Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Да, экзамен уже закончился, — Жое снова посмотрела в зеркало над умывальником, проверяя, как лежит маска. — Не сказали, когда результаты будут известны? — Се Лянь звучал так, будто только что проснулся, хотя на самом деле так оно и было. — Я даже не спрашивала. Познакомилась с одной девочкой, спрошу у неё позже, — Цзыи нахмурилась, заметив, что на пальто попали капли воды. — Пока я в городе, скажи, пожалуйста, чего бы ты хотел в подарок на свой День рождения? — А…, — дагэ глубоко вздохнул и взял паузу на несколько мгновений, пока Жое уже придумывала, как вытянуть из него хоть какие-то намёки, если он снова начнёт говорить, что ему ничего не нужно. — Знаешь, у меня есть пара идей. — Правда? — девушка вскинула брови, оборачиваясь к выходу. — Да, даже две идеи, хе-хе, — было слышно, что Се Лянь положил вилку в тарелку и взял паузу, чтобы сформулировать свою мысль. — Первая идея — это сертификат на двадцать четыре лазаньи в твоём исполнении. — Что? Дагэ, но я серьёзно! — Я тоже предельно серьёзен, — заявил мужчина, снова не удержавшись от смеха. — А вторая идея — поездка. — Куда ты хочешь отправиться? Ты имеешь ввиду переезд? — Нет, но мы с Сань Ланом всё спланировали. — Стоп, что? Вы собираетесь на твой День рождения куда-то отправиться? — Нет, прямо сегодня. Поездка займёт два дня, — с улыбкой сообщил Се Лянь. — Вот как. И какой тут подарок? — Просто поехали, всё узнаешь потом, — видимо, ему и правда очень хотелось, чтобы она согласилась. — Ладно, — протянула она. — Однако это не изменяет того факта, что ты ведёшь себя странно. — Я знаю, — было слышно, как Се Лянь улыбнулся. — А почему шиди поедет с нами? — Увидишь сама, всё, мы тебя ждём. Жое только улыбнулась, закатывая глаза, ведь эти двое действительно такие милые! Они проговорили почти всю ночь, а когда она утром встала, то застала их спящими на диване. Наверняка они уснули, просто сидя неподалёку друг от друга, но немного позже голова дагэ предательски соскользнула на плечо Хуа Чэна. Но, зная шиди довольно хорошо, она не могла сказать точно, что это была случайность. В любом случае, она не стала их будить и попыталась тихо уйти, но встретила Эмина, который и отвёз её на экзамен по английскому языку. Она совершенно о нём забыла, хотя и готовилась. Видимо, подготовка к бою заняла все её сознание, так что осталось только надеяться, что мозги уже «варили» достаточно хорошо, чтобы набрать хотя бы проходной балл. Поправив свой шарф, девушка толкнула тяжёлую входную дверь, обрамлённую кованым металлом, а после быстро вышла на улицу. Давно она не была в общественных местах, так что этот экзамен был для неё большим приключением. Она надеялась, что не нужно будет снимать маску, а достаточно дать свой паспорт и другие документы для допуска к экзамену, но её все же попросили это сделать. Переживая, что её узнают и случится что-то неприятное, девушка нахмурилась, но маску снять пришлось. Казалось, приёмная комиссия видела столько лиц за сегодняшний день, что они просто не обратили ни на что внимания. А может, дело в причёске? В большинстве случаев, журналисты используют её старые фото или нарезки со стримов Цинсюаня, где она ещё блондинка. Когда же журналисты фотографировали Жое в кофейне уже с тёмными волосами, то те были собраны, а на голове была аккуратная кепка. Используя яркий макияж и распустив волосы, можно было сойти на совершенно другого человека, что, видимо, действительно сыграло ей на руку. Спустившись по лестнице, она закинула небольшой кожаный рюкзак на плечо, когда заметила знакомую фигуру в метрах пятидесяти. Неужели он ждал два часа, чтобы отвезти её домой? — Нет, — лишь коротко пояснил Эмин, проводя её к машине. — Я заезжал к родителям, они у тёти в гостях, а потом позвонил господин Хуа и попросил привезти тебя к обеду. — Вот как, — девушка слегка нахмурилась, наблюдая за парнем, открывшим перед ней дверь, будто и не собиралась воспользоваться его жестом. — Почему в маске? — Просто, — она пожала плечами и ушла от разговора, усаживаясь в машину. Ей не хотелось признавать, что она боится. Она выиграла его несколько раз, да, только из-за его воспитанности, но девушка даже думать не могла о том, чтобы просто взять и сказать, что ей страшно, что её снова узнают. Чего стоил только тот стыд, который она испытывала до сих пор, когда из-за журналистов в кофейне она плакала весь день, что даже Хуа Чэн приехал. Понятно, почему они не захотели брать её с собой на нападение вчера, ведь зачем им нужна такая плакса? В отдельные моменты она понимала, что не может быть кем-то другим, что не должна притворяться и казаться лучше, чем она есть на самом деле, но кто бы захотел с ней дружить, плачь она каждый раз, когда бы действительно захотела? — У нас есть ещё некоторое время, хочешь, погуляем? — предложил Эмин, даже не взглянув на собеседницу. — Давай просто поедем к шиди? — спросила она, стараясь звучать натурально. — Тебе все ещё страшно, что тебя будут узнавать? — Эмин на секунду посмотрел на девушку, прежде чем аккуратно выехать с парковочного места. — Нет, с чего ты взял? — Цзыи только хихикнула, отвернувшись в окно. — Тогда давай просто поедим? Ты ведь не завтракала ещё. Или проблема в моей компании? — Нет, нет никакой проблемы, — Жое поспешила оправдаться, взмахнув руками. — Если ты хочешь поесть, то ладно. — Вот и хорошо, — не то чтобы Эмин успокоился, наоборот, он понял, что что-то происходит. Но что именно? — Как твои родители? — спустя несколько минут удушливого молчания спросила девушка. — Нормально, как всегда, — Эмин только пожал плечами. — Почему тебя это интересует? — Просто хочу поддержать беседу, — Жое сплела пальцы, опуская ладони на колени. — Просто странно, что ты приехал от родителей, а мама тебя не накормила. — А-а-а, — протянул он, усмехаясь. — Вот оно что. Я просто сказал, что спешу тебя забрать, так что она меня отпустила. — Так и сказал, да? — Да, — ответил он так, будто для него не было никакой проблемы. — Смотри, чтобы потом она не просила привезти меня к ней, — Жое это показалось забавным. — Не сомневайся, рано или поздно, но попросит, — Эмин с лёгкостью посмотрел на девушку рядом, понимая, что она догадается о том, что именно он пытался сказать. Ему эти прятки не очень нравились, он ждал, как и обещал. Но, даже знай он о том, каким неприятным будет ожидание, он всё равно бы дал согласие. Казалось, чем больше они говорили, тем больше сближались, некоторые моменты даже были похожи на флирт, однако в следующие моменты его будто выбрасывали, как щенка, который был больше не нужен. Иногда складывалось впечатление, что Цзыи может нагрубить, потому что не чувствует ничего, кроме отвращения. Позже выяснялось, что просто так сложились обстоятельства и она могла злиться не из-за него. Но долго ли он будет искать «обстоятельства и оправдания»? Приехав в торговый центр, оказалось, что Жое действительно не очень хочет идти внутрь, даже за столом маску снимать не захотела. Когда официантка записала их заказ и ушла, Жое всё ещё рассматривала роскошный интерьер ресторана, в котором было довольно пусто в это время дня. — И часто ты тут бываешь? — спросила она. — Несколько раз в месяц, — юноша пожал плечами. — Ты можешь снять маску, в этот ресторан на свидания приходят даже актёры, так что тут ты можешь не бояться излишнего внимания. — Такое впечатление, что ты жить не можешь без моего лица, — Жое только шутливо возмутилась, но маску сняла. — Это же неудобно, а так я хотя бы могу понять, когда ты пытаешься врать. — Я тебе не вру. — Я же ни в чём тебя не обвинил, — Эмин только улыбнулся тому, как легко её можно было разозлить. — Знаешь, я сегодня утром новости смотрел, даже удивился, что про Се Ляня и слова не сказали. — Видимо, ситуация с Цинсюанем звучит интересней, — Жое пожала плечами. — Ещё сегодня показывали сюжет о том мужчине… Господине Мо? Который устроил нападение на Се Ляня и ту его коллегу. Его же посадили в тюрьму по смягчённому сроку, но он всё равно покончил с жизнью. — Да? Дагэ, кажется, поддерживал его, — Жое нахмурилась. — Думаю, это его расстроит. — Думаешь? Этот человек ведь был преступником. Да, не он организовал всё, но он знал, что те взятки, что он получал, и работа, которую выполнял, были незаконными. Так что то, что он просто себя убил — не является полным искуплением вины. — Может быть, но он хотя бы пытался раскрыть правду, — Жое задумалась, — Но, с другой стороны, его тоже можно понять. — Его действия приводили к смерти, поэтому я не считаю, что его можно оправдать хоть как-то. — Ты не был на его месте, тем более и сам не без грешка. Откуда ты знаешь, что будешь думать о себе