Континент Телепатия

Рэйвен вышла из машины и огляделась. Она не была в Вестчестере с прошлой осени. Остатки вчерашнего снега давно растворила весенняя морось, и изумрудные газоны оживали, несмотря на валяющиеся то тут, то там куски рваного железа, мусор, прошлогодние листья и высохшие сорняки. Единственным знаком, что здесь кто-то, может быть, и живет, были проплешины свежей черепицы на крыше особняка - намного светлее старой. Кровлю в ноябре хорошо посекло взрывами. Рэйвен сглотнула. Но напомнила себе, что полузаброшенный облик ее родного дома – далеко не самое страшное, что ей сегодня предстоит увидеть. Она узнала обо всем слишком поздно. Когда убили Кеннеди, она была во Франции, а история с сумасшедшим генералом, который направил бомбардировщики на пригород Нью-Йорка, практически не попала в газеты. Все были заняты смертью президента, сами же самолеты исчезли, как призраки, пока их обгоревшие фюзеляжи не обнаружились посреди леса. Даже на танковый бросок почти никто не обратил внимания, и Минобороны для немногочисленных любопытных объявило его одной из превентивных мер по обеспечению безопасности штата в чрезвычайной обстановке. Вернувшись после Рождества и обнаружив краткую записку от Хэнка с просьбой пока не искать их с Чарльзом, Рэйвен нашла способ прочитать несколько докладов о том, что случилось, и даже собственными, хоть и слегка трансформированными ушами услышала от военных пару сильно расходящихся между собой версий ноябрьских событий. Узнав о смерти Эммы Фрост, в университете Рэйвен больше не появилась. А когда получила новое письмо Зверя, то сразу перезвонила ему - но потом очень, очень, просто непростительно долго медлила с поездкой в Вестчестер. Ей было страшно. Но после того, как схватили Магнито, откладывать дальше стало нельзя. Рэйвен поднялась на крыльцо, стряхивая с ботинок налипшие листья, и вошла в холл. Часть мебели здесь кое-как скрывали криво натянутые чехлы, зато все зеркала были тщательно завешены. Подойдя к двери кабинета Чарльза, она тихо, словно украдкой, слегка отворила ее – буквально на щелочку. Кабинет был темным и пустым. - Здравствуй, Рэйвен. Из кухни ей навстречу поднимался Зверь. - Хэнк. Как ты? Он остановился напротив – было странно видеть, что он больше не находит сил на смущение перед ней. - Честно? Лучше, чем многие. А ты? - Со мной все нормально… тоже по сравнению, конечно. Где Чарльз? - Пойдем. - Он точно захочет увидеть меня после того, как я не… - Если бы он был против, ты бы даже не доехала. Они поднялись на второй этаж – у Чарьза другая комната, не прежняя, сообразила Рэйвен, тут раньше была гостевая рядом с маминой спальней, а потом, видимо, какое-то время класс. Рэйвен постучала в дверь. Хэнк своей тяжелой, словно виниловой ладонью тихонько сжал ее плечо и отступил на шаг назад. Ее брат сидел при свете одной лишь настенной лампы у плотно зашторенного окна. Рэйвен едва не затошнило от сумасшедшей кривизны этого искаженного мира – Чарльз снова был в инвалидном кресле. - …Чарльз… о боже. Он разглядывал ее, как разглядывают доставленную по ошибке бандероль, и она понимала, что оказалась права. После гибели Эммы ему стало совершенно безразлично, когда она к нему приедет и приедет ли вообще. Реветь я, видимо, все-таки не буду, подумала она - и тут же, зажав ладонью рот, разразилась слезами. - Чарльз, я… я так сожалею… Он беспомощно-равнодушно смотрел на нее. Рэйвен видела его запущенную стрижку и пятидневную щетину. Из-под его мятого халата кисловато пахло несмытым потом примерно того же возраста, а еще она чувствовала след многодневного алкогольного перегара, хоть еще и не такой по-животному застарелый, как миллион лет назад в комнате ее родного отца. - Милый, я же должна была быть здесь вместе с вами, а я… - Рэйвен, не стоит, прошу, - тихо произнес он. - Ты была там, где должна. Я не пожелал бы для тебя лучшего места. На наш самолет и так было туго с билетами. - Чарльз, где они все теперь? - Большинство в Европе, в убежищах для мутантов. В том числе Гелионы - они вообще почти со своей семьей. Кто-то