Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Фэн Синь сумел выйти на одного из служащих во дворце. Они подсказали кое-какие контакты, чтобы найти советников твоего отца. Я уже купил билет в Нидерланды, сегодня после обеда улетаю. — Так далеко? В этом точно есть нужда? — Се Лянь поджал губы, оборачиваясь к лежащему на кровати Сань Лану. И почему тот так быстро засыпал только от того, что Се Лянь читал ему? Неужели ему настолько скучно? На коленях принца лежала уже почти оконченная книга «Том Сойер». Правой рукой он держал телефон, а левая… Что же, так вышло, что они совсем забыли об обезболивающих, поэтому утром Сань Лан всё старался скрыть, насколько сильно болела рана, он даже ничего не ел. Пока они ждали, что кто-то из подчинённых принесет лекарства, Се Лянь сидел рядом и просто гладил его живот, надеясь, что станет хоть немного лучше. Когда тот уснул, как раз пришёл местный врач и всё же дал ему лекарство. Через какое-то время юноша проснулся и уже чувствовал себя лучше, но попросил почитать ему, а вот сейчас снова уснул. Наверняка ему всё ещё было больно. — Этот человек довольно здраво оценивает опасность. Он понимает, что эти разговоры лучше вести лично, так что настоял на встрече тет-а-тет, но сам не хотел светить документами в Китае, так что приходится идти на такие издержки. — Понятно. Думаете, это окупится? Кто именно этот советник? — Не могу пока сказать, — Пэй Мин хмыкнул с гордостью. — Но, знаешь, я делаю большие ставки на это интервью. — Надеюсь, всё оправдается. — Знаешь, такое чувство, будто я служу в личной охране королевской семьи. — Так и есть, дядя, — рядом с ним послышался голос Цинсюаня. — У меня там двое уже есть, мест больше нет, — Се Лянь захихикал. — И вот ещё что, — Пэй Мин переключил внимание снова на дорогу, когда эта пробка хоть немного разошлась. — Цинсюань сказал, что твою сестру сегодня выписывают. — Да, я собирался её забрать через час. — Цинсюань сказал, что хочет пригласить её погостить, пока я в отъезде. Они ещё хотят взять Баньюэ с собой, ничего страшного, если я заберу её и отвезу домой? — Наверное, они уже всё обсудили? Думаю, можно, почему нет? — Се Лянь немного пораскинул, сразу же планируя, что немного позже должен позвонить Жое и предупредить её, чтобы они не вздумали вытворять ничего рискованного сразу после её выписки. — Жое сказала, что с ней ещё мама сейчас есть, — громко сказал Цинсюань, зная, что Се Лянь будет переживать. — Ладно-ладно, я не против. Пэй Мин только улыбнулся, они быстро закончили разговор, он вытащил наушник и оставил его на панели. Казалось, пробка только становилась больше, но им всего-то нужно было нырнуть в ближайшую улицу, чтобы доехать до больницы. С интересом мужчина взглянул на юношу, сидевшего с телефоном в руках. Как и обычно, он скинул кроссовки и поставил ноги на своё сидение, смотря короткие видео в социальной сети, иногда хихикая. — Так… — начал мужчина, тут же привлекая заинтересованный взгляд юноши. — Где ты был целую неделю? — Ты все морги обзвонил? — Цинсюань улыбнулся. — Я просто зарядку дома забыл, поэтому не мог написать. — А приехать? — Ты тоже, когда с новой женщиной гуляешь, дома можешь неделями не появляться. — Но я же живу один. — Теперь нет, — юноша пожал плечами. — Ты же знаешь, что можешь мне рассказать, — Пэй Мин с улыбкой попытался прервать шутливую перепалку. — С Мин И, я был у него, — Цинсюань пожал плечами. — Так вы помирились? — Ага, — юноша кивнул. — Он пришёл на суд, чтобы узнать приговор, а потом они с братом сцепились, меня это разозлило, и я заставил их оставить друг друга в покое. — Он всё ещё хочет идти против твоего брата? У вас нет разногласий на этот счёт? — Нет, он просто… Ну, он сказал, что готов прекратить это, но… Просто представь, каково ему? Я не хочу решать вместо него его судьбу, не хочу оставлять безнаказанными тех, кто действительно заслужил наказание. Пускай полиция проводит расследование и сделает всё по закону, — Цинсюань, казалось, чувствовал, что это сложный разговор, который он ещё не до конца понял, поэтому не хотел как-то радикально высказываться. — Но что насчёт ваших отношений? — Ну, я… мне пока ещё не очень… я не чувствую себя хорошо, потому что думаю, что всё это случилось из-за меня. Я знаю, как это — потерять родителей, так что понимаю, скольких страданий для него это стоило, тем более, у него больше никого не было, а у меня хотя бы был брат. И я не могу перестать думать о том, что это моя вина, хотя он уже миллион раз сказал, что во всём виноват только брат. — Да, всё именно так. Ну и люди, которые принимали окончательные приговоры. Но я понимаю, о чём ты говоришь. — Вот, но он говорит, что в нём нет никаких противоречивых чувств, которые мешали бы ему. Я не скажу, что всё сложно, но с ним, по крайней мере, я реже думаю об этом. — И какие у вас планы в дальнейшем? — поинтересовался мужчина. — Хочешь, чтобы я быстрее съехал? Как только я получу деньги от акций, то буду искать новую квартиру. — Я не прошу тебя съезжать, с тобой жить веселее. Слушай, но разве у Мин И негде жить? Ты же говорил, что он не последний человек в Триаде. Зачем тебе искать квартиру? — Я без понятия вообще, у него типа нормальная квартира, даже гостевая спальня есть, но всё так просто. Должно быть, он привык к очень простой жизни. — Что у него там в приюте было? Там даже белья своего нет. Оно и понятно. — Да, но я говорил с ним буквально вчера. Мы обсуждали планы на поездку. Ну, смотри, я сказал, что давно не был на Бали, он сказал, что там жара, я пожал плечами и почти сразу заснул, а утром у него уже были билеты. Ну, прикинь! У него есть деньги, но почему он живёт в таких условиях? Он ест один рамен, у него все кухонные ящики с раменом. Вода и кофе — да-да, сахара нет. — Может, он просто экономит? — Или просто не привык к другой жизни. Но я знаю кучу людей, которые жили не очень хорошо раньше, а сейчас поднялись и просто не могут перестать тратить деньги, будто они закончатся. И понимают ведь, что делают неправильно, и всё равно тратят. Он вообще не такой. — И всё равно, я не могу перестать переживать на этот счёт, о тебе лично, потому что…. Ну, он эгоистичен, он всегда к тебе относился так, словно ты его раздражаешь. Согласись, это не лучший способ сказать о любви и преданности. — Ха-ха, я так же ему сказал! Я ему не верил, говорил, что он просто кинуть меня хочет. Но… он обо мне заботится, у него грустные глаза, когда он смотрит на меня. Мы были близки, но я никогда не смотрел ему в глаза настолько детально, всё было там написано. Он кажется холодным, но со мной он… — Если ты скажешь, что с тобой он горячий, я просто… — Он и горячий, дядя, он так горяч, что тебе и не снилось! Но я не об этом… он, ну… я не знаю, как тебе это объяснить. Не знаю, испытывал ты такое к хоть одной женщине, но… у