Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

Крепкий сон был прерван достаточно внезапно. Пэй Мин даже не пошевелился, прислушиваясь к звукам, которые его окружали. Он не боялся, но был очень внимателен. Медленно, но верно, по его кровати кто-то проползал, он хорошо чувствовал, что этот «некто» медленно двигался к нему, стараясь не дышать. Его слух улавливал тихое пыхтение, а после все звуки вдруг пропали. Он ощущал, что кто-то находится рядом, но его гость молчал. — Я надеюсь, это привидение, а не ты, — тихо буркнул мужчина, даже не раскрыв глаза. — Ты же знаешь, что привидений не существует? — хохотнула девочка. — Лучше бы это действительно было оно, — мужчина уселся в постели, потирая глаза. — Ты не хочешь, чтобы я приходила? — Я хочу, чтобы ты хорошо спала по ночам, — мужчина тихо выдохнул. — Что-то случилось? — Я просто не могу уснуть, — девочка пожала плечами. — Когда я плачу, то потом быстро засыпаю, но сегодня я не плакала. — Ах, точно, — мужчина покачал головой. Она проснулась часа два назад, когда он ещё работал, бурчала у него под ухом, чтобы он шёл спать. Уложив её, мужчина и сам отправился в свою комнату, и стоило ему уснуть, как он тут же проснулся, потому что Веики долго ворочалась и не могла уснуть. Но то, что она не плакала — не могло не радовать. Это заставляло его паниковать. — Я принесла с собой игрушки и одеяло, можно я побуду тут? Я посмотрю, как ты спишь. — Если ты будешь смотреть, я не смогу уснуть, — мужчина пожал плечами. — Там дождь, я боюсь спать одна, — она надула губки и быстро-быстро захлопала глазками. — Ладно, ложись, — мужчина потянулся к прикроватному столику, чтобы взять телефон. Веики в это же время разгладила одеяло Пэй Мина, которое осталось нетронутым на второй половине кровати, положила на него свои подушки, игрушку, и только уложившись, укрыла себя пледом, готовая слушать сказку. Но, заметив, что он ищет подкасты для детей со сказками, она снова надула губы. — Дядя, расскажи сказку сам, пожалуйста, — заметив его удивлённый взгляд, она широко улыбнулась. — Я не знаю сказок. — А у тебя нет детей? Ты же уже взрослый! — Ну, так получилось, — он чуть улыбнулся. — Ну, а какие сказки тебе мама рассказывала? — Мама? Никаких, но бабушка рассказывала. — О, ну тогда расскажи старую сказку! — О, моя бабушка рассказывала мне… Плохие сказки, если я расскажу тебе такую, твоя мама меня точно убьёт. — Что за плохие сказки? — девочка удивлённо захлопала глазками. Пэй Мин уже точно и не помнил, но его чуть сумасшедшая бабушка любила подобные истории рассказывать ему и его братьям. Пошлые, слегка страшные и совершенно бессовестные. Всё, что вызывали эти сказки в детях, желание с негодованием крикнуть: «Ну, бабушка!», а та лишь смеялась их реакции. Нырнув в воспоминания, он невольно улыбнулся, уж лучше такая «не такая» бабушка, чем обычная, которая готовит и убирается без передышек. Она даже умерла со смехом, на семейном застолье, когда рассказала очередной пошлый анекдот. Настолько пошлый, что смеялся только дедушка, а ведь смешно было всем. Но проблема была в том, что если бы кто-то из детей засмеялся, то тут же получил бы подзатыльник от матери. Разразившись хохотом, она как всегда упивалась недоумением в лицах невесток, а после внезапно просто умерла. Тромб и все вытекающие после него последствия. Сумасшедшая, но точно классная женщина. Однако её сказки не должны так травмировать детскую психику ребёнка — это он усёк до того, как начал бы тот самый рассказ. — Дядя? — Ладно, давай посмотрим, что я знаю, — Пэй Мин отложил телефон, усаживаясь в постели и упираясь в изголовье кровати. Логично, можно было бы просто пересказать сюжет одного из мультиков, да? Подобрав правильные слова и тон, он, наконец, принялся рассказывать историю про Рапунцель. Девочка притихла, внимательно слушая. И ей нравилось слушать, потому что голос у дяди был очень приятным, она бы слушала его круглосуточно, пока внезапно… — Дядь, ну какие семь гномов? — А они разве не оттуда? Я точно помню, что она