Ⲃⲥⲉ ⲇⲟⲣⲟⲅυ ⲃⲉⲇⲩⲧ ⲃ Эⲇⲉⲙ

— Да я понятия не имею, куда подевался Мобэй, — ворчит устало демонический пёс, порядком утомившись от активных поползновений к его драгоценному хвосту со стороны одного бывшего горного лорда. — Ну как так… В глазах Шана Цинхуа стоят слезы обиды, и стоит признать, особенно абсурдно это смотрится в контексте ситуации, в которой оказались трое этих внезапных попутчиков. Они сидят внутри одной из ледяных пещер, путь до которой показался вечностью — не меньше. Пламя группы свечей едва способно согреть озябщих и продрогших путешественников. Единственная приятная находка для Мэн Яо лично — очередное, встреченное им Дитя Света, подарившее чуть больше сил его крыльям. Однако куда идти теперь, Мэн ни малейшего понятия не имеет. Поэтому и сидит, слушая бессмысленную беседу братца Самолета и почти не реагирующего на внешние раздражители Ло Бинхэ. — А может, ты мне тогда скажешь, куда подевался учитель? — парирует наконец Ло нескончаемый поток мольб и просьб со стороны Цинхуа.  Тот замирает от этой фразы, словно бы его ударили. — Бинхэ, я… — бормочет призрак, явно застигнутый врасплох подобным вопросом. Демон лишь горько усмехается: — То-то же, шишу… не знаешь… вот и я не знаю, где твой король.

