подумал, что лучше будет сесть, но голова слишком сильно кружилась для этого. — Как видишь, просто сижу. — Прекрати давить, — Фёдор заметил, что голос его дрогнул. Неужели всё так плохо? — Я думал, что мы с тобой ведем непринуждённую беседу, — Мори снова дотронулся до него, но на этот раз до предплечья. — Не прикасайся! — Достоевский отдёрнул руку. Он в принципе не воспринимал спокойно ничьих прикосновений, кроме прикосновений Осаму. — Расслабься, — негромко сказал Мори, снова дотрагиваясь до него, — ты слишком нервный. А ещё пытаешься сделать вид, что у тебя нет проблем. На этот раз Фёдор попытался его оттолкнуть. — Меня похитил босс мафии, разве похоже, что я считаю, будто у меня нет проблем? — О, да это же такая незначительная вещь, — Огай усмехнулся. — Я ведь хорошо к тебе отношусь и даже не угрожаю. — Мне нечего терять, значит и угрожать мне нечем, — пожал плечами Фёдор. — Хорошо, что ты это понимаешь. Тогда что мешает тебе выпить подавитель? — То, что я знаю о последствиях, — он всё же поднялся и решил, наплевав на Мори, сходить попить воды. Хотя и стоять было сложно. Из-за воздействия Мори было ощущение, что Фёдор вот-вот потеряет сознание. — Ты знаешь лишь о последствиях более ранних версий на омегах, — Мори не стал ему мешать, но с интересом наблюдал за ним. Фёдор казался слишком слабым. У двери Фёдор всё же не выдержал и осел на пол. Почему-то, ему действительно было очень плохо. Даже секса не хотелось, разве что поцелуев с Дазаем, хотелось больше спать или чтобы стало не так жарко. Мори спокойно встал и подошёл к нему, оценивая ситуацию. Вроде бы, тот делал это не специально, а значит, можно было бы даже помочь ему. Но Мори не торопился. — Вы весьма интересный случай, господин Достоевский, — он опустился напротив него. — Я могу помочь? — Нет, — Фёдор медленно отполз от него, — не можешь. — Если ты забьёшься в угол, станет хуже. Фёдор взглянул на него исподлобья, быстро огляделся, в поисках чего-то, что могло бы помочь, затем сглотнул. Он снова был в ситуации, когда не знал что делать и это его раздражало. Мори ведь не сделает лучше, просто даст ему медленный яд. Какой смысл доверять, если и так, и так будешь в опасности? Мори чувствовал небольшое раздражение, но упорно игнорировал его и внимательно, спокойно следил за Фёдором. Слишком нервный ребенок, а строил из себя непонятно что. Почему-то невольно вспоминалось, как порой приходилось уговаривать на что-то Элис. Они ведь были почти одного возраста. — Фёдор, — негромко произнёс он, но не без капли строгости, — тебе стоит пойти мне навстречу. Я помогу тебе подняться и умыться, иначе ты рискуешь разбить голову об раковину, если вдруг потеряешь сознание. Фёдор недолго подумал и осторожно кивнул. Он не особо представлял, как Мори держится, потому что сейчас Фёдор буквально всю комнату пропитал своей мятой и даже на йоту приглушить феромон не мог. Ужасное зрелище... Мори мысленно облегчённо выдохнул — ну хотя бы тут этот ребёнок смог согласиться с ним. Вздыхать физически он не решался, хоть и хотелось. Тогда Мори встал и протянул ему руку. Фёдор принял её, вцепился дрожащими пальцами и медленно поднялся, стараясь не только устоять, но и вернуть себе ориентацию в пространстве. Жалкое, душераздирающее зрелище. Мори помог ему подняться, но руку отпускать не стал, чтобы наверняка. Он медленно перехватил его, беря под локоть и позволяя при необходимости опереться на себя. Фёдору подумалось, что нужно будет как-нибудь потом посетить врача. Не слишком нормально то, что во время гона ему просто очень плохо, но не хочется ничего, что хотят обычные альфы. Мори помог ему дойти до раковины, как и сказал, но больше помогать особо не стал, только продолжал придерживать. — Как ты справлялся раньше? — поинтересовался он между делом. — Вас это не касается, — ощетинился Достоевский. — Обещаю хранить врачебную тайну, — шёпотом заверил его Мори, тихо усмехнувшись. — Мне плевать, что вы там обещаете, — он ополоснул лицо водой, чувствуя, что это хоть немного, но помогает, — вас это не касается. Мори слегка погладил его по спине, пока он умывался, надеясь, что хоть против этого тот не станет сопротивляться. — Тебе такое отношение вообще никак в жизни не поможет. — Вам знание того как я жил тоже не поможет, — Фёдор думал, как дать Мори понять, что прикосновения к спине ему противны, но пока что не придумал, так что просто