The Demon Of The Mind

      «Я не смог…» — одна единственная фраза крутилась в его голове. С каждым новым шагом мужчина все больше чувствовал себя ничтожеством. Жалким человеком, лжецом и… да что еще сказать? Тошинори был противен даже самому себе. Воспоминания о его первой встрече с племянницей тесно переплелись с ее детским голоском, просящим спасти ее семью. А что в итоге? Он не участвовал в ее жизни напрямую. Был известен, как родственник, присылающий какие-то подачки для ее выживания и ничем, собственно, сам лично ей так и не помог. Он не стал вмешиваться, когда услышал о ее проблемах с матерью. Не стал звонить своей сестре и узнавать, в чем дело. Не стал лезть, просто считая, что он и не имел на то никакого права.       Стоило вспомнить только день, когда он хотел извиниться, и мужчина уже понимал… прекрасно знал, что лучшая помощь для племянницы с его стороны — полное отсутствие Всемогущего в ее жизни. Когда он пришел в своей геройской форме, когда хотел все объяснить и рассказать, Хиро, эта маленькая девочка, просто от страха упала перед ним в обморок. И уже тогда стало ясно, что она не здорова. Он был противен ей. Она боялась его сильнее смерти и, к сожалению, Тошинори слишком поздно осознал, что проблема изначально была далеко не в его лучшем друге. Он узнал об этом не из своих личных наблюдений или попыток разобраться, а, непосредственно, от самой малютки, что через силу рассказывала ему о своей семье. О проблемах с отчимом и о том, от чего конкретно она пытается скрыть свою причуду.       И сейчас он понимал. Сейчас, когда уже было поздно, а его сестра напрочь слетела с катушек и не могла ничего ему сказать, Тошинори узнал правду. И чем больше он слушал Цукаучи, передавшего слова Хиро, тем сильнее считал себя просто идиотом. Жалким придурком, что с самого начала питался ложью Нэро о том, что в семье все хорошо, и продолжал верить сестре. Продолжал верить и кормить себя ложью даже тогда, когда встретился с чуть повзрослевшей дочерью лучшего друга и узнал о том, что своим отсутствием он не решил, ровным счетом, ничего.       «И не смог спасти вас», — Тошинори стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Злость на самого себя накрыла его с головой, и некогда тощий, как скелет, мужчина, снова стал огромной горой мышц. Одежду в груди стянуло, он понял, что перевоплотился против воли на поводу эмоций и закашлялся кровью.       — Тошинори!       — Прости… я в порядке, — Яги уже израсходовал лимит. Буквально, по пути захватил нескольких преступников, случайно сломав одному из них руку, не рассчитав силу, когда ему позвонил офицер с донесением о том, что в участке прямо сейчас сидит его племянница.       Он уже попытался поговорить с сестрой. Уговорил Цукаучи, прошел к ее месту заключения, но… вовсе не узнал ту женщину, что когда-то молила его о помощи с деньгами. Хиро была полностью права. Ее мама изменилась… и совсем не в хорошую сторону. Копна сальных волос, обезумевший взгляд и поступившие слезы, когда она узнала своего родственника. Женщина кинулась к решетке, вытянув руку вперед, и громко прокричала: «Тоши! Тоши, я не виновата! Нэро, это все Нэро! Нэро убил мою дочь!».       Мужчина стоял в полном ужасе, смотря за тем, как женщина со слезами спускается на колени, все сжимая руками прутья решетки, и ревет. Плачен навзрыд, пытаясь все свести к тому, что погибший муж разрушил их семью. Когда он попытался уточнить про Хиро, Норико в ужасе подняла на него голову и тихо, так отчетливо спросила: «Кто такой Хиро?». И утверждала, что ее дочь звали Йоко. Цукаучи не мог этого знать, но… Тошинори прекрасно помнил ее оживленную болтовню по телефону. Ровно, как и перебор имен, когда она просила совета и спрашивала, как лучше назвать ребенка, если это будет все же девочка.       — Тошинори… хочешь знать мое мнение?       — Нет, я не могу ее взять, — догадался Яги, отрицательно качнув головой. — Я не гожусь в родители, ты же… и сам прекрасно это знаешь.       — Но ты ее последняя надежда… — он и сам не верил в то, что говорил. Но чем больше слушал девочку, тем сильнее убеждался в том, что в жизни этой малышки происходил самый настоящий дурдом.       — Я ненавистен ей.       — Да она даже не знает, как ты выглядишь! — воскликнул мужчина, даже сам того не понимая, от чего на данный момент больше злился. — Или… неужели, знает?       — Ты же и сам помнишь, что тогда произошло.       — В этом не было твоей вины, — только Всемогущий был с ним не согласен. Плотно поджал губы и все равно отрицательно качнул головой, отказываясь брать ответственность за ребенка на себя. — Тошинори… ты спас сотни чужих жизней.       «Но не смог защитить даже свою семью», — продолжил его фразу в мыслях символ мира, как и всегда, оставаясь лишь при своем мнении. И, так или иначе, с девочкой что-то надо было делать. И то, что Норико видела своего мужа… не было ли в этом вины Хиро? Не использовала ли она, случаем, причуду на своих родных в попытке защитить их или же саму себя?..       Всемогущий не мог этого знать наверняка, но догадывался. И знал, что если все окажется так, как он думал… дальнейшая жизнь его племянницы будет предрешена. Всего пара намеков, пара возможных фактов о том, что она использовала причуду, и он навсегда лишит ее будущего. И правильно ли это будет? Справедливо?       «Она просто ребенок…» — сердце сжалось от чувства вины, стоило только представить, что с ней будет дальше. Нет, она не виновата. Хиро всего лишь пыталась защититься. Если она и использовала на его сестре причуду, то только для того, чтобы спасти ее. Спасти свою маму и, вместе с тем, саму себя. Малышка просто не знала, как это лучше сделать, не знала, как пользоваться своими силами и…       — Я найду выход, — и он никогда не сможет подвергнуть ее жизнь очередной опасности. — Помимо меня, есть и другие родственники.       — Что? Но она рассказывала, что кроме тебя у нее никого больше нет, — Всемогущий замялся, представляя, как девочка могла сказать что-то подобное, и сердце наполнилось надеждой при мысли о том, что он все же смог бы взять ее к себе.       — Норико… так и не смогла поладить с родителями Золотого стража…       — Отлично. Тошинори, ты предлагаешь сплавить девочку на стариков, коим уже, наверное, привалило за восемьдесят лет? — раздраженно спросил полицейский, когда его друг все больше и больше сам походил на ребенка, что до безумия боялся принимать ответственность.       — Но я бы смог и дальше приглядывать за ней! И помогать… материально, — по крайней мере, пусть Яги и знал, что деньгами никак и никогда не сможет откупиться, так он хотя бы начинает верить в то, что он… не бесполезен. И хоть немного, но облегчает своей племяннице тем самым жизнь. — Я попробую договориться с ними.       — Каким образом? — скрестив руки на груди, скептично спросил офицер. — «Простите, я причастен к смерти вашего единственного сына, но я искренне прошу вас принять его дочь к себе»? — Тошинори замолчал, когда Цукаучи тяжело вздохнул. — Ты хоть понимаешь, насколько тяжело им будет? Люди-то уже не молодые.       — Я прослежу, чтобы проблем не возникло. Так ты… поможешь мне?       — Уверен, что не хочешь хотя бы сейчас с ней встретиться? — Яги отрицательно качнул головой вместо всяких слов. Он собирается встретиться с ней позже. Когда сам соберется с мыслями и убедится в том, что с девочкой все в порядке. — Ладно уж. Я сделаю все, что смогу. Но опека — не по моей части, будешь разбираться с ними сам.       — Да-а, были у меня там вроде бы знакомые… — вспоминая, как он неоднократно помогал определенным организациям с целью расширить свои связи по рекомендациям Нэро, сейчас Тошинори даже на секунду показалось, будто его друг предвидел это и знал обо всем с самого начала. — Я в долгу перед тобой, Цукаучи.       — Да брось, что я, другу уже не могу? Просто угостишь меня потом чем-нибудь, когда все получится.