него не огромное сердце, но оно такое… будто только для меня. Что бы я ни сказал, как бы ни вёл себя, он будто готов это всё терпеть. Я вёл себя с ним как идиот, а он просто все мои желания исполнял и ждал, будто ждал бы, даже если бы я ударил его. Я не знаю, что должен сделать, чтобы он перестал смотреть на меня вот так. Лицо остается холодным, но его глаза постоянно говорят о том, как сильно он любит. Не знаю, знакомо тебе, или нет… — Скорее, нет? — Пэй Мин пожал плечами. — То, что ты описал, больше похоже на безоговорочную любовь, верную и преданную. Если бы я испытал нечто подобное, на твоём месте сидела бы какая-нибудь красотка. — Дядя, ты и так катаешь всяких красоток на моём месте. — Что ж, я действительно люблю женщин. — И это в какой-то мере жестоко. — Нисколечко, — Пэй Мин внимательно взглянул на юношу, прежде чем припарковать автомобиль. — А мне кажется, что очень даже, — Цинсюань отстегнул ремень безопасности и спрыгнул вниз, очень ему уж нравилось то, каким высоким был внедорожник. — Думаешь, они не знают, кто я такой? Или, по-твоему, женщины не хотят секса? Представь себе, что женщина живет в браке уже пятнадцать лет, всю молодость ему отдала, детей родила, он ездит по командировкам и развлекается с проститутками, пока она дома готовит обед для его детей. Она теряет в себя веру, и… — А ты со своим «столпом величия», заставляешь их уверовать?! — Цинсюань прыснул со смеху. — Здесь дело не в самом сексе, понимаешь? Мне нравится весь процесс, а не только его окончание. Сначала это просто легкий флирт, после несколько подарков, пооткровеннее и подороже, после дорогой ужин в ресторане, где её будут боготворить даже другие гости, прогулка по городу, и уже только потом секс, понимаешь? Она чувствует себя желанной, у неё раскрываются крылья, она понимает, что стоит чего-то большего. — Правила съёма от дяди Пэя, — Цинсюань снова захихикал. — Но если так подумать… я же тоже Мин И кормил, ругал всех, кто его оскорблял, гулял с ним… Выходит, я действую по твоим наставлениям? — Ты не действовал наверняка, а просто о нём заботился. — Значит, тебя можно считать благотворительным деятелем, который спасает прекрасные души уставших женщин? — Это не помощь… Я имею в виду, что это взаимная услуга, бартер. И не все женщины нуждаются в помощи, просто хотят немного развлечься, попробовать что-то новое. — Ладно-ладно, я почти поверил тебе, — Цинсюань улыбнулся. Они вместе вышли из лифта, и Цинсюань быстрее направился к палате Жое, около которой уже стояло двое мужчин, видимо, охрана. Но они и слова не сказали, когда Цинсюань вошёл в комнату. Стоило ему оглядеться, как он сразу же увидел Жое, поправляющую свою новую рубашку, поверх которой она надела кожаную портупею для оружия, но всё ещё не успела правильно её закрепить. — Ты пришёл! — Жое подпрыгнула и бросилась Цинсюаню на плечи, чтобы покрепче обнять. — Я так соскучилась! — И я заскучал, ты в порядке? Всё хорошо? — поинтересовался юноша, возвращая девушку на пол. — Да, всё хорошо! — Жое поставила руки в бока, улыбаясь всё шире. — Жду не дождусь уже отдохнуть нормально, вот же языками почешем! Баньюэ уже несколько часов была здесь, они вместе складывали её вещи, после пришла Линь Цзы, чтобы её проведать, подарила ей новую белую рубашку, а сейчас как раз вышла, чтобы что-то купить в магазине на первом этаже, так что она решила сразу же собраться, но так, чтобы мама не увидела её пистолет, который Хуа Чэн сказал всегда держать при себе, даже сейчас. Но, стоило ей обернуться направо, как она увидела господина Пэя, хотя и не ожидала, что тот будет здесь. — Здравствуйте, — она низко поклонилась, даже не замечая его задумчивый взгляд, пока тот отвечал на приветствие. — У такой юной леди есть лицензия на владение огнестрельным оружием? — с удивлением спросил он. — Нет, — Жое улыбнулась и пожала плечами. — Мне она не нужна. — И ты умеешь им пользоваться? — Конечно! У меня лучший учитель из всех стрелков, что вы когда-либо знали и не знали! Не переживайте, я всё понимаю, и не стану использовать пистолет просто так. Охрана сказала, что на меня всё ещё могут напасть, так что я должна быть всегда с оружием. — Дядя, ты же не знаешь — она настоящая принцесса Триады, — Цинсюань с гордостью закивал. — Что ж, — широко открытые глаза не скрывали удивления и, скорее, шока от увиденного. — Дядя, не относись к этому так серьёзно, — Цинсюань захихикал, заходя дальше в палату, чтобы обнять Баньюэ. Пока они болтали, Жое натянула пиджак и поправила его перед зеркалом, к счастью, она успела одеться до прихода мамы и не вызвать у той неловкость от вида одного только оружия. Женщина удивилась, когда заметила в палате мужчину, которого не знала. А, нет, стоило ей присмотреться поближе, она его узнала, лишь учтиво поклонилась и подошла к дочери, чтобы помочь ей с волосами. Пока Цинсюань болтал с Баньюэ, а Линь Цзы как раз обсуждала с дочкой их совместный завтрашний обед, Пэй Мин чувствовал себя довольно… брошенным? Стоял у двери и просто ждал, когда дети соберутся, чтобы уехать, но его буквально никто не замечал, никто не обращал на него внимание, поэтому он так и стоял молча. Благо, как только волосы Жое были точно в порядке, собранные в высокий пучок, из-за которого она была больше похожа на офисного работника, чем на принцессу Триады, девушка спохватилась, ведь они уже давно собрали вещи, поэтому им пора уезжать, тем более, у Линь Цзы ещё была очень важная встреча сегодня. Обняв дочь, женщина также попрощалась с остальными и ушла первой, тогда как Пэй Мин взял большую сумку Жое, куда та и сложила свои вещи, а после сопроводил детей к машине. Они казались настолько неразлучны, что даже сели все вместе на заднее сидение и продолжали бесконечно болтать. Цинсюань уговорил дядю остановиться у магазина, чтобы они могли купить еды на их ночёвку, а Баньюэ вызвалась идти с ними. Жое хотела бы тоже пойти, но всё ещё боялась, что люди будут её узнавать. По какой-то причине страх перед журналистами всё ещё был, поэтому, даже зная, что их там не будет, она всё равно вежливо отказалась, хотя и было неловко оставаться с господином Пэем. Как только Цинсюань и Баньюэ ушли, обещая вернуться побыстрее, в машине настала тишина. Наверняка, господину Пэю тоже было неловко, но он начал разговор первым: — Могу ли я спросить? — Да, конечно, — Жое старалась выглядеть воспитанной. — Как происходила эта… драка между Триадой? — А, ну… Нас отключили от сотовой связи, поэтому за нами приехал один человек… друг моего дагэ. Он сказал, что это может быть опасно, что, мол, и Триаду тоже отключили, поэтому он нас забрал. Вот так всё началось. — Они имели доступ к вышкам, видимо? — Да. Они сделали что-то с вышкой, но, кажется, позже мы её починили. Но, если не вдаваться в подробности, пришла одна знакомая дагэ, которая