молча раздражался. Мори ничего ему не ответил, просто молча стал ждать, когда тот захочет пойти обратно. Найти общий язык с таким, как Фёдор либо очень сложно, либо бесполезно. Но Мори и не был настроен на то, чтобы подружиться с ним. Раньше у него были подобные мысли, он бы мог предложить ему работать на себя, но теперь понимал, что это не очень хорошая идея. Всё же, условия жизни сказались на психике Фёдора, это было заметно. Добираться обратно Достоевский решил самостоятельно. Правда идти всё ещё было слишком тяжело, ноги будто окаменели, но не просить же помощи у Мори. Мори не предлагал помочь, но с интересом наблюдал, неторопливо идя следом. До постели Фёдор всё-таки кое-как добрался. Сейчас он ненавидел Мори всей душой и имел на это полное право. Дазай бы так над ним не издевался. Он уткнулся лицом в подушку, шумно втянул ноздрями воздух. Неужели Огай не уйдёт просто так? Мори подошёл л к нему и снова провёл рукой по его спине, немного задержав ладонь на пояснице. — Доброй ночи. Хотя я сомневаюсь, что у тебя она таковой будет, — спокойно сказал он и убрал от него руку. Фёдор вздрогнул от этого прикосновения, почувствовал, как бёдра и руки покрылись гусиной кожей, сглотнул. Мори знал где касаться, сволочь, но парень даже взгляда на него поднял, мысленно взвешивая протянет до утра или нет. — О, не беспокойся. От гона ещё никто не умирал, — Мори слегка улыбнулся. — Но если что, ты можешь обратиться ко мне. Он спрятал руки за спину и направился на выход, оставляя после себя довольно крепкий запах смеси сандала и сливы. Фёдор снова уткнулся в подушку, а когда Мори ушёл тихонько завыл. Было противно от самого себя, особенно от своей слабости перед Огаем. От осознания всей несправедливости мира захотелось расплакаться. Ну вот почему именно он должен был жить в приёмной семье, где его и за человека толком не считали, почему именно он должен сейчас лежать в комнатке на чердаке и бояться, что Дазай его не найдёт? Почему он, а не какой-нибудь Киёхару? Фёдор провалился ненадолго в некое подобие сна, от которого очнулся из-за явно ощутимой эрекции. Справляться с ней было не столь трудно, как стыдно. И обидно, что в такой момент он оказался один. Не то, чтобы ему нужен был тот, кто будет ему дрочить, просто он был слишком уязвим сейчас. А ещё за три месяца проведённых с Дазаем он отвык быть один и в одиночестве чувствовал, как на него наваливается осознание собственной проблемности. Одного раза хватило, но лучше не стало. Может, попробовать согласиться и выпить одну таблетку, а когда полегчает, попытаться сбежать? Фёдор ведь не такой уж и беспомощный... Он растёр по лицу слёзы, стараясь привести себя в чувство и, выдохнув, позвонил в звонок для прислуги. Не факт, что придёт сразу Мори, но позвать же нужно. Мори в это время ещё не спал, но не ожидал, что Фёдор и правда к нему обратится. Тем не менее, подняться было нужно. Может быть, где-то подвох. А может и нет, но нужно быть осторожнее. Он вышел из своего кабинета и был у Фёдора только через десять минут. Мори был осторожен и внимателен, когда заходил к нему, но немного успокоился, когда понял, что тот всё ещё не в состоянии особо активничать. Фёдор, увидев его, вздохнул и сказал почти сразу: — Я согласен. Растягивать разговор у него просто не было сил. Мори молча прошёл в комнату и положил на тумбочку блистер с шестью таблетками, тут же предупредив: — Только не пытайся выпить все сразу. — Почему? — из чистого любопытства поинтересовался Достоевский. — Если бы ты был омегой, от такой дозировки за раз у тебя бы отбило обоняние как минимум на месяц и стало бы только хуже. Как именно хуже Мори пояснять не стал. Всё-таки это был наркотик, и от его передозировки можно было бы вполне протянуть ноги. Хотя, Юкио вроде бы выжил. Значит, последние образцы и вправду менее губительны. Вряд ли с дельтой что-то станет от этого, тем более в первый раз, но у Фёдора и так не лучшая переносимость, так что проверять пожалуй не стоит. — А если я решу наложить на себя руки? — снова поинтересовался парень. — Не получится, — Мори слегка нахмурился от подобного направления его мыслей. — Почему? — снова задал вопрос дельта. Конечно, он не собирался делать что-то подобное, просто хотел узнать учёл это Мори или нет. — Потому что этого мало. — Ну, то есть, умереть всё же можно? — уточнил Фёдор. — Вероятно, — ответил Мори, точно не зная