остался в Канаде. Кто-то просто дома. - А… ваша девочка? Где она? - Джин забрали родители Хавока и Скотта. - Но разве можно… - У них есть опыт обращения с легковоспламеняющимися объектами. Больше, чем у кого-либо еще на планете. Она и Скотт иногда навещают нас в выходные. Хоть я и не уверен, кого именно… - Как она все это пережила? Почему она не с тобой? Чарльз медленно отвернулся от Рэйвен, потом отвел рукой портьеру и посмотрел через образовавшийся просвет на слякотный двор. - …Она решила, что это я во всем виноват. И с этим трудно спорить… Она не могла даже видеть меня - ее просто начинало трясти, у нее сразу начиналась истерика. Это становилось все опаснее, и Алекс предложил решение. Но когда Хэнк… без моего ведома… повез Саммерсам их оставшиеся вещи, она прочитала в его мыслях про Стинтона. Это полностью отвлекло ее… от меня. - Ох, Чарльз! - Была попытка суицида. Которая должна была закончиться стопроцентным успехом… но не закончилась. После этого Джин… пришлось смириться, что ей предстоит вынести все, что ей предназначено. Они со Скоттом приезжают. Мы тренируемся. - Но почему ты вообще закрыл свою школу? После того, что ты сделал, ты мог бы защитить всех мутантов лучше любого убежища! - Я не смог это повторить, - Чарльз задернул штору и опустил подрагивающую ладонь на подлокотник кресла, - а то, что могло бы меня заставить… я вряд ли переживу такое еще раз, Рэйвен. «Да как ты вообще можешь после этого жить», - пронеслось у нее в голове. Чарльз усмехнулся. - Она пошлет меня нахуй и в раю, и в аду, когда поймет, что я бросил Джин. - Чарльз, - Рэйвен знала, что это плохо, но по некоторым причинам молчать не могла. - Если бы ты знал, чем это все закончится, что бы ты выбрал? Остановить Эрика или спасти ее? - Рэйвен, таких вопросов в мире не должно быть вообще, - он сказал это с такой глухой яростью, что Рэйвен почудилось в ней нечто пока совершенно непостижимое для нее. Это почти заставило ее растеряться. - Но они есть, - тем не менее сказала она тихо. И вдруг поняла по глазам Чарльза, что может уже и не стараться. С ответом или без, этот вопрос и так убивает его - и, видимо, рано или поздно убьет. Мятые плечи Чарльза опустились и вздрогнули. Он закрыл лицо ладонями. - Но я обещал ей… Я же ей обещал… Рэйвен, не в силах видеть это, опустилась перед Чарльзом прямо на пол и крепко обхватила руками его безжизненные и холодные, словно костяные лодыжки. Положила голову ему на колени. - Чарльз, но ты хотя бы отомстил за нее. - Отомстил? – он зашелся в болезненном смехе, - да она там наверняка офигевает, почему я все еще не выжег Пентагон. Рэйвен поджала губы. - …и я сам иногда не помню, почему. Он вытер глаза тыльной стороной ладони, заставляя себя успокоиться. - Но ты точно отомстил этому, из Пентагона. - Рэйвен, - Чарльз сожалеюще, но чуть безумно улыбнулся, - я лишь избавил его от мучений. Это ведь был подарок. «И кое-кто, видимо, мечтает о таком же». - А остальные в самолетах? Те, кто выполняли его приказы? Чарльз остался сидеть неподвижно, глядя куда-то мимо нее и не отпуская этой бессмысленной печальной улыбки с потускневшего и опухшего лица. И ничего не ответил Рэйвен. Возможно, у главного вопроса, который его убивал, даже был сообщник. Рэйвен вздохнула и вдруг сказала то, чего совершенно не ожидала от себя. - Чарльз, а ведь она бы, наверное, тебя поняла. «В отличие от меня, конечно». - А что толку, - медленно произнес он. - Сначала я мечтал, что она просто каким-нибудь чудом возьмет и вернется. А сейчас я уже даже не могу представить, что бы я тогда делал. А так… мы наконец-то идеальная пара. Она мертва, и я тоже… - Чарльз, но ты жив. - Она была беременна, Рэйвен, ты понимаешь это? Она ждала нашего ребенка! Она не говорила мне, но я все равно знал! Господи, она же всегда так боялась, что ее снова бросят одну… Рэйвен, захлебнувшись воздухом, наконец отпустила колени снова потерявшего свое хрупкое равновесие Чарльза. Но после красноречивой паузы вдруг дерзко мотнула головой: - …Ну вот не надо. Ничего подобного она не боялась. Чарльз сомкнул