Росянка

      Медленно моргала. Голова кружилась, энергия искрила. Пальцы горели, мягко ломались и восстанавливались кости, медленно сворачивалась кровь: от энергии — магии — было плохо, как будто я постоянно простужена, ощущения выкручены на максимум, но притуплены. Такое случалось со мной и до этой вселенной. На симфонических концертах, когда мелодия поражала чувства так ярко, что описать свои эмоции было невозможно. Оно было больше, чем мое тело и разум. То, что касается души, в целом, плохо поддается объяснениям.       Вначале это пугало, затем вошло в привычку. Сейчас… Даже нравилось. Нравилось, что не мне ставят условия, а я. Если захочу. Наличие магии заставило меня поверить в собственную неуязвимость задолго до реального понимания — ограничения для других. Так ли это? И если да, то…       Кто меня остановит? Армия Тьмы? Три школьницы? Думан?       Почему я себя постоянно торможу? Зачем все эти бессмысленные акты локального самопожертвования? Никто не оценит. Стоит просто перестать думать и начать делать. Киваю.       Вселенная все равно разрушается, и раз так — я могу закрыть глаза и шагнуть обратно в свой мир. Спасать людей, преподавать детям, помогать Ване. Ездить на кладбище и разговаривать с самыми близкими мне людьми хотя бы так. Плавать по воскресеньям в чистой хлорке, смешанной с водой, и…       И пальцы сжимаются. Так легче концентрировать энергию. Забавно. Нужно просто захотеть — знания приходят сами: как убивать, как разрушать ткань реальности за тканью, космос… Не думать — идея на миллион.       Когда перестаешь — все становится таким понятным и простым. Ради чего бороться? И с кем? Я просто хочу домой. К чему бы это ни привело. Что? Встряхиваю головой. Как будто увязла… Такое марево, плотное, душащее.       К чему бы это ни привело?       Господи… К чему меня это привело?       Что я наделала?       Главный герой истории, — в какой момент пришло осознание? — Главный герой не умирает в середине. Но ведь есть обычные люди. Есть друзья. Есть ответственность. Я просто закрыла глаза и теперь, скоро погибнут тысячи. Может быть, миллионы? Планеты? Все живое?       Сглатываю. Меня бьет дрожь.       Посчитала, что ответы сами на меня посыплются по мере событий, но, оказавшись в этой точке, с Дамокловым мечом зависшим над головой, у меня не было практически никаких знаний. Вообще. Ноль. Зиро.       Я не знала, кто меня спас со скалы. Не знала толком ничего про это место и где оно находится. А Виктор? Приспешник? Его соратники? Каким образом Анна Сергеевна и Леша стали убийцами? Когда Свету отправили в Магикс? Я не спрашивала.       Я ничего не знаю.       Ни про Печать, ни про разлом. А нежить? Призраки? Земные Феи? Думан и Черный Круг? Бьянка? Трикс? Какие у всех них мотивы? Цели?       Вампиры? Трупы животных?! Получается, просчиталась.       Хочется взвыть от ужаса. Я была слишком высокого о себе мнения. И теперь сижу здесь и представления не имею как поступить дальше. Что делать?       Собственная магия для меня минное поле. Пиздец. Главный герой… Главный герой, который утопает в жалости к себе, который за все это время не озаботился восстановлением памяти Энди и Ганса. Откуда вообще взялись эти мысли?! Кто управляет — я силой или она мной?       Неужели не было никого достойнее этой ноши? Я проебалась по всем фронтам. Сейчас нет времени ни на что. Ни на бессмысленные расспросы Думана, ни на подозрения Бьянки. Что это на самом деле были за таблетки?       Еще этот Ашерон, книги его… Ничего не понимаю. Остается только контролировать падение.       Я поджала губы. Нужен план. Мое раскаянье никому не поможет, не спасет стариков и детей, мужчин и женщин, животных.       Проблема в том, что план не может состоять из одного пункта: «Спасти по возможности всех». Это главная цель, но какие для этого составить подпункты?       