сбежала из башни и встретила в лесу… — Не гномов, а вора, — девочка негодовала. — И это было ещё в башне. — Правда? — Да, Юджин, он украл корону и бросил своих напарников. Она сбежала вместе с ним, у них сделка была — он ей покажет фонарики, а она ему отдаст корону. А потом выяснилось, что она и есть принцесса, и все те фонарики запускали в её честь. — Ничего себе. Но если ты знаешь сказку, зачем её слушать снова? — Ну, так нужно! — Вот видишь? Я совсем не знаю этих историй, я бы рассказал тебе сегодняшнюю криминальную сводку, но не сказку. Может, тогда ты мне расскажешь историю? Я посмотрю, как нужно это делать, и уже вечером подготовлю для тебя новую историю. Правильную. И это было просто гениальное решение. Девочка так увлеклась рассказом своей любимой истории про Тамбелину, что в конечном итоге просто уснула, так и не рассказав, вышла она замуж за крота или нет? А он и не знал концовку истории. Да, было ясно, что всё будет хорошо, и всё же? Завтра он обязательно об этом спросит, а пока нужно сохранять спокойствие и тишину, чтобы не нарушить сон маленькой принцессы.

***

— Ой, какой-то кипиш, мы вовремя, — Жое радостно хлопнула в ладоши. — Да как ты сквозь охрану проходишь?! — недоумевала Хуалин. — Ты не рада меня видеть? — Вы оба должны отдыхать. — Попробовала бы ты полежать трое суток, — Эмин усмехнулся. — Мне нужно чем-нибудь заняться. — Эмин, это не лучшая идея, — Се Лянь покачал головой, держа в руках небольшую посылку. — Можете гулять, но я не хочу, чтобы вы работали сейчас. Вы оба мне нужны полными сил, так что сосредоточьтесь на восстановлении. — Есть, капитан! — выпалила Жое. — Это прислали те идиоты? — Нет, это от Цзянь Лань, она говорит, что это может быть полезно. — О, вот как? Жое уселась на своё место, тут же забирая на руки Тоя, чтобы почесать его. Эмин присоединился к ней, отчего корги был рад внезапному нашествию нежностей и внимания сразу от двух людей. Пока Се Лянь распаковывал коробку, все сохраняли спокойствие и занимались своими делами. Наконец, у него перед глазами показалось письмо и коробка с DVD-диском. — Здесь можно найти проигрыватель для дисков? — Се Лянь поднял взгляд на Мин И. — DVD? Где-то валялся, но я не знаю, работает ли, — он пожал плечами. — Скажу, чтобы нашли. — Спасибо, — Се Лянь чуть кивнул, откладывая диск в сторону. Вместо этого он обратил внимание на письмо. Как и всегда, оно было на английском, написано от руки чернилами, и, конечно же, в её собственном стиле. Бо́льшую часть информации он уже знал из личного разговора, но она также поведала том, что собирается сделать в конечном итоге, и о чём мечтает последние годы. Она уже подписала контракт с одним агентством, которое показалось ему знакомым, а Жое подтвердила — это агентство, с которым у Цинсюаня контракт, и оно специализируется на актёрском мастерстве — обладает целым штатом лучших актёров, сценаристов, режиссёров. Цзянь Лань также похвасталась, что её проекты заинтересовали директоров настолько, что ей предложили заниматься первой дорамой, которую агентство снимет полностью своими силами, так что она уже с нетерпением ожидает возможности взяться за работу. Но при этом, она также попросила, чтобы Се Лянь никому об этом не говорил, так как это очень секретный проект. Но в целом он была рад, несмотря на то, что девушка пережила столько проблем, она находит силы мечтать о бо́льшем, она усердно идёт к этой мечте и позволяет радоваться своим успехам. Се Лянь завидовал ей с хорошим помыслом, ему тоже не хватало этого. Но даже мысль о том, что она сейчас справляется со всем, не могла оставить его равнодушным. — Кажется, работает, — Мин И нахмурился, переключая настройки на телевизоре позади Се Ляня. — Где диск? — Вот, — Се Лянь обернулся на стуле, протягивая ему прозрачную коробку. После нехитрых манипуляций, Мин И таки запустил видео, что были записано на носитель. Отойдя, он встал за столом, как и все остальные, наблюдая за тем, что же там будет за видео? Чёрный экран, но из колонок слышался треск и пыхтение.