кое-что знает о Триаде, и она подсказала их метод нападения, что они будут идти волнами. Вот, мы заняли позиции для обороны — я была в команде снайперов и была сверху, мы ещё сигнальные ракеты использовали, а дагэ был в обороне второй линии, вот так. — И долго это длилось? — Наверное, несколько часов? Тогда казалось, что проходит вечность, но по итогу, прошло всего ничего. — И этот… Хуа Чэн? Он тоже участвовал в обороне? Жое удивлённо вскинула брови, сбитая с толку тем, что он спрашивает об этом настолько прямо. Ей даже показалось, что он специально спрашивает, потому что записывает разговор, однако, увидев её настороженность, он тут же поспешил её успокоить. — Не переживай, моя специализация не Триада, а власть. Тем более, я уже видел его и не один раз. Мне не более чем просто интересно. — Ну… он тоже был, — Жое пожала плечами. — Я не хочу назвать имена и детали, вам лучше дагэ расскажет, если посчитает нужным. — Но ты и так много рассказала. — Дагэ сказал, что я могу вам верить, тем более, я и сама вижу, что вы цените его, поэтому, думаю, что я могу вам доверять. — Это мне льстит. И ещё… ты постоянно носишь оружие? — Да, в последнее время постоянно. Ещё с того времени, как господин Мо пришёл в студию и взял дагэ в заложники. Правда, сам дагэ после этого перестал носить оружие на работу, потому что при входе всех проверяли, но в остальное время мы все носим оружие. — Вы все — это Триада? — Не знаю, я имела в виду тех, кто связан с историей дагэ. — Так ты говоришь, что тебя учил кто-то стоящий? — Да, у меня лучший учитель! Это лучший стрелок в Триаде, он мой очень хороший друг! — Теперь понятно, — Пэй Мин улыбнулся. — Как думаешь, ты знаешь что-то, что помогло бы восстановить имя Се Ляня? — Я знаю только то, что знает он, думаю, я лишь наблюдатель. И мы встретились уже тогда, когда переворот и свержение случилось, да и я была ещё мелкой, так что… — Но почему ты называешь его братом? Ты же была маленькой, да? Он удочерил тебя? — Дагэ сам это расскажет, если посчитает нужным. Жое улыбнулась, сразу же в голове всплыли слова её мамы. В тот раз она сидела на диване вместе с Жое и обнимала её, гладила по голове и очень редко они говорили о чём-то. Она сказала, что в курсе того, кем является Се Лянь, она изначально знала, но думала, что это не её дело, поэтому и не подавала виду. Сейчас же она видела, что всё то, что о нём говорили, попросту враньё и теперь, когда Жое рассказала ей уйму историй из её детства, как Се Лянь о ней заботился, она хотела предложить Се Ляню, так сказать, узаконить то, что он был её опекуном посредством доверенности. Раз Пэй Мин занимается расследованием свержения, чтобы восстановить имя Се Ляня, было бы, конечно, неплохо рассказать обо всём хорошем, что он сделал, но они сошлись на том, что сначала об этом должен узнать сам дагэ, а уже после сам решит, что делать. — А вот и мы, скучали? — Баньюэ ловко забралась в машину. — Мы немного поболтали, а вы как? — Купили всякого разного, — девушка пристегнулась, смотря на подругу. — Складывается впечатление, что мы весь день и всю ночь будем на кухне, — Цинсюань улыбнулся пошире, тоже усаживаясь на сидение. — Так много купили?! — удивлённо заморгала Жое. Да, они по какой-то причине купили уже готовые заготовки пиццы, которые нужно было только разогреть, но и взяли также ингредиенты и тесто, чтобы сделать свою пиццу, купили кучу сладостей, будто съедят всё. Когда пришлось относить продукты домой, господин Пэй сетовал больше всех, и всё же взял бо́льшую часть пакетов, чтобы девушкам не пришлось нести тяжести. Уже по приходу домой, Пэй Мин отправился собирать вещи, тогда как трое его гостей разбрелись по комнатам — кто полежать, а кто переодеться в удобную одежду. Однако все предвкушали вечер сплетен! Стоило Пэй Мину попрощаться и уйти, как веселье вышло на новый уровень. Ребята стянулись на кухню — оказалось, Цинсюань хотел проверить обе пиццы и решить, какая из них вкуснее. Он добавил на уже готовую заготовку ещё немного начинки и сыра, тогда как Баньюэ и Жое занимались своей пиццей, к чему отнеслись очень ответственно. Выбирая подходящую музыку, Цинсюань наконец поделился тем, что произошло за последнюю неделю. Обе его подруги с упоением слушали каждое его слово, стараясь не упустить ни одной важной детали. Обе раньше относились скептически к этим отношениям, так как мотивы были непонятны, однако сейчас они были даже рады, обе понимали, насколько они счастливы видеть эту задорную радость на лице Цинсюаня, ведь хорошо помнили то, насколько ему было тяжело из-за предательства и недопониманий со стороны Мин И. Это облегчение от того, что все раны — физические и духовные — просто исчезли, что он был счастлив и все вокруг хорошо себя чувствовали из-за этого, с улыбкой наблюдая за всеми откровениями. — Может, когда мы поедем в отпуск, тогда? — А мне кажется, ты просто говорить не хочешь, — предположила Жое. — Да брось, вообще неправильно о таком говорить, — Баньюэ даже немного покраснела. — То есть, они оба почти что сделали это на камеру, а говорить об этом нельзя? — Нет, я нормально к этому отношусь, если бы реально было, о чём рассказать, — возразил Цинсюань. — Что это значит? — Всю неделю мы просто спали, я серьёзно. Меня словно накормили снотворным. — Так, может..? — Нет, ничего он не делал. Просто, думаю, это был тот самый момент, когда мы оба успокоились и наконец поспали настолько хорошо, чтобы отоспать весь стресс, что мы пережили. Слышал, дядя даже Се Ляню звонил, когда меня искал. — Да, звонил, — Жое засмеялась. — Но ты, конечно, лох. — Я не виноват, что Мин И использует какой-то кирпич вместо Айфона. — Но Се Лянь тоже беспокоился о тебе, — сообщила Баньюэ. — Кстати, он как там? — Не знаю, он почти ничего не рассказывает о том, что он делает. Хуа Чэна выписали из больницы, а он поехал за ним присматривать, мол, ему нужна реабилитация. — Ты его не видела всё это время? — Нет, он приезжал каждый день. Всё же он мой дагэ, верно? Но он ничего такого не говорил по поводу того, чем они занимаются. — Значит, ты ещё маленькая, чтобы знать, — захихикала Баньюэ. Жое только улыбнулась, словно это действительно могло быть правдой. И всё же, это казалось пока что просто шуткой, ведь она бы узнала всё первой, верно? Они ожидали, что будут веселиться, танцевать и громко слушать музыку до тех пор, пока соседи не вызовут полицию. Однако они завалились с пиццей и вином на диван и просто смотрели дорамы. Жое, правда, не могла пить вино из-за недавнего лечения, однако даже кола радовала её достаточно сильно, особенно после довольно посредственной еды. Стоило Хуа Чэну уехать, как их шеф-повар разленился и стал готовить нечто безвкусное! Или Жое просто разбаловалась после постоянных доставок еды от Эмина? Либо они были старыми, либо действительно устали, поэтому весь вечер просто лежали перед телевизором, почти непрерывно поглощая вредную пищу. Стоило Цинсюаню получить звонок от Мин И, он тут же взбодрился и убежал в соседнюю комнату, чтобы поболтать с ним. Спустя всего несколько минут, телефон Баньюэ тоже издал звонок — так как она ушла из комнаты, сразу было понятно, что это Пэй Су, который остался на ночь в офисе. Одна только Жое продолжала лежать на диване, брошенная и больше никому ненужная. С надеждой она взяла телефон в руку, чтобы посмотреть, не пришло ей хотя бы сообщение? Но нет. Дагэ не звонил, шиди тем более, Эмин всё ещё занят. Только Ша Хуалин ещё утром скинула ей пару мемчиков и предложила отпраздновать освобождение из больницы через пару дней. Вот и всё. Тяжело вздохнув, девушка выпустила телефон из рук и уставилась в экран телевизора. Ну и пусть, она рождена для одиночества!