мокрые ресницы, а его губы растянулись в мучительно-иронической усмешке: - Рэйвен, я знаю… - И я знаю, - перебила его Рэйвен. – В рот она всех ебала. Вы все для нее были средствами достижения цели. Или целями. Сообщниками там. Любовниками. Тебя она, возможно, даже любила. Но не волнуйся - сама она ничего уже не боялась. «Иначе просто не связалась бы с тобой». Чарльз промолчал, не став спорить. - Иногда я думаю… а что, если она… правда еще здесь. Что поймана в этих осколках, как в ловушке. Что ей, может быть, больно… А я ничем не могу помочь. И когда-нибудь умру, а она навсегда останется тут… Рэйвен содрогнулась и снова обняла его колени. Но не оттого, что ее напугал нарисованный Чарльзом образ. «Перед тем как выпилиться, ей стоило стереть ему память. Если она, конечно, правда его любила». Рэйвен казалось сейчас, что больше в Вестчестер она никогда не вернется. Но слова себе она давать не стала. Мало ли как жизнь еще столкнет ее с его нынешними и прежними обитателями. Но то, что жило теперь здесь, больше не было ее Чарльзом. И ничем помочь она не могла - как мотылек не может пробить каменную стену. Он тоже жил уже не в Вестчестере, а словно сразу в нескольких взаимоисключающих мирах, каждый из которых вращался вокруг Эммы Фрост. А тех, в которых Эммы больше не было, как в этом, для него почти не существовало. Они были прозрачны и невесомы, и держали его в них лишь обещания, данные снова ей. Только ей. Чарльз отстраненно-ласково погладил белокурые волосы сестры. - Малыш, можешь уже сказать, зачем ты на самом деле приехала. Рэйвен подняла лицо – и ее поза, которая до этого была предназначена согреть и утешить, тут же стала орудием ее мольбы. - Чарльз, Эрик… он в тюрьме. Прошу тебя, помоги мне вытащить его. Он внимательно посмотрел на нее сверху вниз. - А зачем? - Как зачем? Они же его убьют! Чарльз покачал головой. - Допустим. И что? Поверь мне, смерть - это не то, что пугает Эрика Леншерра. Ни чужая. Ни собственная. Хотя сейчас, может, чуть больше, чем раньше. Но ненамного. - Но… - Что он сделает, когда снова окажется на свободе? Начнет все заново, как после Кубы и Колумбии? Рэйвен, пожалей лучше кого-нибудь еще, кто хочет жить, но лишится жизни во время его авантюр. Как Шон, Ангел, Азазель, Эмма и… и как безымянные для тебя человеческие мальчики, которых снова пошлют усмирять его. Себя пожалей, в конце концов. А я уже сделал для Эрика все, что было в моих силах – хотя на самом деле гораздо больше. Как он распорядился этим, теперь только его дело. - Чарльз, но ты же спас его. И он все еще считает тебя своим другом. Ты бы видел, что было с ним, когда он узнал об… - Рэйвен, прости меня, - Чарльз снова отодвинул штору, медленно скользя выцветшим от боли взглядом по серому мартовскому небу. - Но я больше не могу. *** Совет Чарльза Рэйвен собиралась полностью проигнорировать. Поскольку основан он был пусть и на страшных, но все равно случайных стечениях обстоятельств, ответственность за большую часть которых так или иначе лежала не на Эрике Леншерре. Но пока она, пряча под поднятым воротником кожаной куртки шею от всепроникающей мороси, шла к машине по изрытой осколками вестчестерской аллее, этот совет перестал казаться ей таким уж бессмысленным. Да и жестоким, пожалуй, тоже. «Скорее всего, Магнито все-таки не убьют. По крайней мере не в ближайшие три месяца, - прикидывала она. - А дальше посмотрим». Впрочем, это был лишь совет. Потому что теперь Рэйвен точно знала, что больше никогда и никому не доверит ни возможность решать за нее, что правильно, а что нет, ни свои планы, ни свою жизнь. «Может, и правда пока будет проще, если Эрик останется там… на некоторое время. Как бы устроить, чтобы его точно не отправили на электрический стул? Я не телепат, конечно, но мои способы, как говорила Эмма, почти ничем не хуже…». Рэйвен задумчиво провела ладонью по двери белого корвета - собравшиеся на поверхности капли превратились под ее пальцами в прерывистые прозрачные ниточки. Потом села в машину и повернула ключ зажигания. Наступала пора действовать самой.

THE END