Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Ну и короче говоря, оказалось, что это письмо где-то потерялось, хотя в университете сказали, что результаты уже были отправлены, — Жое тяжело вздохнула. — А они не могут просто… Ну, сказать, какие у тебя результаты? — Эмин нахмурился, припоминая, что когда он поступал в свой университет, то списки поступивших были опубликованы на сайте, а письмо о зачислении пришло уже через неделю после того, как он узнал о том, что поступил. — Нет, мне сказали, что это типа очень конфиденциальная информация, мол, никто не имеет права знать, какой у меня результат экзамена, поэтому я могу узнать о результатах только из письма. Но, судя по всему, некоторые мои знакомые тоже ещё не получили письма, хотя они живут за чертой города. — Это может быть личный бзик именно этого универа, не знаю, — Эмин пожал плечами. — М, кстати, как там прошла твоя работа, ты же маму заменяла? — А, ну, там всё нормально, хотя… Господин Гэ, мамин начальник, показался мне странным. — Почему? — Не знаю, я не могу сказать ничего конкретного, хм, — Цзыи замыслилась, ненадолго замолчав. — Вот когда беру какую-то его фразу, которая вызывает сомнение, то кажется, что всё нормально, и я сама себя накручиваю. — Так… Может, ты сама себя накручиваешь? — Нет, это не так работает, Эмин, — Цзыи улыбнулась. — Ну, он странный, просто странный, и всё. — Насколько? Как странный сосед или как человек, которого надо упечь в психушку? — Даже не знаю, где-то между? Его дочки такие ещё маленькие, но такие идеальные, что даже не верится. И сам он такой вежливый, при чём я так и не знаю, где его жена, девочки о маме не говорят. — Может, умерла или… — Мама говорила о ней пару раз, будто она всё ещё здесь. — Думаешь, он её где-то прячет? — с издевательской улыбкой спросил он, тут же пошатнувшись от легонького пинка в плечо. — Может, они в разводе? — Ну, тогда девочки о ней бы говорили, они бы виделись, если бы её не лишили бы родительских прав, конечно. А ещё он, знаешь, странный такой! У них дома кто-то забыл синий шарфик, и он предположил, что этот шарфик забыла моя мама. Как думаешь, почему? Потому что любимый цвет мамы — синий. — Это он так сказал? — Дословно, — Жое закивала. — Он немножечко стремноват, — Эмин прищурился. — Маме говорила? — Пока нет. Но она настойчиво спрашивала о том, как всё прошло. Может, боялась, что я выкину что-то… — О, а ты вполне могла бы! — засмеялся Эмин. — Хотя… Уже давно ничего не исполняла. Притихла как-то в последнее время. — К хорошему легко привыкнуть, — буркнула девушка на шутливое замечание, и всё же улыбнулась, получив свой короткий поцелуй в макушку. Их разговор, хоть и начался не с самой приятной темы, всё же сейчас шёл достаточно гладко. Эмин согласился не спешить с выпиской, так как и Жое, и его мама переживали о его состоянии, да и Триада пока что не нуждалась в нём настолько остро. Более того, прямо сейчас Хуа Чэн находился здесь же, в больнице, и он, как его личный телохранитель, всё же ощущал необходимость оставаться как можно ближе. Да, он старался не надоедать господину без необходимости, навещал его раз в день, чтобы убедиться, что он в порядке и не нуждается в чём-то. И всё же, как ему лично казалось, сейчас лучше всего ещё немного повременить и остаться в больнице до самой крайней точки. — Кто-то стучал? — тихо спросила Жое, оглядываясь на дверь. Она отвлеклась от своего вязания, оставив спицы на коленях, когда заметила, что дверь действительно открылась. Собранная и всегда серьёзная Чорин показалась ей чуть уставшей, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза. — Добрый вечер, как самочувствие, господин Гарсия? — она с аккуратной улыбкой подошла ближе к кровати, держа в руках планшет, готовая записать любую жалобу. — Всё в порядке, плечо всё ещё постреливает, но доктор сказал, что это нормально. — Мг, вам назначили новый препарат, это может быть побочной реакцией. Но если вы будете испытывать боль, не стоит её терпеть, дайте мне знать. — Хорошо, — Эмин кивнул дружелюбно, полностью соглашаясь на эти условия, хоть уже давно не чувствовал боли. — У тебя сегодня длинная смена? — поинтересовалась Цзыи, как только заметила, что Чорин записала всё, что хотела. — Я недавно пришла, — девушка выдавила из себя улыбку, полную усталости. — Что-то случилось? — Кто-то, — Чорин вздохнула, шумно закрывая планшет чехлом. — Бо Хай попал в реанимацию сегодня, так что я всё время была рядом с ним, но благо, что его состояние стабилизировалось. — Господи, — удивление Цзыи выглядело настоящим, настолько, что даже Эмин допустил мысль, что они с Кибо подружились, раз она так о нём переживает. — Из-за аллергии, да? — Да… Так ты знаешь? — Слышала разговор медсестёр, — Цзыи аккуратно улыбнулась, — но не поняла, о ком они говорят. Вот после твоего рассказа и поняла. — Я ему миллион раз говорила, что ему нужно следить за своей едой, но он снова и снова здесь. Ну, скажи, нормально вообще? У человека с детства аллергия на орехи, но он стабильно несколько раз в год попадает в больницу из-за того, что едва не задыхается. В детстве он как-то попал в реанимацию, был тяжёлый случай, и когда он пришёл в себя, заявил, что не знал, что арахисовая паста делается из орехов, он думал, что арахис — это такой цветок. — И не то чтобы сейчас что-то изменилось, да? — Цзыи продолжала улыбаться, хоть ей без конца казалось, что её улыбка выглядит какой-то наигранной. — И не говори, этот дурак всё ещё каждый раз попадает в неприятности, потому что ему просто лень уточнять и спрашивать. Но я рада, что сейчас всё хорошо, и состояние у него наладилось. — Уже пришёл в себя? — Нет, пока нет, но с ним точно всё будет хорошо. — Это обнадёживает, — заключила Цзыи, как-то уж слишком загадочно улыбаясь. Эмин не сразу это заметил, но, судя по всему, Чорин даже не придала этому значения, продолжала жаловаться на тяжёлую жизнь. Если поначалу Жое казалась удивлённой, а после радостной, то сейчас ему всё больше казалось, что она и приложила к этому лапы. Его внимательный взгляд она расценила достаточно верно, чтобы просто ему улыбнуться, он и так поймёт что к чему, незачем озвучивать это вслух. — Держи меня в курсе его состояния, ладно? — Цзыи подняла на ординатора спокойный взгляд, стараясь изо всех сил не засмеяться из-за удивлённо выражения лица Эмина, жаждущего получить ответы. — Конечно, думаю, он был бы рад получить хотя бы цветы… — Чорин кивнула, выключив свой планшет. Улыбнувшись на прощание, девушка покинула палату, оставляя Эмина с Жое вместе. Неловкая пауза между ними была прервана коротким вздохом парня: — Он был бы рад получить цветы, судя по всему, на свою могилку, да? — Ну, что ты такое говоришь, Эмин, — играя невинность, Цзыи легонько толкнула его по плечу. — Это ты сделала?! Зачем? — шёпотом спросил он, будто Сон Чорин могла бы и подслушать их разговор. — А нечего приходить ко мне в кофейню, понятно? Нет, ну а что я должна была подумать? В тот момент ещё не было известно про папу всех деталей, и очевидно, что это убийство подстроил отец Ки Бо Хая, и тут он приходит такой, и говорит мол, ему так жаль, что всё так вышло, что он соболезнует. Это нормально вообще? Пусть будет благодарен, что вообще живой. — Я уж не знаю, что хуже — быть мёртвым или из-за тебя в реанимацию попасть, — хитро усмехнувшись, Эмин, ненавязчиво сдув со лба чуть длинноватую прядь волос. Цзыи бросила короткий взгляд на юношу, тут же сканируя его эмоции, чтобы исключить любое недовольство или осуждение. Однако, как оказалось, такая выходка показалась ему даже забавной, и в какой только момент это стало нормальным? Скажи она об этом Баньюэ, она тут же распереживается, возможно, выскажет своё мнение. Но не Эмин, они будто уже окончательно и бесповоротно стали теми людьми, которыми никогда бы не хотели быть. Хотелось ли что-то менять? Нет. Однозначно, без сомнений. — Как там Пин? — Почему сама к нему не зайдёшь? — Эмин опустил голову вправо, с интересом наблюдая за девушкой. — Потому что есть время только вечером, не хочу ему мешать, а что? — Он думает, что ты его избегаешь, — пожав плечами, он только усмехнулся, заметив, что она вдруг удивлённо вскинула брови. — С чего это? Просто в последние дни мало времени. Я надеюсь, ты не стал ему поддакивать? — Нет, — Эмин снова обворожительно улыбнулся, — может быть. — Я серьёзно. — Тебе так важно, чтобы он не подумал, что ты избегаешь общения с ним? — Ревнуешь, да? — хитро сощурив глаза, Цзыи подсела к нему чуть ближе, не собираясь упускать из виду ни одну даже незначительную деталь. — Ну а что ещё остаётся? Пока я здесь умираю со скуки, ты неизвестно где и то и делаешь, что потихонечку убиваешь всех сохнущих по тебе парней. — Хах, — девушка искренне засмеялась, — я не думаю, что нравлюсь ему. Кем вообще надо быть, чтобы в меня влюбиться? Тобой разве что. — Справедливо, — словно обиделся, сообщил он, но тут же улыбнулся, вдруг замечая, что девушка прильнула к нему с крепкими объятиями. — Как ты? — Всё хорошо, — промурлыкала она. — Мама твоя переживает, что ты слишком рано выйдешь из больницы. И я тоже. Если бы это было неделю назад, то я бы, может, согласилась бы, но не сейчас, когда вокруг снова столько опасности… — Думаешь, советник Ки не оставит попыток насолить нам, да? — Хмпф, — она только вздохнула, снова утыкаясь ему в плечо и согласно кивая. — Но нужно ждать папу. Без него здесь делать нечего. — Не переживай, рыбка, он скоро вернётся, мы найдём решение этой проблемы. Как минимум… Неубиваемых людей просто нет. — Это уж точно, — снова буркнула она. — Тёпленько тебе? — поцеловав макушку Цзыи, Эмин с нескрываемой любовью наблюдал за тем, как она с удовольствием нежилась в его объятиях, совсем не собираясь уходить. И он был совсем не против, но с улыбкой вспоминал первую неделю их отношений, когда она даже при объятьях смущалась и тут же прятала лицо. Радости от момента добавляло и то, что сейчас они были одни, никто никуда не спешил. Госпожа Фэн в последнее время проводит в этой палате слишком много времени, так что времени просто посидеть вдвоём и поговорить по душам не хватает. Но в этот вечер, кажется, им улыбнулась удача. Не скрывая этого друг от друга, они почти сразу пришли к выводу, что им нравится атмосфера их разговоров наедине, будто ничего снаружи их маленького мирка просто не существует. За длительными обсуждениями плана на будущую жизнь, которая закончилась небольшой перепалкой о том, что цветочный магазин — никакой не семейный бизнес, а лучше сосредоточить внимание на чём-то, что не будет требовать постоянного внимания и контроля, они оба заметили, что время перевалило за полночь. За бурными обсуждениями проснулся и голод, который уже просто нельзя было не замечать. Хоть в этот раз Цзыи полностью положилась на выбор и вкус Эмина, отдавая ему возможность заказать еду для двоих, как ему вздумается, при этом не забыв напомнить, что она всё ещё категорически против идеи сменить стиль жизни после рождения ребёнка открытием цветочной лавки в тихом районе небольшого города. Эмину эта идея казалась романтичной и размеренной, но Цзыи не разделяла эту идею — живые цветы, по её мнению, были убийством её нервов, и лучше уж вложить деньги в недвижимость. Дискуссия не останавливалась ни на секунду даже во время еды, хоть и оба понимали, что думать об этом рано — их родители не могут оставить их наедине, куда уж там планировать совместный бизнес, который станет хорошей альтернативой Триаде? Когда время перевалило за два часа ночи, Цзыи была согласна только с одним утверждением Эмина — «Спать так охото, ужас». Эмин предложил остаться ночевать у него, ведь «у водителя тоже своя семья есть, нечего отрывать его от жены», а Жое охотно согласилась, так как «мама уже миллион лет спит, не хочется её разбудить». Один аргумент был абсурдные второго, но оба хотя бы пришли к согласию. Укутавшись в плед после душа, Цзыи ещё раз убедилась, что футболка Эмина достаточно длинная для неё, и ничего такого никто не увидит. Однако, как оказалось, только она переживала об этом, ему было совсем плевать, хотя, если не кривить душой, кому бы не хотелось увидеть своего любимого человека в своей одежде? Просто ему не хотелось ставить её в неловкое положение, обращая внимание на это. — Будешь спать на диване? — подпирая голову рукой, Эмин опустил свой телефон на матрас, сонно наблюдая за девушкой, укутанной в плед. — Угу, — она кивнула, остановившись. — Не хочешь ко мне? — как ни в чём не бывало спросил он, будто уточнял что-то совершенно незначительное. Он надеялся, что она раскраснеется и, может, кинет в него что-то, но она вдруг нахмурилась, недоверчиво наблюдая со стороны: — Чё это ты удумал? — Да ничего, — он пожал плечами, усмехнувшись. — Правда, ничего. — Обещаешь не приставать? — Мг, — он кивнул, прикрыв глаза. — Точно? — Ну же, — похлопав рядом с собой, он улыбнулся ещё шире, когда услышал, что она всё-таки направляется к нему. В душе всё же оставалось немного страха, что она идёт к нему, чтобы треснуть по голове и выбить из него эти похабные мыслишки. Однако она совсем без зазрения совести улеглась рядом, укрываясь своим пледом. Засыпать без своей игрушки было бы и правда тяжело, но оказалось, что готовиться ко сну рядом с согревающим телом любимого человека было куда приятнее, чем ложится в холодную постель. Не теряя и секунды, Эмин приобнял девушку, тут же чмокнув её в макушку. Она была чуть напряжена, и всё же под его большой ладонью, казалось, растекалась лужицей, забывая обо всём на свете. В этот раз не было миллиона мыслей и не прожитых ею жизней перед сном, она хоть и чувствовала волнение, и всё же быстро падала в объятья сна. А вот Эмин никак не мог успокоиться, внутри таилась такая огромная радость, что время от времени он не сдерживался и сильно-сильно обнимал девушку, отчего она начинала хихикать или пищать, сообщая, что он задушит её, если не отпустит. И всё же он был более бодрым, чем она, поэтому и старался вести себя тихо, чтобы не помешать ей уснуть. Жаль только, что в палате был выключен весь свет, хотелось бы хоть немного понаблюдать за ней. — Спишь? — тихонько спросил Эмин, прислушиваясь. — М, — она, может, и попыталась что-то сказать, но не было понятно однозначно что именно. — Как думаешь, сколько у нас будет детей? — … — Спишь? — Чего? — она приподняла голову, удивлённо нахмурившись, но глаза не открывая. — Каких детей? — Наших. — Наших? Сколько будет? — Да. — А ты сколько хочешь? — Ну… Четырёх? — Я со стороны похожа на инкубатор?! — возмущенный шёпот вызвал только смешок. — Ну, может, не придётся рожать в разное время, может, близнецы будут? — Если бы это тебе нужно было бы… Рожать, — она вздохнула, переводя дыхание, — ты бы так не говорил… — Ну а ты сколько хочешь? — Одного. — Так мало? — А нужно больше? — Ребёнок без конкуренции может вырасти эгоистом. — Ты собираешься между нашими детьми голодные игры устраивать, я не поняла…? — Нет, но это из личного опыта. Даже взять нас с тобой, я не единственный ребёнок в семье, и я привык всё делить на двоих, заботиться о младшем брате и брать на себя ответственность даже там, где не должен, если судить справедливо. А ты была единственным ребёнком, и… — Тебе есть что сказать про мой характер? Тебе повезло, что я слишком хочу спать, разберусь с тобой завтра, — сладко зевнув, Цзыи снова улеглась, придвигаясь ближе к Эмину. — Хи-хи, — снова чмокнув девушку, он всё же лёг на подушку, наслаждаясь моментом. — Знаешь, что? — М? — А если бы пришлось сейчас решать, как назвать ребёнка, как бы ты хотела назвать? Допустим, дочку. — Дочку…? Хм… Может… Дэйю? — Чёрный нефрит? — Но с твоей фамилией не звучит. — С твоей звучит. — Ну… Если дочка будет рождена в браке, то у неё будет твоя фамилия… На другие условия я не согласна. — Какая принципиальность, — захихикал Эмин. — Но мало китайских имён подойдут под мою фамилию… Я даже думал взять фамилию матери. — Фэн Дэйю… Звучит необычно, да? — Красиво, — Эмин улыбнулся. — А ты? — Что? — Как бы дочку хотел назвать? — Хм… Может… Бийюи? — Чего…? Что это значит? — Яшма и бледная луна. — Бию и Юи? Бийюи?! — Тебе не нравится? — … — … — Это имя не подойдёт ни одной нашей фамилии… Даже если ты возьмёшь фамилию моего отца! — Но какой глубокий смысл! — Какой смысл? Соединять два имени в одно… Уже лет миллион не модно давать такие длинные имена детям, сейчас в моде короткие имена, на манер корейских. Более того, если Дэйю ещё звучит более-менее понятно для западной культуры, то как тогда твои родственники из Испании должны называть нашу дочь, если её будут звать Бийюи? Это ж язык сломать можно… — Только ради бабули и стоит давать имя попроще. — Значит, дочку тебе вообще не жалко? — Так не в этом же дело, мы ведь её по имени-то и назвать не будем, какая тогда разница? — Мне жаль её… Никто не захочет с ней дружить. — Ты преувеличиваешь, откуда тебе знать, ты даже в школу не ходила. — Это не значит, что я не знаю, какими бывают детишки на улице. Ладно… Но если это будет мальчик? — Как бы я назвал сына? Хм… — Эмин замолчал на несколько минут, Цзыи даже подумала, что он мог и вовсе уснуть, однако на вполне ожидаемый вопрос он только кивнул, невнятно промычав что-то. — Я думаю. — Как для девочки, так у тебя имена сразу подобраны, а как для мальчика, то ты решаешь миллион лет, — шутливо возмутилась Цзыи. — Ну, окей. Я знаю, что тебе не понравится, но всё равно. — Давай. — Фан Тон? — Ты сына дураком назовёшь?! — Наши предки называли детей плохими именами, чтобы отвадить от них внимание злых духов. — Но не дураком же, Эмин… — Окей, а как тебе Гу Нан? — Сам ты человек-пёс, новый супергерой. — Ха-ха, ну мы и правда должны уберечь нашего ребенка от несчастий, верно? — Да, но для начала я уберегу нашего ребенка от твоей фантазии, боже. Мой родной папа дал мне имя, и оно имеет смысл, и звучит неплохо, верно? Для него это имя имело огромный смысл. Тебя самого назвали красиво, и брата твоего тоже, откуда такая воля всех обзывать? — Моё и имя моего брата имеет религиозный подтекст, это другое. Оба моих родителя религиозные люди, и так вышло, что они долго не могли завести ребёнка, поэтому и решили назвать нас с Анхелем как-то так. Но при этом моё первое имя не прижилось, наши родственники из Испании были против имени Эмин, поэтому родители выбрали другое имя, но продолжали называть меня так в семье. — А чем им не понравилось имя Эмин? Оно короткое и ёмкое, и так-то тоже имеет религиозный подтекст, да? — Не знаю, я не вдавался в эти подробности, да и интересно никогда не было. Я почти не общаюсь ни с кем из тех родственников, только с бабушкой. Но ей моё первое имя понравилось сразу. — Мне нравится твоё первое имя, второе очень длинное, а сокращённый вариант не звучит для меня… — Типа… Крис? — Да, звучит странно, — Жое кивнула. — Почему…? Меня только так в школе и называли. — Может ассоциация с одним певцом? Он никогда мне не нравился, — девушка зевнула, снова укладываясь поближе к Эмину. — Ты спать сегодня будешь? Если нет, я пойду спать на диван к шиди. — Всё, спи, — хихикнув, Эмин коротко выдохнул, будто освобождался от всех мыслей, которые хотел бы ещё сказать, чтобы уж точно уснуть в этот раз. — Сладких снов, принцесса. Как оказалось, несмотря на сонливость Жое, она ещё долго не могла уснуть и провалилась в объятья сна уже после Эмина.