***

— Твой порядок написания иероглифа неверный, — Се Лянь следил за каждым движением руки Сань Лана. — Главное, что по итогу написано верно. — Кто тебя обманул? — с долей скептицизма поинтересовался Се Лянь. — Я диктовал тебе «Сегодня я буду готовить пельмени», а ты написал «Сегодня я буду готовить мелкую серебряную монетку». — Я не вижу разницы, ведь на слух всё верно. А ещё я люблю деньги, так что всё честно, — Сань Лан пожал плечами, изучая собственные каракули. — Хорошо, тогда напиши что-то от себя, — Се Лянь подпёр щеку, усаживаясь у кофейного столика поудобнее. — Гэгэ, я так устал, — юноша отодвинул тетрадь и ручки, укладывая голову на стол. — Но ты спал весь прошлый день! Ты уверен, что у тебя ничего не болит? — Всё хорошо, я просто устал, — сообщил он, хотя прекрасно понимал, что эта безобидная ложь не укроется от острого взгляда его принца. — Последнее предложение. — Может, ты хочешь поесть? Я могу приготовить для тебя жареный рис, что скажешь? — Ты же устал. — Но ведь я не могу не сохранять запас сил специально для того, чтобы приготовить поесть для Его Высочества! — Я помогу тебе с готовкой, а взамен напиши одно последнее предложение, — Се Лянь улыбнулся и снова подвинул тетрадь ближе к Сань Лану. Он так и уговаривал его вернуться к учебе, когда тот ещё был маленьким ребёнком. Бывало, он просто не видел решения задачи и просто смотрел в книгу, казалось, бесконечно. Но в какой-то момент ему надоедало, ведь помощи он не хотел, собирался доказать, что всё может сам. Но из-за непонимания, он иногда терял всякое желание хоть что-то делать. Поэтому принц его уговаривал, сохраняя нежный тон голоса. Не всегда действовали уговоры, иногда он снова сажал его рядом после недолгого перерыва и начинал сам решать задачу, но как можно медленнее, будто и сам не до конца понимал её и хотел разобраться. Иногда просил у него помощи. Ребёнок поначалу вообще не подавал даже намёков заинтересованности, но, стоило Се Ляню намеренно ошибиться в расчетах, как мальчик тут же его исправлял, снова брал ручку в руки и продолжал решение задачи. Тактика не менялась с годами, было достаточно улыбнуться и снова попросить, протягивая тетрадь, как Сань Лан шёл на уступки и всё же медленно стал выводить очертания иероглифов. Се Лянь с нетерпением ждал, но, когда юноша закончил с предложением, тут же поднялся и отправился в сторону кухни. Странно, что тот не отдал тетрадь на проверку, даже слова не сказал, а просто ушёл. На секунду он даже подумал, что юноша обиделся из-за того, что Се Лянь так настойчиво просил продолжить писать. Однако, стоило ему подвинуться ближе к тетради и заглянуть в неё, как он заметил последнее написанное предложение. Конечно, из-за небрежного письма, мужчина не сразу прочёл написанное, однако в конце концов распознал слова: «Пятьсот двадцать раз и навсегда». Улыбнувшись, Се Лянь повернулся к юноше, только тогда замечая, что тот далеко не обижен — наоборот, наблюдает за тем, понял ли принц то, что он имел в виду изначально. Его улыбка стала ещё шире, стоило убедиться, что Се Лянь всё-таки догадался. — Одних занятий каллиграфии для тебя будет недостаточно, — заявил Се Лянь, поднимаясь с места, чтобы тоже принять участие в готовке. — Думаю, и без остальных занятий будет очень хорошо, — Сань Лан улыбнулся с хитростью в голосе. — Нет-нет, раз тебе так нравятся числа, может, стоит позаниматься ещё и арифметикой? — Гэгэ, пожалуйста, — продолжал просить Сань Лан, уже очищая овощи. — Я умею считать, с этим нет никаких проблем. Я до сих пор помню, как делить в столбиках. — Да я то… стой, я… я забыл, — Се Лянь остановился на секунду, прикладывая к губам пальцы. — Действительно забыл. — И всё, вот, до чего мы докатились, гэгэ. — Ладно-ладно, я просто шучу, — Се Лянь улыбнулся. Он подошёл к юноше и легко поцеловал его в щеку, а после поинтересовался, чем может помочь. В итоге, Се Лянь поставил вариться рис, тогда как юноша готовил овощную заправку. Жареный рис вообще отличная еда и готовится быстро, а за разговорами время пролетело так незаметно, что они даже не успели опомниться, как уже убирали посуду после сытного обеда. — То есть, на пятнадцатилетие тебе подарили лошадь? — переспросил Сань Лан. — Да. — Мне на пятнадцать лет подарили звездюлей. — Нужно было родиться в королевской семье, ха-ха. — Но вот тебе Триаду дарили? — Нет. — Дарили-дарили, — Сань Лан улыбнулся, но тут же перевёл тему. — Ваше Высочество, почему ты мне не напомнил? Се Лянь опешил, так как не понимал, о чём речь. Неужели они забыли выпить лекарство? — Ты о чём? — настороженно спросил принц, подходя ближе. — О твоём Дне рождения, почему ты не напомнил, что я так и не сделал тебе подарок? — Ох, ты меня напугал! — Се Лянь громко выдохнул. — Но разве ты не был моим подарком на День рождения? — А, ну?.. Нет, я его не планировал. У меня есть для тебя подарок, вернее, уже даже два. — О, правда? Триаду подаришь? — Уже, — Сань Лан улыбнулся. Се Лянь подумал, что их отношения и подразумевали то, что теперь Се Лянь тоже мог бы как-то влиять на события. Но даже не догадывался, что на самом деле Хуа Чэн имел в виду кольцо, носимое мужчиной на подвеске. Однако он не стал акцентировать на этом внимание. Убедившись, что всю посуду они сложили в посудомойку, юноша взял принца за руку и отвёл в гостиную. Он попросил подождать немного, а сам ушёл в сторону своего кабинета. Се Ляню было немного неловко, однако он продолжал сидеть, гадая, что же это может быть за подарок. Но Хуа Чэн справился довольно быстро. Он вынес из кабинета большой и тонкий предмет, упакованный в подарочную бумагу с бантом. В другой же руке он держал конверт, который аккуратно положил рядом с собой. Юноша поставил большой прямоугольник к себе на колени, как только снова уселся рядом с принцем, а после протянул предмет Се Ляню. — Ого, я могу открыть сейчас? — спросил Се Лянь, осматривая большую упаковку. — Да, открывай, — юноша уселся набок, положив локоть на