в старости? Разве у тебя не было такого, что ты вспоминал какой-то постыдный момент из юности, который заставлял тебя скривиться, хотя раньше это казалось нормальным? Не знаю, как будет дальше, но я уже сейчас переживаю о том, что могла убить того парня из патруля, выстрели я хоть на сантиметр левее. — Ты его не убила и ладно. Я не понимаю, почему тебя взяли в этот раз. Твои навыки хороши, но это не так опасно для тебя, как будут неприятны последствия позже. — Думаешь, ты сможешь выдержать эти последствия? Мужчины слабее, так что не следует меня недооценивать. Тем более, зачем мне отступать? Если случится ещё нечто подобное, не думай, что я просто останусь дома. — Это не лучшее твоё решение, — сообщил Эмин, когда официантка принесла их заказ. — Когда это ты успел подумать, что я могу быть здравомыслящей?! — с неподдельным удивлением поинтересовалась девушка. Да, именно такой она и была — злилась, если к ней относились как к ребёнку, но большинство её решений были довольно незрелыми, поспешными и иногда глупыми, хотя она старалась до конца уладить все возникающие из-за этого проблемы. Спорить с Жое уже было просто бесполезно, так как она считала себя довольно самостоятельной, и если кто-то пытался повлиять на её решение, то обычно она делала наоборот, лишь бы насолить этому наглецу. Эмин давно это понял, так что научился понимать, когда слова будут излишни. За своим поздним завтраком они продолжили говорить на отвлечённые темы, стараясь не задевать спорных моментов. Однако уже по дороге домой, оба сошлись во мнениях, что эта поездка, которую задумал Се Лянь, выглядит довольно подозрительно. Начиная с того, что Хуа Чэн отказался от охраны, хотя и знает, что он является следующей целью, и заканчивая тем, что даже Эмин не знал, куда же они поедут. Жое не озвучила мысль о том, что они просто захотели отдохнуть, ведь странно, что Эмина не позвали, так как обычно он также их сопровождает, даже не в роли телохранителя, а как друг. Казалось, что эти двое задумали что-то, но рассказывать не собирались никому до самого последнего момента. Когда они приехали, Эмин взял с Жое обещание, что, в случае чего-то подозрительного, она обязательно ему позвонит и не станет лезть на рожон. Она, конечно же, дала это обещание, однако не была уверена, что придётся делать что-то подобное. Видимо, Триада, если не напала сейчас, значит, готовится к нападению. Разве что действительно приготовили план, магическим образом узнав, что они собираются в поездку. И, нет, девушка не была слишком беспечной, просто она не хотела верить, что что-то может случиться так быстро. Её оптимизм не иссяк, когда она снова увидела дагэ и шиди, которые быстро свернули вкладки браузера, где, видимо, рассматривали ближайший маршрут к месту назначения. Закатив глаза, она только улыбнулась и обошла их, демонстративно показывая, что не собирается портить их сюрприз. Она только краем уха услышала, что они собирались ехать в Хэфэй, но она не очень понимала, зачем, ведь они там ни разу не были. Поискав информацию в интернете, она поняла, что ехать туда придётся больше десяти часов, так что лишь вскинула брови, ещё раз посмотрев на дагэ, чтобы убедиться, что ей не послышалось. Однако, кажется, они действительно собирались преодолеть этот маршрут. Спустя два часа, которые они потратили на сборы и поездку к ним домой, чтобы проверить Тоя, они всё же выехали из города. Однако, стоит отметить, Хуа Чэн выбрал довольно удобную машину для такой длительной поездки. Минивэн семейного класса был отлично оснащён, имелся даже доступ к интернету, так что девушка почти сразу же, после изучения машины, взяла планшет и включила любимую дораму, оставляя старших беседовать о своём. — Он, кажется, немного не в себе, — Се Лянь слегка нахмурился, повернувшись к собеседнику. — Он всегда такой, просто сейчас словно усидеть на месте не может, именно это и странно. — Тебе виднее, Сань Лан, но, если честно, и мне показалось его поведение довольно странным, хотя я не помню, чтобы он вёл себя… обычно, что ли? — Я знаю его, он просто нестандартный, но… Почему он сам заговорил об этом? Или это ты спросил его о Цинсюане? — Мы фактически не говорили о нём, но он сам со мной заговорил. — Это не похоже на его обычное поведение, — Сань Лан задумался об этом, словно пытался понять истинную причину чужого поступка, хотя всё уже было и так понятно.

***

— Почему бы тебе просто его не убить? — внезапно послышался голос позади. Се Лянь обернулся, замечая, что на ступеньках сидит Мин И, будто только его и ждал. Обычно холл офиса Сань Лана был достаточно оживлённым, но сейчас тут не было никого, а Сань Лан отправился в гараж, попросив его подождать у главного входа. Мужчина повернулся к собеседнику всем телом, как только понял, что тот обращался к нему. В моменты, когда Мин И был рядом с Цинсюанем раньше, казалось, что он даже веселее был, а сейчас, даже вчера на собрании, он словно был совершенно другим, холоднее обычного или, может, злее. Или он таким был всегда, но, разбавляя краски с ярким Цинсюанем, могло казаться, что и он не такой угрюмый? Но сейчас он был предельно серьёзен. Се Ляня не очень привлекала мысль — вот так откровенничать с ним, ведь, по сути, они фактически никто друг другу — виделись пару раз, у них есть общие знакомые, но они никогда не говорили открыто. — Я имею ввиду Ци Жуна, — уточнил молодой мужчина, словно собеседник мог не понять, о ком идёт речь. — Хуа Чэн отдал приказ даже не ранить его. Почему? — Почему я должен был его убить? — Не сразу, я имею в виду. Вам же нужно было его допросить. Но сейчас-то почему? Он рассказал всё, какая от него польза? — Ты хочешь узнать что-то более конкретное? — спросил Се Лянь, внимательно взглянув в глаза Мин И. — Он столько раз говорил, что убил твоих родителей. — Он сказал это, чтобы меня задеть. Ему можно верить только на треть. — Остальных его действий недостаточно для убийства? — А твоих? Кто из вас заслуживает смерти больше? — Неужели тебе и правда так легко жить после смерти родителей? Ты можешь вот так просто всё отпустить и продолжить, будто ничего не случилось? Выходит, деньги и правда влияют на мировоззрение. — Даже когда у моей семьи были деньги, а в стране не было никого могущественнее моей семьи, мы всё равно попали под удар и лишились всего. Ты не можешь знать ничего о том, как я скорблю. То, что я не пытаюсь кого-то убить, не делает из меня бесчувственного и чёрствого человека. Даже если он причастен к смерти моих родителей, его смерть и близко не возместит тот ущерб, который нанесли его действия. — Ты не думал о том, чтобы найти виновного? — Чтобы отомстить? — Се Лянь только слегка прикрыл глаза, вдумываясь в его слова и возможность того, что он действительно отомстит. — Ты же знаешь, что вторая часть Триады как-то в этом замешана, так что я ищу виновного, но… Со стороны может показаться, что я не хочу конфликта, но кто знает? Я не могу сказать, что буду спокоен, когда узнаю правду. — Мы оба потеряли родителей, но ты пока не знаешь, что именно случилось с твоими родными. Но я не могу понять, почему мы так по-разному реагируем? Се Лянь слегка нахмурился, снова внимательно изучив глаза Хэ Сюаня. Догадок было всего несколько: либо у него внезапный приступ альтруизма и он от всего сердца переживает за Се Ляня, либо у него есть неразрешённая проблема, выход из которой он ищет прямо сейчас. Он не отличался особым интересом к хоть кому-нибудь, так что, наверняка, его терзала ситуация, которая сложилась у него с семьей Ши. — Потому что подход к нашим ситуациям в корне разный, может, поэтому? — предположил мужчина. — Я не знаю практически ничего, а ты знаешь всё. Эти знания стали оружием в твоих руках, а мои пока пусты. — Имея оружие в своих руках, я воспользовался им. Теперь Ши Уду уволен, против него начали расследование, даже вернули с пенсии начальника полиции нашего округа, чтобы проверить всё с самого начала. Я добился того, что хотел, но теперь я злюсь ещё больше, — он говорил с таким отчаянием, но сразу после его голос изменился, будто он сожалел, что вообще начал говорить об этом. — Тогда, может, стоит задуматься о том, почему ты злишься? Потому что тебя обидели или потому что ты обидел? — Се Лянь только пожал плечами, надеясь, что сказал это достаточно завуалировано, но не настолько, чтобы выглядело так, словно он пытается ему указывать. Всё же, указывать что делать и советовать размышлять — разные вещи. И сосредоточенность в глазах Мин И выдала то, что он не ожидал услышать это. Ничего не щёлкнуло, он не поблагодарил за совет, а просто встал и ушёл, словно они и не говорили вовсе. Хэ Сюань был странным, вся ситуация была странной.