***

— Почему экран чёрный? — Цзянь Лань нахмурилась, опускаясь вниз, к экрану на камере, чтобы увидеть хоть какое-нибудь изображение. Принц подошёл ближе, осматривая камеру, и только спустя несколько секунд замечая, что она так и не сняла крышку с объектива. Открутив её, он присел на корточки перед ней, весело заявив: — Ку-ку. — Ой, вот же дурочка, — девушка засмеялась, забирая у него крышку. — Куда мы поставим камеру? — А она прямо на этих ногах, да? — Ну, да? Они ещё делаются длиннее. — Ты хочешь, чтобы нас было видно? — Да, знаешь, как было сложно уговорить тебя спеть? Я планирую наслаждаться этим выступлением до конца своих дней! — девушка засмеялась. — А если мы поставим его в рояль под крышку? — М? — девушка обошла принца стороной, аккуратно выставляя камеру так, чтобы не помешать струнам. — Му Цин, посмотри, пожалуйста, будет ли нас видно? Он только кивнул, направляясь к камере. Цзянь Лань уселась на скамью, ожидая окончательного вердикта. — Тут также будет видно и праздничный стол. Ваше Высочество, можете, пожалуйста, тоже сесть рядом с юной госпожой? Возможно, на видео удастся также запечатлеть реакцию ваших родителей. Се Лянь поправил пиджак, усаживаясь рядом с девушкой, пока Му Цин поворачивал камеру и выставлял её угол, всё время сверяясь с раскладкой приборов на столе, он таки сумел выбрать идеальный ракурс. Убедившись, что всё хорошо, Цзянь Лань поблагодарила его за помощь и отпустила, так как хотела поговорить с Се Лянем наедине. Сегодня был особенный день — День рождения Её Величества, но он, почему-то, был подавлен и думал о своём. Присев рядом с ним, девушка вздохнула, не решаясь поднять глаза. — Почему ты так переживаешь? — Я не переживаю, — Се Лянь пожал плечами. — Просто думаю о том, что сегодня нужно быть примерной семьёй, хоть это и сложно. — Вы с Его Величеством так и не помирились? — Нет, он всё ещё придерживается собственных взглядов, — Се Лянь покачал головой. — А я придерживаюсь своих. — Мне иногда с папой тоже сложно поладить, отцы все такие упёртые? Но, знаешь, иногда мне просто приходиться идти на уступки ему. — Я не могу так поступить. Речь ведь не про мою вечеринку на выходных, а о жизни ребёнка. Если я уступлю этими своими принципами, то я, боюсь… Потеряю всё, во что верил до сих пор. Ну разве оно не противоречит друг другу? Как я могу быть по-настоящему полезным и добрым правителем, если даже не могу наказать обидчика ребёнка, который ни в чём не виноват? — Наверное, дело тут не только в твоих принципах. Я, конечно, тебя поддерживаю, но, может, твой отец считает, что раз дело касается твоего брата, то… — То пусть хоть убивает, его просто спасёт то, что он член династии? — Я не это имела в виду, — девушка покачала головой. — Знаешь, а ведь, стань ты императором, ты бы не лично защищал этих детей. Если бы тебе это было нужно, то ты бы создавал условия, в которых число нападок на школьников уменьшилось бы до минимума. — Разумеется, — Се Лянь кивнул головой. — Реформировать систему образования — одна из первых моих задач, даже если я пока ещё принц. Но всё равно… Неужели выхода из этой ситуации нет? Неужели мне нужно будет просто сдаться и проглотить это? Будет ли это честно, по отношению к