спинку дивана. Се Лянь был очень аккуратен, сначала искал место склейки, даже пытался не рвать бумагу. Однако Сань Лан подсказал, что бумага совсем не важна, что можно её рвать. Но Се Лянь никак не мог так поступить, поэтому продолжил открывать медленно и аккуратно. Когда бумага наконец больше не мешалась, он аккуратно опустил её на пол. Уже сейчас было видно, что это картина — типичное днище из ДВП, виднелась также белая рамка по краям и сверху в центре была универсальная зацепка, чтобы можно было её повесить. Единственные картины, что они обсуждали с Сань Ланом, были авторства Майкла Малма, «Солнечные блики». И почему-то принцу показалось, что это могла быть одна из работ этого художника. Он ещё раз взглянул на юношу, будто решался, но в чужом взгляде было заметно такое нетерпение, что принц решил повернуть картину лицевой частью к себе, быстро, как пластырь оторвать. Тёмные и серые тона преобладали, он не сразу заметил все размытые детали, но, стоило отдалить картину от себя, он увидел главные акценты. Это был его портрет. Тёмно-серые брюки сливались с темным фоном, белая дизайнерская рубашка, он как сейчас помнил, что она была от YSL, такая нежная и почти невесомая на коже. Он закатал рукава до локтей, всё ещё держа сценарий в руках. Он смотрел куда-то в сторону, но улыбался едва заметно, наверняка как раз собирался рассмеяться. Студия позади него была практически чёрной, но сразу за ним светил прожектор, прямо за его шеей, отчего свет на лице был мягким, его волосы пропускали свет, переливались. И чем дольше он смотрел на портрет, тем больше улавливал сходство с теми самыми «Солнечными бликами», как они говорили?.. «Находясь в темноте, свет отделяет силуэт от неё, словно это и не лампа вовсе, а свет изнутри». Опустив взгляд в нижний угол, он пытался найти подпись автора, но её там не было, не было того слегка небрежного имени «Майкл Малм», там не было ничего, кроме темноты. Мужчина хотел спросить об этом, кто же автор? Но вспомнил тот раз, когда он репетировал свои реплики для шоу, в тот раз Хуа Чэн заявил, что будет его фотографом и весь день снимал его с разных ракурсов. Жое попросила его сделать несколько снимков, чтобы обновить его социальные сети, однако он как-то уж слишком сильно увлёкся, а после даже не стал показывать всё то, что сфотографировал, как бы принц ни просил об этом. И только спустя время он понял, что уже видел, что Хуа Чэн тайно что-то рисовал, вернее, он прятал то, что рисовал, но делал это на виду, пока Се Лянь работал на расстоянии вытянутой руки. Пальцы хотели прикоснуться к неровностям краски на холсте, однако холодное стекло не давало. И верно. Ведь это настолько тонкая работа, что даже к стеклу было неловко прикасаться. Это словно зеркало, настолько впечатляющей была эта работа, это внимание к самым мелким деталям. И это отношение… свет позади, он отделял его от тьмы, от окружающих и всего мира. Разве посыл не был заметен? Хуа Чэн собирался подарить картину на его День рождения, даже если бы в итоге ничего не случилось, даже если бы они и оставались каждый со своими чувствами, разве это не было самой кричащей вещью, которая, не замолкая, твердила о любви и искренности? Но даже если между ними больше не было недопониманий, даже если их чувства были открыты, Се Лянь не мог просто перестать молчаливо восхищаться, совсем не скрывая переполняющего его обожания и восторга. Он даже не думал о том, чтобы взглянуть на юношу, ведь тот с нетерпением ждал реакции, а со стороны всё выглядело так, будто он просто смотрел в картину и молчал, поэтому Хуа Чэну особенно не терпелось узнать мнение принца, но тот всё молчал, изредка открывая рот, он вроде и хотел бы что-то сказать, однако снова смыкал губы и молчал, молчал и молчал. — Сань Лан? Это так прекрасно выглядит… я не могу ничего об этом сказать… я просто в шоке, — Се Лянь всё же вспомнил об учтивости. — Как ты это делаешь? Почему так красиво? — Потому что на картине ты, гэгэ, — Сань Лан улыбнулся. — И всё равно, как так выходит? Ведь это ты рисуешь, твой талант действительно так впечатляет! Я правда в шоке, у меня сейчас просто нет слов для этого, мне очень нравится, очень! — Я верю, — Сань Лан улыбнулся. — Я рад, что тебе нравится. — Мне не просто нравится, я в восторге! И это похоже на те картины Майкла Малма, мне кажется, я уловил твой посыл, и это… невероятно! Правда, Сань Лан, ты такой талантливый, что я никак не могу прийти в себя. — Гэгэ, это запоздавший подарок к твоему Дню рождения, но ты продолжаешь меня расхваливать. — Потому что ты потрясающий! Это огромная работа, я не представляю, сколько часов и усилий ты потратил на эту картину. Ты же учил меня кое-каким вещам, и я понимаю, насколько сложно сделать хотя бы набросок, а это буквально огромная картина, которую нарисовал ты! Я не могу в это поверить! Се Лянь так и сидел с картиной на коленях, любуясь и восхищаясь ею, а также мастерством юноши, который то и дело пытался перевести всё в шутку и сделать ответный комплимент, говоря, что рисовать Его Высочество было не тяжело, а в радость, так легко и приятно, что он даже не заметил, как утекало потраченное время. В какой-то момент Се Лянь стал прикидывать, где должен повесить картину. Не в его комнате — вечный бардак с документами, одна только кровать, полка на всю стену и рабочий стол. На подоконнике даже ни одного вазона нет, куда там повесить такое искусство? Поместить картину в гостиной было бы неправильно, будто он пытался бы обратить на это внимание всех гостей, будто заставлял бы любоваться собой, поэтому было бы неловко. Хотя такое произведение заслуживало места прямо в музее искусства. Однако спустя некоторое время принц наконец стал приходить в себя и с широкой улыбкой благодарил Сань Лана за настолько ценный подарок, даже не догадываясь, чем являлся ещё один сюрприз. Аккуратно положив картину на столик, он внимательно вслушался в слова Сань Лана, ведь тот почему-то выглядел очень серьёзно. — Вот, держи, — юноша протянул обычный белый конверт. — Что там? Ты всё время меня шокируешь своими подарками, — улыбнулся Се Лянь, всё же открывая конверт. Внутри лежал один лист бумаги и пластиковая карта. Развернув лист, стало понятно, что это договор, но о чём? Было сразу заметно, что эта карта была элитной — черная, но с несколькими платиновыми полосами, даже номер у неё был красивым! — Гэгэ, я хочу, чтобы ты принял этот подарок. — Я правильно понимаю, что это… кредитка? — Да. — Ты же знаешь, что я… мне неловко от таких вещей. — Знаю, — Сань Лан медленно кивнул и сел прямо, он взял ладони Се Ляня в свои и посмотрел ему в глаза. — Просто послушай, хорошо? Всё, чего я хочу добиться, чтобы в итоге у тебя всё было хорошо. Я не хочу, чтобы в твоей жизни случались ситуации, из-за которых тебе было бы некомфортно, будь то случайно