***

— Он у нас начал работать, как только поступил в университет. Он, кажется, учился на бюджете, но искал подработку. — Так вы не так давно знакомы? — Может, лет пять, — Сань Лан пожал плечами. — Он был курьером — просто доставлял заказы на адреса и оставлял закладки. Но его быстро повысили, так как, во-первых, он учился на журналиста, а во-вторых, он никогда не задавал лишних вопросов, был умным и серьёзным. Учитывая, что в тот момент мы искали журналистов, которые бы с нами работали, он был подходящей кандидатурой. Он писал всё, что было нужно, и не спрашивал, зачем. Когда прошлого главы не стало, мне пришлось пересматривать всех, кто на него работал, и Хэ Сюань был не исключением. — Мне кажется, вы дружите, да? Или хотя бы кажетесь близкими? — Дружбой это назвать сложно, но когда его повысили, то глава посчитал, что было бы круто поселить нас в одной комнате. — О, — Се Лянь наклонил голову. — И каково это? — Не скажу, что это было самое счастливое время в моей жизни. Но это хотя бы позволило нам узнать мотивации друг друга в дальнейшем. Когда пришло время решать, останется ли он в Триаде, Хэ Сюань даже был готов добровольно уйти, но всё же остался, потому что… Ну, он действительно хорош в том, что делает. Я знаю о его прошлом больше, чем кто-либо другой, но влезать в это мне никогда не хотелось. — Обычно это довольно неприятно, если честно, особенно, если ситуации спорные, а ты оказываешься между двух огней. — Так он просил совета? — Может быть. — Видимо, когда человек достигает цели, становится довольно скучно, — Сань Лан улыбнулся. — Так… Выходит, у вас обоих есть мотивация, да? — Се Лянь решил зацепиться за то, что, казалось, упустил из виду. — Ах, да, — юноша не ожидал, что его слова вот так вырвут из контекста. И, хотя Се Лянь не требовал рассказать, в чём чужая окончательная цель, почему-то Сань Лан чувствовал себя обязанным ответить хоть что-то, желательно вразумительное. — Если это не какой-то супер закрытый от всех секрет, то может?.. — поинтересовался Се Лянь, не заканчивая предложение, ведь и так было ясно, что он собирался просить. — Так будет неинтересно, гэгэ. Но я занимаюсь тем, что приносит мне радость, я действую согласно своей мотивации каждый день, — сказал он так, будто это был не самый размытый ответ в его жизни, а самый настоящий секрет. — Ладно-ладно, — Се Лянь просто поднял руки, сдаваясь под обаятельной улыбкой юноши за рулем. — Но насколько неприятно узнавать что-то о других? — Здесь это так не работает, Сань Лан, — запротестовал Се Лянь. — Эти слова без контекста звучат абсолютно неправильно! — Ха-ха, надеюсь, гэгэ объяснит мне! — Ох, ну, я имел ввиду, что есть вещи, которые действительно лучше всем не знать. Тем более, в их ситуации, — Се Лянь сделал паузу, — Цинсюань мой друг, ты сам знаешь, как всё выглядит со стороны, но, чем больше узнаешь ситуацию со всех сторон, тем больше хочешь её уладить. Они оба взрослые люди, я могу поддержать их двоих сейчас, но… — Но не влезать в их жизни? — Да, это выглядит как минимум неправильно. Я же не Бог, чтобы вот так просто решать чьи-то судьбы. Хотя, если честно, это не изменяет того факта, что мне жаль Цинсюаня. — Я тоже не любитель этой драмы, — юноша пожал плечами. — Хотя некоторые и правда очень любят совать нос, куда их не просят. Хуа Чэн бросил короткий взгляд на экран телефона Се Ляня, который служил им навигатором, на котором то и дело появлялись сообщения от Му Цина, рассказывавший о том, что логово Ци Жуна разворошили. Знал бы он, кто именно это сделал, каждый в этой машине был готов поклясться, он бы закричал. Се Лянь и сам понимал, что лучше не упоминать о том, что он тоже участвовал в этом погроме, ведь было легко предугадать, что именно он получит в ответ. Хотя, казалось, в последнее время, они стали разговаривать куда более открыто, чем раньше. Му Цин с Фэн Синем поначалу скептически отнеслись к тому, что Се Лянь принял решение дать интервью Пэй Мину, но по итогу и сами согласились дать кое-какие комментарии, если потребуется. Однако Се Лянь до сих пор немного сомневался, так как пришлось бы рассказать о Ци Жуне. Многие свои догадки они основывали на его поведении, так что, чтобы Пэй Мин мог отталкиваться от чего-то, придётся упомянуть о том, что из себя представляет его брат. Пока что не было никаких разговоров о том, когда они проведут их встречу, ведь господин Пэй всё ещё занят предзаписью своего проекта. Во время одного из их собраний, он получил несколько смс от Ю Лан. Она только извинилась за эту излишнюю драму и поблагодарила за то, что статьи не разлетелись, хотя и выходили с завидной стабильностью. Да, в тот раз Сань Лан очень помог перевести внимание общества на другую проблему, так что никто не обратил внимания на статьи о Ю Лан, её ребенке и Пэй Мине. Се Лянь некоторое время переживал о них, но вскоре совсем забыл о ней. В ответ он также извинился за то, что из-за его неосторожности она оказалась в такой опасности. Но обоим было понятно, что эти любезности закончатся полным игнорированием друг друга. Жое почти всю дорогу спала, повезло ей, ведь заднее сидение было широким и удобным, а ещё у неё был плед. Се Лянь только заботливо поправлял его время от времени. Однако, когда они приехали, решили остановится прямо в мотеле на въезде, где полоса города только началась. С трудом припарковавшись, они наконец вышли на улицу, разминаясь и громко зевая из-за затяжной поездки. Жое получила карточку Се Ляня и побежала снять номера, тогда как Се Лянь и Сань Лан занимались чемоданами. Когда они вошли в узкий холл, в конце которого была лестница на второй этаж, а прямо рядом с лестницей было окошко, в котором была видна только голова администратора, то девушка уже оплачивала услугу. Жое в тот момент уже держала два ключа — один к одноместному номеру, а второй к двухместному. Соврав, что больше комнат нет, она вручила Се Ляню ключ от номера на двоих, а когда он пожал плечами и просто пошёл наверх, та весело подмигнула Хуа Чэну, тут же побежав вверх по лестнице за дагэ. Хоть она и проспала почти всю дорогу, когда её голова коснулась подушки, она забыла почти обо всём и тут же уснула. Её маленькая и затхлая комната, даже при проветривании, всё равно пахла табаком. Однако, её это мало волновало, так что она напоследок только отправила несколько сообщений Цинсюаню, а после с чистой совестью уснула. Утром она проснулась от того, что дагэ её разбудил. Он сказал, что им пора завтракать, так как у них много планов! Он даже не намекнул, но она всё равно поднялась с кровати. После утренних процедур, она поплелась в комнату дагэ и Хуа Чэна, в которой они и собирались завтракать. Оказалось, они проснулись ещё раньше и уже заказали доставку еды в номер. Даже сейчас Се Лянь не очень много говорил о планах, мол, погуляют немного, да и всё. Потом, во время самой прогулки в парке, он сказал, что у него вообще-то тут интервью, которое состоится уже совсем скоро, а в это время Жое должна была остаться с Хуа Чэном. Не то чтобы его компания её пугала, просто она не понимала, почему же Се Лянь попросил совершить эту поездку именно сейчас, трактуя её как подарок себе на День рождения? Что в этом такого особенного? Но во время прогулки её ноги немного намокли, так что Хуа Чэн предложил подождать Се Ляня в машине. Благо, обогрев и всякие вкусняшки были включены в «обслуживание». Юноша даже повёл себя как настоящий джентльмен, предложив сходить за кофе. И именно в этот момент девушке показалось, что её все странно «обходят», ухаживают за ней, хотя обычно так себя ведёт только дагэ. Кстати, он уже отправился на своё интервью и, по