ответа на этот вопрос. — Значит, препарат небезопасный? Мори наклонился к нему и подцепил пальцами за подбородок. — Если ты боишься их принимать, я могу помочь тебе иначе, — сказал он безотрывно глядя парню в глаза. — Нет! — Фёдор оттолкнул его и замотал головой, чтобы тот его не трогал. Он понимал, что Мори говорит несерьёзно, но от одной мысли об этом волосы на затылке становились дыбом. — Это уж точно было бы безопаснее таблеток, — Мори слегка улыбнулся и вскинул руки, показывая, что пока трогать его не станет, чтобы Фёдор не нервничал. — Нет, — повторил тот уже спокойнее и взял в руки блистер. От одной таблетки не должно стать плохо, но и слишком хорошо тоже. Он кивнул сам себе, поднялся, сходил за водой и быстро принял подавитель, пока не передумал. Стало даже как-то не по себе. Мори слегка улыбнулся, наблюдая за ним. — Если что-то будет не так, звони. Теперь ему тут было нечего делать, раз уж Фёдор всё-таки выпил подавитель, поэтому и задерживаться Мори не стал. После своих слов он развернулся и вышел. Когда Огай оставил его, Фёдор завернулся в одеяло и закрыл глаза. Нужно было не упустить момент, когда станет лучше, иначе времени продумать план вовсе не останется. Хорошо, если Дазай там не впадает в отчаяние сейчас... Мори вернулся к себе, но решил больше не засиживаться за работой, а лечь спать, потому что было уже очень поздно и до утра оставалось не так мало. Потом ему нужно будет обязательно навестить Фёдора и проверить его состояние, даже если он не будет жаловаться ни на что. Спустя примерно час Фёдор почувствовал, что потихоньку его отпустило. Было уже совсем темно и думалось от этого даже как-то спокойнее. В принципе, он мог бы попробовать воспользоваться серьгами, чтобы вскрыть замок. Конечно, без верхней одежды, только в костюме, можно и простыть зимой, но это лучше, чем сидеть здесь и ждать, пока Мори подсадит его на эти препараты. Оказалось, с замком справиться не так сложно, сложнее было тихо выскользнуть из дома. Где его кошелёк и телефон Фёдор не знал, и решил не тратить на это своё время. Было страшно пробираться мимо дверей в комнаты, на улице мимо окон, а потом и мимо расслабленно дрыхнувшей охраны. Ноги всё ещё слушались плохо, но Фёдор не оплошал и уже через двадцать минут после начала воплощения плана нёсся вдоль трассы, надеясь, что бежит в верном направлении. Было жарко и душно, хотелось пить и чтобы это наконец закончилось. Он очень рисковал, двигаясь так, но передвигаться по лесу, расположенному недалеко от дороги, не рисковал. Он не знал сколько так двигался, но вскоре остановился у какой-то заправки. Он быстро нашёл работника, объяснил ситуацию и попросил не вызывать полицию, а позволить позвонить следователю, который ведёт его дело. Ему повезло, заправщик оказался понимающим и дал Достоевскому свой мобильный. У Фёдора пальцы дрожали, когда он набирал знакомый номер и голос слегка срывался когда после долгих гудков он услышал в трубке «‎алло»‎ и ответил тихо: — Дазай, это я.

***

У Мори было не так уж много недвижимости: квартира в Токио, ещё две в Йокогаме, особняк и две дачи. Судя по всему, жил он когда где, а что-то вообще было в распоряжении его дочери. Тем не менее, на выяснение всего этого, получение разрешений и дальнейшую проверку ушло несколько дней. Не факт, что Мори не снял для своего дела какое-то помещение или не обосновался у кого-то. Он ведь в конце был боссом мафии, а в распоряжении мафии были бары, казино, бордели, оружейные склады и прочие места, с которых можно было поиметь выгоду и которые были необходимы для ведения дел. Самой главной зацепкой была трасса, где нашли мобильный телефон. Это могло помочь отследить примерное направление, если конечно похитители специально не путали следы. В тот день группа, которая занималась этим расследованием, как раз собиралась проверить один дом, находящийся в префектуре Яманаси. Самое отдалённое место. Мори скрывался хорошо, однако всё, что удалось выяснить за это время, стало указывать на то, что он скорее всего отправился туда. Примерно в шесть утра Дазай ехал по трассе и ответил на неизвестный номер, не думая. В последнее время он много делал на автомате, поэтому не ожидал услышать ставший родным голос, но узнал его моментально. Дазай сначала обрадовался и облегчённо выдохнул, но потом эти чувства сменились обеспокоенностью. — Фёдор? Ты в порядке? — первое, что