тому ребёнку? Мне не хочется этого делать, хоть кто-то должен быть к нему немного справедливым, — он замолк ненадолго, опустив взгляд на колени. — Знаешь, когда Ци Жун его ранил, он несколько недель лежал в больнице. И никто из его родственников ни разу его не проведал. — Как это? А ты точно уверен, что им звонили? — Конечно, я сам звонил, врачи звонили, учитель мальчика звонил. А даже если нет, буквально твоего маленького сына нет дома уже неделю, разве ты не бросишься на его поиски? Они и в школу не приходили, чтобы его найти. — Какой ужас, бедный малыш, — Цзянь Лань снова покачала головой, явно злясь, ведь в её даже строгих принципах воспитания не было места подобному поведению. — Все к нему несправедливы, потому что он другой. Даже Му Цин и Фэн Синь от него не в восторге. — Что значит, что он другой? — Ну, к ему нужен немного не такой подход, как к остальным детям. Учитель просто оставил его позади всего класса, потому что он отставал по знаниям, но я смог его за практику подтянуть, занимаясь с ним в свободное время. Он думает, что он глупый, но на самом деле он очень смышлёный, если дать ему время, он многого сможет добиться. Вот именно поэтому я хочу быть тем, кто проявит к нему уважение и честность, даст ему то, что он по праву заслуживает, если никто из его окружения этого не делает. — Я понимаю твои чувства, — девушка повернулась к Се Ляню, опустив ладонь ему на плечо. — Мне кажется, что сейчас тебе нужно сосредоточиться на мальчике, а не на Ци Жуне, — когда она заметила, что он хочет возразить, то тут же продолжила. — Нет, послушай! Ему уже не станет лучше или хуже из-за Ци Жуна. Даже если ты отомстишь ему, как это изменит жизнь ребёнка? Согласись уже, что это твой личный пунктик! Мальчик же тебя ни о чём не просил, ведь так? Вместо того, чтобы сокрушаться о том, что ты не можешь отплатить злом за зло, сосредоточь усилия на том, чтобы мальчику помочь. Ты же знаешь, что твой брат неуравновешенный, ты ничего ему не докажешь, ты не заставишь его быть правильным. А в отместку этому есть ребёнок из неблагополучной семьи, у которого реальные проблемы, и которому ты можешь помочь не стать таким, как твой брат. Он может стать кем-то лучше, тем, кем ты его видишь в будущем, понимаешь меня? И, да, я почему-то не думаю, что твой отец именно это имеет в виду, но в конце концов, даже если твоя злость будет настолько сильной, у тебя ещё будет много поводов заявить об этом в будущем. Се Лянь выглядел удивлённым, он явно не размышлял об этом в таком ключе, так что смело можно было сказать, что она открыла ему глаза. А ведь и правда, он может столько сделать для мальчика сейчас, что тот инцидент просто перекроется, он может предотвратить катастрофу, если продолжит ему помогать. — О, вы уже здесь, — госпожа Се подошла ближе, положив ладони детишкам на плечи. — Мы хотели подготовиться, — Цзянь Лань обернулась к женщине. — О, так вы и правда подготовили для меня вокальный подарок? — женщина уже имела собственные догадки, но всё же считала, что не должна спрашивать во время «репетиций», которые тщательно от неё скрывали. — Не переживай, это не песня «С Днём рождения!», — заявил Се Лянь, оглядываясь на то, что всё больше гостей занимали