идее, оно как раз-таки должно было начаться. Когда вернулся шиди, оказалось, что слова «На твой вкус», касательно кофе, он понял как «Тройной капучино со сливками, лесным орехом и карамелью». Стакан оказался настолько огромным, что эспрессо, которое Хуа Чэн взял для себя, показалось вообще микроскопическим. — Шиди, а можно музыку включить? — спросила она, вооружившись ложечкой, чтобы съесть внезапно обнаружившееся мороженое прямо в стакане кофе. — Да, включу сейчас, — несколько нажатий по экрану планшета, и действительно из динамиков начал доноситься звук. Но не музыки. Сначала это был просто шум и несколько хлопков, словно микрофон уронили, а после вновь наступила тишина. Жое даже подумала, что это Хуа Чэн включил микрофон и так собирался её разыграть, но он спокойно пил свой отвратный на вкус эспрессо. — Моё имя Мэн Джи. Это старое имя, по которому многие могут меня узнать, — внезапно, после долгого вдоха, послышался женский голос. — Я не могу назвать своё новое имя по ряду причин, но главная из них — я являюсь убийцей, а сейчас, после того, как отбыла свой срок в колонии, пытаюсь наладить свою жизнь. — Что это? — Жое удивлённо вскинула брови, заглядывая в лицо Хуа Чэна, но, встретив его взгляд, она поняла, что нужно просто слушать. — Раньше я жила в городе Хэфэй, но сейчас переехала в Янчжоу, чтобы найти работу и начать свою жизнь с нового листа. Однако, многие жители Хэфэй знают меня и мою историю. Это случилось двадцать три года назад — я встретила мужчину, которого действительно полюбила. Мы поженились и позже, спустя многочисленные попытки, у нас родилась дочь. Пока я ещё была беременна, мой муж попал в аварию на работе. Он работал таксистом, и в его машину влетел грузовик. К сожалению, даже малейшего шанса его спасти не было. Я работала в школе, а когда ушла в декрет, мои доходы резко уменьшились, но я действительно старалась дать дочери всё самое лучшее. Мои родители не помогали мне, так как не признавали мой выбор рожать ребёнка, если муж погиб. Родители мужа жили далеко и не общались с сыном, так что я даже не знала их. Так что я могла рассчитывать только на себя. Это было тяжело, иногда я жалела, что родила ребёнка, так как это огромная ответственность. Но, когда я видела её улыбающейся, мне становилось легче, потому что я понимала, ради чего должна жить. Когда ей исполнилось четыре годика, в моей жизни появился ещё один человек, с которым я могла разделить свои трудности. Он искренне относился к моей дочке, и она тоже его очень полюбила, вскоре мы даже начали думать о свадьбе. По работе мне иногда нужно было проведывать неблагополучные семьи, чтобы убедиться, что ученики нашей школы живут в достойных условиях. Один из таких школьников жил за чертой города, и мы отправились туда в последнюю очередь. Под «мы» я имею в виду меня и моего коллегу — молодого учителя, который только недавно пришёл к нам после стажировки. Грубо говоря, он был моим младшим коллегой, и я никогда не давала никаких поводов для ревности, однако, когда он подвёз меня к дому, так как было уже темно, это увидел мой молодой человек. Можно и не упоминать, что он пришёл в ярость, когда увидел, что я приехала с другим мужчиной. Он не слушал никаких объяснений и очень на меня разозлился. В тот день он впервые ударил меня, это была просто пощёчина, но… Я не знаю, почему, но мне показалось, что не стоит ничего делать с этим, ведь в гневе люди иногда совершают ошибки. Если бы я застала его за изменой, то, скорее всего, дала бы ему не только пощёчину. И, хотя было обидно, я всё равно стерпела и не сказала ему ничего, просто забыла. Ссоры — это неотъемлемая часть жизни любой пары, но в итоге он каждый раз стал упрекать меня в том, что я изменила ему, его это начинало злить ещё больше, стоило ему самому же это и вспомнить. Стоило мне оправдаться, он тут же начинал бить меня, поэтому я перестала говорить об этом — я не подтверждала, что имела связь с тем мужчиной, но и не опровергала этого. Он не поверил бы в любом случае. Один раз, когда я была на работе, за обедом мне пришла от него смс-ка. Это была наша обыденность — мы часто переписывались на обеде, так как перерыв у нас совпадал. Обычно, это было что-то милое или пожелание хорошего дня, он, как я поняла, в тот момент уже был дома и писал оттуда. Видимо, он уже подвыпил и снова написал мне, что я хожу на работу только из-за того, что там работает тот мужчина, с которым я якобы ему изменяла. Хочу также заметить, что в итоге я не знала ничего о том, что он пил. Таким он стал только спустя год или больше наших отношений, а до этого он был вполне хорошим и внимательным мужчиной. В этот раз я попросила его просто подождать, и мы снова поговорим об этом, когда я вернусь домой. Я работала с маленькими детьми, так что должна была следить за тем, какое у меня настроение, сами понимаете, с такими-то скандалами на обед, довольно сложно удержаться от каких-либо негативных эмоций. Он согласился перенести разговор и сказал, что забрал дочь из школы. Когда он делал нечто подобное, обычно это значило, что он готовил романтический ужин — забирал её с продлённого занятия, укладывал пораньше, чтобы мы могли спокойно провести время вдвоём. В этот раз, стоило мне войти в мой дом, я увидела то, что вообще никогда не могла бы и подумать. Он сидел на коленях перед малышкой, прямо посреди гостиной. Она была в своей домашней одежде, на которую был надет мой пеньюар, а он красил ей губы моей помадой. Она выглядела такой напуганной, а я испугалась, казалось, ещё больше! В голове сразу миллион мыслей — успел ли он что-то сделать? Если да, то что я должна делать? Если нет, как всё это прекратить? Я не знала. Я просто закричала на него, схватила ребёнка за руку и убежала из дома. На улице я сняла с неё бельё и попыталась успокоить, пока вела её к маме. Я обдумывала, что должна сделать и сказать, и понадеялась, что мама хоть немного мне поможет, оставив на ночь мою малышку. В тот момент мы почти не общались, между нами сохранились нейтральные отношения, поэтому я надеялась, что смогу договориться с ней об одолжении. Стереть эту помаду с её губ было так сложно и, думаю, она была напугана ещё больше, чем когда видела его перед собой, когда увидела, как я плачу. Я понимала, что так быть не должно, что, каким бы он ни был хорошим и сколько бы не заработал, я не должна вот так подставлять свою же дочь. И я очень надеялась, что то, что он сделал, было сделано впервые, что он не переходил к чему-то более страшному, потому что я не смогла бы простить себя за это. И я не знаю даже сейчас, что происходило за моей спиной, хотя суд не поверил мне в итоге. В тот вечер я отвела дочь к бабушке и она, казалось, была даже рада видеть внучку. Я не хотела, чтобы моя малышка видела наши разборки, чтобы слышала эту ругань, ведь она и так пережила нечто страшное, и я просто хотела оградить её ото всего. Когда я вернулась домой, чтобы дать ему понять, что я больше не намерена его даже видеть, между нами действительно разгорелся скандал, очень серьёзный скандал. Как выяснилось, соседи, которые жили через дорогу, слышали нас, поэтому и вызвали в итоге полицию. Он снова упрекнул меня за измену и это буквально стало последней каплей, я стала отстаивать свою точку зрения, что только сильнее его разозлило. Я была так зла, я буквально была взбешена и хотела даже ударить его, но он меня опередил. Он дал мне пощёчину, и я упала на стол, пытаясь за него ухватиться, я взялась за полотенце, на котором лежала чистая посуда, так что вся она посыпалась на меня сверху. Нож летел мне прямо в лицо, я чудом успела его схватить прежде, чем