он смог спросить, немного поборов свои эмоции. — Где ты? Дазай старался говорить как можно спокойнее, чтобы случайно не заставить Фёдора переживать еще больше. Тот и так наверняка был не в лучшем состоянии. Попутно он поставил этот разговор на запись. — Я на заправке, — ответил Достоевский, затем оглянулся по сторонам и добавил, — заправщик сказал, что это в Яманаси. Он нервно накручивал на палец волосы и тяжело дышал то ли от бега, то ли от того, что подавитель подействовал не полностью. — Я в порядке, — решил он успокоить парня, — у меня небольшие проблемы, но я надеюсь, мы сможем их решить. Услышав это, Дазай отдал приказ своей группе ехать к дачному дому Мори без него и хоть перевернуть там всё вверх дном, но найти Мори. Только потом он снова обратился к Фёдору: — Пожалуйста, оставайся там. Я скоро за тобой приеду. Он, конечно, был удивлен, что Фёдор находится на заправке. Ему удалось сбежать? Или Мори сам его отпустил? Было очень много и других вопросов, но задавать их сейчас не было времени. Необходимое уже известно, а остальное можно выяснить чуть позже. Главное, забрать оттуда Фёдора, чтобы он был в безопасности. Фёдор кивнул, потом сообразил, что его не видят и ответил: — Хорошо. Почему-то, от голоса Дазая стало ещё неспокойнее, а сердце забилось часто-часто. Фёдору показалось, что ещё чуть-чуть и он начнёт задыхаться. — Расскажи мне пока, что вокруг тебя находится, — попросил Дазай. С одной стороны он хотел его немного отвлечь, но с другой стороны Дазай не мог так скоро отследить номер, нужно было немного времени. Заправок, ближайших к дому Мори, всего две-три, но тратить время не хотелось. — Ну... — Фёдор замялся, — лес... шоссе... указатель, что через двести метров шиномонтаж. Дазай одной рукой дотянулся до телефона и проверил карту в навигаторе, ища шиномонтаж. — Ты смог сбежать или тебя отпустили? — он задал следующий вопрос. Хотелось, конечно, говорить совсем не об этом, но разговор записывался для отчётности. Дазай с трудом удерживал себя от того, чтобы сказать о том, как рад слышать его и как сильно волновался, а ещё задать фигову кучу вопросов о его состоянии. — Я сбежал, — ответил тот, думая о том, как бы не сболтнуть чего лишнего. Неизвестно где Дазай и кто рядом с ним, можно ли говорить о каких-то личных вещах или не стоит да и вообще... Дазай наверняка пытается найти его точные координаты, не стоит отвлекать... — я думаю, он заметит пропажу примерно часа через два, когда решит проверить как я. Определив дорогу, Дазай всё же не удержался и сказал: — Если ты без верхней одежды, обязательно жди в помещении. — Хорошо, — снова согласился Достоевский, — ты далеко? — Буду где-то через полчаса. Ты взял у кого-то телефон? — Да, у заправщика, — дельта шмыгнул замёрзшим ещё на улице носом, — пришлось объяснить ему всё... — Он не будет против, если ты ещё несколько минут поговоришь со мной? — Не знаю... — Фёдор оглянулся на мужчину, — Он отошёл заправить чью-то машину, так что он занят. — За тобой не следили? — Нет, — покачал головой Фёдор, — пока я бежал, по дороге не ехало ни одной машины или в принципе транспорта. — То есть, у Мори не было охраны? — уточнил Дазай. — Была, но они спали когда я уходил. — Мори был так уверен, что ты не сбежишь? — он слегка нахмурился, стараясь понять, что вообще происходило, раз Мори не был так уж озабочен охраняемостью своей жертвы. — Скорее всего да, — размышлял Фёдор, — наверное это из-за гона. — Из-за твоего? — уточнил Дазай, хотя ему уже эта ситуация начинала не нравиться все больше и больше, хотя казалось бы, куда там ещё хуже... — Да, — Фёдор вздохнул, — я же сказал, что у меня проблема. Дазай немного помолчал, мысленно выругавшись. Он снова начинал злиться, но старался это никак не показывать. — Я понял тебя, — наконец ответил Дазай и уточнил: — Какие ещё проблемы, кроме этой? — Я не уверен, что могу говорить по телефону. — Хорошо. Решим все вопросы, когда я приеду, — постарался немного успокоить его Дазай. — Я буду ждать тебя здесь, — пообещал Фёдор. Дазай получил его координаты и тут же сверился с картой. Всё было верно, он не ошибся с выбором заправки. Скорее всего, Дазай будет на месте раньше, чем группа окажется у Мори. Ему следовало там быть, но везти с собой Фёдора он не очень хотел. — Спасибо. Тогда я отключаюсь, мне нужно будет связаться с коллегами. — Хорошо, — Фёдор судорожно вдохнул, затем