***

— Сменила имидж? — Хуа Чэн упёрся в подоконник, складывая руки на груди. Его острый, как лезвие ножа, взгляд быстро и оценивающе скользнул по Черин, будто ни одна деталь в ней не могла скрыться от его сведения. Ей он всегда казался примером, когда речь касалась одежды, макияжа и в целом стиля, поэтому от его реакции она ожидала многого, из-за чего вполне свойственно себе переживала. — М, да… Немного экспериментирую, — она кивнула, неуверенно поднимая взгляд. — Может, у вас есть советы или замечания? — Ходи как хочешь, мне должно быть дело? — он пожал плечами. Девушка коротко улыбнулась сама себе, отдавая себе отчёт в том, что зря она надеялась на напутствия. Но не успела она сообразить следующую свою фразу, Хуа Чэн поторопил её: — Ты хотела что-то узнать? Или пришла просто проведать? — … Проведать? — Нет, — он отрицательно мотнул головой, прищуриваясь. — Тогда бы не мялась на месте. Ты и слова подобрать не можешь. — Вы так хорошо понимаете людей, — Черин улыбнулась открыто и совсем без злости, её действительно это восхищало — умение говорить прямо и видеть то, что хотят скрыть. — Говори как есть. — Если говорить предельно честно, я не знаю, что делать дальше. Тан получила назначение в Шанхай от господина Се, он уверен, что там она сможет полностью использовать свои навыки и раскрыть свой потенциал. — Если он так решил, значит, так и есть. — Нет, я рада, что господин Се так ценит то, что делает Тан, и что он хочет дать ей что-то лучше. Просто в этот момент я понимаю, что не совсем хочу оставаться в Триаде… Без Тан. — Ну так езжай с ней, — пожав плечами, Хуа Чэн вздохнул, прекрасно понимая, что проблема ещё глубже. — Я не знаю, хочу ли продолжать идти с ней дальше. Я вообще не знаю, что делать с этой жизнью. Я стараюсь найти свой стиль, и пока безуспешно, я ищу университеты, колледжи и всё в таком духе, чтобы найти то, что мне откликается. Даже думала воспользоваться предложением Бо Хая, и дебютировать, как я хотела этого в школьные годы. Но я никак не могу найти ничего, что откликалось бы во мне. Мне кажется, что я просто чистый лист, что никакой ценности у меня нет, и что я просто создана для того, чтобы быть на фоне. И с другой стороны… То, что я знаю точно, я не хочу быть той Черри, которую все знают. Эта роль отравляла мне жизнь и отношения со всеми, кого я знаю, и я знаю, что если вернусь к этому снова, то точно не выдержу. — Наконец-то дошло? — подняв взгляд на Хуа Чэна, девушка с удивлением отметила, что, кажется, для него это было совсем не в новинку. — Это заметили немногие, но все предпочли играть в твою игру. — Но… — девушка нахмурилась, в глазах зародилась маленькая обида. — Каждый из нас сделал для тебя очень многое. Об абсолютном большинстве этих вещей ты и не догадываешься. Ты приняла решение играть в эту игру, наши попытки достучаться в твой кокон не имели должного успеха. Тан думает, что тебе было легче справиться с тем, что произошло с тобой, именно таким образом. И мы решили просто дать тебе свободу. Эмин говорил, что прикроет в случае чего, но я думаю, Тан надеялась, что ты со временем привыкнешь и раскроешься, — по взгляду стало ясно, что она поняла его точку зрения, и не собиралась спорить, всё же перекладывать свою вину на других — не самое верное решение, однако он решил продолжить. — Если подобного рода представления заставляли тебя чувствовать себя в безопасности, то почему бы и нет? — Но это же было глупо, нет? — И что? Ты никогда ошибок не совершала, думаешь, всё настолько смертельно? До тех пор, пока ты дышишь, игра не окончена, и так уж устроен мир — ты сама устанавливаешь правила. Не нравится — действуй, а если хочешь сидеть в этом маленьком мирке, и если ты чувствуешь себя в безопасности там, ну так и не вылезай оттуда. — Но что, если я пытаюсь действовать, но ничего не нахожу? Я не имею и малейшего представления о том, что делать с этим всем. Я хотела общаться со своей сестрой, я получила общение с ней, но я не знаю, хочу ли я этого сейчас. Я просто оттолкнула Тан, хотя по сути она и была той, кто обо мне заботился, несмотря на все мои постоянные проблемы. И с одной стороны я хочу оставаться рядом с ней, а с другой стороны не хочу причинять ей боль. — Но так ведь не выйдет. — Не причинить боли? — Да. — Но я же знаю, что она не заслужила ничего из этого. — Сколько ни пробуй, но ты будешь продолжать это делать. И дело не в том, что ты плохая, дело в том, что это нормально — мы все причиняем боль людям, которых любим больше всего, планируем это или нет. Проблема в другом — готова ли ты исправлять свои ошибки, нести ответственность как положено, извиняться и быть прощённой? — как только она открыла рот, чтобы что-то возразить, он только шикнул и спокойно вздохнул. — В моих словах больше логики, чем ты сейчас способна осознать. Подумай об этом на досуге. Девушка нахмурилась, ей явно не нравилось, когда её упрекали в глупости, но будучи Черри она только мило хихикала в ответ. Сейчас же наружу пыталась выбраться злость и упёртость — она не дура и сама всё знает, даже без таких непрошеных советов! Однако уважение к этому человеку заставило поубавить пыл, он сделал слишком многое, чтобы она могла вот так демонстрировать своё негодование. Пусть его напутствия и не показались ей разумными, она решила сделать вид, что всё в порядке. Разговор был окончен кое-как, и она постаралась уйти быстро и незаметно. И даже это пошло не по плану. — Ответы на твои вопросы уже лежат на поверхности, они очевидны всем. Чтобы их осознать, достаточно посмотреть на них без жалости. — Без жалости? — Черин медленно повернулась, впервые не улавливая логическую нить. — Без жалости к себе, — его холодный тон словно демонстрировал то, что он от неё ожидает, именно так она должна была бы посмотреть вокруг и в зеркало. И дело было лишь в её воображении, для Хуа Чэна этот разговор был не более чем пустой тратой времени. Черин ушла, а вместе с этим он всё же подумал о том, какова же вероятность, что она перестанет плакать и просто откроет глаза? Наверное, процента три? Будь так, она совсем не глупая, когда-нибудь время пойдёт ей на пользу. Но если выбирать, что больше его развлекало сегодня — Черри с её проблемами или «жалкие оправдания» Цзянь Лань за все слухи об отношениях с принцем в СМИ — он бы выбрал второе. В прошлый раз она чуть ли не клялась в том, что между ними ничего нет, однако с завидной частотой вытворяет что-то такое, отчего слухов вокруг них становится ещё больше. Ревновал ли он? Нет. Но её желание не показаться ветреной дурой, которая пытается претендовать на место, которое ей и близко не светит, было забавным. Она даже предложила приехать лично и уладить этот вопрос, если вдруг его не устраивает то, как её пиар-группа решает подобного рода вопросы. И хоть ему было до жути скучно сидеть здесь в гордом одиночестве, он ей отказал — лучше гордое одиночество, чем навязчивая Цзянь Лань и Му Цин, который не может перестать закатывать глаза, прекрасно видя, что над ней безбожно издеваются, а она доверчиво внимает каждому его слову. Он тяжело выдохнул, впервые отмечая, что привычной боли в рёбрах он уже не ощущает. Его состояние в целом стало намного лучше, единственное, что беспокоило его — боль в ноге. Почему-то рана после выстрела плохо затягивалась, даже зрение после операции на глазу восстановилось быстрее. Именно поэтому он чуть прихрамывал, доктор советовал ему использовать трость, чтобы уменьшить нагрузку на ногу, однако он наотрез отказался. И всё же его беспокоила эта боль. Сколько раз в него стреляли раньше? Нельзя сказать точно, но он всегда быстро приходил в себя, выздоравливал и становился только сильнее, но не сейчас. Его беспокоило то, что он приобрёл ещё один изъян во внешности, а что, если он будет хромать всю жизнь? Иногда бывали такие дни, когда плохие мысли сами лезли в голову и не давали покоя. Но эти длятся уже так долго, и сколько бы он не боролся с этим, ничего на самом деле не радовало. Да, болтовня Цзянь Лань в попытках доказать свою невиновность во всех этих инцидентах и слухах, были забавными, и в моменте он ловил себя на тихом смехе. Да, когда приходила Цзыи, он внимательно слушал все её рассказы о том, что происходило пока его не было — она его надёжный партнёр, и, кто знает, может её наблюдения помогут ему понять, почему же принц его избегает? И сам принц. Он там, в телевизоре, испугал его до смерти своим спектаклем. Цзянь Лань так извинялись за то, что не передала слова принца и его предупреждение всем, что, кажется, в знак раскаяния была готова побрить голову. И хоть все вокруг с облегчением выдохнули и обменивались шуточками на этой почве, он всё ещё был напуган. Это была реальная угроза, если бы не агенты ЦРУ, принца могло бы не стать в том самом прямом эфире. С ним что-то не так, и самое ужасное здесь то, что он и близко не подходит, Хуа Чэн не может ничего сделать, чтобы исчерпать эту глубину боли, он даже не может извиниться за собственную глупость, которая причинила принцу необычайно огромную боль. Для Жое это было совсем не очевидно, но когда она говорила о первых днях после новостей о «смерти» Хуа Чэна, и о том, как тяжело было принцу в тот момент, Хуа Чэн старался сдержаться, но внутри кипел от ненависти к себе. Всё чего он хотел в тот момент — переломить ход событий, которые уже давно плели советники. И всего несколько случайностей стали в его горле таким комом, что он и правда мог умереть сотню раз. Он надеялся на собственные силы, и совсем не хотел причинять принцу боль. Но он не только не смог уберечь его, но и заставил нести на себе непосильную ношу, ответственность, глотать свои чувства и играть на всех фронтах в одиночку. Это был именно тот случай, когда Хуа Чэн не мог смириться со своей ошибкой, и если бы у него был шанс, он вернул бы время назад, он бы не поехал ни в какой Чжэцзян, пусть бы сгорел синим пламенем. Но всё было бы иначе. Он был готов просить прощение и нести ответственность, но не быть прощённым.