он пронзил мой глаз. Я очень испугалась, тут же посмотрела на этого мужчину, не веря, что он снова это сделал, а я снова не смогла дать ему достойный отпор. Он был пьян и всё ещё кричал, что убьёт меня и того молодого учителя, а после склонился надо мной и стал душить, приговаривая, что мой коллега будет следующим после меня. И я не знаю, я не помню, как, почему я так решила, я просто вонзила этот нож ему в живот. Это не остановило его поначалу, но когда он стал кричать от боли, то отпустил ненадолго, и я сумела сбежать через чёрный вход, так как он вёл к огороду, там не было освещения, и я могла сбежать, если бы он меня преследовал. Я была уверена, что он бежит за мной, что он кричит мне вслед, так что я просто бежала, сломя голову, куда подальше. Я сообразила, что бежать к матери лучше не стоит, иначе я рискую и её подставить под удар этого сумасшедшего. Как оказалось позже, он был ранен не очень серьёзно, но из-за того, что потерял сознание, не смог получить помощь, так что потерял много крови. Когда полиция приехала по вызову соседей, его нашли уже в предсмертном состоянии и не смогли спасти. Сами подумайте, что должны были подумать все, если в соседнем доме случилась ссора, в итоге которой мужчина получил ножевое ранение, а женщина сбежала? У меня не было свидетелей, которые меня бы защитили. Был только труп человека, которого я убила. Меня начали искать уже ночью, когда соседи дали показания о том, кто именно может быть подозреваемым. И мне поначалу удавалось скрываться. Я не знала, что он умер, но полицейские у дома явно были там не просто так. Когда я спустя час пришла на свою улицу, то увидела, что его тело выносят из дома. Он был полностью накрыт белой простынёй, и я только тогда осознала, что убила его. В голове сразу же появились мысли о том, что я должна бежать, потому что никто и никогда не поверит, что женщина была жертвой. Я сумела скрываться ровно сутки. Утром я пришла домой к маме, чтобы рассказать ей всё. Я хотела ещё ночью прийти, но у неё была полиция. А когда я поняла, что моей дочери у неё нет, я пришла в ужас, так как точно знала, что полиция её не забирала, ведь я следила за тем, как они уезжали. И она ничего вразумительного мне не ответила, всё, что мать мне сказала, что ребёнок на улице, но когда я пришла, её нигде не было! И я побежала её искать. Проблема была в том, что полиция уже вовсю меня искала и было проблематично просто гулять по городу и искать. Я не знаю, чего я хотела тогда, просто, наверное, сказать, что я её очень люблю, отдать туда, где ей будет лучше, так как меня бы посадили, а на мать я не могла вот так надеяться. Я понадеялась, что она может быть у моей подруги, у неё сын такого же возраста и они дружили. Я долго сомневалась, включить ли мне телефон, ведь полиция могла меня тут же отследить. Но всё же я сделала это, чтобы связаться с подругой. От неё уже было несколько смс, где она сказала, что какой-то парень привёл мою дочь в больницу и она пока присмотрит за ней. Сложилось впечатление, что она ничего не знала о случившемся, что меня ищет полиция. А я просто без задней мысли понеслась в больницу, а по дороге туда меня поймали и отвезли в участок. Там я была около двух суток, хотя я им сразу всё рассказала, но всё, что сказал следователь — что я успела за ночь придумать очень хорошее объяснение. Соседи говорили о том, что мой парень поймал меня на измене, поэтому и злился, а я скандалила с ним, поэтому полиция посчитала, что, раз мне не удалось переубедить своего парня в том, что я не виновата, то из-за злости я и решила его пришить. Но так как я написала чистосердечное признание, спустя несколько дней меня отпустили, так как дело передавали в суд, а судья посчитал, что предварительной меры наказания быть не должно, но за моим домом наблюдали круглосуточно. Мне нельзя было уехать из города и все мои передвижения отслеживались. Благо, мне не дали домашний арест, так как психолог признал меня вполне вменяемой. Я прекрасно понимала, что никто мне не поможет, и меня посадят в тюрьму, так что я сразу же снова побежала в больницу. Моя подруга уже тогда выписалась из неё со своим ребёнком, но одна медсестра сказала, что какой-то молодой человек привёл её сюда и периодически приносит ей сладости и раскраски. Он сказал, что нашёл её на улице, привязанной к чему-то. Я сначала не поверила, но, когда сама заметила ссадины на её кистях, то буквально обезумела. Она сказала, что это сделала бабушка, и я буквально не могла в это поверить! Я злилась на свою маму, но всё же смогла забрать дочь с собой. Почему-то она не хотела идти со мной, упиралась и плакала, будто бы чувствовала, что я не её мама, а какой-то зверь. И я стала злиться ещё больше, я думала: «Я пытаюсь сделать для тебя хоть что-то, я хочу тебя защитить, но ты так себя ведешь?». Я пыталась тащить её, но она всё равно упиралась и кричала, что не пойдёт. Я не выдержала и просто бросила её, я ушла, потому что не могла поверить — я ради неё убила своего парня, что уже было достойно хотя бы благодарности, ведь не каждая мать даже поверила бы своей дочери в такой ситуации. Даже сейчас, когда я жду повестку в суд, когда у меня нет времени, я пытаюсь ей помочь, устроить её, чтобы её не забрали в приют, а она просто кричит на меня? В тот момент я просто была в ярости. Несколько дней назад я ненамеренно убила своего парня, потом оказалось, что моя же мать привязала внучку на улице, после меня поймала полиция, они давили на меня и это тоже было так тяжело. Я хотела кричать и драться, хотела выгрызть себе свободу, но, получив отпор от своей же дочери, я буквально слетела с катушек. Я оставила её на улице одну, поздно вечером, а сама побежала к матери и устроила той скандал. Она ничего не ответила, а просто смотрела на меня, как на предательницу. Уходя глубокой ночью, я заметила у неё на столе какие-то таблетки, но не обратила на них внимание. На следующее утро я получила повестку в суд, её мне передал следователь. Всё время до суда я искала свою дочь, но нигде её не находила, она будто провалилась сквозь землю. Когда состоялся суд и меня посадили за непреднамеренное убийство и игнорирование гражданского долга, я писала своей подруге, попросила найти мою дочь и убедиться, что с ней всё будет хорошо. Но никаких ответов я не получала. Уже в тюрьме я нашла медицинский справочник в библиотеке. Знаете, когда скучно, и не такое читаешь. И в какой-то момент я вспомнила название лекарства, которое было у моей матери дома, и решила его найти. Это было трудно, так как я не помнила всего слова, лишь примерно, так что пришлось шерстить всю энциклопедию. И я нашла это лекарство, это антипсихотик, который чаще всего назначается при активной стадии шизофрении. Я не общалась с мамой долгие годы, так как она была строгой и не стеснялась меня упрекать в том, что я осталась одна. И я понятия не имела, что она была больна. Когда я вышла из тюрьмы, сразу же приехала к ней домой, но он оказался продан. Мамина соседка сказала, что она уже умерла, наложила на себя руки. Но подробностей почти никто не знал, так что я стала искать сиделку, которая присматривала за ней. Она сказала, что моя мама слышала голоса и, видимо, именно они в итоге сказали ей броситься в реку, что и стало причиной смерти. Это случилось не так давно, незадолго до моего освобождения. Так что я просто забрала часть наследства, которая мне полагалась, а после уехала в Янчжоу. Сейчас я работаю репетитором, но больше со взрослыми. И не прекращаю искать свою дочь. Многие считают, что она мертва, так как она буквально исчезла, но я надеюсь, что смогу найти её, хотя бы