отключился и тихонько сел в уголочке внутри заправки. Нужно было всего лишь дождаться Осаму. Следующие минут десять Дазай успел связаться с Рампо и кратко обсудить с ним ситуацию. Теперь было ясно, где и на чём нужно будет сосредоточить все силы. Больше Дазай не отвлекался и приехал на заправку как раз примерно через полчаса. Всё же, дорога в пригороде была свободной и он мог позволить себе превысить скорость. Дазай остановил машину поближе ко входу в небольшой магазинчик, где как раз и располагалась касса, а потом пошёл туда и почти сразу отыскал Фёдора. Теперь он мог немного успокоиться. И даже почти перестал злиться. Увидев Дазая Фёдор все же не сдержался и бросился ему на шею. Рядом никого кроме заправщика не было, так что он мог себе это позволить. Он только сейчас почувствовал, как сильно дрожит от волнения. Всё же, несмотря на то, что он был умён и готов ко всему, он был жутко напуган и похищением, и тем, что его заставили выпить подавители и даже тем, что Мори его трогал. В объятиях Дазая было спокойнее. Дазаю было всё равно, что они там не одни и что по его машине сразу было ясно, кто он. Куда больше его заботил Фёдор, которого он тут же крепко обнял, утыкаясь носом в его волосы. Только тогда он услышал запах бергамота, в то время как другие его запахи показались какими-то отдалёнными, будто бы их разбавили водой, снизив концентрацию. Дазаю это не понравилось. — Мне жаль, что так вышло, — тихо сказал он, чтобы его услышал только Фёдор. Хотя, наверное, это было не тем, что следовало говорить. — Прости, — Фёдор спрятался у него в плече, — мне стоило быть осмотрительнее. — Это не твоя вина, — Дазай успокаивающе погладил его по голове. — Главное, что это закончилось. Тут только Дазаю стоило извиняться за то, что он не смог как следует позаботиться о его безопасности. Знал ведь, что им всё ещё нужно быть внимательными. — Надеюсь, что да, — Фёдор приподнял голову, с опаской взглянув Осаму в глаза, — но я не уверен... — Что он сделал? Дазай, конечно же, догадывался и сам, потому что ему было ясно, что с состоянием Фёдора что-то не так. И ему не хотелось, чтобы его догадка подтвердилась, но всё указывало, что он может даже не надеяться. — Он хотел протестировать на мне их новый подавитель, — начал Фёдор неуверенно, — я долго отказывался, но мне было плохо и я решил принять одну таблетку, чтобы мне стало чуть легче и я смог сбежать. — Хорошо, что всего одну, — Дазай тихо выдохнул от облегчения. — Мы сейчас поедем к нашему врачу, который этим занимается. Он скажет, как поскорее вывести из тебя эту дрянь. — Я взял с собой оставшиеся, — он снова прижался к Дазаю, — на всякий случай. — Молодец, это будет полезно, — Дазай слегка потер его плечи, а потом снова обнял. — Как ты себя чувствуешь? — Пить хочу, — ответил Достоевский, — и немного потряхивает... — Тебе не холодно? — Не могу понять... — дельта вздохнул, — что будет с Мори? Его будут искать? — Да. Надеюсь, его удастся поймать, — Дазай отпустил его, но продолжил приобнимать за плечи одной рукой, чтобы вывести его на улицу и посадить в машину. — Ты хотя бы спал это время? — Да, — не соврал Дазай, но не стал уточнять, как и сколько, потому что мало и плохо. — А ты? Он вышел вместе с Фёдором на улицу и сразу направился к машине. — Спал, — кивнул Фёдор, — но из-за гона как-то неправильно... — Понимаю. Когда разберёмся с этим, сможешь вернуться к своим прежним подавителям и спокойно поспать. — Ты потом снова уйдёшь, — грустно констатировал Фёдор, — не хочу так. —Теперь точно не уйду, — Дазай поцеловал Фёдора в висок, — обещаю. Максимум в магазин за водой. Подожди в машине. Фёдор тихо выдохнул и заполз в автомобиль, забиваясь подальше в угол. Почему-то чувство, что сейчас дверца откроется и в неё заглянет Мори, который со своей ухмылкой снова начнёт касаться его всё ещё не отпускало Фёдора. Дазай, как и сказал, пошел обратно в магазин. Вернулся он очень скоро, всего минут через пять. За это время успел купить бутылку воды, парочку шоколадных батончиков и поблагодарить заправщика за телефон. Отдав всё купленное Фёдору, он завёл машину и выехал с заправки, попутно интересуясь по рации, что происходит у группы. Фёдор, как ни странно, довольно резво принялся за еду. Ехать в машине с Дазаем было гораздо спокойнее, чем сидеть в машине без Дазая. Очень хотелось обнять его, уткнуться в шею и так и ехать, но он же