***

      Хиро молчит, не зная, куда именно ее везут, но сама уже и не считала это чем-то важным. Мысленно она перечеркнула все шансы на свое спасение, когда узнала о том, что дядя не собирается брать ее к себе и… возможно, сейчас даже жалела, что за всю жизнь ни разу так и не попыталась выйти с ним на связь. Быть может, он бы передумал, если бы только узнал о том, что она… вовсе не такая, как ее мать? Впрочем, это вряд ли. И несмотря на то, как бы Картер попыталась показать себя со стороны, тот факт, что пыталась бы она подружиться из корыстных целей, никуда не делся.       Только, вопреки всем самым худшим ожиданиям, ее привезли к традиционному особняку, что располагался, можно сказать, у самого леса. Они проехали старенькие и относительно новые дома, построенные в похожем стиле. Засмотревшись в окно, маленькая Картер несколько раз успела уже удивиться тому, в какой же глуши она оказалась и что за тайные родственники обитали в этом месте, что и городом, так-то, назвать было трудно.       На улице ее ждали двое стариков. Пожилая пара, при виде которой девочке немного, но даже стало как-то не по себе. Выглядели они очень даже ничего. Прилично. А мысли о том, что эти люди — родители Золотого стража, заставляли, в свою очередь, понадеяться на то, что Хиро все же сможет с ними поладить, если только утвердит позицию, как дочь своего отца. Впрочем, а знали ли они, как именно погиб их сын? И стоило ли Картер упоминать его имя вообще? Вдруг она совершит ошибку, если напомнит им про своего папу?       «Для них я буквально напоминание о старых ранах…» — подумала девочка, только взглянув на тоскующую улыбку старушки, что тепло поприветствовала свою внучку. Хиро поклонилась им в знак уважения, догадываясь о том, что старики, видно, были приверженцами старых порядков, но когда она услышала смешок со стороны своего деда… кажется, поняла, что обозналась.       — Прошу, давай без этих всех формальностей, — она изумленно уставилась на хозяина дома. — Ты хорошо доехала?       — А… да, замечательно… — если дорогу от полицейского участка в другом городе вообще можно было назвать таковой. — Спасибо за беспокойство! Мое имя — Хиро. Хиро Картер. Благодарю, что приняли меня к себе! Обещаю, я не доставлю вам проблем! — довольно быстро отчеканила она, на что пожилые переглянулись, как бы пытаясь понять, что с ней такое, но потом же старик пожал плечами, будто отвечая своей жене, что и сам не имеет ни малейшего понятия.       — Брось, подними голову. Ты, все же, наша родная кровь. Ну как мы могли тебя не принять? — бабушка улыбнулась, но в глазах ее читалось сильное волнение.       — Вот именно. Скажешь тоже, будто и не своя вовсе. Ты в кого это воспитанная у нас такая?       — Ну точно не в свою мать, — ответила старушка, и в этот же момент Хиро поняла, что у них, видимо, были натянутые отношения с ее мамой. Пока девочка не знала, плохо ли это или хорошо, но… от чего-то на данный момент этот факт ее даже немного успокаивал. — Ты проходи-проходи, не стесняйся. Проголодалась, небось? А достопочтенный полицейский? Не желаете выпить с нами чаю?