новости о ней. — Как звали вашу дочь? — из динамиков послышался знакомый голос дагэ. — Жое. Это имя придумал ее папа. «Воля отца», — женщина усмехнулась с ноткой грусти. — Он был одним из пяти сыновей в своей семье, у него не было сестры, так что, когда мы поженились, он очень хотел именно дочь. Он так много об этом говорил, что я даже шутила, что из-за того, что он будет часто упоминать это желание, родится мальчик. Но даже когда она ещё не родилась, он разговаривал с ней, всегда так ласково и нежно, он ждал её. А когда узнал, что это будет девочка, потратил все свои сбережения, чтобы обустроить для неё спальню принцессы. Он купил для неё столько одежды, даже ту, что она могла бы носить только после того, как пойдёт в школу. Он в ней души не чаял, но так и не дождался. — По-вашему, если бы вы могли встретить своего ребёнка, то что бы сказали в первую очередь? — Вы так говорите, словно она уже тут. — К сожалению. — Я знаю, — она обречённо вздохнула. — Я бы хотела сказать, что очень её люблю, но… Я перед ней так виновата, что не заслуживаю даже её внимания. Я просто хотела бы извиниться, попросить прощения за всё, что я сделала не так, на что её обрекла. Это самое важное. Потому что я совершила столько ошибок, что мне их не сосчитать. И я даже не надеюсь, что она простит меня. Может, это эгоистично, что я пытаюсь её найти? А если она всё же попала в хорошую семью, где ей дали всё самое лучшее, а я только нарушу её спокойствие и заставлю думать о плохом? И… Вариантов может быть много, но я даже думать не хочу о том, что из-за меня она могла… ну, умереть. В таком случае, причин быть здесь у меня уже не будет. Я обратилась к вам, чтобы просто найти её, может, посмотреть издали и быть уверенной, что с ней всё хорошо. Я столько мечтала о нашей встрече, а ведь сейчас она уже такая взрослая, ей восемнадцать, так что я боюсь, что только разозлю её своим присутствием. Думаю, если я просто буду убеждена, что она в порядке, я смогу быть немного спокойнее. — Есть ещё что-нибудь, что бы вы хотели сказать? — вновь прозвучал практически бесстрастный голос Се Ляня. — Я сказала так много слов… Не думаю, что смогу сказать ещё хоть что-то. Не хочу оправдываться и уменьшать свою вину. Се Лянь нажал на кнопку, завершающую запись на диктофоне, и звонок, транслировавший этот разговор прямо в машину Сань Лана. Ещё раз он взглянул на женщину перед собой. Ничем не примечательная женщина — короткая стрижка, аккуратное пальто и лёгкий макияж. Её поза была закрытой, руки сцепленными в замок лежали на столе, а взгляд неуверенно поднимался на журналиста и опускался на руки, так она проверяла свои границы, боялась, что их нарушат, боялась сама их открыть. Что думал Се Лянь? Практически ничего, он не мог так быстро обдумать чужие слова, он не хотел своими решениями как-либо повлиять на выбор Жое, поэтому должен был быть аккуратен. Когда он слушал рассказы других женщин, это просто вызывало интерес, сочувствие или желание узнать больше. Здесь же он был непосредственным участником истории. Жое, которая всю свою сознательную жизнь провела с ним, не хотела никого искать, но, когда узнала всю историю со слов Се Ляня, что-то заставило её подумать дважды. Это нормально — искать ответы на вопросы, он бы никогда не злился на неё, а она боялась, что если начнёт искать, то будто бы предаст все его усилия. Он слышал, что она обсуждала это с Баньюэ, по секрету она делилась своим страхом, а он просто случайно это узнал. Может, ему действительно не стоило привозить её сюда, искать кого-то, может, он сделал всё только хуже? Се Лянь теперь боялся возвращаться к машине за камерой, боялся увидеть её сломленной, опасался, что предал её. Однако, сделать фото было необходимо. Так как Линь Цзы больше не являлась Мэн Джи и начала свою жизнь сначала, то попросила не фотографировать её близко, чтобы лица не было видно. Они вместе вышли из кофейни и Се Лянь сразу же бросил взгляд на машину, но картина оказалась неизменной. Женщина направилась к изгороди у реки, а Се Лянь должен был найти в себе силы, чтобы вернуться к автомобилю. Помимо опасений о Жое, его также одолевали странные чувства, ведь рядом с ним была женщина, чьего ребенка он похитил. Да, всё это не было так плохо, как может показаться на первый взгляд. Но что, если она узнает правду? Что, если разозлится и попытается осветить ситуацию? Не важно. Главное, чтобы Жое в итоге была счастлива. Он решительно направился в сторону машины и каждый шаг, казалось, был медленнее предыдущего, но только потому, что он сам хотел бы оттянуть неизбежность. В то же время Хуа Чэн взглянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что всё хорошо. Жое даже звука не издала, как только поняла, кто именно рассказывает историю. Её глаза были широко открыты, она смотрела вперёд, но далеко ли? Рядом с ней лежала камера, а к своему кофе она даже не успела притронутся. В ней не было ничего, что могло бы хотя бы подсказать, о чём она думает прямо сейчас — злится или не хочет даже слышать кого-либо? Юноша даже немного переживал, так как Се Лянь был всё ближе. А вдруг она злится на него? Зная непредсказуемость Жое, он не смог прийти к какому-то окончательному ответу. Открыв дверь, Се Ляню понадобилось несколько секунд, чтобы оценить состояние девушки. Она даже не оглянулась, не слышала ничего вокруг. Се Лянь присел на сидение рядом, заглядывая в её глаза. Он некоторое время молчал, будто ждал, что Жое скажет хоть что-то, подскажет, что ему нужно делать. Се Лянь поднял руку вверх, аккуратно касаясь её волос, слегка убирая их от лица, чтобы лучше видеть чужие эмоции. — Как ты? — спросил он тихо, всё ещё пытаясь уловить её взгляд. — Нормально, — ответила девушка слегка хриплым голосом. Она повернулась к нему, внимательно изучая лицо напротив. Её дагэ переживал о ней, он был обеспокоен и боялся, что сделал больно. Но она сама ещё мало понимала, что должна делать, как должна реагировать. Услышав рассказ этой женщины, она будто многое вспомнила. Она не вспомнила её лица, но голос был так знаком. Всё, что она восстановила в памяти, как эта женщина спрашивала, откуда у неё берутся царапины и ссадины на лице, а она отвечала, что просто падает в школе, потому что ей сказали так отвечать. Она боялась получить ещё один удар, ещё хоть одну пощёчину, потому что тот мужчина обещал, что если она проболтается, то точно также он будет бить и её маму. Этого было достаточно для того, чтобы поверить в её историю. Ей тоже было сложно. И если она иногда злилась, что её родители её не ищут, то сейчас она понимала, что мама не искала её из-за того, что сама была в тюрьме. В голове восстанавливалось столько связей, о которых она и не догадывалась. Казалось, она была слепа всё это время, она не видела очевидного. А Се Лянь? Она думала о своей матери, но о нём она подумала? Она не хотела искать родителей, чтобы его не расстроить. Да, он говорил, что даже поможет, но она не могла просто так спокойно к этому отнестись. Он был ей чужим, он и сам был беден, но при этом забрал её с собой, спас, сохранил её жизнь, делал для неё всё, что было в его силах, иногда даже больше. Он не должен был этого делать, но всё же он здесь, а значит, она должна быть благодарна. И как же она боялась, что даже если мать найдётся и её ситуация, как и вышло сейчас, тоже будет спорной, то Се Лянь будет чувствовать себя брошенным, будто сделал всё насмарку. Какой бы ни оказалась эта женщина, Цзыи чувствовала, что её жизнь принадлежала Се Ляню, её благодарность и всё её сердце было в его руках, так что она отчаянно пыталась доказать, что никто ей больше не нужен, хотя