***✨***

Неожиданно для самого себя Мэн Яо вдруг погружается в сон. Неглубокий, очень поверхностный, готовый прерваться, однако это всё же сон… Во сне он прежде всего знает, что спит. Это так же очевидно как и то, что ему никогда не добиться всеобщего признания своих заслуг. К собственному удивлению в этом сне Гуанъяо находится в своем прежнем теле. Буквально. Это то самое тело, которое умерло в храме бодисатвы Гуанъинь… Некогда миловидный заклинатель чувствует себя уродливой ошибкой мироздания. Отрубленная по локоть правая рука, обожженная ядовитым дымом левая, эти ужасные гематомы на шее… Каркающий смех сорвался с уст мужчины, когда он увидел свой видок в возникшем из тумана неопределенности зеркале. Вот на что стал он похож. Вот как он выглядит на самом деле! Покалеченный, изуродованный, подстать собственной прогнившей насквозь душонке… — А-Яо… Голос был очень тихим, едва различимым, но по одной лишь интонации, с которой прозвучала эта фраза, Мэн с легкостью опознал говорившего. Захотелось тут же умереть на месте. Позволить увидеть себя в таком неприглядном образе? Да ни за что на свете! — А-Яо, — голос прозвучал будто бы еще ближе, и какое-то затаенное страдание звенело в нём певучей сталью клинка Шоюэ. «Нет, не сейчас! — возопил мысленно бывший глава Цзинь, уже предвосхищая презрение, осуждение, а может, и ненависть, которые непременно будут сиять в родных карих глазах. — Пожалуйста! Пожалуйста, не находи меня!» Словно внемля его немым просьбам, зовущий перестает двигаться в его сторону. Словно замирает… А потом начинает растворяться, превращаясь в пыль и пепел, словно тело почившего, предаваемое пламени погребального костра. В этот миг Мэн осмеливается выйти из тени. И два взгляда встречаются. Один стоит изувеченный, сломленный, преисполненный ненависти к самому себе. Второй — слишком чист и невинен для подобных ужасных помыслов, пожалуй, приносящий в жертву себя, искупая чужие грехи. Чернеют, обугливаясь, белые клановые одежды, и багровые языки пламени лижут нежную плоть, ластясь к телу заклинателя, как непоседливые рыжие лисята. Порывы ветра все сильнее раздувают огонь, и столбы пламени, клубясь и треща вздымаются все выше.  — Дитя! Подари свой свет этому миру!.. — поет хор незримых голосов. Мэн Яо же ненавидит себя все сильнее. — Эргэ! Нет!.. — хриплым шепотом срывается с высохших от долгого молчания губ.  Это неправильно! Почему… почему все должно закончится именно так?.. — А-Яо… — дурак Лань Хуань еще и улыбаться смеет, словно так и надо, будто не было другого выхода. — Обещаю… мы… мы непременно встретимся с тобой… в мире Неба… ***✨*** Мэн Яо проснулся бы в холодном поту, если бы каменное тело умело выделять хотя бы какие-то жидкости. Но что он точно испытывает, так это леденящее чувство несоизмеримого ужаса. — Эргэ! — кричит он умоляюще и с надрывом, прежде чем окончательно отойти от ночного кошмара. — Тоже потерял кого-то? — понимающе спрашивает у него юноша, которого он никогда прежде не встречал. Черная одежда с алыми элементами напоминает вдруг неожиданно о Вэй Ине. Но лишь на короткий миг, ведь на старейшину Илина этот парень не похож от слова совсем. Кудрявые чёрные волосы буйной копной рассыпались по плечам и спине заклинателя, и даже пучок, в который собраны сзади верхние пряди, не придает его виду опрятности. Лица его Мэн Яо пока не видит, но уже знает имя: — Ты… Ло Бинхэ? — предполагает мужчина, потирая каменную переносицу каменным пальцем и тут же внезапно сознавая бессмысленность подобного действия. На самом деле… в ауре юноши и впрямь чувствуется что-то демоническое. И когда только успел перекинуться в человеческую форму?.. — Ага. Типа того, — не оборачиваясь, отвечает парень. Бинхэ сидит на камне у входа в ледяную пещеру, неподвижный, совершенно статичный, словно ставший с этим камнем единым целым. По крайней мере так можно решить, если взглянуть со стороны. Спина юноши при этом остается идеально ровной, но несмотря на это, в безупречной осанке молодого человека чувствуется невысказанный надрыв. Словно внутри все сломалось и умерло. Как вековое дерево, когда в него ударила молния, остается стоять печальным себе надгробием, утратив былую зелень и свежесть, сохранив лишь совершенно сухой и мёртвый ствол… — Эргэ, — вновь нарушает тишину юноша, слегка передернув плечом, словно вспомнив что-то своё, личное, интимное. — Кто он? Твой старший брат? Твой муженек? Твой… любовник? В последней фразе отчетливо угадывается оттенок горького сожаления о каких-то ошибках, которые демон совершил в прошлом. Персональная боль, которую Ло Бинхэ приходится хранить в глубине своего сердца. Мэн Яо… скорее всего понимает его чувства. — Он… он никто. Просто человек, которого я никогда не был достоин. Не открывая всей правды, Мэн остаётся поразительно искренним со своим внезапным собеседником. Хотя он ведь мог бы сочинить любую ложь, в которой некому было бы его уличить. Ведь… здесь нет ни единого человека, кто мог бы знать Гуанъяо в другие периоды его жизни, кто мог бы сорвать покров с отвратительной, ужасной правды того, кем Мэн Яо является на самом деле. По сути дела… здесь нет никого, кроме трех существ, чьи пути волей судьбы столь внезапно встретились, слились на неопределенный срок в одну неровную, тернистую, полную препятствий и опасных ловушек дорогу. Однако Мэн Яо не хочется врать. Ложь — это ведь тоже грех в некотором роде. А раз уж у него появился шанс начать жизнь с чистого листа, не очень-то хотелось бы испачкать первую же страницу чем-то столь грязным, как бессмысленная ложь. — Странный ты, — констатирует неожиданно Бинхэ, успевший за это время прийти к каким-то своим выводам. — Мечтаешь о смерти, но продолжаешь отчаянно цепляться за жизнь. Ненавидишь себя, в глубине души мечтая быть любимым… Знаешь, мы в чем-то с тобой похожи. Звучит как внезапное откровение. Вообще в последнее время слишком много внезапностей. Знакомства, открытия, озарения… Кажется, Мэн Яо даже начинает немного привыкать к подобному положению вещей. — И… в чем же мы с тобой похожи? — осторожно уточняет бывший заклинатель, поднимаясь наконец с земли, решаясь подойти ближе к своему собеседнику. Бинхэ же моментально реагирует на этот тихий шум. Так же поднимается со своего камня, причем так плавно, словно это и собирался сделать именно в этот самый миг и ни в какой другой. Оборачивается же напротив — резко, внезапно, и одежды его словно бы разрезают воздух  с пронзительным свистом. Взгляды двоих встречаются, и Мэн Яо чувствует себя пораженным до глубины души проникновенностью взгляда алых глаз напротив. Словно два кровавых марева глядят в самые потаенные уголочки твоего сердца, и нигде не скроешься от двух этих бездонных омутов. — Два белоглазых волка, нарядившиеся в овечьи шкуры, — произносит, наконец, Ло Бинхэ. — Однако в любой момент готовы перегрызть глотки тем, кто посмеет перейти нам дорогу… — и в этот момент ярость своего собеседника Мэн может ощутить совсем рядом, меняется ритм дыхания демона, меняются интонации, с которыми он произносит свою речь. — Я не знаю твою историю, и о настоящем имени можешь не говорить ничего, — возвращается Бинхэ к уже привычной немного отстраненной флегматичности. — Но… я ведь прав, не так ли, Ху-гэ? В этом вопросе есть доля риторичности, а пронзительность взгляда кроваво-алых глаз не допускает возможности уйти от прямого ответа. В этой словесной перепалке Мэн чувствует себя полностью разоруженным. В конечном итоге… он может ответить лишь одно: — Да… да, ты прав.