Я застыла, и время будто замедлилось, будто мы договорились выкроить для меня пару лишних минут. Тараканы не пробивают барьер, они знакомятся — с магией, со мной, с Гардинией. Вызывают щекотку, ментальную; на коже ощущается ползаньем. Так мерзко, что аж передергиваюсь. К сожалению, прекратить этот зуд я не имею возможности. — Наташа, ты в порядке? — Выглядишь бледной. Эй!       Расширить барьер — попусту тратить ресурс, без гарантии, что его хватит на продолжительное время. Ну, и, честно говоря, это я уже попробовала сделать. Тараканы отступают, чтобы через несколько минут вновь облепить его границы.       Рефлекторно почесала предплечья, не ощутив облегчения. Только остались красные полосы, выделяющиеся на истончившейся коже. Надо кремом что ли намазаться?       Щелканье пальцами перед глазами заставляет сфокусироваться на реальности. Промаргиваюсь и накрываю запястье рукой, с силой опускаю. Думан приподнимает бровь: — Что-то случилось?       Пристально вглядываюсь в тьму зрачков — какого цвета его глаза? Как он на самом деле выглядит? Я, кажется, начала понимать почему на молекулярном уровне, Думан единственный человек, не имеющий определенной конфигурации. В мультфильме… Метаморф. Что ж. Это пригодится. На вопрос качаю головой, под пальцами шершаво и горячо. Медленно ослабляю хватку, отпускаю запястье. Надо же. Ожог. Обожгла, но он не дернулся, вообще никак не показал, что испытывал боль. — Прости, — киваю вниз. Думан не выглядит удивленно, глазами прослеживает траекторию и фыркает: — Нервишки шалят?       С веранды слышу тихий, но четкий голос Бьянки, с кем-то ссорится по телефону. Заметив мое внимание, спокойно прикрывает дверь, отрезая сидящих в комнате от конфликта. Только конфликтов нам не хватало. Я вопросительно киваю Антону, он пожимает плечами — не знает.       Сердце колотится так, словно сейчас разорвется. Не могу успокоиться. Может навизуализировать себе пачку прозака? Правда, снова придется отказаться от алкоголя. Один вопрос — если я могу это сделать, почему бы не попытаться наколдовать себе здоровую менталку? Или огромная сила достается только покореженным людям, чтобы они окончательно съехали с катушек?       Я уже слишком близка к этому моменту. — Когда твои товарищи появятся? — Скоро, — пожимает плечами Думан.       Я ловлю взгляд Антона. Антон складывает руки на груди и качает головой. Опять ложь. Устало выдыхаю и закрываю глаза руками. Даже без его способностей это очевидно. Я не чувствую Печать и призраков, вероятно, найти нас теперь не так просто, если Черный Круг раньше просто телепортировался где-то поблизости. Вся магия Печати расходуется на поддержание Армии. Интересно, а призраки страдают от этого? И смогут ли Трикс их использовать тоже?       И могут ли они управлять Печатью через Армию? Было бы совсем дерьмово.       И если Армия израсходует всю магию, то Печать откроется или разрушится? И тогда старая Земля станет свободной? А новая разрушится? Перспективы настолько ослепительные, что я уже начинаю переживать за зрение.       Трикс, конечно, молодцы, тактика выбрана удачно. Отняли искру Дракона — нашли Печать. Только от кого они узнали про нее? Очень странно.       Предположим, в Гардинии они оказались из-за Блум, когда окончательно пришли к выводу, что она хранительница Огня Дракона, но в каноне же на этом все и закончилось. С чего вдруг понадобилось проводить ритуал, пробираться к Печати? Бьянка могла дать наводку, только какой смысл? Трикс не имеют особого политического веса и статуса, который ей нужен для решения репутационных проблем. Или имеют? Разочарованно вздыхаю. Как обычно — тысяча и один знак вопроса.       