не маленький мальчик и так никогда не поступит. Хотя и очень хочется. Дазай короткими фразами общался по рации с полицией и предупредил, что забрал Достоевского и что с ним практически всё в порядке. А когда удостоверился, что там без него справятся, ответил, что сейчас они поедут в больницу. На этом закончил связь, попросив держать его в курсе происходящего. Фёдор внимательно слушал что говорит Дазай, хотя ему и не особо это было нужно. Он просто слегка нервничал и хотел, поскорее остаться наедине с Дазаем. Так спокойнее. Внезапно, мирные переговоры Дазая с отрядом прервались телефонным звонком. Звонил Накахара, который конечно же был в курсе похищения его подзащитного и, как ни странно, тоже очень переживал за него. Первым делом он высказал претензию Дазаю, а точнее: — Какого хрена я узнаю о том, что его уже нашли, не от тебя?! Дазай на этот раз снял телефон с подставки и ответил нормально. С голосом Накахары можно было даже не ставить аппарат на громкую связь, чтобы не оглохнуть. — Я как раз собирался тебе позвонить, — соврал Дазай самым издевательски милым голосом, на который был способен. — Не ругайся. Он надеялся, что в известность Чую поставят коллеги, Рампо, например. Самому ему не слишком хотелось лишний раз звонить этому скандалисту. Накахара, хоть и был зол, но, как и всегда очень быстро успокоился. Слышно было, как он закуривает и затягивается. — Я так понимаю, работы мне прибавится, да? — устало спросил он. — Да, вероятно, — как-то неопредёленно ответил Дазай. — Зависит от того, как пройдёт задержание Мори. — Всё-таки он вообще границ не видит, — фыркнул Чуя. — А что ему будет-то, — хмыкнул Дазай, не скрывая в голосе ядовитых ноток, а потом переключился: — Завтра устрою тебе встречу с Достоевским, решите там свои вопросы. — А сегодня никак? — уточнил Накахара, — у меня суд завтра, не думай что я буду жертвовать работой, чтобы поддерживать вам штаны. — Тогда послезавтра, — Дазай чуть пожал плечами, — но не сегодня. — Психует? — поинтересовался Чуя, вполне довольный раскладом. — У нас небольшие проблемы, которые нужно решить сегодня, — уклончиво ответил Дазай, — и ему просто нужен отдых. — Если из-за того, что ты мне раньше не сказал я не смогу уснуть, я совершу преступление по статье 199 УК Японии, — пообещал Чуя и отключился. Дазай хмыкнул и вернул телефон на место. Теперь можно было немного успокоиться, вряд ли в ближайшее время Чуя будет звонить. Подумав об этом, Дазай вспомнил, что Фёдору теперь нужен новый телефон. — У тебя были с собой документы? — спросил Дазай, посмотрев на Фёдора. — Нет, не было, — качнул головой Достоевский, — почему Накахара-сан сердится? — Не выспался, — отмахнулся Дазай. — Из-за чего? — Фёдор дожевал батончик, — Я же сбежал... — Ну вот... видишь, какой впечатлительный у тебя адвокат, — альфа едва заметно улыбнулся. Фёдор недоумённо похлопал глазами, пытаясь понять, что только что услышал. Не может ведь быть, чтобы Накахара переживал за него? Достоевский ведь не тот человек, за которого можно переживать... — Как бы сильно он меня не бесил, я готов признать, что он достаточно ответственный. Так что нормально, что он так относится к тебе. — Ответственный... — задумчиво повторил Фёдор. Означало ли это то, что Накахара просто боится потерять работу? Если да, то от этого становилось легче. — Тебе вообще комфортно с ним работать? — Да, — кивнул Достоевский, — он только с тобой ругается. — Ну и хорошо, главное, чтобы тебя не сожрал, если у него там что-то перемкнёт в голове, — Дазай вздохнул и решил сменить тему: — Тебе нужен новый телефон. Ещё восстановить номер. Если у тебя что-то забрали, то при обыске скорее всего найдут и потом вернут. — Ну, при мне нет ни кошелька, ни телефона, так что скорее всего их забрали. Надеюсь, не выбросили... — Мы нашли твой телефон, — сообщил Дазай, — но вряд ли его можно будет починить. — А? — Фёдор вытянул шею. — Его выбросили? — Да. — Понятно, — он откинулся на спинку сиденья. В принципе, ему не так и нужен был телефон вообще, но было немного жаль нескольких фото с Дазаем и пары аудиозаписей их телефонных разговоров, которые он не додумался скопировать в облако. Пока они ехали до города, Дазай дал ему свой телефон, чтобы тот сейчас мог полазить по интернет-магазинам. Всё же, этот вопрос нужно было поскорее решить, потому что без связи сейчас будет очень неудобно. — У меня не так много