***

— Господин Ай, а это что такое? — Веики указала на охранный пост с десятком мониторов на стене. Ай Дин улыбнулся, кивая в знак того, что понял её вопрос. Её наивность и полное доверие умиляли, однако он старался держаться от дочери директора Ю чуть поодаль в силу своего воспитания. — Это пост охраны, на этом этаже трудится не только твоя мама, но и директор этой компании, за её безопасностью очень следят. — А та тётенька… Она прямо директор всех директоров здесь? Моя мама ведь тоже теперь директор, да? — Да, твоя мама занимает должность директора. А госпожа Цзянь является генеральным директором. — А есть тут генеральный-генеральный директор? — спросила она, удивлённо смотря на мужчину. — Наверное, нет. Директор Цзянь здесь самая-самая главная. — Классно, — она кивнула. Было неясно, какие выводы для себя она сделала, но ещё с минуту девочка внимательно изучала мониторы с выведенными на них изображениями с камер видео наблюдения. На одном из мониторов она заметила кабинет своей мамы, она прямо сейчас говорила по телефону, поэтому же и оставила Веики на своего секретаря. Обрадовавшись, что нашла маму, Веики весело кивнула, похвасталась этим вслух, и всё же была готова продолжить экскурсию. — А тут есть кто-то ещё, кроме мамы и той красивой тётеньки-директора? — Из руководителей больше никого. — А почему тогда мама здесь работает? Она особенный директор, да? — спросила девочка, смотря на картины на стенах. Ай Дин сразу заметил, что она совсем не следит за дорогой, но и предположить не мог, что она просто врежется в появившегося из-за угла человека. Подняв быстрый взгляд, Ай Дин уже прикидывал, что должен сказать, но его удивлению не было предела. — Директор Ли, — Ай Дин коротко поклонился, сразу же за плечи забирая Веики в другую сторону. Учитывая какие натянутые отношения между директорами Ли и Ю, было бы странно, не отреагируй он так. Однако для малышки эти телодвижения и лишние заморочки были не совсем понятными. Она никак не отреагировала на то, что Ай Дин так скорректировал её путь, однако внезапно появившийся из-за угла взрослый мужчина привлёк её внимание. Как любая хорошая девочка, Веики понимала, что ей не следовало быть такой невнимательной, поэтому она должна извиниться перед незнакомцем, иначе все будут считать её невоспитанной. — Извините, — девочка поклонилась, смирно остановившись справа от Ай Дина. — А эта юная леди…? — с улыбкой поинтересовался директор Ли. — Дочь директора Ю, — Ай Дин коротко кивнул со смиренной улыбкой, хоть и надеялся, что он просто уйдёт и не станет акцентировать своё внимание на девочке. — Вот как. Тогда приятно с тобой познакомиться, можешь называть меня господином Ли. — Хорошо, господин Ли, — девочка кивнула, обращая внимательный взгляд на Ай Дина. — А тебя как зовут? — директор Ли опустился на корточки, с улыбкой наблюдая за тем, как девочка вдруг застеснялась. — Веики, — заявила она решительно. Что-то ей подсказало в реакции Ай Дина, что это не совсем хорошая партия для дружбы. На прошлой маминой работе у неё было несколько друзей среди коллег мамы, но это господин Ли показался ей каким-то страшным, отчего она избегала его прямого взгляда, что было неверно им воспринято, ведь ему показалось, что девочка всего лишь стесняется, оттого и прячется за ногой Ай Дина. — У тебя такое красивое имя, — улыбнулся мужчина. — Ты первый раз здесь, да? Хочешь, я куплю тебе газировку в том автомате? Девочка бросила короткий взгляд на вендинговый аппарат у лифта, конечно, пока мама не видит, было бы круто выпить сладкой газировки, но всё же мама запретила ей принимать подарки от взрослых, если мамы рядом нет. Конечно же, господин Пэй был исключением! Но этот директор Ли… — Спасибо, но мама не разрешает мне брать подарки, пока её нет рядом. — Какая послушная девочка, — мужчина улыбнулся, всё также стараясь уловить взгляд девочки. — Кстати, а где твоя мама? — Ей позвонили, я видела по камерам, что она у себя в кабинете. Мы как раз собирались к ней идти, — девочка подняла взгляд на Ай Дина, намекая, что им пора идти, а она слишком стеснялась, чтобы прогнать этого надоедливого жука. — Ох, ну что ж, тогда не смею задерживать больше юную леди, — мужчина улыбнулся, поднимаясь во весь рост. Конечно же, он понимал, что Ай Дин не стал бы просто так во время разговора уводить Веики отсюда, но раз девочка сама сообщила о своём желании уйти, то никто не мог её остановить. Заметив, что всё идёт так, как она хочет, она чуть приподняла свой вздёрнутый носик, и взяла Ай Дина за руку, готовая уйти, однако за спиной господина Ли заметила, что к ним подходит мама, и уже было обрадовалась, когда почувствовала, что её новый знакомый вдруг положил свою руку на её голову, чтобы погладить перед прощанием. Для него дружба с этой девочкой значила маленький плюсик в деловых отношениях с Ю Лан. Даже если это никак не поможет ему получить влияние на первого независимого директора компании, то точно помехой не станет. Хуже было бы, если бы малышка приняла бы его за врага. Однако то, что он видел как стеснительность, на самом деле было скрытой враждебностью, и он особенно ярко ощутил это, когда девочка внезапно вгрызлась ему в ладонь, которая мирно похлопывала её по чёрным как смоль волосам. Вскрикнув, ему даже показалось, что на глазах проступили слёзы, настолько неожиданно больным оказался укус маленькой проныры, а она, пользуясь его замешательством, тут же сбежала за спину мамы. Женщина не имела и малейшего понятия о том, что именно сделала девочка, однако по тому, как директор Ли схватился за ладонь, резко оборачиваясь, она догадалась — в ход снова пошли зубы. — Что происходит? — спросила Ю Лан, чуть наклонив голову вправо. — Да, я думаю, все в порядке, — он обнажил самую обаятельную улыбку, явно приуменьшаю степень боли в ладони. — Господин Ли похлопал меня по голове, — заявила девочка, смотря на маму из-за её спины. — Я не хотел сделать ничего плохого, — заявил он уверенно. — Но не кажется ли вам, что было бы достаточно, если бы она просто сказала о своём нежелании, а не как маленькая дикая обезьянка пыталась бы меня укусить. — Почему ваше желание погладить её по голове должно стоять превыше её нежелания, чтобы к ней прикасались? — спокойно, но всё же достаточно сурово спросила женщина, он уже успел пожалеть о том, что завёл этот разговор. — В её воспитании я отдаю ведущую роль именно этой модели поведения, и сейчас не вижу ничего предосудительного в том, что она изъяснила свою позицию именно таким образом. — Она могла просто сказать об этом, не так ли? Можно ли такое её поведение считать нападением? — Можно ли считать нападением укус ребёнка? А то, что взрослый мужчина без разрешения прикасается к маленькой девочке? — Я понимаю ваше негодование, и в принципе согласен с ним, однако с другой стороны, то, что она просто кусается — неправильно, иначе она станет всё решать силой. Даже в зоопарке агрессивных животных не подпускают к людям, а на что способен человек? — Но и мы ведь не в контактном зоопарке, да, директор Ли? — с улыбкой переспросила Ю Лан, снова напоминая о его вине. — Это был первый и последний раз, я запрещаю вам приближаться к моей дочке. И мне абсолютно всё равно, что вы думаете о моих воспитательных методах, будет у вас своя дочь, тогда и обсудим вашу вседозволенность. Ай Дин, стоящий рядом, казалось, был в полном восхищении. Веики наблюдала за этой «перепалкой» из-за маминой ноги, не желая встревать в разговор, но уважение в глазах маминого секретаря она сразу заметила. Конечно же, он уважал директора Ю за её силу и подход к рабочим задачам, он лично считал, что она идеальный кандидат для поста независимого директора, и уважение Цзянь Лань к ней было более чем оправданным. Но он не имел и малейшего понятия, что «директор Ю» включается не только в кабинете совещаний, но и здесь. Она хорошо уловила мысль о том, что любая встреча с другими директорами — уже поле боя, и не нужно ждать никаких стычек. Однако его не покидал страх, что такого рода исход может усугубить и без того натянутые отношения. Директору Ли не было чем возразить, конечно, детей и жены у него не было, но была племянница. Он на секунду представил себе подобную ситуацию, и только больше уверился в том, что даже если он не вкладывал в свои действия никаких преступных и мерзких помыслов, лучше обходить детей стороной. Особенно таких, как Веики. Её взгляд сейчас был полным злости и недоверия. И если на первый взгляд именно строгая Ю Лан казалась ему страшнее, то сейчас директор Ю выглядела доброй как ангел, если сравнивать её с дочерью. Ожидать каких-то логических заключений женщина не стала, она взяла свою дочь за руку, и отправилась обратно в свой кабинет, не забыв окликнуть Ай Дина. Как только все трое вошли в кабинет, Ю Лан попросила Веики собрать свои вещи, так как они уже опаздывают на импровизированный ужин — господин Пэй пригласил Цинсюаня и Мин И в гости, и все ждут только их. Ай Дин отчитался по поводу завтрашних планов и снова напомнил об анализе приложений из отдела директора Кана. Те разработки, будь они неладны, только расстраивали её сильнее — она никак не могла в них разобраться, а человек, ответственный за разработку, из её команды сейчас в отпуске, так что ей больше ничего не остаётся, как непонимающим взглядом следить за непонятными строками кода на экране. — Тебе не стоило кусать директора Ли, — уже в машине коротко сообщила Ю Лан. Они почти подъезжали к дому, Веики молчала всю дорогу, а Ю Лан терзала себя мыслями — должна она сделать замечание или нет? — В следующий раз, давай договоримся, ты сначала скажешь, чтобы он остановился, и если это не сработает, тогда я разрешаю тебе кусаться. — А биться ногами? — с надеждой спросила Веики, явно удивившись. — Если… — Ю Лан сдавленно улыбнулась. — Если это будет и правда необходимо, то, да, я разрешаю тебе кусаться и биться ногами. — Ура! — воскликнула девочка, чем ещё больше поставила мать в тупик. Они вместе вошли в лифт, Веики выглядела радостной от того, что получила официально разрешение биться, а вот Ю Лан никак не могла понять — откуда у неё такая жажда к жестокости? — Цинсюань! — громко завизжала Веики, тут же прыгая в объятья юноши. Он показался Ю Лан чуть уставшим, однако всё же Цинсюань с радостью подхватил девочку на руки и с улыбкой позволил себя обнимать. — Добрый вечер. Как день? — поинтересовался Цинсюань. — Всё в порядке, — оставив сумку на столике, женщина сняла туфли и несколько секунд наслаждалась прохладой пола. Расслабляясь после целого дня на каблуках, женщина не сразу обратила внимание на то, что Веики уже во всю о чём-то щебетала на руках Пэй Мина. И откуда в ней столько энергии? Казалось бы, Веики весь день сегодня бегала по офису, задавая бесчисленное множество вопросов, пока её мама бегала вокруг, но как так вышло, что именно Веики в итоге пышет энергией? — А я сегодня укусила маминого коллегу! — хвастаясь, заявила девочка. — Сильно? — словно хотел похвалить, спросил Пэй Ммн. — Он заорал как кошка, когда ей на хвост наступили! — с гордостью закивал девочка. — Нечего меня по голове гладить! — Да эта леди опасна, — засмеялся Пэй Мин. — Дяденька Пэй, но вы можете гладить меня по голове, я разрешаю, ладно? Обещаю, что не буду кусаться! — Хорошо, договорились, — кивнул мужчина, совсем не замечая, как Цинсюань наблюдал за их разговором с искренним восхищением. — А ещё мама разрешила бить этого дядьку ногами! — Я сказала не так! — из своей спальни вдруг как из воздуха появилась женщина. — Если слова не подействуют, тогда я разрешила применять силу, а не просто так! Заметив смешки всех взрослых, Веики и сама засмеялась, соглашаясь с тем, что действительно упустила из виду один маленький нюанс. — Ничего себе погрешность, — Ю Лан покачала головой. — Давай-ка переодеваться. — А в этом нельзя? — А жир от мяса кто потом с блузки будет отстирывать? Давай быстренько, — женщина снова подогнала дочь, отправляя её в собственную спальню. — Может, с ужином помощь нужна? — Нет, зачем? Мы заказали доставку, — Цинсюань пожал плечами, оглядываясь на Мин И на диване. Только в этот момент Ю Лан и заметила мужчину, и, казалось, зря — он ни на кого не реагировал, сидел с телефоном и молча играл в игру. — Как ваш день? — поинтересовалась Ю Лан, присаживаясь за своё привычное место за столом. Только когда послышался звук отодвигающихся стульев, Мин И выключил игру и молча направился за стол, усаживаясь рядом с Цинсюанем. — Да всё хорошо, — пропустив тяжёлый вздох, Цинсюань улыбнулся. — Звучит неубедительно, — подметил Пэй Мин. — Это как раз тот случай, когда проще сказать, что всё в порядке, чем объяснять абсолютно всё, — выдохнув все свои печали, Цинсюань оглянулся на Мин И, тут же встречая его внимательный взгляд на себе. — А у вас? — Ю Лан обернулась к Пэй Мину, замечая его удивление от внезапного обращение. — Да… Как обычно, — он пожал плечами. — Работа в правительстве куда более спокойная, чем на канале. — Император Ло уже вернулся из Индии? — Да, мы продолжаем работать над изменениями в конституции, но пока принца нет в Китае работа продвигается вяло, император видит в нём огромную опору, я бы даже сказал, что роль Его Высочества в грядущих изменениях, как роль краеугольного камня во время стройки дома. — Наверное, это подходящий пример, — тихо хихикнула женщина. — Вы ведь с ним знакомы, да? — Мг, — Ю Лан кивнула, на секунду отвлекаясь на парочку напротив, казалось, они играют в гляделки, но, кажется, с таким человеком как Мин И по- другому общаться не получится. — Он кажется мне… Вполне подходящим для этой роли, ну, знаете, он составляет впечатление персоны с собственным мнением, на чьё видение и репутацию можно положиться… Во всяком случае, не тот, кто способен ударить в спину. Пэй Мин на секунду помедлил, прикидывая, что ей может быть известно о Се Ляне, но что она знать не может — его положение в Триаде прямо сейчас. Можно ли это считать предательством, ударом в спину? — М, это очень близко к правде, — Пэй Мин кивнул, всё же он не мог ей возразить — после целого года тесного сотрудничества с принцем, он мог лишь отругать его за излишнюю трудолюбивость. — Ты хочешь этот салат? — вдруг послышался тихий голос Мин И. — Мг, подай, пожалуйста, — Цинсюань с улыбкой выставил руки вперёд, готовый взять тарелку. Однако Мин И не собирался отдавать ему тарелку, вместо этого он сам насыпал Цинсюаню салат, не забыв предложить добавить в него ещё соевого соуса или перца. Мин И делал это каждый раз, когда они ели вместе, но Цинсюань никак не мог перестать радоваться этим знакам внимания. За столько времени Мин И запомнил не только то, что Цинсюань первым делом ест овощи перед основной трапезой, но и то, на какую половину тарелки предпочитает класть салат. Может, Мин И и не вкладывал в это какой-то особенный смысл, но Цинсюань, как человек любящий символизм во всех проявлениях, был бесповоротно очарован этим вниманием. Конечно же, проявлять знаки внимания перед старшими было бы неправильно, но пока никто не видит, можно ведь? Мин И чуть нахмурился, оборачиваясь, не совсем понимая, почему в такой обстановке Цинсюань вдруг положил ему голову на плечо. В обычной обстановке это вполне привычно, но не здесь, в этот момент. Однако секундная слабость не привлекла ненужного внимания, юноша снова уселся ровно, широко улыбаясь. — Я помыла ручки! — отодвинув свой стал между господином Пэем и мамой, Веики уселась, укладывая салфетку на колени. — Вы же меня ждали, да? Давайте тогда начинать! — Что бы ты хотела съесть? — спросил Ю Лан, осматривая богатство блюд перед ней. — Хочешь немного риса? — Да! — Будешь крылышки в медовом соусе? — предложил Пэй Мин, уже зная ответ наперёд, он просто взял тарелку, готовый положить для Веики столько, сколько она пожелает. — Да, буду! — Госпожа Ю, вы тоже будете? — Мг, несколько штучек, — Ю Лан кивнула головой, оставляя миску с рисом посередине стола. — Обязательно попробуйте свинину, в этом ресторане подают лучшее барбекю в городе! — посоветовал Цинсюань, указывая на несколько тарелок. — Хочешь попробовать? — переспросила женщина у Веики. — Да, вон тот маленький кусочек, — она пальчиком указала в тарелку. — А ты себе возьмёшь? — Мг, тоже хочу попробовать, — с улыбкой подтвердила женщина. — Господин Пэй...? — Не откажусь, — взяв свою тарелку, он поднёс её ближе к Ю Лан. — Спасибо. — Мам? А вы с дядей Пэем дружите? — внезапно спросила Веики, приковывая к себе всё внимание. — Ах, ну… Да, я думаю, — Ю Лан натянуто улыбнулась, прекрасно зная, что после этого вопроса не стоит ждать ничего «обычного». — А почему ты спрашиваешь? — Но если вы дружите, почему тогда называете друг друга официально? Дядя даже мне разрешил называть его на «ты». Дяденька, это ты маме не разрешаешь так говорить, да? — Нет, что ты, — Пэй Мин чуть сдавленно улыбнулся, стараясь не замечать, как вдруг захихикал Цинсюань. — Просто… У взрослых так принято, — Ю Лан улыбнулась. — У некоторых. — М, — всковырнув рис в тарелке, девочка снова подняла взгляд на маму. — Тогда все вокруг будут думать, что вы чужие люди, и что вы не дружите. А если скажете, что вы друзья, то никто вам не поверит, потому что вы называете друг друга господином и госпожой… Кроме фамилий у вас же и имена есть, да? — Ты права, — Пэй Мин улыбнулся. — Это просто привычка, не переживай об этом так сильно. — Хм… Но если бы я стала называть тебя господином, тебе ведь было бы неуютно, да? — Конечно, — мужчина улыбнулся. — Раз вы дружите, почему тогда не называть друг друга по имени? Я всё время думаю, что вы какие-то чужаки-коллеги, а мы вместе едим два раза в день. — Справедливо, — подметил Цинсюань. — Не у всех семей получается поесть вместе даже один раз в день, — он улыбнулся только шире, когда заметил как на него посмотрели Пэй Мин и Ю Лан. — Вот