давно задумывалась о том, чтобы искать своё прошлое. Она разрывалась от мыслей — половина будто пыталась найти ложь в словах женщины, а другая половина старалась придумать план, чтобы показать Се Ляню, что она всё так же его любит и никуда не уйдёт. Но всё, на что была способна вторая половина мозга — обнять дагэ покрепче. Её глаза ещё сдерживали слёзы, но голос уже заметно дрожал. — Я тебя люблю, дагэ, — напомнила она. — И я тебя люблю, маленькая, — Се Лянь не мог скрывать настоящие эмоции. — Даже если она хорошая, ты всё равно лучше! — Жое, — Се Лянь тихо её окликнул. — Я люблю тебя, даже если у тебя есть мама. Я буду так рад, если ты наконец найдёшь все ответы на свои вопросы, потому что ты заслуживаешь быть счастливой. А я буду счастлив, если буду видеть тебя счастливой. Я не хочу тебя заставлять, но если ты считаешь, что должна идти к ней, то я просто поддержу твоё решение. — Я не знаю, — призналась она, полностью игнорируя тот факт, что в машине также был Хуа Чэн, ставший свидетелем их личного разговора. — Не сравнивай меня и её, ладно? Наверное, она тоже хорошая, хоть и допускала ошибки. Я тоже ошибался, но мы не можем быть в одной категории для оценки, потому что она твоя родная мама, а я просто прохожий мимо. — Нет, ты мой папа! — её руки ещё крепче сомкнулись за шеей Се Ляня. — Как бы там ни было, ты не будешь относиться к нам одинаково. Дорогая, послушай, я хочу, чтобы ты была счастливой и чувствовала, что я защищу тебя от всего. Если ты хочешь поговорить с ней, я правда буду только рад, слышишь? — Я не знаю, — снова пожаловалась она. — Давай просто сделаем фото? — предложил он, всё ещё поглаживая девушку по спине, надеясь, что она готова вернуться, что больше пока не нуждается в объятьях. Девушка явно не хотела прерываться, но всё же выпрямилась и взяла камеру в руки. Се Лянь поднялся на ноги и помог ей выйти из машины. Из-за волнения она даже казалась немного ослабевшей, но всё равно приняла предложение сделать фото самой, пока Се Лянь был рядом с ней. Хуа Чэн вышел из машины, обойдя её, он остановился неподалёку от них, словно хотел быть рядом, но не хотел нарушать границы. Жое сняла защитную крышку с объектива и подняла камеру к лицу, сразу же ища женщину. Она не хотела делать фотографию, хотя и заметила, что женщина обернулась, будто хотела убедиться, что журналист всё ещё здесь. Дрожащей рукой она дотронулась до кольца объектива, регулируя эффект приближения. Она максимально увеличила изображение, чтобы увидеть чужое лицо. На секунду она заметила, что их черты действительно похожи чем-то, только женщина выглядела куда более зрелой — узкие глаза миндалевидной формы, скулы и щеки были прямо как у неё самой. Она словно сомневалась в том, что это действительно может быть её мать, а это помогло ей убедиться до конца. Се Лянь не сразу заметил этого, ему просто показалось, что она ищет хорошую позицию для фото, но в итоге это заставило её плакать. Она опустила камеру, будто та оказалась слишком тяжёлой, а после посмотрела наверх, на Се Ляня, словно терпеть уже не могла. Он слегка ей улыбнулся и взял камеру из её опустившихся рук. Цзыи только всхлипнула и снова его обняла, обещая, что не перестанет его любить также сильно, как сейчас. Он только улыбнулся и сказал, что верит ей. Получив одобрение, она вытерла свои слёзы и направилась прямиком к ограждению у реки, где стояла женщина. Она упёрлась руками в ограду и смотрела вперёд, на воду. Именно так они и договаривались сделать фото для статьи. И хоть на секунду у неё появились подозрения, что Се Лянь привёз её дочь, она тут же их отбросила. Но когда её окликнул тихий голос девушки, она не могла не подумать о том, что это её дочь. Се Лянь только наблюдал издали, держа камеру, он словно ждал подходящего момента сделать фото. Поначалу женщина не поверила своим глазам — она помнила свою дочь ещё малышкой, а сейчас, когда видела её уже взрослой, то не могла не заметить бесчисленное множество деталей в чужой внешности, которые напоминали ей её же саму и погибшего мужа. Жое просто стояла напротив и смотрела на её лицо, а её мама бережно и аккуратно дотронулась к её щеке, будто переживала, что это только иллюзия, обман, который так больно её ударит по самому уязвимому месту. Он не знал, говорят ли они о чём-то, но, когда они обнялись, Се Лянь не мог просто упустить этот момент, так что сделал несколько фото, даже не сразу осознавая, что Сань Лан всё ещё тут и тоже наблюдает. Он заметил его снова уже когда опустил камеру, но всё ещё смотрел на Жое и её маму. — Не переживаешь за неё? — Сань Лан спокойно спросил, упираясь поясницей в машину. — Переживаю, — Се Лянь только слегка обнажил улыбку. — Это как выпустить птенца из гнезда — страшно и волнительно, но захватывающе. — Просто для справки — ты ищешь родителей всех своих близких, или выборочно? — поинтересовался юноша с тенью улыбки. — Если только ты захочешь, — Се Лянь слегка улыбнулся, расслабляясь, ведь бояться больше не нужно было. — А всё ли, что я захочу, будет выполнено? — спросил Сань Лан, улыбнувшись ещё шире, не скрывая хитрость во взгляде. — Нет, не всё, — Се Лянь посчитал его неисправимым и только улыбнулся, отвернувшись. Они говорили много — тем было много, ведь было упущено так много лет. Се Лянь был готов дать им время, так что просто написал Цзыи, что они могут провести вместе побольше времени, а они с Сань Ланом вернутся обратно в мотель. Девушка согласилась и ответила, что обязательно позвонит, когда они закончат, чтобы её встретили. Однако, после нескольких часов непрерывных разговоров, никто не взял трубку, сколько бы она ни звонила Се Ляню. Не расстроившись ни на каплю, она просто отправилась в мотель сама. Благо, дорогу она запомнила, но все её мысли были заняты именно разговором с мамой, так что в радостном предвкушении она буквально не заметила, как пришла к месту назначения. Легко открыв дверь, она весело поздоровалась с администратором, который только устало ей кивнул, продолжая смотреть фильм на своём компьютере. Взлетев по лестнице, как бабочка, она открыла свою дверь ключом, напевая, переоделась и сняла макияж. И, хотя они сидели в кофейне и съели несколько кусочков торта, она всё равно была голодна. Время было уже позднее, так что она действительно очень проголодалась, но заметила кое-что странное только сейчас — почему дагэ не брал трубку? Его телефон всегда рядом с ним, и он редко пропускает звонки. Может, случилось что-то? Натянув свой свитер поверх майки, девушка вышла в коридор, не забыв телефон. Проход был довольно узким, а комната Се Ляня была прямо напротив, так что, спустя шаг, она уже стояла перед дверью. Тихонько постучав, на случай, если они спали, она всё же открыла дверь, когда убедилась, что ответа не последовало. Потянув дверь вправо, та легко поддалась и уехала по рейке в сторону. Её взгляду предстала просторная комната: напротив двери было окно, рядом с которым стоял компьютерный стол. В дальних углах помещения стояло две кровати, между ними лежал большой ковёр, на котором также стоял низкий столик, за которым они завтракали сегодня утром. На столе было много разных предметов — книги и даже ноутбук, пара тарелок и опрокинутый стакан апельсинового сока, который испачкал всё вокруг. Жое нахмурилась, не сразу замечая, что за столом были те, кого она искала. Нет, они не сидели за столом, они лежали почти что под ним. Её, возможно, изменчивый взгляд, неправильно оценил ситуацию, но, чем дольше она смотрела, тем больше убеждалась, что её глаза все видят именно так, как есть. Но, даже видя всё своими глазами, она не до конца понимала, что произошло.