Неужели так трудно было интересоваться чем-то, кроме того, где купить вино и сигареты подешевле?       Ладно. Не принципиально пока лезть в дебри.       Трикс использовали Печать — вызвали Армию Тьмы. Не истощили собственные запасы магии, поэтому, когда всё закончится и все закончатся, они останутся даже в каком-никаком плюсе.       Забавно, если все окажется намного проще. Например, и Трикс, и Бьянка состоят в каком-нибудь революционном движении за права ведьм, колдунов и et cetera, а я ищу глубинный смысл там, где он просто не предусмотрен. Хотя революционное движение само по себе ничего себе…       Хотя… Если они решили таким образом решить сегрегационные проблемы… У меня для них плохие новости. — Не понимаю зачем столько энергии затрачивать на вот это…       Думан отошел к окну, высматривает там что-то. Указывает, наверное, на розы и георгины. Во всяком случае, малина и смородина находятся левее направления его головы. Я пожимаю плечами, предпочитая не отвечать на риторический вопрос. — Это несет какой-то метафизический смысл или чо? — продолжает допытываться он. Похоже, не риторический.       Забавно. В его лексиконе органично сочетается научная лексика и лютая матершинщина. В прочем, как и у любого врача, отработавшего год-два в общей хирургии. — Несет, — отрезала я. — Давайте подумаем над планом. — А какой? — оживился Думан, проигнорировав мою попытку перевести тему. — Я видел в твоих снах похожий садик, но Саши там обычно не было…       Сжала челюсть так, что зубы заскрипели. Антон резко схватил меня за плечи, успокаивая. Думан обернулся, облокотившись к подоконнику, удивленно приподнял брови: — Я чо-то не то спросил?       Стряхнула руки Антона и встала. Это уже не случайный промах, а намеренная провокация. Зачем? Стой.       Нужно успокоиться. Хватит. Мои реакции избыточны и неадекватны. Он специально подначивает, но это не значит, что я должна вестись. Отвернулась, сжав переносицу: — Не испытывай мое терпение, Думан. Я и так балансирую на тонкой веревке, натянутой над пропастью. — Разве тебе не хочется упасть? — хрипло спросил он, не пытаясь, в прочем, поддеть.       Игнорируй, Наташа. Перевести фокус внимания на что-нибудь нейтральное. Взгляд упал на Стейли. Удивительно. Он такой незаметный, когда хочет. Смотрит внимательно. — А где твои очки? — заметила отсутствие толстой слегка устаревшей оправы. — Мне они не нужны, — ответил Стейли, поправив свитер. — Прости, я многое недоговаривал.       Неприятно, но неудивительно. Кто мне не лжет? И ведь я знаю, когда меня обманывают. Просто в какой-то момент стало все равно. А надо было… Что? Обрывать на полуслове? Допытываться до правды?       К сожалению, не знаю как было бы лучше. — В общем, — я выхожу в центр зала и хлопаю в ладони. Алое сияние не пугает, тем более, что оно служит интерактивной доской. Я не умела рисовать и почерк был не слишком разборчивым, поэтому порадовалась, что в воображении подобных проблем не существовало. — Первый пункт: предупредить землян об угрозе. — Землян? — переспросил Думан, облизнув губы. — Не Гардинию? — Трикс не остановятся на одном материке, — поддержал Стейли. — Достаточно странно иметь неограниченный запас силы и довольствоваться малым.       Думан весело хмыкнул и ткнул в меня пальцем: — Наташа с тобой не согласится. — Наташа и не злодейка, — отмахнулся Стейли. — Да?       Что-то было в его тоне… Неприятное. Словно Думан раскусил меня как засахарившуюся конфету и теперь знал начинку. И эта начинка ему не нравилась, но вызывала болезненную привязанность. Я поморщилась. Нас здесь съезжающих с катушек двое, и это ровно на двоих больше, чем нужно. — Прекратите отвлекаться, — вернула к теме. — Чтобы предупредить землян нужно составить речь. Я в этом несильна. И вообще. Антон, — сжала запястье, чтобы заземлиться. — Интернет работает? — Кивает. Это хорошо. — Посмотри, что там пишут по поводу Армии Тьмы.       