денег, — предупредил Фёдор, прежде чем начать рассматривать какие-то недорогие модели, с прости господи, кнопками вместо сенсорного экрана. — Есть много неплохих моделей по доступной цене. Конечно, тебе такое на долгое время не подойдёт, но пока самое то, — не отвлекаясь от дороги ответил Дазай. — Только совсем простые не выбирай, а то самому будет неудобно. — Может потом?.. — вздохнул Фёдор, откладывая чужой телефон. — Только слишком не затягивай, — сдался Дазай. — Хорошо, — Фёдор закрыл глаза, — можно я посплю? — Можно, но... мне придётся разбудить тебя где-то через полчаса. — Тогда нет смысла, наверное... — Как знаешь. Но я постараюсь, чтобы мы побыстрее закончили, а дома точно сможешь выспаться. — Тебе не тяжело рядом со мной находиться? — поинтересовался Достоевский. — Пока нет, — Дазай наконец свернул с трассы, когда они уже подъезжали к городу. — Ты непривычно пахнешь из-за этих таблеток. — Непривычно? — заинтересованно спросил Фёдор. — А как? Дазай немного задумался, прислушиваясь к своим ощущениям. Феромоны Фёдора и вправду не беспокоили его, хотя обычно даже с подавителями можно было понять, что у кого-то гон. Труднее, и не сразу, но при близком контакте ощущалось, если это была не огромная доза. — Ну... обычно запах становится просто не таким вызывающим. Обыкновенным, если нужная доза. Но ты пахнешь так, будто запахи разбавили чем-то, почти не ощущается специфичность. Феромон сирени по запаху ведь отличается от запаха цветов сирени? Их легко отличить. А теперь ощущение, что в машину просто положили саше с сиреневой отдушкой. — Звучит мерзко, — признался Фёдор, пытаясь принюхаться к себе, — теперь я жалею, что даже одну выпил. — Думаю, выработка феромонов наладится, если эта дрянь не будет накапливаться в организме, — спокойно сказал Дазай, надеясь, что информация о зависимости правдива. — Как ты сейчас себя чувствуешь после этой таблетки? — Ну... у меня нет эрекции и мне не жарко. Жажда почти прошла... Но в сон клонит. — Может, это от усталости? — Дазай подпёр голову рукой. — Я не знаю, — Фёдор зевнул, — может быть. — Тогда повезло, что не вылезли побочки, — заметил он. Они уже подъезжали к зданию больницы, а машин там было немало, поэтому пришлось немного постоять, прежде чем заехать на парковку. — А какие могут быть побочки? — поинтересовался Достоевский, — голова может болеть? — Наверное в каких-то случаях. Иногда аллергия или болячки какие вылезают, если есть проблемы с репродуктивной системой, иммунной, щитовидной... Всё в таком духе. Но тебе, видимо, можно особо не беспокоиться об этом, если вернёшься к прописанным таблеткам. Он наконец нашёл место и остановил машину. — Хорошо, спасибо тебе, — он улыбнулся и даже подался вперёд, обнимая Осаму, — я скучал... — Я тоже скучал, — тихо ответил Дазай, нежно приобнимая его одной рукой и утыкаясь носом в плечо, а потом шёпотом напомнил: — Я тебя очень люблю. — Я знаю, — улыбнулся Фёдор, — я пока был у Мори, всё время думал о том, что ты, наверное, очень переживаешь. — Ты, солнышко, лучше бы тоже за себя переживал, — Дазай всё-таки мягко улыбнулся, даже не осознавая, что это получилось впервые за несколько дней. — Я живучий, со мной ничего не случится. — Но тебе наверняка было плохо, — Дазай тихо вздохнул, стараясь особо не думать об этом, но обнял его уже обеими руками, для удобства чуть подавшись вперед. — Было страшно, — согласился Достоевский, — особенно, когда он намекал на секс. Дазай слегка нахмурился, хотя понимал, что Мори наверняка будет вести себя подобным образом. — Он не причинял тебе боль? — Нет, — вздохнул Фёдор, — он старался не вредить мне. — Видимо, как подопытный ты был важнее, — как можно спокойнее ответил Дазай, стараясь снова не раздражаться. — Ты сердишься, — констатировал факт Фёдор. — Не на тебя, — Дазай решил сдаться сразу и даже погладил Фёдора по спине. — Я понял, — парень потёрся щекой о чужую грудь, — я тебя люблю. Дазай быстро успокоился от этого, положил ладонь на голову Фёдора и мягко погладил. Ему очень не хватало этого всего. — Ты чудо, — тихо сказал он. — Ну всё, нам лучше уже идти, а то мы так никогда не вернёмся домой. Дазаю, конечно, не хотелось отпускать его, но он всё равно медленно, но сделал это. У них ещё будет время для обнимашек. Фёдор разочарованно вздохнул, давая понять, что ему не хватило, но не стал отказываться выходить. Всё же, действительно