именно! — заявила Веики. — Мы ближе, чем семья! Как и ожидалось, Веики быстро забыла о том, что за заварушку устроила в самом начале ужина, тогда как оба её родителя до победного конца сидели как на иголках. Ю Лан даже казалось, что она вся раскраснелась до предела, и что это очень заметно, однако макияж хорошо справлялся с её волнением. А вот Пэй Мину пришлось не так сладко, из-за «жары» он даже открыл окно. Вместо того, чтобы общаться, они оба слушали разговор Цинсюаня и Веики, не совсем вникая в детали. Пообещав, что съест только один кусочек тортика и после отправится спать, Веики старалась растянуть десерт на подольше, наблюдая за тем, как взрослые потихоньку убирают и готовятся к продолжению вечера, но уже с алкоголем. Мин И протирал бокалы, пока Цинсюань оформлял тарелки с закусками, продолжая развлекать Веики. Ю Лан же с Пэй Мином убирали со стола, стараясь не пересекаться на кухне. Веики в который раз заставила их обоих ощетиниться и в напряжении ходить вокруг друг друга. Однако волей случая они всё же нарушили пространство друг друга, схватившись за одно полотенце. Нервно засмеявшись, оба одновременно предложили полотенце другому, и лишь в этот момент заметили, насколько скованно они оба себя чувствуют. Когда Веики высказывала что-то подобное, каждый из них был уверен в том, что страдает только он. Таким образом Ю Лан считала, что именно её поставили в неловкое положение, и что для Пэй Мина подобные шуточки дочки не проблема. Но, судя по всему, всё было наоборот. Он тоже нервничал, а она не менее суетливо бегала глазами по кухне, и всё же взяла полотенце в руки. — Знаете, я думаю… Она всё же права, — Пэй Мин немного неловко посмотрел женщине в глаза, чуть переживая, что она включит строгость, — ну, по поводу обращений. — Немного неловко это признавать, но, наверное, она права… Это непривычно. — Это последствия профессиональных отношений, — он вдруг кивнул. — Да, профессиональных, — она кивнула, надеясь, что в её глазах не видно то, что она вдруг вспомнила об их «профессиональных отношениях» восьмилетней давности. — Кхм, да… — Могу я обращаться к вам по имени? — М? — она глупо подняла взгляд, из-за неразберихи в голове она едва вспомнила о чём они вообще говорили до этого. — А… Да, конечно. И я…? — Да, конечно, — он кивнул, опережая и без того очевидный вопрос. — На «ты»? — На «ты», — Ю Лан кивнула. — Снова секретничают! — заявила Веики, с разбега атакуя Пэй Мина объятиями. — А вы уже дружите? Или ещё нет? — Дружим-дружим, — заявила женщина, протягивая девочке небольшую тарелку с фруктами. — Поставь на стол, пожалуйста. — Ладно, — девочка с улыбкой отправилась снова к столу, не упустив шанс подоставать различные вкусняшки из тарелок. Дальше вечер принадлежал только взрослым, и Веики здесь точно места не было, но не только из-за вина на столе, но и из-за того, что на часах была почти полночь. Девочка и без того задержалась на кухне, но всё же Ю Лан напомнила ей об уговоре, и ей не оставалось ничего, кроме как попрощаться со всеми. Конечно же, первой она поцеловала маму и после отправилась ещё немножко посидеть на руках у Пэй Мина, а потом ещё несколько минут у Цинсюаня, и уж если на то пошло, то и Мин И не остался без объятий, хоть и сопротивлялся. — М, это вино… Я недавно его попробовал. Мы с госпожой Цзянь Лань ходили вместе после съёмок в новый ресторан, итальянский… И она заказала это вино, сказала, что оно прекрасно. И ведь не соврала, — похвастался Цинсюань, наливая золотистый напиток в четыре бокала. — М, почти как шампанское, — Ю Лан сделала лишь маленький глоток, тут же оценивая внешний вид напитка. — С кислинкой, — Пэй Мин сразу же бросил взгляд на бутылку. — Ламбруско, — подсказал Цинсюань. — Это вино теперь лидирует в списке моих фаворитов. — И правда хорошее вино, вкус богатый, но не слишком кричащий, да? — Мг, — Цинсюань согласно кивнул. — Кстати, а… Что там на работе такого произошло? — Ты о чём? — Ю Лан быстро моргнула, не поспевая переключать внимание с бокала на юношу напротив. — Веики жаловалась на того… Господина Ли? И вроде ж он ничего такого не успел сделать, чтобы так ей насолить, да? — Есть с чем сравнивать? — с улыбкой поинтересовалась женщина. — Ну, вообще, да. — Например? — Си Бинбин, — Цинсюань пожал плечами. — Но она сама напросилась на всю ту месть от Веики, так что не странно. Но здесь же они впервые встретились с этим директором, да? — Месть? — Ю Лан нахмурилась, оглядываясь на Пэй Мина. — У них были сложные отношения, но я понятия не имею, что именно происходило, в этих делах я персона нон-грата. — Ладно… Если вернуться к вопросу о директоре Ли, то… Веики просто иногда будто чувствует, что человек перед ней с гнильцой, и ей он сразу не нравится. Он не сделал ничего, за что его можно было бы ударить или укусить, но… Он человек с гнильцой, она перестраховалась и отпугнула его от себя. — Своевременно, — закивал Цинсюань. — И что, прям мудак, да? — Да так и не скажешь, ходит улыбается, очень вежливый. У него друг есть, директор Пак, он занимается разработкой и поддержкой сайтов и приложений компаний, в том числе и корпоративных, так вот он вообще может выражений не выбирать, для него важно соблюдать иерархию, а вот господин Ли старается сглаживать углы и решать разногласия. Так уж вышло, что госпожа Цзянь столкнула нас с директором Паком лбами, она хочет, чтобы я проверила всю работу, которую он и его отдел проделали за последние пять лет. — Ничего себе, это ж сколько работы! — Пэй Мин отставил свой бокал. — Настораживает то, что директор Пак не очень-то рад и всё время оттягивал сроки передачи исходных материалов. Пока госпожа Цзянь не надавила на него, он и не чесался даже в ту сторону. Но, слава Богу, мне не придётся проверять всё, переводами денежных средств и проверкой найма сотрудников будут руководить другие отделы, на мне только приложения, которые он разрабатывал. Но проблема в том, что, как выразился мой секретарь, господин Пак смыслит в программировании чуть больше орхидеи на подоконнике, а я смыслю в этой теме ровно столько же, как и люди, думающие, что айтишники чинят стиралки и посудомойки, — остановившись на секунду, она с улыбкой подметила, что Цинсюаню её юмор показался более чем уместным, но она ещё и не догадывалась насколько сильно. — Я не знаю как подойти к этим… Штуковинам, потому что девушка из IT-отдела, которую перевели ко мне, в отпуске, а передать первые заметки и отчёты нужно уже в течение ближайших дней, на следующем собрании акционеров. — А госпожа Цзянь не боится вот эти вот все штуки выводить на всеобщее обозрение, тем более на обозрение инвесторов? — Пэй Мин нахмурился, выбирая винограднику посочнее. — Обычно результаты таких проверок выносятся на обычных собраниях, и уже исходя из этого выбирают информацию и способ её подачи собранию акционеров, нет? — Ну, логично, что это так должно быть. Но госпожа Цзянь не то чтобы славится у нас особенно предсказуемым нравом, — Ю Лан пожала плечами. — Мин И, — коротко позвал Цинсюань, отрывая того от преспокойного сверления взглядом пола. — Ты не хочешь помочь госпоже Ю пока мы здесь? Мужчина поднял взгляд на Ю Лан, отчего она напряглась. То ли из-за света, то ли алкоголь ударил в голову, но его глаза казались более жёлтыми, чем обычно, из-за чего пронзающий взгляд словно рвал на куски. Он выглядел устрашающе, и дело здесь не во внешности, это и было удивительно — его внешность была привлекательной, было за что зацепиться глазами, у него есть чувство стиля и он подаёт себя уверенно и правильно, сложно представить, что он может ошибаться. Однако его взгляд, хоть и не был жестоким, заставлял обдумывать каждое слово и движение. У неё не было особого выбора, потому что альтернативы не было никакой, а тут помощь была фактически бесплатной, хоть и не добровольной. Пэй Мин предоставил им в пользование свой кабинет, так было удобнее — у него три монитора, на них легче разобраться в деталях, чем если бы они использовали рабочий ноутбук Ю Лан. За молчаливым исследованием всех трёх мониторов Ю Лан следила ещё тише, боясь даже пошевелиться. Но Мин И оказался более чем спокойным, словно миллион раз делал это, писал что-то, искал, читал и сравнивал. Она лишь отдалённо слышала голоса из гостиной, но, как назло, не поняла и слова. И не странно, разговор был немного личным, и Цинсюань не зря спровадил Мин И из комнаты. — Так ты виделся с братом? — Да, до последнего надеялся, что мы разминёмся, но… Приходили ведь раньше в одно и то же время, — Цинсюань вздохнул как-то грустно, покачивая в руке бокал. — Он очень изменился, даже внешне. — Госпожа Цзэ говорила, что он очень постарел и осунулся. — Мг, ещё и похудел очень, выглядит очень болезненно, — будто стыдился своей жалости, Цинсюань всё же мотнул головой. — Даже непривычно, что он говорил без наездов и угроз. Я поэтому и боялся с ним встречаться, думал, что он налетит на меня со своими обвинениями прямо там, перед урнами мамы и папы. Такое сложилось впечатление, что у него совсем сил не было даже чтобы спросить что-то о работе. Мы почти даже не говорили, мне было немного неловко, а он спросил только о том, всё ли хорошо. — Его сейчас по судам таскают, хотят сделать козлом отпущения, так что не странно, что он так изменился, — Пэю тоже было до безумия обидно и жалко. Да, то что сделал Ши Уду с Цинсюанем очень возмутило его, и он поставил ультиматум — либо Цинсюань и, следственно, отношения с ним и госпожой Цзэ, либо пусть катится на все четыре стороны. В тот момент ответ был особенно красноречивым, ни у кого не оставалось сомнений, что он выбрал это гордое одиночество. Но это ведь не означало, что вся их многолетняя дружба просто стёрлась, что Пэй Мин не скучает за их пьяными вечерами в дорогущих ресторанах, когда госпожа Цзэ раздражённо на них поглядывала и всё же заказывала такси, чтобы отправить два пропитых тела по домам. Их дружба казалась поверхностной, но только держась втроём, они, три карьериста, смогли уверенно взбираться наверх. Но вышло так, что один из них делал это не своими силами, и даже не силами других. Ценой скорее была жизнь, и не одна. Да, принципиальность убеждала Пэй Мина в том, что держать рядом с собой такого человека — себе дороже. Но он искренне скучал, хотел просто поговорить немного как в старые добрые, выпить и помолчать. Старость. — Он не захотел со мной поесть, — в итоге сказал Цинсаюнь. — Наверное, я и правда ему омерзителен. Он же точно в курсе того, что наши с Мин И отношения стали только крепче после всего, что случилось… — Или ему стыдно. — Мне бы хотелось, чтобы он отказал из-за этого, а не потому что он ненавидит меня, — честно признался юноша. — Когда-нибудь, я надеюсь, это молчание пойдёт вам обоим на пользу, и вы в итоге сможете найти общий язык. Я даже не помню, было ли когда-нибудь такое время… Когда ты был ещё ребёнком, он был не менее требовательным, хоть и более выразительно защищал тебя. И всё же… — Я скучаю по тем временам, — тихо произнёс Цинсюань, опустивши голову на стол. — В школе был просто Ад, но брат всегда меня поддерживал и защищал, и мне было совсем не страшно, я знал, что всё будет хорошо. А сейчас? Его нет, он злится на меня, может, сядет в тюрьму, а мы даже поговорить не можем по душам. Мне иногда кажется, что стоит проглотить свою гордость и просто выйти ему навстречу, но… А Мин И? И что я ему скажу? Я не представляю, что могу просто пойти к брату и начать с ним говорить. Раньше тоже было иногда сложно, но всё же возможно. А сейчас и этого нет. Будто теперь мы навсегда чужие люди. — Я понимаю, — Пэй Мин горестно вздохнул, вертя в руках бокал. — Дядь, скажи честно, я идиот? — Хотеть уладить ситуацию мирно — не идиотизм, — мужчина пожал плечами. — Но я тоже иногда скучаю по нему, так что, наверное, всё в порядке. — Или мы оба идиоты… — Или мы оба идиоты, — поджав губы, Пэй Мин понял, что этот вариант не такой уж и нереальный, а скорее самый вероятный. — Интересно, он тоже скучает по нам? Или всё ещё злится? — А если не то и не то? Что, если на самом деле ему плевать? — Это на него не похоже, — Цинсюань нахмурился, поднимая голову со стола как только услышал приближающиеся шаги. — Всё хорошо? — чуть обеспокоено Мин И осмотрел Цинсюаня, почему-то необычно взволнованного и грустного. — Да, просто уже набрался, — улыбнувшись пошире, Цинсюань похлопал по стулу рядом. — А у вас как дела? — Всё очевидней некуда, времени много не потребовалось. — Дело ведь в тебе, — заулыбался юноша. — Так что там? — По документам указано, что они занимались разработкой трёх приложений на протяжении пяти лет, но по сути, если читать код приложений, то окажется, что он на процентов девяносто идентичен во всех трёх приложениях. — А как такое может быть? — удивился Цинсюань. — Там же разное назначение у этих приложений, да? Тогда почему код одинаковый? — Потому что деньги отмывали, — Мин И пожал плечами. — И всё это настолько очевидно? — Пэй Мин удивлённо вскинул брови. — Это всё равно что в колено себе стрельнуть, надеясь вылечить насморк. — Всё дело в том, что госпожа Цзянь не была на посту директора в то время, — голос подала Ю Лан, вернувшаяся в гостиную. — До этого компанией руководили не самые приятные люди, коррупция стала неотъемлемой частью жизни компании, поэтому госпожа Цзянь старается изо всех сил искоренить эти привычки, так что я не удивлена, что подобное имело место быть… Но самое интересное, в прошлый раз он настойчиво просил отменить моё решение на счёт последнего проекта, потому что они уже якобы начали разрабатывать новое приложение для клиентов, и если остановить проект для доработок, то ему будет якобы жаль работы своих людей, потому что много что придётся урезать, переделать и добавить. Но это приложение, над которым, как он сказал, они трудились в поте лица, почти одинаковое с прошлым, и ни одно из них так и не вышло в свет. — Я только не понимаю, чем там занимается весь отдел? — возмущению Цинсюаня не было пределов. — Если они просто копируют и вставляют строки кода, то за что зарплату получают? — Весь отдел поделён на несколько частей, например, некоторые из них занимаются безопасностью компьютеров в офисе. Другое подразделение поддерживает корпоративное приложение, оно вроде как работает, но было создано ещё лет семь назад, я не имею к нему сейчас никакого отношения. Но вопрос о том, чем они там пять лет занимались, думаю, интересовать будет не только меня. — Если достаточно красочно раскрыть эту тему, то инвесторы придут в бешенство, — заявил Пэй Мин. — Я думаю, стоит составить отчёт и передать его сначала госпоже Цзянь, и пусть она решает его дальнейшую судьбу сама. — Было бы не очень правильно, если бы всё это вскрылось вот так, я имею в виду, с точки зрения госпожи Цзянь, да? Этот директор Пак заслуживает, чтобы ему по лицу проехали, но такой подход может навлечь проблемы не только на него, но и на репутацию генерального директора. — Особенно если желтушники вмешаются, — Мин И коротко кивнул. — Стоит проверить, чем в рабочее время занимаются работники этого отдела. — Думаешь, они будут шататься по офису без работы? — предположил Цинсюань. — Если они и правда из сферы IT, для каждого из них важно портфолио, работая в такой атмосфере и с таким руководителем, вполне логично, что никаких результатов не получишь, резюме не заполнить, тем более ни одного приложения за последние пять лет так и не вышло в официальный релиз, так что, считай, работа впустую. — К чему ты ведёшь? — Если им не дают работать на компанию, они будут работать на себя. — Удобно… Сидишь в офисе, получаешь две зарплаты и ещё клепаешь портфолио, круто. — И что в этом такого? Если руководитель не даёт реальной работы, то что ещё делать? — Так дело не в справедливости, — Мин И пожал плечами, — а в том, что целая команда людей использует ресурсы компании на своё благо, для обогащения. Начиная с бесплатного кофе на кухне, туалетом и просто рабочим местом с кондиционером и отоплением, и заканчивая передовой техникой, ведущими лицензионными программами. Компания сто процентов закупает всё самое лучшее, всё это не используется по назначению, но если кто-то использует ресурсы компании для того, чтобы выполнять собственные заказы на стороне? — Логично, — Ю Лан опустила взгляд, обдумывая возможный вариант незаметно узнать о том, что же происходит в офисе господина Пака. Стоит ей заявить о визите, будут постелены дорожки, расставлены свежие цветы, а все работники будут работать в поте лица. Но ей нужно увидеть подноготную, даже одного или двух человек, работающих не по плану, будет достаточно, чтобы отчёт выглядел более чем весомо и правдиво. — Есть идеи, как это провернуть? — поинтересовался Пэй Мин. — Спрошу у Ай Дина завтра. — У кого? — Это мой секретарь, — Ю Лан подняла беглый взгляд. — Делайте упор на тех, кто рисует. Логотипы и оформление для приложения не так сложны, сразу видно, что человек этим занимается. Но бо́льшая часть заказов для дизайнеров сейчас — различные модели для видеоигр, элементы игрового геймплея очень отличаются от того, что должны были бы создавать работники этого отдела. Даже нескольких фото будет достаточно чтобы эту лавочку прикрыть, — Мин И снова поделился советом. — Спасибо, осталось придумать, как подружиться с начальником отдела безопасности, — Ю Лан улыбнулась. В любом случае, даже это не звучало как нечто невыполнимое, скорее ей стоило было просто быть осторожной и рассудительной. Бо́льшая часть работы уже выполнена, и, конечно, не без помощи Мин И. Единственное, что удивило её, так это то, что Мин И не настолько суров, каким показался изначально, отчего сейчас она чувствовала себя в бо́льшей безопасности, говоря с ним. Ну что ж, завтра ей предстоит много ответственной работы, осталось использовать все полученные сегодня знания с мудростью.