свои места. — Ладно, тогда я жду вашего выступления, — она сжала плечи сына и его подруги, снова и снова подавляя внезапный приступ любви к ним. — Тебе не кажется, что они к чему-то готовятся? — К празднику? — предположил Се Лянь. — Нет, только наши родители. — М? — Может, сегодня что-то радостное случится? — А, если ты про их шушуканья в последнее время, то это, скорее всего, из-за твоего Дня рождения. — Моего? Думаешь, они готовят какой-то подарок? — Не знаю, — Се Лянь пожал плечами, хотя прекрасно знал, ведь уже давно догадался. Через два месяца Цзянь Лань исполнится восемнадцать, и родители хотели бы, чтобы помолвка не откладывалась надолго. Может, они действительно хотят сделать всё в один день? Но он надеялся, что его таки посвятят в планы, потому что он — непосредственная часть плана. Однако пока что никто не пылал желанием отозвать его в сторону, чтобы немного посекретничать. В конечном итоге, спустя минут десять, все гости уже заняли свои места, иногда они переговаривались с Се Лянем и Цзянь Лань, всё ещё сидящими за роялем. Среди гостей были и родственники, и советники, даже господин Цзюнь У был здесь. Он молчаливо улыбнулся, выражая принцу поддержку с предстоящим выступлением — он-то знал, какую песню выбрали детишки. На самом деле, возможно, показалось бы, что выбор глупый. Но Се Лянь так не считал, ведь это любимая песня мамы из её любимой дорамы, она такая нежная, о признании в любви. И Цзянь Лань была в восторге, когда Се Лянь предложил эту песню, как конечный вариант того, что они должны будут исполнить. Как только в зале стало тихо, Се Лянь и Цзянь Лань переглянулись, ободряюще улыбаясь друг другу. Они вместе переживали о конечном результате, но сомнений не оставалось — как только их пальцы затанцевали по клавишам, места волнению просто не оставалось, все мысли о тексте, о чувствах, которые он передавал их голосами. Конечно же, песня о любви, как и множество других. Однако в ней была аккуратность и внимательность друг к другу, слова о любви, идущие из сердца, которые переполнены неуверенностью — если твои чувства взаимны, значит ли это, что это начало дня нас? Было понятно, почему мама так сильно любила эту песню, напевала её временами, пока занималась цветами. Такая любовь, как описана в этой песне, действительно нежная и чуткая. И в какой-то момент исполнения Се Лянь подумал о том, будут ли их с Цзянь Лань отношения такими? Способен ли он действительно так сильно кого-то любить, с таким трепетом и нежностью, с переживаниями о взаимности. Понятно, что мама так любит эту песню, потому что они с папой встретились сами, они влюбились сами, они строили свои отношения без обязательств перед окружающими, только между собой. И их любовь, бывало, поражала даже сейчас. Но его собственные отношения с Цзянь Лань строятся не между ними, а с переплётом родителей, и, может, немного, почти всего народа. Да, он должен это сделать, да, Цзянь Лань очень хорошая, и он прекрасно её знает, но любовь ли это? Помолвка, которая случится через два месяца, действительно будет продиктована любовью? Он вообще когда-нибудь поймёт, что влюблён в неё? А если нет, должен ли он искать другую девушку, которую будет действительно любить?