***

Стакан упал внезапно, так что привлёк внимание к себе сразу же. Се Лянь нахмурился, так как собирался выпить этот сок немного позже, когда закончит писать хотя бы первый абзац статьи. Однако, он тут же заметил, что что-то не так с Сань Ланом — тот выглядел не совсем здоровым. Он заказал себе обед и весело причмокивал, поначалу всё было обычно, но после он немного притих, а Се Лянь не заметил этого, так как был занят текстом. Но, как только стакан упал на пол, Се Лянь понял, что с Сань Ланом не всё хорошо. Взгляд был расфокусирован, он сжимал кулаки, будто сдерживался, опустив голову, чем вызвал у Се Ляня лёгкую панику. — С тобой всё нормально? Что произошло? — в голову тут же полезли мысли о том, что это и было нападение, о котором говорил Ци Жун, что нет времени просто болтать. Если его и правда попытались отравить, то каждая секунда была на счету. — Сань Лан? Он позвал его снова, но так и не услышал ответа, а как только дотронулся до его плеча, чтобы заглянуть в лицо, но тот сразу же убрал её, так как юноша всячески избегал любых прикосновений, то просто сбросил ладонь Се Ляня со своего плеча, промычав что-то нечленораздельное. — Сань Лан, мне позвать доктора? Где болит? — в этот раз мужчина постарался избежать любых прикосновений, но и это никак не помогло ему узнать, что произошло. Се Лянь снова прикоснулся к плечу Сань Лана, всё больше паникуя, что они тратят драгоценное время, что может стать их фатальной ошибкой. Сань Лан поднял взгляд — пустой, но в то же время внимательный, сосредоточенный на принце. Се Лянь даже не догадывался, что и Сань Лан считает, что они просто теряют время зря. Аккуратно взяв ладонь принца в свою руку, он даже не заметил, как удивление и растерянность в чужих глазах буквально заполняли всю его голову. Лёгкая тошнота, внизу живота ныло, было немного больно, он чувствовал, что его лицо становится всё более бледным, а губы — сухими. Хуа Чэн то опускался в белую пелену, то резко поднимался из неё, снова имея возможность хотя бы видеть. Обеспокоенный взгляд, полный участливости, который он видел напротив, никак не мог замереть, картинка плыла, а звуки искажались, свет от лампы почему-то стал таким ярким, что он не мог не зажмуриться. Его ладонь всё ещё держала руку принца, который всё так же пытался до него достучаться, даже приблизительно не зная, что тот словно был в трансе, и просто не мог понять, что делать. Было только одно желание, которые крутилось у него на губах, однако он только слегка покачивался из стороны в сторону, где-то отдалённо понимая — его мысли неправильные. Всё ещё держа ладонь Се Ляня, он прижал её к своему плечу, будто хотел убедиться, что там она и останется, но при этом всё ещё не отпускал её, переплетая пальцы. Он двинулся вперёд решительно и смело, любой его страх или стоп-сигнал просто исчез. Желание на губах стало реальностью. Гулкий удар по деревянному полу, после чего послышался протяжный стон. Се Лянь даже слегка закатил глаза от удара головой. Но любой звук был поглощён горячими губами юноши, который всё ещё пытался прижать к своему плечу чужую ладонь. От удара мужчина не сразу понял, что произошло. Сначала показалось, что Сань Лан просто потерял сознание и упал на него, повалив на пол, однако крепкая хватка на талии полностью опровергла его догадки. Ровное дыхание опускалось по щеке прямо к шее, Се Лянь упёрся обеими руками в чужие плечи, попытался оттолкнуть юношу, но в его руках было недостаточно силы. Он даже думать боялся о том, что его губы прижимаются к чьим-то губам, к губам Сань Лана, по его же желанию. Он не заметил, что губы, которые прикасались к нему, несмотря на всю решительность, как лепестки, нежно прикасались к тонкой и мягкой коже, а цепкая хватка на талии всё же с особенной чуткостью прижимала тело ближе. В последний раз сжав губы в нежном поцелуе, Сань Лан слегка приподнялся, будто к нему вернулся кусочек сознания. Затуманенный взгляд заскользил вокруг, пока не встретил испуганные глаза прямо напротив. — С-Сань Лан, — коротко позвал принц, надеясь, что тот пришёл в себя. — Что ты делаешь? — голос звучал даже тише, чем он сам ожидал, отчего хотелось шептать в ответ, хотелось просто прижаться к нему и лежать вот так, пронзённым нежностью, он выглядел незащищённым и уязвимым. И правда, что же он делает? Сань Лан молча смотрел в глаза гэгэ, будто что-то вспомнил. В глазах Се Ляня появилась надежда, но она медленно померкла, когда Сань Лан убрал руку с его талии, слегка погладил холодную щёку, убирая волосы. Словно извиняясь за удар, он медленно переместил ладонь под волосы принца, исключая возможность получить ещё хоть одну травму. Аккуратно прикасаясь к голове Се Ляня, он также туманно изучал его глаза, не упуская из виду то, как быстро вздымалась чужая грудь от волнения. Был бы Сань Лан в полном осознании, непременно бы дышал ещё быстрее, но, почему-то, его дыхание было ровным и спокойным, а внешне не было ни единого признака паники. Всё, что он понимал — что даже если чувствовал возбуждение, то не должен быть слишком дерзким, ему следует контролировать себя, чтобы не испугать Его Высочество, хотя он и без того был напуган. Юноша опустил взгляд на слегка влажные губы принца. Он должен проконтролировать всё. Но можно ли позволить себе хоть небольшую слабину? Юноша под пристальным взглядом принца снова взял его ладонь в свою, но в этот раз просто поместил себе на плечо, постарался опустить её как можно дальше, будто так и просил: «Пожалуйста, просто обними меня — это всё, о чём я прошу». Несмотря на то, что поначалу его взгляд был туманным и почти неживым, сейчас принц отчётливо видел эту слабость, немного, возможно, сломленность и уязвимость, которую он показывал сейчас, но так старательно скрывал раньше. Ресницы медленно смыкались, даже когда он снова почувствовал это нежнейшее прикосновение к своим губам, которое заставляло плечи принца дрожать. Се Лянь не мог найти в себе силы просто оттолкнуть юношу, но и просто так его обнять, дать согласие на происходящее, тоже не решался. Однако, длинные ресницы смыкались всё реже, пока веки и вовсе не закрылись надолго, полностью пуская всё на самотек, поддаваясь и смиряясь, отчего даже Сань Лан почувствовал, что наконец обрёл свободу. Он получил то, чего хотел. Ему казалось, что он ощущал крепкие объятия за спиной, что губы, которые он с такой нежностью и трепетом целовал, внезапно стали отвечать на его прикосновения. И хотя отдаленно он знал, что всё это могло оказаться ложью и просто миражом, Хуа Чэн не хотел думать об этом, он не хотел смотреть на это, вместо этого он не переставал думать о своей любви, которая просто уже не помещалась в его широкой груди, там стало так мало места. Он не мог не смотреть за тем, как слегка вздрагивали плечи под ним, как дрожали ресницы и хмурились брови Се Ляня. Одолеваемый нежностью, он просто хотел признать все свои слабости, главной из которых был именно Его Высочество. Хотел прямо сейчас признать все свои смешанные чувства, всю боль от ожидания и неопределённости, будто больше не мог один нести эту тяжелую ношу. Принц даже и не догадывался о важности и смятении тех мыслей, которые роились в затуманенной голове Сань Лана, стоило ему ответить на невинный поцелуй. Он будто просто поднял руки и сдался, не в силах противостоять, он просто изнеженно, едва касаясь, целовал тонкие губы Сань Лана, не думая о последствиях.