Сейчас бы Анна Сергеевна понадобилась с ее филологическим образованием. Бьянка долго не выходит. Ладно. Ладно. Надо сосредоточиться. Я устала. Мысли какие-то неустойчивые. Как же щекотно.       Постаралась не задевать ногтями шею. Стало только хуже. От прикосновения ощущения только обострились. — Я могу написать, ну, речь, — предложил Антон. — Я, конечно, не филолог, но вышка есть. Или Бьянка, когда наговорится по телефону. — Нужно объявить военное положение, — начала набрасывать основные аспекты, которые должны быть затронуты. — Кратко объяснить, что такое Армия Тьмы, стратегию поведения, кто собирается помогать и куда эвакуироваться.       Никто не высказал возражений, так что напротив пункта один — появилось имя Антона под вопросом. Но чем быстрее мы начнем, тем больше вероятность сохранить жизни большего количества людей. — Наташ, ты же знаешь про чувствительных к магии людей, так ведь? И знаешь, что правительство использует их для защиты от, собственно, магии. Не все население планеты в курсе о… вашем существовании. Конечно, ситуация нештатная и даже самые ярые скептики, думаю, засомневаются, что это просто нашествие тараканов, — Стейли говорит размеренно и четко, обрисовывая безрадостную картину действительности. — Считаю необходимым предупредить, что правительство может отказаться сотрудничать и всячески препятствовать тебе в достижении целей.       Я задумалась и кивнула. Ко всему прочему, они могут объявить меня преступницей и посадить в тюрьму. В России так делали. Что у нас только не делали. И… Это не имеет никакого значения. Нужно решать проблемы по мере поступления. — Можем подождать, — заявил Думан, хмыкнув. Уселся на подоконник, вольготно, как царь. — Пока они все передохнут. Чо вы так смотрите? Рациональное решение.       Я расхохоталась. Это оптимально, но цинично. На меня удивлённо уставились три пары глаз. — То есть, рассчитывать на помощь вообще не стоит? Магия здесь запрещена или как?       Думан покачал головой, но ответил Стейли: — Нет, не запрещена, иначе вас бы давно уже арестовали. Ты же не думаешь, что вы отлично скрываетесь? — он снисходительно хмыкнул. — Конечно, правительство не в восторге от любой переменной, которую невозможно контролировать в полной мере, но дело скорее в защите населения от неправомерных действий любого человека или группировки, обладающей магией. Запрет, в целом, как показала практика, ни к чему хорошему не приводит.       Тогда количество вопросов только увеличивается. Наверное, стоит их задать? Сглотнула. О чем я вообще раньше думала? Почему все запустила? Видимо, без таблеток и правда существовать на нормальном уровне невозможно. — Я не понимаю. Магия не запрещена, многие люди в курсе происходящего, знают о ведьмах и феях. Почему тогда об этом не принято распространяться? Это нелогично. — Логично, — качнул головой Стейли. — Если признать, что вы есть — придется реструктурировать законодательную систему. Это приведет к неразберихе, во-первых. Во-вторых, придется вступить в планетарную систему Магикса. Никому на Земле этого невыгодно, поэтому обычные люди делают вид, что ни о чем не подозревают. Хотя из-за нашествия нечисти из разлома, становится все труднее закрывать глаза.       Любопытно. То есть, объявлять о нападении Армии Тьмы необходимо расплывчато, иначе нагрянет проверка из Магикса? Не сейчас, конечно, но позже. В принципе… Это открывает множество возможностей.       