***

Я буду с тобой, Я подарю тебе счастливые воспоминания. Пожалуйста, не покидай больше меня. Даже краткая разлука заставляет меня переживать. Пожалуйста, оставайся со мной. Я уже так сильно люблю тебя [ты для меня единственный]

Се Лянь губами повторил последние строки песни, которую, странно, но он помнил до сих пор. Последняя нота прозвучала, и за столом послышались овации, больше всех, казалось, была рада мама. Они слишком стеснялись, чтобы смотреть, чтобы вглядываться, но сейчас он видел людей за столом отчётливо, он чувствовал, как сильно была рада его мама такому маленькому подарку. И он был рад в тот момент. Они оба были рады. И Се Лянь помнил свои мысли, своё замешательство в тот момент. Думала ли Цзянь Лань об этом тоже? Что, если она тоже не находила себе места, потому что боялась, что не полюбит его по-настоящему. — Твоя мама такая красивая, — Жое мечтательно сложила руки перед собой. — Ты очень на неё похож, вы улыбаетесь одинаково. — И характером я больше похож на неё, — Се Лянь чуть улыбнулся, когда видео внезапно оборвалось. — А что это за история про мальчика? — Жое подсела чуть ближе, надеясь, что дагэ расскажет ей что-то интересное. — Расскажи про него немного. — Всё, что нужно, вы уже знаете, — Се Лянь пожал плечами. — А ты его пробовал найти? Тебе удалось что-то ещё сделать для него? — Нет, не удалось. Я уехал той же ночью в поход с друзьями, и через неделю меня оттуда забрала охрана дворца, тогда папа уже был в коме, а люди на улицах протестовали. Так что я ничего не смог сделать для него. — Ты так говоришь, будто он… — Нет, он в порядке. — Так ты его искал? — Нет, но… Он сам меня нашёл. — М? — Жое нахмурилась, когда заметила, что Се Лянь снова обернулся ко всем. — Это господин Хуа. — Шиди?! Она полностью отражала удивление на лицах присутствующих. Один только Мин И оставался спокойным, но Се Лянь прекрасно знал, что они с Сань Ланом достаточно близки, чтобы рассказать о таком. Более того, он знал, что так и было, ведь Сань Лан сам сказал, что они общались и доверили друг другу «причины для мотивации», и с тех пор они работают плечом к плечу. Жое в тот момент была удивлена не менее остальных, однако в конечном итоге и сама вспомнила тот самый разговор с Хуа Чэном. Она пыталась давить на него, чтобы узнать его мотивацию общения с дагэ, но он только выбешивал её. И как только она взорвалась своим монологом о любви к принцу, о том, почему он так важен для неё, она, наконец, смогла добиться от него относительной правды. Он сказал, что знает, что понимает её стремление защитить его. И хоть Хуа Чэн не дал ей однозначный ответ на этот вопрос, она догадывалась, что они были знакомы ещё до того, как она с Се Лянем встретилась. А, значит, он был тогда ещё ребёнком. А теперь, когда девушка знала бо́льшую часть истории, она понимала, почему Хуа Чэн так вцепился в принца. И ей было спокойнее, что нерешённые вопросы обоих были уже развязаны. — В любом случае, это уже не важно, — Се Лянь чуть усмехнулся. Мин И подошёл ближе к телевизору с желанием достать диск из проигрывателя, когда заметил, что носитель оказался двухсторонним, заявив об этом, он, конечно же, услышал только просьбу поставить вторую сторону. Се Лянь знал, что на этом диске была информация, которая могла бы ему помочь в расследовании, и пока что никаких зацепок не было, просто приятный бонус.