***✨***

Шан Цинхуа возвращается, когда солнце успело достигнуть своего зенит и, пока не так очевидно, но уже вечереет. Выглядит маленький призрак немного воодушевленным, когда наконец объявляет: — Мне удалось немного изучить окрестности, друзья, и знаете что? «Друзья» терпеливо глядят на этого самозабвенного оратора, ожидая, пока тот ответит на собственный вопрос. После непродолжительной паузы Цинхуа продолжает говорить: — Лестница, ведущая к порталу! Ты должен ее знать Бинхэ, ведь… именно вы с Бэй-Бэем когда то её возводили. Я нашел ее, и… очевидно, именно через этот портал у нас получится добраться до алтаря этого королевства… — А разве не нужно иметь в сопровождающих северного демона, чтобы обрести возможность ступить на первую ступень? — подает наконец голос Бинхэ, до сей минуты, продумывавший, очевидно, альтернативные варианты развития событий. — Да, да… — немного растерянно кивает Цинхуа, пряча взгляд своих синих глаз за растрепанной челкой. — Но… не обязательно самого демона, разве ты уже позабыл? Чтобы ступить на первую ступень, достаточно идти рядом с тем, по чьих духовным каналам циркулирует ледяная демоническая ци. Ну конечно, вот оно — альтернативное решение их проблемы. И в этот момент, трагичность их положения ощущается особенно остро. Мэн Яо волком выть готов, лишь бы вырвать из груди несчастное больное сердце. Однако… он не один здесь страдает в разлуке с дорогим человеком. Их трое, а три — число весьма счастливое. — Тогда не стоит откладывать дело в долгий ящик, — подытоживает Мэн. — Фейцзи-гэ, успеем добраться до портала к концу дня? Цинхуа уж слишком оценивающе глядит на Яо в этот миг, прежде чем ответить вопросом на вопрос: — Если мы с Бинхэ поделимся с тобой нашим внутренним огнем, сможешь поднять нас троих на воздух, чтоб долететь до той лестницы? Ответ почти очевиден. Да и с полетами Мэн примерно разобрался. Поэтому вполне искренне отвечает: — Да, думаю… так будет даже лучше.