порванная куртка зимой, или ещё что-то. Мне действительно неприятно осознавать, что ты столько времени… терпел. Ночевать в мороз на улице совершенно ненормально, я злюсь каждый раз, когда вспоминаю об этом. Поэтому я хочу тебе помочь, с помощью этой вещи ты сможешь решить даже самую сложную ситуацию, ладно? Просто возьми её, можешь не использовать, но я хочу, чтобы мы оба знали, что не случится ничего настолько страшного, что у тебя не будет выбора, и что в любой ситуации ты сможешь оставаться в спокойствии и в комфорте, хорошо? И, да, я понимаю, как ты относишься к деньгам и что для тебя важна независимость. Честно говоря, мне было бы спокойнее, если бы ты просто навсегда остался со мной, здесь. И, нет, я не хочу тебя просто закрыть, словно ты моя собственность, но я дал бы тебе всё, что ты бы захотел, тебе не нужно было бы работать или переживать о чём-то. Я имею в виду, что я хочу дать тебе должную свободу и комфорт в этих отношениях, поэтому я не стану диктовать тебе что-либо. Но это именно та вещь, о которой я действительно буду настоятельно просить тебя. — Я просто хотел не работать до конца жизни, а теперь, после того, что ты сказал о свободе, я буду вынужден работать.., - с наигранной горечью сказал Се Лянь, сбивая юношу с толку. — Я шучу. Се Лянь прильнул к юноше перед собой, крепко его обнимая, тот с облегчением опустил голову ему на плечо, вздохнул и снова ненадолго замолчал. — Ты знаешь? — спросил он. — Что? — переспросил Сань Лан. — Ты такой замечательный, такой умный и… просто восхитительный, — честно признался Се Лянь. — Я люблю это в тебе. Ты всегда пытаешься меня понять, войти в моё положение, даже если это сложно, ведь мы разные, и это нормально. Но ты не слепо меня слушаешь, но иногда меня отрезвляешь своими серьёзными аргументами и доводами. Ты всё время пытаешься меня исправить, говоря, что я не должен быть пренебрежителен к себе, но… если так подумать, разве я не делаю того же по отношению к тебе? — Может, мы оба просто не уверены в себе? Но вместе делаем друг друга сильнее, верно, гэгэ? Се Лянь только кивнул, на секунду сжимая объятья за спиной юноши. Тот слегка отодвинулся и встретил его взгляд, такой же серьёзный и немного нерешительный. Сань Лан выдерживал взгляд Се Ляня, будто ждал чего-то. Однако в какой-то момент на секунду опустил взор вниз, но тут же поднял. Ещё секунда молчания. — Гэгэ, я могу рассчитывать на то, что ты примешь этот подарок? — спросил он довольно тихо, так, что даже пришлось вслушиваться. Се Лянь точно знал, что Хуа Чэн всё понимает. Забавно, но как ему удалось понять его отношение к деньгам и подобного рода помощи, если они никогда не говорили об этом? Независимо от его работы, от того, правильно ли он пишет слова, он был настолько проницателен и внимателен, что иногда это поражало. Как ему удавалось быть мягким и строгим одновременно? Деликатным, и в то же время честным и справедливым? Как можно быть таким обаятельным и до боли в глазах красивым, и таким неуверенным в себе? Он действительно боялся, что принц откажет. Это не стало бы концом всего, юноша не стал бы усугублять ситуацию и слишком настаивать, он даже не обиделся бы. — Хорошо, но только потому что ты этого просишь, если тебе действительно будет спокойнее за меня, то я её возьму, ладно? — Се Лянь слегка улыбнулся. — Спасибо, — юноша тоже улыбнулся. — И ещё. Ты не против, если мои люди будут за тобой немного присматривать и отвозить, если тебе понадобится? — Думаешь, теперь есть в этом нужда? — Да, у Триады всегда будут враги. Пусть мы и убрали главного нашего противника, однако сейчас некоторые люди только начинают формировать новые группировки. Я не знаю, чего от них ожидать и в какой момент они выстрелят в спину. Я не хочу просто так на них наступать и заставлять действовать по-моему, это очень тонкая работа, но если они внезапно решат напасть, то могут выбрать тебя. — А нельзя их контролировать, послав туда людей? Ну, как ты делал это раньше. — Эти группы ещё слишком маленькие, чтобы можно было легко туда пробраться. Нужно время. Я обещаю, что это не доставит тебе никаких неудобств. Тем более, пока совсем не понятно, что делает Ци Жун, мало ли, что за муха его укусит. — И то правда. Но я же пока тут, так что не переживай, — Се Лянь улыбнулся. — Мне немного неловко из-за твоей заботы, именно такой заботы, но это мило, что ты меня защищаешь. — Это просто мера предосторожности, всё будет хорошо. — Твои люди ничего не говорят о Цзюнь У? — Нет, он молчит и никому не мешает. Переживаешь о нём? — Не то чтобы переживаю… — Если это так, в этом нет ничего странного, гэгэ. — Но… он разрушил мою жизнь, и продолжал это делать, пока притворялся моим старым другом. Почему я не могу просто его ненавидеть? Мин И столько сделал, чтобы поймать господина Ши, я верю, что он добьётся хотя бы минимальной справедливости, потому что им двигают настоящие чувства. Но что со мной не так? Я хочу его убить, но не могу решиться, я хочу, чтобы он прожил как можно дольше, чтобы мучился каждую секунду, а потом снова думаю, что это было бы неправильно. Это как волны — прибывают и убывают, а я никак не могу понять, как снова вернуться к стабильности, — Се Лянь говорил немного беспокойно, иногда сжимал губы и сводил брови в одну линию, хмурясь. Его это действительно гложило, он старался найти ответ всё это время, но хотя бы был благодарен, что, когда рядом Хуа Чэн, ему куда проще отвлекаться, ему легче и спокойнее. А юноша слушал, внимательно изучал эмоции взглядом. Он аккуратно дотронулся до волос Се Ляня у виска, медленно пропустил их между пальцев и заправил мягкие вьющиеся пряди за ухо, оголяя светлую кожу лица и шеи. Всё ещё мягко касаясь, он оставил свою ладонь у щеки принца, слегка поглаживая мягкую кожу. Он продолжал слушать его внимательно и вкрадчиво, пока не решился ответить: — Не сравнивай себя с Мин И, он не такой. И ты совершенно не такой человек. — Какой тогда? Какой я человек? — Самый замечательный и лучший, — Сань Лан улыбнулся. — Он и правда не стоит того, чтобы ты о нём переживал. Сейчас ты ничего с этим не сделаешь, а я могу только тебя поддерживать в силу своих способностей и знаний. Может, когда Пэй Мин сделает хоть что-то, тебе станет немного легче? — Я просто боюсь, что останусь таким навсегда, — Се Лянь чуть прикрыл глаза, поддаваясь Сань Лану. — Ты навсегда останешься тем, кого я люблю, ради кого я хочу жить. Не стоит тратить силы на то, что сейчас изменить нельзя, мы даже понятия не имеем, как всё обернется в конце концов, но я уверен, что всё будет хорошо. Но только в том случае, если ты отдохнёшь от стресса — только так ты сможешь здраво оценить ситуацию. — Ты прав, — Се Лянь слегка улыбнулся, чуть поддаваясь ближе к ладони Сань Лана, которая всё ещё нежно прикасалась к его лицу. — Всё будет