***

Цзян Лань выглядела запыхавшейся после целого вечера танцев, её ноги едва ли несли её вперёд, однако у неё оставалось незавершённое дело — камера всё ещё оставалась под крышкой рояля. Заметив рядом прислугу, она вежливо поклонилась. Приём закончился только час назад, а комната уже была свежей и убранной, на столе не было ни единого предмета посуды. Оказалось, все ждали только её. Так как роялем никто особо не пользовался, его накрывали специальной тканью, которая позволяла сохранить инструмент в чистоте, кроме того, он был раритетным, так что даже краску беречь на его поверхности было обязательно. Но никто не мог этого сделать из-за камеры внутри. — Ой-ой, — девушка поспешила забрать камеру на подставке, а прислуга тут же приступила к своим обязанностям. Кажется, одна из ножек заела и Цзян Лань никак не могла опустить её до исходного положения. В это же время девушки покрыли рояль тканью и удалились из комнаты, ведь работа здесь была уже окончена. Только из соседних залов слышались голоса — лишь некоторые гости остались допоздна, увлечённо играя в карточные игры с родителями. — Да как же оно работает?! — негодовала девушка, продолжая вертеть камеру. Но ведь действительно обидно, две ножки встали на место, а одна так и стоит, как бы её не крутили. Внезапно от штатива открепилась крышка для объектива и упала на пол. — Блин, — девушка прижала камеру к себе, опускаясь на корточки, чтобы поднять пластиковую крышку, когда услышала, что дверь в комнату снова открылась. — Да-да, я не мог ответить раньше, — голос Цзюнь У прозвучал достаточно тихо, он закрыл за собой дверь и прошёл вглубь комнаты, явно не заметив силуэт девушки за плотной тканью. — Деньги я выведу в ближайшее время, отправляй… В тот момент она задумалась о том, что зря она прячется, а если он заметит её, подумает, что она шпионит. Он ведь просто решает рабочие вопросы, не так ли? Однако просто так выныривать из укрытия было бы ещё более странно. Аккуратно поставив камеру на пол, она продолжала тихо сидеть, надеясь, что не привлечёт к себе внимания, и что мужчина просто уйдёт также, как и пришёл сюда. — Никто ни о чём не узнает, это не воровство! Твоя доля будет у тебя сразу же, я передам наличку. Сжав в руке поддатливую крышку объектива, Цзян Лань нахмурилась, явно понимая, что речь о чём-то не совсем правильном. Однако через секунду она опешила — она выпросила эту камеру и обещала следить за ней, как за зеницей ока! Раскрыв ладонь, она заметила, что крышка чуть погнута, поэтому она оставила её на коленях, надеясь, что вскоре та встанет на обычное место, и что она не испортила такую дорогостоящую вещь. — Даже если император узнает, то что?.. Да никто меня не посадит! Слушай, речь идёт о слишком больших деньгах, чтобы я так рисковал, понимаешь? Император Саико о чём-то подозревает?.. Даже если так, он предпочтёт засунуть язык в задницу, и молчать, он никогда не признает, что даже косвенно был причастен к тому, что его подчинённый подсунул ему подставные документы!.. Да, господин Се может быть очень зол, но не переживай. Я точно уверен, что смогу его убедить встать на свою сторону… Если он накроет меня, я, возможно, и верну ему те деньги, но я сделаю всё, чтобы он согласился со мной сотрудничать, у него не будет причины мне отказать. Всё слишком запутанно, но Цзянь Лань точно понимала, что он говорит о чём-то неправильном, он точно пытается обмануть императора Се, и это очень неправильно! Бросив взгляд на камеру, она убедилась, что запись всё ещё идёт. А если Цзюнь У её найдёт? Девушка приняла единственное верное решение — спрятать камеру под рояль, за тканью. Да, на видео не будет видно его лица, его и так не видно, но хотя бы звук будет записан. Медленно, она подняла плотную материю, аккуратно подняла камеру, и также, не дыша, двинулась вперёд, чтобы бесшумно поставить камеру на новое место. — Ну и плевать! Если он не хочет поддерживать Триаду, значит, он не хочет лучшего для своего народа, кому нужен такой император?! Девушка слегка пошатнулась, отчего пластиковая крышка соскользнула с колен, упав на пол, она покатилась под рояль. — Подожди, — мужчина вдруг затих. Всё это