Я облизнула пересохшие губы и села на стул. Интерактивная доска ярко вспыхнула новой строкой: «Можно использовать». Взмахнув рукой, стерла. Думан ухмылялся так, будто застукал отличницу в туалете с сигаретой. Антон, оторвавшись от телефона, заявил: — Чтобы ты ни хотела сделать, я заранее не одобряю. — Мне не нужно ничье одобрение, — чуть было не ответила, вовремя прикусила язык. Они меня не поймут. Никто не поймет. Пожала плечами. Поморщилась. Пора бы запомнить, что рука все еще действует с перебоями. — Почему правительство скорее всего не будет на моей стороне? — Ты угроза, — ответил Стейли прямо и без увиливаний. Это мне в нем нравилось. — Угроза? — возмутилась. — Угроза? — рассмеялся Думан, бросив неверящий взгляд снизу-вверх на меня. — Наташа?       Стейли нервно постукивал пальцами по столешнице, размышляя стоит ли рассказывать нам о информации, которую, скорее всего, получил незаконно. Я посмотрела на Антона. Антон не выглядел впечатленным, но все же воздействовал. Сейчас не время для тайн, даже если это неэтично. — Здесь достаточно холодно относятся к приезжим. Нас считают чужаками, общаются неохотно, пока не докажешь, что приехал не ради Печати. — Что? — перебил Думан и резко приблизился к столу, к Стейли. — Земляне знают где искать Печать? — Почему ты так удивлен? Уже, наверное, с век стало известно о могущественной силе, скрытой где-то на этом континенте. Просто найти никто не мог, но заманчиво для многих. Все хотят получить способности.       Думан тихо зарычал, но в рычании не было злости — только вина. Понимаю. Кто-то тоже просчитался. Это смешно. Мы в равной степени напортачили, но если бы не его действия — бездействия — я бы здесь не оказалась и не чувствовала всепоглощающего стыда за себя. — Ближе к делу, Стейли, — попросила. — Вообще, к проверке здесь относятся скрупулезно. Но последние, может быть, лет пятнадцать… Последние пятнадцать лет в отчетах… Хаос. Бред. — Ты читал отчеты? — спросил Антон, приподняв брови. — Тоже нарушаешь? — Я уполномочен, — почесал нос Стейли и повернулся ко мне. — В твоем деле черт ногу сломит. Документы настоящие, свидетельство выдано, но ты проходишь подозреваемой в убийстве Сальникова Виктора Ивановича. — Подозреваемой?! — воскликнули мы с Антоном. Почему? Меня кто-то видел? Нет, вряд ли. Иначе давно арестовали бы. Почему? Переглянулись — ничего непонятно. — Понимаю твое негодование, — кивнул он. — Доказательств нет, просто ты чужая здесь. Алиби нет. Александра подозревают тоже. Больше некого. На культистов выйти трудно, поэтому получается, что у полиции нет версий. К тому же… Я видел сны о тебе. Или, правильнее сказать, твои? Не то чтобы запомнил хоть что-то, кроме всепоглощающего одиночества, тоски и гнева, но сомневаюсь, что эта информация не дошла до правительства.       Думан вскинулся, услышав имя «Александр», нахмурился. А, не понимаешь ничерта. Захотелось рассмеяться. Вот и думай.       Ладно. Все равно я принимала в сокрытии убийства участие. Кому нужны оправдания, что Виктор, на самом деле, был Приспешником? Значит, и злиться не на что.       На счет снов… Мне не хотелось думать о том, что каждый в этом городе страдал из-за меня. Конечно, я не несу ответственности за… Боже, да что за дерьмо я несу? Несу. Это моя проблема, я должна была озаботиться контролем магии. Не знаю как теперь быть.       С громким скрипящим звуком открылась дверь. Вошла Бьянка, усталая, слегка заплаканная — глаза красные, нос припухший. — Мне нужно домой, — обратилась ко мне. Стоит как перед начальницей, еще бы голову опустила. — Прости, Наташа. Там моя семья…       Остановила ее. Ей не из-за чего оправдываться. Важнее семьи нет никого. И раз уж она направляется в Магикс, то у меня будет поручение. Бьянка не слушает — объясняет, что у нее есть обязательства, есть прислуга и подданные, за которых она в ответе. Сейчас самое сложное успеть до портала раньше, чем его разрушит Армия Тьмы. Дорога точно не будет безопасной. — Подданные? — усмехнулся Думан. — Поверь, я и сама не в восторге, — ответила Бьянка и оттеснила его от окна. Вскрикнула. — О великий Дракон… Их тысячи, ребята… Они облепили барьер, вы только посмотрите… Кажется, уже поздно куда-то двигаться.       