хорошо, мы с тобой со всем справимся, — Сань Лан улыбнулся, чуть поддаваясь вперёд. Принц закрыл глаза, продолжая мягко улыбаться. Стоило ему почувствовать дыхание на своей щеке, как их прервал звонок в дверь. — Это?.. Ты заказывал что-то? — спросил Сань Лан, остановившись всего в паре миллиметров от желанных губ. — Нет, а ты? — Нет, может, Жое? — Она осталась у Цинсюаня, пока господин Пэй не вернётся. Может это Эмин? — Может быть, — он немного поразмыслил. — Если так, то подождёт. Се Лянь лишь успел улыбнуться, прежде чем снова получил в подарок нежный поцелуй. На несколько секунд он и вовсе забыл, что кто-то там ждёт за дверью, будто больше не было никаких обязанностей и предлогов прекратить. Какие вообще могут быть предлоги, чтобы остановиться? Однако Се Лянь слегка отдалился, встречая, может, чуть недовольный взгляд напротив. Пропуская длинные чёрные локоны между своих пальцев, он забрал мешающую прядь назад, а после снова улыбнулся. — Я открою, — тихонько сказал он. — И вернусь, честно. Наверное, только после обещания Сань Лан тоже улыбнулся, укладываясь на спинку дивана, он с искрой во взгляде следил за принцем, который поспешил открыть дверь. Как они и думали, пришёл Эмин. Как и в последние несколько недель, он выглядел довольно уставшим, будто не спал всё это время. Казалось, даже щёки впали, а лицо, хоть и было светлым, чересчур контрастировало с мешками под глазами. — О, привет. Господин Хуа в порядке? Как он себя чувствует? — живенько поинтересовался он. — А, ну, он в полном порядке. — Отлично, я хотел уточнить кое-какие детали, можно войти? — Конечно, почему ты спрашиваешь? — Се Лянь удивлённо вскинул брови, приглашая его войти. Эмин снял обувь и оставил свою папку у зеркала, и только потом отправился в гостиную, где всё ещё сидел Хуа Чэн. Он поклонился как только вошёл, а после подошёл ближе. — Здравствуйте, все спрашивают о вашем здоровье, — сообщил он. — Я в порядке. Но Его Высочество не хочет, чтобы я приступал к работе. Так что ещё некоторое время я не вернусь. — И правильно, тебе вообще нужно забыть о своих обязанностях, — Се Лянь подошёл ближе, но остановился около Эмина. — Не могу не согласиться, главная задача Триады — уберечь ваше здоровье. Мы будем продолжать делать всё, чтобы вы могли спокойно восстановиться, — юноша снова поклонился, но ожидать ответа было бы глупо — Сань Лан не хочет сидеть дома и плевать ему на главную задачу Триады. — Я пришёл обсудить некоторые детали. Архитекторы из Дубая уже прибыли и ждут обратной связи по поводу проектов, что они представили, но… Ой, простите, — Эмин перевёл взгляд на внезапно засветившийся экран часов, где, видимо, ему пришло какое-то уведомление. — Эм, Ци Жун приехал. Говорят, хочет личной встречи, чтобы решить важный вопрос. — Что за важный вопрос? — переспросил Хуа Чэн, замечая, что приходит всё больше уведомлений. — О клубе. Видимо, хочет вернуть себе своё владение, — Эмин пожал плечами. — Что скажешь? — Это же твои клубы, — Се Лянь пожал плечами. — Если ты считаешь нужным, я могу их вернуть. Всё равно восстановить репутацию там будет довольно сложно, тем более, придётся потратиться на эти дыры, — Хуа Чэн пожал плечами. — Если думаешь, что можно вернуть ему эти несчастные клубы, то верни. — Я хочу сначала поговорить с ним, — Се Лянь задумался и всё же кивнул. Хуа Чэн просто кивнул и слегка улыбнулся, будто пытался подбодрить. Им с Эмином ещё предстояло обсудить некоторые вещи, поэтому Се Лянь решил спуститься вниз и всё же отправиться в офис Хуа Чэна. Конечно, идти было совсем недолго, однако он шёл довольно медленно, так как не мог понять, что должен сказать своему брату теперь. Когда он вошёл в главный офис, то заметил в холле довольно много людей. Это были люди Хуа Чэна, судя по тому, как они реагировали на него. Они даже отвлекались от работы, чтобы поприветствовать его, отчего Се Лянь чувствовал себя немного неуютно, особенно слыша, как кто-то из людей, приехавших из других городов, спрашивает, с кем же они так все здороваются, а ему отвечают: «Ты что?! Это же гэгэ нашего господина Хуа!». Они отвечали с таким видом, будто перед ними не человек прошёл, а какой-нибудь бог, а увидеть его было такой невероятной удачей. На секунду Се Лянь даже задумался о том, что же нужно было сделать с людьми, чтобы они изначально так хорошо о нём отзывались? Наверняка Хуа Чэн вёл себя соответственно. В холле Ци Жуна не оказалось, наверняка он не стал бы так рисковать — его здесь, мягко говоря, ненавидят. Так что мужчина последовал подсказке одного из охранников, и поднялся на третий этаж, где и нашёл двоюродного брата. Тот стоял в большом холле и рассматривал картину, что висела на стене. Ничего особенного, обычный пейзаж, но почему-то он увлёкся. — Эй, — Се Лянь подал голос, чтобы оповестить о своём присутствии, так как хорошо знал, что Ци Жун легко увлекался какими-то вещами, поэтому очень пугался, когда его внезапно окликали или, того больше, дотрагивались к нему. — Что ты..? — Ци Жун обернулся, нахмурившись. — Хуа Чэн не может прийти, он просил меня поговорить с тобой. — Так… ты теперь здесь, да? — Нет. — Брось, я не стану ничего никому говорить об этом, — Ци Жун опустил обе руки, но, не зная куда их деть, поставил их в бока. — Дело не в том, будешь или нет. Я не здесь, — сказал он спокойно. — Но ты решаешь вопросы вместо него? — Ему твои клубы не нужны, поэтому он сказал, что я могу решить сам, потому что лучше знаю, что тебе нужно. — Вот как, — Ци Жун кивнул, снова замолкая ненадолго. — А что с..? — Он заперт, я ещё не решил, что с ним делать. — Понятно… Не знаю, будет ли тебе интересно, но… — Что? — Я недавно видел одну рекламу… там говорили, что есть возможность… ах, ну… В общем, на территории рядом с Индией всё ещё спорная ситуация, так что финансирования там нет. И я решил взять под опеку одного ребёнка в приюте. Я не его отец, но просто… типа… спонсор? Ему будут покупать одежду и еду, и в школу он будет ходить. Его зовут Гу Цзы… хочешь взглянуть? У меня есть его фото. Се Лянь не мог отказаться, ведь всё ещё пребывал в ступоре от услышанного, будто Ци Жун был неспособен на нечто подобное. Пока принц пытался спрятать удивление за любопытством, Ци Жун подошёл немного ближе и протянул ему телефон. И правда, мальчик был ещё совсем малышом, такой улыбчивый, одет скромно, но чисто. Чем-то он напоминал самого Ци Жуна, когда тот ещё был мальчишкой. Эта мысль появилась непроизвольно, но даже так, он и подумать не мог, что услышит следующий вопрос: — А ты… когда я приехал во дворец, тебе же, наверное, было неприятно, что появился ещё один ребенок? — Чт..? Почему ты так думаешь? — Се Лянь нахмурился, снова посмотрев на брата. — Это ведь логично? Ты был единственным ребёнком, у тебя было… будущее. И я, конечно, не составлял тебе конкуренцию, однако… у