нужно с этим закончить. Несмотря на то, что в приёмном покое было довольно много людей, когда они зашли, ждать долго не пришлось. Дазай быстро поговорил с дежурной, которая его знала по работе, и она вызвала нужного врача. Тот из-за специфики своей работы оказался не занят, поэтому смог быстро принять их. Он задавал поверхностные вопросы Фёдору, пока осматривал его, практически игнорируя присутствие Дазая. Чтобы тот не мешал, врач отдал ему заполнять какой-то бланк. Достоевский вяло отвечал на вопросы и реагировал в принципе не слишком активно. Хотелось спать и на ручки к Дазаю, а не выслушивать эти расспросы. Но Фёдор не был маленьким ребёнком, который может подойти к Осаму и сказать: «Дазай-сан, я хочу обнимашек‎»‎, — поэтому пришлось просто терпеливо ждать. Он всё ещё был зол на Мори и надеялся, что этого человека он больше никогда не увидит. Вообще. Мори он буквально ненавидел всем сердцем после произошедшего. Хотя, если подумать, Киёхару он ненавидел ещё больше. Врач особо долго не возился с Фёдором, взял у него кровь для экспресс-анализа, а потом отправил обоих в процедурный кабинет, чтобы Фёдору поставили капельницу, а сам пока начал заполнять бумаги и дожидаться результатов для написания заключения. Дазай ненавидел все эти формальности, но был рад хотя бы тому, что это происходило быстро. Как раз пока действие подавителей будут нейтрализовывать, врач успеет всё написать, и им больше не придётся ждать. Фёдор, лёжа под капельницей рассматривал Дазая. Оказалось, тот всегда был очень красивым, даже когда жутко уставал. Фёдор даже сам себе позавидовал, что у него такой истинный. Они освободились только через час, но это считалось даже быстрым. Стоило, конечно, заехать в участок, но Дазай решил отдать им все выписки завтра. В конце концов врач сказал, что Фёдору нужен покой. И подавители, которые он выписал и сказал, что они будут как раз для ослабленного наркотиком организма. За ними даже ехать не нужно было, потому что у больницы и так была своя аптека. По пути домой Дазай снова связался с коллегами, и те сообщили, что им удалось задержать Мори. Поэтому пока за тем не приедет адвокат, ему придётся посидеть в камере. Дазая эта новость немного обрадовала, и ему было даже жаль, что не он лично скрутил этого человека. Но при этом не мог сказать, чем это всё для него закончится. Фёдор, когда узнал о Мори, полез обниматься к Дазаю снова. После произошедшего он вообще очень сильно сдал позиции и если раньше хоть немного держал эмоции в узде, то сейчас даже и не думал об этом, постоянно стараясь укрыться в чужих объятиях. Тот факт, что Фёдор был рядом, успокаивал Дазая, в том числе из-за этого он не особо хотел тратить нервы на то, чтобы злиться из-за Мори. Он и так всё это время источал один только негатив — ему было либо тоскливо, либо он был зол. Хотя Дазай раньше всеми силами старался избегать подобного. Когда они приехали домой, Дазай позвонил в участок и попросил прислать к нему кого-нибудь, чтобы привёз вещи Фёдора, изъятые у Мори. Сейчас был ещё день, работа в полиции кипела, а Дазай уже чувствовал себя ужасно усталым. Он привык работать чуть ли не на износ или как минимум заканчивать всю работу, прежде чем позволить себе нормально отдохнуть. Фёдор в конечном итоге, дома забрался к Дазаю на колени и уснул вот так, обнимая его за шею и мирно посапывая. Феромон мяты при этом практически затих, а вот сирень начала потихоньку приобретать свой привычный аромат и нежно окутывать Дазая своими ароматными объятиями. Это означало лишь одно: Фёдор точно чувствовал себя в безопасности. Дазай сидел с ним так некоторое время. Ему казалось, что теперь Фёдор ещё какое-то время вообще не будет от него отлипать. В принципе, Дазай и не был против, опасался лишь того, что Фёдор будет чувствовать себя неуютно, когда Дазаю нужно будет уходить на работу. Но его радовало то, что у того будет как минимум два дня для отдыха. Мало, но уже хорошо. И, может, потом будет время. Он осторожно переложил Фёдора в постель, а сам ушёл, чтобы забрать вещи у стажёра, которого прислали к нему домой из отдела. Это не заняло много времени, поэтому Дазай вскоре вернулся к Фёдору, получше закутал его в одеяло, обнял и задремал сам. Пока на Фёдора действовали новые, пусть и не очень сильные подавители, рядом с ним было нетрудно находиться. Этим стоило пользоваться, чтобы спокойно его заобнимать.