***

— Я не думаю, что это будет проблемой, потому что Се Лянь подсказал Хуалин, как правильно взять Малайзию в оборот, — Мин И пожал плечами, всё также упираясь спиной в стену. — Каким образом? — Хуа Чэн нахмурился, и хоть ждал ответа, старался прикинуть, что именно мог сделать принц, чтобы достичь таких потрясающих результатов. — Понятия не имею, — выдохнув, он спокойно встретил удивленный взгляд. — Они решали этот вопрос только вдвоём. В этом нет ничего странного, потому что в тот момент для поднятия репутации Се Ляня Хуалин заключила несколько сделок на большие суммы, но Лео начал расшатывать обстановку, говоря, что никому не стоило влезать в вооружённую войну среди преступных группировок в Малайзии, что это невыгодно, и что в итоге они просто нас кинут. Эти слухи находили своих слушателей, и после этого Се Лянь взял этот вопрос под более чёткий контроль. Но о чём они договаривались… Не имею и малейшего понятия. Как итог, мы передали им деньги, оружие, автомобили, но чисто под честное слово, что в итоге они выиграют и станут нашими партнёрами в будущем. Никто не знает откуда Се Лянь об этом знал, но по итогу те, на кого ставила Триада, выиграли. Но обстановка в Малайзии приближается к гражданской войне — власть покрывает преступников, которые устроили войну прямо на улице, и люди хотят свергнуть правительство, так что, думаю, если к власти придут те, кто будет яро выступать против преступных группировок, ничего мы не получим. — К власти не придёт никто, кто будет против преступных группировок, — коротко подытожил Хуа Чэн. — Это настолько же вероятно, как и то, что завтра ты вырядишься в розовое. Шансов ноль. Но мне кажется, что Его Высочество о чём-то знал ещё тогда, думаю, мы ещё свою выгоду получим. — Даже если нет, Триада за время его правления, получила больше, чем за полгода с тобой, так что никто не станет жаловаться. Зарплата выросла почти вдвое, бизнес расширился, плюс мнение многих о нём на высоком уровне. Главное, чтобы они тебя обратно приняли, — усмехнувшись продолжил Мин И. — К хорошему привыкнуть легко, — тихий смешок Хуа Чэна подсказал, что он даже не рассматривает эти слова как оскорбление. — Если бы была возможность остаться в тени, ты бы сделал это? — вопрос прозвучал как риторический, но посмотрев на Мин И внимательнее, Хуа Чэн понял, что он на самом деле жаждет ответа. — Если бы Его Высочество остался? — Мг. — Если бы для него это не было бы непосильной ношей, почему нет? — С Триадой расстаться, как оказалось, легче, — подметил Мин И. — А сам что скажешь? — О чём? — Не пора ли в отставку и за детьми? — Ты от меня так легко не избавишься, — фыркнул Мин И, наблюдая за смешком. — И чего мне бояться? Это Эмину есть о чём переживать, если их с Жое отношения будут серьёзными, а я ради Триады никого не убивал, так что и мстить мне некому. Единственная моя проблема на сейчас — Жое. — Почему? Мне казалось, вы поладили. — Я отпустил её пленного, и пока ей не сказал. — Она, конечно, из уважения и любви к Цинсюаню не станет тебя убивать, но боишься ты не напрасно, — снова расплывшись в улыбке, Хуа Чэн всё же прокашлялся и вернул себе серьёзный вид. — Лучше скажи как можно раньше, он может быть угрозой лично для неё. — Не стоит переходить никому дорогу, чтобы потом не трястись от каждого шороха. — Информация, которую получила Триада из-за этого утырка стоила безопасности Его Высочества, он был рычагом давления на советников, если ты не забыл. Эти твои слова можно рассматривать как дискредитацию? — Рассматривай как хочешь, — пожав плечами, Мин И и правда не собирался думать об этом. — Если бы мы все заняли такую же пассивную тактику, как ты, нам бы пришла крышка ещё в зачатке. И только из-за того, что все остальные готовы задницы рвать ради нашей безопасности, ты можешь позволить себе сидеть в тылу и разглагольствовать о том, как опасно там снаружи. Его тон не был похож на ругань, скорее на дискуссию, каждый из них знал, что всё это давно известно, и от лишних слов никто не будет менять своё мнение. Однако дискуссия была завершена в самом начале. Стоило поднять взгляд на дверь, Хуа Чэн заметил уже чуть поднадоевших на этой неделе Цзянь Лань и Му Цина. Девушка принесла с собой цветы, и в целом казалась какой-то уж слишком радостной, а Му Цин вот как обычно — уселся на диван и недовольно наблюдал за происходящим. — А у меня хорошие новости, — улыбнулась девушка. — И какие же? — приподняв брови, Хуа Чэн локтями упёрся на столик над больничной кроватью. — Самолёт Се Ляня приземлился в Пекине, — заявила она. — Откуда ты знаешь? — бросив короткий взгляд на Мин И, Хуа Чэн всё же обратил всё своё внимание на девушку. — Он мне сказал, мы только что говорили. Нас не предупредили раньше, потому что служба безопасности запретила распространять информацию о их передвижениях, так что это не странно. Ну и, наверное, они не хотели передавать эту информацию, так как у него в последнее время слишком много фанатов, в аэропорту может начаться давка. — И то верно, — закусив нижнюю губу, Хуа Чэн отвёл взгляд ненадолго. — Он сказал, что приедет сюда. — Сюда? — Мг, в больницу, — кивнула Цзянь Лань. — Я ещё хотела Жое сказать, но их с Эмином не было в палате. — У них романтический пикник в саду на крыше, — сухо подметил Мин И, хоть на самом деле взял эту идею на вооружение. — Ах, понятно, — захихикала девушка, наконец усаживаясь в кресло недалеко от Му Цина. — Как ты себя чувствуешь сегодня? — Нормально, — Хуа Чэн приподнял спинку кровати, наблюдая за гостями прямо напротив. Сегодня не было никакого настроения вылезать из-под одеяла, он собирался проваляться в своей постели весь день, если бы к нему не зачастили приходить все, кого он знал. Изначально настроение было только на то, чтобы смотреть в стену и иногда засыпать. Однако после новостей о том, что принц совсем скоро приедет сюда, он не мог отказать себе в том, чтобы немного помечтать о том, что могло бы произойти. Дальнейшие разговоры он не слушал, оказалось, Мин И покорно выслушивал то, что ему рассказывала Цзянь Лань, то ли ради Цинсюаня, то ли они и правда поладили, но хоть Му Цин молчал, и то было прекрасно. Лично Хуа Чэн не очень переносил общение с ним, так что предпочёл бы выгнать всех, чем даже просто слушать их разговор. «Интересно, мы поговорим наедине?» — пронеслось сразу в двух головах. И если для Хуа Чэна эта мысль была наполнена приятным волнением, то для Се Ляня эта навязчивая мысль была хуже смерти. Чем ближе они подъезжали к больнице, тем больше он переживал. Ещё в Париже он воспользовался несколькими свободными часами и под прикрытием смог побродить по различным бутикам, для Цзыи он уже давно купил подарок, но что-то тянуло его изнутри поискать подарок и для Хуа Чэна. Как его дарить, если он даже не знает как смотреть ему в глаза? Он изводил себя этим вопросом даже после того, как выбрал и оплатил покупку. Лёжа в своей постели под бдительной охраной он думал только об этом, сидя в самолёте он даже глаз не сомкнул — в первых мыслях был Хуа Чэн. И сейчас тоже. Как говорить с ним? Как объясниться? Он решил действовать остро и быстро, спонтанно решив поехать сначала к нему, словно пластырь оторвать, однако совсем не знал, что скажет. Се Лянь специально сказал об этом именно Цзянь Лань, она бы не упустила возможности встретиться, так что он рассчитывал на то, что она тоже будет там, в такой большой компании будет куда проще привыкнуть, чтобы решить, что делать дальше. А если нет? Найдет ли он в себе смелость просто уйти? — Мы почти на месте. Остановить на парковке или у главного входа? — водитель подал голос. — У главного входа, — Се Лянь медленно осмотрелся, подмечая, что всего через минуту они будут на месте. Здесь он мог продолжить свой путь без охраны, в больнице было полно людей из Триады, так что его безопасности ничего не угрожало. Никто не знал о том, что он здесь, на нём была маска и кепка, так что проблем быть не должно. А подарки? Он оглянулся на несколько брендовых пакетов, стоящих на соседнем сидении. Не стоит их брать сейчас, он даже не знает, сможет ли сказать хоть слово, и то, как на это слово отреагируют, так что подарки могут пока полежать в машине. Как только водитель заглушил мотор, Се Лянь поправил маску и вышел из машины, направляясь ко вхожу в больницу Чаншу самым решительным шагом из всех, что он мог себе позволить после нескольких бессонных ночей подряд. Он не замечал ни звуков, ни голосов, просто шёл куда-то вперёд, отдалённо помня дорогу до нужной ему палаты, как вдруг что-то врезалось в него, что-то маленькое и проворное. Опустив взгляд, он заметил маленькую девочку с прозрачной банкой печенья. — Извините, дядя, — она широко улыбнулась, смотря наверх. — Ничего, — коротко ответил он, готовый обойти это маленькое улыбающееся недоразумение. — Дядя, будете печеньку с предсказанием? — Что? — он обернулся, перестав думать о ней в тот же момент, когда понял, что она абсолютно не опасна. — Печеньку возьмите, там внутри предсказание, — она протянула ему упакованное печеньице. — Пока-пока, дядя! Убедившись, что он взял печенье и держит его крепко, она просто побежала дальше, скрываясь в толпе. Странная девчонка. Се Лянь несколько секунд сверлил глазами печенье в ладони. Может, стоит попытать удачу? Есть это печенье он бы не стал, но бумажка внутри, может, подскажет ему что-то? Может, сегодня не самый благоприятный день для встречи? Он понимал, что лишь ищет пути отступления в тень, и что не должен этого делать, но всё же он раскрыл обёртку, сломал печенье и выбросил всё лишнее в урну. Также как и чтение гороскопов — он не верил ни единому слову, но всё же было интересно, что они там написали о нём и о том, что ждёт его сегодня. Раскрыв листочек, он едва ли сфокусировал взгляд, чтобы прочесть мелкую надпись:

«Чтобы избежать смерти талант не нужен. Талант нужен, чтобы дважды спасти любимого человека»

Оглянувшись назад, он лишь понял, что девочка исчезла, и было слишком умно использовать ребёнка. Никто не станет её преследовать и допрашивать за подобные штучки, но не успев доподлинно понять прочитанное, он уже бежал к лифту, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что с завершением холодной войны с советниками они слишком расслабились, чтобы стать лёгкими мишенями. Толкущихся у лифта людей оказалось слишком много, так что не сбавляя скорости он свернул на лестницу, тут же взлетая по ступенькам и то и дело вскрикивая короткое: «С дороги!» и пробираясь всё дальше и дальше среди отскакивающих в стороны людей. Он и не обращал внимания на удивлённые вскрики и даже оскорбления, летящие вдогонку, он остановился только когда достиг нужного этажа, закинув голову назад, он на секундочку остановился, чтобы перевести дух, тут же замечая, что в палату Хуа Чэна вошла медсестра, охрана пропустила её без каких либо проблем, как и полагалось. Но для него проблема в этом была очевиднее некуда, времени на подышать не оставалось, но он даже не думал снимать маску, сделал последний рывок, последних несколько шагов. Конечно же, его появление не могло не привлечь внимание, однако он бежал быстрее, чем кто-то успел сообразить, что его стоило бы остановить. Однако, как оказалось, такая нерасторопность была даже к лучшему, Се Лянь рывком открыл дверь в палату, будто и вовсе пытался выломить дверь, тут же привлекая к себе внимание всех присутствующих. Но девушка в белом халате будто и не собиралась оглядываться на внезапно вошедшего, только когда услышала приближающиеся шаги осторожно оглянулась, не ожидая, что её тут же отшвырнут в сторону с такой силой, что она едва осталась стоять на ногах. — Се Лянь? — Цзянь Лань вскочила на ноги, взволнованно наблюдая за тем, как принц быстро вытягивает трубку капельницу из катетера. Девушка со шприцом в руках так и не успела понять, что произошло, но когда встретила взгляд полный злости, поняла, что произошло то, о чём её не предупредили. — Что ты делаешь? — Му Цин медленно поднялся вслед за Цзянь Лань. — Что в шприце? — спросил он холодно, выдёргивая из её руки вещь, что несла в себе самую большую опасность. — Я н-не… — Отвечай! — повысив голос, он заставил её сделать ещё шаг назад, она упёрлась спиной в стену, испуганно наблюдая за мужчиной в маске. Посмотреть со стороны, так это именно он был самым опасным здесь, никто и близко не понимал, что случилось, а Се Лянь и не спешил с объяснением. Хуа Чэн не менее удивлённо смотрел ему в спину, лишь отдалённо догадываясь о том, от чего именно принц его спасал. Он опустил взгляд на руку, наблюдая пустующий катетер, девушка вколола лекарство, но не всё, оно даже не успело бы добраться до его вены, однако было всё же немного страшно. Это бы не спасло, но он всё же аккуратно вытащил катетер из руки, заклеивая ранку пластырем. И в то же время никто так и не приблизился к разгадке — медсестра молчала, прерываясь лишь на всхлипы, божась, что ничего не знает и не виновата. Се Лянь отчасти стал допускать мысль, что она ни при чём, и что никто не собирался убивать Хуа Чэна вот так, однако его быстрое дыхание не давало ему успокоиться и обдумать всё как есть. На шум прибежало несколько человек из приёмного покоя, но охрана осмотрительно прикрыла дверь, не давая никому увидеть или услышать лишнего. Однако внутрь палаты удалось попасть лечащему врачу Хуа Чэна, этому человеку, конечно же, можно было доверять, и каждый здесь знал это. — Что произошло? — спросил он, быстро осматривая палату, чтобы оценить степень катастрофы. — Мне нужно знать, что это за препарат, — Се Лянь протянул врачу шприц. — До тех пор она останется здесь. Мужчина в халате снова бросил взгляд на девушку в углу палаты, сказать о ней что-либо он не мог — ни подтвердить какие-то догадки принца, ни опровергнуть их. Именно за то, что он не задаёт лишних вопросов и быстро выполняет любой приказ, его и ценили, он не испытывал судьбу, удаляясь в лабораторию сразу же. — У тебя есть подозрение, что она могла попытаться отправить Хуа Чэна? — предположил Мин И, но в ответ получил только короткий кивок. Се Лянь не собирался сводить с неё взгляд, между ними было несколько метров, но сбежать у неё всё равно не получится. Необъяснимо, но он чувствовал, что был бы готов и убить её прямо сейчас, если это и правда потребуется. Если она действительно принесла сюда яд, ей лучше молиться всем богам, которых она знает, особенно если она знала о том, что собирается сделать. Цзянь Лань коротко посмотрела на Хуа Чэна, и только после на Му Цина. Для неё лично это предположение Се Ляня не казалось реальным, но это скорее из-за того, что она всё ещё тепличный ребёнок, который не сталкивался со всеми прелестями колкостей, на которые способны люди из преступного мира. Если бы с Хуа Чэном что-то произошло бы у неё на глазах… — Тебе лучше признаться сейчас, чем дольше ты тянешь, тем больнее придётся заплатить, — холодно сообщил принц, но так тихо, что его едва было слышно. Однако девушка продолжала настаивать на своём — она ничего не знает, и просто принесла лекарство, которое было прописано лечащим врачом, она здесь, конечно же, просто выполняла свою работу, а сейчас просто слишком напугана, чтобы оправдываться и доказывать свою невиновность. Для всех присутствующих её вина была неоднозначной, только Се Лянь смотрел на неё с вызовом, даже не зная, что Хуа Чэн следит за каждым её словом, ведь абсолютно точно уверен в её виновности. И всё же он не дал никому понять, что думает на самом деле — принц стоит прямо перед ним, защищая, даже если они был в опасности, в этом положении ему не должно быть больше страшно. И хоть принц даже не смотрел на него, он всё же был рад — Его Высочество здесь, для него всё ещё важно, чтобы с ним всё было хорошо, значит не всё потеряно. — Счёт перешёл на твоих родственников, — коротко сообщил Се Лянь, не купившись на её внезапно громкий всхлип, конечно же, ей было страшно. — Тебе не кажется, что это уже слишком…? — тихо спросила Цзянь Лань. — Оставь, — Му Цин оглянулся на неё, прося остановится, он тоже был склонен доверять принцу, возможно беспочвенно, однако он был уверен в ом, что он не перейдёт черту. И как бы в нём не были уверены, как бы все не уповали