На стуле осталась я; смотреть на то, что и так слишком ярко чувствую, не было смысла. Вместо неба теперь копошащаяся чернота склизких тел. Не видно даже улицы. Думан сел на пол у моих ног. — Наташа, а как долго ты сможешь держать щит? — нервно спросил Антон, вцепившись в волосы. Он практически уперся носом в стекло, разглядывая садик. — Только честно, ладно? Ты же знаешь… — он не договорил. — Столько, сколько потребуется, — заверила его. Мне, действительно, было несложно, не смотря на то, что тараканы уже начали присасываться к магии. — Ты собираешься эвакуировать людей, — подал голос Стейли, отойдя от окна и направившись обратно на свое место, меч в ножнах зазвенел, отзываясь на голос хозяина. — Но поддерживать щит на небольшой территории не то же самое, что разворачивать его на двух или трехметровое здание. Ты точно сможешь? — Да, — кивнула. Почесала шею. И за ухом. Все тело зудит. — Помимо меня есть Думан. И Антон. В Гардинии найдутся еще маги, которые будут поддерживать щит, когда я устану. В других странах маги будут заниматься тем же. Выигрывать время до победы над ведьмами.       Все замолчали, только сейчас осознав в полной мере, что это означает в долгосрочной перспективе. Должны будут быть созданы убежища. Обеспечиваться поступление медикаментов, еды и воды в условиях вставшей экономики и остановившихся производств. Ну, или придется защищать заводы с рабочими тоже. Не знаю. Это уже будет решать кто-то другой, кто обладает необходимой квалификацией. — Я переправлю тебя, — серьезно высказалась, упершись взглядом в свои руки. Пальцы слегка согнулись — забавно. Малейший импульс от мозга — и мы можем двигаться. До сих пор удивляет. — Но будет просьба. — А звучит как приказ, — подначил Думан, оскалившись. Бьянка показала средний палец. О как. Она, значит, тоже может выйти из себя. — Будто ты уже все за всех решила. — Я сделаю все, что ты попросишь, — стараясь не показывать взволнованность, ровно ответила Бьянка. — Ты точно сможешь это сделать?       Кивнула. Антон дотронулся до ее висков, передавая образы Анны Сергеевны и Леши. Их стоило бы уже найти, раз уж они сами не собирались подавать весточку о себе или не могли выйти на связь. Хотя в любом случае, в Магиксе, наверняка, было безопаснее, чем здесь, на Земле. — Сколько всего здесь магического населения? Постоянного, я имею в виду, — повернулась к Думану. Он все еще сидел на полу. В прочем, меня уже ничего в его поведении не удивляло. — Процент наберется, так-то хер знает.       Это мало. Рассчитывать практически не на кого. Людей слишком много, магов мало. Многие погибнут. От света лампочки разболелись глаза, или мне просто хотелось расплакаться, глупо и совершенно не к месту. Я хороша в своем деле — в хирургии, но этого от меня не требуется. И это вызывает растерянность. — Как ты отправишь Бьянку в Магикс, если не умеешь управлять своими способностями? — вежливо спросил Стейли. — Мне достаточно захотеть.       Никто не посмотрел скептично, как я ожидала. Только Стейли закатил глаза. Остальные восприняли спокойно. Даже Бьянка, которая рисковала, вообще-то, жизнью. Мне бы так в себя верить, как верят остальные. — Я пока настроюсь, помоги Антону написать речь, пожалуйста. — Принято, — улыбнулась она и с громким стуком подтащила стул к Антону. Может, в этом и есть смысл — просто делать. А получится или нет… Да плевать — главное попытка изменить ситуацию к лучшему.       