тебя не было ни одного раза, что ты думал в негативном ключе обо мне? — Нет. Я был рад с тобой познакомиться. Я хотел себе младшего брата или сестру, но мама во время родов пострадала, и ей сказали, что следующего раза не будет, а если и будет, то она или ребёнок умрут, так что они не могли исполнить мое желание, хотя и хотели. Я недавно об этом вспоминал, как просил у них много раз, что хочу младшего братика, а они только улыбались. Наверное, они и сами хотели ещё одного ребёнка, но… так уж вышло. Наверное, им было больно слышать мои просьбы. Поэтому я был рад, что ты приехал. Когда я пришёл к тебе познакомиться, в ту же ночь я написал список вещей, которым я хочу тебя научить, а ещё список игр, в которые я хотел бы с тобой поиграть. Но ты меня боялся, поэтому я редко с тобой общался, а потом забыл про эти списки. — Вот как… это на тебя похоже. И на меня тоже. — Что ты имеешь в виду? — Я был разочарованием для всех… — Ты взял этого ребенка, чтобы улучшить репутацию? Или думаешь, что если сделаешь что-то хорошее, то про твои ошибки просто забудут? — Се Лянь спросил прямо, хотя Ци Жун этого не ожидал. — Я не собирался подлизываться или что-то тебе доказывать, — кажется, его задел вопрос принца. — Я не это имел в виду. — Мне хотелось похвастаться… а вообще, я просто не знаю, что должен делать дальше. Эти клубы — моё средство к существованию, я привык к ним. И мне просто показалось, когда я увидел рекламу, что это неплохая идея, что можно попробовать сделать что-то хорошее. — Я верю тебе, не нужно мне ничего доказывать. Но я рад, что ты решил так распорядиться деньгами, мне действительно приятно видеть это. — Но что ты скажешь о клубах? — Я сначала хочу узнать кое-что, по поводу врача. Я советовал тебе обратиться к психотерапевту. К какому специалисту ты уже обращался? — Я не ходил… звонил, но не ходил. — Не можешь найти подходящего? — Просто… не знаю, немного тяжело решиться на это. — Ты хочешь, чтобы я сходил с тобой? — спросил Се Лянь спокойно. Он удивлялся, как же ему удаётся поддерживать разговор, даже не улыбаясь. — Нет, просто мне нужно немного времени. — Не тяни с этим, для тебя это важно. И я говорю это не для галочки, а потому что действительно переживаю о тебе. Ци Жун хотел было сказать, что, да, он подумает, обязательно! И это было бы чистейшей правдой. Однако, услышав последние слова старшего брата, он закрыл рот и уставился в него, будто тот сказал стоп-слово. Се Лянь даже удивился этой паузе, слегка глуповатому взгляду напротив. — Что? — спросил он, не понимая, что происходит. — Ты не… не говорил такого. — Брось, говорил! Ты просто никогда не слушал, что я тебе говорю, — Се Лянь взмахнул руками. — Нет, ты не говорил. — Говорил. — Нет, я не слышал этого. — Так, а я о чём? Ты не слушал меня. — Нет, ты этого не говорил! — Ци Жун продолжал настаивать на своём, замечая, что Се Лянь начал немного паниковать, понимая, что его слова могут оказаться не такой уж ложью. — В любом случае, — громко он прервал этот спор. — Пока ты слушаешь, я скажу это: я рад, что ты задумался о своей жизни и начинаешь её менять. Врач тебе нужен, а ещё бросай наркотики, иначе Гу Цзы может не дождаться, когда ты оплатишь его обучение в университете. И ещё, пока я отдам тебе всего один клуб, потому что я действительно переживаю о твоём состоянии, как бы оно не стало хуже, поэтому пеняй на себя, если ситуация усугубится, я снова попрошу Хуа Чэна напасть на тебя. — Так ты будешь им прикрываться, да? — Буду, — решительно кивнул принц. — Ты меня услышал? Точно услышал всё? — Да, — кивнул Ци Жун, впервые за этот разговор немного улыбаясь. — Хорошо, не говори потом, что не слышал, — Се Лянь сложил руки на груди, ожидая окончания разговора, чтобы побыстрее вернуться обратно домой. — Тогда… пока? — Ци Жун протянул ладонь, чтобы попрощаться со старшим братом. — Да, пока, — Се Лянь тоже протянул свою руку и чуть улыбнулся. Было неловко пожимать руки, хотя это необходимый минимум для большинства просто знакомых людей. Казалось, что они переживают знакомство заново, и было ощущение, что в этот раз всё случится куда лучше, чем в прошлый. — Эм, ты уходишь? — спросил Ци Жун. — Да, а что? — Могу я выйти отсюда с тобой? — Зачем? — Все странно на меня смотрят, — он пожал плечами. — Интересно, почему? — с долей иронии спросил Се Лянь, не ожидая ответа. — Пошли, я проведу. Спрятав руку в карман, Се Лянь развернулся к брату спиной. Конечно, ему же здесь бояться нечего — все знают его как старшего брата их господина, как шифу, поэтому все относились к нему с глубоким уважением, а те, кто не знал его лично, как приезжие из других городов, стоило услышать сокровенное: «Да это же гэгэ господина Хуа!», тут же менялись в лице. Конечно, такое внимание льстило, но Се Ляню было немного неловко из-за такого уважения. Хотя, понятно, что никто бы не стал так уважительно с ним говорить, если бы не он сам и не его поведение с ними. Хотя, Хуа Чэн ведь мог заставить их называть его так, как он захочет? Но принцу хотелось верить, что они стали называть его именно так только из-за него самого. Когда он возвращался обратно, то не остался без внимания, потому что большинство просто смотрело ему вслед с каким-то даже благоговением, а некоторые спрашивали о здоровье господина Хуа и просили позаботиться о нём, чтобы тот вернулся ещё более здоровым, чем был до этого, а принцу оставалось только раздавать обещания, что он обязательно сделает всё в лучшем виде. Ци Жун наблюдал за этим с некой тоской, но влезать не стал. В такие моменты почему-то вспоминал, что они братья, но одного готовы носить на руках, а его самого могут только камнями побить, да и то не каждый захочет тратить своё время и силы на нечто, вроде него. Что ж, он ведь сам в этом виноват, так что нечего жаловаться. Но он хотя бы понимал, что Се Лянь стал любимцем здесь не из-за притворства, а потому что он сам по себе являлся открытым и чистым человеком, к которому люди хотели тянуться. К нему тянулись все и всегда, даже он сам хотел дружить с ним и хвастался, что его брат и друг — Се Лянь. И в какой вообще момент это обожание стало обвинением и ненавистью, мол, принц лишь притворяется для того, чтобы обмануть остальных — на самом деле он чёрствый и грубый, живущий одними только ошибками. Как он пришёл к такому умозаключению, так же и пришёл к совершенно противоположному — быстро и почти незаметно. Только вот он действительно помнил, что никогда ещё не слышал о том, что его собственный брат переживает о нём, а не ненавидит и жалеет о встрече. Поэтому такая новость его действительно всколыхнула и заставила задуматься. Теперь он точно не станет допускать ошибок, будь что будет, но он постарается сделать всё в лучшем виде, добиться внимания и оправдать его, даже если Се Лянь и не в восторге от его присутствия.