время он смотрел не в окно, а в комнату, именно поэтому его было так хорошо слышно. Услышав его шаги, девушка тут же опустила ткань, надеясь, что он не станет проверять под ней. Сжавшись, она только повторяла себе: «Не смотри на рояль, не смотри!!!». — Юная госпожа? — голос сверху звучал совсем без радости, не так, как обычно. Заметив её замешательство, он сбросил звонок и спрятал телефон, внимательно следя за каждым движением девушки. Она поднялась на ноги, пытаясь звучать уверенно. — Да, вы что-то хотели? — она не смогла выдавить доброжелательность. — И долго вы здесь? — Достаточно. — Понятно. Я лишь надеюсь, что этот разговор останется между нами? — С какой радости? — девушка удивилась нахальству. Она ожидала, что он станет оправдываться и просить молчать, но вместо этого Цзюнь У действительно просит её помочь? — Я не знаю, что у вас там случилось и что вы планируете, но то, что я знаю точно, что это не пойдёт на пользу семье Се. Прекратите это немедленно! Или я буду вынуждена обо всём рассказать. — Вы ставите мне ультиматум? — Да, я даю вам выбор — либо сами расскажите всё, либо я сама это сделаю. Даже если вам стыдно признаться, молчите, но прекратите это делать сию же секунду! Господин Се был добр к вам всё это время, вы не можете вот так просто испортить всё! — Я и не пытаюсь испортить, дорогая, — его внезапная улыбка пугала. — Пройдёт время и ты поймёшь, что я действую в лучших намерениях, если всё случится так, как я планирую, всем будет лучше. — Нет, лучше будет только вам! Нельзя добиться ничего хорошего злыми замыслами! Я не позволю вам так обращаться с… — Успокойтесь, просто дайте мне немного времени. — Какого времени? Вы вообще в своём уме?! — девушка внезапно даже для себя перешла на повышенный тон, ткнув в его сторону пальцем. — Что вы о себе возомнили?! Кто дал вам право так поступать? Я уверена, что взрослые не увидят в этих ваших поступках ничего хорошего! Так что перестаньте меня убеждать, что это не так. — Вам следует молчать, юная госпожа, наберитесь терпения, иначе случится что-то плохое, — мужчина схватил её за руку выше локтя, заставляя приблизиться к себе. Наклонившись к девушке, он пристально смотрел ей в глаза, явно ненавидя этот момент, ведь одна малолетняя дурочка могла бы испортить весь план! — Как вы можете говорить, что действуете из хороших побуждений, если угрожаете мне?! У меня есть выбор, он есть всегда. — Именно, выбор должен быть у всех и всегда, а вы не оставляете мне возможности доказать, что мои намерения действительно положительные. — Но я уже достаточно услышала, чтобы сказать, что никто, кроме преступников, не согласится на это! — А быть преступником действительно так плохо, как вам кажется? Вы ещё мо́лоды, чтобы принимать такие решения. Это должно касаться только меня и Его Величества. — Так поставьте его в известность прямо сейчас! Он ведь должен знать. — Всему своё время, но если вы продолжите действовать так, как сейчас, я клянусь, у вас будут огромные неприятности. И речь не про наказание от вашего отца. От вашего молчания буквально зависит судьба династии, понятно? Если вы помешаете мне, я испорчу всё ваше будущее. Она пыталась быть храброй, но его злость и прямолинейность не давали ей оставаться такой до конца. Сжав челюсть, она решительно вырвала руку из хватки, отстраняясь на несколько шагов. — Юная госпожа? — дверь впереди внезапно открылась, Фэн Синь выглядел удивлённым, что увидел здесь господина Цзюнь, казалось, он уже уехал. Однако он не забыл об учтивости, поклонившись. — Фэн Синь! — девушка тут же шагнула ему навстречу, зная, что при лишних свидетелях мужчина действовать не станет. Взяв его под руку, она поспешила уйти, явно спрашивая о чём-то, а мужчине только оставалось надеяться, что она усекла урок. Однако одних надежд не хватало, если она ляпнет что-то, ему нужно быть готовым идти в наступление. Набрав номер своего собеседника, разговор с которым должен был прервать, он коротко вздохнул: — Господин Фухай, мне придётся привести наш план в действие уже завтра… Да, я выведу деньги из фонда... Да, он долго уже следит за счётом, я сдамся по своей воле. Не переживайте, я всё улажу.