Я села рядом с Думаном, ощутив потребность отгородиться от обсуждений. Поза лотоса не способствовала концентрации. Думалось не о предстоящем перемещении, а о том, что связки больно тянет под коленками. Вроде, помолодела, но…       Так. Перемещение. Что я знаю? Да ничего, кроме существования пространственно-временного вортекса, в котором мы живем. Вроде как. Если я правильно помню сюжет Доктора Кто. Когда я в последний раз смотрела сериал? И на каком сезоне остановилась?       Думан сжал бедро, возвращая в реальность. Не больно, но и приятного мало. Я слегка ударила ладонью по пальцам, отметив, что от ожога осталось небольшое пигментное пятно. Он поднял руки на уровне груди, типа, сдается. Я так ведь могу привыкнуть побеждать. — Ты опять бессмысленно загрузилась. Конечно, можно прочитать тебе лекцию о том, как происходит перемещение, но ради чего? Делай, что должен, и свершится, чему суждено.       Я приподняла бровь, но не стала напоминать к чему эта его философия по итогу привела все измерение. Хмыкнула: — Мог и бы и не выпендриваться. «Делай, что должен и будь, что будет» вполне самодостаточно звучит.       Думан не выглядел впечатленным, в глазах — смешинки: — Я, может, к оригиналу с уважением отношусь, потому что напрямую знаком был. Ну, типа, с тем, кто это сказал.       Вот до этого момента я не грузилась. А вот сейчас — да. Что это вообще должно значить? — Да не пизди, — махнула рукой. — Ты не мог застать Аврелия.       Не мог же? Думан пожал плечами: — Честно? В душе не ебу, кто такой Аврелий, но у того чувака, справедливости ради, я имени не спрашивал.       Я подозрительно прищурилась, Думан почти тепло ухмыльнулся. В его взгляде можно было прочесть: «Хочешь верь, хочешь — нет». Проверить все равно не представлялось возможным. Это могло быть как и правдой, так и шуткой. Ладно, не самое важное знание. — Что ты там говорил о лекции?       Думан показательно вздохнул, но вкрадчиво начал объяснять, зачем-то наклонившись ближе. Я почти могла уловить запах яблочного шампуня. Эй. Это мой шампунь! Когда только успел… — Если говорить максимально простыми словами, то каждый атом в твоем теле — это набор данных. Сам по себе человек — это крупная коллекция наборов данных. Скопируй их и перемещай по желанию куда угодно. Ключом к телепортации, так же как и к левитации, телекинезу, чтению мыслей и передаче их на расстоянии, хождению через препятствия и многого-многого другого является три основных правила, три кита. Внимание, намерение, сила. В момент перехода из пункта «А» в пункт «В» нужно находиться всегда «здесь и сейчас». Это самое важное. Никаких внутренних диалогов, размышлений, болтовни внутри ума. Ум пусть отдыхает, отключай его. Не нужно думать ни о чём. Поняла?       Я завороженно кивнула. Он объяснял доходчиво и… притягивал внимание, будто был черной дырой, в которую меня утягивало с чудовищной скоростью. — Не менее важная деталь — намерение. Намерение включает в себя не просто желание, не просто надежду или веру, а абсолютное знание того, куда ты через несколько секунд переместишь человека. Визуализация в данном случае играет ключевую роль. Чем сильнее, чётче и конкретней представишь, или точнее сказать увидишь перед собой ту местность, в которую будешь перемещать, тем проще и быстрее осуществится переход. Важно, чтобы пункт назначения был визуализирован не так, каким он был тогда, когда ты о нём помнила, а так, как он выглядит сейчас, в конкретную минуту. — Погоди, я же не знаю эту местность. Как тогда быть? — Это видение придёт, когда сосредоточишься. Как только ты выскажешь намерение, ткань реальности уже начнет расходиться до тех пор, пока ты не сможешь прямо увидеть перед собой место назначения. Остались вопросы?       Покачала головой. — Ты хороший учитель, — признала, хлопнув по плечу. Он поймал мою ладонь в свою. — Я многому мог бы тебя обучить.       