на его моральные устои, ему прямо сейчас больше всего хотелось ударить её, нытьё о невиновности засело в печени и больше всего он хотел бы, чтобы она просто заткнулась, если не собирается сказать ничего конкретного. От одного единственного шага навстречу, казалось, она потеряла рассудок, заплакав сильнее. Хуа Чэн не сомневался ни на секунду, но вот Му Цин занервничал — принц медленно идёт ей навстречу, Цзянь Лань взглядом просила его остановить Се Ляня или сделать хоть что-нибудь. Медсестра в оцепенении, как оленёнок перед хищником, широко раскрытыми глазами следила за тёмным силуэтом, приближающимся с каждой секундой всё ближе, он сказал что-то, что-то, что отражало угрозу в голосе, но она и близко не поняла, что именно он пытался до неё донести. Она лишь видела жестокость в его взгляде, почти ярость. И пусть была уверена в том, что сейчас он что-то сделает с ней, от болезненных ощущений это её не спасло. Ей казалось, что её раздерут как беспомощную овцу, такими же были её ощущения, но правда оставалась иной — сжав её челюсть, он рывком заставил её подойти ближе, хочет или нет, но она смотрела прямо ему в глаза. — Му Цин, — Цзянь Лань коротко одёрнула мужчину. — Сделай что-нибудь. Мин И на секунду отвлёкся от действа перед ним, чтобы оценить реакцию окружающих. Хуа Чэн был в недоумении, но, казалось, такой ход его не удивил, а вот Му Цин и Цзянь Лань испытывали страх, видимо, они впервые видели принца таким, и это казалось забавным. Он и сам не видел Се Ляня «в работе», лишь намёки, но он всегда знал, что он та ещё тёмная лошадка, он слишком непредсказуем, так что наблюдать за этим было сплошное удовольствие. — Тебе следует понять, что если ты и выйдешь отсюда живой, что маловероятно, за провал ты понесёшь ответственность, — тихо прошептал принц, выжидающе смотря в глаза девушки. — С тобой или без тебя, но эта игра будет закончена. И я закончу всё сам. — Успокойся, пожалуйста, — опустив ладонь на плечо Се Ляня, Му Цин старался сохранять спокойствие. Сейчас от Се Ляня можно было ожидать всё что угодно, он, конечно, удивился бы, если бы принц вдруг ударил его, но всё же старался быть готовым к любому повороту событий. Однако, как оказалось, сам принц абсолютно проигнорировал жест Му Цина, продолжая свою маленькую беседу. Глаза девушки напротив наливались кровью и ужасом, никто, кроме них не знал, о чём говорил Се Лянь. И всё же по тому как медленно красные от слёз щеки обескровливались, а лицо расплывалось в гримасе, всё ещё сжимаемое массивной ладонью, становилось понятно, что не происходит ничего хорошего. Му Цин было хотел вмешаться, однако голос медсестры заставил его остановиться: — Я всё расскажу! — схватившись обеими руками за кисть Се Ляня, она с ужасом искала в его глазах помилования, и всё же получила его, тут же свалившись на пол. Цзянь Лань только вздрогнула от резкого звука, надеясь, что он не бил её, иначе она и сама собиралась вмешаться. Однако то, что Му Цин бездействовал убеждало её в том, что Се Лянь черту не переступил. Девушка на полу лишь откашлялась, закрывая лицо руками, щёки болели от того, что он сжимал её челюсть, не давая и слова вставить, но заставляя внимать каждому его слову. Был ли он на взводе в этот момент? О, да, и его терпение исчислялось слишком маленькими значениями, что было видно по презрению в глазах, что свысока следили за каждым движением — стоит ей соврать или выкинуть что-то ещё, больше никаких поблажек не последует. — Мне сказали, что от этого препарата пациенту станет лишь немного хуже, ничего смертельного, — заявила она. — Что это за препарат? — спросил Му Цин. — Я не знаю, они дали мне его… — Они? — переспросил Се Лянь. — Я не знаю, кто это, но это двое мужчин. Они затащили меня в свой фургон вчера на парковке, сказали, что если я не сделаю это, то убьют меня и найдут того, кто сделает. Но они обещали, что этот препарат безобиден, что они хотят лишь напугать членов его семьи, говорили, что это розыгрыш. — Сколько тебе обещали? — заметив, что принц молча наблюдает за девушкой, Му Цин снова взял инициативу на себя. — Нисколько… Сказали, что оставят меня живой, вот и всё. — Ты бы осталась жива только при одном условии, — холодно произнёс Се Лянь, — если бы рассказала об этом тому, кого пыталась убить. Если препарат и правда безобиден, то я не трону тебя. Но вот твои друзья…? — Они не мои друзья! — девушка подняла взгляд, полный возмущения. — У меня не было выбора! — Выбор есть всегда, ты должна была рассказать об этом нам или главному врачу, — Му Цин нахмурился. — Ты пошла на преступление и до последнего клеила идиотку. Даже если бы ты передала эту информацию полиции, было бы больше шансов остаться живой. — Какая теперь разница? — снова всхлипнув, девушка подняла жалостливый взгляд. — Всё равно они меня убьют… — Вызывать жалость у тебя получается не так хорошо, — коротко подметил Се Лянь, не меняя ни голоса, ни взгляда, прекрасно зная цену его словам. Теперь сомнения у всех присутствующих полностью развеялись, слова девушки были восприняты верно. Оставалось только узнать, что именно ей дали, говоря, что этот препарат лишь немного ухудшит состояние Хуа Чэна. Именно от этого и зависела дальнейшая судьба этой девушки, только она хотела надеяться на то, что в итоге всё будет хорошо. Се Лянь же понимал, что если не он станет причиной её погибели, это будет советник, и было не так уж и важно, кто именно и как совершит «правосудие» со своей колокольни. Оборачиваться назад он не смел, он чувствовал взгляд на своей спине, и знал, что рано или поздно ему придётся повернутся и встретить взгляд Хуа Чэна, и он оттягивал этот момент как можно дальше. Он не мог сказать ему ни единого слова, однако в момент, когда он понял, что ему грозит опасность, он без промедления бросился его защищать. И даже сейчас. Он понимал, что эта идиотка лишь пешка в игре, от её жизни не зависит ничего, и на самом деле ему не хотелось марать руки о неё, она и так достаточно сильно напугана. Да, было бы справедливо убить её, если бы ей удалось навредить Хуа Чэну. Но с ним ничего не произошло. С другой же стороны его безумно раздражал тот факт, что кто-то всё ещё может использовать свою власть для того, чтобы напрямую вредить Хуа Чэну. Несмотря на сухость своих слов и проявлений своих чувств, принц всё же остро ощущал это, ему надоело, что об него вытирают ноги, заставляют плясать под чужую дудку, выполняя самые разнообразные требования в угоду чьим-то амбициям. И он больше не хотел ждать следующего раза, второго шанса не будет. И раз советнику Ки захотелось поиграть, он свою игру получит. Что делать с девушкой? В нём боролось два мнения — отпустить и убить. Отпусти он её, она всё равно умрет, и то, что он знал это, перекладывало вину и на него тоже. Но убить её требовала его злость на каждого из советников, которые превращали его жизнь в Ад, на каждого, кто позволил себе смелость совершить нападение. Молчание в палате не нарушалось никем, долгие минуты тянулись одна за другой, но никто даже не пошевелился, все ждали исхода, но для большинства в этой комнате информация, полученная от девушки, оказалась слишком шокирующей. Даже для Се Ляня, который изначально понимал, что она лжёт и что в итоге окажется виновной, казалось, что это какой-то розыгрыш, ну не может же быть всё настолько плохо. Однако, как оказалось, всё может быть куда хуже, стоило доктору вернуться в палату. Даже смотря на выражение его лица, можно было бы сказать, что он нашёл нечто устрашающее в результатах теста. — Потребовалось не так много времени, — сообщил он, опуская взгляд на папку в руках. — Это гемотоксин животного происхождения. — И что это значит? — заметив ужас на лице девушки перед Се Лянем, Цзянь Лань не могла не задать этот вопрос. — Это яд, скорее всего полученный после обработки яда змеи. Если говорить просто, при попадании в кровь он вызывает быстрый распад эритроцитов. Эта дозировка и концентрация привела бы к смерти в течение получаса от отказа почек или сердца. Конечно, если бы мы вовремя заметили изменения в состоянии пациента, был бы шанс остановить распад крови на составляющие и спасти ему жизнь, однако… Если быть откровенными, с такой дозировкой, думаю, это было бы практически невозможно. Мин И оказался удивлён, что кто-то и правда собирался убить Хуа Чэна, да и таким жестоким способом. Смерть от почечной недостаточности — это мучительная смерть, длительная и жестокая. Конечно, он не самый невинный человек на планете, но такой участи пока ещё точно не заслужил. И если Му Цин и Цзянь Лань были оба шокированы услышанным, то медсестра с самых первых слов поняла, что её подставили изначально. Пациент бы начал умирать прямо на глазах, но ей ведь сказали, что ему станет лишь немного хуже, и ничего страшного в этом нет. — Она могла провести анализ этого вещества? — спросил Се Лянь, кивая на девушку, готовую, казалось, убить себя прямо здесь и сейчас. — Да, все медицинские работники этого отделения имеют доступ к лаборатории, однако стоит заметить, что если бы она действительно провела тест самостоятельно, то правда всё равно бы вскрылась, у неё могли бы быть проблемы. Дело в том, что она получила бы результаты теста на руки, но копия этих результатов сохраняется в базе данных, и никто не может их стереть. Возникли бы вопросы о том, где она достала такой сильный яд и почему держит его при себе. — Но в теории, если бы она рассказала, как сейчас, что её принудили ввести этот препарат пациенту, то она могла бы избежать проблем. — Мы не сталкивались с подобными случаями, но когда происходит что-то в таком духе, мы привлекаем к работе полицию. Думаю, если бы в связке с чистосердечным признанием выяснилось бы, что она подвергалась шантажу, но никто бы при этом от её рук не пострадал, то, наверное, она бы получила максимально мягкое наказание. Сейчас тоже никто не пострадал, но не при её помощи, она собиралась сделать это, так что полиция будет рассматривать это как покушение. Казалось, всем было абсолютно плевать на то, что происходит с медсестрой прямо сейчас, никто не верил её слезам, потому что её безразличие и алчность полностью перекрыли возможность получить хоть какое-то снисхождение. Доктор Хон лишь коротко поинтересовался, должен ли он вызывать полицию или, может, они желают решить вопрос самостоятельно? И ждать ответа не пришлось, Се Лянь попросил вызвать полицию, а до этого времени попросил охрану следить за ней, чтобы не выкинула чего. Доктор остался в палате ещё ненадолго, чтобы проверить жизненные показатели Хуа Чэна, и всё же ввести ему препарат, который и был необходим изначально. — Если бы даже маленькая часть яда попала бы в кровь, мы бы уже знали об этом. Но я не вижу ни одного проявления привычных симптомов. — Яд не попал в кровь, — подтвердил Хуа Чэн, едва ли не впервые подав голос. — Она уколола трубку в тот момент, когда её остановили, мы сразу же вытащили трубку и катетер. — Это и спасло вашу жизнь, господин Хуа, — кивнул мужчина, всё же забирая капельницу с собой, чтобы заменить её на новую, однако внезапно возникший рядом Се Лянь заставил его остановится. — Отныне я хочу, чтобы вы лично вводили каждое лекарство, чтобы распаковывали всё на наших глазах. Всю еду и любые напитки, даже купленные в автомате, до него должен попробовать кто-то из охраны. — Я пришлю сюда человека, который будет пробовать еду и напитки, — подтвердил Мин И. — Нам стоит усилить охрану. — Не проще ли просто выписать меня? — Хуа Чэн посмотрел на доктора. — Боюсь, сейчас вы не в том положении, чтобы я рискнул принять это решение. Рана после выстрела заживает слишком плохо, кроме того, общее состояние здоровья всё ещё даже не удовлетворительное. — Я просто буду говорить, что всё хорошо, — возразил Хуа Чэн, пытаясь доказать, что его наблюдения, основанные на словах пациента, не имеют смысла. — Вы хромаете, и это заметно. Кроме того, мы отслеживаем информацию о том, сколько и как часто вы едите, оцениваем качество и количество сна. Сейчас вы находитесь в режиме болезни, если можно так выразиться — вы спите бо́льшую часть суток, мало едите и не ведете активный образ жизни, мало двигаетесь. Это указывает на то, что ваш организм всё ещё не восстановился, и если давать ему нагрузку, состояние станет хуже. Вполне вероятно, что при таком раскладе ваша хромота останется на всю жизнь. Хуа Чэн выругался в мыслях, уж слишком много этот доктор знает, чтобы так манипулировать хромотой. Конечно же Хуа Чэн ни за что бы в жизни не согласился на это, он бы остался в больнице до последнего, если бы это гарантировало ему исправление этого изъяна. И доктор хорошо понимал его натуру, чтобы манипулировать этой информацией. Се Лянь же никак не выразил своё мнение, было и без того понятно, что он согласен с доктором, иначе не приказал бы усилить охрану. Его требование, чтобы абсолютно все лекарства приносил и вводил именно доктор, конечно, было понятно, но это накладывало на специалиста ряд проблем, ему пришлось бы полностью изменить свой график дежурств ради этого пациента, но мог ли он отказать? Конечно же нет. Этот пациент — исключительный, люди, которые стоят на его защите, как принц, не менее важны, именно поэтому он был готов жертвовать сном, личным удобством, лишь бы господин Хуа был в полном порядке. И, как выяснилось, его безопасность всё ещё под угрозой. И, да, Хуа Чэн был недоволен, что никто не считает его достаточно здоровым, чтобы просто отпустить его отсюда. Это бы здорово развязало бы ему руки, он смог бы самостоятельно передвигаться там, где захочет и где посчитал бы нужным. А главное — он не вынужден был бы ждать, что принц найдёт для него время, он смог бы самостоятельно найти причину того, почему же он стал так холоден. Доктор ушёл как только охрана увела медсестру из палаты, теперь ему предстояло достаточно много работы, особенно если учитывать, что Се Лянь сдался — пусть полиция сама решает этот вопрос, он сейчас был способен только на убийство и совсем не хотел, чтобы окружающие видели его настолько взвинченным и злостным. Как только дверь закрылась, Се Лянь медленно повернулся к Цзянь Лань, чтобы убедиться, что она не слишком впечатлена произошедшим. Но стоило ей поймать его взгляд, она тут же выдохнула, готовая задать миллион вопросов: — Как ты узнал про это? — проследив за ним взглядом, она села вслед за ним на диван напротив. — Получил печенье с предсказанием, — коротко ответил Се Лянь, наконец снимая маску и кепку. — Ты прикалываешься? — Му Цин нахмурился, наблюдая, как он снимает резинку с волос и аккуратно массирует виски. — Нет, в меня в больнице врезалась какая-то девчонка и всучила мне печенье, в нём была записка. — И что там было? Что-то типа «Сегодня тебя будут преследовать неудачи»?! — Если быть точным, там было написано о том, что много ума не надо, чтобы избежать смерти, но чтобы спасти кого-то — очень даже. Не странно выглядит? — Советник Ки выходит за все рамки! — возмутилась Цзянь Лань. — Всё с покушением на тебя выкрутили так, словно убийца и заказчик были из США, сам Ки будто ни при чём. Ты же понимаешь, что именно ты являешься его главной целью, и что тебе нельзя просто так сидеть, да? — Перестань, — коротко посмотрев на девушку, Се Лянь зачесал волосы назад. — Она вообще-то права, — подметил Му Цин. — В прошлый раз Жое наорала на тебя, когда тебя чуть не убили, помнишь? — Мы натравим на тебя Жое, понятно? — пригрозила Цзянь Лань. — Это не шутки! — Я сам как-нибудь разберусь с тем, нужна ли мне охрана, окей? — чуть даже нервно переспросил Се Лянь. — Главное сейчас совсем не это. — И что же? — Му Цин бросил на Цзянь Лань многозначительный взгляд. — Найти советника Ки, он ещё где-то в Китае. — Ну конечно, — иронично подметил Му Цин, отходя чуть подальше от дивана, чтобы перевести дух. — Се Лянь, ты должен обезопасить себя, — снова попыталась достучаться до него Цзянь Лань. — Если ему и правда нужно будет меня убить, он сделает это. Ему незачем мне мстить, он лишь пытается показать, какое влияние на моё окружение имеет. Всё, что ему в самом деле нужно, так это меня напугать и заставить делать то, что ему нужно. Ставлю сотню, что ему надо выбраться из Китая и избежать правосудия. — Но тебе нужна охрана! — нахмурив брови, Цзянь Лань продолжала налегать на него, игнорируя всех остальных. — Чем больше рядом людей, тем выше риск, что кто-то из них будет подкуплен. Пожалуйста, не вмешивайся в это, я уже просил тебя об этом, Триада и всё, что с ней связано — не твоё дело, и ты не должна даже виду подавать, что знаешь хоть что-нибудь. — Но это тебя касается! Когда ещё ты услышишь меня? Когда в гробу будешь лежать, да? Тогда ты хотя бы на станешь перечить! — Цзянь Лань, — Му Цин многозначительно посмотрел на неё, а она лишь раздражённо фыркнула и отвернулась. Се Лянь её «юмор» оценил, проследил за жестами до самого конца, пока она не отвернулась. Сейчас она не больше чем комок нервов, прислушиваться к ней в панике было почти тем же самым, что выстрелить себе в колено из пулемёта — чуточку рискованно и очень глупо. Но главное сейчас — не говорить ей об этом, иначе ситуация выйдет из-под контроля. — Это не значит, что я поддерживаю твою точку зрения, — подметил Му Цин, сосредоточенно наблюдая за принцем. — Я и не прошу тебя разделять мою точку зрения, — принц даже взгляд не поднял, смотря вперёд себя. — Я не могу поверить, что это происходит, — Цзянь Лань громко выдохнула, осматривая всех вокруг, будто искала поддержку. Хуа Чэн не высказал ничего, он смотрел прямо на принца и прочесть его эмоции было труднее всего. Му Цин был против резкости Цзянь Лань, но всё же считал, что принц слишком пренебрегает опасным положением и своей безопасностью. Мин И же, напротив, было абсолютно плевать, но он с интересом наблюдал за тем как все проявляли себя в этой ситуации. Она давно поняла, что он из тех людей, кто мало понимает людей, как существ, и поэтому чаще занимает позицию наблюдателя, чтобы собирать информацию и делать выводы, основываясь на том, что видит. Понимая, что никакой поддержки не получит, она лишь вздохнула, размышляя о том, стоит ли ей привлекать к этому вопросу Жое, как и грозилась? Сможет ли она переубедить его? Или точно также испортит настроение обоим. Но, смотря на Се Ляня, ей было сложно сказать, что она смогла хоть на миллиметр задеть его. Но его вид заставил её нервно вздохнуть, он снова сидит так, словно устал от этой жизни, ни на что не реагирует и просто размышляет о чём-то внутри. — Надеюсь, Жое взразумит, — сказала она, стараясь привлечь его внимание, однако он молча смотрел вперёд себя, даже бровью не повёл, не угукнул как обычно. Подняв взгляд на Му Цина, она встретила его осуждающий взгляд, и всё же мотнула головой, указывая, что не это имела в виду. Показав на дверь, она аккуратно поднялась с места. Для неё это было лучшим исходом — разговор был окончен сам собой, более того, Се Лянь просто останется здесь, а, значит, Хуа Чэн может попытаться поговорить с ним. Жалко только, что Мин И так не понял её план, поэтому ей пришлось силой выталкивать его из палаты. Несмотря на шум и общее недовольство, принц так и остался сидеть, совершенно не слыша ничего и никого. Хуа Чэн был уверен, что он вот-вот обернётся и вдруг заявит о том, что и ему уже пора домой, однако он молча сидел на диване. Слова Цзянь Лань о том, что он будто бы переходит в спящий режим, теперь звучали более правдоподобно. Одно дело, когда человек иногда втупляет взгляд в стену и хочет помолчать, но совершенно другое, когда он сидит вот так часами. Он не допускал мысли, что всё настолько плохо, надеялся «поймать» его, когда он наконец просто переживёт и обдумает всё, что случилось. Но он и понятия не имел, что это его состояние продлится до самого вечера. Сидеть вот так в своей постели было до жути скучно, однако он не сводил взгляд с принца. Хуа Чэн даже не мог увидеть его лицо из-за спадающих на него волос. Хотелось встать и подойти ближе, взять его за руки и просто посмотреть ему в глаза, но он боялся, что принцу этого на самом деле не нужно, что это только оттолкнёт Его Высочество. Но, как ему казалось, он больше боялся быть отвергнутым, чем нарушать личные границы принца в этот момент. Они ведь не расстались, значит, в текущем положении фактически всё ещё состоят в отношениях? Что такого, если он вдруг возьмёт его за руку и посмотрит в глаза? Пусть ничего в этом и не было, но он боялся встретить на себе взгляд полный отвращения и нежелания. Именно поэтому и сидел смирно и тихо, боясь потревожить, боясь спугнуть и не найти слов, чтобы остановить. Казалось бы, вот он, протяни руку и он будет ещё ближе, но мысли, что заставляли его сердце холодать, не давали ему покоя. Тлеющий трепет заставлял сердце замедляться и биться быстрее даже просто от мысли, что он может упустить свой шанс из-за страха. Но чем дольше принц неподвижно смотрел перед собой, тем сильнее держал в оцепенении Хуа Чэна. Он боялся даже взять книгу в руки, боялся уснуть и упустить принца. Казалось, в этот раз он уйдёт под любым предлогом и не вернётся больше никогда, оставляя Хуа Чэна в одиночестве и неведении, до тех пор пока его сожаления и ненависть к себе не съедят его изнутри. Но должен же он отреагировать хотя бы на то, что в палату снова повадились ходить врачи. Если раньше к нему приходила старшая медсестра или ординатор, чтобы проверить жизненные показатели и дать лекарства, то теперь только доктор Хон этим и занимался. Ему также принесли еду и, как Мин И и обещал, ему предоставили человека, который будет пробовать еду на наличие яда, но Хуа Чэн отказался есть что-либо и попросил всех уйти и оставить его наконец-то в покое. И даже после всего шума, что вызвал доктор Хон и несколько охранников, Се Лянь едва ли пошевелился. Даже когда кто-то входил и в тёмную палату попадал свет из коридора, он совсем не замечал этого. Час за часом, и Хуа Чэн был готов взглянуть прямо в глаза своему страху и всё-таки подойти к принцу, чтобы поговорить или хотя бы окликнуть его. И всё же, чтобы собраться с мыслями ему потребовалось немного времени, он продолжал сидеть на своей кровати свесив ноги, планируя, что скажет, что спросит и как будет убеждать его поговорить по душам. Однако внезапно он вздрогнул, оборачиваясь на Се Ляня. Он не видел его в темноте палаты, но услышал его резкий вдох, словно кто-то нажал на кнопку включения. Вдох оказался таким резким и нервным, словно всхлип. Шуршание одежды подсказывало, что он стал оглядываться, но встретив тишину, он снова замолк, будто размышлял о чём-то. Они оба смотрели друг на друга, но не видели ничего за густотой темноты и пустоты, но боялись сказать хоть слово — Хуа Чэн боялся его спугнуть, а Се Лянь надеялся, что он уже спит. Аккуратно поднявшись на ноги, он так тихо размялся и не менее нервно скривился, снова потянув плечо, ссадина на груди после его маленького убийства ещё не зажила и такого рода движения все ещё причиняли боль. Нащупав свои маску и кепку, он снова постарался разглядеть хоть что-нибудь в темноте, и, тихо выдохнув, он медленно по памяти направился к двери. — Почему ты уходишь, ничего не сказав? — тихий голос Хуа Чэна заставил его остановиться, казалось, его тело напружинилось и это напряжение было слышно. — Я думал, ты… Уснул, — Се Лянь обернулся на голос, радуясь, что им не пришлось встречаться взглядами. — Я не сплю, я ждал тебя, — коротко сообщил Хуа Чэн. — Тебе следует больше отдыхать, — с волнением в голосе сказал принц, стараясь нарисовать себе выражение его лица только по голосу. — Доктор Хон сказал, что я сплю большую часть времени, со сном всё в порядке, — они словно безжизненно обменивались совсем незначительной информацией, но каждый из них чувствовал напряжение, боялся и шагу ступить, а тем более распрощаться. — И всё же… Твоя рана… — он едва нашелся, что ответить, но Хуа Чэн перебил его, заставляя со страхом вслушиваться в каждый звук. — Гэгэ. — М? — он откликнулся также нерешительно, словно сейчас его должны были бы убить. — Это всё, что ты хотел бы мне сказать? — … — … — Нет...? — неуверенный тон умело скрывал страх, таящийся внутри принца. Конечно же, он хотел что-то сказать, но… Мог ли он переступить через себя и свой громадный страх? — Тогда почему ты просто уходишь? Почему ты ведёшь себя так, словно тебя здесь ничего не держит? Ты даже не посмотрел на меня ни разу… — Сань Лан, я не… — Нет, — громко и коротко сказал он, заставив принца вздрогнуть от резкости. — Я выслушал твоё молчание, оно много о чём говорит. Почему всё это происходит? Ты злишься на меня из-за той подставной смерти? Что я сделал не так, что ты настолько холоден ко мне? Ты даже с Мин И говорил больше за пять минут, чем со мной за последних три месяца. — Ты ни в чём не виноват, — поспешил оправдаться Се Лянь, однако всё ещё не был услышан, Хуа Чэн продолжал громко требовать ответа, сам того не замечая. — Я приму любое твоё решение, Ваше Высочество. Если я для тебя не значу ничего, то просто дай мне это знать, мне просто невыносимо сидеть здесь в безызвестности и ждать, придёшь ты или нет, смотреть на эту чёртову дверь и каждый раз надеяться, что сейчас ты её откроешь! Да, я сам кормил себя этими ожиданиями и мечтами о том, что будет после того, как выберусь оттуда. Но я думаю, что имел право на это, имел право ожидать, что ты будешь здесь хотя бы иногда! — громкий тон внезапно затих, он обессиленно опустил плечи и тихо продолжил. — Но твоё безразличие меня просто без ножа убивает… Се Лянь впервые слышал от него подобного рода слова, и даже его тон был в новинку. И если бы с кем-то другим он мог бы удивиться наглости смельца, то сейчас прекрасно осознавал, что заслужил каждое слово и даже больше. Хуа Чэн не был тем человеком, который бы жаловался на свою судьбу, он любил, когда принц его утешал, но не хотел казаться слабым. Но сейчас, если он говорит так откровенно, это значит лишь то, что эта снедающая боль была уже просто невыносима. А виной этому был только принц. Он хотел сказать что-то, заверить в том, что на самом деле ничего подобного и не думал, но всё же боялся, что обида в нём слишком велика. — Ты даже сейчас молчишь. Если ты не решил, хочешь ли ты остаться рядом, то просто скажи, что тебе нужно время. Почему ты всё время молчишь?! Почему ты заставляешь меня придумывать твои слова вместо тебя? Он понимал, что не должен повышать голос на принца и кричать, но его боль из сердца пульсациями выходила наружу, душила и заставляла едва ли не плакать. Но от этой тишины в ответ хотелось просто умереть, становилось жарко, хотелось открыть окно и то ли подышать и остудиться, а то ли и вовсе выпрыгнуть, он не мог понять свои противоречивые чувства и не мог найти помощи у единственного человека, которому доверял. — Если ты хочешь идти, то просто уходи, — тихо сказал Хуа Чэн, кусая губы до крови, обиженный голос заставил принца с усилием сглотнуть все оправдания. — Я на самом деле не хотел бы уходить, — шёпотом сказал Се Лянь, отводя взгляд в сторону. — Если бы у меня было что тебе сказать, я бы рассказал об этом. Но мне точно также интересно, что со мной не так, как и тебе. И у меня нет никаких однозначных выводов. И меньше всего я хочу вводить тебя в заблуждение. — И поэтому ты молчишь? Ты оставляешь слишком много места для фантазии, видишь, как я справляюсь без твоих объяснений? — Сань Лан, я… Ты имеешь право злиться на меня, и я принимаю это как должное. С тех пор, как ты вернулся, ты должен знать об этом, и это не только моя проблема. Но я должен решить её самостоятельно. — Так… — Хуа Чэн коротко вздохнул, неуверенно оглядываясь туда, где звучал голос гэгэ, — ты хочешь говорить об этом? — Я не думаю, что выбор есть, я не хочу причинять тебе боль. — И это значит…? — призывая его сказать однозначный ответ, Хуа Чэн всем телом повернулся к Се Ляню, хоть и видел перед собой пустоту. — Давай поговорим, — с выдохом сказал принц. Хуа Чэну этот жест показался нервным, появилось ощущение, что принцу просто некуда деваться и на самом деле он раздражён. И всё же он молча ждал, когда Его Высочество медленно подойдёт ближе, нащупает стул у его кровати, и тихо сядет на своё место. И снова тишина. Но он хотя бы хочет поговорить. Се Лянь искал слова, чтобы начать, а Хуа Чэн терпеливо ждал, хоть обида всё ещё сидела внутри. — Ладно, — коротко подытожил свои мысли принц, и всё же кивнул, нужно начать хоть с чего-то. — Я не приходил сюда потому что не мог разобраться в себе. Мне казалось, что мои чувства, связанные с тобой, будто полностью исчезли. Я пытался проверить это не один раз, и на самом деле я приходил сюда несколько раз, но… Ночью, когда ты спал. — Так в тот раз…? — Да, я был здесь, — опуская глаза, Се Лянь коротко выдохнул, стараясь унять чувство стыда. — Я пытался проверить, может, у меня появится желание взять тебя за руку или что-то в таком духе. Потому что головой я понимал, что объективных причин для такого состояния у меня нет, ничего ведь не произошло, почему вдруг я перестал чувствовать к тебе что либо? Я думал так до последнего, пока до меня не дошло. Хуа Чэн молчал, и даже не потому что ему не было что сказать, а потому что он чувствовал, что от каждого слова ему становится всё хуже. Его самые худшие опасения становятся явью, а принц, хоть и сидит напротив, будто находится в другом измерении, мир рушился на глазах и за этим грохотом он едва слышал тихие объяснения принца. — Я понял, что проблема не в тебе и не в наших отношениях, потому что я стал таким совершенно со всеми. Когда Жое хвасталась проделанной работой или своими успехами, я выдавливал из себя нужную ей реакцию, но внутри мне было абсолютно плевать на то, что происходит. Я не чувствую ничего, я просто… Будто просто существую… Без цели и без причины. И с этого момента я стал понимать, что проблема только внутри меня. — Но почему ты ничего не сказал раньше? — как-то даже обречённо спросил Хуа Чэн, вырывая себя из круговорота мыслей. — Если бы я сказал тебе, что перестал чувствовать к тебе что-либо, я знаю, что по тебе бы это ударило слишком сильно. И теперь я знаю, что это не совсем правда, проблема не в чувствах, а в том, что я не способен их ощущать. Я хочу разобраться в этом, я делал всё, как ты меня учил — пишу эти идиотские пути и вместе с ними мысли на бумаге, но ничего не меняется. Но сейчас, когда мне в руки попалось то печенье с предсказанием, я, может, впервые за такое долгое время ощутил настоящий страх за тебя, я злюсь до сих пор, и мне очень хочется просто поубивать всех этих выродков. Это хоть что-то, но не то что мне нужно. — Злость ведь такая же важная эмоция, как и любая другая. — Ты говоришь это тому, кому злится запрещалось по умолчанию, Сань Лан. В любом случае… Я не хотел говорить тебе об этом только потому что у меня нет никаких однозначных ответов, а если я вдруг пойму в чём причина, но окажется, что я просто не люблю тебя больше, но всё это время я был бы рядом с тобой, заставляя тебя привязываться к себе снова? Как ни посмотри, но любой из исходов ранил бы тебя — признайся я или молча делая вид, что всё хорошо. Но как оказалось, даже моё молчание заставляло тебя чувствовать боль. Мне жаль, что я стал причиной этого, правда, мне хотелось этого меньше всего. — Ты… Не знаешь, — он сделал внушительную паузу, чтобы найти в себе силу продолжить, сказать эти слова, — любишь ли ты меня, но ты… Переживаешь обо мне? Ты переживаешь, что я на тебя злюсь и не хочешь причинять мне боль. И когда я мог умереть, ты сделал всё, чтобы этого не случилось. — Я знаю, что это глупо звучит в контексте, — Се Лянь обречённо поднял взгляд. — Ты тоже ведь не понимаешь, что со мной? Я живу с этим уже достаточно долго, и всё ещё не ответил на самые простые вопросы. И… Этими своими словами я не хочу как-то перебить твою злость или вызывать жалость. Я понимаю, что ты имеешь право злиться, что я поступил как идиот и здесь не было правильного выбора, был только тот, который пошёл бы по пути наименьшего сопротивления, его я и выбрал… Ты не должен молчать, можешь высказать всё, что ты думаешь. Рассчитывая на то, что Хуа Чэн хотя бы пожалуется, отругает его и выскажет всё, что он чувствовал, пока его не было рядом, Се Лянь терпеливо ждал, готовый выслушать и принять любое оскорбление, но, как оказалось, Хуа Чэн не собирался сводить всё к ссоре. — Мне не станет легче, если ты извинишься, — пожав плечами, Хуа Чэн снова поднял взгляд на Се Ляня. — Но раз я знаю правду, я хочу помочь тебе найти ответы на твои вопросы. — Как ты себе это представляешь? — доля сомнений в его голосе не давала Хуа Чэну ответить сразу же. — Ещё не знаю, но я подумаю над этим. У меня ещё есть надежда на твою любовь, и я не стану ею пренебрегать, какой бы незначительной она бы не казалась. — Но… Если взамен ты не получишь ничего? — Я хотя бы буду знать, что сделал всё, что мог. Это лучше, чем сидеть в одиночестве и не знать, что происходит с тобой. — Извини, — снова опущенный взгляд, полный раскаяния за собственную дурость. — Мне бы хотелось, чтобы ты не боялся приходить сюда. Тебе может стать легче даже просто от разговора, и я хочу быть полезным тебе. — Ладно, — чуть улыбнувшись, Се Лянь коротко кивнул. — На время переложи свои обязанности в Триаде на Мин И. — Я и так там не появляюсь. — Тебе лучше отложить всё, что можно. Я понимаю, что твоя работа с императором очень важна, и её передать никому не выйдет. Но мне бы хотелось, чтобы ты взял отпуск. — Сань Лан, дело ведь не совсем в этом… — Если ты не можешь разобраться в себе и расстраиваешься из-за своих мыслей, нырять в работу с головой — не самое лучшее решение. Если твои мысли хотят тебе что-то сказать, пусть ты и не понимаешь, что именно, их нужно слушать… Почему ты молчишь? — Думаю о том, как тебе возразить, но… Я понимаю, что перепробовал уже всё, и от того, что я послушаюсь тебя, никто не проиграет. — Гэгэ, я хочу тебе помочь. И… Просто на будущее, я не буду нарушать твои границы, чтобы не причинять дискомфорт. Если ты захочешь взять меня за руку, то сделай это. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным или загнанным в угол без права выбора. Услышав тихий смешок, Хуа Чэн хоть и понимал, что прозвучал глупо, и всё же был рад, что всё закончилось вот так, без ругани в одну сторону и молчания в другую. — Мне стоит спрашивать разрешения? — переспросил Се Лянь. — Гэгэ, просто сделай это, но я же просто не хочу, чтобы тебе стало хуже. — Я понимаю, Сань Лан, — снова грустно улыбнувшись, Се Лянь вздохнул, стараясь структурировать свои мысли и ощущение внезапного тепла внутри. Что он понял, так это то, что должен был поговорить об этом с ним ещё раньше. Наверное, это правильное решение и ему просто хотелось помолчать ещё немного. — Как и говорил, я поищу информацию, но сейчас мне кажется, что ты просто устал от постоянного стресса. — Всё хорошо, при чём уже очень давно, — Се Лянь пожал плечами. — Тогда… О чём ты думал тогда, сидя на диване? — удивление в голосе прозвучало так искренне, что Се Лянь чуть было не засмеялся. — Много времени прошло, даже стемнело… Во сколько сейчас темнеет? Лето ведь… — Я не знаю, сколько времени прошло. Часов шесть, наверное? — Я думал… Ну, ни о чём. — В каком это смысле?! — Ну, я ни о чём не думаю в такие моменты, я особо и контролировать себя не могу в эти моменты, просто сижу и смотрю на стену. Иногда я даже могу так всю ночь просидеть, и не замечаю этого. — Гэгэ, ты раньше так не делал, — с опасением подметил Хуа Чэн. — Это не совсем нормально, не находишь? — Но это помогает успокоиться. В эти моменты я хотя бы не переживаю ни о чём, не могу думать. — Ты так отдыхаешь, да? — Я не чувствую себя отдохнувшим после этого, — снова пожав плечами, Се Лянь улыбнулся, замечая, что Хуа Чэн действительно серьёзно к этому отнёсся, для него это важно. — В любом случае, я поищу информацию об этом завтра, а ты обещай, что переложишь свои обязанности на Мин И. — Но ему тоже жить надо как-то… — Ты видишь, как много у него времени? Стоит, уши развесил и рад, что делать больше нечего. Если ты этого не сделаешь, я завтра же скажу ему об этом сам. — В таком случае ты будешь плохим, а не я, так что так даже лучше, — тихо засмеялся Се Лянь. — Это не смешно, — не скрывая улыбку, возразил Хуа Чэн. — А что? Я не зарекомендовал себя как плохой босс, который может просто скинуть всю работу на одного. — Ага, ты зарекомендовал себя как очень ответственную и загнанную лошадь. Я уж не знаю, что лучше: это или быть бессовестным, но хотя бы счастливым и спокойным. К слову, все эти люди там находятся не для красоты, а для того, чтобы впахивать до седьмого пота, особенно Мин И. — За что ты его так ненавидишь? — со смехом спросил Се Лянь. — Он ведь так хорошо работает. — Когда он нужен кровь из носу, да. Представь себе, насколько он будет хорош, если станет хоть на тридцать процентов отрабатывать свою зарплату? — Зачем ты тогда платишь ему столько, если он и четверти работы не делает? — Чтобы он чувствовал себя обязанным и работал тогда, когда это нужно мне. И прямо сейчас мне нужно, чтобы он наконец-то перестал прохлаждаться и начал делать что-то полезное. — Но даже Хуалин там нет. — От неё в таком толку ещё меньше. — И Эмин всё ещё в больнице, кто ему поможет? — Бог, — коротко сообщил Хуа Чэн, уставший от этого спора, но заметив смех гэгэ, и сам улыбнулся. — Ты не боишься, что работы будет слишком много, что он с этим самым Богом встретиться в итоге? — Я боюсь, что с ним встретишься ты, гэгэ. Всё остальное меня не интересует. — Ладно, если ты говоришь так, я скажу ему об этом завтра. — Вот и хорошо, — закивав головой, Хуа Чэн улыбнулся. И снова молчание, но уже комфортное. Хуа Чэну даже показалось, что оно чем-то похоже на те моменты, когда они успокаивались и решали, что пора бы уже спать, и просто молча лежали, смотря друг на друга в темноте, до тех, пока кто-то не уснёт первым. Он и не заметил, как внутри стало спокойно, все ветра затихли и он чувствовал только умиротворение, настоящий штиль. Как он скучал за этим чувством, и надеялся, что гэгэ тоже стало хоть немного лучше. Казалось, что они могли бы поговорить хоть ещё немного, Хуа Чэну очень хотелось поговорить о чём-нибудь, совсем не важно о чём, даже просто послушать принца было бы достаточно. Но услышав шорох одежды Се Ляня, он понял, что пора заканчивать, принц всё ещё связан столькими обязательствами, что ему необходимо всё же хоть немного отдохнуть перед завтрашним днём. И хоть он совсем не хотел прекращать этот день, всё же был готов молча отпустить Его Высочество, ведь надежда на завтра всё ещё оставалась. Но он разве собирается просто уйти, даже ничего не сказав? Поднявшись, он просто стоял неподвижно, словно что-то произошло, и Хуа Чэн хотел было спросить об этом, переживая, что что-то действительно произошло. — Нам обоим нужно отдыхать, уже поздно, — спустя несколько мгновений сказал Се Лянь. — Ты прав, — Хуа Чэн чуть грустно улыбнулся. — Я рад, что нам удалось поговорить и что ты доверился мне. Он только почти беззвучно угукнул, к чему это приведёт он не знал, но всё умиротворение давало ему возможность понадеяться на то, что в скором времени он наконец поймёт, что в нём не так, что всё наладится и он больше не будет ранить Сань Лана своей холодностью. Сколько бы он ни думал об этом, каждый раз понимал только то, что на самом деле он не заслужил этой боли ни на секунду. А сколько раз принц обещал, что защитит его? И что в итоге? Был тем, кто заставлял его изнывать от боли и неведения, и он ведь даже не мог самостоятельно узнать что-либо, чтобы хоть как-то унять боль внутри. И, кажется, теперь всё началось сначала. Снова идти друг к другу навстречу, снова учиться полагаться друг на друга, доверять и научиться снова быть рядом. И хоть они снова здесь, в этот раз страшно не было. Се Лянь всё ещё не видел перед собой ничего, и всё-таки сделал неуверенный шаг вперёд, туда, где слышал голос Сань Лана. Он аккуратно поднял руки, боясь случайно задеть Хуа Чэна неосторожным движением, и всё же ему пришлось сделать ещё один шаг, чтобы холодные ладони коснулись тёплых плеч. От прикосновения Хуа Чэн чуть вздрогнул, совсем не ожидая, что принц окажется так близко. Только он поднял свои руки, чтобы коснуться его, как ладони принца медленно будто сами собой завелись за спину Сань Лана, принц прильнул к нему ближе, и только сейчас он почувствовал, как обычно холодное тело, которое нужно было согревать своими объятьями, теперь было брошено в жар. Но самому было так холодно, будто он был один в зимнем лесу, когда солнце село за горизонт, и мороз бежал прямо костям. — Я правда очень боялся, что с тобой что-то случиться, если бы я опоздал, я не знаю, что было бы со мной, — прошептал принц, едва заметно вздрагивая, когда почувствовал, как Сань Лан аккуратно обнимает его, будто боясь прикоснуться. — Теперь всё будет хорошо, гэгэ, — Сань Лан улыбнулся от ощущения внезапно нахлынувшего тепла, и пусть бы этот момент продлился подольше. — Мне очень жаль, что я расстраиваю тебя своим поведением. Я сделаю всё, чтобы этого не случилось снова. — Гэгэ, тебе не стоит извиняться, я всё понимаю. Просто дай мне немного позаботиться о тебе, вместе мы со всем справимся, ты же знаешь? — Мг, — Се Лянь кивнул, чуть сильнее сжимая объятья. Он чувствовал, как медленно оттаивает, как тепло распространяется от ладоней Хуа Чэна, мягко расходясь по спине, согревая потихоньку, хотелось спать, хотелось остаться стоять вот так вдвоём, хотелось просто выключить время, и чтобы всё просто ждало, пока раны не затянутся сами собой.

***

— Ты должен был предупредить о том, что возвращаешься! — снова принялась ругаться Ли Эр, искоса смотря на мужа. — Ты будто совсем не рада, — он чуть нахмурился, и всё же улыбнулся, когда она взяла его под руку, наслаждаясь ароматом только что подаренного букета. — Рада, конечно, но ты так меня напугал, — пожаловалась она, вспоминая, как всего несколько минут назад он просто остановил её посреди улицы, подкравшись сзади и схватив за талию. Он едва не получил сумкой по голове, если бы она не узнала его раньше, чем успела бы завизжать. — Прости, не удержался, — поцеловав жену в макушку, он обнял её покрепче. — Так как твоя поездка? Как мама себя чувствует? — С ней всё хорошо, как только она убедилась в том, что с Эмином всё хорошо и он в безопасности, а война окончена, она полностью передумала умирать. — Всё так легко, — Ли Эр улыбнулась, смотря в глаза мужчины. — Ну ты же её знаешь, — обнажив самую обаятельную улыбку, мужчина всё же осмотрелся вокруг, отмечая, что холл больницы Чаншу был громче, чем он предполагал. — А ты как? Как у вас дела в целом? Так как рядом было слишком много людей, они просто взялись за руки, чтобы уж точно никому не помешать. — Анхель жалуется, что его уже всё достало, и что он хочет домой. До его возвращения по контракту осталась целая неделя, но он просит забрать его сейчас. — Это будет достаточно дорого, потому что билеты мы ведь уже купили, да? — Да, — женщина кивнула. — Попробуй ты с ним поговорить, я всё же думаю, что ему там нравится. — Думаешь, он стал бы врать? — Я думаю, что он соскучился за Эмином, — подняв хитрый взгляд, Ли Эр улыбнулась едва заметно. — Вот уж точно! А Эмин как? — Сам сейчас увидишь, — кивнула женщина, указывая на лифт. — Он в полном порядке, и невестка так помогает с ним. — Последствия после его ранения настолько серьёзные?! — ошарашенно переспросил мужчина. — Нет, он в полном порядке, просто он уже прямо сейчас хочет выписаться, а мы считаем, что пока рано, и ей удалось его убедить в этом, он согласился немного подождать. — Сколько они встречаются? У них уже ведь прошёл этот период, когда нужно показаться лучше, чем есть на самом деле, да? — Я думаю, что давно, — улыбнулась женщина. — Мне кажется, он не пытается ей угодить, скорее принимает её точку зрения. И, судя по её словам, если его выпишут сейчас, то ему тут же дадут много работы, мол, в его компании сейчас не самое спокойное время. И смотря на эту нагрузку, нельзя сказать точно, что он поправится также быстро, если останется в спокойствии. — Тут вы, конечно, правы. Ему следует как можно дольше оставаться в больнице, восстановиться, и уже после возвращаться к привычному ритму жизни, — Энрике закивал, входя в лифт вслед за женой. — Кстати, Цзыи ведь поступала, да? — Я ничего об этом не знаю, но думаю, ты сможешь сам у неё спросить об этом. — Она часто навещает Эмина, да? — Мг, — Ли Эр закивала. — Они такие милые, знаешь, мне нравится наблюдать за тем, как они болтают вдвоём. Напоминают нас в молодости. — В молодости? Не припомню, чтобы мы состарились, — засмеялся мужчина. — В паспорт давно заглядывал? — усмехнулась женщина. — Сейчас нам остаётся только любоваться их молодостью, да? Интересно, наши родители тоже с такой любовью наблюдали за нами? — Твоя мама вот точно нет. — Она такая прямолинейная. — Я переживаю о том времени, когда Эмин познакомит её с Цзыи. Лишь бы не спугнула девочку. — Кстати, знаешь, оказалось, что я знакома с мамой Цзыи, это так забавно выяснилось! — Правда? — Мы столько раз встречались после нашего знакомства, говорили о наших детях, но даже понятия не имели, что наши дети встречаются. Помнишь, я тебе рассказывала про одну женщину с курсов, в феврале, да? Я ещё предлагала сделать тебе записную книжку по её методике? — А, да, помню. — Так это она и есть — мама Цзыи. Мы договорились выпить кофе вместе, она пригласила меня в кофейню в её доме на первом этаже, и оказалось, что Цзыи работает там администратором. — Вы столкнулись все трое, да? — усмехнулся мужчина. — Мг, — Ли Эр подняла взгляд на открывшийся коридор знакомого ей отделения, и только после ступила вперёд, убеждаясь, что муж идёт следом. — Она была так смущена! — Ты должна нас познакомить. — Угу, а ещё осталось познакомиться с её отцом, — кивнула Ли Эр, здороваясь с медперсоналом. — Но, кажется, Линь Цзы говорила, что отец Цзыи погиб ещё до её рождения…? — И Цзыи говорила, что её отец сейчас не отец ей вовсе, нет? Она сказала, что он воспитывал её, пока мамы не было. — Правда? — Кажется, что-то такое она говорила. — Так сложно, нужно поговорить с Линь Цзы об этом! Женщина тихонько постучала в дверь, прижимая свой букет ближе к себе. Ответ она не услышала, но, может, потому что в коридоре было громче обычного? Охрана у одной из палат переговаривалась о чём-то, девушки в халатах сновали вокруг, разнося лекарства по палатам. Казалось, сегодня было оживлённее обычного. Не услышав ответа и во второй раз, женщина аккуратно приоткрыла дверь, замечая, что в палате ещё темно, а, значит, Эмин не открывал шторы, может, ещё спит. Крадясь за женой, Энрике с интересом оглядывался вокруг. Так вот как выглядит вип-палата в этой больнице! Говорят, в ней снимают самые кассовые дорамы. Ли Эр говорила, что эта больница принадлежит начальнику Эмина, а, значит, он здесь в полной безопасности и получает лучшее лечение из возможных. Размышляя об этом, он и сам не заметил, как врезался в Ли Эр. — Какие милые, — шёпотом запищала она, тут же принимаясь рыться в сумочке. Мужчина поднял взгляд, замечая, что именно так умилило его жену. Цзыи спала рядом с Эмином, и он так заботливо обнимал её, словно боялся, что с ней что-то случится. Конечно же, со стороны это казалось милым, но вот то, что Ли Эр достала телефон и включила камеру, чтобы сделать фото, уж точно мило не было. — Мы не можем этого сделать, — шёпотом ругался мужчина, отбирая телефон у жены. — Это их смутит, а если они проснуться сейчас! — Всего одну фотографию, — умоляла Ли Эр, и всё же, когда мужчина взял её за руку, она совсем не сопротивлялась, когда он потащил её обратно к выходу, лишь на секунду оглянулась назад, чтобы убедиться, что они не потревожили сон детишек. Несмотря на все её наставления о том, что им не стоит оставаться наедине, она всё же была так счастлива, что едва ли сдерживалась от того, чтобы не вернуться обратно. — Мы их смутим, если они узнают, что мы видели их, — мужчина попытался пристыдить жену, но всё же не мог не заметить, как она счастлива. — Давай лучше спустимся в ресторан внизу, позавтракаем, возьмём что-то для них, и позвоним Эмину, чтобы разбудить их. — Ладно, — кивнула она, прижимая к себе цветы, подаренные супругом, не скрывая радостную улыбку. — И всё же, какие они миленькие, так тихонечко спят вместе, как… Как два маленьких котёночека. — Идём уже, котёночек! — засмеялся Энрике, беря жену за руку, словно она могла бы сбежать обратно в палату, чтобы таки сделать ту злосчастную фотографию.