Прикрыла глаза, ощутив привычное раздражение. Трудно найтись с ответом, перевести это в шутку. Не пришлось, к счастью. Бьянка склонилась к нам, опершись рукой о стол: — Мы закончили.       Ноги затекли и зачесались в два раза сильнее. Поморщилась. Я скоро до крови раздеру кожу. Благодарно забрала из рук лист и скопировала его, не читая, на свою интерактивную доску. Все мы принялись читать. — Вполне разумно, — высказался Стейли, покивав несколько раз и поднял большой палец вверх. — Ничего лишнего, но при этом достаточно верибельно и серьезно. Вы что думаете? — Молодцы, — ответила я. — Мне плевать, — пожал плечами Думан так важно, будто его мнение имело значение. — Мы не сомневались, — огрызнулась Бьянка и подняла глаза на меня. — Мы не решили, где будет место общего сбора. Обсудим?       Посыпались предложение за предложением, Стейли предлагал администрацию, это самое большое здание, был еще кинотеатр, гостиница, дом-музей, но почему-то никто не высказывал самый логичный вариант. — Больница, — остановила поток необдуманных идей. — Это самый простой и удобный вариант. — Что? — возмутился Стейли, встав и приблизился ко мне. — Это опасно. — Где угодно будет опасно, — фыркнула я. Горло тоже чесалось. И глаза. И кажется печень. — Там есть койки, медикаменты, операционные. Ты же не думаешь, что мы будем эвакуировать всех в здоровом состоянии? И как ты себе представляешь, мы соберем людей в администрации, а потом будем перевозить тяжелобольных туда? На ИВЛ? В коме? Со сломанными ногами? Ты должен меня понимать лучше остальных! Ты врач как и я! — Что будет, если твой барьер не выдержит? — повысил голос Стейли. — Это сейчас Армия только набирает силу, но что будет, когда начнется натиск? Ты готова нести ответственность за каждого пациента? — Я и так несу ответственность за каждого, кого приняла под защиту! Барьер может не выдержать в любом месте. Где бы мы ни обустроили людей. В этом и смысл — делать, несмотря на риски и опасность. Что-то я не вижу объяснений происходящего от правительства. Где они?! Может быть, как обычно оставили простых людей самим разгребать проблемы? — Успокойтесь, — произнес Антон. В голосе явственно ощущалась угроза. Меня окатило холодной водой. — Не время выяснять отношения. Проголосуем?       Стейли покачал головой: — Нет, не нужно. Прости, Наташа. Я просто на взводе. Больница, пожалуй, лучший вариант из предложенных.       С доски пропали рисунки, которые, видимо, я транслировала из головы и появилась приписка к речи — эвакуация в стационар N-ский.       Следующий вопрос — кто будет читать речь? — А разве не ты? — спросил Стейли, почесав затылок. Эх, как же и мне хотелось почесаться… — Ты же сам сказал, что я угроза, и мне могут не поверить. Нет смысла рисковать, когда можно этого не делать, — обернулась к Думану. — Ты говорил про Ван Варлока. — Предлагаешь, мне отправиться на его поиски? — склонил голову на бок Думан. — Сейчас, подожди, штаны поглажу. — Не забудь вначале моим кремом намазаться, — поддержала его юмореску. И уже спокойнее объяснила. — Сыграй его. Ты же мастер в лицедействе. — О чем ты? — он впервые звучал серьезно, без скрытой или явной насмешки. — Хочешь обсудить? — уточнила. Осторожно, мне может понравиться играть в эту игру. — Нет, — ровно ответил Думан, сдавшись. — Я прочитаю речь.       Этого мне было достаточно.       Бьянка порывисто обняла меня и пожелала удачи. Я чувствовала, что она переживает, но отнеслась к этому со здравой долей самоиронии.       Очистить разум. Опутать Бьянку энергетическими потоками. Использовать ее память — дом, огромное поместье. Готический стиль, тусклые коридоры и целая вереница портретов на стенах, осунувшаяся мать, лужи крови… Ткань, и правда, начала расходиться.       Исчезла в неярком сиянии. Все.       Марш.